Станислав Гроф
Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы
Психология будущего
Уроки современных исследований сознания
Задачей этой работы является подведение итогов моих переживаний и наблюдений о природе человеческой души в состоянии здоровья или болезни, которые я накопил в течение более чем пятидесятилетних исследований необычных состояний сознания. И на этот раз я сосредоточусь на тех открытиях, которые представляют собой серьезное теоретическое испытание для академической психологии и психиатрии и наводят на мысль о пересмотре нашего нынешнего понимания сознания и души человека, что необходимо для того, чтобы оно согласовывалось с новыми сведениями, осознавало и объясняло их.
Холотропные состояния сознания
Мое главное и основное стремление заключается в том, чтобы сосредоточиться на тех переживаниях, которые обладают целительными, преобразующими и развивающими возможностями и которые представляют собой полезный источник данных о человеческой душе и природе действительности. Я также буду уделять особое внимание тем граням таких переживаний, которые открывают существование духовных размерностей жизни. В связи с этим понятие «необычные состояния сознания» является слишком общим, так как включает длинный ряд состояний, которые с этой точки зрения не интересны или не относятся к делу.
Сознание может глубоко изменяться под воздействием самых разнообразных патологических процессов: мозговых травм, поражений химическими отравляющими веществами или инфекциями, нарушениями мозгового кровообращения или злокачественными процессами в мозге. Подобные случаи, конечно, могут приводить к глубоким изменениям в умственной деятельности, которые могли бы способствовать тому, чтобы отнести их к категории «необычных состояний сознания». Однако такие повреждения, служащие причиной «обыкновенного бреда» или «органических психозов» – состояний, безусловно, важных с клинической точки зрения, никак не относятся к нашему изложению. Ведь люди, страдающие от подобных поражений, как правило, теряют способность ориентироваться в пространстве и во времени, не осознают, кто они. Кроме того, их умственные способности значительно ослаблены. А также, как правило, у них наблюдаются нарушения интеллектуальных отправлений и полная последующая амнезия случающихся у них переживаний.
Поэтому мне бы хотелось сосредоточить наше изложение на одной большой и важной подгруппе необычных состояний сознания, для которых у современной психиатрии даже не имеется определенного термина. И поскольку я настоятельно ощущаю, что они заслуживают того, чтобы их отличали от остальных и помещали в отдельную категорию, я придумал для них название холотропные (Grof, 1992). Это сложное слово буквально означает «обращенный к цельности» или «движущийся по направлению цельности» (от греч. holos – целое и trepein – движущийся к чему или в направлении чего-либо). Полный же смысл этого названия и оправданность его употребления станут очевидными в этой работе позднее. Но оно предполагает, что в своем повседневном состоянии сознания мы раздроблены и отождествляем себя только с одним очень маленьким кусочком того, чем мы в действительности являемся.
Холотропные состояния характеризуются особым видоизменением сознания, связанным с волнующими изменениями восприятия во всех чувственных областях, и глубокими, часто необычными, эмоциями и глубокими переменами в мыслительных процессах. Они обычно также сопровождаются разнообразными и напряженными психосоматическими проявлениями и нешаблонными способами поведения. Сознание меняется качественно, причем очень глубоко и основательно, но оно почти не ослабляется, как при бредовых состояниях. Мы переживаем захваченность другими измерениями существования, которая может быть очень глубокой и даже всепоглощающей. Однако в то же самое время мы, как правило, продолжаем полностью ориентироваться в повседневной действительности и не теряем соприкосновения с нею. Одновременно мы проживаем две совсем разные действительности, «заступая каждой ногой в разные миры». Известный швейцарский психиатр Юджин Блёйлер придумал для этого состояния название «двойная бухгалтерия» (doppelte Buchfuehrung).
Очень важной и определяющей чертой холотропных состояний являются необычайные перемены в чувственном восприятии. Наше зрительное восприятие внешнего мира обычно значительно и необыкновенно преобразуется, и когда мы закрываем глаза, нас переполняют образы, черпаемые из нашей личной истории или нашего личного и общественного бессознательного. У нас могут быть видения, рисующие разнообразные виды природы, космоса или мифологических царств. Это может сопровождаться широким набором переживаний, вовлекающих и другие чувства: различными звуками, телесными ощущениями, запахами и вкусами.
