Стэнли Милгрэм
Подчинение авторитету: Научный взгляд на власть и мораль
Глава 2
Метод исследования
Залог успеха научного исследования в простоте. Особенно это касается исследования психологического. Психология – дело тонкое и неоднозначное. Запутанные процедуры способны лишь усложнить понимание явлений. Чтобы упростить изучение вопросов подчинения, нужно создать ситуацию, в которой один человек приказывает другому совершить некое наблюдаемое действие, – а затем посмотреть, когда тот слушается, а когда нет.
Если нам надо выяснить степень подчиняемости, а также условия, влияющие на нее, нам необходим для противопоставления некий мощный фактор, который способствует неподчинению и общечеловеческая значимость которого очевидна.
Из всех нравственных принципов наиболее общепризнан следующий: нельзя причинять страдание беспомощному человеку, который не несет ни вреда, ни угрозы. Этот принцип у нас и будет противовесом подчинению.
Человеку, пришедшему в лабораторию, будут приказывать совершать все более жестокие действия против другого индивида. Соответственно, будет все больше и больше оснований для неподчинения. В какой-то момент испытуемый может отказаться выполнять приказы и прекратить участие в эксперименте. Поведение до этого отказа именуется подчинением. Отказ есть акт неподчинения. Он может наступить раньше или позже по ходу дела, это и есть искомая величина.
Конкретный способ, которым наносится вред жертве, не слишком принципиален. По техническим причинам мы остановились на ударах током. Соображения были такие. Во-первых, испытуемый наглядно видит, что разряды имеют разную мощность. Во-вторых, данный способ хорошо вписывается в научную ауру лаборатории. В-третьих, в лабораторных условиях легко имитировать применение электрошока.
А сейчас опишем детали исследования.
Как подбирали участников
Легче всего было бы взять для эксперимента йельских студентов. В конце концов, студенты под боком и их несложно привлечь. Тем более, в психологии опыты с участием студентов – обычное дело. Однако в данном случае учащиеся элитного вуза не годились. Уж очень велик риск, что студенты, уже поучаствовавшие в эксперименте, расскажут, в чем дело, тем, кому это предстоит. Поэтому я ориентировался на более обширный ресурс: все население Нью-Хейвена, 300 000 жителей. Была и иная причина предпочесть Нью-Хейвен университету: студенты – слишком однородная группа. Им почти всем около 20 или чуть больше; они умны и отчасти знакомы с психологическими экспериментами. Мне же требовался широкий круг людей из самых разных слоев общества.
Чтобы набрать участников, мы дали объявление в местную газету. Оно приглашало представителей любых профессий принять участие в исследовании памяти и обучаемости. За час участия полагалась плата в $4 плюс 50 центов для проезда на общественном транспорте (см. иллюстрацию). Откликнулось 296 человек. Поскольку для эксперимента этого было недостаточно, приглашения также рассылались по почте. Пригласительные письма были отправлены нескольким тысячам жителей, чьи имена мы взяли из телефонной книги. Откликнулись примерно 12 % адресатов. Респонденты, о которых мы знали пол, возраст и профессию, составили круг испытуемых. За несколько дней до опыта мы проводили индивидуальные собеседования.
Типичными испытуемыми были почтовые клерки, школьные учителя, продавцы, инженеры и рабочие. Образовательный уровень – самый разный: от людей, недоучившихся в школе, до обладателей докторских и прочих профессиональных степеней. Было придумано несколько экспериментальных ситуаций (как вариации основного эксперимента), и с самого начала я счел важным задействовать в каждой из них представителей разных возрастов и разных профессий. Всякий раз разброс по профессиям был таким: 40 % – рабочие, квалифицированные и неквалифицированные; 40 % – белые воротнички, продавцы и бизнесмены; 20 % – люди интеллектуального труда. Подобрали и возрастной состав: 20 % – от 20 до 30 лет; 40 % – от 30 до 40 лет; и 40 % – от 40 до 50 лет.
Место и персонал
Эксперимент проводился в первоклассной Интерактивной лаборатории Йельского университета. Деталь немаловажная с точки зрения легитимности мероприятия в глазах испытуемых. Впрочем, в нескольких последующих вариациях опыт ставили не в университетских условиях (см. главу 6). Роль экспериментатора сыграл тридцатиоднолетний школьный учитель биологии. По ходу дела он держался бесстрастно и выглядел несколько сурово. Он был одет в серый рабочий халат. В качестве жертвы выступал сорокасемилетний бухгалтер, специально обученный для этой роли, американец ирландского происхождения. Большинство наблюдателей находили его мягким и симпатичным.
