Стивен Кинг
Билли Саммерс
6
В понедельник он отправляется к своему риелтору, контора которого расположена в небольшом одноэтажном торговом центре в трех кварталах от дома номер 658. Офис Мертона Рихтера – двухкомнатная конура, втиснутая между солярием и тату-салоном «Веселый Роджер». У торгового центра стоит синий внедорожник, довольно старый, с наклейкой «АГЕНТСТВО НЕДВИЖИМОСТИ РИХТЕРА» на одном боку и длинной царапиной на другом. Риелтор мельком просматривает тщательно подделанные документы Далтона Смита, затем отдает их обратно вместе с договором аренды. Те места, где Билли должен поставить подпись, отмечены желтым маркером.
– Вы можете сказать, что хозяин задрал цену, – говорит Рихтер, как будто Билли уже возмутился. – И будете отчасти правы. Но не забывайте про мебель, вайфай и подъездную дорожку – ведь парковка на улице запрещена до шести вечера. Конечно, дорожку придется делить с Дженсенами…
– Большую часть времени я держу машину на муниципальной парковке в центре. А ходить пешком даже полезно. – Он гладит себя по бутафорскому животу. – Цена в самом деле немного завышена, но квартирка мне приглянулась.
– Хотя вы ее даже не видели! – дивится Рихтер.
– Миссис Дженсен очень ее хвалила.
– Понятно. Стало быть, по рукам?..
Билли подписывает бумаги и выписывает первый чек от имени Далтона Смита: плату за первый и последний месяцы, а также страховой депозит (последняя сумма просто баснословная, и оправдать ее могли бы разве что кухонная утварь марки «Олл-клэд», лиможский фарфор и светильники «Тиффани»).
– Компьютерами, значит, занимаетесь? – уточняет Рихтер, пряча чек в ящик стола. Он подталкивает к Билли конверт с надписью «КЛЮЧИ», затем отвешивает своему старенькому ПК шлепок, словно пытается прогнать приблудную и совершенно бесполезную псину. – Мне бы пригодилась ваша помощь с этой развалюхой.
– Я сейчас не на работе, – говорит Билли, – но один совет дать могу.
– Какой же?
– Поменяйте комп, пока все не потеряли. Насколько я понял, об отоплении, электричестве, воде и кабельном вы уже позаботились?
Рихтер улыбается, как будто сейчас вручит Билли приз.
– Нет, это вы как-нибудь сами, дружище!
И протягивает ему руку.
Билли подмывает спросить Рихтера, за что ему вообще платят деньги (договор явно типовой, скачанный из Интернета, добавлены только местные детали), но какое ему до этого дело? Решительно никакого.
7
Билли не терпится вернуться к своей писанине (книгой ее называть пока рано; может, это даже плохая примета), но у него есть другие дела. Когда во вторник открываются банки, он идет в «Саутерн траст» и снимает со счета Дэвида Локриджа немного наличных на мелкие расходы. Затем посещает три разных сетевых магазина электроники и бытовой техники и покупает еще три ноутбука, все за наличные, все от малоизвестных производителей вроде «Оллтека», и маленький настольный телевизор. За него он расплачивается кредиткой Далтона Смита.
Следующий пункт в списке дел – аренда автомобиля. «Тойоту» Билли припрятывает в паркинге на другом конце города, где Дэвид Локридж не появлялся. Еще не хватало, чтобы кто-то из коллег увидел его в обличье Далтона Смита – вероятность этого крайне мала, поскольку днем все прилежные пчелки трудятся в улье, но лучше не рисковать. Именно на таких мелочах люди и попадаются.
Надев парик, очки, усы и живот, Билли вызывает «убер» и просит отвезти его в «Маккой Форд» на западной окраине города. Там он арендует «форд-фьюжн» на тридцать шесть месяцев. Его предупреждают, что наматывать больше десяти с половиной тысяч миль в год не стоит, иначе придется серьезно доплатить. Билли подозревает, что не намотает даже трехсот. Главное, теперь у него (и у Далтона Смита) есть колеса, о которых Ник ничего не знает, – перестраховка на случай, если тот действительно задумал недоброе. Таким образом Далтон не будет иметь никакого отношения к убийству у здания суда – то есть останется чистеньким.