Эмоции, связанные с холотропными состояниями, охватывают очень широкий спектр, простирающийся далеко за пределы нашего повседневного опыта. Они колеблются от чувств восторженного вознесения, неземного блаженства и «покоя, превосходящего все постигаемое», до бездонного ужаса, смертельного страха, полной безысходности, снедающей вины и других видов невообразимых эмоциональных страданий, подобных описаниям мучений, изображаемых в мировых религиях.
Содержание холотропных состояний часто оказывается духовным или мистическим. Мы можем последовательно переживать психологическую смерть и возрождение и богатую палитру трансперсональных явлений, таких как чувства единства с другими людьми, природой, Вселенной и Богом. Мы можем обнаружить и то, что кажется памятью из других воплощений, встретиться с яркими архетипическими образами, общаться с бесплотными существами и посещать бесчисленные мифические страны. Холотропные переживания такого рода являются основным источником существования космологических, мифологических, философских и религиозных систем, описывающих духовную природу мира и жизни. Они представляют собой ключ к пониманию обрядовой и духовной жизни человечества, начиная с шаманизма и священнодействий туземных племен и заканчивая мировыми религиями.
Особенно интересным качеством холотропных состояний является их воздействие на процессы мышления. Рассудок не ослабевает, но работает иным образом, разительно отличающимся от его повседневного способа действия. Хотя мы, быть может, далеко не всегда способны полностью полагаться на наш здравый рассудок в обыкновенных житейских вещах – тут мы буквально переполнены замечательными сведениями о множестве предметов. У нас могут появиться глубокие психологические прозрения относительно нашего прошлого, наших бессознательных движений, эмоциональных затруднений и межличностных проблем. Мы переживаем необыкновенные откровения относительно различных сторон природы и космоса, которые значительно превосходят наш общеобразовательный и интеллектуальный запас. Однако, и это гораздо важнее, самые любопытные озарения, обретаемые в холотропных состояниях, вращаются вокруг вопросов философских, метафизических и духовных.
Холотропные состояния сознания и человеческая история
Древние и исконные культуры тратили много времени и сил на развитие мощных техник изменения сознания, которые могут вызвать холотропные состояния. Они различными путями сочетают пение, дыхание, барабанный бой, ритмичные пляски, ограничения в пище, уединение от общества и сенсорное голодание, сильную физическую боль и другие средства. Эти культуры использовали их в шаманских камланиях, церемониях исцеления и в ритуалах перехода – мощнейших обрядах, проводящихся во время перемен в биологической и социальной жизни, вроде обрезания, полового созревания, свадьбы или рождения ребенка. Многие культуры использовали в этих целях психоделические растения. Самые известные из них – разные виды конопли, мексиканский кактус пейот, псилоцибиновые грибы, африканский кустарник ибога и растения амазонских джунглей Banlsterlopsis caapi и Psychotria viridis, активные составляющие яге или аяхуаски.
Дополнительными важными способами вызывания холотропных состояний являются различные виды продуманных духовных занятий, включающих медитацию, сосредоточение, дыхание и физические упражнения, которые используются в различных системах йоги, випассане или дзен-буддизме, тибетской Ваджраяне, даосизме, христианской мистике, суфизме или каббале. Другие приемы использовались в древних таинствах смерти и возрождения вроде египетских храмовых посвящений Изиды и Осириса, греческих вакханалий, обрядов, связанных с Аттисом и Адонисом, и элевсинских мистерий. Особенности приемов, применявшихся в этих тайных обрядах, большей частью так и остались неизвестными, хотя, вероятно, психоделические снадобья играли в них значительную роль (Wasson, Hofmann and Ruck, 1978).
