Соня Полчок
Солнце Гнилого королевства
О географии и хронологии
Прежде чем отпустить читателя в путешествие с героями моей книги, я считаю своим долгом объяснить ему, как ориентироваться на местности, в которую он отправится. Так что начну с пояснений об истории и устройстве этого мира.
Действие книги происходит в стране, которую сами жители называют Гнилым королевством. Это закрытая, отделенная от других государств территория. Со всех сторон ее ограничивают природные рубежи: с севера – холодная и заснеженная Ледяная пустошь; с юга – штормовой океан; с востока – непроходимые Драконьи горы; с запада – давно опустошенная при загадочном катаклизме равнина, известная как Мертвая долина. В центре находится столица – Закатный город. Этот город стоит на реке Змеевертке, которая течет из Проклятого леса, пересекает полкоролевства и впадает в океан. Помимо столицы, в стране есть четыре региона: северное Залесье, западное Рубежье, южная Великая равнина (где располагается Солнечный причал) и Драконьи горы, которые формально подчинены короне, но ограждены от остальных областей Восточным гарнизоном.
Летоисчисление в королевстве ведется по трем эпохам, или трем эрам.
Точкой отсчета считается год, когда Агист Игнистелл объединил все земли страны под своей единоличной властью и провозгласил на них Багряное королевство. Тогда же случился побег из дворца младшего принца Дренема. Эта эпоха называлась Багряной и длилась около трехсот лет.
В трехсотом году Багряной эры, в период правления короля Вехсера, разразилась Война костра и пожара. Спустя пять лет она завершилась, принцесса Этервия получила благословение, и наступила Светлая эра.
В первом веке Светлой эры, в эпоху максимального расцвета государства, было написано «Тело благословенное», сформировался культ Гласа Божьего в его современном виде. Примерно тогда же принцесса Нихемма пошла по стопам своего предка и сбежала из королевского замка.
В конце второго века Светлой эры повозка принцессы Тринерии угодила в засаду возле лесных болот, а сама принцесса погибла. С этого происшествия началась Гнилая эра, которая продолжается и по сей день.
Основное действие книги приходится на конец пятого века Гнилой эры. То есть между началом Багряной эры и нынешними событиями прошло около тысячи лет.
Пролог
О Гнилом королевстве слышали в каждом из бессчетных миров. За века это место ухитрилось заработать до смешного дурную славу. Многие верят, что именно там расположена Глотка, куда Глас Божий отправляет особенно зловредные души. Только скучающий мудрец, если напьется хорошенько, может рассказать, что проклятая земля не всегда была такой.
Около десяти веков назад королевство было Багряным. Так его прозвали за свет, которым по вечерам мерцали крыши столичных домов. А еще – за цвет лепестков кроволюбки, чудесного растения, которое больше нигде не приживалось. И за огонь на гербе монаршей семьи, который вселял суеверное беспокойство в самых отчаянных врагов престола. Словом, причин для такого имени Багряному королевству с лихвой хватало.
Жизнь в том краю была проста и предсказуема. День крался за ночью, ночь бежала за днем. Весенний урожай дозревал в лучах знойного лета и сменялся щедротами осени, а затем на поля ложился слой снега. Привычный уклад иногда нарушали засухи, войны и эпидемии. Но они не затягивались надолго, а потому стали частью рутины. Конечно, люди рыдали над телами родных, убитых болезнями, мечами и голодом. Но сознавали, что скоро отстроят сгоревший дом заново, поцелуют на пороге женщину и засеют окрестности семенами. Так продолжалось до трехсотого года Багряной эры. В этот год в стране грянула война, которую летописцы назвали Войной костра и пожара.
На троне тогда сидел король Вехсер, хворый государь преклонных лет. Он и раньше не отличался крепким здоровьем, а теперь тень могилы близилась к нему с каждым часом. Его наследник, принц Оклеф, с детства готовился заменить отца. Юношу обучили владеть словом и счетом так же искусно, как мечом и луком. Вехсер и Оклеф принадлежали к старшей ветви Игнистеллов – династии, которая издревле правила страной. Побочной родни у них было много. Одни оставались при дворе и пользовались огромным уважением, другие проводили время в собственных замках вдали от столицы. Были и те, кто отрекся от королевского семейства и предпочел идти своим путем. К таким вольнодумцам относились потомки Дренема Игнистелла.
