София Устинова
Моя чужая семья
Глава 3
Лида
(настоящее время)
Ванна огромна по любым меркам.
Имеется даже большое окно с видом на зелень парка, раскинувшегося перед жилым комплексом, и хоть мы на высоте более чем ста метров, искренне сомневаюсь, что кто-то даже в теории мог бы меня разглядеть, раздеваться всё равно страшно.
Окно высокое, имеется только низенький подоконник сантиметров пятнадцать от пола. На нём ароматические свечи, какой-то белый кувшинчик и живописно смотанные бичёвки.
Это выглядит как композиция, и наверняка стоит денег, а по мне мусор невероятный и пылесборник.
Тяжко вздыхаю и скидываю тесный топ, расстёгиваю узкую юбку и остаюсь в одном нижнем белье. Лада мне купила всё новое. Привезла в больших фирменных пакетах, без всяких примерок. Оно и понятно – размер-то у нас один.
Вот и стою напротив окна в белоснежном боди, ткань которого плотно облегает. В нём невероятно удобно, даже не хочется раздеваться.
Потому не спешу… Смотрю на парк, на сверкающую вдали реку, и не решаюсь окончательно обнажиться. Мне… безумно нравится и эта ванна, и это боди, но, пожалуйста, можно я просто тут и останусь? Навсегда!.. Мне страшно выходить! Дико страшно приближаться к другим комнатам в огромной квартире, и особенно к спальне!
Можно, я просто здесь побуду!
Делаю шаг к окну. Встаю на подоконник, почти прижимаясь лбом к холодному стеклу. Подо мной город. Красивый, пёстрый, такой огромный и витый рекой, что дух захватывает… Я будто лечу над ним! Парю, а ведь никогда не была на такой высоте! Никогда не летала самолётами. Да какое там, я даже не жила выше второго этажа общаги.
Хочется… плакать. От тоски ли, жалости к себе или счастья – не знаю.
На миг забываю где и зачем, но за спиной раздаётся звук, который как выстрел в голову, должен навсегда остановить мою жизнь. Потому что мой муж всё же соизволил присоединиться!
С дико грохочущем сердцем, не решаюсь обернуться – так и стою у окна, но на улице достаточно стемнело, чтобы я могла видеть отражение того, что за моей спиной.
А за ней он – Алексей Орлов. Прямо как у Екатерины Великой…
Не спешит. Спокойно кидает банное полотенце в корзину для грязного белья и пялится на меня с задумчивым прищуром.
В спортивных штанах, но без футболки. Обнажённый торс уже не сверкает от влаги, а я всё равно продолжаю смотреть на рельефную грудь. Никогда не видела столь совершенного внешне мужчину. Да какое-то там, я вообще со своей собачьей жизнью не видела мужчину, источающего такую мощь и силу, что во рту сохнет, сердце отчаянно трепещет, в ногах слабость и дичайшее волнение сжимает грудь.
У меня был только Славка. По-молодости думала любовь навсегда… вот только «навсегда» случилось до моей беременности и последующими за этим побоями. А когда я осталась одна… у разбитого корыта с братом и сестрой на руках – мне вообще не до мужчин было.
И вот он! Мужчина мечты!
Влюблённый, жаждущий ребёнка – где таких вообще делают?! Не тормози! Хватай, пока есть! Хотя бы годик себя нормальной, любимой женщиной почувствовать! Но я робею.
Просто смотрю на него, но в тёмное окно, где пламенеет закат.
А он пялится в ответ на меня, стоящую к нему спиной на подоконнике. И как-то загадочно дотошно по моему телу скользит его взгляд. Словно пытается понять, что со мной не так, но никак не ухватывается за ниточку.
Волнуюсь!
Ох волнуюсь. Не дай бог шарахнет правдой, мол: кто ты и где моя жена?
Нервно поправляю волосы, а я их успела распустить, хотя Лада замысловато собрала в высокую причёску, назвав это “дорожной шишечкой”. За весь день моя копна накрутилась и теперь выглядит ещё лучше, чем прежде, но я почему-то хочу это убрать.
Не привлекать внимание.
Заплести обыкновенную косу! Как раньше…
Или остричь волосы нафиг!
А то неудобно мне от пронизывающего взгляда синих глаз. Неудобно в тягучем молчании. Наедине с чужим моим мужем!
