Сунь-цзы
Трактат о военном искусстве
Цао-гун в предисловии к своему комментарию. А кроме того, наличие более раннего свидетельства – Сыма Цяня – о 13 главах также опровергает такое предположение.
Есть попытки примирить обе эти версии. В «Ши-цзи чжэн-и», со ссылкой на «Ци лу» Лю Сяна (77–6 гг. до н. э.), говорится, что трактат Сунь-цзы состоял из трех частей и что 13 глав составляли первую часть. Однако это сообщение не имеет никаких, даже косвенных, подтверждений. Если бы существовали, как утверждает «Ши-цзи чжэн-и», еще две другие части, то о них сказали бы и Сыма Цянь, и Цао-гун, предисловие которого к его комментарию до нас дошло. Таким образом, единственно правдоподобной, подкрепляемой всеми до нас дошедшими списками трактата остается версия Сыма Цяня, тем более что он выражается достаточно категорически. «Обо всем, что в мире называется войском, обо всем сказано в 13 главах “Сунь-цзы”».
Но откуда все же взялись 82 главы, указываемые «Ханьской историей»? Несомненно, составители этой истории сообщали то, что действительно было. Следовательно, какие-то 82 главы все же существовали. На этот вопрос можно ответить пока только предположениями.
Существует предположение, согласно которому в период Чжаньго основной трактат, состоящий из 13 глав и принадлежащий самому Сунь-цзы, оброс целой массой всяких дополнений, написанных позднейшими авторами. Поэтому 82 главы «Ханьской истории» имеют в виду трактат со всеми его приложениями. Из этого предположения, очевидно, следует, что эти последующие приложения впоследствии отпали.
Это предположение не лишено правдоподобия, и можно было бы даже привести кое-что в его пользу. Цао-гун в предисловии к своему комментарию говорит, что трактат Сунь-цзы был загроможден всяческими толкованиями, которые не только не разъяснили мысли Сунь-цзы, но, наоборот, совершенно затемнили их, и что его задачей было показать мысли Сунь-цзы в их истинном содержании. Таким образом, представляется несомненным, что до Цао-гуна было уже много комментариев трактата или добавлений к нему, и они, вероятно, одно время и фигурировали вместе с ним. Показ же действительных мыслей Сунь-цзы, что поставил себе задачей Цао-гун, может быть, заключался не только в том, что он написал свое толкование, но и в том, что он отделил сам трактат из 13 глав от всяких к нему дополнений.
Возможно и другое предположение. Не имеет ли место в данном случае разный счет глав? Если взять трактат У-цзы, то мы увидим, что в нем большие разделы – «бянь») подразделяются на мелкие – «чжан»). Если не считать «Введения», больших разделов насчитывается пять, они же состоят из 35 мелких. Таким образом, если за единицу взять маленький раздел, нужно считать трактат У-цзы состоящим не из пяти глав (кроме «Введения»), а из 35. В среднем на каждую большую главу падает семь маленьких. Если допустить, что и трактат Сунь-цзы был одно время подразделен на маленькие главки, что вполне допустимо по содержанию каждой главы, и взять эту пропорцию 1:7 или 1:6 (если считать в трактате У-цзы за отдельную главу и «Введение»), то должно получиться на месте 13 больших глав 91–78 маленьких главок, т. е. цифра 82, сообщаемая «Ханьской историей», становится вполне возможной. А о том, что и маленькие главки, размера «чжан» трактата У-цзы, могли называться главами – «бянь» и служить главными единицами подразделения, свидетельствует трактат «Вэй Ляо-цзы», главы (бянь) которого не превышают размеры «чжан» трактата У-цзы.