Среди современных средств вызывания холотропных состояний сознания имеются психоделические вещества в чистом виде, выделенные из растений или синтезированные в лабораториях, а также мощные виды психотерапии переживания, такие как гипноз, неорайхианские подходы, первичная терапия и ребёфинг. Мы с моей женой Кристиной разработали метод холотропного дыхания, который может обеспечить доступ к глубоким холотропным состояниям очень простыми средствами – осознанным дыханием, вызывающей воспоминания музыкой и направленной работой с телом. Для изменения сознания существуют также очень эффективные лабораторные методы.
Один из них – сенсорная депривация, которая заключается в значительном сокращении количества значащих чувственных раздражений. В ее крайней форме человек полностью лишается чувственных ощущений благодаря полному погружению в темный и звуконепроницаемый резервуар, заполненный водой телесной температуры. Другой хорошо известный лабораторный метод изменения сознания – биологическая обратная связь, когда человек электронными сигналами обратной связи вводится в холотропные состояния сознания, характеризуемые преобладанием определенных частот мозговых волн. Можно также упомянуть здесь методы подавления сна и сновидения или же ясного сновидения.
Важно подчеркнуть, что случаи холотропных состояний разной продолжительности могут также происходить и сами собой, безо всякой объяснимой причины и часто против желания людей. А так как современная психиатрия не проводит различия между мистическими или духовными состояниями и психическими болезнями, люди, переживающие эти состояния, часто оказываются заклейменными как психотики, помещаются в госпитали и подвергаются обычному подавляющему психофармакологическому лечению. Мы с моей женой Кристиной относимся к этим состояниям как душевно-духовным кризисам или «духовным обострениям». Мы полагаем, что если с ними обходиться должным образом и поддерживать, то они могут приводить к эмоциональному и психосоматическому исцелению, положительному преображению личности и развитию сознания (Grof and Grof 1989, 1990).
Хотя у меня был глубокий интерес ко всем подразделениям вышеупомянутых холотропных состояний, наибольшую работу я проделал в области психоделической терапии, холотропного дыхания и духовных обострений. И эта работа также основывается главным образом на моих сведениях из этих трех областей, в которых у меня самый богатый личный опыт. Однако общие выводы будут действительны для всех обстоятельств, включающих холотропные состояния.
Холотропные состояния в истории психиатрии
Стоит упомянуть, что история глубинной психологии и психотерапии была глубоко связана с исследованием холотропных состояний – с экспериментами Франца Месмера с «животным магнетизмом», с гипнотическими сеансами с истерическими пациентами, проводимыми в Париже Жаном-Мартэном Шарко, с исследованиями гипнотических состояний, проведенными Ипполитом Бернхаймом и Амбруазом Огюстом Льебо в Нанси. Ранние работы Зигмунда Фрейда были вдохновлены его работой с пациенткой (госпожой Анной О.), которая переживала непроизвольно возникающие необычные состояния сознания. Первоначально Фрейд для получения доступа к бессознательному своих пациентов также использовал гипноз, затем коренным образом изменил свои подходы.
Теперь, обращаясь назад, можно сказать, что перенос акцента с прямого переживания на свободные ассоциации, с настоящей травмы на Эдиповы фантазии и с сознательного оживления в памяти бессознательного материала и освобождающей эмоциональной разрядки на анализ действия сил переноса был неудачен; ибо это ограничило и толкнуло в неправильном направлении на последующие пять десятилетий всю западную психотерапию (Ross, 1989). Хотя словесная терапия и может быть весьма полезной путем привития навыков межличностного общения и исправления взаимоотношений и общения между людьми (т. е. в парной и семейной терапии), она оказывается неэффективной при работе с эмоциональными и биоэнергетическими блокировками и макротравмами, такими как травма рождения.
И как следствие подобного развития, психотерапия в первой половине XX в. стала практически синонимичной говорению: расспросам лицом к лицу, свободным ассоциациям на кушетке и бихевиористскому дикондишинингу В то же время холотропные состояния, первоначально рассматриваемые в качестве эффективного терапевтического средства, стали ассоциироваться скорее с патологией, нежели с исцелением. Такое положение начало меняться в 1950-е гг., с приходом психоделической терапии и с новыми открытиями в психологии и психотерапии. Группа американских психологов во главе с Абрахамом Маслоу, неудовлетворенных бихевиоризмом и фрейдистским психоанализом, положила начало революционному направлению – гуманистической психологии. За очень короткое время это направление стало очень популярным и создало новую среду для широкого выбора новых видов психологического лечения.
