Стефани Лоуренс
По желанию дамы
Поцелуй становился все глубже, проникновеннее. Она соблазнительно разомкнула губы, и его язык тут же отправился исследовать ее рот. Завоевывать и распоряжаться.
Хотя Эдвина выходила замуж девственницей, в первую брачную ночь ее никак нельзя было назвать зажатой и испуганной. Она с радостью погрузилась в водоворот новых ощущений, и ее огромное, всеобъемлющее желание ошеломило Деклана. Его завораживало ее откровенное стремление научиться у него всему, что касается страсти. Ее неутомимая жажда приключений в этой области продолжала его пленять. И совершенно порабощала.
Он с удовольствием ей поддавался. Единственной мыслью, которая оставалась у него в голове, когда он увлек ее на постель, было то, как лучше воспользоваться плодами своей капитуляции.
Эдвина плавала на волнах триумфа. Ей хотелось отпраздновать событие, которое она считала своей маленькой победой, – их успех в высшем обществе, всецелое одобрение светом их союза.
Радость и наслаждение играли и переливались в ней. Спиной падая на постель, она чувствовала, как ее накрывает волной возбуждения. Пальцы Деклана нащупали шнуровку ее корсета, а она принялась расстегивать большие пуговицы его жилета. Он остановился только для того, чтобы сбросить и сюртук, и жилет, не заботясь о том, куда они упадут, а Эдвина тем временем приступила к его рубашке.
В этой сфере их брака она с самого начала чувствовала себя совершенно уверенно и была благодарна мужу за его страстность, искренность и мастерство в любовной игре. Он был уверен в себе, и при этом откровенно желал ее, стремился завоевать – был совершенно поглощен происходящим и жил этим мгновением.
Он был полностью открыт в своих чувствах к ней.
Показывал, как много она для него значит.
Она отправилась в это приключение с открытым сердцем, окрыленная уверенностью в том, что любима и желанна.
Ни одна женщина не способна жаждать большего от своей первой брачной ночи!
И, начиная с той ночи, они вместе открывали для себя все новые радости.
Она старалась научиться всему, чему он мог ее научить, и всему, чему она могла научиться по собственному почину. И каждую ночь, хотя цель их оставалась одной и той же, пути к ней оказывались разными, дороги – всякий раз новыми, а открытия, с которыми они сталкивались, – свежими и всепоглощающими.
Деклан целовал ее, дразнил языком. Эдвина отвечала ему, применяя все приемы соблазнения, которые успела освоить. Она вытащила полы его рубашки из брюк и расстегнула последнюю пуговицу. Поглощенная поцелуем, жаром их страсти, которая разгоралась все сильнее, она все же успела полюбоваться Декланом, пока развязывала аккуратный узел его галстука.
Наконец освободившись от всего, что ей мешало, она распахнула на нем рубашку, нежно провела пальцами по его крепкой, мускулистой груди и быстро спустила рубашку с его плеч. Деклан, не переставая целовать жену, освободился от рубашки, которая полетела на пол следом за жилетом. В предвкушении всего, что ждало ее впереди, Эдвина затрепетала. Ее обдало жаром.
Искусные ласки возбуждали и увлекали обоих на путь ночных приключений.
Шелест шелка. Шорох одеяла. Бессвязный лепет…
Прикосновения кончиков пальцев к мучительно чувствительной коже.
Мышцы расслаблялись и тут же становились твердыми, словно сталь.
Лаская друг друга, они переживали восторг наслаждения и, сплетясь пальцами, не отрывая губ, горячо дыша, продолжали свое страстное путешествие, устремляясь к ослепительному окончанию. Наконец их подхватил настоящий вихрь, накрыл с головой и полностью поглотил.
Пережив экстаз, усталые, с бешено бьющимися сердцами, ослепленные великолепием испытанного, они снова спустились с небес на землю и теперь приходили в себя, нежно обнявшись.
