Станислав Федотов
Тени Обратной Стороны. Часть 2. Танец масок
Так хочет Нор
Внизу шумел и плевался Ведер, лошади спотыкались и скользили на каменной крошке, ветер порой утихал, но чаще дул во всю глотку, пытаясь вытолкнуть бродяг с утёса и отбирая последние крохи тепла. Хронист молился – то за себя, то за Этельфледу: как бы она тоже не оступилась и не рухнула в голодный Ведер.
Порой кто-нибудь впереди медлил – тогда можно было просто постоять, любуясь ущельем. Скалы спускались к реке, как усаженные зубцами стены великаньего замка; их корни терялись в клубах пара над белесыми куполами бурной воды, которые скупое солнце украшало порою радужными разводами. Кое-где утёсы не выдерживали совместного натиска воды и времени – и вместо грозных бастионов к Ведеру спускались шершавые плоскости осыпей. Низкорослые ели смыкали ряды на верхних галереях стен, вереницами спускались по склонам, караулили в небольших расщелинах, цепляясь корнями за мелкие трещины в камне. Увы, там, где ёлки отлично чувствовали себя, людям приходилось несладко. Хорошо ещё, что Кейтлин чувствовала направление, хоть и не могла объяснить, как именно, – должно быть, сущность внутри неё помогла. Узнав об этом, Бартель добродушно заметил, что с подобным талантом можно разыскивать не только попавших в беду подруг, но и более интригующие вещи, – девчонка похвалу не оценила и хлестнула его неприязненным взглядом.
Было уже далеко за полдень, когда тропа вильнула прочь от реки и вывела в глубокий и почти безветренный распадок, по дну которого бежал ручей, петляя между булыжниками, надувая прозрачные коленца над мелкими камешками. Иззябшие и обессилевшие путники побросали вещи на землю, напоили лошадей и запалили добрый костёр. Перекусили чем придётся – нарезали сыр, нарвали на тонкие полоски солонину, проглотили это всё, закусили хлебом и запили холоднющей водой из ручья. Ааренданнец не погнушался разделить с остальными скудную трапезу и ещё добавил от себя засахаренных ягод с косточкой, длинных и морщинистых, которые он назвал финиками. На вкус хрониста они были немного приторными – но всё ж какое-то разнообразие. Впрочем, расположения попутчиков ааренданнец этим не купил. Кейтлин всё время казалось, что чародей пялится на неё, как на занятную реликвию, поэтому она пересела, устроившись у него за спиной. Бартель понимающе улыбнулся. Остальным тоже было не по себе в его компании: все молчали, стараясь не встречаться с колдуном взглядами, как будто это могло помешать ему проникнуть в их воспоминания. Айдан размышлял о том, куда делся дознаватель, и жалел, что вместо воителей в бронзовых латах с ними отправили одного-единственного волшебника, и то не альвестца.
– Интересная у вас компания, – наконец изрёк Бартель и, не дождавшись реакции, обратился к Шаану: – Как гостя из далёкой Альдонии занесло на север?
– М-м, я представляю здесь инквизицию, – ответил тот. – К сожалению, я не могу сообщить…
– Все ведь поели, да? Отправляемся? – перебила его девчонка.
– Пожалуй, – Вальтер поднялся, и все за ним. – Хотя постойте, – он поднял предостерегающую ладонь. – Кто видел Альмасира?
– Я нет, – выпалил Айдан.
– Может, сдох наконец, – буркнула Кейтлин.
– Да поехали уже без него! – досадливо крикнул Годфруа. – Больно нужен.
– Не могу не согласиться, – слегка насмешливо промолвил Вальтер.
Но Кейтлин как-то всех убедила, что, если не дождаться её верного слугу и тюремщика, может случиться что-нибудь ужасное. Как ни закатывал глаза рыцарь, как ни плевался Виллем – решили не рисковать и вновь расселись вокруг остывающих углей. От нечего делать Вальтер снова взобрался на холм, осмотрел предстоящий путь и притащил обрывок тёмной ткани, который, по его мнению, наверняка был от плаща Фродвина – инквизитор трагически вздохнул и молвил в ответ, что любой из местных культистов наверняка одевается так же. Бартель усердно, с ожесточённым лицом полировал тряпочкой место, которым его оружие соприкоснулась с веткой куста, и не успокоился, пока блики от костра не начали гладко скользить по трубке, не делаясь мутней ни на мгновение.