Если традиционные виды психотерапии использовали главным образом словесные средства и рассудочный анализ, эти новые так называемые переживательные терапии делали упор на непосредственное переживание и выражение эмоций и в качестве неотъемлемой части лечения использовали различные виды работы с телом. Видимо, самым известным из новых подходов является гештальт-терапия Фрица Пёрлза (Perls, 1976). Однако, несмотря на сделанный упор на эмоциональное переживание, большая часть этих видов терапии все еще в высокой степени полагалась на словесное общение и нуждалась в том, чтобы пациент находился в обычном состоянии сознания. Самыми же радикальными нововведениями в области терапии оказались подходы, воздействовавшие настолько мощно, что меняли сознание пациентов коренным образом, такие как психоделическая терапия, холотропное дыхание, первичная терапия, ребёфинг и другие.
Терапевтическое использование холотропных состояний – в западной психотерапии новое достижение. Но парадокс: это также старейший способ исцеления, который можно возвести к началу человеческой истории. Терапии, использующие холотропные состояния, представляют собой повторное открытие и современное перетолкование тех стихий и начал, о которых документально свидетельствуют историки и антропологи, изучающие священные таинства смерти и возрождения, обряды прохода, древние и туземные виды духовного целительства и в особенности разнообразные шаманские приемы. Ведь шаманство – самая древняя духовная система и врачебное искусство человечества; и корни его уходят далеко назад в эпоху палеолита.
Среди прекрасных образов первобытных животных, нарисованных и высеченных на стенах больших пещер в Южной Франции и Северной Испании, таких как Ласко, Фон де Том, Три Брата, Нио, Альтамира и других, есть изображения, сочетающие в себе черты животных и человека, вполне вероятно, представляющие древних шаманов. В некоторых из этих пещер исследователи обнаружили отпечатки ног, говорящие о том, что их насельники исполняли танцы, похожие на те, что и сегодня исполняются в некоторых туземных культурах для вызывания холотропных состояний. Шаманизм не только древен, но и универсален: его можно обнаружить в Южной и Северной Америке, в Европе, Африке, Азии, Австралии и Полинезии.
То, что столь много самых разных культур на протяжении человеческой истории считали шаманские приемы полезными и уместными, говорит о том, что они обращались к «первичному уму» – основной и исконной грани человеческой души, которая превосходит ограничения расы, культуры и времени. Все культуры, за исключением западной индустриальной цивилизации, с большим уважением относились к холотропным состояниям и на разработку различных способов их побуждения тратили много времени и сил. Они использовали их, чтобы связаться со своими богами, с другими измерениями действительности и с силами природы, а также для исцеления, для развития сверхчувственного восприятия и для художественного вдохновения. Для доиндустриальных культур исцеление всегда включало холотропные состояния сознания – либо больного или целителя, либо обоих сразу. Во многих случаях большая группа или даже все племя вместе входят в необычное состояние сознания, как, например, в случае бушменов кунг в африканской пустыне Калахари.
Западная психиатрия и психология рассматривают холотропные состояния (за исключением тех снов, которые не являются повторяющимися или страшными) не в качестве возможных источников исцеления или ценных сведений о человеческой психике, а только лишь в качестве явлений патологических. Традиционная психиатрия склонна без разбора наклеивать патологические ярлыки и применять подавляющие лекарства всякий раз, когда эти состояния происходят сами собой. Майкл Харнер (1980), антрополог с достойной академической репутацией и завидным положением, который прошел шаманское посвящение в ходе своих полевых исследований в амазонских джунглях и занимающийся шаманством, считает, что западная психиатрия серьезно искажена по крайней мере двумя примечательными способами.
Она – этноцентрична, что означает, что она считает свое собственное представление о человеческой душе и действительности единственно правильным и стоящим выше всех остальных. Она также когницентрична (более точным словом было бы прагмацентрична), а значит, учитывает только переживания и наблюдения в обычном состоянии сознания. Отсутствие у психиатрии интереса к холотропным состояниям и пренебрежение по отношению к ним вылились в подходы, безразличные к культуре, и в склонность объявлять патологическими все виды деятельности, которые нельзя понять в собственном узком контексте. А это относится к ритуальной и духовной жизни древних и доиндустриальных культур и ко всей духовной истории человечества.
Последствия современных исследований сознания для психиатрии
Если б мы подвергли тщательному научному изучению случаи и данные, связанные с холотропными состояниями, это привело бы к коренному пересмотру наших представлений о сознании, человеческой душе и природе действительности. Совершающаяся в нашем мышлении революция по своей широте и глубине напоминает понятийную катастрофу, с которой в первые три десятилетия XX столетия столкнулись физики, когда им пришлось переходить от ньютоновой физики к квантовой. В каком-то смысле новые озарения относительно психики из области исследования сознания представляют собой логическое завершение революции, которая уже произошла в нашем понимании материи. И перемены, которые должны произойти в нашем мышлении по поводу психиатрии, психологии, психотерапии и даже самой природы действительности, подпадают под несколько больших категорий.
1. Новое понимание и картография человеческой психики.
2. Природа и архитектоника эмоциональных и психосоматических нарушений.
3. Терапевтические механизмы и процесс исцеления.
4. Стратегия психотерапии и изучения себя.
5. Роль духовности в человеческой жизни.
6. Природа действительности.
1. Новое понимание и картография человеческой психики
Явления, с которыми сталкиваются при исследовании холотропных состояний, невозможно объяснять в контексте традиционной модели психики, ограниченной послеродовой биографией и фрейдистским индивидуальным бессознательным. Измерения человеческой души бесконечно шире, чем то, что описывается в академических психологических и психиатрических руководствах. В попытках объяснить переживания и наблюдения в холотропных состояниях я предложил свою картографию, или модель, психики, которая в дополнение к обычному биографическому уровню содержит две надбиографические области: перинатальную область, связанную с травмой биологического рождения, и трансперсональную область, которая является источником таких явлений, как происходящее в переживании отождествление себя с другими людьми или с животными, видения архетипических и мифологических существ и царств, наследственных, расовых и кармических переживаний и отождествление с вселенским разумом и сверхкосмической пустотой. Это переживания, которые на протяжении веков описывались в религиозной, мистической и оккультной литературе различных стран мира.
Послеродовая биография и индивидуальное бессознательное
Биографический уровень психики долгих разговоров не требует, так как он хорошо нам знаком по традиционной психологии и психотерапии; на самом деле это то, о чем занимается вся традиционная психология. Однако между исследованием этой области посредством словесной психотерапии и посредством подходов, использующих холотропные состояния, есть несколько важных различий. Прежде всего эмоционально значимые события не просто вспоминаются или воссоздаются косвенно из сновидений, оговорок или из искажений переноса – переживаются сами исходные эмоции, физические ощущения и даже особенности чувственного восприятия возраста происходящей регрессии.
Это означает, что во время переживания какого-то значимого травмирующего события, которое произошло в детстве или в младенчестве, человек действительно имеет телесный образ, наивное восприятие мира, чувства и ощущения, соответствующие возрасту, в котором он был в это время. Подлинность такой регрессии подтверждается тем обстоятельством, что складки и морщины на его лице временно исчезают, придавая ему детское выражение, а его позы, жесты становятся детскими, и их нервные рефлексы такими, какие характерны для детей (например, сосательный рефлекс и рефлекс Бабинского).
Второе отличие работы над биографическим материалом в холотропных состояниях по сравнению со словесной психотерапией заключается в том, что кроме столкновения с обычными психическими травмами, известными из учебников по психологии, людям часто приходится сызнова переживать и включать в свое сознание травмы, которые по своей природе прежде всего травмы физические. Многим людям приходилось переживать происшествия, связанные с утоплением, хирургическими операциями, несчастными случаями и детскими болезнями, в особенности с теми, что связаны с удушьем, таким как при дифтерии или коклюше или в случае попадания в дыхательные пути инородного предмета.