Когда Эдвина снова обрела способность здраво мыслить, она вспомнила свой сегодняшний триумф, который не давал ей, как обычно после секса, погрузиться в приятную дремоту. Она не знала, спит Деклан или нет, потому что все еще лежала в его объятиях, положив голову ему на плечо, и не видела его лицо.
Эдвина наслаждалась покоем, чувствовала удовлетворение и защищенность, и ей не хотелось говорить. Ей казалось, что он испытывает те же чувства; его грудь мерно вздымалась и опускалась у ее щеки, его спокойное дыхание действовало на нее умиротворяюще.
Мысли блуждали, не желая ни на чем останавливаться; она лишь инстинктивно гадала, чего ей хочется – какой, по ее мнению, должна стать их семейная жизнь.
Эдвина не сомневалась в том, что ответственность за их будущую семью лежит на ней, она должна направить семейный корабль на нужный курс. Она прекрасно помнила, что бывает, когда женщина не работает над укреплением семейных отношений; отрицательными примерами могла служить жизнь ее родителей и погибшего брата. Заложить правильный фундамент проще, если делать это сразу, не дожидаясь, пока появятся и закрепятся какие-либо ненужные привычки.
Она знала чего хочет; могла вдохновляться и положительными примерами – прекрасными семьями ее сестер, Джулиана и Миранды. Таким же примером стала для нее с недавнего времени семейная жизнь родителей Деклана – Фергюса и Элейн.
То, что Деклан вырос в крепкой, дружной семье и постоянно видел перед глазами пример родителей, очень ее обнадеживало. Значит, и в собственной семье он рассчитывает оказывать и получать такую же поддержку.
Когда Эдвина была подростком, они с сестрами, бывало, часами сидели в гостиной Риджуэя и мечтали о том, как заживут своим домом. Как Милли, так и Касси удалось построить счастливую семью – каждой по-своему. И Кейтервейл, и Элсбери души не чаяли в своих женах, были мудрыми и заботливыми отцами и делились с женами радостями и печалями, посвящали их во все свои дела.
Эдвина не собиралась от них отставать. На самом деле ей хотелось даже большего. По натуре она была общительнее, любознательнее Милли и Касси и всегда хотела от жизни большего, хотела исследовать весь спектр своих возможностей.
Учитывая, что они уже закрепили свои позиции в свете, а на физическом уровне их прочно скрепляла нежная страсть, она решила направить усилия на другие составляющие современного брака.
Что касается домашнего хозяйства, у нее все было устроено. Дом, снятый на время лондонского сезона, а может быть, и на более долгий срок, они с Декланом выбрали вместе, но потом он передал бразды правления ей и полностью положился на нее в выборе прислуги. Эдвине повезло найти Хамфри, а также экономку, миссис Кинг, и кухарку, которые прекрасно ладили между собой. Небольшой штат прислуги прекрасно справлялся с делами, и Эдвине не приходилось делать по дому практически ничего, разве что выбирать меню.
Таким образом, открытым оставался только один вопрос: как ей организовать их совместную жизнь во всех остальных сферах, как согласовать их интересы, увлечения, занятия, когда они находятся не в спальне, вне дома и светских раутов.
То есть во всем остальном…
Размышляя об этом, Эдвина поняла, сколь мало ей известно о деловой стороне жизни Деклана – о том, чем он занимался, какую роль играл в семейной судоходной империи, какие конкретно дела ему поручают. Он сказал, что в следующее плавание отправится не раньше июля, а может быть, даже позже; таким образом, у нее остается довольно много времени, чтобы расспросить его, подробно обо всем разузнать, чтобы они смогли работать вместе. Она непременно должна внести вклад в его карьеру.
Она хотела бы выстроить с мужем такие же отношения, какие связывали его родителей. Ей хотелось во всем, в чем только возможно, поддерживать его, понимать, какие к нему предъявляются требования и насколько тяжел груз ответственности, который ему приходится нести. Несмотря на свою природную активность, Эдвина вовсе не стремилась проникать во все без исключения сферы деятельности мужа; ей просто необходимо было всегда находиться в курсе происходящего. Она была совершенно уверена в том, что подобная осведомленность позволила бы им вести именно такую семейную жизнь, которой ей бы хотелось.