А Алексей, как назло, не думает уходить. Приваливается плечом к косяку и, скрестив руки на груди, продолжает меня рассматривать, будто я, какой-то экспонат или фильм, невзначай его заинтересовавший по телевизору.
Я продолжаю стоять, как вкопанная, лицом к окну. Но чем наша немая сцена длится, тем сильнее на меня производит впечатление этот красиво-угрюмый человек.
Он не похож на тех прожигателей жизни, которым всё легко даётся. Такой мужчина, скорее всего, свою судьбу куёт сам. И добивается всего собственными силами.
И это пугает…
Не угодить такому мужчине – страшно! Обидеть – чревато. Обманывать – опасно! И не дай бог ему перейти дорогу!
А я собираюсь сделать сразу всё!
И как теперь быть?
Идти на попятную?
Ха! Как? Если я уже здесь! С ним наедине в ванной? Если не сделать и шага – мне никогда отсюда не выбраться.
Значит, только вперёд!
Цель!
У меня благая цель: помочь сестре! И помочь моей семье!
Чего теряю?
Не девочка давно…
Поднимаю руку, закусив перед этим щёку, чтобы болью притупить волнение. Закрываю глаза, чтобы не видеть собственного падения, и стягиваю одну лямку боди.
Бельё держится на теле, как влитое, и лямки ничего не решают, но теперь хотя бы плечи обнажены, а Алексей за моей спиной вроде как начинает иначе дышать. Прерывисто, чуть громче.
Или мне только кажется и я хочу чтобы так было?..
«О чём ты, Лида?! – грохочет сердце, едва не выскакивая из груди. – Просто, сделай уже это… может разика хватит?» – робкая, но сладкая мысль о быстром завершении миссии, побуждает действовать дальше.
Тянусь, чтобы расстегнуть крючки под лопатками, но позади слышу уверенные шаги… ко мне… Распахнув глаза, замираю.
Орлов без деликатности отпихивает мои руки и сам… справляется с крючками – да так, что меня бултыхает от каждого его нетерпеливого движения, будто тряпичную куклу.
Не успеваю воздуха глотнуть – боди летит на пол бесформенной грудой кружева. От этого грубого, совершенно не ласкового вмешательства тут же прикрываюсь руками, понимая что он всё равно видит мои обнажённые спину и зад.
– Ты стесняешься так, как в первый раз не стеснялась, – шершавый, низкий голос наполняет просторное помещение и вонзается в мою холодную плоть тысячами иголок. – В чём дело? – подозрительно уточняет Орлов. – Ты… прикрылась от меня? – В его словах нет ни капли участия или интереса. Чистая, неприкрытая насмешка!
От страха на горле будто невидимые тиски смыкаются – вот и молчу, чуть подрагивая не то от ужаса, не то от холода, не то от всего разом.
– Что ты тут разыгрываешь? – голос Алексея наполняется нотками злости. – С каких пор мы играем в эти игры? Или ты решила разнообразить сексуальную жизнь? – Ох, как его злой смех больно жалит.
Что происходит?
Почему он не источает любовь? Нежность? Почему так груб, надменен и циничен?
Почти издёвка! Почти плюёт!
Сестра…
Зачем он тебе?…
– Я не играю! Просто иду в душ. И тебе, вроде, предлагала, – холодно отвечаю, еле найдя для этого силы. Переборов себя, разворачиваюсь.
Больше нельзя медлить!
Больше нельзя робеть!
Пора быть Ладой!
Если Орлов сразу не ткнул: это не ты! Значит не заметил подмены! Не заметил, что я на пару кило больше вешу, чем Лада. Что у меня не такой подкаченный зад. Чуть мягче и полнее грудь.
Нет, это конечно, мелочи… Но всё же! Разве любящий муж не должен подмечать такие нюансы?
Ладно, это мои заморочки!
Если муж Лады этого не заметил, значит, меньше нужно дёргаться самой!
Да и… Алексею явно не интересно это тело. Он его видел множество раз! По словам сестры их близость с некоторых пор больше формальность. И она часто делает к нему шаги сама – чтобы увеличить шанс на зачатие.
Ребёнок, всё что им нужно!
Вот только сестра уверяла, что он хорош в постели и внимателен к любовнице, но мне он пока кажется грубым и жестоким самцом, который стремится подавить женщину, а не возвысить.