Айдан уже почти решился спросить Бартеля о Дейермере, но в последний момент смелость изменила ему, и вместо этого он пролепетал:
– А где дознаватель?
– Дознаватель? – удивлённо переспросил Бартель. – Он очень занят. Мир большой, а он один, – и, хотя это звучало правдоподобно, улыбка, с которой волшебник закруглил фразу, была какой-то слишком довольной.
– Я всё хочу спросить, – промолвил Вальтер. – А что будет с чашниками?
– С интересом послушаю ваши гипотезы, – откликнулся чародей.
– Превратят в слизняков, и всё, – буркнула Кейтлин.
– Это вряд ли, – возразил рыцарь. – У многих знатных гевинтерцев родственники в Ордене Чаши, они все очень расстроятся, если чашников казнят или заколдуют.
– Значит, посадят в темницу.
– Их же сотни полторы, не меньше. Пусть даже многие из них скоро сами помрут от старости – держать столько народу под замком накладно выйдет.
– Я полагаю, что пленных, м-м, предложат выкупить под какие-нибудь гарантии со стороны Гевинтера, – предположил Шаан.
– То есть колду… в смысле, наши достойные ааренданнские друзья, как бы это сказать, провернут дело с выгодой для себя? – покосившись на Бартеля, проговорил Вальтер. Волшебник подмигнул ему.
– Да, конечно, – ответил инквизитор. – Полагаю, выкуп станет, м-м, финансовым фундаментом для освоения Торнау, не так ли?
Бартель поклонился.
– Вот жуки! – воскликнул рыцарь.
– Смотрите, возвращается!
Кейтлин показала на дальний склон, с которого, треща сучьями, спускался её тюремщик. Из-за спины у него торчали две палки, которые обернулись ногами козла. Опустив добычу на плоский и широкий камень, Альмасир отправился что-то искать, припадая к земле и широко водя руками, пока животное вяло дёргалось и сучило передними ногами, время от времени безуспешно пытаясь встать. Наконец мёртвый колдун вернулся, иссохшими пальцами неловко сжимая крупный и острый обломок. Замах – на сколах мелькнули белые грани – козёл жутко всхрапнул и булькнул, чёрный цветок распустился у него на шее – Айдан закрыл глаза, кто-то выругался, Кейтлин вскрикнула. Импровизированный алтарь залило кровью, и даже на лбу Альмасира наметилось несколько пятнышек.
– Он его приносит в жертву, – неприязненно прошептал Виллем.
И в самом деле: набрав пригоршню крови, мертвец выпрямился и протянул её, словно предлагая кому-то незримому, стоящему на вершине одного из холмов. Приношение вспыхнуло тёмным огнём, и рука снова стала чистой. Альмасир повторил это ещё несколько раз, теперь сотрясаясь, то падая на колени, то подскакивая вновь, скуля и завывая. Когда он закончил, туша козла совершенно скукожилась, будто она с месяц пролежала в пустыне и жаркое солнце высушило её, превратило в твёрдую и совершенно безжизненную корягу. Но кровь всё текла, скатывалась по жухлым травинкам, пятнала землю, подбиралась к ручью – и вот уже по хрустальным струям покатились чёрные змейки.
– Меня сейчас стошнит, – пробормотала Кейтлин.
Годфруа завороженно следил за мертвецом, словно раздумывая, как бы и самому принести козла в жертву. Подвижник пал ниц и громко молил Владыку оборонить смиренных рабов от козней духа лжи, от порождений скверны. Виллем тоже опустился на колени, закрыл глаза и, прижав к груди кулаки, прочитал весьма пространную литанию на своём южном языке. Айдан не сразу сообразил, что надо бы встать к ним третьим, а когда последовал их примеру, не мог избавиться от чувства, что молитва его пуста и бессильна. Разве он не призывал себе на помощь Обратную Сторону? Разве сам не принёс чужую жизнь в жертву? Всё было – и Владыка явно ждал от него чего-то большего, чем просто сожаление. Бартель единственный не ужаснулся – и он выглядел так, словно перед ним изысканное театральное представление
– Что скажете как специалист? – наконец поинтересовался у него рыцарь.
