Станислав Войтицкий
Ошибки
VI
Я недолго раздумывала, как мне поступить. Ростовцев был прав – я уже все решила. На кону стояло намного большее, чем моя карьера и журналистская репутация. Иногда нужно просто делать то, что должно. Что мне грозит? Статья за клевету? Своим текстом Дима действительно взял ответственность за себя, по крайней мере, большую часть.
А если он прав? Что значит «если» – конечно, он прав.
Я знала, чем рискую.
Подредактировала текст и отправила его в редакцию, с описанием, которое просил Ростовцев. Дима, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Я была совершенно измотана и в расстроенных чувствах. Мне даже почудилось присутствие в квартире кого-то еще. Словно кто-то стоит у меня над душой и наблюдает за тем, что я печатаю. Пока не отправила текст, это ощущение никак не проходило. Зато потом – как камень с плеч.
Едва нашла в себе силы позвонить детям. Но зато обрадовала, что скоро вернусь домой. Соня хорошо держалась. Умничка, моя дочурка. Максим был веселым, с озорными и смеющимися глазами. Лев показал ему что-то веселое на компьютере. Бери пример с детей, Лиза. Им так мало нужно для счастья, немного любви и ласки.
В тот момент мне верилось, что все наладится. Я охотно улыбалась детям, несмотря на усталость. Все было хорошо.
Мне ужасно хотелось спать.
Но выспаться мне было не суждено.
Звонок в дверь раздался часов в десять вечера. Раздраженно поднявшись, я набросила халат и направилась к двери, недоумевая, кто это может быть. Может, хозяину квартиры что-нибудь нужно?
Едва я взглянула в глазок, сердце резко ускорилось, и я почувствовала головокружение. На площадке стоял улыбающийся майор Родионов. Очевидно, он заметил шевеление в глазке, или услышал мои шаги, поэтому сказал:
– Добрый вечер, Елизавета Лазаревна. Простите за столь поздний визит. Нам нужно поговорить. Впустите меня?
Соберись, Лиза!
– Секунду! Сейчас, оденусь.
Спокойно. Статья еще не вышла, у него нет причин нападать на меня. Может, просто пришел обсудить после работы творчество того ненормального немца – Хагенса. Сошлюсь, что уже поздно и отправлю его домой. А утром уже поезд в Иркутск.
Трясущимися от напряжения руками, я набрала номер Димы. Снова стук в дверь. Нетерпеливо. Подозрительно, что я так долго хожу… Я аккуратно набросила цепочку и отперла замок.
– Добрый вечер, – повторил Родионов. – Вы простите, что так поздно, просто решил заехать после работы, обсудить наши дальнейшие действия после статье. Вы меня не пустите?
– Александр Семенович, это очень неожиданно. Видите ли, я уже легла спать…
Я старалась говорить громче, чтобы Дима услышал. Динамик не включила, чтобы майор не узнал о телефоне.
– Я ненадолго. Это не займет много времени.
– И все-таки нет, – я ответила твердым отказом, но сделала тон как можно мягче. Это не помогло.
– Это срочно. Я настаиваю.
В голосе Родионов появились металлические нотки. Карты были практически раскрыты. Нас разделяла маленькая хлипкая цепочка. Чтобы снова запереть дверь, нужно было идти на хитрость.
– Хорошо, – вздохнула я, как бы нехотя соглашаясь и подалась к двери. Я хотела резко закрыть ее и повернуть ручку замка, но, видимо, что-то в моем голосе выдало мои настоящие намерения.
Родионов со всего размаху пнул дверь с такой силой, что она ударила меня и я упала на пол. Цепочка захрустела и заныл дверной косяк. О том, чтобы пытаться запереться, можно было забыть. Еще два-три таких удара, и щеколда с цепочкой полетит в сторону. Я подскочила с пола и, шлепая босыми ногами, бросилась на кухню. Вбежав в нее, я сразу включила громкую связь, кинула телефон на стол и заорала:
– Дима, это Родионов! Он здесь, он ломится ко мне!
