Софья Бенуа
Мэрилин Монро. Жизнь в мире мужчин
Глава 3
Насилие как трагедия. Насилие как фантазия
В 1935 году, в день рождения Нормы, тетя Грейс Мак Ки объявила девочке, что выходит замуж за доктора Годдара. Норме Джин на тот момент исполнилось девять лет. Девочка даже побывала на свадьбе, но так и не стала частью новоиспеченной семьи. Оказалось, что у мужа Грейс трое взрослых детей от первого брака, которые по желанию их матери переехали к отцу спустя всего несколько дней после свадьбы. Перед их приездом Грейс Мак Ки взяла хрупкую девчушку за руку, и, прихватив чемодан, отвела ее на Эль Чентро-авеню, где находился детский приют.
Именно этот переломный возраст в девять лет оказался запечатленным в сознании Нормы как время, когда ее изнасиловали. Даже будучи звездой, Мэрилин Монро внушала себе и другим, что заикается из-за того, что на девятом году жизни пережила насилие.
В 1954 году кинозвезда раскрыла публике шокирующие подробности: «Мне было почти девять. Я жила в семье, которая сдавала комнату мужчине по имени Киммель. Это был человек сурового вида. Все с уважением относились к нему и называли не иначе как мистер Киммель. Я как-то проходила мимо его комнаты, когда дверь открылась и он тихо сказал: «Норма, зайди, пожалуйста…». Он улыбнулся мне и повернул ключ в замке. «Теперь ты не можешь уйти отсюда», – сказал он, как если бы мы с ним играли в игру. Я стояла и во все глаза смотрела на него. Мне было страшно, но я не осмелилась подать голос… Когда он обхватил меня руками, я изо всех сил начала брыкаться и драться, но я не произнесла ни звука. Он был сильнее, чем я, и не отпускал меня. Все это время он шептал мне на ухо, чтобы я была хорошей девочкой. Когда он открыл дверь и выпустил меня, я бросилась к своей «тете», чтобы рассказать, что мистер Киммель со мной сделал. «Я хочу тебе кое-что рассказать, – запинающимся голосом пробормотала я, – о мистере Киммеле. Он… он…»»
Эту девочку с кудряшками тетя Грейс водила на киностудии
Как утверждала Мэрилин, ее приемная мать лишь строго возразила: «Не смей говорить ничего дурного о мистере Киммеле. Мистер Киммель – замечательный человек». А затем вышел Киммель, и, дав девочке мелочь, сказал, чтобы она пошла и купила себе мороженое.
Эту историю актриса Мэрилин Монро повторяла на протяжении многих лет… И даже незадолго до смерти в одном из последних интервью Мэрилин повторила: «Это случилось на самом деле. Но я не выбежала из комнаты с криками и слезами… Я понимала, что это было дурно, но, по правде говоря, больше всего в тот момент меня разбирало любопытство. До сих пор о сексе мне никто ничего не говорил и, честное слово, я никогда не думала, что это было так важно или плохо». К слову: голливудский психиатр Ральф Гринсон, который в последние годы лечил Мэрилин Монро, сам признавал, что у его подопечной было «слишком ужасное прошлое».
Впервые об изнасиловании Норма Джин упомянула еще в 1947 году в беседе с журналистом Ллойдом Ширером, который брал у нее интервью по просьбе отдела печати киностудии «XX век – Фокс». Как известно, уже год как молодая женщина выступала под именем Мэрилин Монро. Выслушав ее жуткую исповедь, парень решил ничего подобного не писать о Мэрилин. Но позднее он рассказывал: «За обедом она призналась нам, что на нее посягнул один из ее опекунов, изнасиловал полицейский и напал моряк. Тогда мне показалось, что она живет в мире фантазий, с головой погрузившись в процесс его создания и ничем не интересуясь, кроме собственной сексуальности».