Все это проявляется совершенно само собой, безо всякого программирования. И когда это выходит на поверхность, люди осознают, что эти физические травмы сыграли важную роль в психогенезисе их эмоциональных и психосоматических проблем, таких как астма, мигрени, различные психосоматические боли, фобии, садомазохистские наклонности или депрессии и склонность к самоубийству. Восстановление в памяти травматических воспоминаний и сживание с ними может также иметь далеко идущие терапевтические последствия. Это находится в остром противоречии с установками академической психиатрии и психологии, которые не признают непосредственного психотравматического влияния физических травм.
Иным новым знанием по поводу связанного с воспоминаниями биографического уровня психики, появившимся в ходе моих исследований, было открытие, что эмоционально значимые воспоминания откладываются в бессознательном не как мозаика отдельных отпечатков, но в виде сложных функциональных комплексов. Я дал им название СКО, сокращение от «система конденсированного опыта».
СКО состоит из эмоционально нагруженных воспоминаний разных периодов нашей жизни, которые напоминают друг друга по общему для них качеству чувства или физического ощущения. Каждая СКО имеет основную тему, которая проходит сквозь все ее слои и представляет их общий знаменатель. А слои индивидуальной психики содержат в себе видоизменения этой основной темы, которые имели место в разные периоды жизни человека.
Природа основной темы от одной СКО к другой значительно меняется. Слои отдельной СКО могут, например, содержать в себе все основные воспоминания об унизительных, оскорбительных и позорящих переживаниях, которые нанесли ущерб нашей самооценке. В другой же СКО общим знаменателем может быть страх, пережитый в разных возмутительных и пугающих обстоятельствах, или же ощущения клаустрофобии и удушья, вызываемые состоянием угнетения и ограничения. Иным общим мотивом является отторжение или эмоциональное отключение, нарушающее способность доверять мужчинам, женщинам или же людям вообще. Положения, которые породили в нас глубокое чувство вины или несостоятельности, события, которые привели к убеждению, что сексуальные отношения являются опасными и омерзительными, встречи с беспорядочной агрессией и повальным насилием также могут быть добавлены к вышеприведенному списку в качестве характерных примеров. Особенно важными являются СКО, содержащие воспоминания о встречах с обстоятельствами, угрожающими жизни, здоровью и целостности тела.
Все вышеизложенное может создать впечатление, что СКО всегда содержат болезненные и травматические воспоминания. Однако именно интенсивность переживания и его эмоциональная существенность, а не его отталкивающая природа определяют, будет ли это воспоминание включено в СКО. В дополнение к неблагоприятным комплексам существуют также и комплексы, которые охватывают воспоминания о чрезвычайно приятных и даже восторженных мгновениях. Общее представление о движущей силе СКО возникло в процессе лечения пациентов, страдающих от тяжелых видов психопатологии, где очень важную роль играла работа с травмирующими сторонами жизни. Палитра отрицательных СКО также намного богаче и гораздо более пестра, нежели положительных, похоже, что невзгоды в нашей жизни могут принимать множество разных образов, тогда как счастье зависит от выполнения лишь нескольких основных условий. Однако общий ход изложения требует подчеркнуть, что движущие силы СКО не ограничиваются комплексами травмирующих воспоминаний.
Когда прежде, на ранних стадиях моих ЛСД-исследований, я описывал СКО, я думал, что они управляют взаимодействием сил на биографическом уровне бессознательного. Ибо в то время мое представление о психологии основывалось на поверхностной модели психики, ограниченной биографией, что я унаследовал от своих учителей. К тому же на начальной стадии сеансов психоделической терапии, особенно когда применяются низкие дозировки, часто господствует именно биографический материал. Но по мере того как мои знания о холотропных состояниях становились все более богатыми и обширными, становилось ясно, что корни СКО проникают гораздо глубже. Каждая из совокупностей СКО, по-видимому, накладывается на какую-то отдельную сторону травмы рождения и укореняется в ней.
Как мы увидим после, при объяснении перинатального уровня бессознательного, переживание биологического рождения настолько сложно и насыщено чувствами и телесными ощущениями, что в нем в виде прообраза содержатся первичные темы всех поддающихся выявлению СКО. К тому же типичная СКО проникает даже гораздо дальше и самые глубокие свои корни имеет в различных видах трансперсональных явлений, таких как переживания прошлой жизни, юнговские архетипы, сознательное отождествление с разными животными и в некоторых других. В настоящее время я рассматриваю СКО как общие организующие начала человеческой психики. Сходства и различия между понятиями СКО и понятиями юнговских комплексов были изложены в ином месте (Grof, 1975, 2000).
СКО играют важную роль в нашей психической жизни. Ведь они могут влиять и на то, как мы воспринимаем самих себя, других людей и мир, на то, как мы чувствуем себя среди них. Они являются движущими силами, лежащими позади нашей эмоциональной и психосоматической симптоматики, наших трудностей в отношениях с другими людьми и неразумного поведения. Существует определенное взаимодействие движущих сил между СКО и внешним миром. Внешние события нашей жизни особым образом могут приводить в действие соответствующие СКО, и, наоборот, действующие СКО вынуждают нас воспринимать мир и вести себя таким образом, чтобы в нашей нынешней жизни мы воспроизводили их сердцевинные темы. Этот механизм может отчетливо просматриваться в практической работе с переживаниями. Ибо в холотропных состояниях содержание переживания, восприятие окружающего и поведение пациента в общих чертах определяются СКО, которая господствует во время сеанса, а конкретнее, тем слоем этой системы, который в данный момент проявляется в сознании.
Все характерные черты СКО могут быть продемонстрированы на примере из врачебной практики. Для этого я выбрал случай Петера, 37-летнего преподавателя, который периодически помещался в больницу в наше отделение в Праге, где безуспешно лечился, пока мы не начали применять методы психоделической терапии.
Ко времени, как мы начали проводить с ним сеансы ЛСД-психотерапии, Петер едва ли мог вести нормальную жизнь. Он почти непрестанно был одержим мыслью отыскать мужчину с определенными физическими чертами, и чтобы тот обязательно был одет в черное. Он хотел подружиться с таким человеком и поведать ему о своем жгучем желании быть запертым в темном подвале и подвергнуться разнообразным жестоким физическим и духовным мучениям. Он надеялся найти мужчину, готового поучаствовать в его плане. Будучи не в состоянии сосредоточиться на чем-то еще, он бессмысленно шатался по городу, посещая городские парки, туалеты, пивные и железнодорожные вокзалы ради того, чтобы разыскать «нужного человека».
Несколько раз ему удавалось уговорить или подкупить мужчин, соответствовавших его требованиям, пообещать или сделать то, что он просил. Обладая особым даром отыскивать личностей с садистическими наклонностями, он дважды едва не был убит и несколько раз сильно избит, а однажды у него отняли все его деньги. Во всех случаях, когда ему предоставлялась возможность пережить то, чего он так жаждал, он оказывался чрезвычайно испуганным и в тот момент начинал испытывать сильнейшее отвращение к истязаниям. В дополнение к этой главной проблеме Петер страдал суицидальными депрессиями, импотенцией и нерегулярными эпилептическими припадками.
Воссоздавая его историю, я обнаружил, что его главные затруднения начались во время принудительных работ в Германии в годы Второй мировой войны. Нацисты обратились к этому виду рабского труда, используя людей с оккупированных территорий на тяжелых опасных работах как на Totaleinsetzung. В то время два офицера СС под дулом пистолета неоднократно принуждали Петера участвовать в их гомосексуальных занятиях. Когда же война окончилась, Петер осознал, что эти опыты создали в нем сильную предрасположенность к гомосексуальным совокуплениям в пассивной роли. Это постепенно переросло в фетишизм черной мужской одежды и наконец в вышеописанную сложную навязчивую идею.