Билли временно паркует новую машину рядом со старой (на другом паркинге, тоже на верхнем уровне и подальше от камер наблюдения), чтобы перетащить телевизор и ноутбуки из «тойоты» в багажник «фьюжна». А заодно дешевые чемоданы с дешевой одеждой из «Уолмарта»: их он вчера вечером погрузил в «тойоту». Затем он перегоняет «фьюжн» к дому номер 658 по Пирсон-стрит – на подъездную дорожку, давным-давно закатанную в бетон, через который уже проросла трава. Хорошо, если миссис Дженсен увидит, как он переезжает. Разумеется, она увидела.
А вот заметил ли Далтон, как она смотрела на него из окна второго этажа? Билли приходит к выводу, что нет. Далтон компьютерщик, рассеянный и замкнутый. Живет в собственном мире. С превеликим трудом втащив два чемодана на крыльцо, он открывает дверь новеньким ключом. Девять ступеней вниз – и вот он у входа в квартиру. Достает второй ключ. Дверь открывается прямо в гостиную. Он ставит чемоданы на ковролин и обходит все четыре комнаты своего жилища (пять, если считать ванную).
Мебель там неплохая, сказал Рихтер. Это неправда. Впрочем, не такая она и ужасная – на ум приходит слово «простенькая». Двуспальная кровать скрипит, но по крайней мере в спину не упираются пружины – и на том спасибо. Мягкое кресло стоит перед столиком, на который просится маленький телевизор вроде того, что он купил в «Дискаунт электроникс». Кресло вполне удобное, хотя от черно-белых полосок рябит в глазах. Надо будет чем-то прикрыть это безобразие.
В целом квартира ему по душе. Он подходит к узкому окну, расположенному на уровне лужайки. Как будто смотришь в перископ, думает Билли. Вид ему очень нравится. Здесь уютно. В Мидвуде тоже неплохо, да и соседи отличные, особенно Акерманы, но этот дом лучше. Безопаснее. В гостиной есть старый диван, на вид удобный, и Билли решает поставить его вместо кресла-зебры: будет сидеть и смотреть на улицу. Прохожие иногда смотрят на дома и заглядывают в окна, но никто не додумается опустить глаза на окна подвальчика – стало быть, никто не увидит Билли. Это настоящее логово. Если придется затаиться в какой-нибудь норе, думает он, можно сделать это здесь, а не в Висконсине, где Ник якобы приготовил для него квартирку. Потому что этот подвал и есть нор…
Раздается тихий стук в дверь – скорее скрежет. Он оборачивается и видит на пороге миссис Дженсен (дверь осталась открытой): она барабанит ногтями по косяку.
– Здравствуйте, мистер Смит!
– О, добрый день. – Голос Далтона Смита чуть выше, чем голос Билли Саммерса и Дэвида Локриджа. Слегка сипловатый, с намеком на астму. – Я как раз въезжаю, миссис Дженсен. – Он показывает на чемоданы.
– Раз мы теперь соседи, зовите меня просто Беверли.
– Конечно. Спасибо. Я Далтон. Простите великодушно, я пока не могу угостить вас чашечкой кофе – еще ничего не купил…
– Прекрасно понимаю. Переезд – это безумие, правда?
– Правда. Спасает, что я часто путешествую и вещей у меня немного. Остаток недели проведу в Линкольне, Небраска, а потом еду в Омаху. – Билли заметил: когда врешь про разъезды по небольшим городкам, имеющим второстепенное экономическое значение, люди почему-то охотнее тебе верят. – Я еще не все перетащил из машины, поэтому, если позволите…
– Вам помочь?
– Нет, нет, я справлюсь, – заверяет ее Билли и тут же делает вид, что передумал: – Хотя…
Они вместе выходят на улицу. Билли вручает ей три коробки с дешевыми ноутбуками. Беверли становится похожа на курьера пиццерии «Доминос».
– Ой, только бы не уронить – с виду они новенькие и наверняка стоят целое состояние!
Стоят они не больше девятисот долларов, но Билли не хочет возражать. Только спрашивает, не слишком ли тяжело.
– Ха! Они точно легче, чем корзина с выстиранным бельем. Вы все это будете подключать?
– Как только разберусь с электричеством, – говорит Билли. – Это мой бизнес. По крайней мере его часть. В основном я работаю на аутсорсинге.
Слова вроде «аутсорсинг» звучат солидно и могут означать что угодно. Билли вытаскивает из багажника коробку с телевизором. Они вместе возвращаются к дому, входят в открытую дверь и спускаются в подвал.
– Заглядывайте сегодня к нам, когда немножко устроитесь, – говорит Беверли Дженсен. – Я кофе сварю. И угощу пончиком – правда, он вчерашний.
– От пончика никогда не откажусь. Спасибо, миссис Дженсен.
– Беверли.
Он улыбается.
– Да, точно, Беверли. Вот притащу еще один чемодан – и забегу к вам.
Баки выслал ему коробку, подписанную словом «Страховка». Внутри лежит айфон Далтона Смита. Разгрузив «фьюжн», Билли делает несколько звонков. А к тому времени, когда он выпивает чашечку кофе и съедает пончик в квартире Дженсенов на втором этаже (с напускным интересом выслушав рассказ Беверли о проблемах ее мужа на работе и его неладах с начальством), в подвале уже появляется электричество.
В его подземном логове.
8
Половину дня он проводит в новом доме, распаковывая дешевую одежду, включая дешевые компьютеры и закупая продукты в супермаркете «Брукшайрз», что в миле от дома. Ничего скоропортящегося, кроме дюжины яиц и сливочного масла, он не берет. В основном затаривается тем, что будет долго храниться: консервами и замороженными полуфабрикатами. В три часа он садится в арендованный «фьюжн» и возвращается на четвертый уровень паркинга номер 2. Убедившись, что его никто не видит, снимает очки и усы. Какое облегчение – наконец избавиться от живота! В следующий раз надо будет обработать кожу детской присыпкой, чтобы не появилось потницы.
Пересев в «тойоту», он едет на ней в паркинг номер 1, оставляет машину и поднимается на пятый этаж «Башни Джерарда». Книгу не пишет и в компьютерные игры не играет. Просто сидит и думает. В офисе нельзя держать винтовку и вообще оружие, максимум – нож для чистки овощей. Это хорошо. Возможно, ствол ему не понадобится еще несколько недель или даже месяцев. Возможно, ему вообще не придется никого убивать – и разве это так уж плохо? В плане денег – да. Он потеряет полтора миллиона долларов. Что же до пятисот тысяч, которые ему уже перевели, захочет ли заказчик – тот, чьим посредником выступает в этом деле Ник, – получить их обратно?
– Пусть попробует, – говорит Билли вслух. И смеется.
9
Пока он идет – плетется – обратно к машине, в голове крутятся мысли о двоеженстве.
Он никогда не был женат даже на одной женщине, не говоря о двух, но способен представить, каково это. Если одним словом – изматывающе. Сейчас ему приходится переключаться между тремя разными жизнями. Для Ника и Джорджо (и для ненавистного Кена Хоффа) он вольный стрелок по имени Билли Саммерс. Для сотрудников «Башни Джерарда» – равно как и для жителей мидвудской Эвергрин-стрит – начинающий писатель по имени Дэвид Локридж. А для соседей по Пирсон-стрит, что в девяти кварталах от «Башни Джерарда» и в четырех милях от Мидвуда, – пузатый компьютерщик по имени Далтон Смит.
Если подумать, у него есть и четвертая личина: Бенджи Компсон, который все-таки не совсем Билли – ровно настолько, чтобы сам Билли мог спокойно воскрешать в памяти образы из прошлого, что раньше делать избегал.
Он сознательно начал писать историю Бенджи на компьютере, который, вероятно (нет, наверняка), клонирован: это своеобразная проверка на прочность. И пресловутое «последнее дело». Но есть и другая причина, куда более важная и глубокая: ему нужны читатели. Пусть это будет кто угодно, пусть даже бандюганы из Вегаса вроде Ника Маджаряна и Джорджо Свиньелли. Теперь Билли понимает (раньше не понимал и даже не задумывался об этом), что любой писатель, решивший показать свой труд людям, намеренно играет с огнем. В этом есть своя прелесть. Смотрите на меня. Я безоружен и стою перед вами голый. Во всей красе.
Предаваясь таким размышлениям, он направляется к паркингу и вдруг вздрагивает: кто-то хлопает его по плечу. Это Филлис Стэнхоуп, молодая сотрудница бухгалтерской конторы.
– Ой, простите. – Она делает шаг назад. – Не хотела вас пугать.
Увидела ли она что-нибудь в этот миг, когда он не был готов к свидетелям? Может, промельк его настоящей личности? Не потому ли она отшатнулась? Может быть, поэтому. Если так, надо побыстрее развеять образ легкой улыбкой – и чистой правдой.
– Все хорошо. Просто я был за миллион миль отсюда.
– Размышляли о своей книге?
О двоеженстве.
– Ага.
Филлис идет с ним в ногу. Сумочка перекинута через плечо, за спиной детский рюкзак с Губкой Бобом. Вместо «щелкунчиков» – кеды с белыми носками.
– Не видела вас сегодня за обедом. Ели в кабинете?
– Нет, катался по делам. Я ведь до сих пор толком не обжился. Плюс у меня был серьезный разговор с моим агентом.
Он действительно разговаривал с Джорджо, впрочем, ничего серьезного они не обсуждали. Ник вернулся в Вегас, а Свин поселился в особняке с двумя другими молодчиками – Реджи и Даной. Вряд ли Ник и Джорджи Свин задумали его грохнуть (и завезли для этого сразу двух ребят), но для них это очень крупное и важное дело. Конечно, они перестраховываются – Билли был бы удивлен, даже шокирован, если бы они не осторожничали. Кто здесь действительно крайний, так это Кен Хофф. Будущий козел отпущения.
– Кроме того, писателю необязательно сидеть за столом, чтобы работать. – Билли похлопывает себя по виску.
Она отвечает ему улыбкой. Доброй.
– Наверное, все вы так говорите.
– Если честно, я в данный момент нахожусь в небольшом тупике.
– Может, это не просто тупик, а новое место действия?
– Возможно.
Вообще-то Билли лукавит, никакого тупика нет. Да, кроме первой сцены он еще ничего не написал, но остальное не заставит себя ждать. Весь текст уже есть у него в голове. Осталось только его набрать. И Билли не терпится сесть за работу. Это ничуть не похоже на ведение личного дневника, и это не попытка примириться с прошлым, пусть сколь угодно несчастным и полным травм; это даже не исповедь, хотя в результате, возможно, к ней все и сведется. Это – сила. Он наконец нашел источник. Причем на сей раз силой его наделяет не оружие. Как и вид из окон своего нового подземного жилища, ему это нравится.
– В любом случае, – говорит Билли, когда они подходят к паркингу, – я планирую взяться за дело всерьез. Начинаю прямо завтра.
Филлис приподнимает брови.
– Правило у меня твердое: варенье на завтра…
Билли подхватывает цитату, и они заканчивают ее хором:
– …и только на завтра![16]
– Как бы там ни было, мне не терпится прочитать вашу книгу. – Они входят под своды паркинга – после палящего уличного зноя здесь царит восхитительная прохлада – и начинают подниматься. Филлис останавливается на полпути к первому повороту. – Вот моя машина. – Она нажимает кнопку на брелоке. Неподалеку вспыхивают задние габаритные огни маленького голубого «приуса». Номер обрамляют два стикера: «МОЕ ТЕЛО – МОЕ ДЕЛО», «ВЕРЬТЕ ЖЕНЩИНАМ».
– Как бы вам машину не поцарапали, – говорит Билли. – Этот штат красный до мозга костей.
Она поднимает сумочку и улыбается ему совсем не так, как сначала, – новая улыбка больше похожа на усмешку Грязного Гарри.
– А еще в нашем штате разрешено скрытое ношение, так что если кто-то попытается отскрести мои наклейки ключом, советую им делать это тайком и не попадаться мне на глаза.
Интересно, это показуха? Миниатюрная бухгалтерша нарочно держится посмелее и понаглее с мужчиной, который, возможно, ей интересен? Может быть. А может, и нет. В любом случае он восхищен: так прямо говорить о своих убеждениях! Для этого нужна смелость. Именно так ведут себя хорошие люди. По крайней мере когда показывают себя с лучшей стороны.
– Что ж, еще увидимся, – говорит Билли. – Я свою повыше бросил.
– Правда? Неужели внизу мест не нашлось?
Он мог бы сказать, что задержался и не успел урвать хорошее местечко, но в итоге это сыграет против него, ведь он всегда паркуется на четвертом.
– Там меньше вероятность, что кто-нибудь меня бортанет и скроется. – Билли показывает большим пальцем наверх.
– Или отскребет ваши стикеры?
– У меня их нет, – отвечает Билли и вновь говорит чистую правду: – Не люблю быть на виду. – Тут, повинуясь внезапному импульсу (хотя человек он отнюдь не импульсивный), он предлагает: – Давайте сходим куда-нибудь, выпьем. Хотите?
– Да. – Без колебаний и стеснения. Как будто она ждала этого вопроса. – В пятницу? Тут неподалеку есть неплохое заведение, счет можем поделить. Я предпочитаю делить счет. – Она умолкает. – По крайней мере на первой встрече.
– Хорошая привычка. Осторожнее за рулем, Филлис.
– Фил. Зови меня Фил.
Он машет ее задним габаритам на прощание и отправляется к себе на четвертый уровень. Здесь есть лифт, но ему хочется пройтись. И спросить себя, на кой черт он сделал то, что сделал. И на кой черт играл в «Монополию» с детьми Акерманов? Ведь знал же, что они захотят повторить игру на следующих выходных (и он наверняка согласится)! С людьми надо ладить, а не дружбу водить, верно? Как слиться с пейзажем, если стоишь на переднем плане?
Коротко: никак.
Глава 6
1
Лето в самом разгаре. Днем стоит влажная, удушливая жара, солнце палит немилосердно, а под вечер случаются грозы, порой весьма лютые, со шквальным ветром и градом. На окраинах даже замечены торнадо, но до центра и Мидвуда они не добираются. Когда гроза отгремит, над горячим асфальтом поднимается пар, и лужи быстро высыхают. Большинство квартир на верхних этажах «Башни Джерарда» пустуют: либо их никто не занял, либо жильцы сбежали в более прохладные регионы страны. Зато в офисах полно сотрудников, потому что арендуют их в основном молодые фирмы, еще не успевшие встать на ноги. Некоторых – вроде той юридической конторы на этаже Билли – два года назад еще даже не существовало.
Билли и Фил Стэнхоуп идут в бар. Местечко действительно приятное, стены изнутри обшиты деревом. Находится оно по соседству с одним из лучших ресторанов города, где гостей потчуют стейками. Фил заказывает виски с содовой («Папин выбор», – говорит она), а Билли – коктейль «Арнольд Палмер», поясняя, что ему настрого запретили пить спиртное, даже пиво, пока идет работа над книгой.
– Алкоголик я или нет – вопрос пока открытый, – говорит он. – Но проблемы со спиртным у меня были. – Он рассказывает ей придуманную Ником и Джорджо легенду про то, как в Нью-Хэмпшире он злоупотреблял всем подряд в компании таких же прожигателей жизни.
