Евгений Сухов
Сходняк
ПРОЛОГ
В густых кустах позади себя Полупан услышал шорох и, мгновенно развернувшись на сто восемьдесят градусов, ткнул туда коротким блестящим стволом с навернутым глушителем. Он замер и напряг слух. Кто там еще? Их бригадир Слива приказал держать ухо востро, потому что не исключал возможности налета чужих. С местными ментами, сказал Слива, как всегда, есть четкий уговор – они сюда не сунутся, а если заметят на подходе незваных гостей из Москвы, то просигналят заранее на мобилу. Но вот наезда каких-нибудь отморозков, купленных за пачку «зеленых», исключать было нельзя, и Слива дал команду: если покажутся НЛО – то есть неопознанные лоховатые объекты, – стрелять без предупреждения, для начала по ногам.
У Полупана заныло под ложечкой. Сегодня он впервые пошел в дозор и потому – хотя он не мог даже сам себе в этом признаться – малость сдрейфил.
Точнее сказать, перебздел. Во всяком случае, короткоствольный «узи» – такой, какими обычно вооружены азиаты-наркокурьеры в американских боевиках, ему пришлось держать в руках впервые. Раньше он все больше действовал «пером» или «тэтэшником».
В кустах опять шорхнуло. По звуку он не смог определить, что там – может, человек, может, зверь лесной. Он подождал, потом медленно опустился на корточки, подобрал с земли ветку и бросил в кустарник. И вдруг высокие ветки резко качнулись – и прямо на него из густой зелени прянуло что-то темное.
Полупана бросило в жар – он нажал на спусковой крючок, и железный инструмент смерти мелко задрожал у него в ладонях, выплевывая один за другим огненные плевки. Темное мохнатое пятно дернулось в воздухе и с тихим взвизгом упало на зеленую траву. Только теперь Полупан понял, что это была кошка. Должно быть, из соседней деревеньки. "Вот сука! – подумал Полупан, опуская еще дымящийся ствол.
– Как же напугала, котяра паршивая!" Он радовался только тому, что автомат с глушителем и никто выстрелов не услышал. И что никого из пацанов не было рядом и они не видели, как перепугала Полупана эта лесная бродяжка.
А еще Полупан подумал, что его начальник Слива, отвечавший за безопасность сегодняшнего мероприятия, отправлявший его в дозор вместе с другими пятью пацанами, за эту стрельбу точно бы уши отрезал!
Облегченно вздохнув, Полупан стал думать о том, что к шести вечера сюда подъедут шесть или семь тачек с самыми авторитетными в России «людьми» и что сегодня на этой подмосковной даче будет важный воровской сход, в котором должны участвовать и Паша Сибирский, и Дядя Толя, и Закир Большой, и Тима Подольский и, может быть, даже сам Шота Черноморский – знаменитый грузинский вор. Полупан мечтал хотя бы одним глазком поглядеть на известных воров в законе, о которых до этого разве что читал в криминальной хронике, но приказ есть приказ: ему, как и остальным четверым дозорным, надо было пристально следить за всеми подходами к даче, чтобы, не дай бог, кто из чужаков не пробрался к ней.
Полупан глянул на часы: половина шестого. Сейчас начнут подваливать тачки. Он двинулся сквозь редкий кустарник в сторону шоссе. Вдали показалось асфальтовое полотно. Укрывшись за толстым стволом березы, Полупан замер. Ждать пришлось недолго. Минуты через три послышалось мерное урчание автомобильного движка, и еще секунд через десять мимо него, мягко шурша шинами, проследовал белый «мерседес», за которым – в метре один за другим, можно сказать, зависая друг у друга на заднем бампере, – прошли два тяжеленных черных джипа «шевроле» с тонированными стеклами. «Круто!» – зацокал языком Полупан и восхищенно шмыгнул носом, проводив взглядом кортеж. У самого Полупана была старенькая, перекупленная через третьи руки двенадцатилетняя «шкода», и он давно уже хотел сменить ее на хоть какую, но новенькую тачку. "Ну ничего, – подумал Полупан, – надо потерпеть малехо, хотя бы полгодика, а там поднакоплю деньжат и справлю «обновку»…
Он не заметил, как из кустов у него за спиной внезапно вырос рослый мужичара лет тридцати с копной рыжих волос на голове. Не говоря ни слова, рыжий выхватил из-за пояса пистолет с глушителем и практически в упор выпустил дозорному в затылок две пули. Полупан дернулся и, не успев даже удивиться, рухнул в высокую траву, широко раскинув руки. Бесполезный автомат, тихо звякнув, упал рядом.
