bannerbannerbanner
Порт-Артур. Том 1

Александр Николаевич Степанов
Порт-Артур. Том 1

Полная версия

© Степанов А. Н., наследники, 2019 г.

© Заикин А. Ю. иллюстрация, 2019 г.

© ООО Издательство «РуДа», 2019 г.

Предисловие

Некогда Вольтер на века вперёд определил развитие литературы фразой: «Все жанры хороши, кроме скучного». Неизвестно, следовал ли этому совету писатель Александр Степанов, держался ли этой идеи во время написания своей знаменитой книги о Порт-Артуре, но она получилась полностью подтверждающей эти слова. Афоризм Вольтера выделился из его предисловия к комедии «Блудный сын», где классик мировой литературы подчёркивал необходимость нового направления в искусстве – переплетениея устоявшихся канонов: «смешение серьёзного с шуткой, комичного с трогательным».

И действительно: представленное А. Степановым историческое полотно катает читателя как на американских горках. Патриотизм здесь тесно соприкасается с предательством, лиричным переживаниям главных героев – прапорщика Звонарёва и Вари Белой – сопутствуют словно взятые из французских комедий эпизоды. Нежнейшей влюблённости и преданности никак вначале нельзя было ожидать от ещё одного заглавного персонажа – кутёжника, прирождённого солдата «ведьмедя» Борейко. Предъявляемые изначально с карикатурным оттенком солдаты Блохин, Заяц и генерал Надеин в дальнейшем раскрываются как искренние и порядочные люди, мужественно защищающие крепость. Батальные сцены чередуются с описаниями обедов у Веры Алексеевны Стессель. Пассивности и трусливости одних персонажей противопоставляется героизм других. И даже закрученная шпионская тема время от времени превращается в фарс. Да что говорить, если автор удачно сочетает историческую достоверность с художественным вымыслом…

Русско-японская война была глубоко трагичной, последствия её привели к событиям революции 1905 года. Почему русские тогда проиграли, и была ли у них хоть малая возможность победить? Александр Степанов смотрит в прошлое довольно категорично. Он трактует те дни так, будто люди на самом деле могли знать о замыслах противника и принимать ответные адекватные действия. Легко строить версии, опираясь на воспоминания свидетелей, – наверное, эта главная претензия к роману, предъявляемая современниками автора. Которые, тем не менее, забывают, что перед ними чисто художественное произведение, а не уже имевшие место быть едва ли не документальные работы В. Семёнова и А. Новикова-Прибоя.

Брать историческое событие в основу художественного исследования – всегда дело не особо благодарное, а событие не столь однозначное – вдвойне. Мало какой человек нейтрально отзывался о поражениях России в русско-японской войне, тема оказалась весьма болезненной. Только с одним все согласны – это была новая, ранее неизвестная война, предъявившая требования к устоявшимся формам ведения сражений, рушившая традиционный сложившийся уклад. Именно в таких условиях могло состояться противостояние между адмиралом и великим князем, именно таким образом младшие офицеры на передовой оказались честнее и умнее своих генералов. Именно здесь возникает ситуация казни солдатом неугодного офицера. «Пробуждение самосознания», по словам прапорщика Звонарёва, боль за судьбу «русского оружия» на этой войне активно стирает разницу в погонах. Эту мысль автор методично вкладывает в уста персонажей, как, например:

«– Тебе полагается золотой крест второй степени, но такого у меня нет сейчас, – сказал генерал артиллеристу. – Я тебя только поздравляю, а крест получишь в штабе района.

– Покорнейше благодарю, ваше превосходительство. Крест мне тут без надобности, ещё потеряю, – ответил Блохин.»

И, в свойственной ему манере, в превосходной степени описывает тех представителей высшего командного состава, кто понимает необходимость тесной связи с солдатом, уважает его человеческое достоинство, поскольку такого рода боевые действия приводят любой чин к близкому противостоянию с противником, а значит – по своему положению ровняю с рядовыми воинами. Писатель не скрывает своего восхищения и сочувствия к «солдатским генералам» Кондратенко, Белому, адмиралу Макарову. Вера в русского матроса, внимание к простому человеку, защита интересов честно выполняющих своё дело – та отличительная черта, которой писатель оделяет этих военачальников.