Проходит полчаса. Все идет неплохо, но Билли чувствует, что ее интерес к нему – романтический, а не дружеский – вовсе не так силен, как он надеялся. Вероятно, всему виной пропасть между двумя разными напитками в их стаканах. Пить виски в компании мужчины, который пьет чай со льдом и лимонадом, – сомнительное удовольствие. Почти то же самое, что пить в одиночку. А по румянцу, который тут же загорается на щеках Фил, когда она допивает первый стакан, можно предположить, что проблемы с алкоголем есть и у нее. Или появятся с годами. Жаль, конечно, что все складывается именно так… Билли был бы не против, если бы у них с Фил дошло до постели, но в данной ситуации им лучше остаться друзьями. Меньше вероятность осложнений. Полностью исчезнуть с ее радаров уже не выйдет – он явно ей нравится, и это взаимно, – но эксперты-криминалисты никогда не найдут его отпечатков пальцев в ее спальне. Это на пользу им обоим. Однако даже столь короткий обмен биографиями (настоящей с ее стороны и выдуманной – с его) – чересчур близкий контакт, и Билли отдает себе в этом отчет.
У Далтона Смита история другая, проблем с алкоголем у него не было, поэтому он с чистой совестью соглашается выпить пива с мужем Беверли на заднем крыльце дома номер 658 по Пирсон-стрит. Дон Дженсен работает ландшафтным дизайнером в компании под названием «Гроуин консен». Он целиком и полностью разделяет позицию другого Дона, что сидит в куда более роскошных интерьерах по адресу Пенсильвания-авеню, 1600[17]. Особенно он согласен с Доном в вопросах иммиграционной политики («Не хочу, чтобы Америка покоричневела», – говорит он), хотя в «Гроуин консен» трудятся по большей части нелегалы, которые и двух слов по-английски связать не могут («Зато продуктовые талоны читать умеют»). Когда Билли спрашивает, нет ли в этом противоречия, Дон Дженсен только отмахивается («Кинозвезды приходят и уходят, а мексикашки будут всегда», – говорит он). На вопрос Дона о планах на ближайшее будущее Билли отвечает, что скоро уедет на пару недель в Айова-Сити. Потом – в Де-Мойн и Эймс.
– Да уж, на месте вы не сидите, – замечает Дон. – Стоит ли снимать жилье? Только деньги на ветер.
– Летом у меня самая горячая пора. Надо же где-то повесить шляпу. Осенью я почаще буду появляться, успею вам надоесть.
– Вот за это и выпьем. Хотите еще пива?
– Нет, спасибо, – сказал Билли, вставая. – Надо поработать.
– Зануда, – говорит Дон и по-дружески хлопает его по спине.
– Каюсь, виноват.
Рагланды с Эвергрин-стрит – Пол и Дениз – приглашают его на цыпленка-барбекю из «Биг клакс». На десерт Дениз подает бисквитные пирожные с клубникой, которые испекла сама. Они восхитительно хороши. Билли просит добавки. Фасио – Пит и Диана, что живут через дорогу, – зовут его на пятничную пиццу, которую едят внизу в игровой под «Индиану Джонса: В поисках утраченного ковчега» вместе с Дэнни Фасио и детьми Акерманов. Фильм производит на ребят такое же неизгладимое впечатление, какое он произвел в свое время на Билли и Кэти в старом кинотеатре «Бижу», где его крутили три сезона подряд. Джамал и Корин Акерманы приглашают Билли на тако и «шелковый» шоколадный пирог, тоже восхитительный. Билли просит добавки. Он набрал уже пять фунтов. Не желая прослыть любителем халявы, он покупает в «Уолмарте» гриль (оплачивает его картой Дэвида Локриджа) и приглашает все три семьи и Джейн Келлогг, вдову из дальнего конца квартала, на бургеры и хот-доги у себя на заднем дворе. Трава там, как и спереди, уже заметно преобразилась.