– Никогда не видел ничего подобного, – признался тот. – Души этого господина и вашей подруги переплетены волокнами другого существа, как корни дерева гифами грибницы, – рыцарь явно не понял, кто такие гифы, и растерянно поскрёб шею. – Возможно, даже двух существ, – он наклонил голову, словно любуясь зрелищем. – Теперь сила переполняет их, они дрожат и переливаются, – за этот восхищённый тон Кейтлин наградила его злобным взглядом.
– У Альмасира ещё есть душа? – спросил Шаан.
– Как ни странно, да. Хотя от него мало что осталось. Боюсь, бедняга совершенно не жизнеспособен.
– Да смилостивится над ним Владыка! – ахнул брат Ингольберт. – Да исцелит раны его!
– Да, только на Владыку и надежда, – кивнул Бартель, кажется, вполне довольный тем, что попутчики начали разговаривать с ним. – А вот у вас, – он повернулся к девчонке – та отпрянула. – У вас прекрасная душа, без каких-либо необратимых повреждений, – Кейтлин подозрительно сощурилась.
– Может, у вас получится вытянуть из неё эту штуку? – спросил Вальтер. Впрочем, он и сам понимал, что у ааренданнцев совершенно другие планы.
– А раньше он такое делал? – показав на мертвеца, спросил чародей.
– Нет, – откликнулся Шаан. – Это в первый раз. Похоже, я был прав, – он посмотрел на Вальтера, потом на Виллема. – Пребывание, м-м, в непосредственной близости от разлома сделало их если не сильнее, то, м-м, сложнее по крайней мере.
Волшебник ещё внимательней воззрился на Альмасира, а потом бросил быстрый взгляд на Кейтлин.
– У кого-нибудь есть идеи, в кого они в итоге превратятся? – вздохнула она.
– Не переживайте раньше времени, – по-свойски молвил девчонке Бартель. – Оно вас явно бережёт. Может быть, просто разовьётся до нужного уровня и заживёт наконец собственной жизнью.
Кейтлин отвернулась.
– Пора ехать дальше, – уронил Виллем, и все его поддержали: до заката оставалось уже не так много времени, и нужно было хоть немного продвинуться по следам Фродвина. Тропа, петляя, уходила вверх по склону – туда и отправились.
Преодолев перевал, они побрели по краю бледного обрыва. Внизу тянулось стылое, приправленное ледком болото, а на противоположном склоне толпилось хмурое еловое воинство. Шаану показалось, что на утёсах над ёлками он видел волков, и это очень его встревожило. Айдан тоже забеспокоился: где-то здесь предстояло провести ночь, и не хватало ещё, чтобы поблизости бродило всякое зверьё. Вальтер, впрочем, поднял инквизитора на смех, провозгласив, что тутошних щенков он может есть на завтрак – вот то ли дело орочьи всадники на белых мохнатых страшилищах! – и волки, слушая его похвальбу из-за соседней гряды, должно быть, качали головами и думали, что лучше не встречаться с этими странными господами.
Когда уже стало темнеть, путники решили заночевать в укромной расщелине, в которую буйный ветер, гулявший над холмами, брезговал забираться. Лошадей привязали тут же – вышло тесновато, но Вальтер заявил, что в таких краях надо держаться поближе друг к другу. Сам он, лишь слегка отогревшись, объявил, что попробует подстрелить кого-нибудь на ужин; ему напомнили, что рюкзаки у всех пухнут от солонины, на что рыцарь возразил, что от неё они и сами ещё успеют опухнуть, а он видел горных козлов на гребне холма – и он в самом деле вскоре вернулся с рогатой тушкой за плечами. Пока одни собирали хворост, а другие тащили воду из ручья внизу, Бартель раскладывал вокруг лагеря что-то вроде бронзовых паучков размером с ладонь, искусно прикрывая их камешками. Инквизитору, который с опаской наблюдал за его приготовлениями, но даже не думал задавать вопросов, ааренданнец объяснил, что под защитой этих малышек можно будет спать, как у Альвеста за пазухой.