Именно подобное разделение независимо от чина – на людей дела и людей, заботящихся только о собственном благополучии, – уже позволяет говорить о русско-японских баталиях как о совершенно новом виде войны. А добавим к этому ещё и технические новинки. Впервые широко применялись такие виды оружия, как одиннадцатидюймовые мортиры, скорострельные гаубицы, пулемёты «Максим», ручные гранаты, заграждения из колючей проволоки, противоминные заграждения. Порт-Артур стал местом рождения миномёта. И писатель наглядно демонстрирует нам зарождение той или иной технической идеи, производимой как раз неравнодушными защитниками крепости, со смекалкой, с творческой инженерной жилкой. Не отстаёт от бойцов и медицинский персонал. Варя Белая по-хозяйски, по-домашнему, можно сказать, формирует устроение лазарета, вовлекая в свою идею всё большее количество сторонников. И хирурги спасают жизни в непривычных для них условиях: во время движения корабля, во время обстрела, всё чаще на свой страх и риск уходя от того, что «предписано». Нарушение нелепых приказов, субординации, инициативность – ставятся писателем в заслугу, что помогает ему показывать истинную народность той войны. Однако предъявляется и обратная сторона: когда генерал Стессель в угоду амбициям скрывает приказ о своей отставке, когда адмирал Старк стремится оправдаться, не желая уходить с должности.

Говоря о войне нового типа, автор не упускает и моменты вероломного нападения японцев – без объявления войны. Отдельной интригой выводит ранее небывалую разветвлённую и отлично замаскированную шпионскую сеть. И, как уже заложено в манеру повествования, порой с болью, а порой сатирически обнажает главную проблему той войны – отсутствие единой стратегии действий у флота и армии: взаимное непонимание проблем у руководства, отсутствие в артиллерии людей, понимающих морские сигналы. Присутствие флота у Порт-Артура для одних оборачивается проблемой вплоть до желания изгнать флот из порта, другие же воспринимают это как спасение – при общей нехватке снарядов и орудий только совместными усилиями можно сражаться с врагом. И тут же автор показывает, что рядовые матросы и солдаты воюют бок о бок, порой невзирая на решения своих военачальников.

Как и положено в историческом повествовании, писатель А. Степанов просто обязан осмыслить собственную точку зрения и предложить её читателю, пригласить его к диалогу. Недаром публикации романа вызывали многочисленные отзывы, письма к автору с рассказом о деталях того или иного сражения. Что в дальнейшем ложилось в основу переоформления сюжета, писатель неоднократно возвращался к тексту, исправляя, дополняя, предлагая новую редакцию произведения, чем объясняется сложная дата написания: «1939–1941–1944–1958». Наиболее значительной доработке роман подвергся к 1955 году, когда в него были включены целые главы, ранее публиковавшиеся отдельно. При этом, однако, автор не отступает от главной своей задачи – это произведение не историческое до буквы, а само по себе несущее ценность художественную. Именно поэтому писатель не откликается на критику, что на самом деле никакого бала у адмирала Старка накануне войны не было, что некоторые события поставлены не в той последовательности. Порой художественный язык заставляет сомневаться в подлинности тех или иных приведённых документов (к примеру, дневник офицера штаба генерала Оку имеет в изобилии диалоги и описания размышлений генерала, что нехарактерно для дневниковых записей). Но так же можно обвинять и художника в искажении деталей на картине, написанной не для воссоздания фотографической точности, а для придания сюжету эмоциональности, вызванной сопереживанием, порицанием, – словом, для отклика в душе.

Культурная значимость произведения всегда оценивается не с позиции приближённости к фактам, а благодаря присутствию общечеловечной сверхидеи. В зависимости от мощи высказанной сверхидеи то или иное произведение занимает своё почётное место на негласном олимпе мировой литературы. Немаловажное значение имеют и использованные выразительные средства языка, талант выстраивания сюжетных композиций.

Благодаря тактике переплетения жанров А. Степанов вполне лихо формирует событийный ряд вокруг фигуры прапорщика Звонарёва. Именно для этого он сделан основным героем романа, поскольку по роду обязанностей инженера-техника должен бывать в различных частях крепости и общаться с его защитниками. При этом, когда глазами остальных персонажей читатель наблюдает ситуации как бы изнутри, прапорщику всё в новинку. Он, словно д’Артаньян в Париж, только что прибыл, ему многое незнакомо, непонятно, но времени на раздумья нет, необходимо срочно вникать во всё и всюду, а ранее неизвестные ему люди к концу произведения обретают статус лучших друзей, за которых возможно отдать жизнь. Вводя в повествование романтические истории Звонарёва и других персонажей, автор имеет возможность не только показывать проявления их личностных качеств, но и внутренние переживания, отчего его герои становятся наиболее оживающими, едва ли не родственниками читателю, за них хочется переживать, за них подначивает радоваться.