Сон подкрадывался все ближе; тело все больше расслаблялось. Но, даже уплывая в мир сновидений, она чувствовала в себе поднимающуюся волну оптимизма и решимости. Наконец-то она может осуществить свой замысел по созданию семьи своей мечты! Вот чем она займется начиная с завтрашнего утра.
Деклану никак не удавалось собраться с мыслями – да и вообще подумать о чем-то связно – до тех пор, пока Эдвина наконец не заснула. До этого времени он все еще находился между двумя мирами, поглощенный чувствами, которые бурлили у него в душе. Они вспыхнули тогда, в их первую брачную ночь, и он думал, что со временем они станут угасать, что, возникая ежедневно – еженощно, – постепенно потеряют свою силу. Но вместо этого они становились все глубже, все крепче укоренялись в нем.
Наконец, когда Эдвина задышала глубоко и ровно и ее расслабленное тело стало чуть тяжелее, он позволил себе отвлечься от жены и подумать о другом.
И, хотя эмоциональный накал немного спал, эффект от него все еще оставался. Не без тревоги Деклан понял, как дорога ему жена. Он подумал об этом еще какое-то время, а затем прогнал мысли в подсознание. Единственное, что стоит в связи с этим помнить, – он ни в коем случае не должен подвергать ее какой-либо опасности.
Некоторое время Деклан обдумывал возможное несоответствие между его стремлением ограждать жену от всего в ее еще не до конца осознанной ситуации – Эдвину ни в коем случае нельзя считать обыкновенной женщиной. Пока он лишь пришел к выводу, что устройство семейной жизни оказалось делом куда более сложным, чем он предполагал. Надо по возможности оградить Эдвину от другой стороны своей жизни, уберечь от опасностей.
Он попытался представить, каким образом можно достичь желаемого. В голову пришла непрошеная мысль: наверное, неспроста ему, с его авантюрным характером, с первого взгляда приглянулась ее жаждущая приключений натура.
Однако склонность к авантюризму неизбежно таит в себе опасности. Интересно, можно ли как-то обуздать ее тягу к приключениям, при этом не подавляя ее?
Так толком ничего и не придумав, Деклан заснул.
Глава 2
Спустившись на следующее утро в столовую к завтраку, Эдвина уже держала в голове готовый план своей семейной кампании. Она увидела, что ее красавец муж сидит за столом и с хмурым видом читает какое-то письмо. Она замерла на пороге.
– Что там такое?
Деклан поднял голову, ненадолго заглянул ей в глаза и покачал головой. Письмо он сложил и убрал в карман сюртука.
– Ничего. Меня приглашают на совещание. По делу.
Эдвине не терпелось разузнать у него побольше, несколько секунд она даже всерьез размышляла о том, не предложить ли ей его сопровождать, просто чтобы проверить, как он отнесется к ее словам, но… Для этого, пожалуй, было еще слишком рано. С такими, как Деклан, лобовые атаки удаются редко; Деклан и ему подобные инстинктивно сопротивляются любому давлению и лишь крепят оборону. Сначала ей нужно подготовить почву.
Эдвина обернулась к буфету, с улыбкой кивнула Хамфри и взяла у него тарелку. Затем набрала с подносов разных вкусностей, села на стул, выдвинутый Хамфри, не переставая думать о том, что ей совершенно ничего не известно о делах своего мужа. И, хотя сейчас был еще явно не подходящий момент для того, чтобы детально расспрашивать его о предстоящей встрече, время для других вопросов уже настало.
Она налила себе чаю и отпила глоток. Бросив на мужа взгляд поверх чашки, она увидела, что тот вяло ковыряет яичницу-болтунью.
– Я знаю, что ты управляешь одним из ваших кораблей, но понятия не имею, что ты на нем перевозишь… – Когда Деклан посмотрел на нее, она не отвела взгляда и спокойно продолжала: – С какой целью ты ходишь в плавания? Какие поручения ты выполняешь в компании «Фробишер и сыновья»?