То ли следуя своей неуемной фантазии, то ли предаваясь реальным воспоминаниям, Монро рассказывала и о другом эпизоде раннего секса. Будучи то ли восьми, то ли девяти лет от роду, она, по ее словам, «влюбилась в мальчика по имени Джордж. Мы вместе любили прятаться в траве, где оставались до тех пор, пока ему не делалось страшно и он вскакивал и убегал. То, чем мы занимались в траве, никогда не пугало меня. Я понимала, что это было плохо, иначе я не стала бы прятаться, но что именно было дурно, я точно не знала. По ночам я лежала без сна и пыталась себе представить, что такое секс и что такое любовь. Мне хотелось задать тысячу вопросов, но спросить было не у кого».
Первые фотосессии…
Согласно версии, которую озвучил фотограф «Лайфа» Филипп Холсмен, – когда он спросил у Мэрилин: «Скажи, сколько тебе было лет, когда ты впервые занялась сексом?», актриса ответила: «Семь».
– Боже мой! – воскликнул Холсмен. – А сколько лет было мужчине?
– Он был еще моложе, – смущенно прозвучало в ответ.
Много позже, уже после безвременной кончины звезды психиатры с мировыми именами выявят в подобном поведении Монро признаки шизофрении. К несчастью, как правильно говорят: яблоко от яблони недалеко падает…
* * *
Став частью приюта, неотъемлемой частью его унылой жизни, девочка и тогда не могла бы забыть о существовании кино, того мира грез, к которому так долго ее приучали мать, а затем и тетя Грейс. Приют, в котором оказалась Норма Джин, помещался в старом кирпичном трехэтажном доме под номером 815, а совсем рядом возвышались студии «РКО» и «Парамаунт», и их красные и синие вывески освещали окна приюта. Также в канун Рождества по заведенной традиции киностудии отправляли своих звезд с подарками к сироткам. Приютские дети искренне радовались подаркам и с интересом разглядывали роскошных красавиц.
В 1938 году Грейс Годдар, которую Норма привыкла звать просто «тетя Грейс», наконец-то решила «взять ее в семью». Норме пошел тринадцатый год, и она уже познала «странный вкус бытия», связанный с переездами из дома в дом, из семьи в семью. «Этот жест был сделан слишком поздно, чтобы произвести на Норму какое-то особое впечатление. Она восприняла это лишь как очередной переезд».
Кто бы мог тогда подумать, что эта озорная девушка станет звездой…
Сильван Ренер утверждает: «Она была уже не ребенком, обретшим семью, а рано созревшей девушкой… Угловатая худышка как-то сразу, за несколько недель, стала необыкновенно привлекательной. Она неумеренно натиралась кремами в ванной комнате Годдаров. И хотя губная помада с ее запахом масла и какао была ей противна, она до безобразия малевала губы. Ничего не поделаешь. Она усиленно раскрашивала себе лицо, как маску для войны».
Сама Мэрилин Монро в 1954 году признавалась о том далеком времени, полном навязчивых провокаций и недетского познания:
– Мое появление в школе с накрашенными губами и подведенными бровями вызвало многочисленные толки. Но я не имела ни малейшего представления, почему меня выставляли бездушной соблазнительницей. Мне вовсе не хотелось, чтобы меня целовали, я и в мыслях не держала обольстить какого-нибудь принца или кинозвезду. По правде говоря, со всем своим макияжем, напомаженными губами и развитыми не по годам формами я оставалась холодной, как ископаемое. Но на людей, похоже, я производила впечатление прямо противоположное.
Норма Джин, развитая не по годам, начала встречаться с парнями, как правило, намного старше себя. «В тринадцать лет ее рост установился окончательно – метр шестьдесят три; у нее была фигура женщины, но улыбка, выражение лица оставались детскими. Она была не прочь прокатиться в машине – ничего иного ей не хотелось. Парни увозили ее, играя с огнем». Имеется свидетельство нью-йоркской Эми Грин, близкой подруги Мэрилин, будто актриса уверяла ее, что впервые переспала с мальчиком, когда училась в старших классах.