Способствует воссозданию образов совершенно живых персонажей избранная писателем диалоговая форма. Недаром на основе произведения были созданы театральные постановки и написан сценарий – произведение вполне кинематографично именно благодаря продолжительным и разноплановым диалогам. При том талант писатель проявил именно в подаче человеческой речи, придерживаясь точки зрения её естественности и разнообразности. Этот художественный приём вырастает из классической литературы, ориентированной именно на драматургию: Гоголя, Островского, Салтыкова-Щедрина, Чехова. В дальнейшем его отточит Шукшин, как никто соприкасая литературу с кинематографом. Речевые дефекты, простонародные выражения, как всегда у писателя – на контрасте, соседствуют с холёной, грамотно выстроенной речью офицерского сословия; при этом чем лицемернее персонаж, тем более гладкие, более холодные у него фразы, а чем персонаж естественнее, тем искренней его слова, пусть и грешат неточностью формулировок. Порой писатель, будто наслаждаясь владением таким художественным инструментом, играет с читателем, выкладывая весь свой диапазон таланта. Это отчётливо видно на примере фраз Вари Белой, где благородство соседствует с горячностью, ревность – с влюблённостью: в зависимости от ситуаций её речь гарцует, как сама героиня на своём излюбленном скакуне.

 

Если же говорить о сверхидее романа – главная удача книги, что А. Степанов осознаёт значение совести. Его герои на самом деле не могли заботиться о ком-то другом. Для них данное поведение должно стать противоестественным. Но читатель видит проявления мужества и героизма смирившихся с необходимость воевать людей. Если задуматься, что для них Порт-Артур? Эта дилемма прекрасно определена Львом Толстым в «Войне и мире», где Болконский под Аустерлицем отчётливо понимает свою ненужность на этой чужой земле, а позже – свою сопричастность Родине у Бородино. Если вдуматься – крепость принадлежит Отечеству только отчасти, это арендованные земли. И пусть на данный момент они крайне необходимы государству, но так же необходимы и всевозможным авантюристам, вроде Сахарова, использующим войну с целью личного обогащения. И на примере этого персонажа заодно видим, что путь сей бесславен и заведомо обречён.

За что сражаются наши герои? Действительно: вся Русско-японская война прошла словно на излюбленном приёме писателя Степанова – на контрасте. С одной стороны – сокрушительные поражения, с другой – невероятное мужество русских солдат и матросов, которым восхищаются даже японские генералы. За далёкое Отечество ли льют они свою кровь, не сумевшее достаточным образом подготовиться к этой войне? Не за предающих же русского солдата генералов? Не за офицеров же, фонтанирующих нелепыми идеями и поддерживающих свой авторитет только при помощи кулаков? Раскрывая душевную щедрость, мужество и стойкость защитников Порт-Артура, писатель стремится показать, что там потерпел поражение не русский народ, а командование не имеющих совести лжепатриотов. Перед кем же совестно нашим героям? Это выверено в словах старого солдата Капитоныча:

«Я в Севастополе воевал с англичанами, французами, турками, сардинцами и знаю, что супротив русского солдата никто не может устоять!»

Истинные защитники Порт-Артура, как и отважные матросы названных поимённо кораблей, не имели права покрыть позором честь русского воина. Как и нам не пристало бы забывать об их великих подвигах.

Михаил Стрельцов, член Союза российских писателей и Русского ПЕН-центра

Том 1

Часть 1

Глава первая

Ясный морозный день клонился к вечеру. Солнце освещало косыми предвечерними лучами Порт-Артур[1] и окружавшие его мрачные серые скалистые горы. С моря дул слабый ветерок, сметая сохранившийся ещё кое-где снег.

В порту и в городе необычайное для будничного дня оживление. Всё чиновное русское население Квантуна двадцать шестого января 1904 года[2]съехалось в Порт-Артур, где сегодня состоится традиционный бал в день Марии. На этот раз он должен был быть особенно торжественным, ввиду того что в числе именинниц также была жена начальника порт-артурской эскадры вице-адмирала Старка – Мария Ивановна.

С полудня поздравители длинной чередой потянулись к дому адмирала, а вечером там же должен был состояться бал. Всем хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на празднично одетую публику, на блестящих моряков и военных, принарядившихся штатских. Сам наместник царя на Дальнем Востоке, адмирал Алексеев[3], обещал со своим блистательным штабом посетить этот бал.

Ввиду тревожного времени уже с семи часов вечера к адмиральскому дому стали съезжаться и сходиться многочисленные гости. Первыми появились мичманы и лейтенанты и сухопутные офицеры со своими дамами, затем прибыли капитаны всех рангов и полковники в залитых золотом мундирах, с тяжёлыми густыми эполетами на плечах. Они и их жёны составили почётную свиту около адмиральской четы, приветливо встречавшей гостей.

Адмиральский дом быстро наполнялся. В зале оркестр заиграл полонез, и флаг-офицер[4] адмирала Старка, лейтенант Дукельский, высокий красивый шатен, предложил кавалерам приглашать дам. За полонезом последовал вальс, и бал развернулся.