Деклан не отводил взгляд. Он был бы рад ответить на вопрос Эдвины, если бы это отвлекло ее от дальнейших расспросов о том, чем он совсем не хотел с ней делиться. Он быстро придумал, как ей ответить, чтобы удовлетворить ее любопытство:
– Для начала придется кое-что рассказать тебе об устройстве нашей компании.
По широко распахнутым глазам Эдвины он понял, что ему удалось ее заинтриговать, а потому он улыбнулся и продолжил:
– В нашей флотилии есть суда, выполняющие две разные задачи. Часть из них – обычные грузовые суда. Они больше остальных – шире, вместительнее и тяжелее, а потому и медленнее. На них перевозят всевозможные грузы по всему земному шару, хотя сейчас мы сосредоточили наше внимание на маршрутах, пролегающих по Атлантическому океану. В настоящее время наш самый дальний порт на восточном направлении – Кейптаун.
Деклан подцепил вилкой остатки яичницы и воспользовался паузой, чтобы обдумать свои следующие слова. Эдвина намазала джемом тост и откусила кусочек. Он поднял голову – и не сумел отвести от нее взгляда, особенно после того, как она провела по пухлой нижней губе языком…
Откашлявшись, Деклан заставил себя вернуться к теме их разговора. Собравшись с мыслями, он продолжил:
– Мы с братьями активно заняты в другой отрасли нашего семейного дела. Каждый из нас командует собственным кораблем. Конечно, мы тоже перевозим грузы. Но наши корабли более быстроходные. Кроме того, они новее и лучше способны противостоять неблагоприятным погодным условиям. – Тихо усмехнувшись, он положил вилку и нож и потянулся к чашке с кофе. – Возможно, ты уже заметила, что Ройд слегка помешан на технических характеристиках наших кораблей… – На самом деле старшего из братьев звали Маргатройд, хотя никто, кроме родителей, не осмеливался так его называть. Последнее время он, можно сказать, взял бразды правления в свои руки. – Он постоянно ремонтирует и обновляет корабли. Вот почему «Большой баклан» последние недели в доке. Он сейчас находится на абердинской верфи, а Ройд внедряет свои новейшие идеи, которые мне вскоре предстоит опробовать. – Деклан отпил кофе и, криво улыбнувшись, продолжал: – Не скрою, мы, остальные, обычно благодарны ему за подобные улучшения. – Благодаря усовершенствованиям Ройда повышались их шансы в борьбе между жизнью и смертью, свободой и пленением.
– Кого ты имеешь в виду, когда говоришь «остальные»? – Эдвина отряхнула руки от крошек.
– Оставшихся трех родных братьев – Роберта, себя и Калеба – и нескольких двоюродных. Есть и другие кузены; они в основном управляют торговыми судами. Но несколько человек – нас около восьми – занимаются другой стороной нашего бизнеса.
– Вчера вечером один джентльмен упомянул некий договор, с подписанием которого помогли твои родственники. Ты тоже участвовал в этом предприятии?
– Нет. В нем участвовал Роберт. В таких делах он склонен принимать наиболее дипломатичные решения.
Эдвина слегка нахмурилась.
– Что значит «другая сторона вашего бизнеса»? И о каких дипломатичных и прочих решениях идет речь?
Немного подумав, Деклан ответил:
– Грузы бывают разные.
– Например? – Эдвина вопросительно подняла брови.
Деклан не мог не улыбнуться:
– Люди. Документы. Ценности. И, что важнее всего, сведения. – Он замолчал, понимая, что не стоит слишком уж подробно расписывать то, чем они занимаются. – Ничего противозаконного здесь нет. Мы стараемся перевозить подобные грузы быстро, безопасно и бережно.
– Ах, вот оно что… – Помолчав, Эдвина заметила: – Наверное, в том и причина одержимости Ройда.
Деклан поставил чашку на стол. Раньше он не задумывался о таких вещах, но…
– Наверное, можно сказать, что в результате такой одержимости судоходная компания «Фробишер и сыновья» стала лучшей специализированной службой поставок в мире.