– Держись, – громко крикнул он мне и еще кому-то рядом: – Он у Ивановой! Ташаев, Пименов, за мной!
Стук из прихожей прекратился, и я услышала, как звякает цепочка. Все понятно, он пытался открыть ее рукой. Я схватила кухонный нож и крепко сжала обоими руками. Выдохнула, стараясь успокоиться. У меня оставалось не более пары секунд.
– Лиза, балкон! – крикнул Ростовцев. – Третий этаж, прыгай!
Черт, да ведь он прав! Но…
– Поздно, – упавшим голосом сказал я. – Он уже здесь.
Мрачно смотревший на меня исподлобья Родионов стоял в дверях кухни.
– Кричи! – запыхавшись, требовал Дима. Он спешил… Пытался успеть. Я услышала, как хлопнула дверь автомобиля. – Соседи услышат.
Я успела только набрать в легкие воздух, чтобы показать все, на что способна, но майор был к этому готов. Достав из кармана пистолет, он сухо потребовал:
– Не вздумай, сука, – и я сразу осеклась.
Мы застыли напротив друг друга, и нас разделял только кухонный стол.
– Добрый вечер, Дима, – с улыбкой сказал он в телефон.
– Не смей ее трогать, – угрожающе и в то же время беспомощно сказал Ростовцев. Майор криво и зло усмехнулся в ответ.
– Мне не нужно ее трогать. У меня ствол. Я могу ее просто застрелить.
Я посмотрела Родионову в глаза. Да, этот человек способен выстрелить, если посчитает необходимым. И зная возможную альтернативу… Пулю можно назвать милосердным вариантом.
План Ростовцева сработал. Но, как говорится, есть нюанс.
– Чего ты хочешь? – деловито спросил Дима.
– Все, чего я хочу – это ответ. Кому из вас пришла в голову эта дурная идея?
– Это я, Саша. Она ни при чем.
– Я этого не делал.
– Не отпирайся. Мы оба прекрасно знаем, что это ты. У меня есть доказательства.
Родионов стукнул кулаком по столу.
– Не верь ей! Это она.
– Что?! И какую еще чушь ты выдумаешь?! Просто сдайся, не усугубляй.
В ответ майор обрушил рукоять пистолета на мой телефон, отчего он разлетелся на куски, а я вздрогнула и еще сильнее сжала нож. Мы остались совсем одни.
– Это будет непросто, – я пыталась храбриться, но получалось откровенно жалко. Родионов в ответ холодно направил ствол мне в лицо.
– Ты имеешь к этому какое-то отношение? Или тебя использовали в темную? Что за доказательства у вас есть?
Черное отверстие ствола показалось мне огромным, размером с черную дыру. В этот момент лишь небольшое движение пальца серийного убийцы отделяло меня от небытия. Правдивый ответ был, очевидно, самым лучшим.
– Использовали в темную. Ростовцев поставил меня в курс только сегодня утром. У меня нет никаких доказательств.
А Родионов-то откуда узнал? Я никому не говорила. Неужели просочилось через кого-то в редакции?
За окном послышался отдаленный вой сирены.
– Вы совершили огромную ошибку, – угрожающе сказал Родионов и выбежал из квартиры. Попадаться было не в его планах.
Теперь, когда опасность миновала, силы оставили меня и я осела на пол, выронив нож. Руки предательски тряслись, дыхание все никак не могло успокоиться. Я не смогла собраться даже когда снова услышала бег в коридоре. Кто-то метался из комнаты в комнату. Это был Дима. Увидев меня, он бросился ко мне с вопросами:
– Цела? Не ранена?
Я только мотала головой. В кухню вошли двое молодых и крепких парней.
– Когда он ушел?
– Минуту назад.