Жена адмирала наблюдала за танцующими, перебрасываясь замечаниями с окружающими. Но вот дежурный вестовой доложил о прибытии самого наместника. Адмирал с женой поспешили ему навстречу.

Алексеев, ещё не старый человек, с открытым приветливым лицом, в придворном мундире, почтительно поцеловал руку адмиральши, принеся ей свои поздравления, и вошёл с нею в зал.

Музыка смолкла, и все замерли в глубоком поклоне перед его высокопревосходительством. Алексеев сделал общий поклон собравшимся и попросил продолжать танцы. Пары вновь завертелись.

Наместник был озабочен. Ему назойливо вспоминались ещё два дня назад полученные телеграммы о разрыве дипломатических сношений с Японией[5], которые до сих пор не были опубликованы и о которых знали даже не все старшие начальники из сухопутных. Вспомнилось и сегодняшнее донесение гражданского губернатора Квантунской области о поспешном выезде японцев из Квантуна. Но особенно неотвязно вертелось в голове Алексеева его собственное распоряжение о несвоевременности постановки противоминных сетей ограждения на судах, стоящих на внешнем рейде.

Несмотря на успокоительную телеграмму министра иностранных дел Ламсдорфа[6], категорически отрицавшего возможность войны, смутное опасение всё же портило настроение Алексеева. Он ежеминутно ожидал распоряжений из Петербурга или известий от находящихся в корейском порту Чемульпо крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец».

Поэтому, когда к нему подошёл Старк и шёпотом допросил разрешения покинуть бал и отправиться на эскадру, Алексеев только одобрительно закивал головой.

– Забирайте всех нужных вам офицеров, но потихоньку, без переполоха. Публика и так сегодня нервничает в связи с отъездом японцев. Бал должен продолжаться. Это внесёт общее успокоение в умы. Завтра я обязательно сам побываю на эскадре, – проговорил он.

Танцы продолжались, время шло, но никаких тревожных известий не поступало, и даже состоящий при Алексееве представитель министерства иностранных дел Плансон, которого в Артуре называли дипломатическим барометром, был, против обыкновения, спокоен и мирно беседовал с известными артурскими негоциантами: англичанином Томлинсоном и американцем Смитом. Оба они вели большую торговлю с Японией и были весьма заинтересованы в отношениях России и Японии.

– Никогда Российская империя не была так далека от войны со Страной Восходящего Солнца, как сегодня, – уверял Томлинсон, высокий, рыжий, краснолицый мужчина лет сорока. – Мы, англичане, никогда не допустим до этого. Война принесёт огромные убытки нам, мирным предпринимателям. В качестве союзника Англия всегда сумеет обуздать японскую военщину, если она только вздумает рискнуть на такую авантюру, как война с Россией.

– Япония слишком бедна, чтобы вести большую войну. И никто ей не даст денег на такое проблематичное предприятие, как единоборство с русским колоссом, – вторил англичанину Смит.

Плансон недоверчиво поглядывал на своих собеседников. Мнения их далеко не совпадали с действиями английского правительства, которое всего полтора года как заключило военный союз с Японией, направленный в основном против России и Китая[7]. Совсем недавно в печати промелькнуло сообщение о предоставлении Америкой крупного займа Японской империи. Как дипломат, Плансон понимал, что союз и заём имеют общую цель – усилить военную мощь Японии и обеспечить ей тыл на случай войны. Плансону было только неясно, когда именно предполагает Япония начать военные действия против России, сейчас или через год-два. Сегодняшний отъезд японцев из Артура, конечно, был тревожным признаком, но в то же время было известно, что японский консул в Артуре сегодня обедал у генерала Стесселя, побывал у наместника и адмирала Старка и всех заверил в полном миролюбии Японии и набрал много поручений в Нагасаки, обязуясь в недельный срок все покупки доставить в Артур.

 

– В газетах промелькнуло сообщение, что японский объединённый флот вышел в море[8] по неизвестному направлению, – заметил Плансон.

– Это не более чем обычные в японском флоте зимние манёвры, – отозвался Смит.

– Ни о чём другом сейчас не может быть и речи, – подтвердил Томлинсон.

Несколько успокоенный, Плансон отошёл к другим гостям.

– Как вы думаете, мистер Смит, рискнут японцы начать «спектакль» в ближайшие дни? – справился Томлинсон.

– Получивши деньги, надо делать то, на что они даны. Японский консул заверил меня, что флот микадо[9] находится в полной боевой готовности.

– Вы правы. За этим наблюдают офицеры британского флота, которые находятся при штабе японского адмирала Того[10]. Они сумеют заставить его выполнить принятые на себя обязательства, – согласился Томлинсон.