Эдвина улыбнулась:
– Специализированная служба поставок… Понятно. По крайней мере, теперь я знаю, как отвечать на вопрос, чем ты занимаешься.
Деклан полагал, что этих сведений об их семейном предприятии ей, как и всем остальным, должно быть вполне достаточно.
Но не успел он сменить тему разговора, как Эдвина продолжила задавать вопросы:
– Ты говорил, что ходишь в море всего около полугода. Ты отправляешься в рейс в любое время года или в одни и те же месяцы?
– Обычно все, кто занимается этой отраслью деятельности, выходят в рейсы летом и в начале осени, пока погодные условия на море наиболее благоприятные.
– И ты не собираешься выйти в плавание на «Большом баклане» раньше июля?
Деклан кивнул.
– До того времени нет никаких… – он чуть не сказал «заданий», – вопросов, для решения которых понадобилось бы мое непосредственное участие. Остальные обо всем позаботились. – Деклан улыбнулся и посмотрел ей в глаза. – По-моему, они рассматривают это как свадебный подарок.
– За который я им очень благодарна. – Эдвина поставила пустую чашку на блюдце.
Пока она не задала еще какого-нибудь вопроса, Деклан обернулся и взглянул на часы, стоявшие на каминной полке на другом конце комнаты. Как он и надеялся, жена проследила за его взглядом.
Увидев, который час, она ахнула:
– О господи! Мне уже пора готовиться к домашнему приему у леди Манчингем!
Деклан встал и отодвинул ее стул.
– Я съезжу на деловую встречу, а потом, наверное, загляну в контору, просто чтобы быть в курсе того, что происходит в мире морских перевозок. – Контора компании «Фробишер и сыновья», как и многих других судоходных компаний, находилась в старейшей части Лондонского порта, неподалеку от Тауэрского моста.
Эдвина, которую занимали уже другие мысли, лишь едва заметно кивнула ему в ответ, прежде чем повернуться к двери.
– До вечера! – У дверей она остановилась. – Раньше мне казалось, что нужно будет пойти на званый вечер к леди Форсайт, но я передумала. По-моему, мы уже перевыполнили все планы. – Она взглянула на Деклана и улыбнулась с заговорщическим видом. – Может быть, тихий вечер вдвоем будет куда лучшим времяпрепровождением.
Деклан ничего не имел против. Остановив жену на пороге, он заглянул в ее огромные голубые глаза и ответил:
– Я определенно отдаю предпочтение тихому вечеру с тобой.
Радостно улыбнувшись в ответ, Эдвина привстала на цыпочки и, когда он склонил голову ей навстречу, нежно поцеловала его.
Деклан спрятал руки за спину, чтобы удержаться от соблазна обнять ее и продолжить ласки. Но даже если он готов был ради нее забыть о деле, рядом стояли дворецкий Хамфри и лакей!
Судя по сочувственной улыбке, Эдвина вполне разделяла его решение. Ее взгляд говорил одновременно о том, что она также переполнена страстью, но при этом высоко ценит его сдержанность. Ненадолго задержав ладонь на его груди, она кивнула и, покинув столовую, взбежала по лестнице на второй этаж.
Деклан стоял на пороге и смотрел ей вслед до тех пор, пока она, пройдя по галерее в сторону их спальни, не скрылась из виду. Тогда он запустил руку в карман и достал оттуда записку, которая, как ему казалось, прожигала ткань его брюк. Его улыбка померкла, когда он снова перечитал несколько строчек, в которых разглядел больше, чем просьбу как можно скорее явиться в адмиралтейство.
Подняв глаза, он увидел Хамфри, ожидавшего его в прихожей.
– Хамфри, мой плащ и шляпу.
– Сию минуту, сэр.
Одеваясь, Деклан думал о том, что человек, вызвавший его в адмиралтейство, – не тот, кого было бы разумно заставлять ждать. Несколько мгновений спустя, одетый, он спустился по парадной лестнице и быстрым шагом направился к Уайтхоллу.