Таким образом, наиболее вероятно то, что 13 глав, о которых упоминает самое раннее свидетельство, и составляют подлинный размер трактата.[6]
Эти 13 глав дошли до нас в многочисленных изданиях комментаторов. Как уже было сказано, наиболее ранним из всех дошедших до нас комментариев является комментарий вэйского Цао-гуна (155–220). Более древние комментарии, о которых упоминает автор в своем предисловии, до нас не дошли. Трактат усиленно комментировался и после Цао-гуна. В правление сунского Шэнь-цзуна, в годы Юань-фэн (1078–1085) на «Сунь-цзы», как и на прочие сочинения по военному искусству, было обращено особое внимание, и этот трактат вместе с прочими трактатами составленного тогда «Семикнижия» вошел в число предме тов, обязательных при сдаче государственных экзаменов для поступления на военную службу. В связи с этим был произведен отбор комментаторов, являвшихся наиболее авторитетными. Таких оказалось десять: вэйский Цао-гун (155–220); лянский Мэн-ши (первая половина VI в.); танские: Ли Цюань, Ду My (803–852), Чэнь Хао, Цзя Линь; сунские: Мэй Яо-чэнь (1002–1060), Ван Чжэ, Хэ Янь-си, Чжан Юй. Этот отбор был произведен сунским Цзи Тянь-бао, который выпустил издание трактата со сводным комментарием этих десяти авторов. Это издание и стало основным для всего последующего изучения «Сунь-цзы». Обычно к этим десяти комментаторам присоединяют и знаменитого автора «Тундянь» – Ду Ю (ум. в 812 г.), который в «Военном отделе» этой своей энциклопедии цитирует Сунь-цзы и высказывает свои замечания по поводу тех или иных мест.
Наиболее распространенное из всех изданий этого сводного комментария – цинское, вышедшее под редакцией Сунь Син-яня (1753–1818) и У Жэнь-цзи. Оно воспроизведено – вместе с прочими трактатами «Семикнижия» – в современном печатном виде в 1912 г. в Японии в составе XIII тома серии китайских классиков «Камбун тайкэй». С этого издания и сделан перевод трактата. При этом все важнейшие варианты текста, изъятые цинской редакцией из более ранних изданий, приведены и объяснены в «Комментарии».
Из позднейших толкований широкой известностью пользуется комментарий минского Лю Иня, написанный в качестве пособия для готовящихся к государственным экзаменам. Этот комментарий вошел в состав «Семикнижия», изданного под редакцией и с комментариями Лю Иня в 1398 г. Довольно известен также комментарий Ши Цзы-мэя.
Трактат Сунь-цзы очень много комментировался и в феодальной Японии.
Главнейшими комментариями являются комментарий Хираяма Юкидзо – «Сонси сэттю», 1799 г., комментарий Сато Иссай – «Сонси фукусэн», 1842 г., комментарий Бу-цу (Огю) Сорай – «Сонси кокудзикай» 1750 г., и комментарий Ямага Соко (1622–1685) – «Сонси энги». Из них наибольшей близостью к мысли Сунь-цзы отличается, по нашему мнению, комментарий Сорая, неоднократно цитируемый в настоящей работе. Сорай (1666–1728) был в феодальной Японии второй половины XVII – начала XVIII в. ярким представителем политической и философской оппозиции, ведшей борьбу с официальной схоластической и догматической идеологией режима Токугава, построенной на учении крупнейшего философа средневекового Китая – Чжу Си (XII в.). Сорай стремился найти оружие против этого учения в истории китайской философской мысли и обратился с этой целью к тому, что можно было противопоставить учению Чжу Си: к древности, к самим истокам китайской философии. Это и делало его знатоком литературы Древнего Китая. Поскольку же он обратился не к ставшей впоследствии канонической конфуцианской линии – к «Лунь-юю» и «Мэн-цзы», а к независимой от конфуцианства линии, представленной наивным материалистом Сюнь-цзы, постольку он и оказался близок именно к тому направлению древней китайской мысли, которое было более всего связано с процессом объединения раздробленной на самостоятельные владения страны в единое мощное государство, построенное на совершенно иных началах, чем идеализируемая конфуцианством чжоуская монархия.
Из новых японских комментариев, изданных в последнее время, следует отметить комментарий Кита-мура Каицу – «Сонси кайсэцу» комментарий Кода Рэнтаро и Оба Яхэй – «Сонси-но хёхо», 1935 г., и комментарий Фудзицука Тикаси и Мори Сай-сю – «Сонси синсяку», 1943 г.
2. Трактат Сунь-цзы и «Семикнижие»
Многовековая история трактата Сунь-цзы определила и его место в системе старой китайской культуры. Во времена Сунской династии, в годы Юань-фэн (1078–1085) правления императора Шэнь-цзуна, когда окончательно определился состав так называемого «Семикнижия», т. е. собрания семи классических сочинений по военному искусству, этот трактат не только был включен в него, но и занял в нем почтеннейшее место. Эти семь сочинений следующие: «Лю тао», «Сунь-цзы», «У-цзы», «Сыма фа», «Сань люэ», «Вэй Ляо-цзы», «Ли Вэй-гун вэньдуй».