Доподлинно о Дренеме известно мало. Он жил в начале Багряной эры и был младшим из шести сыновей первого короля Игнистелла, легендарного Агиста. Вряд ли такой человек мог унаследовать корону. Однако Дренем увенчал себя славой, когда его братья еще не пролили ни капли крови. Едва ему исполнилось пятнадцать, с гор на востоке напало драконье племя. Дренем вызвался лично возглавить защитников государства и одержал победу. В награду Агист поклялся воплотить любое его желание, и гордый принц потребовал незамедлительно передать ему верховную власть.
Видя, что парень хоть и талантлив, но непомерно вспыльчив и резок, король отказал ему. Той же ночью Дренем бежал из дворца. Отряд, который послали вдогонку, юный принц зарубил в одиночку. После этого Агист велел прекратить поиски. Говорили, что Дренем поселился отшельником в бесплодных западных пустошах, женился на местной простолюдинке, увлекся магией. Трудно судить, какие из слухов были правдивы. Так или иначе, ни сам Дренем, ни его отпрыски не давали о себе знать еще три сотни лет. Пока женщина по имени Мендерна не объявилась, чтобы заставить старика Вехсера вернуть долг Агиста.
Она давно похоронила супруга и прочих своих мужчин. Ее молодость отцвела, но в ней сохранились красота и сила, которым завидовали вчерашние девчонки. Прыткий ум и ловкая лесть помогали ей добиваться почти всего, в остальном же выручали заклинания. На западе Мендерна слыла могущественной ведьмой. В Багряном королевстве ее сперва приняли как чужую, а в родство с Игнистеллами не поверили. После ухода Дренема минули целые века. Но Мендерна носила кольцо с огненным рубином. В точности то, которое беглый принц получил от Агиста и забрал с собой. Дренем дорожил украшением, поскольку оно в жизни мальчика было единственным настоящим подарком, а не поощрением за успехи.
Теперь громадный рубин сверкал на пальце Мендерны. Люди, которые это замечали, вдруг начинали смотреть на нее по-другому и видели в странной чужеземной колдунье свою надежду. Они вспоминали, что Вехсер не нравится никому из них, что он слишком немощен и скуп, что народ при нем никогда не ел досыта. Со временем к Мендерне примкнули толпы. На ее стяге был изображен маленький, таинственный костерок. Будто в насмешку над грозным пожаром, который плясал на реющих знаменах короля.
Требование Мендерны было коротким: исполнить клятву Агиста, которой тот пренебрег, и уступить права на престол прямому потомку Дренема. Разумеется, ведьма имела в виду не себя, а своего сына Авракиса. Парнишка перенял от матери дерзкий нрав и способности к колдовству, но не обладал ее тонкой хитростью, был гораздо честнее и отважнее, чем она. Лучшего соперника для Оклефа и пожелать было нельзя. Мягкий по натуре, наследный принц все же ощутил укол гнева, когда узнал, что какой-то самозванец метит на его место. Две армии – два диких пламени – схлестнулись посреди Багряного королевства.
Эта война длилась пять лет и была самой разрушительной в истории страны. Города и селения жгли и не успевали отстраивать. Воздух насквозь пропитался запахом трупов, дерьма и лежалого урожая, который некому было убрать. Жители государства смертельно озлобились друг на друга. Теперь они сражались не за короля и не против него, а ради мести тем, кто сам отомстил им ранее. Оклеф и Авракис видели это, поскольку свет трона, который стоял на кону, не ослепил их окончательно. Юношам было больно за свой народ, и они заключили тайную сделку. Проведав о ней, Вехсер впал в ужас, а Мендерна в ярость, но изменить что-либо эти двое уже не могли.
Шел триста шестой год Багряной эры, когда принцы, законный и названый, встретились в тронном зале дворца. Они решили определить судьбу страны поединком. Придворные взволнованно жались по углам, зеваки собирались на площадях и улицах. Вехсер полулежал на троне и беззвучно шевелил губами. Мендерна на бой не явилась. Долгожданному сражению никто не мешал. Авракис усилил свой клинок чарами, но сталь в руках Оклефа ковалась лучшими королевскими оружейниками, а его мастерство – лучшими фехтовальщиками. С каждой минутой Авракис слабел, держал рукоять все менее твердо. В итоге Оклеф подсек ему колени и приставил к его груди меч, намереваясь добить врага.
Внезапно массивные двери распахнулись, ошеломленные зрители расступились, и в зал ворвался солнечный луч. Он лег на пол золотой полоской, окрасил лица людей в розоватый цвет зари. Вместе с ним к трону метнулась девушка, прелестное создание в пышном голубом платьице. Это была принцесса Этервия, дочь старого короля и сестра Оклефа. Она торопливо подбежала к брату и заслонила собой Авракиса. Этот поступок потряс Оклефа, и он неуверенно опустил меч. Этервия со слезами взмолилась, чтобы принц не убивал противника, ведь землю уже оросило чересчур много крови. Тогда Авракис надменно заявил, что кто-то из них должен погибнуть. Принцесса улыбнулась сквозь плач и ответила, что если мир настолько жесток, то она готова умереть сама, лишь бы не оставаться в нем ни секундой дольше.