С одиннадцати лет Норма Джин начала посещать среднюю школу в Эмерсон Джуниор, с пятнадцати лет она ходила в школу в Ван-Нюйсе. Но не прошло и года, как пришлось бросить ее и выйти замуж за Джима Дахерти. Сексапильной девочке на тот момент только-только исполнилось шестнадцать лет.
Глава 4
Джим Дахерти. «Дружба с сексуальными привилегиями»
Грейс Годдар и ее престарелая тетя Энн Лоуэр были встревожены тем, что рассказывали об их юной воспитаннице. Впрочем, женщины и сами замечали неприкрытый интерес парней и великовозрастных мужчин к рано расцветшей красавице. Одни биографы считают, что именно поведение Нормы Джин сыграло ключевую роль при принятии решения выдать ее рано замуж. Тогда как другие говорят, что Грейс приняла это решение после того, как она «со своим новым мужем решила переехать на Восток, и они посчитали неудобным брать с собой и Норму Джин». Как бы там ни было, но именно тетя Грейс нашла мужа своей подопечной. Им оказался сын соседей Джим Дахерти, которого семья Годдаров хорошо знала.
Джиму шел двадцать второй год, он был упрямым парнем, влюбленным в футбол. В силу сложных финансовых обстоятельств в семье ему довелось променять колледж на работу в похоронном бюро, где Джим занимался бальзамированием трупов, и еще в ночную смену он стал подрабатывать слесарем на «Локхид Авиейшн». И, похоже, женитьба не входила в его ближайшие планы. Парень развлекался вовсю, катая девушек на двухместном «Форде» модели 1940 года. Среди его случайных подружек была и Норма Джин, пару раз прокатившаяся на славной машине по традиционным местам подростковых свиданий, которые чаще всего проходили либо возле ближайшей фермы, либо в живописных местах гор Попс-Уиллоу-Лейк.
В один из дней в жизни Дахерти появилась опекунша Нормы Джин с предложением жениться на своей воспитаннице. Она пыталась разжалобить сердце юноши тем, что иначе девушку отошлют в сиротский приют. Возможно, именно этот аргумент возымел действие. Как бы там ни было, свадьба состоялась 19 июня 1942 года.
Норме Джин едва-едва исполнилось шестнадцать лет. праздничное событие происходило на в доме друзей Дахерти, на просторной веранде, выходившей на Бентли-авеню. После обильного ужина шумная компания молодежи направилась в голливудское ночное кабаре «Флорентийские сады», чтобы вдоволь потанцевать и повеселиться.
Медового месяца и традиционного свадебного путешествия у молодоженов не было. В понедельник утром супруг Нормы Джин вернулся на работу на авиазавод. Жена-подросток осталась вести домашнее хозяйство.
Вот как описывается повседневная жизнь молодой парочки в книге «Трагедия Мэрилин Монро»:
«Квартира молодоженов представляла собой однокомнатное бунгало номер 4524 на Виста дель Монте-стрит, в предместье Лос-Анджелеса Ван Наис.
Норма не любила есть по часам, ненавидела грязные тарелки и запах раковины. Она предпочитала сто раз на дню открывать холодильник и, не откладывая в сторону журнала мод, откусить кусочек мяса, смазнуть указательным пальцем немного масла, откусить яблоко.
Вечером, когда Джим открывал холодильник, его чуть не тошнило. Он удивлялся – все продукты выглядели так, как будто их грызли мыши. Кроме того, Норма выходила из дому только затем, чтобы купить какой-нибудь материи. Она начинала сразу сотню дел и ни одного не доводила до конца, как не доедала ни одного из начатых блюд.
В ее понимании жизнь замужней женщины была тягостным бременем, которое можно было сравнить с приютскими порядками. Но ей не хватало наставниц, помогавших делать все вовремя. Она как бы возвратилась в детство, утратив преимущества этого возраста. У нее не оказалось нянек. У нее не было даже того, что она имела в приюте, где на десятерых была одна няня. К концу дня, упав духом, она валилась на диван посреди не убранных вещей. Когда Джим вечером приходил домой, она с опаской спрашивала его, не хочет ли он поесть, потому что у нее уже не было сил что-нибудь приготовить».