Согласно старой китайской традиции возводить все просвещение и культуру к каким-нибудь древним источникам, большинство этих трактатов считались либо прямо исходящими от какого-нибудь героя древности, либо передающими его учение. Так, «Лю тао» возводится к Тай-гун Вану, иначе – Люй Шану, считающемуся сподвижником чжоуского Вэнь-вана (1231–1135) и У-вана (1122–1115). «Сыма фа» связывается с именем Сыма (Тянь) Жан-цзюй – полководца времени циского Цзин-гуна (547–490). Трактат «Сунь-цзы» (возводится к полководцу времен уского Хо-люя (514–495)). Трактат «У-цзы» приурочивается к полководцу времен вэйского Вэнь-хоу (408–387) и У-хоу (386–371). Трактат «Вэй Ляо-цзы», названный так по имени его предполагаемого автора, связывается с лицом, живущим, как думают, во времена лянского Хой-вана (370–335). «Сань люэ» приписывается Хуан Ши-гуну (III в. до н. э.), по преданию передавшему этот трактат Чжан Ляну (ум. в 187 г. до н. э.). Трактат «Ли Вэй-гун вэньдуй» представляет запись разговоров на военные темы тайского императора Тай-цзуна (627–649) с его полководцем Ли Вэй-гуном, т. е. вэйским гуном (герцогом) Ли Цзином (571–649).
Историческая критика давно поставила под сомнение древность некоторых из этих трактатов. Так, «Лю тао», считавшийся самым древним, на самом деле составлен, вероятнее всего, во времена Вэйского и Цзиньского царств (III–IV вв.), скорее даже несколько позже, т. е. в условиях развитого феодального строя. «Сань люэ» считается возникшим в период Суй (589–618). Первоначальный текст «Диалогов» Ли Вэй-гуна считается утраченным, и тот, которым мы располагаем, представляет восстановление оригинала главным образом по материалам, сохранившимся в «Тун-дянь» – известной энциклопедии Ду Ю. Таким образом, к рабовладельческому периоду относятся только четыре трактата: «Сунь-цзы», «У-цзы», «Вэй Ляо-цзы» и «Сыма фа». Из них происхождение последнего трактата также подвергается сомнению и со стороны эпохи, и со стороны автора; есть мнение, что этот трактат появился не во времена циского Цзин-гуна (547–490), а Вэй-вана (373–343) и составлен не Сыма Жан-цзюем, а другим лицом, хотя и излагает положения военного искусства, выработанные в свое время Сыма Жан-цзюем. О трактате и личности Вэй Ляо-цзы вообще никаких сведений нет, но, так как в его тексте упоминается лянский (вернее, вэйский) князь Хой-ван, полагают, что это сочинение возникло во времена этого князя, т. е. в IV в. до н. э. Трактат «У-цзы», названный именем знаменитого полководца IV в. до н. э., также не является непосредственно его произведением, а содержит только запись его высказываний и рассуждений, сделанную кем-либо из его современников после его смерти.
Таким образом, по наиболее вероятной древности происхождения эти трактаты располагаются в следующем порядке: 1. «Сунь-цзы» (Чуньцю, VI–V вв. до н. э.). 2. «У-цзы» (Чжаньго, IV в. до н. э.). 3. «Сыма фа» (Чжаньго, IV в. до н. э.). 4. «Вэй Ляо-цзы» (Чжаньго, IV в. до н. э.). 5. «Лю тао» (Вэй – Цзинь, III–IV вв. н. э). 6. «Сань люэ» (Суй, VI–VII вв. н. э.). 7. «Ли Вэй-гун вэньдуй» (Тан, VII в. н. э.).
Как видно из вышеприведенного, первоначальный порядок «Семикнижия» был следующий: 1. «Лю тао». 2. «Сунь-цзы». 3. «У-цзы». 4. «Сыма фа». 5. «Сань люэ». 6. «Вэй Ляо-цзы». 7. «Ли Вэй-гун вэньдуй». Считать такое расположение хронологическим нельзя ни с точки зрения воображаемой, ни с точки зрения действительной хронологии. Если расположить эти трактаты по приписываемой им древности происхождения, нужно было бы «Вэй Ляо-цзы» поставить перед «Сань люэ». Если расположить по более или менее достоверной хронологии, нужно было бы «Лю тао» поставить перед «Диалогами» Ли Вэй-гуна.
Впоследствии этот первоначальный порядок, однако, был изменен. В указанном сунском издании «Семикнижия», отредактированном Чжу Фу (ум. около 1086 г.), все трактаты располагаются так:
1. «Сунь-цзы». 2. «У-цзы». 3. «Сыма фа». 4. «Вэй Ляо-цзы». 5. «Ли Вэй-гун вэньдуй». 6. «Сань люэ». 7. «Лю тао». Этот порядок также не удовлетворяет ни первой, ни второй хронологии. Если предположить, что редактор исходил из признаков достоверности авторства, т. е. помещал те трактаты, которые считал написанными самими авторами, а затем те, которые только излагают записанное другими учение этих авторов, то и этот порядок оказывается не соблюденным. В таком случае трактат У-цзы нужно было бы поместить на другом месте, так как он, несомненно, не написан самим У-цзы. Но, так или иначе, этот порядок был принят, и все известные нам издания «Семикнижия» – вплоть до современных – его соблюдают.
Не объясняется ли этот порядок желанием редактора расположить трактаты по степени их важности, по их историческому значению, так, как оно выяснилось в его время? Последующая история вполне подтвердила этот порядок, если подходить к нему с этой точки зрения. Всякий историк китайской культуры знает, что на первом месте среди этих классиков стоят «Сунь-цзы» и «У-цзы», причем первый неизменно впереди второго. Это – два столпа теории военного искусства в Китае. Далее, судя по комментариям к тому же «Сунь-цзы», мы видим, какое большое значение имели трактаты «Сыма фа» и «Вэй Ляо-цзы». Например, Чжан Юй, когда ему нужно привести что-либо из других сочинений по военному искусству, прежде всего обращается к этим двум трактатам. Точно так же широко цитируется «Ли Вэй-гун вэньдуй». Так что первые пять трактатов, безусловно, расположены в порядке исторически установившейся репутации особой значительности их содержания и важности их роли в истории военно-теоретической мысли в Китае. Два последних трактата – «Сань люэ» и «Лю тао» цитируются меньше всего. И действительно, достаточно хотя бы бегло ознакомиться с их содержанием, чтобы увидеть, что они – очень ценные с точки зрения фактического материала – не могут идти в сравнение со всеми предыдущими по богатству именно теоретической мысли. Таким образом, очень возможно, что этот порядок есть дело рук редактора, знатока истории военной мысли в Китае, и поэтому сам по себе является показательным для современного исследователя.
В заключение отметим, что это «Семикнижие» получило название «У-цзин» (т. е. «классических книг по военному искусству». Иначе говоря, к ним стал прилагаться тот же термин «цзин», которым обозначались канонические книги, особенно книги конфуцианского канона, в первую очередь «Пятикнижие», т. е. «И-цзин», «Шу-цзин», «Ши-цзин», «Ли-цзи» и «Чуньцю». В Китае это служило наилучшим показателем важности таких книг. История подтвердила эту оценку. Эти трактаты действительно стали классическими в истории военно-теоретической мысли старого Китая, а первое место среди них та же история безоговорочно отвела трактату Сунь-цзы.[7]
3. Задачи работы
Выше было показано, что с теми данными, которыми мы располагаем в настоящее время, нет оснований сомневаться, что трактат, известный под именем «Сунь-цзы» и вошедший в историю китайской культуры как первая книга классического военного «Семикнижия», возник в конце VI – начале V в. до н. э.
Сыма Цянь, первый упомянувший об этом трактате, был уверен в том, что он принадлежит некоему полководцу времен Чуньцю, вошедшему в историю под именем Сунь-цзы; уверен настолько, что даже сообщил биографические сведения о нем. Это также имеет значение, но для нас – только как указание на ту общественную среду, в которой этот трактат возник. Был ли автором трактата тот самый полководец, о котором пишет Сыма Цянь, или какой-либо другой, само по себе не так важно; важно лишь то, что Сыма Цянь автором трактата назвал полководца, находившегося на службе у одного из царей периода У ба, т. е. представителя определенных общественных кругов и определенной профессии.
Таким образом, выясняется база изучения «Сунь-цзы»: время происхождения памятника – VI–V вв. до н. э., а также среда, в которой он возник, – самостоятельное рабовладельческое царство в условиях развивающейся борьбы за гегемонию, где немалую роль играли профессионалы-стратеги, бывшие характерными фигурами той эпохи.
Иначе обстоит дело с текстом трактата. Может ли считаться тот текст, с которого сделан настоящий перевод, действительно возникшим в VI–V вв. до н. э.? Ответить на этот вопрос трудно.