– А что они делают? – поинтересовался-таки Шаан.
– У меня разные есть, – Бартель с отеческой гордостью посмотрел на очередного паучка и затолкал его поглубже в расщелину. – Какие-то разбудят меня, если пожалуют незваные гости, а какие-то и сами примут меры. Одни настроены на существ из плоти и крови, другие – на духов.
– А если кто из нас решит до ветра прогуляться, его не поджарят на обратном пути? – нахмурившись, бросил Вальтер.
– Это ведь не растяжка с самострелом, – ответил ааренданнец, – а тонкие магические инструменты. Вы в полной безопасности.
– Надеюсь, – проговорил инквизитор. – Так близко к Туманному Рву магия может странно себя вести, – он внимательно посмотрел на расщелину, в которой затаился паучок, и пошёл прочь.
– Слушайте, Шаан, – бросил ему вдогонку Вальтер, – не хотите мне помочь с козлом? – но тот удрал так резво, словно его попросили сразиться с дюжиной чашников. – Годфруа, может, вы? – понурая спина великана равнодушно скрылась за деревом.
Бросив в общую кучу свою порцию хвороста, к рыцарю присоединилась Кейтлин – вдвоём они наскоро освежевали козла, распотрошили, натёрли маслом с травами, которые южанин умыкнул из трактира, насадили на самодельный вертел и подвесили над костром. Пока ждали, вдыхая плотный мясной аромат, слегка приправленный дымной горечью, пока слушали уютный треск и шипение капающего на угли жира, там и сям завязались разговоры. Айдан вспомнил, что подобрал в архиве чашников карту окрестностей Туманного Рва – она пошла по рукам, и все удивлялись, что это за «Купола́», «Трапезная» и «Консерватория» отмечены на полпути к провалу и чей «Очаг» в конце дороги. Сам хронист понятия не имел, зачем посреди глухомани нужна трапезная, но подумал, что Дейермер мог останавливаться там на финальном, самом загадочном отрезке своего путешествия, и здорово было бы расспросить её хозяев. Слова «консерватория» он никогда слышал. У него был староимперский корень, связанный с сохранением, но что можно было сохранять возле Туманного Рва? Вообразив, что там огромный склад мощей северных мучеников, Айдан уже не мог прогнать этот навязчивый образ.
– Я думал, за Торнау только болота, – хмыкнул южанин, – а там столько всего.
– Это плохая новость, – инквизитор покачал головой и, повернувшись к Вальтеру, горячо промолвил: – Для двух-трёх коллег Альмасира не стали бы, м-м, столько строить, – он попросил Айдана припомнить расположение пометок и с плохо скрытым торжеством в голосе воскликнул: – Это же целый город, понимаете?
– В том-то и дело, что целый город, – контратаковала Кейтлин. – Видано ли, чтобы на про́клятом болоте столько строили? Наверняка это какие-то развалины. Может быть, даже руины Исчезнувших – им вечно дают нелепые имена.
– Вальтер, что вы думаете? – надавил Шаан.
– Если верить Айдану, – неохотно ответил рыцарь, – то это довольно далеко, дня два пути, не меньше. Вы рано распереживались. Слушай, Айдан, – прищёлкнув пальцами, воскликнул он, – а ланцигские монахи ведь ходили проповедовать культистам – неужто ничего из этого не видели?
Хронист растерянно потёр шею. Он не сомневался, что их миссия не стала углубляться в скальный лабиринт и тем более приближаться к Гиблым Топям, а вскоре после Торнау свернула к югу – в Белые Холмы, где можно было проповедовать беглецам и рисковать лишь церковной утварью, но не душой.
– Простите, Бартель, – проговорил Айдан. – А вам что-нибудь известно об окрестностях Туманного Рва?
– Уж думал, не спросите, – хмыкнул тот.
– Ваши ведь никогда не были там, – буркнул южанин.
– Это так, – кивнул Бартель. – Мы, чародеи, плохо переносим воздействие Обратной Стороны. Но зачем самим ходить в такое опасное место, если можно нанять кого-нибудь другого?
– Серых смотрителей, например? – спросил Вальтер.
– Вот именно. У них была хорошо разведанная тропа с юга, из Штирена.
– Из Штирена, ну, конечно, – рыцарь кивнул сам себе.
– Они разве не служат Полуночному Порту? – Виллем выдул недурное колечко, которое, к его досаде, почти сразу затянуло в дымные клубы.
– В том числе. Это скользкие господа, их службу могут себе позволить многие, но похвастаться их верностью, кажется, никто не способен, – он усмехнулся.
– И там, дальше действительно купола с консерваторией? – спросил Айдан.
– Не знаю, чему именно авторы карты решили дать эти красочные имена, но вокруг Туманного Рва действительно много тоннелей и подземных камер – многоножки как следует порылись там триста лет назад. Теперь хозяев больше нет – или это нам так кажется, – он зловеще подмигнул. – Не все экспедиции вернулись, кто знает, что с ними стало.
– Хотите сказать, что многоножки до сих пор живут где-то там? – Вальтер поморщился.
– Несомненно, – кивнул Бартель.
– Неужели они могут существовать на Обратной Стороне? – удивился Айдан.
– Им и не нужно. Их породил Туманный Ров. Это ведь не просто дырка в земле, а довольно глубокая расселина, стены которой изъязвлены ходами и пещерами – целый мир в промежутке между мирами.
– Это вам Серые Смотрители рассказали? – крякнул Виллем.
– Да. Им там понравилось; говорят, красиво, хотя и тошно из-за близости Обратной Стороны.
– А они сами встречали там многоножек?
– Те, кто вернулся, утверждали, что нет. Но они описывали причудливые огни в отдалении, которые могли быть рукотворными… жвалотворными, – он довольно усмехнулся. – Простите, я мало что понимаю в анатомии многоножек.
– А чашники притащили герцогу панцирь убитой многоножки, – напомнил Вальтер. – Надеюсь, не увидим их.
– Так давайте переправимся на другой берег, – отозвался Шаан.
– Ну, нет! – собравшись, как кошка перед прыжком, лязгнула Кейтлин и властно посмотрела на Вальтера.
– Я вам говорю, завтра догоним Фродвина и рванём к реке, – ответил рыцарь.
– Если, м-м, завтра к вечеру не настигнем его, нужно будет поворачивать, – уверенно промолвил Шаан – но рыцарь принялся вертеть козла и раздувать опавшее было пламя, отмахиваясь от сыплющих навстречу искр, и даже самые настойчивые взгляды инквизитора уже не достигали цели.
– Я вот чего не понимаю, – Айдан вновь обратился к Бартелю. – Как волшебники из Полуночного Порта не сходят с ума возле Туманного Рва?
– Вы уверены, что они там бывают? – спросил ааренданнец.
– Я так понял, что шастают, как к себе домой, – бросил Вальтер.
– Хм-м, – Бартель какое-то время созерцал огонь, а потом промолвил: – Если они проводят там немного времени и соблюдают определённые меры предосторожности, то действие Обратной Стороны может не успеть сказаться.
– А Дейермер? – продолжил расспросы Айдан. – Он ведь вообще спустился на Обратную Сторону!
– Что я могу сказать? – ааренданнец развёл руками. – Дейермер был исключительным чародеем. Куда нам до него. К тому же он был не из этого мира, и, возможно, Обратная Сторона слабее влияла на него.
– А что ещё вы знаете о нём?
Бартель шутливо заметил, что не ожидал подобных расспросов от клирика – ему объяснили про хронику и про то, что некоторые пылают нездоровым интересом ко всему запретному. Ааренданнец рассмеялся и пообещал ответить на любые вопросы, но на самом деле мало что мог прибавить к тому, что уже знал Айдан, а когда его спросили про господина корягу, не смог сдержать удивления.
– Хотите сказать, что ваши не отправили кого-нибудь приглядывать за его отрядом? – хмыкнула Кейтлин.
– Должно быть, альвестцы доверяли ему, – ответил Бартель. – А мне, пожалуй, интересно, был ли с ним кто-нибудь из агентов Полуночного Порта.
– Если Эсклармонда д`Отриви была вампиршей… – начал было Виллем, но Годфруа повелел ему не порочить честное имя покойной дамы. Южанин то ли рассмеялся, то ли закашлялся, но продолжать не стал. Айдан перебрал в голове известных ему участников экспедиции, но никто из них не напоминал бритоголового колдуна в чёрном, даже переодетого. Ничего не придумав, он предположил:
– Думаете, коряга мог быть одним из них?
– Что вы вообще знаете о Полуночном Порте? – спросил в ответ Бартель.
– Эм, ну, они одеваются в чёрное, бреют головы и творят всякие пакости, – Айдан хихикнул, чтобы это больше напоминало шутку, чем признание в неведении.
– Это весьма распространённое мнение, – кивнул волшебник. – А вы что скажете? – он обвёл взглядом остальных. Никто не отозвался. – Что ж, любовь к чёрному и в самом деле присуща многим из них. Что до пакостей – в Полуночном Порту много разных фракций, которые преследуют очень разные цели и добиваются своего очень разными способами. Вот, например, только что упоминались вампиры – а вы слышали когда-нибудь о Богине Воронов?
Шаан кивнул, Виллем прокряхтел что-то невнятное, а Кейтлин фыркнула:
– Вроде она вампирша. У нас про неё рассказывали страшилки.
– Что ж, эта неприятная особа действительно управляет крупным гнездом вампиров. Возможно даже, что все вампиры этого континента в некотором роде восходят к ней.
– А правда, что тот, кого укусит вампир, тоже станет вампиром? – поинтересовалась девчонка.
– Нет, конечно. И больше того, клыки, укусы – это что-то из детских сказок.
– Ну, во-от, – недовольно протянула Кейтлин.
– Боюсь, что так. Они действительно поглощают жизненную и магическую силу других, в том числе посредством расщепления крови, но это тонкий колдовской процесс, который не требует укусов.
– Но хотя бы правда, что без крови они погибнут?
– Это так. Их плоть скреплена колдовством, а души нестабильны, так что без регулярной подпитки они сойдут с ума и распадутся. Впрочем, если нужно, свежую кровь могут заменить особые ритуалы, секрет которых известен лишь Богине Воронов, что, несомненно, помогает ей держать вампиров в подчинении.
– Это она хорошо придумала, – Кейтлин поморщилась. – А как становятся вампирами? Их обращают насильно или кто-то сам просится?
– Бывает и так, и так. Богиня Воронов коварная, но щедрая госпожа, она может высоко вознести своего слугу, хотя и никогда не даст забыть, что он целиком в её власти, – тут Виллем снова заикнулся про Эсклармонду д`Отриви, но Бартель засмеялся и промолвил: – Вам она, похоже, запала в душу. Нет, Эсклармонда была обычной женщиной, хотя и весьма богатой.
– Я говорил! – воскликнул Годфруа и победно воззрился на южанина. Тот пожал плечами и стал выбивать трубку.
– Но вы не просто так заговорили о Богине Воронов, – пытливо глядя на Бартеля, проговорила Кейтлин. – Признавайтесь, Дейермер был с ней знаком?
– Мы уверены, что да, – ответил тот. – По крайней мере, как минимум однажды они встречались.
– Разве Дейермер бывал в Полуночном Порте? – удивился Шаан.
– Нет, насколько мне известно. Их встреча произошла на корабле, который следовал от Сломанного Шпиля к Сейлиг Ричу.
Айдан вздрогнул. Возможно, тот же самый корабль упоминался в письме мастера Бернхарда, – если так, то насыщенное вышло путешествие. И если Скользкий Сильфер сошёл в Сейлиг Риче, то мог и поделиться услышанным с местными ааренданнцами. Пока думал, как правильно задать вопрос, Вальтер бросил:
– И о чём они побеседовали?
– Этого мы не знаем, – с лёгкой, неискренней улыбкой ответил Бартель. Айдан даже не удивился – он, впрочем, сделал вид, что удовлетворён ответом, но воображение не смирилось с неизвестностью, оно стала нашёптывать, что Дейермер с Богиней Воронов придумали ритуал, с помощью которого можно похитить жизненные силы всего мира и стать богами – сердце билось всё сильнее от мыслей, что в это самое время колдуны у Туманного Рва доводят до конца начатое двадцать лет назад.
– Ума не приложу, – Вальтер растерянно почесал затылок, – какие у Дейермера были дела с вампиршей.
– Вылеплены из одной глины, – мрачно хмыкнул Виллем.
– Что?
– Кхм, как у вас говорят? Дейермер был такой же, как она.
– Откуда вам знать? – возмутился Годфруа. Виллем вынул было изо рта трубку, чтобы ответить, но Шаан поспешил вставить:
– Простите, Бартель, но ведь Туманный Ров контролируют не агенты Богини Воронов, не так ли?
– Да, – кивнул тот, – полагаю, что это кто-то менее… экзотический.
– Но вы ж, наверное, понимаете, кому служит… служил вот этот? – Кейтлин бросила неприязненный взгляда на Альмасира.
– В этом-то и проблема: он был настолько искусным чародеем, что даже мог позволить себе роскошь не иметь одного господина, а предлагать свою службу тем, кто лучше платит или даёт более интересные задания.
– А в чём роскошь? – не понял Вальтер. – У нас так почти все наёмники живут.
– Поверьте, в Полуночном Порту поменять хозяина очень сложно.
– Бывших ааренданнцев тоже не бывает, – заметил Виллем.
– Какой же дурак захочет расставаться с нами? – Бартель осклабился.
– А правда, – Кейтлин задумчиво наморщила лоб, – может ли ааренданнец вновь стать обычным человеком?
– Только если он лишится магической силы и памяти обо всём, что было с момента его зачисления. Процесс не слишком приятный, и нет гарантий, что он пройдёт гладко. Лучше не пробовать, – ааренданнец растянул губы в довольной усмешке. – Но мы заботимся о своих. Если кто-то устал, мы стараемся подыскать ему другую работу.
Айдан отчего-то вспомнил слова Чёрного Орка: «Мы все рабы Обратной Стороны» – и Виллем уронил, будто услышав его мысли:
− И всё же вы не лучше рабов.
– Вот как? – Бартель насмешливо воззрился на него. – А я бы нас сравнил с монахами. Как вам такое?
В глазах южанина затеплилось тёмное пламя. Он медленно повернул голову.
– Простите, – поспешил встрять хронист. Чтобы предотвратить богословский спор, он спросил: – А может быть так, что культистами хаоса в Гевинтере считают чародеев из Полуночного Порта? Альмасир вот, пожалуй, похож на культиста – весь в чёрном, почти монах.
– Ну, это ты загнул, – фыркнул Вальтер. – Чашники порой ловили культистов, они были обычными людьми, только с придурью.
– Но, может быть, это их слуги? – не сдавался хронист. – Может быть, они как-то помогают колдунам?
– Картошку для них выращивают? – развеселился рыцарь.
Айдан посмотрел на Бартеля – тот пожал плечами.
– Вальтер, расскажите о них, пожалуйста, – попросил Шаан. – Уверен, что герцог интересуется всеми соседями Северной Марки, не только орками.
– Давайте попробую, – хмыкнул тот, перевернул козла, потом уселся, поскрёб, задравши голову, подборок и шею и всё-таки соизволил ответить: – При герцогском дворе о них всякое болтают. Одни говорили, что культисты – народ совершенно не опасный, воевать боятся и всё больше стараются удрать, но другие утверждали, что это кровожадные твари с вот такими клыками, – он обрисовал пальцами нечто в пол локтя длиной. Айдан вздрогнул. Отсветы странно ложились на оскаленную морду козла, и на мгновение показалось, что тот ухмыляется. – Устраивают засады на тропках, кидаются на путников и пожирают живьём.
Виллем хрипло расхохотался.
– Ясно, – досадливо промолвил Шаан.
– Я так думаю, – добавил Вальтер, – если встретим кого-то подозрительного, не спрашиваем, культист это Хаоса или нет, сразу бьём насмерть. Никто вас потом за это в суд не потащит, да и в какой суд, спрашивается: здесь даже не Гевинтер.
– Мне нравится, – фыркнула Кейтлин.
– Давайте только друг друга не поубиваем, – усмехнулся южанин.
– А что за Хаос? – заинтересовалась девчонка.
– Хаос – лишь новое имя для Врага, – вставил южанин. – И культисты не более чем одержимые.
– Понятно, то есть не знаете, – Кейтлин закатила глаза.