От Уайтхолла Деклан повернул к старому зданию адмиралтейства. Когда он назвал свое имя дежурному сержанту, тот направил его в адмиралтейский дом, резиденцию первого лорда адмиралтейства, чему Деклан не удивился. Однако он был весьма озадачен, когда его пригласили пройти не вниз, в кабинет какого-нибудь мелкого служащего, а наверх, в кабинет первого лорда адмиралтейства. Война уже давно закончилась, и, насколько Деклану было известно, человек, который его вызвал, уже не был непосредственно вовлечен в дела обороны страны; вполне возможно, у него больше не было личного кабинета, куда он мог бы вызывать своих подчиненных.
Узнав, как представить Деклана, встревоженный секретарь подвел его к двери, украшенной искусной резьбой. Секретарь постучал, заглянул внутрь и что-то пробормотал. Не получив ответа, он чуть громче доложил о приходе Деклана и посторонился, пропуская визитера.
Деклан вошел, понятия не имея, что его ожидает.
Дверь еле слышно закрылась за его спиной, и он обвел глазами помещение. Там его ждали двое джентльменов.
Герцог Волверстоун – человек, который вызвал Деклана, – стоял у окна, глядя на площадь. Он получил титул герцога вскоре после окончания войны. Деклан привык называть его Дальциэлем – это имя он использовал на протяжении многих лет, будучи британским тайным агентом за пределами Англии, в том числе в море.
Как только Деклан вошел, Волверстоун развернулся и шагнул ему навстречу.
Если герцогский титул, женитьба и рождение детей как-то изменили Дальциэля Волверстоуна, то Деклан этого не заметил. Его движения были все такими же грациозными, как у хищного зверя; сила, которую он, казалось, излучал, внушала окружающим все то же благоговейное уважение.
Кроме него в просторной комнате находился еще один человек – виконт Мелвилл, нынешний первый лорд адмиралтейства. Деклан узнал его, хотя раньше они никогда не встречались. Виконт был ширококостным, полноватым джентльменом с круглым румяным лицом, на котором застыло несколько сварливое выражение любителя порядка, которому приходится постоянно расчищать завалы. Не вставая из-за стола, Мелвилл поспешно сложил в стопку документы, с которыми он только что работал, и сдвинул их в сторону, буквально очистив свой письменный стол.
Деклан не обрадовался, заметив, с каким интересом поглядывает на него Мелвилл. Вообще-то у него сейчас медовый месяц! Даже братья – родные и двоюродные – постарались на ближайшее время освободить его от дел.
Судя по всему, у правительства на его счет были другие планы.
– Фробишер! – Волверстоун протянул ему руку. После рукопожатия он продолжал: – Я… мы… приносим вам свои извинения за то, что побеспокоили вас во время вашего медового месяца. Однако причина, по которой мы отвлекли вас от молодой жены, достаточно серьезна. Настолько серьезна, что мы не могли ждать, пока кто-нибудь еще из вашей семьи доберется до Лондона и сможет взяться за дело. – Волверстоун выпустил руку Деклана и указал ему на один из стульев у стола Мелвилла: – Садитесь, и мы с его светлостью вам все объясним.
Несмотря на то что во время Наполеоновских войн Деклан был еще слишком молод, чтобы командовать кораблем, в последние годы конфликта он плавал под командованием своего отца или одного из своих дядьев и имел возможность, как и его братья, также участники второй стороны их семейного бизнеса, на личном опыте узнать, как действовали неписаные соглашения между правительством и Фробишерами. Его предки не только перевозили различные грузы, они были еще и корсарами. Каперское свидетельство, выданное их компании, не было аннулировано и действовало по-прежнему. В обмен на некоторые, обычно тайные, услуги, которые компания время от времени оказывала правительству, «Фробишеру и сыновьям» всегда доставались выгодные контракты на поставку грузов.
Такой союз между Фробишерами и правительством поддерживался веками. Каким бы ни было поручение, ради которого Волверстоун пригласил Деклана в кабинет Мелвилла, оно непременно будет выполнено.