– От моего брата, командира американского стационера[11] в Чемульпо, я знаю, что там вскоре появится японский флот, – конфиденциально сообщил Смит.

– Возможно, что одновременно он появится и перед Артуром, – добавил Томлинсон.

– Наберёмся немного терпения и проследим, как будут развёртываться события. Всё же следует заблаговременно запастись паспортом о подданстве нейтральных стран, например, Швейцарии или Мексики.

– Я предвосхитил вашу мысль, мистер Смит; уже неделю как стал швейцарским подданным и за действия англичан не отвечаю.

– С месяц как я имею в кармане мексиканский паспорт, – в тон ему заметил Смит.

Дурное настроение Алексеева стало понемногу рассеиваться. Под звуки музыки время проходило быстро, и незаметно дошла очередь до мазурки, считавшейся, по артурским обычаям, гвоздём каждого бала.

Наместник поднялся и встал с именинницей в первой паре. Заиграла музыка, и Алексеев, с неожиданной для его тучной фигуры лёгкостью, заскользил со своей дамой по паркету. Весь зал с вниманием следил за этой парой. Когда очередь дошла до сольных номеров и наместник опустился на колено перед дамой, медленно кружа её вокруг себя, стёкла неожиданно задрожали от гула артиллерийской стрельбы. Сквозь окна были видны многочисленные зарницы выстрелов, звуки которых сливались в сплошные раскаты грома.


Рельефная карта театра войны


Весь зал дружно зааплодировал и танцевальному искусству превосходительной пары, и неожиданному, столь своевременному салюту эскадры, за который приняли стрельбу многие из присутствующих. Сам Алексеев совершенно забыл о своих недавних опасениях. Стрельбу же посчитал за проводимое нынешнею ночью учение по отбитию минных атак. Это счастливое совпадение стрельбы с его выступлением на балу окончательно привело Алексеева в отличное настроение.

Общее оживление усилилось, и пары закружились ещё быстрее под аккомпанемент артиллерийской стрельбы. Бал продолжался.


В квартире командира Квантунской крепостной артиллерии генерал-майора Василия Фёдоровича Белого[12] по случаю именин его жены Марии Фоминичны состоялся небольшой семейный вечер. Молодёжь танцевала в зале под рояль, артиллеристы усердно звенели шпорами и стучали каблуками об пол, вертя до упаду своих дам. Пожилые «матроны» расселись вдоль стен и, наблюдая за молодёжью, судачили между собой.

Местный сердцеед, командирский адъютант Коля Юницкий, на ломаном французском языке дирижировал танцами, на ходу отпуская комплименты дамам.

В соседней комнате за карточными столами сидели старшие офицеры во главе со своим генералом. Огромный, толстый, с лицом, заросшим волосами до самых глаз, полковник Тахателов шумно упрекал своего командира за ошибки в игре. Генерал молча записывал штраф мелком на зелёном сукне. Два других игрока – пышноусый капитан Гобято и седой полковник Стольников – подсчитывали выигрыши.

За соседним столом также шла оживлённая игра.

Раздавшиеся с моря выстрелы вызвали среди присутствующих недоумение.

– Следует запросить моряков об этой стрельбе, – предложил Гобято, когда с моря донеслась канонада.

– Зачем запрашивать? – возразил Белый. – Ясно, что это учение, да ещё приуроченное к именинам жены Старка. Салют имениннице, так сказать!

Все вышли на балкон и оттуда любовались, поёживаясь от холода, красивой картиной, развернувшейся на внешнем рейде.

Эскадра блистала огнями многочисленных прожекторов, усиленно освещая спокойное море. На судах то и дело вспыхивали взблески выстрелов, громко ухали пушки, заливисто трещали пулемёты, и в беспрерывно передвигающихся лучах прожекторов неожиданно возникали то громады броненосцев, то мелкие силуэты сторожевых судов, а то и отдельные шлюпки.

Над Золотой горой взвились одна за другой три боевые ракеты и, разорвавшись высоко вверху, целым снопом ярких звёздочек начали опускаться в воду, выхватывая на минуту из темноты внутренний рейд с портом и доками, Старый город[13] и горы Тигрового полуострова.

– Как изумительно красиво! – восхищались дамы.

– Совсем как на настоящей войне, – заметила одна из них.

– Воевать только не с кем, – заметил Белый.

– А с японцами?

– Ну, куда им до нас!

В это время затрещал телефон, и адъютант поспешил подойти к нему. Лицо его, как только он поднёс трубку к уху, сразу вытянулось.

– Ваше превосходительство, – доложил он. – Капитан Страшников с Тигрового Хвоста доносит, что сейчас было совершено нападение на нашу эскадру и есть повреждённые суда. Один броненосец приткнулся к берегу у Девятой батареи.