– Слышали ее? Теперь это ваша забота, вперед! – он отдал приказ, и опера бросились в погоню. Я сомневалась в ее успехе. Родионов был опытным сотрудником органов и наверняка умел запутать следы.
– Как он узнал, что в опасности? Я никому не говорила, честное слово.
– Ты не поверишь…
– Я во все поверю, – резко перебила я.
– Четыре часа назад очнулась Анна Точилина. Она все вспомнила и сразу начала давать показания. Очень повезло. Я показал ей фото майора и она его опознала.
– Вот так просто…
– Лиза, это настоящее чудо. Так везет очень редко. Но иногда – да, везет. Не все дела раскрываются в результате кропотливой работы или оперативной игры. Иногда работает случай. Вставай, – Дима помог мне подняться. – Здесь оставаться нельзя. Бери документы, деньги и выходим.
– Подожди! – картина в голове никак не хотела сходиться. – Когда она проснулась, он понял, что скоро его арестуют, это я понимаю. А про статью откуда?
– Думаю, догадался, что я под него копаю. Разве это сейчас важно? Давай поспешим. Я боюсь, он может быть где-то поблизости.
Меня не нужно было долго упрашивать. Мы заперли дверь и спустились во двор, к Диминой машине. Впереди меня ждала долгая и бессонная ночь. Сначала я провела время в отделении, подала заявление о нападении, дала показания.
Меня попросили пока остаться в городе, разумеется, об утреннем отъезде не могло быть и речи. Дима пообещал с утра решить вопрос по включению моей семьи в программу защиты свидетелей. Вряд ли это было необходимо, но так мне было намного спокойнее. Странно, но следователь, который меня допрашивал, похоже, чувствовал себя виноватым. Хотя он был из полиции, а не из следственного комитета, складывалось ощущение, что ему все равно стыдно.
Теперь понятно, почему Родионов так рвался руководить следственной группой. Карьерные амбиции здесь были совершенно ни при чем. Кто бы мог догадаться?
А вот один скромный внештатный консультант смог. Правда, насчет скромности я сильно приукрасила. Скромностью Дима не страдал.
Ростовцев, очевидно, подтвердил свой статус «рок-звезды» – вел себя в отделении уверенно и непринужденно, словно не он работал на полицию, а полиция работала на него.
Закончив свои дела в полиции, мы направились в управление СК. Здесь нас ждало уже осторожное, даже озлобленное отношение. Я с трудом сдерживалась, чтобы на них не наорать – мы вообще-то вам дело раскрыли. Оборотня в погонах обличили, который вашу честь запятнал. Ну да ладно, хорошо, хотя бы засуетились, забегали. Самое главное – преступление раскрыто, можно перед начальством отчитываться. А за поимку убийцу спросят потом, у нас так далеко не заглядывают.
Выбраться из враждебно настроенного учреждения нам удалось только к утру.
VII
Едва мы сели в машину, я сразу попросила у Ростовцева телефон – мой-то был разбит. Позвонила маме, объяснила ситуацию в целом, заверила, что со мной все в порядке. Я опасалась, что она будет ругать меня за то, что невольно подвергла семью опасности, но мама меня удивила.
– Это стоило того?
Вопрос был задан спокойным и даже деловитым тоном.
– Определенно стоило, – твердо сказала я.
– Ну и не переживай, дочь. Ты поступила по совести. Ты сказала, нас будут защищать.
– Да, полицейские. Я сейчас передам трубку другу, он тебе все объяснит.
Ростовцев, приняв от меня телефон, улыбнулся мне. Я как-то легко назвала его другом… Сама от себя не ожидала. Внимательно изучала Диму, пока он спокойно инструктировал мою мать. Выглядел, словно гончая, почуявшая след. Возбужденный, нервный, радостный, уверенный в себе. Словно до этого момента держал в себе какое-то внутреннее напряжение, нашедшее выход. Словно жил ради этих мгновений. Да, полицейская работа – это его стихия.
– Я заметила, что в СК нас встретили без большой радости.
– А что ты хотела, Лиза? Мы пришли, чтобы сообщить, что у них руководителем группы по особо важному делу работал серийный убийца-психопат. Сейчас большое начальство там на ушах стоит, ищет крайнего, кто двигал Родионова на должность. Такой провал будет стоить кому-то теплого места, головы полетят.
Он сказал это с явным удовольствием.
– Недолюбливаешь следователей?
– Не всех. Конкретно СК-шных.
– Почему? Недостаточно профессиональны?
Дима усмехнулся.
– Не в этом дело. Профессионализм зависит от людей и образования, с этим все в порядке. Просто мы как-то больше к земле были. В девяностые, хоть и мрак был кромешный, мне больше нравилось расследовать. Было как-то проще все. Я чувствовал, что мне спину прикрывают. Знаешь, свои, родные менты. К концу двухтысячных все начало меняться.
– Ты не вписался?
– Да. В Энске при создании отдельного управления СК не успели толком ничего организовать, как грянул двенадцатый год. Ты сама знаешь, большую часть местных силовиков просто выгнали. Остались очень немногие. Родионов, кстати, один из таких. Ну и если даже заслуженным сотрудником выписали пинок под зад, кто будет всерьез относится к какому-то мелкому внештатнику?
– Тебя это задевало?
– Конечно, как профессионала. Но мои навыки смогли оценить в другом месте, так что поверь, Лиза, я с голоду не умру. Можно сказать, живу, как у Христа за пазухой. А это дело для меня – было как хобби. Просьба серьезных уважаемых людей.
– Ты сказал «было». Что изменилось?
– Теперь это стало личным делом, – серьезно ответил Дима.
Неужели, из-за меня, подумала я. Если так, мне это льстило, если честно.
– Пора вести тебя на новую квартиру, – сказал Ростовцев. – Давай заедем за твоими вещами. С хозяином квартиры я все вопросы улажу, не переживай.
Он отвез меня домой, где я быстро собрала вещи. Загрузив сумки в багажник, Дима огорошил меня неприятной новостью: теперь мы должны были надолго расстаться. Меня это очень расстроило – я доверяла Ростовцеву, но с другой стороны, понимала – я уже сыграла свою роль. Оставалось только ждать успешного розыска Родионова. Я надеялась, что он не сможет долго скрываться.
По дороге на мой новый адрес, Ростовцев решил заехать в больницу, на всякий случай проведать Точилину, узнать ее состояние. Я не возражала, но предпочла остаться в машине – все равно меня к ней не допустили бы.
Оставшись одна, я попыталась успокоиться. Не получилось. Было как-то не по себе. Из-за недосыпа не складывалась стройная картина всего случившегося.
Дима вышел из больницы довольно быстро и чем-то взволнованный. Он отогнал машину ко двору соседнего дома, за угол от больничного корпуса и остановился у обочины. Но двигатель не заглушил.
– Лиза, о том, что сейчас случится – никому не слова, – сказал он.
Его волнение передалось и мне, но я даже и предположить не могла, что произойдет дальше. Через три минуты из-за угла со стороны больницы быстро выбежала стройная блондинка в черном спортивном костюме. Она быстро достигла автомобиля, распахнула заднюю дверь и не успев плюхнуться на сидение, крикнула Диме:
– Гони!
Вопреки ее запыхавшемуся тону, Ростовцев плавно тронулся с места, чтобы не вызывать подозрений.
Я повернулась назад.
– Привет, – блондинка протянула мне руку. – Я о тебе наслышана.
– Знакомься, Лиза, перед тобой – Анна Точилина. Твой товарищ по несчастью.
– Мы выжили, Дима, – в пику ему ответила Анна, – так что мы товарищи по счастью. Не на тех женщин он напал, Лиза. Для тебя просто Аня.
Хоть Точилина и тяжело дышала после своего продолжительного забега, она не выглядела как человек, только что вышедший из месячной комы. Действительно, чудо.
Меня поразило, насколько хорошо она выглядит. По возрасту ей было почти сколько и мне, но, если судить по внешности, больше тридцати дать было невозможно. Даже без косметики она прекрасно смотрелась Спортивная фигура, тонкая талия, высокая грудь, ограниченная спортивным топом, угадывающимся под тонкой обтягивающей футболкой, красивые длинные и пышные светлые волосы, к сожалению, лишь наспех причесанные. Черты лица у Анны были очень приятны – может быть, немного резко отточен подбородок и скулы, что делало ее внешность несколько стервозной, но с другой стороны, это и привлекало. Она открыто и с интересом смотрела на меня своими большими красивыми зелеными глазами. Представляю, насколько великолепно она будет выглядеть, если дать ей время привести себя в порядок. Привлекательная внешность дополнялась обволакивающим томным голосом.
Я с удовольствием пожала ее протянутую руку. Изумилась мягкости кожи на ее ладонях. И это без всякого крема! После месячной комы! Надо будет спросить, как она добилась такого…
О чем я только думаю? Жаль признавать, но некоторые мужские стереотипы о женщинах имеют под собой основания. Вчера вечером меня могли убить, а я уже думаю о том, как украсть у новой знакомой секрет красоты.
Я с трудом отошла от неожиданного появления Анны в нашем автомобиле и спросила Диму по делу:
– Ты что, ее из под охраны вывез? Почему?!
– Не смотри на меня так, Лиза. Это была ее идея.
Я недоуменно уставилась на Точилину.
– Тебя там не было, – пояснила она. – Как они на меня смотрели. Выжила чудом, только очнулась. Для вас месяц прошел, а для меня десять секунд. Я как будто вынырнула из черной бездонной реки. Яркие и очень неприятные ощущения. Пытаюсь сохранить эти воспоминания, пока они свежие, понимаю, как они важны. И какое я получила отношение от дорогой полиции?
– Это следственный комитет, Аня.
Аня? Быстро они успели подружиться.
– Дима, оставь при себе ваши межведомственные нюансы. Короче, Лиза, только он меня внимательно выслушал, – она указала на Ростовцева. Показал мне фотографию… Я обрадовалась сначала, подумала, что уже без меня уже все расследовали. Представь, как я офигела, когда узнала, что я не первая такая несчастная, и кем работает этот человек.
– Тебе нужно быть под защитой! – воскликнула я.
– Я ей то же самое говорил…
– А я не знаю, где есть теперь безопасное место! – перебила Точилина. – Кому вообще можно доверять? Вот вам я точно могу доверять.
– И какой у вас план? – спросила я.
– Передам тебя под охрану, а Аню надежно спрячу. Может, это и неплохо, что она как бы «пропала».
Я не понимала.
– Почему?
– Подумай, Лиза. В пятницу выйдет твоя статья, а в субботу по местным пабликам пойдет слух о том, как органы упустили самого главного свидетеля и что убийца в розыске и еще не пойман. Я анонимно солью пару интересных подробностей из внутренней кухни для достоверности и перчинки. Да мы можем весь Энск на уши поставить! Обосравшиеся следаки будут землю носом рыть аж до вечной мерзлоты. А мы переждем бурю в стороне.
– И куда ты ее отвезешь?
– Есть кое-какое местечко, километров пятьдесят от города. Небольшой дом в дачном поселке. Со мной никак не связан, вычислить невозможно, даже если есть доступ к данным. А у Родионова его и нет. Место глухое. По-моему, там сейчас вообще людей нет.
– Лиза, давай со мной, – внезапно предложила Анна. – Подумай, это сейчас самое безопасное. Как я поняла, твою семью защитят. Ты должна подумать о себе.
– Я не уверен насчет того, что это самый безопасный вариант, – сказал Ростовцев.