Процедура
В каждом эксперименте участвовали один «наивный субъект» и одно подставное лицо. Чтобы оправдать использование электрического тока, требовался хорошо продуманный предлог. (При всех ситуациях законной власти подчиненный должен ощущать связь, пусть и едва уловимую, между конкретной разновидностью авторитетного лица и указаниями с его стороны.) Экспериментатор объяснял положение дел следующим образом.
В психологии существует несколько гипотез, объясняющих, как люди усваивают информацию разного рода.
Некоторые наиболее известные гипотезы рассматриваются в этой книге. (Испытуемому показывали книгу о процессе обучения.)
Согласно одной теории, люди правильно усваивают материал, когда их наказывают за ошибки.
На практике эта теория реализуется, когда родители шлепают ребенка, если он что-то делает не так.
Предполагается, что шлепок, форма наказания, стимулирует ребенка лучше запоминать и учиться эффективнее.
Однако на самом деле мы почти ничего не знаем о том, как влияет наказание на обучаемость, поскольку по-настоящему научных исследований с участием людей не проводилось.
Например, неизвестно, какая степень наказания оптимальна для усвоения материала и насколько влияет личность наказывающего (моложе он ученика или старше и т. д.).
Поэтому в данном исследовании мы привлекаем к участию людей разных профессий и разных возрастов. И одних мы просим быть «учителями», а других «учениками».
Мы хотим выяснить, какое воздействие оказывают разные люди друг на друга в качестве учителей и учеников и каково воздействие наказания в этой ситуации.
Вот и сегодня я собираюсь попросить кого-то из вас быть «учителем», а кого-то – «учеником».
Есть у кого-либо из вас предпочтения?
[Испытуемому и сообщнику экспериментатора разрешено высказывать свои предпочтения.]
Ладно, честнее всего будет бросить жребий. На одной бумажке я напишу слово «учитель», а на другой – «ученик».
[Сначала вытягивает жребий испытуемый, потом – сообщник.]
У кого какая бумажка?
Отлично. Теперь для начала создадим условия, в которых «ученика» можно наказывать.
Пройдемте в соседнюю комнату…
Жеребьевка подтасовывалась таким образом, что испытуемый всегда оказывался «учителем», а сообщник экспериментатора – «учеником». (На обеих бумажках стояло слово «учитель».) Сразу после жеребьевки «учителя» и «ученика» отводили в соседнюю комнату, где «ученика» пристегивали ремнями к «электрическому стулу».
Экспериментатор объяснял: ремни необходимы, чтобы избежать ненужных движений при ударе током. На самом деле надо было создать впечатление, что в этой ситуации ему некуда деться. К запястью «ученика» был присоединен электрод, а «чтобы избежать волдырей и ожогов», применялась электродная паста. Испытуемому сообщали, что электроды соединены с генератором тока в соседней комнате.
Для вящей убедительности экспериментатор в ответ на сомнения «ученика» заявлял: «Хотя удары током могут быть очень болезненными, они не приведут к долговременным повреждениям тканей».
Задание
Задание состояло в запоминании взаимосвязанных слов. Сначала испытуемый зачитывал «ученику» ряд словесных пар, а затем повторял список, только первое слово пары сопровождалось уже четырьмя словами. Например, пары могли выглядеть так:
синий ящик
приятный день
дикая утка
и т. д.
А при проверке усвоения набор был следующий:
Синий небосвод – узор – ящик – светильник.
«Ученик» должен был ответить, какое из четырех слов первоначально было в паре с первым словом. Свой ответ он передавал, нажимая на одну из четырех кнопок перед собой, а та зажигала одну из четырех пронумерованных лампочек, расположенных наверху электрогенератора.
Генератор электрошока
На панели располагались по горизонтали 30 рубильников. На каждом рубильнике стояло обозначение числа вольт (с шагом в 15 вольт – от 15 до 450). Каждую группу из четырех рубильников сопровождала надпись: «Слабый разряд», «Умеренный разряд», «Сильный разряд», «Очень сильный разряд», «Мощный разряд», «Очень мощный разряд», «Опасно – тяжелое поражение». Два последних рубильника справа, расположенных за последним рубежом, были просто обозначены: ХХХ.
При включении рубильника загорался связанный с ним красный сигнал, слышались жужжание и щелчки реле, вспыхивала синяя лампа с надписью «генератор напряжения», а стрелка вольтметра отклонялась вправо.
В левом верхнем углу генератора стояла надпись: «ГЕНЕРАТОР ЭЛЕКТРОШОКА, ТИП ZLB; DYSON INSTRUMENT COMPANY, УОЛТЭМ, МАССАЧУСЕТС; ОТ 15 ДО 450 ВОЛЬТ».
Демонстрационный шок
Перед началом опыта испытуемому давали возможность проверить ощущения от воздействия тока на себе. Разряд всегда составлял 45 вольт и производился нажатием на третий рубильник. Удар тока приходился на запястье испытуемого и укреплял в последнем убежденность в подлинности генератора.
Инструкции относительно электрошока
Испытуемому давали инструкцию наносить удар током всякий раз, когда «ученик» давал неверный ответ. Более того – ключевой момент – было и такое указание: «переключать генератор на ступень выше всякий раз, когда «ученик» дает неверный ответ». Перед переключением рубильника «учитель» должен был объявлять вслух уровень напряжения. Это служило постоянным напоминанием испытуемому об увеличении интенсивности ударов, наносимых «ученику»{1}. Если испытуемый достигал 30-го уровня шока (450 вольт), ему велели продолжать процедуру, используя ток максимального напряжения. После двух дальнейших попыток экспериментатор останавливал опыт{2}.
Реакция экспериментатора
В различные моменты эксперимента испытуемый обращался к экспериментатору за советом, продолжать ли наносить удары. Или давал понять, что не хочет делать это дальше.
Экспериментатор подталкивал испытуемого серией фраз, призывая его к подчинению.
Фраза 1: «Пожалуйста, продолжайте». (Или: «Пожалуйста, дальше».)
Фраза 2: «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали».
Фраза 3: «Абсолютно необходимо, чтобы вы продолжали».
Фраза 4: «У вас нет выбора, вы должны продолжать».
Здесь была четкая последовательность. Фраза 2 использовалась лишь в том случае, если фраза 1 оказывалась неэффективной. Если испытуемый отказывался повиноваться после фразы 4, эксперимент прекращался. Во всех случаях экспериментатор отдавал распоряжение твердо, но вежливо. Последовательность возобновлялась всякий раз, когда субъект упирался или выказывал нежелание следовать указаниям.
Специальные побуждающие фразы
Если испытуемый спрашивал, не рискует ли «ученик» серьезно пострадать, экспериментатор отвечал:
Хотя удары током могут быть болезненными, они не приведут к долговременным повреждениям тканей. Поэтому, пожалуйста, продолжайте. [При необходимости за этим следовали фразы 2, 3 и 4.]
Если испытуемый заявлял, что «ученик» не хочет продолжать, экспериментатор отвечал:
Нравится это «ученику» или не нравится, вы должны продолжать, пока он не выучит правильно все пары слов. Поэтому, пожалуйста, продолжайте. [При необходимости за этим следовали фразы 2, 3 и 4.]
Реакция жертвы
Во всех случаях «ученик» давал заранее определенные ответы на тест со словесными парами в пропорции приблизительно три неправильных ответа на один правильный.
Реакции жертвы – один из ключевых элементов ситуации, а потому были тщательно продуманы. Поначалу в пилотных исследованиях жертва не издавала никаких звуков. Мы думали, что надписей с числом вольт и указанием напряжения будет достаточно, чтобы вызвать неповиновение. Однако это оказалось не так. В отсутствии протестов со стороны «ученика» почти все участники пилотных исследований исполняли инструкции до конца, не выказывая особой тревоги. Но это лишало нас возможности нащупать закономерности. Нужно было задействовать какой-то фактор, который усилил бы сопротивление испытуемого и выявил индивидуальные различия с точки зрения момента отказа от участия.
Этим фактором стали протесты жертвы. Поначалу мы использовали слабые протесты, но от них не было толку. Постепенно по ходу эксперимента мы стали прибегать ко все более решительным протестам. Но к нашему ужасу, даже очень болезненные реакции жертв не удерживали многих от применения самых суровых наказаний по требованию экспериментатора. И все же в среднем число случаев применения максимальных ударов током уменьшилось и в поведении испытуемых появился некоторый разброс. Соответственно, мы записали крики жертвы на магнитофон и включили их в основную процедуру эксперимента.
Данная ситуация показала не только сложности в создании эффективной экспериментальной процедуры, но и то, что испытуемые обнаружили гораздо большую готовность подчиняться, чем мы ожидали. Стало понятно и значение реакции жертвы при наблюдении за поведением испытуемых.