– С ума сошёл Страшников? – обозлился Белый. – Какое там нападение? Просто манёвры. Быть может, моряки умудрились в суматохе сами себя подорвать, так это всё же ещё далеко не нападение. Передайте Страшникову, что я запрещаю ему наводить панику, – приказал генерал Юницкому.

– На то он Страшников, чтобы наводить страх на других, – заметил Тахателов.

Все вернулись в комнаты.

Стрельба постепенно стихла, и только прожектора ещё продолжали усиленно ощупывать море и берег.

Вскоре гости сели за ужин.

– Выпьем по чарке горилки, – предложил генерал своим гостям, – щоб наша доля нас не чуралась, как поют у нас на Кубани, щоб нам в Артуре жилося и чтобы никто нас здесь не беспокоил.

Все охотно чокнулись, выпили, ещё чокнулись, усердно заработали челюсти, и гул общего разговора наполнил комнату. Два денщика в белых перчатках обносили гостей разнообразными блюдами, а хозяева внимательно следили за тем, чтобы винные бокалы не стояли пустыми.

О недавнем происшествии на море было забыто.

Комендант крепости Порт-Артур генерал Стессель[14] был в хорошем расположении духа. Он только что обыграл в винт своих обычных вечерних партнёров: начальника своего штаба генерала Рознатовского, адъютанта ротмистра Водягу и штабного подполковника Дмитриевского.

Пока игроки были заняты картами. Вера Алексеевна Стессель с помощью своих четырёх воспитанниц-сироток накрывала на стол. Худенькие девочки боязливо поглядывали на свою благодетельницу, от которой ежеминутно можно было ожидать и затрещин, и поцелуев.

Не успели гости расположиться за столом, как с моря послышались выстрелы. Стессель, начавший было затыкать за пуговицу сюртука салфетку, насторожился.

– Что это может значить, Владимир Семёнович? – обратился он к Рознатовскому. – Сейчас половина двенадцатого ночи.

– Вероятно, моряки решили стрельбой ознаменовать высокоторжественный день именин своей адмиральши, – иронически ответил Рознатовский.

– Это чёрт знает что такое! Сколько раз я просил их ставить меня заблаговременно в известность о своих манёврах. Береговые батареи откроют по ним когда-нибудь огонь, и будут неприятности. Завтра же ещё раз доложу об этом наместнику, – возмущался Стессель.

– Ведь подумай только, Анатоль, – обратилась Вера Алексеевна к мужу, – даже когда ты бываешь именинник, не говоря уже обо мне, ни одна пушка в крепости не стреляет, а этой кривляке Старк салютует весь флот. Подумаешь тоже – первая дама в Артуре!

– Обещаю тебе, Верочка, что в этом году на твои именины заставлю стрелять из всех пушек с утра до вечера в твою честь, – поспешил успокоить разгневанную супругу генерал.

– Узнайте-ка всё же, ротмистр, в морском штабе, в чём там дело, – обратился Рознатовский к Водяге.

– Слушаюсь! – ответил ротмистр, выходя из-за стола.

– Отчего вы, ваше превосходительство, не поставите у себя телефон? Время теперь тревожное, да и удобство это большое, – спросил у Стесселя Дмитриевский.

– Не выношу эту трескучую мерзость. Беспокойства много, а толку мало – вечно неисправен. Пусть уж в штабе трещит, а писаря ко мне с докладом бегают. Живая связь куда надёжнее всех этих электрических штучек.

Возвратившийся Водяга доложил, что на море происходит ночное учение эскадры по отбитию минных атак и что крепости беспокоиться нечего.

Но в это время Водягу опять вызвали к телефону, и, вернувшись, он сообщил, что какой-то капитан Страшников с батареи Тигрового Хвоста доносит о том, что эскадра только что кем-то была атакована и один из кораблей подорван.

– Немедленно справьтесь об этом у генерала Белого. Если сообщение неверно, то прикажите арестовать на двадцать суток Страшникова за распространение ложных сведений, – приказал Стессель.

Ротмистр вышел исполнять приказание.

– Наверное, всё пустяки. Не может же война начаться без предупреждения, – вмешалась Вера Алексеевна. – Да и кто осмелится здесь, на Востоке, напасть на нашу Россию? Тебе наместник ничего не говорил? – обратилась она к мужу.

– Ничего. Даже не намекал, даже слухов не было. Только наши газетчики из «Нового края», известные врали, хотели что-то напечатать о тревожном положении в отношениях с Японией, да я запретил им помещать такой вздор. Виданное ли дело – мы и Япония! Нет, это, конечно, просто манёвры, – окончательно решил Стессель.

– Ваше превосходительство, – доложил вернувшийся Водяга, – генерал Белый по вашему приказу арестовал капитана Страшникова на двадцать суток.