– А я уверена. Сам посуди, куда они будут ее прятать? Каким образом будут охранять? У нее будет пять профессиональных охранников в непосредственной близости, или дежурный офицер с пузом?
– Это не так работает, Аня.
– Вот именно, я не знаю, как это работает. А Родионов прекрасно знает. Он уже трахнул систему, когда резал женщин и сам себя разыскивал. Нельзя недооценивать его как специалиста.
То, что она говорила, звучало хоть и авантюрно, но логично. Бежать из под охраны было, конечно, нехорошо. Но, с другой стороны, никакими обязательствами меня не связали – я не давала подписки.
– Мне нельзя надолго задерживаться с вами, – сказал Дима. – Метнусь туда и обратно. Если я не вернусь в город быстро, меня свяжут с пропажей Ани. Так что решать надо прямо сейчас.
Я не любила что-то решать под давлением. Но нашла компромисс.
– Вечером сможешь приехать? – спросила я.
– Не факт… Но ночью или рано утром – точно.
– Хорошо. Тогда вези меня вместе с Аней. Я сегодня побуду с ней, а завтра решу, как быть дальше.
Мы помчались прочь из города. Когда серые панельные многоэтажки остались позади, я вздохнула с облегчением. Мне казалось, что среди бетонно-асфальтной серости всюду пряталась опасность.
Проезд мимо частного сектора вызвал уже другие эмоции, по сердцу резануло душевной болью. Я жила здесь когда-то. В лучший период моей жизни, счастливой молодой женой и любящей матерью. Дети были любимы и сейчас, по-прежнему, но без мужа все было не то.
Пусто.
Я попыталась отвлечься от грустных мыслей и сразу пришла к тревожным.
Дима вцепился в руль побелевшими пальцами и практически не отводил взгляд от зеркала заднего вида.
– Что случилось? – испуганно прошептала я.
– Серый «рено» едет за нам на отдалении, от самого города. Я пытался чуть ускориться или замедлиться, но он держит дистанцию. Иногда отстает, но всегда нагоняет.
Ростовцев наклонился в мою сторону и полез в бардачок. Моему изумленному взору предстал самый настоящий пистолет. Дима чем-то щелкнул в нем и сказал:
– Скоро нужный поворот, так что дальше тянуть нельзя. Делаем так. Я включаю «аварийку» и останавливаюсь на обочине. Вы наклоняете голову, чтобы не посекло стеклом. Возможно, он тоже будет по нам стрелять. Готовы?
К этом невозможно было подготовиться. Аня протянула руку между сидениями и крепко сжала мою ладонь.
– Держись, Лиза. Ты справилась с этим однажды, справишься и теперь, – сказала она.
Я неуверенно кивнула.
– Давай, – сказала Точилина, и мы наклонились вниз.
Ростовцев медленно остановил машину. Ритмично цокала аварийка. Я слышала как издалека приближается равномерно гудящий звук мотора. Краем глаза я заметила, что Дима направил пистолет в дверь, намереваясь при необходимости начать стрелять через нее…
Звук снаружи достиг своего максимального уровня и тут же стал затихать – машина проехала мимо. Ростовцев расслабленно выдохнул, снова чем-то щелкнул – скорее всего, поставил оружие на предохранитель.
– Все чисто. Ложная тревога, – с облегчением сказал он.
Свернув с шоссе, минут через пять он привез нас к неприметному дачному поселку, затерянному среди лесопосадок. Дом, в котором мы должны были разместиться, оказался довольно большим – лучше, чем я ожидала. Две комнаты, кухня и спальня на втором этаже.
– Простите, что не могу разместить с комфортом, дом не подготовлен для гостей, – неуместно извинился Дима. – И простите, что должен оставить. Вырвусь, когда будет возможность. Холодильник пуст, сюда давно никто не приезжал. Но в ящике есть консервы. Электричество… – он щелкнул выключателем, и в домике загорелся свет. – …к счастью, есть. Разогреете на плите, она электрическая.