Традиционное место работы американских женщин в первой половине ХХ века
Могла ли подобная жизнь продлиться достаточно долго? Ответ очевиден. Даже несмотря на всевозможные романтические записки, которые новоиспеченная супруга прятала в пакеты с бутербродами, снабжая ими мужа, спешившего на работу. К сожалению, ее страстные и трогательные порывы так и не были поняты. Джима настолько раздражали эти записки, что в итоге он стал рвать их, даже не читая.
О своем первом замужестве Норма Джин, ставшая к тому времени Мэрилин Монро, рассказала в первые дни своей внезапно нагрянувшей славы журналисту Бену Хекту. Джим Дахерти хранил тайну их брака до семидесятых годов ХХ века, пока тоже не решился рассказать кое-какие подробности. О его жизни известно, что он женился вторично и стал полицейским. По прошествии нескольких лет Джим Дахерти он занимался подготовкой полицейского отделения, ставшего известным под названием СВАТ (SWAT).
По признаниям Джима, поступки его жены, ее наряды, ее блюда очень быстро стали вызывать у него отвращение. У парня создавалось впечатление, будто он «приходит с работы не домой, а в публичный дом». Немудрено, что очень скоро дело дошло до оскорблений и грубостей. Впрочем, они все еще находили общий язык, легко примиряясь в постели. Он откровенничал:
– Норма Джин любила заниматься сексом. Для нее это было таким же естественным, как завтракать по утрам. С этим у нас никаких затруднений никогда не возникало. Стоило нам раздеться, как нас обоих тотчас начинало лихорадить, мы падали в объятия друг друга, едва успев выключить свет… Иногда она любила подразнить меня немного, встречая, когда я возвращался из Локхида домой, обмотав вокруг тела две маленькие красные косынки… В ней что-то было. Иногда, вернувшись с работы, я не успевал даже поставить сумку с обедом, которую брал с собой, как она тащила меня наверх…
Традиционное место работы американских женщин в первой половине ХХ века
* * *
Спустя год после их женитьбы, осенью 1943 года Джим стал служить на торговом флоте. Нельзя забывать о том, что в эти годы на другом конце земного шара – в Европе – шла кровопролитная война.
Местом службы Дахерти стал остров Каталины. Супруга последовала за мужем. К счастью для Нормы Джин Дахерти не был ревнивцем, и потому год, проведенный ими вместе, принес им почти идиллические мгновения. Они вместе ловили рыбу, вместе купались, с юным воодушевлением занимались спортом. И хотя Норма Джин обожала красоваться перед парнями в униформе, заполонившими остров, обожала привлекать их внимание на ночных вечеринках, ее муж был долгое время терпелив. И лишь однажды они повздорили, когда Норма Джин всю ночь танцевала со всеми моряками подряд, кроме самого Дахерти.
В 1944 году Джиму приказали отправляться за океан, в Новую Гвинею. Норма Джин переехала жить к его матери, и, словно самая порядочная и верная жена на свете, ежедневно писала мужу ласковые письма. Так продолжалось несколько месяцев подряд.
Пока Джим Дахерти бороздил воды Тихого океана, его молодая жена работала на Рэдио Плейн – этот завод выпускал самолеты, используемые для ведения стрельбы по мишеням. В то время многие молодые женщины, прежде не работавшие, занимались обслуживанием станков и сложных аппаратов. Девушки, прежде служившие в барах и ресторанах, заменяли мужчин на заводах. Так было и в Европе, и в США.
Норма Джин проверяла парашюты и красила фюзеляжи. Позже она признается:
– На завод я носила комбинезон. Меня удивило, что это было обязательным. Надеть на девушку комбинезон было все равно что заставить ее работать в гимнастическом трико, особенно если девушка знает, как правильно носить его. Мужчины перешептывались у меня за спиной, как когда-то перешептывались ребята из старших классов. Вероятно, я вела себя неправильно, раз мужчины на заводе пытались назначать мне свидания и покупать вино. Я не чувствовала себя замужней женщиной.