По выходным он продолжает играть с детьми в «Монополию». Теперь на эти игры собирается вся местная детвора, причем не только с Эвергрин-стрит – всем хочется отнять у чемпиона пальму первенства. Билли неизменно разносит их в пух и прах. Однажды в воскресенье, временно присвоив себе фишку в виде гоночной машинки, за доску садится Джамал Акерман. («Ну, вперед, Белая Америка», – с ухмылкой говорит он Билли.) Играет он чуть лучше, чем дети, но ненамного. Спустя полтора часа Джамал банкротится, а Билли в очередной раз торжествует. Победу над ним, как ни странно, одерживает Корин Акерман – в последнее воскресенье лета. Следящие за напряженной игрой дети устраивают бурные овации, когда Билли объявляет себя банкротом. Он тоже хлопает в ладоши. Корин отвешивает поклон, а потом фотографирует доску. Билли прикладывает усилия, чтобы не попасть в кадр. Впрочем, вряд ли это имеет смысл в наш век телефонов с камерами. Наверняка Дерек уже щелкнул его на свой. И Дэнни Фасио тоже. Дети Акерманов, аплодируя, смотрят на него влюбленными сияющими глазами. Эти игры стали важной частью их жизни. Возможно, для остальных детей они тоже имеют значение, но для Дерека и Шанис особенно, ведь именно с них все начиналось. Билли стал важной частью их жизни, но скоро он их предаст. Он не думает (или не хочет, отказывается думать), что разобьет им сердце, убив Джоэла Аллена, но это событие точно их потрясет. Развеет их иллюзии. Завалит им горизонт. Билли может сколько угодно говорить себе, что рано или поздно это случается со всяким. Мол, не я, так кто-нибудь другой. Но ему тяжело. Так хорошие люди себя не ведут. Впрочем, изменить ситуацию он не в силах. Все чаще и чаще он надеется, что Аллена не экстрадируют – или убьют в тюрьме, или он сбежит, сорвав им все планы.
По будням, если на улице не слишком жарко, он обедает на площади перед «Башней Джерарда». Ему удается познакомиться с Колином Уайтом, местным модником. Уайт производит впечатление не просто гея, а эдакого карикатурного персонажа из комедийного сериала 1980-х: томные жесты, речь с придыханием и закатыванием глаз. Билли он называет «сладким» и «душечкой». Однако за этим театром скрывается недюжинный ум. Ум острый, как бритва. И когда эти глаза не закатываются, они подмечают кучу подробностей. Впрочем, потом многие будут рассказывать полиции о том, какое впечатление произвел на них Дэвид Локридж. Большинство – включая Филлис Стэнхоуп – дадут положительную характеристику, но описание Колина Уайта, пожалуй, будет самым точным. Билли планирует использовать Уайта в своих целях, но с ним надо соблюдать предельную осторожность. Если у Билли есть «тупое я», то у Колина Уайта второе я «дурашливое». Рыбак рыбака видит издалека.
Однажды, когда они сидят на скамеечке в скудной полуденной тени деревьев, Билли спрашивает Колина, как ему удается выбивать из людей деньги, ведь он, в сущности, неплохой человек, да еще и голубой, как яйца дрозда. Колин прижимает к лицу ладонь, невинно таращит глаза и говорит:
– Ну… знаешь, я как бы… меняюсь.
Рука опускается на колени. Приятная улыбка (едва тронутая блеском для губ) исчезает. Мелодичность речи тоже. Томный Колин Уайт, одетый сегодня в золотые штаны-парашюты и узорчатую рубашку с высоким воротником, начинает цедить сквозь зубы голосом зверюги-адвоката:
– Мэм, не знаю, кого вы пытаетесь развести этим нытьем, я на такое не ведусь. Ваше время истекло. Машина вам еще нужна? Если да, имейте в виду: когда я положу трубку, ничего не получив – а пустые обещания мне не нужны, – то следующий мой звонок будет уже не вам, а нашим коллекторам. Распускайте нюни сколько влезет, меня этим не проймешь. – Излагает он убедительно, ничего не скажешь. – Прямо сейчас я должен увидеть на своем экране перевод на шестьдесят долларов. Самое меньшее – на пятьдесят, но только потому, что сегодня я встал с той ноги. – Он умолкает, вновь поднимает на Билли невинные глаза (едва тронутые черным косметическим карандашом). – Теперь понимаешь?
Теперь Билли понимает. Впрочем, кое-что понятнее не стало: хороший Колин Уайт человек или плохой? Возможно, и то и другое. Билли эта концепция настораживает.