Ступаю в сторону огромного душа, огороженного стеклянными стенками, но меня грубо хватают за руку и разворачивают к себе лицом:
– Ц-ц-ц-ц, – цокает Алексей и внимательно заглядывает в мои глаза. Так внимательно, словно в душу смотрит – будто хочет видеть там ответы на свои невысказанные вопросы.
До икоты страшно, а вдруг я ошибаюсь, и он о чём-то подозревает?
– Пригласила, теперь сбегаешь, – пилит синевой нереально красивых и умных глаз. Перехватывает за подбородок, сжимает грубовато щёки так, что мои губы открываются.
– Ничего не хочешь рассказать? Объяснить? – а смотрит на меня так, будто недавно купил. Так не смотрят на того, кого любят!
Как-то мерзко. Без нежности и обожания, восхищения!
Как на товар… свой… не сильно нужный и любимый товар!
Неужели так у сестры было всё это время?
Не верю! Она же не такая… чтобы терпеть подобные грубости!
– Объяснить ч…
Орлов не даёт договорить, не даёт привыкнуть к его подавляющей энергетике. К его близости! К тому что должно случиться! Его губы просто впиваются в мои. Жёстко, уверенно жуют, при этом позволяя языку пробраться внутрь. Ворваться властно и так глубоко, так что нечем дышать, и я сама не понимаю, откуда берутся слёзы… и стон… отнюдь не наслаждения… И даже не боли… Скорее – унижения и протеста, но Орлову, явно, всё равно!
Он целует свою жену, и делает это так как привык.
Моя суть это отторгает, но я терплю!
Зажмуриваюсь сильно-сильно и терплю!
Чувствую зубы на своей губе и… сладость с металлическим привкусом. Кровь! Твою мать, самая настоящая, солоноватая, горячая кровь!
Это не-вы-но-си-мо!
Я не могу! Не могу так! Потому что никогда ничего подобного со мной не происходило.
Мой секс был разным: нелепым, нежным… забавным, искренним. С простым деревенским парнем. И это было лишь… раз пять-шесть, не больше. Потом он в армию – я ждать. Дождалась, только он стал совсем другим. И секс естественно стал другим: пьяным и быстрым.
А затем я посмела залететь!
С тех пор… чёрт!
Если сейчас дойдёт до дела я облажаюсь. Я даже не помню как это.
Я понятия не имею, что делать и чего ждать. И сердце от страха готово порвать жилы.
Лучшая тактика – позволить партнёру делать, что считает нужным, но сестра у меня другого склада нежели я. Она активней…
Ау-у-у!
Мысль испаряется.
Пальцы Алексея жестоко впиваются в кожу, будто он хочет её с меня полностью содрать, а потом он хватает меня за ягодицы и рывком тянет вверх.
Глава 4
Лида
(настоящее время)
Алексей держит меня обеими ладонями за бёдра. Без нежности протискивается между моих ног, побуждая ими обхватить его талию в принудительно-господском порядке – так что не подчиниться невозможно. И я подчиняюсь, потому что его сила непреодолима.
Не прерывая насильственных поцелуев и очень просто, словно ничего не вешу, Орлов шагает в душевую. Не отвлекаясь на мелочи, коротким махом врубает воду.
– Не понимаю, что, но с тобой что-то не так. Ты сегодня прямо-таки сама не своя, – ворчит мне в губы, больно сминая ягодицы.
Вода бьёт по макушке, стекает по волосам и лицу, я запрокидываю голову, когда Алексей кусает нежную кожу на шее, и тут же вода попадает в рот, едва не душит.
Сплёвываю, и это ни черта не романтично! Не эротично! И не кайфово!
Я категорически ненавижу то, что со мной происходит!
Искренне не понимаю, во что… в кого влюблена сестра?
Неужели Алексей такой всегда и ей это… нравится?
Невозможно!
Слава богу меня ставят на пол. Но чёрт возьми разворачивают. И к своему ужасу понимаю, что прижата к стене лицом и грудью.
Алексей не церемонится, он даже на меня не смотрит – просто прокручивает к себе задом и шлепком ударяет по ягодице, как какую-нибудь шлюху.
– Так лучше? Тебе же нравится, когда без заморочек, – тихо шипит в самое ухо, кусает мочку. Не ради игры, а словно из мести, будто наказывая!