– Правильно, – одобрил Стессель. – Теперь можно и пропустить по чарочке за здоровье сегодняшней именинницы, – ехидно подмигнул он жене.

– За её здоровье моряки и без нас сегодня выпьют целое море вина, – презрительно ответила генеральша.

– Тогда за сегодняшних японцев, что так напугали наших храбрых артиллеристов, – вставил Рознатовский.


Прямо с бала адмирал Старк прибыл на свой флагманский броненосец «Петропавловск», где в этот вечер было назначено важное совещание. Здесь он уже застал начальника морского штаба наместника, румяного и добродушного малоподвижного толстяка, контр-адмирала Витгефта[15], командира порта Артура контр-адмирала Греве, своего флаг-капитана Эбергарда и других чинов эскадры.

Старк зачитал свой рапорт наместнику о принятии мер по охране эскадры в ночное время. Он предлагал отказаться от постановки противоминных сетей, ввиду того что они имелись не на всех судах и могли служить помехой при необходимости экстренного съёма кораблей с якоря.

– Они могут намотаться на винты и тем помешать движению судов, да и защищают они не весь корпус корабля, оставляя нос и корму открытой. Наместник считает необходимым установку сетьевого бона[16] перед входом на внутренний рейд. К его изготовлению уже приступили, – закончил свой доклад Старк.

– Недельки через две мы его с помощью Божьей соорудим, но не знаю, насколько прочен он будет и выдержит ли сильное волнение, обычное на внешнем рейде… – вяло проговорил Греве, пуская клубы ароматного дыма к потолку.

– Значит, в настоящее время центр тяжести обороны эскадры ложится на охраняющие эскадру в ночное время миноносцы и на дальнюю крейсерскую разведку днём, – резюмировал Витгефт.

– Это равносильно надежде на помощь Николая-угодника, – усмехнулся Эбергард. – Как можно ночью в темноте уследить за подходом миноносцев, которые к тому же будут идти без огней? Это всё равно что пытаться увидеть иголку в стоге сена.

– Не посмеют японцы напасть на нас! Уверяю, что отъезд японцев из Артура лишь демонстрация с целью напугать нас, – ответил Витгефт.

– Похоже на то! – вмешался Греве. – Я достоверно знаю, что сегодня японский консул в Чифу[17] обедал у Стесселя и обязался через неделю привезти его жене шёлковые материи и различные безделушки из Нагасаки; он взял даже деньги вперёд. Моя жена очень сожалела, что не смогла воспользоваться его любезностью.