– Может, и так, – пожал плечами Вальтер. – Никто не знает толком, чему они тут поклоняются. Шаан, а скажите, с одержимыми приходилось иметь дело?
– Упаси Владыка, – того передёрнуло.
– Культисты – просто заблудшие души, – невесомым голосом проговорил брат Ингольберт. – Жаль, что некому просветить их.
– Ну, – фыркнул Вальтер, – закончим – можете на обратном пути взяться за их воспитание. Уверен, они у вас будут шёлковыми. Слушайте, кажется, готово, – рыцарь отковырял поджаренную корку и ткнул мясо палочкой – оно послушно раздалось, и наградило его несколькими каплями прозрачного сока. Живот Айдана застонал в предвкушении, другие тоже придвинулись к огню – лишь Альмасир не шелохнулся, продолжая бесстрастно взирать на кусты вниз по склону.
***
Айдан долго не мог заснуть. Сначала кто-то долго ворочался и тяжело дышал, потом сразу двое начали храпеть, как будто соревнуясь друг с другом, но их довольно быстро разбудили и призвали к порядку. Начал было проваливаться в дрёму, образы в голове зажили своей собственной жизнью, порою удивляя странными поворотами сюжета – тогда поднялся ветер, и за его протяжными стонами время от времени чудились всхлипы, дальние стенания. Вскоре Айдан уже не мог перестать вслушиваться в ночь, тщась снова разобрать эти пугающие, но неуловимые звуки. Несколько раз ему казалось даже, что он различает чьё-то пение, но ни единого слова не удалось выцепить из обманчивой тишины. Вскоре уже не только мир звуков ополчился против него, но и всё на свете стало не так: под одеяло затекал холод, в затылок тяжко ударялось дыхание брата Ингольберта, камни под боком с каждой минутой становились всё острей и неудобней. Выбравшись на волю, Айдан присел у еле теплящегося костерка. Рядом дымил южанин; он весь закутался в одеяло, но выпростанной наружу рукою сжимал самострел.
– Вы слышали? – прошептал Айдан.
– Чего?
– Мне показалось, что кто-то поёт. Там, – он неопределённо повёл рукою.
– Это ветер, – Виллем выдул тонкую струйку дыма и стал невозмутимо выколачивать трубку. Потом добавил: – Всякое может почудиться.
Спорить было бесполезно. Айдана слегка повело: казалось, опустись на самый жёсткий на свете валун – и сон тотчас же обовьёт своими щупальцами, утянет в спасительную черноту – но когда, поддавшись усталости, хронист закрывал глаза, на пути к забытью словно вырастала стенка.
– А вообще, нехорошие места, – признался всё-таки Виллем. – Недаром тут эти, кхм, культисты ваши. Но курево успокаивает. Думаю, если б я не курил, тоже как ты бы дёргался, – южанин сделал несколько затяжек. В этом самый момент кому-то пришло в голову громко всхрапнуть, почти что хрюкнуть – монашек ахнул, вскочил и едва не угодил ногою в моргающие на краю костра угли.
– Ты нервный какой-то, – констатировал южанин и переложил самострел поближе к себе. – Купи себе трубку.
Над челюстями скал на другом конце долины то ли фиолетовая ведьма смотрела сквозь вуаль, то ли водоросли гладили лицо утопленницы – почти полная Бледная Луна неслась сквозь облачную рвань. Айдан получше запахнулся в плащ, положил подбородок на коленку и стал думать об Этельфледе, почему-то сбившись на коленки Кейтлин, отругав себя за это и возвратившись к плечам Этельфледы, к волнующим изгибам её спины. Каким был этот Сандер Лорх, если ради него она до сих пор была готова утратить и жизнь, и даже душу? Ведь он бросил её больную где-то на ведерском тракте, да и до этого между ними – если верить трактирщице – не было уже особого тепла. У Айдана внутри поднялась волна ненависти к Лорху, хронист в красочных подробностях представил его бесславную и весьма мучительную смерть на Обратной Стороне – стало немного легче, но по-прежнему не было ответа на вопрос о том, как заставить Этельфледу – несомненно предательски соблазнённую, зачарованную злодеем – забыть своего мучителя.