Каждый возглас «ученика» соответствовал определенному уровню напряжения на генераторе. В тексте сложно передать весь спектр реакций: у нас нет точных слов для описания всех оттенков интенсивности и тональности протестов. В целом, однако, картина такова. Жертва не выражала неудовольствия до разряда в 75 вольт, который вызывал легкий всхрип. Аналогичные реакции следовали за ударами в 90 и 105 вольт, а после 120 вольт «ученик» говорил, что ему больно. После 135 слышались тяжелые стоны, а после 150 – «ученик» просил: «Экспериментатор, заберите меня отсюда! Я не хочу больше участвовать в эксперименте! Я отказываюсь продолжать!» Подобные восклицания становились все интенсивнее, и после 180 вольт «ученик» кричал: «Я не могу выносить эту боль!» Реакцией на 270 вольт был неистовый вопль. Начиная со 150 вольт «ученик» упорно настаивал, чтобы его отпустили. После 300 вольт он отчаянно вопил, что не желает отвечать на вопросы.
Как правило, в этот момент испытуемые обращались за советом к экспериментатору. Экспериментатор говорил, что отсутствие ответа надо расценивать как неправильный ответ и продолжать действовать по намеченному плану. Он советовал выждать 5–10 секунд, и затем дать ток и так далее с пошаговым увеличением. При разряде в 315 вольт «ученик» истошно кричал и твердил, что больше не собирается участвовать. Затем переставал отвечать и лишь вскрикивал. После 330 вольт вообще не подавал признаков жизни, молчало и световое табло.
Показатели
В каждом случае мы определяли, до какого максимума человек готов дойти, прежде чем откажется повиноваться. Теоретически данная величина может варьировать от 0 (если он отказывается дать даже первый удар тока) до 30 (если испытуемый доходит до самой высокой отметки на генераторе).
Интервью и «разбор полетов»
Один из важных элементов процедуры имел место под конец экспериментальной сессии. Все участники получали своего рода постэкспериментальную терапию. Конкретное ее содержание менялось от случая к случаю, причем с каждым разом мы становились опытнее. По крайней мере каждый участник узнавал, что жертва не получала электрических ударов. Каждый испытуемый знакомился и по-дружески общался с невредимой жертвой и подробно обсуждал все с экспериментатором. Тех, кто в ходе эксперимента отказался повиноваться, мы поддерживали, подкрепляя их уверенность в правильности принятого решения. Покорным же испытуемым говорили, что такое поведение абсолютно нормально, а подобные чувства внутреннего конфликта испытывают и другие участники. Всем обещали под конец экспериментов представить подробный отчет. При необходимости с некоторыми участниками проводились дополнительные и детальные обсуждения эксперимента.
Когда серия экспериментов завершалась, испытуемые получали письменный отчет с результатами и деталями. При этом их участие в эксперименте и поведение оценивались самым уважительным образом. Кроме того, они заполняли анкету, позволяющую поделиться мыслями и чувствами относительно своего поведения.
Краткое резюме
В данной ситуации испытуемый должен разрешить конфликт между двумя взаимоисключающими требованиями. Он может следовать инструкциям экспериментатора и воздействовать на «ученика» все более сильными электрическими разрядами, или отказаться, вняв мольбам жертвы. Авторитет экспериментатора проявляется не в вакууме, а в условиях все более отчаянных протестов человека, подвергающегося наказанию.
Лабораторная обстановка дает возможность изучить реакции испытуемого на главный конфликт эксперимента. Повторюсь, это конфликт между требованиями экспериментатора (продолжать электрические удары) и все более настойчивыми требованиями «ученика» (прекратить эксперимент). Ключевой момент исследования состоит в том, чтобы последовательно менять факторы, предположительно влияющие на степень повинуемости, и тем самым выяснить, при каких условиях наиболее вероятно подчинение авторитету, а при каких превалирует непослушание.
Эксперимент позволяет выделить элементы, характеризующие подчинение в широком смысле слова, и представить их в форме, удобной для научного исследования. Преимущества такой ситуации обусловлены тем, что мы можем видеть, а испытуемый может ощущать одновременное действие антагонистических сил, которые в повседневной жизни редко требуют безотлагательного выбора.