Упускаю момент, когда он освободился от штанов, но чувствую прикосновение горячего, твёрдого члена к заднице.
Мне страшно, чертовски страшно!
Я заранее готовлюсь к боли! К ужасу! В нашем случае к насилию, ибо всё во мне отторгает такой акт. К ненависти! И теперь уже навсегда.
Пальцы Орлова грубо давят, мнут, проникают в меня, будто подобная грубость и животная страсть могут доставить удовольствие.
Не могут!
Не мне!
Его пальцы хозяйничают во мне, задавая какой-то мерзкий, неправильный темп. А я понимаю, что уже не могу это остановить, но всё равно дёргаюсь. С жалобным всхлипом отстраняюсь, пытаясь забраться куда-то выше по стенке, лишь бы подальше от грубых пальцев, причиняющих боль.
Но Орлов, словно не замечая моих мук и страданий, тянет обратно, всё яростней орудуя пальцами, и я, закусывая губу, подчиняюсь.
Мне нужно либо полностью расслабиться – а это, увы, невозможно! Либо подключаться уже к жуткому действу, пока это и правда не превратилось в изнасилование. Он же… не понимает, кто перед ним. Для него, видимо, всё идёт как обычно. Но это их обычно просто напросто пугает.
Хороший, внимательный любовник, говоришь? Ну Лада у тебя и пристрастия…
Подаюсь назад, ударяясь ягодицами о его… лобок? Живот? Понятия не имею куда попадаю, но тешу себя надеждой, что сделала больно и меня вот-вот отпустят.
В очередной раз, могу сказать себе: “Увы!”. Член таким колом стоит, что только в сторону качается и моё движение кажется не атакой, а любовной игрой. И Орлову это нравится.
– Да, малышка, ты всё-таки развязная штучка, – хрипло, шумно дыша. Одной рукой гладит меня между ног, к моему удивлению… уже даже почти нежно. Вторую кладёт на мою напряжённую грудь. Сжимает… словно проверяет на упругость и тяжесть. И мне это должно нравиться?
Путаюсь в мыслях и чувствах, но скорее «да», чем «нет». Должно. Если отрешиться от обстоятельств и жестокой прилюдии, углубиться в теорию и просто представить, что рядом кто-то другой… да. Эти прикосновения приятны, Орлов меняет темп и больше не терзает, почти ласкает. Не будь я напугана, не подступай к горлу то и дело волна отвращения, начни он с этого, я бы может даже получала удовольствие и даже каплю возбуждения.
Прислушиваюсь к себе… И уже себя почти ненавижу!
Расслабляюсь. Это то что нужно. Просто забыть о диких поцелуях-укусах, о жестоких и неприятных шлепках, грубых пальцах. Вот сейчас всё начинается. И я с каким-то приятным человеком, и он гладит мою грудь, касается лобка. Осторожно и почти нежно.
Его ладонь идеально облегает крупное полушарие, ровно так как нужно. Он с интересом и жадностью изучает моё тело. Жалит шею поцелуями, укусами, вызывая дрожь.
Я не с ним… с кем-то другим.
По телу начинают проносится жаркие волны, которых не помнила, но которые горячат плоть.
В голове начинает нарастать набат. Перед глазами летят мухи. Упираюсь в стену только руками и лбом, прогнув зад так, чтобы плотно прилегать к телу Алексея.
Со мной что-то странное происходит – боль и отторжение уходят. Я смогла уйти в другую реальность, смогла!
Нет, то что происходит – неправильно, всё-ещё по-животному грубо. И это не приятно, но уже не больно, и не мерзко, как вначале. Теперь уже можно терпеть!
Поэтому рычу в ответ на каждое его движение. Скоро это закончится… нужно просто потерпеть!
Он снова бьёт по моей ягодице и наваждение рассыпается. Орлов с глухим стоном наслаждения проводит влажными пальцами по моим половым губам, потому что вопреки собственным предрассудкам и желаниям, пусть самую каплю, но возбудилась, и этого ему достаточно.
Он не намерен больше ждать и “разогревать” меня как следует.
Вместо пальцев в меня упирается член…
Одно движение.
Один его рык.
Один мой крик.
И Орлов во мне.