Чистые и наивные речи девушки тронули закостенелые души советников. Они, безусловно, этого не признали, но объяснили конец войны рациональной необходимостью. Вехсер охотно с ними согласился, мечтая встретить смерть в покое. Даже Авракис настороженно принял помощь лекаря и пообещал, что убедит матушку отвести войска. В этот день радовалась природа. Солнце сияло на безоблачном небе, приятный теплый ветер гладил кожу, из городских садов доносились сладкие ароматы. Но истинное чудо случилось позже. Под вечер во дворец прибыл сам Глас Божий.
Посланник Небес был бестелесным духом, но посещал людские края и обретал в них форму. В Багряном королевстве он обычно выбирал облик женщины, речной владычицы Даймелии. Нимфа показалась Игнистеллам обнаженной, с кувшинками в серебряных волосах и блестящими каплями на груди. Она коснулась руки принцессы, и на ладони девушки тут же проступила печать, круг в обрамлении длинных лучей. Даймелия сообщила, что Этервия восхитила Небеса добротой и получила особый дар. Отныне ее королевство забудет о нужде и горе. Каждый бедняк там будет под стать богачу, каждый глубокий старец – под стать беспечному ребенку. Символом их удачи станут дочери короны, то есть Этервия и ее преемницы. Любой, кто посмеет на них покуситься, бросит вызов Небесам, Гласу Божьему и целому миру.
Произошло в точности так, как предсказала владычица. Этервия вышла замуж за Авракиса, и династию Игнистеллов продолжили их потомки. Для королевства настала новая эра, которую нарекли Светлой. Войны больше не раздирали страну на части. Даже пьяные драки в трактирах сделались редкостью. Крестьяне в деревнях пировали, как не всякий дворянин раньше. Казна буквально ломилась от золота. Люди почти никогда не болели, а умирали быстро и без мук, словно засыпали. Они не боялись смерти, хотя их жизнь была полна счастья. Всю эту благодать скрепляло клеймо на ладони Принцессы-Солнца – теперь королевские дочери носили такой титул.
Возможно, Светлая эра должна была длиться вечно. Лишь Небесам сейчас известно, входило ли это в их изначальный замысел. Но спустя двести лет постоянного блаженства кое-что его прервало. А именно – туман, который повис над лесными болотами тем злополучным холодным утром.
Глава 1
Крик раздался где-то вдали. Кажется, у дороги, ведущей из столицы на север. Судя по голосу, кричала женщина. Громко, пронзительно, леденяще. Яденка замерла и прислушалась, чтобы определить направление. Вопль повторился, на сей раз приглушенный, как будто жертве зажали рот ладонью. Но Яденке хватило и этого. Она привычно поправила пояс с мешочком ядовитого порошка – единственную одежду, которая была на ней в тот день, – и с любопытством двинулась к источнику постороннего звука.
Люди часто твердят, что ночь – пора нечисти, когда твари выползают из своих убежищ. Еще одна нелепица, которую придумали, чтобы хоть кто-нибудь в нее поверил. Эта звучит до того убедительно, что немногие предпочли бы ей правду. Раннее утро – вот время чудовищ. Бледный рассвет опускается на землю, стирает границы между явью и сном. Очертания предметов проступают из мрака, но ясности в них нет. Кривая коряга кажется волком, а светлячки на полянах – горящими желтыми глазами. Корявые ветви норовят поймать за локоть, низкие кочки подстерегают и сбивают с ног. Над водоемами в эти часы поднимается густой туман, влажный и липкий, как болотная тина.
Яденка давно приучилась вылезать из трясины утром. Кроме прочего, так безопаснее. Светлая эра, как ее прозвали люди, только им и несла покой. В последние годы охотники на нечисть извели большинство обитателей леса. Два или три раза Яденка сама натыкалась на их отряды. Трудно было понять, кто тогда за кем гнался. Охотники не стеснялись соваться в ее владения после заката, не говоря уже про полдень. Зато на заре, похоже, брали короткую передышку, чтобы наточить свои копья и заново наполнить колчаны стрелами.
Впрочем, Яденка внушала себе, что всего лишь любит погулять в тумане, да и сводящий с ума мерзкий голод не желает терпеть до ночи. Не могла же она испугаться людей и спрятаться в глубоких стоячих водах, чтобы хоть там утопить этот страх. Нет, сами люди вечно боятся. За богатство, за жизнь, за своих детей. У Яденки детей не было, и она не припоминала, чтобы когда-нибудь была ребенком. Просто однажды открыла глаза в зеленоватой толще болот и вышла поесть на поверхность. Хотя она сильно сомневалась, что родилась в тот день. Болота, конечно, были всегда, а в них всегда была Яденка.
– Помоги мне!
Яденка застыла. Туман гасил шум, делал воздух тяжелым и вязким. Ей вдруг почудилось, что справа в чаще хрустнула сухая ветка. Она повернулась в ту сторону и поняла, что природа играет даже с духами, которых произвела на свет. Силуэт выпрыгнул из белесой пелены спереди, совсем рядом. Женщина мчалась к Яденке и налетела бы на нее с разбегу, но споткнулась о поваленный ствол и рухнула в бурую грязь. А затем задрала голову и разревелась.
Вовсе не женщина, если как следует присмотреться. Смешная малолетняя девчонка. Одета дорого, красиво, хотя кружевное платье с подъюбником порвано и испачкано, а изумруд на золотом кольце расколот трещиной. Локоны цвета янтарной смолы, щеки оттенка спелого персика, в заплаканных и округленных от жути глазах прячется нежность небесной лазури. Бедняжка исступленно рыла пальцами мокрую лесную землю, зачерпывала ее ногтями, размазывала по аккуратному личику и давилась собственным плачем.
– Помоги, – бормотала она, затравленно глядя на Яденку. – Спаси меня.
Яденка приблизилась и опустилась перед беглянкой на корточки. Обняла ее голову руками, бережно положила к себе на колени. Смахнула мизинцем непослушную прядку, которая лезла девушке на лоб. А потом заглянула ей прямиком в глаза.
– Угомонись, золотко, – тихо и настойчиво прошептала Яденка. – Ты в безопасности. Здесь тебе никто не навредит.
Дрожь пробежала по хрупкому телу, будто его свело судорогой. Девушка схватила запястье Яденки, вцепилась в чужую плоть крепко, до белизны в костяшках. Но сразу после этого расслабилась и обмякла. Когда она разжала пальцы, Яденка заметила у нее на ладони символ. Солнечный диск с лучами. Даже болотному духу известно, что это значит.
– Спаси… Спаси… Спасибо тебе, – всхлипнула Принцесса-Солнце.
Яденка ощутила холод раньше, чем увидела призраков. Словно могильная стужа коснулась обнаженных плеч, и это заставило ее обернуться. Мертвецы молча стояли вокруг. Их было пятеро. Истлевшие доспехи с огненными гербами и ненасытная жажда смерти во взорах безошибочно выдавали их сущность. Это были солдаты замогилья, души павших в бою и не погребенных должным образом воинов. После Войны костра и пожара такие бродили по стране толпами. Едва ли они могли вспомнить, на какой стороне сражались, и это их мало заботило. Обида и ненависть ко всему живому вытесняли из их сердец верность клятвам и сюзеренам. Однако впоследствии, в годы мира, они постепенно пресыщались своим гневом и обретали долгожданный покой.
Теперь такие встречи считались редкостью, но Яденку было сложно искренне удивить, а напугать – и того сложнее. Призраки чувствовали ее природу, потому и атаковать не спешили. Самый статный из отряда – вероятно, командир, который вновь возглавил своих людей после гибели, – решительно шагнул вперед. Яденка не видела его лица за глубоко надвинутым капюшоном.
– Уходи восвояси, болотница, – потребовал он хриплым, утробным голосом. – Возвращайся в свои топи и оставь нам добычу, которая наша по всем законам. Тогда, так и быть, мы тебя не тронем.
Яденка медленно встала, распрямилась.
– Она не ваша и вашей никогда не была. Убирайтесь с моих земель, кровопийцы.
– Какая прелесть, – мертвый командир рассмеялся со странным свистом в груди. – Вздумалось поиграть в благородство и защитить смертную? Уясни, болотница, у тебя нет земель. Ты не сделала ничего, что давало бы тебе право владеть здешним лесом. Просто пришла со дна на готовое. А мы проливали в боях кровь за каждую молодую травинку, за камень под чьей-то грязной подошвой, за каплю смолы на древесной коре. За все это вшивое, неблагодарное королевство, где заправляет папаша твоей ненаглядной паршивой подружки.
– Если вы так хотите сожрать эту душу, идите сюда и попытайтесь ее у меня отнять, – с вызовом предложила Яденка.
– О, не волнуйся, – осклабился второй призрак.
– Возьмем ее, а заодно и тебя, – подхватил третий.
– Всегда мечтал попробовать бессмертную, – добавил четвертый.
Пятый призрак ничего не сказал. Он торопливо подался к Яденке с занесенным над головой мечом. Оружие было наполовину прозрачным, но люди в кузницах еще не сумели создать настолько прочную сталь. В тусклом утреннем свете клинок горел холодным голубоватым огнем. Отблески этого пламени мелькали в глазах мертвеца – блеклых, пустых, безжалостных. Яденка будто падала в ледяную пропасть, когда смотрела в них. Но она не отступала и не отводила взгляд. В отличие от командира, обычные солдаты не носили плащи и не прятали лица под капюшонами, что болотница не преминула против них использовать.
Меч так и остался торчать в поднятой правой руке. Левой дух извлек из-за пояса кинжал. Пару мгновений он колебался, словно боролся с самим собой, а затем метнул клинки в разных направлениях. Они пронзили шеи двух других призраков. С жутким звериным воем оба начали таять. Порыв промозглого ветра развеял их без следа. Еще один мертвец ринулся к Яденке, но она бросила в него пригоршню порошка из заветного мешочка. Призрак закашлялся, свалился на землю и стал с визгом кататься по ней, раздирая пальцами посиневшее горло. Постепенно его вопли становились слабее, а конечности беспомощно обвисали. Вскоре он прекратил шевелиться и затих. Темная почва болот тут же его поглотила.
Яденка на него даже не взглянула. Все это время она неотрывно всматривалась в глаза духа, который напал на нее первым. Он оказался сильным и долго сопротивлялся, держался за свою волю, но это помогло ему не больше, чем его побежденным товарищам. Челюсть солдата вяло дрожала, когда он разинул рот. Пестрая от трупных пятен рука нырнула прямо в горло своего обладателя и принялась шарить там, как гигантский паук. Нащупав связки, она впилась в них ногтями и резко дернула. Черная кровь хлынула изо рта дважды умершего, и он обратился в прах вместе с прочими. Только после этого Яденка от него отвернулась и наконец-то расслабила зрение.
Пока болотница разбиралась с солдатами, призрачный командир куда-то запропастился. Яденка не огорчилась из-за его отсутствия, лишь пожелала про себя, чтобы он не возвращался. Зато принцесса никуда не уходила. Она отползла к громадному пню, села под ним и прижалась спиной к его мшистому покрову. Болотница подошла и встала рядом. Принцесса вздрагивала и хлюпала носом, но уже не рыдала, как раньше. На Яденку она уставилась с тревогой и восхищением.
– Как ты убила их? – спросила пораженная девушка. – Это ведь духи, они…
– Разрушила связки в их глотках, – спокойно пояснила Яденка. – Если хочешь убить кого-то, будь он живым или мертвым, просто лиши его голоса.
На лице принцессы причудливо смешались восторг, отвращение, сомнение в реальности всего происходящего и еще масса эмоций.
– Я постараюсь это запомнить, – обескураженно выдавила она. – И твою доброту никогда не забуду. Сейчас я немного передохну и отправлюсь обратно в замок. Правда… Духи сломали повозку, распугали лошадей, а стража… Я слышала крики, и там была кровь… Ох, неужели они погибли?
Девушка сдержала стон боли и тряхнула золотистыми волосами.
– Ничего. Главное, что я выжила. Я отсюда выберусь, найду дорогу. Вернусь в город и расскажу отцу, какая ты храбрая. Он даст тебе все, о чем попросишь. У тебя есть мечта?
Болотница приложила к ее губам палец. Принцесса удивленно замолчала. Яденка улыбнулась и склонилась над ней. В ласковых светлых глазах отразился непостижимый для разума ужас. Такой, наверное, испытывают дикие животные, когда попадают в охотничий капкан.
Мягкие благородные ручки принцессы обвились вокруг ее же шеи, сдавили и повернули. Над лесом взлетела стая ворон. Их карканье заглушило короткий хруст кости. Солнце тем утром так и не встало. Не встало оно и на следующий день, и не сменилось вечерними звездами или ночной луной.
Яденка проснулась на дне болота, на сыром прохладном иле. Рядом с ней лежал белый скелет. Останки человека, которым она угостилась накануне. Болотница лениво потянулась и выгнула спину, думая о своем сне. Странно, что те события снова приснились ей сегодня. Почти пять веков минуло с той поры.