Глава 3
Ожидаемое поведение
В общественных науках значение исследований слишком часто умаляется под предлогом, что выводы заведомо очевидны. Однако мы редко обладаем точной информацией о том, какого именно поведения ждут от людей в тех или иных обстоятельствах. Если получить такую информацию, тогда ее можно сопоставить с результатами исследования. Таким образом, у нас появится критерий, позволяющий определить, много мы узнали в ходе эксперимента или мало. Более того, если результат разойдется с ожиданиями, интересно подумать, с чем связано расхождение. Ведь если ожидания окажутся иллюзорными, уместно задаться вопросом: говорит ли эта иллюзия о невежестве или она выполняет какую-то определенную функцию в социальной жизни?
Определить ожидания несложно. В каждом случае респонденты – это люди, которые пришли послушать лекцию о подчинении авторитету. Эксперимент описывается подробно, однако результаты не раскрываются. Аудитории дают схематическое изображение генератора с обозначениями силы электрошока. Каждого респондента просят обдумать эксперимент, затем приватно сообщить, как он сам повел бы себя на месте испытуемого. Предсказания делались тремя группами: психиатрами, студентами и взрослыми представителями среднего класса и различных профессий.
Таблица 1 показывает моменты, когда респонденты, по их мнению, отказались бы подчиняться.
Все 110 респондентов полагали, что в какой-то момент они перестали бы слушаться. Вот типичные объяснения своего неподчинения:
«…Я сам ужасно боюсь электрошока и не смог бы воздействовать током на людей, которые возражают против этого: ведь я делал бы им больно. А я не могу сознательно сделать больно совершенно незнакомому человеку». (Максимум: 90 вольт.)
«Не думаю, что хоть один эксперимент стоит этого: наносить сильные удары током другому человеку. Ведь если он реагирует подобным образом, значит, ему очень неприятно. Я не смог бы причинять ему такую боль. И как только он заявит, что хочет уйти, я пойду ему навстречу». (Максимум: 135 вольт.)
«…я не могу видеть, как люди страдают. Если бы “ученик” захотел уйти, я бы освободил его, чтобы он не мучился». (Максимум: 150 вольт.)
«…если и испытуемый, и я – добровольцы, а экспериментатор не имеет надо мной физической власти, человека нужно отпустить, как только он попросит. И я бы отпустил его». (Максимум: 150 вольт.)
«Я бы прекратил эксперимент, потому что человек кричал бы от боли. Я же знаю, каково мне, даже если я коленку поцарапаю. И поэтому чувствую сострадание к ученику». (Максимум: 180 вольт.)
По мнению этих людей, их действия были бы продиктованы сочувствием, состраданием и справедливостью. Мол, понятно ведь, как надо себя вести, а раз понятно, это легко осуществить. Однако они плохо осознают, сколь многоплановые факторы задействованы в реальной социальной ситуации.
Допустим, что такая постановка вопроса неправомерна. Ведь каждый видит себя в лучшем свете. Чтобы исключить субъективность, связанную с тщеславием, мы придумали другой вопрос: как повели бы себя другие люди? (Мы даже попросили респондентов предугадать, как распределятся моменты неподчинения у сотни американцев разных возрастов и профессий.) Отвечали психиатры, аспиранты, преподаватели наук о поведении, второкурсники и взрослые представители среднего класса. И результаты были поразительно схожими. Респонденты отвечали, что практически все субъекты в какой-то момент откажутся подчиняться и до конца дойдут лишь форменные психи (максимум 1–2 % участников). Прогнозы психиатров отражены на иллюстрации 5: большинство испытуемых не зайдут дальше 10-го уровня (150 вольт, когда жертва впервые открыто требует, чтобы ее отпустили); около 4 % достигнут 20-го уровня; и лишь один человек из тысячи доведет удары током до максимума.
Какие предпосылки лежали в основе прогнозов? Первая предпосылка: люди в большинстве своем порядочны и им нелегко причинить боль невинным существам. Вторая предпосылка: если человека не заставлять физически и не запугивать, он, как правило, хозяин своему поведению. Он делает те или иные вещи потому, что сам так решил. Да, физические и социальные факторы имеют значение, но это лишь сцена событий. Само же поведение проистекает из внутренней сущности индивида, именно в ее глубинах взвешиваются личностные ценности, оцениваются последствия, и тогда уже решения трансформируются в поступки.
Когда людей просили обдумать наш эксперимент с подчинением, они обычно начинали с подобных предпосылок. Они ставили во главу угла характер автономного индивида, а не ситуацию, в которой он оказывается. Именно поэтому они думали, что почти никто не станет подчиняться указаниям экспериментатора.