Сжимает мою талию обеими руками и тянет на себя, будто я игрушка для секса, не более.
Почти сразу возбуждение проходит. Вновь становится больно. Он такой большой… а у меня внутри так тесно и сухо. Но он будто не замечает, что я опять вне игры. Заходится резкими толчками, вколачиваясь всё глубже и глубже,
Внутри резь и зуд – будто сотня крохотных лезвий коснулась кожи. Неглубоко, по поверхности, но ощутимо.
Он меня почти разрывает…
Скользит не выходя и толкается обратно!
Глотаю стон боли. Орлов в пылу похоти, рычит. Тискает мою плоть и двигается во мне, а я молюсь, чтобы это быстрее кончилось.
Вода из душа смешивается со слезами, но я не позволяю себе позорно всхлипывать – держусь.
Кусаю себя то за щёку. То жую губы. Проклиная тот день, когда согласилась заменить сестру! И её ругаю… Неужели ей нравилось вот так?..
У стены! Грубо, жестко… без чувств, нежных ласк, слов о любви?
Как же так?..
Что же это за любовь, когда губы болят, грудь болит, промежность в огне – всё тело стонет, и не от удовольствия!
На моё спасение Орлов быстро кончает.
Не тянет долго, и после даже мягким поцелуем не одаривает. Наоборот:
– Ты и твои закидоны становитесь невыносимы, – бросает он напоследок, больно кусая меня за плечо, и с тихим рычащим смехом выходит из душа.
Только остаюсь одна… наедине с ошмётками чувств и мыслей, точно притоптанная в грязь, оседаю на пол и прижимаюсь спиной к нагретой от воды стене.
Ничего не понимая, смотрю на дрожащие ноги и сперму, стекающую по бёдрам.
Липкую. Мутную…
Даже коснуться противно!
Промежность так горит, будто я снова лишилась девственности.
И если так будет каждый половой акт – проще повеситься!
Боже! Забеременеть бы побыстрее, чтобы это всё закончилось…
Выползаю из ванной – в теле невероятная ломота и отголоски боли: физической… моральной?
Наверное, и той и другой, потому что назвать случившееся «занятием любовью» язык не повернётся. Скорее уж – «домашнее насилие», а я к такому не привыкла!
Иду, не боясь появления Орлова. В квартире тихо.
Я слышала, сидя на холодном кафеле в ванной, как он уходил. Как гудели и бренчали, распахиваясь, двери лифта. Алексаей даже крикнул: “Буду завтра!”, а я сделала вид, что не расслышала.
Мне нужна передышка, и я её получаю.
Плетусь в спальню, как побитая, и только пройдя половину пути, беру себя в руки: нельзя себя жалеть! Всякий раз, когда даёшь слабину, потом пападаешь в настоящий омут самолечения и лелеяния собственной боли.
Нет уж!
Рано закапываться!
Если разобраться, ничего прямо уж такого из ряда вон, от чего стоит немедленно умирать – не случилось! Да, ожидание и реальность – оказываются кардинально различными. Но о каких ожиданиях с моей стороны может идти речь, если единственный опыт в сексе – деревенский парнишка, который сначала умилял неопытностью, а потом шокировал неадекватностью. Надо хоть книжки какие почитать, не знаю… порно посмотреть. Может вообще окажется, что это были невинные развлечения? Да, мне они не подходят, судя по тому, что никакого кайфа не испытала. Но я тут и не на всю жизнь, проще будет уходить, когда провалюсь по полной. Всё это не повод сбегать или рвать на себе волосы.
Захожу в спальню, окидываю её взглядом.
Просторно, светло и красиво. Тут могла бы жить какая-нибудь императрица и ни в чём не нуждаться.
У меня есть даже ванна! Но Лада настаивала на том, общем душе. Мол места больше и есть где разгуляться…
Личная же ванна совершенно очаровательна. Маленькая чаша с широкими бортиками, куча милых штучек, солей и ассортимент пены.
Нахожу даже айпод, смотрю список треков и улыбаюсь… почти полностью наш плей-лист молодости, когда бегали на дискотеки или устраивали “концерты” в огороде вместо прополки.
Роюсь в гардеробе в поисках удобной тёплой пижамы, но там сплошь сексуальные наряды, а я к такому пока не готова.