В самом деле: настоящий перевод сделан с цинского издания трактата, т. е. с издания XVIII в.; мы знаем, что в основу этого издания была положена та редакция текста, которая была сделана в Сунскую эпоху, в конце XI в.; знаем, что в отдельных извлечениях этот же текст дается и в энциклопедии «Тундянь», т. е. существовал в таком виде в конце VIII – начале IX в.; знаем, наконец, что, по всей вероятности, этот текст установил Цао-гун, т. е. Цао Цао – вэйский император У-ди, полководец и литератор II–III вв.
Но дальше? Что существовало до III в.? Был ли текст, существовавший до этого времени, тот же по содержанию и объему? Цао-гун, являющийся автором наиболее древнего из дошедших до нас комментариев трактата, пишет в своем предисловии, что он произвел большую редакторскую работу над текстом памятника: устранил все позднейшие наслоения и установил первоначальный текст трактата. Таким образом, можно думать, что текст памятника – по крайней мере в основном – дошел до нас в редакции III в. Каково же отношение этой редакции к более ранним версиям текста? Ответить на этот вопрос можно лишь предположениями.
Было бы большим заблуждением безоговорочно и огульно утверждать, что ученые старого Китая, занимавшиеся исследованием памятников древней письменности, те самые, которых принято называть «комментаторами», только тем и занимались, что фальсифицировали попадавшие в их руки древние памятники. Конечно, такие случаи бывали, и многие из них нам хорошо известны. Но в то же время известно и другое: исключительная добросовестность, с которой работали многие знатоки древней письменности. Мы хорошо знаем, что изучение (особенно филологическое) древних памятников было настолько глубоким, что требовало от лиц, этим занимавшихся, узкой специализации на одном каком-либо памятнике. Так было в китайской филологической науке времен Хань. Поэтому нет ничего невозможного в том, что Цао Цао действительно постарался установить по возможности наиболее ранний текст трактата. Трудно сказать, весь ли это текст, но, во всяком случае, то, что мы имеем, безусловно несет на себе отпечаток эпохи Чуньцю, точнее – периода У ба («Пяти гегемонов»).
Наше исследование отнюдь не ставит своей задачей выяснить этот вопрос. Мы коснулись его лишь в необходимых пределах, главным образом для того, чтобы с самого же начала отвести возможные требования читателя и критики. Читатель должен знать, что истории текста трактата он в предлагаемой работе не найдет. Автор этой работы знает, что другого признанного текста «Сунь-цзы» история китайской культуры пока не имеет, что для Китая существует именно этот самый текст. И еще одно обстоятельство автор просит иметь в виду. Принимая во внимание только что сказанное – культурно-историческое значение именно этой редакции трактата, автор считает, что главной задачей исследования является: понять и оценить учение, которое в дошедшем до нас тексте содержится, понять и оценить в свете его эпохи и среды. Этой задаче в основном и посвящена аналитическая часть работы – «Комментарий».
Автор ставил перед собой и другую задачу: он хотел понять учение, изложенное в трактате, как некую систему взглядов, пусть не всегда отчетливо изложенную, но все же систему, за которой скрывается определенное мировоззрение. Отдельные элементы этого мировоззрения вскрываются по ходу дела в «Комментарии».
И еще одно предварительное замечание, также имеющее целью заранее устранить возможные недоразумения. В «Комментарии» приведены многочисленные примеры из военной истории Китая, описание походов, отдельных сражений. Автор ни в коем случае не берет на себя ответственность за строгое соответствие того, как это все изложено, с действительной картиной событий. Вполне возможно, что специалист по военной истории этой страны изложит и, главное, осветит эти события как-либо иначе. Но освещение этой стороны дела не являлось в данном случае нашей задачей. Мы пишем не военную историю Китая, а работу по истории военно-теоретической мысли Древнего Китая, и примеры из военной истории нас интересуют лишь в той мере, в какой они раскрывают то или иное положение Сунь-цзы. Именно этим мы и руководствовались при отборе военно-исторических иллюстраций. При этом все эти события интересуют нас именно в той интерпретации, которая имеет целью иллюстрировать примером какое-либо правило или мысль Сунь-цзы. Мысль «Сунь-цзы», т. е. идеи того памятника под этим именем, который дошел до нас, истолкованные исторически, в свете его эпохи, – вот не только основной, но и единственный объект настоящего исследования. Раскрытию этой мысли и служит весь привлеченный материал.