Рыжий исчез в кустах так же неожиданно, как и появился.
Традиция устраивать раз в году большие сходняки с участием крупнейших, авторитетнейших коронованных воров России сложилась еще при Медведе – «крестном отце» российского криминального мира, который на протяжении более тридцати лет держал братву под своим строгим неусыпным контролем. Поначалу большие сходки собирались из пятнадцати воров. Когда в начале 90-х на большой сходняк, по инициативе того же Медведя, пригласили Варяга и благословили его на смотрящего России, большой сходняк стал собираться в составе шестнадцати человек. Но потом старый Медведь отдал Богу душу – и все вернулось на круги своя, большой сходняк опять сократился на одного человека. С благословения смотрящего время от времени для решения экстренных проблем воры собирались на малых сходняках. Как правило, здесь рассматривались вопросы не столь значительные, и считалось, что для их решения не требовалось присутствия всех авторитетных людей. В малых сходках принимали участие те, у кого был непосредственный интерес к обсуждаемым делам.
Сегодня малый сход собрался втайне от смотрящего и без участия многих крупных авторитетов России, которых и не собирались извещать о том, что в подмосковном поселке Красноводово проводится эта встреча «в верхах».
Тому была веская причина, так как собравшиеся предполагали обсудить весьма щекотливый вопрос, который мог бы не понравиться кое-кому из старой гвардии законных воров, свято чтящих память старика Медведя и беззаветно доверяющих его выдвиженцу Варягу.
А именно о Варяге и должна была пойти сегодня речь в Красноводово…
Сходняк собрали по предложению старого вора Дяди Толи, но хитрый вор идею-то подбросил, а сам благоразумно на сход не приехал и остался сидеть в «каменном дворце» под Звенигородом, в последний момент сказавшись больным. Боевым слоном Дядя Толя выставил хозяина подмосковных вещевых и строительных рынков Антона Тимакова по кличке Тима. Этот был из новых, и, по слухам, воровскую корону он приобрел себе не за дела, а за бабки. Таких воры звали «апельсинами». Тима был мужик с гонором и вечно лез на рожон – даже когда стоило бы хлебало не разевать.
Но собравшиеся с особым нетерпением ждали сегодня Шоту Черноморского, который, как было всем собравшимся за столом известно, не далее как две недели назад открыто выступил против Варяга… И теперь формальное объявление войны требовало конкретного развития. Ради этого и собрались сегодня в Красноводово сторонники Шоты.
Стол, по обыкновению, был густо уставлен изысканными яствами: жирной лоснящейся севрюгой в нарезку, зернистой икрой, запеченными карбонатами, копчеными цыплятами. Между тарелками уместились квадратные бутылки с яркими иностранными этикетками. Шесть человек сидели за столом и неторопливо закусывали, томительно дожидаясь, кто же подаст голос первым.
Шота Черноморский не торопился выступать, храня хладнокровное молчание.
И тут не выдержал Тима. Он отъехал на кресле от стола, распахнул свой зеленовато-желтый пиджак и, по привычке растопырив пухлую пятерню, яростно жестикулируя, заговорил:
– Мы собрались, люди, чтобы потолковать про Варяга. Варяг, конечно, вор авторитетный, большой человек, кто ж будет спорить. Но он чисто конкретно в последнее время стал все больше на себя играть. Смотрите, он же все под себя подобрал – нефтяные дела без него не решаются ни на Каспии, ни в Тюмени…
Алюминиевые дела – опять же он там колеса крутит, своих людей расставляет. И портовые дела у него под контролем. Нам стало совсем не продохнуть. Раньше такого не было, чтобы я в своем родном городе не мог решить самолично, открыть мне бензоколонку или не открыть…
– Верно говорит Тима! – поддержал его Максим Кайзер. – Варяг стал слишком много на себя брать. Я вот знаю, что он как сел в этот свой концерн, так на торговле оружием наварил хренову тучу бабок, да только эти бабки в какую-то черную дыру уходят. В общак, сдается мне, он не шибко-то отстегивает.
Максим говорит правильные слова, подумал Закир Большой. Игнатов и впрямь в последнее время занимается делами, которые многим ворам были непонятны и которые многими не одобрялись. Самая главная претензия к нему заключалась в том, что он много тратил общаковских средств на неясные политические дела и всякие вложения в малопонятный бизнес.
– Верно Кайзер сказал! – продолжал, войдя в раж, Тима. – Я считаю, его надо, в натуре, на правиловку вызвать. Пусть объяснит свои дела. А если не объяснит – пускай общак передает другим. Мы и сами с общаком сумеем разобраться. Не хуже Варяга!
– Ты Тиман, прэдлагаэшь вместо Вариага нового сматрящего избрать? Я тебя правильно понял? – уточнил Шота.
Закир исподлобья чиркнул острым взглядом по лицу Тимы. После выпитого (а Тима, как заметил Закир, виски пил как водку – залпом стограммовыми стопарями) подольский авторитет раскраснелся и, по всему было видно, малость слетел с катушек.
Над столом повисла зловещая тишина. Воры точно размышляли над услышанным, хотя было ясно, что никому не в диковинку то, что произнес Тима.
Более того, многие из собравшихся на этой даче вполне разделяли Тимин наигранный гнев. Но не спешили высказываться. Никто ведь не мог предугадать, как дело повернется, – так что на всякий случай лучше было не суетиться и попридержать язык.
– Самое главное для нас – понять, как к этому отнесутся региональные.
Большой сходняк нельзя созывать, не зная заранее настроение людей, – подал голос Виктор Резунов, которого в молодости звали Тульский Пряник, а сейчас просто – Витя Тульский.
Но Тима не унимался.
– Нет люди! Надо принимать решение! Я не удивлюсь, если выяснится, что наш любезный Варяг снюхался с ментами или с гэбухой – и на них пашет! Смотрите, уж больно у него все гладко выходит – был под следствием, на зоне сидел, бежал, ментов помочил, а ему все списали. Так же не бывает! Чтобы просто так взяли и забыли обо всем. Тут явно дело нечисто. И главное, пусть четко скажет: сколько в общаке, сколько на грев идет, сколько… И воще, в натуре, пусть финансовый отчет представит! – Тима, обведя мутноватыми глазами стол, хохотнул своей шутке.
Все посмотрели на Закира. После отсутствовавшего Дяди Толи и Шоты он тут был самым старшим и уважаемым. Дагестанский вор сложил ладони вместе и медленно произнес:
– Что ж, Тима прав. Надо с Варяга спросить по всем правилам. – Он помолчал, точно подыскивал слова:
– Верно Тима сказал: Варяга вызовем на большой сходняк – и там решим!
– А че там решать, блин! – рявкнул Тима, опрокинув в глотку очередной – кажется, уже шестой – стопарь виски «Джонни Уокер». – Зовем на большой сход, устраиваем ему допрос с пристрастием и лишаем на хрен общака! Хорош ему бабками нашими распоряжаться. Я, блин, воще не понимаю, кто его на это теплое место посадил!
Кажется, никто не обратил внимания на то, как хитроумно Закир перевел стрелки на Тиму, отдав ему целиком и полностью инициативу зазвать Варяга на большой сходняк. Теперь, без сомнения, все запомнят его слова о том, что про финансовый отчет Варяга «Тима сказал». И если что, вся ответственность ляжет на этого говоруна, который вдруг взял и обосрал Варяга и который уже, видно, забыл, как шесть лет назад на региональном сходе Варяг отстоял его, тогда еще совсем желторотого пацана, только что вышедшего после «пятерочки», еще не коронованного. Тогда Варяг прикрыл Тиму, хотя подмосковные воры ни в какую не хотели уступать тому контроль за рынками, но именно благодаря авторитету Варяга Тима получил то, что тогда заслужил и что имел сейчас…
Впрочем, Закир точно знал, что происходит с Тимой и по чьим нотам он сейчас так заливисто поет. Потому что и сам Закир Большой недавно попал в мышеловку и теперь ломал голову, как бы унести ноги подобру-поздорову. И он не исключал, что эту песню Тима разучил с «учителем пения» из той же музыкальной школы…
– Нас тут шесть человек, – заговорил Закир. – Нет Дяди Толи, но на большом сходе он точно будет с нами…
– У Варяга много сторонников за Уралом. Сибирские воры за него горой стоят, потому что он в былые годы на зоны щедро грев гонял, – заметил Матвей Воронин по кличке Ворона, смотрящий Дальнего Востока. – Да и здесь, в центральной части и на юге, его поддерживают.
Эти слова не понравились Паше, контролировавшему Восточную Сибирь.
– Ни хера! Сибирских можно уговорить… или пугнуть… Или… Да мало ли что может случиться… Вдруг заболеет кто или, не дай бог, не дозвонимся… – при этих словах Паша осклабился.
– А питерского смотрящего тоже обработаешь сам? – поинтересовался с вызовом Тима.
В Питере с недавних пор смотрящим был поставлен Филат – правая рука старика Михалыча и доверенный человек Варяга.
– Филат и Михалыч останутся при своем мнении, – спокойно сказал Паша, игнорируя нагловатый тон подольского авторитета. – Но их голоса все равно ничего не решают. Когда будем собирать людей?
– Давайте назначать сход на последнее воскресенье месяца, – предложил Закир. И, подумав, добавил:
– Соберемся в ресторане «Золотая нива» на Дмитровском.
– Где обычно? – уточнил Тима, откидываясь на спинку стула.
Закир, не удостоив Тиму ответом, встал и двинулся к выходу.
ЧАСТЬ I
Глава 1
В казино «Фламинго», которое располагалось в тихом переулке недалеко от Садового кольца, сегодня было непривычно тихо. На двери висела табличка:
«Закрыто по техническим причинам». На самом же деле заведение работало весь вечер, потому что его сняли уважаемые клиенты, и менеджер казино суетился вовсю, желая угодить дорогим гостям.
В главном зале за рулеткой сидели четверо молодых парней, изысканно одетых: на всех были дорогие костюмы, рубашки, галстуки и ботинки от знаменитых итальянских модельеров. Официанты молча сновали с подносами, на которых стояли бокалы с шабли, хрустальные вазочки с белужьей икрой, лоснящимися черными маслинами и ломтиками поджаренного белого хлеба.
– Ну, Грин, может, паузу сделаем? – предложил один из играющих.
Грин посмотрел на часы и кивнул:
– Можно, Филя. Давай сходим проветримся.
Все четверо встали и двинулись к выходу. Они спустились в подвальный этаж и проследовали по пути, указанному стрелкой с надписью: «Сауна». У дверей сауны их уже ждали три длинноногие красотки в коротких белых халатиках.
– Здравствуйте! – прощебетали в один голос девушки. – Сегодня как обычно?
– Как обычно, но в темпе, – заметил Грин. – У нас сегодня мало времени.
– Понятно, – отозвалась красотка-брюнетка, обнажив ровный ряд ослепительных жемчужно-белых зубов. – Тогда я скажу Сухареву, чтобы он подбавил жару. А вы проходите пока, раздевайтесь – халаты и полотенца уже готовы.
Банщик Сухарев, как только услышал за дверью цокот каблучков, глухо проговорил:
– Все понял, больше говорить не могу! – и судорожно бросил телефонную трубку на рычаг. Он метнулся прочь от телефона и вцепился в чистые полотенца, сложенные горкой на столике под зеркалом.
– Клиенты ждут, – строго сказала вошедшая массажистка-брюнетка. – Четверо. Поторапливайся, Палыч!
– Те самые, кого ждали, Светочка? – осторожно поинтересовался Сухарев. – Большие люди? Светочка закатила глазки к потолку.
– Выше не бывает!
– Ну не президент же с премьер-министром!
Светочка надула губки.
– Дурак ты, Палыч! Там Филя, Грин, Штырь и Акула подвалили. Знаешь, при ком они состоят? При Владиславе Геннадьевиче – а он-то, пожалуй, повыше президента будет! – сказала она и вышла.
Сухарев дождался, пока стихнет в коридоре цокот каблуков, снял трубку и быстро нажал семь кнопок. Услышав ответ на другом конце провода, он торопливо зашептал:
– Они тут. Да… Точно они… Филя, Грин, Штырь и Акула. Варяговы пацаны. Через час можно… Они как раз после бани да после девок распаренные будут… хе-хе-хе… Можно взять их, как говорится, тепленькими. Вы только… это, не забудьте, как договаривались – меня свяжите, ну и разок можно ударить, чтобы со следами насилия на теле… Да… А то если заподозрят что… мне не жить!
Сухарев осторожно положил трубку и подхватил стопку душистых махровых полотенец. В предбаннике уже весело шумели посетители. Сухарев, состроив сладкую мину, вошел и бочком-бочком двинулся к длинной лавке.
– Здорово, Палыч! – звонко поприветствовал его Филя. – Ты что-то сегодня с лица сбледнул? Случилось что?
– Да нет, Феликс, что вы! – испуганно отмахнулся Сухарев. – Все путем.
Сейчас пойду проверю аппарат – а то вчера больше ста десяти градусов не натягивало…
Сухарев попятился к выходу спиной и, выйдя за дверь, бросился в конец коридора, к служебному выходу на улицу, который всегда был закрыт. Озираясь, он вытащил из кармана ключ и отпер замок.
В предбаннике тем временем четверо эксклюзивных посетителей казино «Фламинго» сняли свои дорогие костюмы и переоделись в халаты.
– Ну, мужики, сделаем первый заход, а там и по массажу? – предложил Грин. – Филя, Ролик, айда в опочивальню. – И, обратившись к четвертому, добавил:
– Ты бы, Баклан, поторопился, а то ничего тебе не достанется!
Баклан быстро набросил на голые плечи халат.
– Готов!
Через полчаса к старому кирпичному дому, торцом выходящему на Садовое кольцо, подъехал коричневый фургон «газель», из которого выскочили шестеро мужчин в черном. У каждого в руке болталась длинная спортивная сумка. Пассажиры «газели» юркнули в подворотню и уверенной рысцой пустились вдоль большого дома.
Очутившись у противоположного торца, они резко свернули за угол и, пройдя еще метров пятьдесят, оказались у служебной двери в казино «Фламинго».
Тот, кто шел первым, осторожно потянул рукой дверь. Та бесшумно приоткрылась.
– Порядок, банщик все подготовил. Можно начинать! – шепнул он.
– Не рано? – засомневался второй. – Час-то еще не прошел.
– Вот и хорошо. Люблю устраивать сюрпризы. Распахнув дверь служебного выхода настежь, шестеро непрошеных посетителей казино «Фламинго» просочились внутрь.
– Давайте, девочки! Давайте! Не останавливайтесь! Не стесняйся, Катюха!
Представь, что это эскимо с клубничным джемом! Засоси поглубже! – постанывал Филя, лежа на кушетке в теплом предбаннике. Над ним трудились две юные феи.
Светланка и Катюша, встав на четвереньки и склонившись над «жертвой», энергично массировали восставший член Фили, время от времени по очереди пробегая по его блестящей багровой головке горячими язычками. Филя, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, корчился от мучительно-сладостной боли. Девчонки действительно были мастерицы своего дела. По соседству еще одна грудастая красотка обрабатывала забалдевшего от удовольствия Грина, предложив ему сеанс тайского массажа: Грин лежал на животе, а девица своими тяжелыми белыми грудями проводила по его спине так, чтобы он чувствовал только легкое прикосновение крупных сосков. Через некоторое время она скомандовала ему: «А теперь, голубчик, пожалуйста, на спину!» Грин послушно повернулся и увидел перед глазами два белых шара с коричневыми кружками. Ленка обхватила груди обеими руками, сжала их и медленно провела по его животу, все ниже и ниже, пока шары не уткнулись в его офигительного «бойца», стоящего по стойке «смирно». Ленка зажала «молодца» между грудей и стала легонько, но ритмично сжимать и разжимать его, пока Грин не начал судорожно подергиваться от наслаждения.
– Вот это массаж так массаж, – хрипел он. – Кто тебя этому научил, Ленок?
– Жизнь научила, Гриня, – усмехнулась массажистка. – Приятно?
– М-м-м… – только и смог ответить Грин. Остальные двое сидели за столом и дожидались своей очереди, не отводя взгляда от двух массажных кушеток в центре предбанника. По правилам, установленным в этом заведении, массажистки никогда не вступали в непосредственный половой контакт с клиентами, но клиентам этого даже и не требовалось: массажное мастерство профессионалок казино «Фламинго» было на столь высоком уровне, что клиенты испытывали долгий сладчайший оргазм и без непосредственного соития, бесконтактным путем – как говорят в народе, при участии «Маши Кулаковой».
Филя издал утробный рык, и мощный белый фонтан ударил Светке прямо в лицо.
– Еще, еще, курвы! – стонал Филя, скрежеща зубами. – Давайте еще!
И Катька со Светкой давали: одна втягивала содрогающийся член в рот и терзала его языком, отчего Филя стонал и извивался еще больше. Другая в этот момент выцеловывала ему все, что только можно было придумать. Помучив клиента еще минут пять, массажистки наконец оставили его в покое, слезли с него и стали как ни в чем не бывало одеваться.
– Побудьте тут, мальчики, не скучайте – мы сейчас. Быстренько попудрим носик и вернемся! – лукаво прощебетала Лена.
Грин плеснул себе водки в стопку и залпом осушил.
– Ну, блин, намяла мне… – блаженно заметил он, кутаясь в огромную махровую простыню. И, с усмешкой поглядев на очумевшего Филю, добавил:
– Это тебе не в кустах в засаде лежать… Кайф словил?
Филя молча кивнул.
– Я вот все думаю: заметили нас тогда или нет? – продолжал Грин. – Вроде мы не слишком шумели…
– Не слишком, ага! – насмешливо отозвался Акула – плотный парень лет тридцати с рыжеватыми кудрями. – Вот только одного дозорного шмальнули – а так ничего, все тихо…
– Выхода не было. Если бы не эта сучья кошка, этот глухарь ни хера бы не услышал. Кошку ты, Акула, спугнул – вот и пришлось тебе его замочить, – недовольно пробурчал Грин, растягиваясь на широкой лавке. – Ладно. Баба с возу – лошадь в галоп. Я, кстати, точно знаю, что воры тогда в Красноводово собрались теплой компанией не просто водочку попить. Толковище у них было.
Дошел до меня слушок: что-то зреет против Варяга.
– А он в курсе? – озабоченно спросил Акула. – Я, между прочим, тоже про это мутилово сегодня слышал. Закорешился я тут с одним чуваком из бригады Толяна. Так этот придурок сболтнул, что у Толяна, то бишь у Дяди Толи, зуб вырос на Варяга.
– Я тоже что-то слыхал, – подтвердил Грин. – Про Дядю Толю. Да, надо бы Варяга на всякий случай предупредить. Я звонил к нему позавчера, хотел повидаться, Да секретарша сказала: занят. Ну, я передал, что Грин звонил… Но только без толку… Хотя я уверен, он и сам небось про эти дела знает. У него ведь служба внешней разведки ого-го как работает. Не хуже, чем кремлевская…
Вдруг за дверью раздался странный стук, потом послышались тихие шаги.
Это были явно не девчонки-массажистки на высоких каблуках. Грин тут же вскочил с лавки и навострил уши.
– Что это? – тревожно выдохнул Филя и знаком приказал Штырю подойти к двери.
И в эту самую секунду дверь в предбанник с грохотом распахнулась, в помещение вбежали несколько человек и тотчас, ни слова ни говоря, выхватили из-под длинных черных пальто короткоствольные автоматы с навернутыми глушителями. Четыре ствола закашляли глухо и коротко, впечатывая свинцовые харкотины точно в цель. Пятый автоматчик не стрелял: он прикрыл дверь и загородил ее, держа автомат наперевес.
Предбанник наполнился удушливым смрадом пороховой гари.
– Готовы, Ляха? – поинтересовался человек, стоявший у двери.
– Ну а куда же эти мудаки денутся! Наповал! – подтвердил один из киллеров в черном, кого назвали Ляхой.
– Быстро уходим! – скомандовал тот, который не стрелял.
Бригада бесшумно выскользнула в темный коридор.
– Банщик не сдаст? – шепнул Ляха. Тот, что не стрелял, кивнул.
– Вы рвите к фургону, а я с ним сейчас перекинусь парой слов. – С этими словами он толкнул дверь с надписью: «Служебное помещение».
Сухарев сидел ни жив ни мертв в уголочке на стуле и Теребил в руках длинную белую веревку. Как только человек в черном плаще зашел к нему в комнатушку, он вскочил и, нервно дергая щекой, произнес срывающимся голосом:
– Вот это… я тут… веревку приготовил. Как договаривались…
Связывайте меня… Да побыстрее, а то ща девки вернутся – хай подымут.
Вошедший, не проронив ни слова, вскинул черный автомат и нажал на спусковой крючок. Автомат недовольно закашлял, дергаясь стволом. На груди у банщика взбугрились кровавые кратеры, из которых сразу потекли алые струйки.
– Мы же договори… только связа… – просипел жалобно Сухарев и выбросил вперед слабеющую руку с зажатой веревкой.
– Ну, будем считать, Палыч, что я тебя кинул… криво усмехнулся убийца и, сунув еще дымящийся автомат под плащ, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