1Порт-Артур (Люйшунь) – город, незамерзающий порт и военно-морская база Китая на юго-западе Ляодунского полуострова – Квантунском полуострове, у входа в заливы Ляодунский и Бохайвань. Порт и крепость построены в 80-х годах XIX века на месте рыбацкой деревни Люй-шунь-коу. В 1894 году во время японо-китайской войны 1894–1895 годов Порт-Артур был взят японскими войсками, многие крепостные сооружения были ими разрушены. По Симоносекскому договору 1895 года Порт-Артур отошёл к Японии, но под давлением России, Германии и Франции был возвращён Китаю. 15 (27) марта 1898 года в Пекине была подписана Россией и Китаем конвенция, по которой Квантунский полуостров с крепостью Порт-Артур передан России в аренду на двадцать пять лет. Квантунский полуостров и прилегающие к нему острова образовали Квантунскую область, которая в 1903 году вместе с Приамурским генерал-губернаторством вошла в состав наместничества на Дальнем Востоке. Во главе наместничества был поставлен адмирал Алексеев. После окончания Русско-японской войны по Портсмутскому мирному договору 1905 года арендные права на Порт-Артур перешли к Японии. Японская оккупация длилась до 1945 года, когда советские войска разгромили японские самурайские части. В настоящее время Порт-Артур принадлежит КНР. (Примечания к тексту произведены на основе издания: Москва: Правда, 1985 г. – Ред.)
2«26 января 1904 года» – все даты в тексте даны по старому стилю.
3Алексеев Евгений Иванович (1843–1918) – адмирал, генерал-адъютант, в 1903–1905 годах – царский наместник на Дальнем Востоке с подчинением ему Приамурского края, Забайкальской области, Маньчжурии и Квантунской области. С началом Русско-японской войны назначен главнокомандующим всеми морскими и сухопутными силами на Дальнем Востоке. После поражения русских войск на реке Шпхэ в октябре 1904 года был освобождён от обязанностей командующего и заменён генералом Куропаткиным. Алексеев был незаконным сыном Александра II и, следовательно, братом Александра III.
4Флаг-офицер – офицер, состоящий при флагмане, ведающий сигнальным делом и выполняющий адъютантские обязанности.
5«…телеграммы о разрыве дипломатических сношений с Японией» – начиная военные действия против России без объявления войны, Япония, считаясь с мировым общественным мнением, проявила некоторую осмотрительность: 24 января (6 февраля) 1904 года были прерваны русско-японские переговоры в Петербурге, прекращены дипломатические отношения с Россией. Однако, чтобы использовать преимущество внезапности нападения, японское правительство создало впечатление, что это не означает начала войны, а является лишь средством давления на царское правительство. В связи с этим адмиралу Алексееву была послана телеграмма с указанием соблюдать осторожность, чтобы не спровоцировать военные действия.
6Ламсдорф (Ламздорф) Владимир Николаевич (1841–1907) – граф, дипломат, служивший в министерстве иностранных дел с 1866 года. В 1900–1906 годах – министр иностранных дел. Сторонник мирного урегулирования с Японией корейско-маньчжурского вопроса.
7…военный союз с Японией, направленный в основном против России и Китая…» – речь идёт об англо-японском союзном договоре 17 (30) января 1902 года, по которому договаривающиеся стороны обязались соблюдать нейтралитет, если одна из сторон, защищая свои интересы в Китае, окажется в состоянии войны с третьей державой, и о военной помощи в случае столкновения с двумя и более державами.
8В газетах промелькнуло сообщение, что японский объединённый флот вышел в море…» – в тот же день, когда были прерваны дипломатические отношения с Россией, – 24 января (6 февраля) 1904 года – японский объединённый флот действительно вышел в море и направился к Порт-Артуру. Однако в печати сообщение об этом не могло появиться, так как одновременно в Японии было введено строжайшее запрещение посылать телеграммы за границу, и даже русская миссия и её военно-морской атташе не смогли сообщить в Петербург о выходе эскадры.
9Микадо (дословно – «возвышенные ворота») – титул японского императора; в самой Японии более распространён титул «тенно» – «божественный».
10Того Хэйхатиро (1847–1985?) – вице-адмирал, командовавший японским соединённым флотом, блокировавшим Порт-Артур в 1904 году, и разбивший эскадру адмирала Рожественского в Цусимском проливе (прим. 1985 г.). Маркиз Того был удостоен всех высших наград Японии и стал начальником Главного морского штаба. В 1913 году был удостоен почётного титула Маршала флота. Во время Первой мировой войны Того уже не занимал никаких официальных постов, но участвовал в принятии большинства важных решений, связанных с флотом. С 1914 по 1924 год он был одним из воспитателей наследника престола принца Хирохито – будущего императора Японии. После окончания Первой мировой войны Того вышел в отставку и отошёл от дел. Скончался в 1934 году (прим. ред.).
11Стационер – судно, постоянно находящееся на стоянке в иностранном порту.
12Белый Василий Фёдорович (1854–1913) – русский генерал от артиллерии, один из доблестных защитников Порт-Артура. Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. В 1886–1902 годах служил в крепостной артиллерии Карса, Севастополя, с 1902 года – начальник Квантунской крепостной артиллерии.
13Старый город – Порт-Артур рекой Лунхе делился на Старый город, на берегу Восточного бассейна, и Новый город, на берегу Западного бассейна. Восточнее Старого города располагался Новый китайский город.
14Стессель Анатолий Михайлович (1848–1915) – генерал-лейтенант. Участвовал в подавлении Ихэтуаньского народного восстания 1899–1901 годов в Китае. Комендант крепости Порт-Артур. С марта 1904 года – начальник Квантунского укреплённого района. За сдачу Порт-Артура японцам был отдан в 1906 году под суд вместе с другими виновниками сдачи крепости – генералами Фоком, Рейсом, Смирновым. Следствие выявило полную бездарность Стесселя, сознательно подготовлявшего крепость к сдаче. Верховный военно-уголовный суд 7 февраля 1908 года приговорил Стесселя к расстрелу, заменённому десятилетним заключением в Петропавловской крепости, но уже 6 мая 1909 года он был освобождён по распоряжению Николая II и уехал за границу.
15Витгефт Вильгельм Карлович (1847–1904) – контр-адмирал, начальник морского отдела штаба наместника. С 22 апреля 1904 года – временный командир Тихоокеанской эскадры вместо вице-адмирала Н. И. Скрыдлова.
16Бон – плавучее ограждение, используемое для защиты места стоянки флота от проникновения неприятельских кораблей, торпед, мин. Боны состоят из неподвижной части и разводной (боновые ворота), служащей для прохода своих кораблей.
17Чифу (Яньтай) – порт на северо-востоке Шаньдунского полуострова, одна из лучших гаваней Китая. В 1860 году по Тяньцзинскому договору был открыт для иностранцев.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41 
Рейтинг@Mail.ru