– Дима, оставь нам телефон, на всякий случай, – сказала Анна.
– Я предусмотрел.
Ростовцев достал из кармана телефон и отдал ей.
– Это не мой, так что отслеживать его не будут. Мой номер занесен в контакты.
– И еще… – Аня несколько неуверенно смутилась, – было бы хорошо получить твой пистолет.
– Уверена? – деловито спросил Дима. – Ты знаешь, как пользоваться?
Очевидно, он считал эту просьбу вполне разумной, но опасался доверять оружие человеку, который не умеет стрелять.
– Знаю. Всегда обращайся с оружием, как будто оно заряжено, не держи палец на спусковом крючке, если не собираешься выстрелить и никогда не направляй ствол на то, что не хочешь уничтожить, – Аня оттарабанила какие-то неизвестные мне правила, очевидно, старательно выученные наизусть. – Это семнадцатый «глок». Могу снять с предохранителя, перезарядить, даже неполную разборку.
– Ничего себе, – уважительно пробормотал Дима. – Откуда ты все это знаешь?
– Бывший муж был завсегдатаем стрелкового клуба. И меня пристрастил.
Ростовцев вышел, но вскоре вернулся с оружием и передал его Точилиной.
– Все должно быть хорошо, – сказал он. – Когда вернусь, сообщу вам новости. Отдыхайте. Обе. Ты не спала всю ночь, а ты только после комы. Удивляюсь, как ты на ногах держишься, – Ростовцев обратился к Ане. – Еще и бегать умудряешься.
– Я спортивная. Все, давай, удачи!
Мы тепло попрощались с Димой и остались одни.
Аня чем-то она напомнила мне Лену… Пожалуй, эта девушка вполне может стать моей хорошей подругой, подумала я. Девушка… Все никак не могу привыкнуть, что Анна на самом деле практически моего возраста.
– Как тебе удается так потрясающе выглядеть? – спросила я.
Я должна была это узнать.
– Не думаю, что я сейчас выгляжу потрясающе, – с улыбкой ответила она. – После месяца на койке… – Аня внезапно осеклась и прошептала: – Боже, они же мне зубы не чистили…
Она пулей побежала на второй этаж, в ванную комнату. Оттуда удовлетворенно крикнула:
– Лиза, тут водопровод есть! – и через несколько секунд добавила восторженным тоном: – и бойлер! Лиза, я душ приму!
У нашего убежища была интересная планировка. Дверь с улицы вела в гостиную-кухню, из которой можно было попасть на второй этаж, где были, наверно, спальные комнаты. Напротив входа в главную комнату стояло напольное зеркало на подставке. Видимо, чтобы бросить на себя последний взгляд перед выходом наружу. Никакого камина или печки. В подвале дома был котел, а рядом с диваном располагался радиатор отопления. Сейчас он не работал, но был и другой вариант – электронагреватель. Я незамедлительно включила его, и вскоре теплый воздух поплыл по комнате, так что я сняла верхнюю одежду и сложила в шкаф.
– Ничего особенного в моей внешности нет, – скромно сказала Анна, когда спустилась вниз. – Просто уход за собой и спокойная, размеренная жизнь. С мужем в разводе, детей нет.
– Да уж, – ухмыльнулась я. – Детки ускоряют старение.
– Сколько у тебя, – спросила Аня?
– Пятеро.
– Сколько?!
Никогда не привыкну к этим восторгам. Почти все люди так удивляются, как будто это что-то из ряда вон. Хотя по нашей жизни это, пожалуй, действительно так.
– И сколько тебе лет, что ты так много успела?
– Сорок, – чуть соврала я.
– Лиза, и ты спрашиваешь меня о внешности?! Это ты потрясающе выглядишь, с таким-то количеством детей!