Достаю пудровый костюм с капюшоном и укутываюсь в него, чтобы ни сантиметра кожи не было видно. Попав под своеобразную защитную капсулу и оказавшись в безопасности, пусть и мнимой, понимаю, что чертовски голодна. Не ела с того момента, как вышла из дома, оставив Ладу и обнимающих её ноги детей.
Видеть сестру на пороге собственного дома было странно, будто прощаешься с собственной оболочкой и улетаешь, как героиня-попаданка из какого-нибудь фэнтези.
Интересно, как они там?
Соня, Саша… Лада.
Не поубивали ли друг друга?
Даже руки тянутся к мобильному, позвонить, но мысленно даю себе оплеуху – нельзя! Мы должны держать дистанцию, должны друг другу в этой ситуации довериться. И чем чаще я буду давать слабину и бросаться к телефону, тем хуже мне самой.
Ничего не могу с собой поделать – я привыкла думать обо всех кроме себя. И конечно же переживать за сестру и брата. Они на моём попечении больше трёх лет! И тем более страшно, оставить их под контролем безответственной сестры-предательницы!
«Но ведь она исправляется? – поспевает робкая мысль. – Лада сама предложила план! Заверила, что заменит меня в доме, с детьми… На время».
Чёрт! О чём я?
Просто нужно быстрее выполнить свою миссию – и всё! Свобода! Хорошая жизнь… Для Сонечки уверенность в завтрашнем дне! Для Санька образование…
Поэтому думать сейчас нужно в первую очередь о себе!
Справлюсь я – будут счастливы они…
Бреду на кухню и роюсь в холодильнике.
Кухня вообще – моя территория.
Я повар. Настоящий. Дипломированный. И даже с опытом.
До того страшного года, когда умерли родители, ушла сестра и случился выкидыш, у меня были планы на будущее.
Я работала в итальянском ресторане мастером по пасте, мечтала в следующую поездку сестры на реабилитацию в Германии, не возвращаться домой, а поехать в Италию, и получить там международный опыт работы, после которого открылись бы все двери как по волшебству. Я на это даже откладывала по копеечке…
А потом планы перевернулись с ног на голову, и случилось это в один чёрный месяц.
Моей зарплаты в ресторане ни за что бы не хватило на то, чтобы перевезти детей в столицу. Жизнь в деревне дешевле, даже если учесть, что я там только санитарка. Ну нет ресторанов в Иньском! И даже столовки толковой нет.
Только больница! И та под угрозой закрытия…
Естественно, поездка в Италию – отменилась.
И не было больше повода мечтать о том, как бы выпарить кило панцирей на розовый соус.
Пока вспоминаю прошлое, провожу ревизию техники.
Есть даже слайсер, а от вида духовки и вовсе испытываю оргазм, которого не доставало в душе!
А вот в холодильнике не густо. Продукты примитивные и фастфудные.
Плохо дело!
Я не ем бутерброды, не особенно хорошо отношусь к готовым салатам на майонезе и прочим «вкусностям».
Дома дети питались исключительно супами, кашами и овощами в сезон. Другой вопрос, что едят оба через ремень!
А я всё себя виню, что плохо слежу за калориями, попадающими в их тощие тела.
Зато у Орловых холодильник – пристанище быстрых углеводов и красивой бесполезной еды. Обезжиренные творожки, авокадо…
Нахожу рукколу и упаковку свеклы, но нет кедровых орехов… никакого салата не выйдет. Мысленно пишу орехи в список.
В морозилке… пельмени! Да ещё напрочь соевые! И это владелец заводов-газет-пароходов?
Сыр с плесенью, дорогой, но посредственный. Фу!
Нахожу на дне ящика лосося и даже думаю, не сделать ли «золотой ухи», но живот требует еды и немедля!
Неужели перебиваться пустым творогом?..
Хмурюсь, но пихаю в себя бесполезный «полезный завтрак».
Ладно, притупила голод на пару часов, и то хорошо!
Бреду в спальню.
Нужно поспать – основные «подвиги» отложу на завтра!
Завтра! Куплю! Нормальных! Продуктов!
И накормлю этого злобного, бесчувственного мужика, как положено, и он непременно подобреет!
Ведь недаром гласит народная мудрость: «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок!». Сердце мне его не зачем, а вот сытый мужчина – добрый, а значит, более терпимый, чем рычащий и недовольный.