Впрочем, ответ зависел от Фробишеров; Деклан понял, что в данном случае решать предстояло ему.
Он опустился на один из стульев, Волверстоун сел с ним рядом.
– Мистер Фробишер, благодарю вас за то, что так быстро откликнулись на наш вызов. – Мелвилл и Деклан обменялись вежливыми кивками, затем Мелвилл повернулся к Волверстоуну. – Прежде мне еще не доводилось воспользоваться привилегией короны и просить помощи у вашей семьи. Но Волверстоун уверяет, что в данном случае обращение к вашей семье – наилучший выход для нас. – Карие глаза Мелвилла снова устремились на Деклана. – Поскольку у его светлости опыта в таких делах больше, чем у меня, поручаю ему ввести вас в курс дела.
Деклан с вопросительной миной повернулся к Волверстоуну.
Волверстоун не отвел взгляда.
– Когда известие дошло до меня, я находился в своем нортумберлендском поместье. – Деклан знал, что главная резиденция Волверстоуна находится лишь чуть южнее шотландской границы. – Я немедленно послал письмо в Абердин, – продолжал Волверстоун. – Мне ответил Ройд, он с неохотой сообщил о том, что единственный Фробишер, который сейчас не занят другими делами, – это вы. Он добавил, что одновременно с ответом на мое письмо посылает на юг ваш корабль, «Большой баклан», со всей командой. Он будет ждать вас на пристани компании в Саутгемптоне, когда вы будете готовы к отплытию. – Волверстоун помолчал. – Еще раз прошу прощения у вас и вашей жены за то, что мы прерываем ваш медовый месяц. Не сомневаюсь, что Ройд и сам выполнил бы наше задание, но ваши родители сейчас уехали в Дублин и потому не могут сменить его у штурвала.
Деклан вспомнил, что его мать упоминала о поездке.
– Роберт как раз недавно вышел в Нью-Йорк и не вернется в ближайшие недели. А дело у нас, повторяю, срочное. И никто из других Фробишеров тоже в настоящее время не может оказать нам поддержку. – Губы Волверстоуна скривились в ироничной улыбке. – Зато вы, благодаря вашему медовому месяцу, находитесь прямо у нас под боком, в Лондоне.
Смиряясь с неизбежным, Деклан склонил голову.
– Кроме того, Ройд написал: поскольку задание связано с нашими колониями в Западной Африке, лучшего исполнителя, чем вы, нам не найти.
– В Западной Африке?! – Деклан вытаращил глаза от удивления.
Волверстоун кивнул:
– Насколько я понимаю, вы хорошо знакомы со всеми тамошними портами, а в некоторых местах даже заходили вглубь страны?
Деклан выдержал взгляд Волверстоуна. Может быть, Ройд и упоминал о том, что Деклан знаком с этой местностью, но вряд ли он раскрыл ему какие-либо подробности, и Деклан не собирался оказывать Волверстоуну такую честь и одаривать его подобными сведениями.
– Так и есть, – коротко ответил он и, чтобы избежать дальнейших расспросов, добавил: – Ройд прав. Если вы хотите найти там кого-то или что-то, я подхожу вам как нельзя лучше.
На губах Волверстоуна появилась едва заметная улыбка – он был, на взгляд Деклана, слишком проницателен, – и он продолжал:
– В данном случае нам нужно, чтобы вы собрали кое-какие сведения.
– Собрали и доставили нам, – с серьезным видом подхватил Мелвилл, наклоняясь через стол к своим собеседникам.
Во взгляде Волверстоуна, когда он посмотрел на Мелвилла, едва уловимо читался упрек. Но он быстро отвернулся, снова впился взглядом в лицо Деклана и невозмутимо заговорил:
– Итак, дело в следующем. Как вам, несомненно, известно, наша Западноафриканская эскадра базируется во Фритауне. Кроме того, в тамошнем форте Торнтон у нас довольно большой отряд военных. Они должны оказывать поддержку губернатору, главнокомандующему Британской Западной Африки, чья резиденция там находится.