Мы с Аней быстро нашли общий язык. Даже удивительно. Оказалось, что мы довольно похожи. Мне всегда нравились сильные и самостоятельные женщины, и Точилина определенно была такой. Она была общительной и даже веселой, несмотря на наше тяжелое положение. С ней было легко. Как же сильно она располагала к себе… Толком даже трудно объяснить, чем. Мы с ней словно думали в унисон – я не успевала развить какую-то свою мысль, как ее подхватывала Аня, в точности, как сделала бы я. Просто потрясающе. Я еще никогда не встречала столь понимающего и обаятельного человека.
Через два часа вода в бойлере нагрелась, и Аня ушла мыться. Я машинально оглянулась в поисках телефона. Посмотреть новости. Найти его не вышло, видимо, Аня положила его в какой-нибудь ящик. Я не стала беспокоить ее этим вопросом и махнула рукой. Обойдусь без телефона как-нибудь. И так уже развилась привычка смотреть в него каждую свободную минуту. Зачем мне сейчас новости? В итоге я даже радио включать не стала, которое в комнате было.
Постаралась ни о чем не думать, и перейти от режима тревожного напряжения к спокойному расслаблению – насколько это было возможно. Не получалось, несмотря на то, что я чувствовала себя в безопасности.
Вскоре Точилина спустилась вниз, на ходу вытирая свои шикарные волосы полотенцем.
– К сожалению, нет возможности сменить этот дурацкий спортивный костюм, – сказала она.
– И не нужно. Он тебе идет.
Ощущение было, как будто разговариваю со старой подругой. Я почти не знала эту женщину, но она удивительно располагала к себе. Мы сели вдвоем на диван и продолжили наш разговор, который постепенно зашел о личном. Анна был довольно откровенна. Я узнала, что достигнув определенных профессиональных высот, она упустила нужный момент, чтобы завести детей. «Это был мой выбор», так она сказала, печально принимая ответственность за своей решение. Муж предпочел уйти к другой женщине, которая была больше нацелена на материнство.
– Жалею об этом, – с горькой улыбкой сказала она. – Карьеру можно делать в любом возрасте, в отличие от детей.
Я кивнула, удовлетворенно отметив, что когда-то я сделала правильный выбор.
– Слушай, насколько вы близки с Димой? – внезапно спросила Аня.
– Интересуешься? – улыбнулась я. – Не претендую, можешь забирать.
– Я пока еще не решила, мы только вчера первый раз увиделись. Решила узнать о нем поподробней. Не хочу быть наивной дурочкой, которая вешается на шею своему спасителю.
– Ань, я знакома с ним с понедельника. Ну, еще созванивались до этого, договаривались о приезде. Так что мы почти незнакомы.
– Удивительно. Он говорил о тебе вчера. Совсем немного, времени почти не было. Но мне все равно показалось, что он заинтересован тобой.
Всегда приятно слышать, что тобой заинтересованы.
– Говоря честно, интерес есть и даже был озвучен. Он пригласил меня на свидание. Еще до того, как все закрутилось.
– Считай, почти сразу, как познакомились, – отметила Аня. – А ты что?
– Ответила вежливым отказом.
– Он тебе не понравился?
– Да нет. Дима оставил неплохое впечатление. Несколько самоуверен, но для мужчины это нормально.
– Но ты все равно уступаешь его мне. Почему?
– Это личное, – тихо ответила я. Аня понимающе кивнула, бросив взгляд в сторону моего когда-то обручального, а теперь вдовьего кольца.
– Давно погиб? – спросила она.
– Пять лет.
– Немало… И ты все еще ему верна. Настоящая любовь, да?
– Самая настоящая, Аня, – ответила я серьезно.
Моя собеседница чуть раскинула руки, предлагая обняться. Я приняла эту бессловесную просьбу и подалась навстречу.
Но вместо объятий мне в лицо резко прилетел ее кулак, и удар этот был настолько сильным, что сознание выключилось еще до того, как я успела почувствовать боль.