Первые серьезные фотосессии
Во время коротких отпусков мужа-моряка Норма была столь привлекательна и желанна, что молодые люди почти все время проводили в гостиничном номере, нежась в постели.
В конце 1944 года, когда война близилась к логическому завершению, в жизни Нормы Джин появился удивительный шанс изменить все. Все началось тогда, когда на Рэдио Плейн появился рядовой Дэвид Коновер, чтобы сделать несколько фотографий женщин, выполнявших военный заказ. Армия регулярно направляла штатных фотографов на заводы и стройки, чтобы доказать солдатам на фронтах, что их жены тоже помогают ковать победу. Боевой дух солдат – вот что стояло тогда на первом плане, и поднять его лучше всего могли не приказы и окрики, а кокетливо выставленные ножки юных красоток, работающих на машинном конвейере или в сборочном цеху.
Фотограф Коновер открыл перед Нормой дверь в мир, о котором ей можно было только мечтать. Но произошло это благодаря не только случаю, а и страстной мечте, которую сама Норма лелеяла еще с тех времен, когда и мать, и тетя Грейс водили ее по киностудиям в надежде продать ее детское личико, ее ангельскую непосредственность. И, надо признать, девушка тоже приложила к осуществлению своей мечты некоторые немаловажные усилия.
* * *
Однажды Норма Джин Дахерти очутилась в здании на Уайн-стрит Лос-Анджелеса, где располагалась многообещающая «Школа шарма». Сначала молодая замужняя женщина занималась заочно, дома, ожидая письменных заданий от директрисы мисс Шнеебол. Исполняя задания по курсу «голливудского шарма», ученица каждый вечер воплощала перед зеркалом один из «ярких образов» истории или современности. Она старалась воспроизвести позу какой-нибудь актрисы кино или героини известной картины, при этом дозволялось использовать подручные средства: макияж, шиньоны, предметы декора…
Курс заочного обучения шарму предполагал и уроки от заикания, – а Норма, как известно, страдала от подобного милого недостатка.
Школа, готовившая Мэрилин на роль соблазнительницы международного класса, получила в качестве оплаты всего-то сто долларов (кстати, Норма Джин получала 20 долларов в неделю, работая на заводе по десять часов в день). Но благодаря этой трате денег Норма Джин научилась азам актерского мастерства.
Одним из домашних упражнений было раздевание догола. Уроком рекомендовалось: «Внимательно изучайте себя, стоя обнаженной перед зеркалом, изучайте до тех пор, пока не обретете полной уверенности в себе, это поможет вам двинуться дальше, пока вы не убедитесь, что вы красивы». Эти и подобные им задания прекрасно поднимали самооценку. К примеру, ученицам предлагалось также выполнить упражнение, представляя свое поведение на званом ужине. Стоя перед зеркалом в вечернем туалете, следовало проделывать разные движения и жесты, которые по всей вероятности могли бы повторяться во время настоящего званого ужина. «Каждый жест разделялся на составные части, анализировался на чертеже, как будто речь шла о работе мотора. После рассмотрения вопросов о цвете губной помады, о тонах, накладываемых на лицо, окраске волос курс заканчивался характеристикой различного типа поцелуев: «Оружие, которым вы должны пользоваться умело»…»
Благодаря курсу шарма Норма Джин почувствовала обновление, она словно родилась заново, и, уверенная и раскрепощенная, уже готова была показать миру, на что способна. Осталось только дождаться своего шанса.
А брак? Разве может брак быть помехой на пути к мечте?!
Юная модель прекрасна и мечтательна
Мистер и миссис Дахерти уже давно стояли на разных пирсах судьбы.
– Фактически наш брак скорее походил на дружбу с сексуальными привилегиями. Позже я узнала, что в большинстве случаев так оно и есть. Я была особенной женой. Я терпеть не могла взрослых. Мне нравились мальчики и девочки, которые были младше меня. Я играла с ними в игры до тех пор, пока не выходил мой муж и не начинал звать меня в постель.