– Фамилия нынешнего губернатора – Холбрук. – Мелвилл поймал взгляд Деклана. – Вы с ним знакомы?
– Не слишком хорошо. Когда-то встречались, но это было давно.
– Как раз то, что нам нужно, – сказал Волверстоун. – Четыре месяца назад из форта Торнтон пропал военный инженер. Как нам удалось выяснить, капитан Диксон бесследно исчез, испарился – вчера был на месте, а сегодня его нигде нет. Ни один из его сослуживцев, по-видимому, не имеет представления, куда он мог бы деться, и вообще никто, похоже, не знал, что он планировал куда-то отлучиться. Несмотря на свой сравнительно молодой возраст, Диксон был опытным и весьма уважаемым инженером. Он выходец из старинной семьи, связанной с военно-морским флотом. Его знакомые из флотских кругов отправили запрос Мелвиллу, и он поручил одному лейтенанту из Западноафриканской эскадры расследовать исчезновение Диксона. – Волверстоун помолчал, по-прежнему глядя на Деклана в упор. – И лейтенант тоже исчез – просто испарился.
– Неслыханное безобразие, – проворчал Мелвилл. – Я знаю Хопкинса – он ни за что не позволил бы себе самовольной отлучки!
– Вот именно, – кивнул Волверстоун. – Учитывая все то, что я слышал о семье Хопкинса, я не могу не согласиться. Впоследствии Мелвилл отправил туда еще одного лейтенанта, Фэншоу, человека, который обладает большим опытом в расследованиях и хорошо знает местность. И он тоже пропал без следа.
– И тогда, – с мрачным видом подхватил Мелвилл, – я попросил помощи у Волверстоуна.
Словно не слыша его, Волверстоун продолжал:
– Я предложил отправить во Фритаун моего подчиненного по фамилии Хиллсайт; предполагалось, что он займет должность атташе при губернаторе. Хиллсайту около тридцати; ему уже доводилось участвовать в тайных операциях. У него большой опыт в подобных делах. Он знал, что ему следует предпринять; приехав на место, он должен был действовать по обстановке. – Волверстоун помолчал, а потом, уже тише, сообщил: – И Хиллсайт тоже исчез. Насколько мы поняли, это произошло примерно через неделю после его прибытия в колонию.
Деклан задумался. Пропал даже один из людей Волверстоуна! О чем это говорит? Он нахмурился.
– А что думает о происходящем губернатор… Холбрук? И командующий фортом Торнтон – кто он, кстати?
– Сейчас фортом командует майор Элдридж. Что касается исчезновения Диксона, он находится в таком же замешательстве, как и мы. Ну а Холбрук… – Волверстоун и Мелвилл переглянулись. – Судя по всему, Холбрук верит… – как бы получше выразиться? – в местные сплетни – будто бы пропавшие, цитирую, «отправились в джунгли попытать удачу». – Волверстоун снова впился взглядом в Деклана: – Поскольку вы, если я правильно понял намеки в письме Ройда, были в тех самых джунглях, где занимались поисками сокровищ, мне интересно, что вы скажете по поводу версии Холбрука.
Деклан, не отводя взгляда, пытался сообразить, как бы ему лучше ответить. Поскольку был не согласен с мнением губернатора, он подбирал слова с осторожностью.
– Вы совершенно правы, в джунглях я побывал. Ни один здравомыслящий человек просто так туда не пойдет. Там нет настоящих дорог, в лучшем случае – тропы, большинство из которых заросли. Иногда попадаются самые примитивные деревни, но они разбросаны далеко друг от друга. Там труднопроходимая местность, сплошные заросли. Хотя воды там в изобилии, не вся она пригодна для питья. Кроме того, велика вероятность наткнуться на весьма недружелюбных туземцев. – Он помолчал и продолжал: – Короче говоря, любому европейцу, который рискнет выбраться за пределы поселения, нужно собрать небольшую команду, много провизии и необходимого снаряжения. Учитывая все это, вряд ли подобное предприятие может остаться незамеченным.
Мелвилл хмыкнул:
