Светлана Алешина
Госпожа на побегушках
Глава 1
Соня пребывала в мрачном расположении духа. По телевизору шла церемония вручения театральной премии «Золотая маска». Одну из наград вручили ее бывшей однокурснице Даше Уваровой. Та стояла на сцене, в обалденном вечернем платье, с умопомрачительной прической и прижимала к груди сверкающую маску.
– Я ужасно волнуюсь! Это такая честь для меня, для нашего коллектива… Спасибо моему режиссеру, Илье Пригожину, который дал мне возможность сделать эту работу. Спасибо моим педагогам из театрального училища, которые, несмотря ни на что, верили в меня, научили меня всему, что я умею…
«Спасибо педагогам», – хмыкнула Соня, выключая телевизор. Смотреть все это дальше было выше ее сил. Ведь эта самая Даша Уварова не блистала особыми талантами во время учебы. Она с трудом сдавала экзамен по мастерству. Только каждый раз находилась добрая душа, предлагающая дать девушке еще один шанс. Даша и Соня жили в одной комнате в общаге прямо с первого курса. Софе частенько приходилось успокаивать подругу.
– Да, тебе хорошо, – обливаясь слезами, жаловалась Уварова. – Тебе все легко дается! Ты талантливая, тебя только хвалят. Вон, Мареев опять тебя в пример ставил. А я… – снова начинала рыдать Дашка.
Все же ей дали возможность доучиться и получить диплом. В конце концов, тысячи людей получают высшее образование, не имея на это никаких оснований. После училища пути подруг разошлись. Даша уехала в свой родной городок работать в местном театре, а Соня получила неплохое предложение от одного экспериментального молодежного коллектива, который обещал стать сенсацией в театральном мире. Обещание так и осталось обещанием – через полгода перспективный режиссер смотался за границу, прихватив с собой все идеи, а коллектив распался, не выдержав конкуренции.
Где справедливость, спрашивается? Откуда выплыла эта серенькая мышка Даша Уварова? На ее месте сейчас должна была быть Соня! Это она, Соня Невзорова, должна была получать премию, стоять на сцене в роскошном платье и говорить трогательные слова о педагогах, о режиссере и своей работе. Пойти напиться, что ли, с горя? Ну почему жизнь устроена так несправедливо! Соня вздохнула и пошла на кухню. Неприятный осадок следовало заесть чем-нибудь сладким.
Так ли должна была сложиться ее жизнь после окончания училища? Конечно же, нет! После того как театр развалился, Соня вернулась в родной город. Это, конечно, не столица, но многие известные актеры начинали свою карьеру именно в здешнем театре. Невзорову с красным дипломом столичного театрального училища приняли на ура. Правда, как оказалось, в театре и своих актрис было предостаточно. Но Соне посчастливилось сыграть не только Зайчика Трусю, поросенка Хрюшу и мальчика Петю на детских утренниках. В ее репертуаре значились и пара-тройка серьезных интересных работ. Офелия, Нина Заречная… Ее уже начинали узнавать на улицах! Поклонники дарили ей не только букетики увядших гвоздичек, но и шикарные розы, а один очень даже большой начальник сделал ей предложение руки и сердца! Правда, выяснилось, что руки его были заняты женой и троими детьми…
Все было бы хорошо, если бы не новое руководство театра. У Сони не сложились отношения ни с новым директором, ни с новым режиссером, ни с его женой, актрисой с весьма средними способностями вкупе со склочным характером. Вначале Соню сняли со всех значительных ролей, потом перевели во второй состав, а следом вежливо намекнули, что ей лучше поработать с другим режиссером. Софья не стала подавать в суд, не стала бороться, а просто написала заявление об уходе. Благо, в городе еще три приличных театра, вот только ни один из них так и не раскрыл дверей перед актрисой Невзоровой. Она сильно горевала по поводу профессиональных неудач… А потом с мамой случилось та злополучная автокатастрофа, в результате которой Маргарита Ярополковна оказалась прикованной к инвалидному креслу. Все переживания по поводу отсутствия работы отошли на второй план… Больницы. Одна, вторая, третья операции, уход за мамой – все это как-то притупило боль. Слава богу, что мама осталась жива, хотя работать в своей любимой школе учителем истории уже не могла. Соня как-то смирилась с тем, что сцена осталась в прошлом, хотя в такие дни, как сегодня, обида и горечь накатывались с новой силой.
В холодильнике не нашлось ничего, что могло бы как-то скрасить ее существование.
– А пойду и напьюсь, – пробормотала Соня, вынимая из пустой банки от кофе «Chibo», служившей им с мамой сейфом, сбережения семьи Невзоровых. До недавнего времени она ни за что бы так не поступила. Деньгами в их семье всегда распоряжалась Маргарита Ярополковна: выделяла Соне на карманные расходы, вела хозяйство и при этом как-то ухитрялась экономить.
На зарплату учительницы истории и начинающей актрисы не очень-то пошикуешь, а с Сониной непрактичностью они могли в два счета сесть на мель. Маргарита Ярополковна лелеяла тайную надежду, что дочь удачно выйдет замуж и все финансовые проблемы возьмет на себя Сонечкин муж. Бывшая учительница пыталась сосватать для дочери кого-нибудь из своих бывших учеников, благо среди них было много состоятельных людей. Время шло, но Сонечка никак не хотела выходить замуж за обеспеченных, достойных молодых людей. Для нее, как для натуры романтической, на первом месте стояла любовь, а уже потом практические соображения.
– Соня, детка, я боюсь за тебя, – частенько говаривала Маргарита Ярополковна. – Как ты будешь жить, когда меня не станет? Ты просто умрешь с голоду, если о тебе будет некому заботиться!
Слава богу, что у них недавно объявился состоятельный родственник. Да не какой-нибудь троюродный, а самый что ни на есть ближайший. Сонин отец, гражданин дальнего зарубежья, а именно Германии…
Карл Кердель, единственный мужчина, любовь всей жизни Маргариты Ярополковны, узнал о существовании взрослой дочери совсем недавно. Как честный человек, господин Кердель решил позаботиться о своей несостоявшейся семье. Каждый месяц с немецкой аккуратностью он высылал на имя Сони достаточную сумму денег, дочь и некогда любимая женщина не испытывали нужды. На семейном совете было решено деньги эти не тратить, откладывать на черный день или на какое-нибудь радостное событие. Под «радостным событием» Маргарита Ярополковна понимала возможную свадьбу дочери, а Соня – поездку к отцу.
Конечно, иногда Софья снимала «со счета» из банки небольшую сумму, но всегда старалась вернуть ее при первой же возможности. Поскольку сегодняшний был именно «черным», она со спокойной совестью взяла несколько купюр.
В комнате матери хлопнула дверь. В коридоре послышался характерный скрип инвалидной коляски. Соня быстренько спрятала деньги и поставила банку на место.
– Сонечка, почему ты не спишь? – поинтересовалась мать, въезжая на кухню.
– Не знаю… Что-то душно, пойду прогуляюсь, – отозвалась Соня.
– У тебя что-нибудь болит? – заботливо произнесла мать, вглядываясь в лицо дочери.
– Что ты выдумываешь! Просто пройдусь… Ты меня не жди, я, может, к кому-нибудь в гости загляну. Приду поздно.
– Что случилось? – тревожным голосом переспросила Маргарита Ярополковна. – У тебя неприятности?
– Мам, ну перестань, какие у меня могут быть неприятности! Могу я просто пойти погулять, пообщаться с друзьями…
– Сонечка, детка, какие друзья? Какие могут быть прогулки, уже одиннадцатый час ночи!
– Мама, летом все кафе и бары работают круглосуточно, а нормальные люди гуляют как раз в это время.
– Нормальные? Раньше, когда я была молодой, нормальные люди в это время уже возвращались домой, чтобы с утра встать пораньше со свежей головой и отправиться на заводы, фабрики, стройки и… – тоном учителя, рассказывающего ученикам о достижениях нашей великой и огромной державы, произнесла Маргарита Ярополковна.
– А в наше время они выходят на работу – в банки, в фирмы, на рынки… Только это они делают в рабочие дни. Сегодня суббота, понимаешь, завтра выходной, – Соня едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик.
Но подошла и чмокнула Маргариту Ярополковну в щеку.
– Мамулечка, иди ложись! Я уже достаточно взрослая девочка!
С этими словами Соня выскользнула из кухни. По дороге она прихватила джинсовую курточку, сумочку и быстро выскочила на лестничную площадку, чтобы больше не спорить с матерью.
На улице было довольно светло и прохладно. Людей, несмотря на столь поздний час, много. Столики во всех ближайших открытых кафе заняты, в центр ехать не хотелось… Но не сидеть же на лавочке у подъезда в ожидании хорошего настроения!
Соня направилась к автобусной остановке. Но в этот вечер с транспортом ей не повезло. Софья, устав ждать, решила остановить машину.
Стекла в кабине были затемнены, поэтому она не сразу разглядела того, кто сидит за рулем.
– Куда поэдэм, красавица? – причмокивая, спросил представитель одной из южных народностей, в изобилии проживающих в их среднерусском городке. «Представитель» наверняка торговал на рынке абрикосами, курагой или хурмой.
– Нет, спасибо, – торопливо проговорила Соня, отскакивая от машины.
– Э, зачем чэловэка обижаешь? – огорчился водитель, высовываясь из окна кабины и провожая взглядом соблазнительную фигурку, обтянутую джинсами. Соня кожей чувствовала липкий взгляд автовладельца.
– Сама остановыла, а тэпер отказываешь!
– Извините, я просто время хотела узнать, – пояснила Соня с безопасного расстояния.
Владелец машины что-то сказал на своем родном гортанном наречии, скорее всего не очень приятное, и уехал.
Софья беспомощно огляделась в поисках решения транспортной проблемы. Принца на белом коне или доброго волшебника на ковре-самолете не наблюдалось. Она прикинула, сколько времени понадобится, чтобы пешком дотопать до центра, где концентрировались все увеселительные заведения. Получалось довольно прилично, часа полтора-два, если по дороге с ней не случится никаких приключений. Соня решила еще раз попытать счастья. И начала «голосовать». Первая же машина остановилась… К счастью, за рулем оказалась молодая женщина.
– На Центральную подбросите? – спросила Соня, наклоняясь к окну.
– Садись, – кивнула девушка.
Софья устроилась на заднем сиденье. Несколько минут они ехали молча, потом Соня поймала в зеркальце внимательный взгляд автомобилистки. И он ей не понравился. Слишком пристальный, подозрительный…
– Ну что, подруга, куда на ночь глядя собралась? Приключений ищешь? – поинтересовалась хозяйка авто.
«Странная какая-то, – подумала Софья, прижимая к груди сумочку. – Интересно, среди женщин маньячки встречаются? Господи, и зачем я затеяла эту прогулку? Позвонила бы Татьяне или Ленке, на худой конец к Олегу в гости напросилась бы…»
Соня осторожно выглянула в окно. Так, скоро они подъедут к людным местам. Надо дождаться момента, кода машина затормозит возле светофора, и выскочить… Она незаметно протянула руку к дверце, готовясь в нужную секунду открыть ее. Но та, как назло, оказалась заблокированной. «Ну, все, это конец», – пронеслось в Сониной голове, а память услужливо напоминала сюжеты из передач «Дорожный патруль» и «Криминальной хроники». Тут она вспомнила о баллончике лака для волос, который всегда таскала в сумочке – так, на всякий случай. «Живой не сдамся, – подумала она. – Брызну ей в глаза, открою окно и позову на помощь. Не поможет – что-нибудь придумаю». Она достала баллончик, сняла колпачок и занесла его над головой маньячки.
– Девушка, – почти ласково позвала ее Соня и, дождавшись, когда та обернулась, нажала на распылитель. Машина дернулась, струя лака для волос пронеслась почти в миллиметре от глаз автовладелицы. Женщина резко затормозила, едва не протаранив фонарный столб.
– Смотри-ка, совсем загордилась, своих уже не признает. Сонька, ты что, с ума сошла?! – рявкнула «маньячка». – Не хватало из-за тебя на тот свет отправиться!
С этими словами она включила свет в салоне.
Соня ошарашенно уставилась на хозяйку автомобиля, откуда-то знающую ее имя. При свете лицо ее показалось знакомым. Но от страха, охватившего ее, Софья никак не могла вспомнить, где они встречались.
– Господи, Невзорова, ты все такая же сумасшедшая, не от мира сего! Ничуть не изменилась со школьных времен…
– Инна? – неуверенно произнесла Соня. – Ты?
– Я, я, – хмыкнула одноклассница, доставая из стильной сумочки пачку дорогих сигарет. Она щелкнула причудливой зажигалкой желтого цвета и прикурила.
– Тьфу, ты меня до инфаркта чуть не довела! Нельзя же так! Я уж думала, что ты маньячка какая-нибудь, перепугалась до смерти. Еще чуть-чуть, и мне понадобились бы памперсы, – призналась Соня.
– Ладно, хватит трагедию разыгрывать, не на сцене, – усмехнулась Инна. – Куда это ты на ночь глядя? На свидание?
– Какое там свидание! – отмахнулась Соня. – Хотела выпить где-нибудь чего-нибудь покрепче.
– Надо же, какое совпадение! Я тоже собиралась где-нибудь посидеть! Поехали!
– Ну, я не знаю, – замялась Соня, прикидывая, во что ей обойдется «посидеть» в компании с Инной, известной транжиркой. Родители бывшей одноклассницы были состоятельными людьми, и Инна еще со школьных времен славилась привычками «светской львицы»: если школьная форма, то чуть ли не от Диора, если напитки, то «Мартини», если транспорт, то такси. И сейчас она выглядела так, словно сошла с картинки глянцевого гламурного журнала. Пышные волосы уложены в замысловатую прическу и выкрашены в соответствии с самыми последними тенденциями моды – переход от более темного цвета на затылке к более светлым прядям того же оттенка на висках.
В школе Инна была единственной девочкой с длинной, ниже пояса, косой. Как-то она даже стала победительницей городского конкурса «Длинная коса – русская краса». Косы, конечно, сейчас не наблюдалось, но волосы по-прежнему были великолепны. Соню просто обуяла зависть, и она не смогла удержать вздоха, который Инна истолковала превратно:
– Не жмись, я угощаю! Пойдем в нормальное место, а не в какой-нибудь «Макдоналдс», гамбургеры лопать. Не каждый день видимся! Забавно, я тебя после школы три раза видела, ты не меняешься. Все такая же…
Соня кивнула. Она прекрасно помнила все эти встречи. Первый раз – на премьере «Гамлета», где она играла Офелию. После спектакля был солидный банкет, устроенный спонсорами. Они с Инной столкнулись в туалете. Бывшая одноклассница задала совершенно дурацкий вопрос – что здесь делает Соня? Ей даже не пришло в голову, что Невзорова – та самая Офелия. Впрочем, сам спектакль, как поняла позже Соня, мало волновал Инку. На банкете она очаровывала своего спутника, красивого немолодого иностранца.
Второй раз они встретились на юбилее школы. Бывшая одноклассница даже не узнала Соню. Или сделала вид, что не узнала… А в третий раз девушки увидели друг друга на похоронах их старого учителя.
Через пару минут девушки уже сидели за столиком в одном из самых дорогих и престижных ночных клубов. Инна сделала заказ, а Соня продолжала задумчиво изучать меню. От цен ей сделалось плохо: содержимого ее кошелька хватило бы только на бокал пива и одну порцию какого-нибудь салата. И нужно еще оставить денег на такси…
– Кхм, кхе-кхм-кх, мне чего-то есть не хочется, – сквозь кашель пробормотала Соня. – Может, пойдем куда-нибудь в другое место? Здесь за углом есть чудное кафе-мороженое, там и цены пониже…
– «В кафе-мороженое»! – передразнила Инна. – Тоже мне школьница-переросток! Пора уже в солидные заведения ходить, а не ерундой заниматься. И хватит на цены смотреть, ты давай заказывай!
Обернувшись к официанту, она сказала:
– Пока продублируйте мой заказ, а потом разберемся.
Через пару минут на столе появились бокалы, бутылка какого-то итальянского вина, салатики, тарталетки и горячее. В зале было прохладно, полутемно, приглушенно звучала музыка. После второго бокала вина Соня почувствовала себя спокойнее, горечь от победы Дашки Уваровой куда-то улетучилась. С третьим бокалом актриса почти забыла о своих проблемах.
– Ну рассказывай, как живешь, с кем живешь, чем дышишь, – поинтересовалась Инна.
– Да так, с переменным успехом. Жизнь бьет ключом и все норовит по темечку, – пошутила Соня.
Ей не очень-то хотелось плакаться бывшей однокласснице в жилетку, наоборот, надо быть уверенной в себе, удачливой…
– Сейчас временно не работаю, жду хорошего режиссера. В театре теперь, сама понимаешь, одна коммерция, им голые груди подавай, групповуху… А я больше на классике специализируюсь. На том, что вечно.
– Ага, понимаю, из театра тебя выперли, – заключила Инна, подливая Соне очередную порцию вина. – Значит, ты сейчас без работы. А как на личном фронте?
– На личном фронте без перемен, – отозвалась Софья, провожая взглядом танцующую парочку. Мужчина чем-то отдаленно напоминал Рыбака… Такое же мужественное, интересное лицо, а вот спутница его была так себе. Соне показалось, что она слишком блондиниста, чересчур длиннонога и худа. «Выдра», – констатировала она про себя и обратилась к Инне: – Был мужчина, мы недавно расстались. Из-за его работы, он все никак не мог выбрать…
– Понятно, значит, ты свободна. Как убиваешь время?
– Да никак, – пробормотала Соня. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Ты-то замужем? Про работу не спрашиваю, у вашего семейства денег всегда хватало.
– Слушай, – вдруг перебила ее Инна, – а что ты делаешь в ближайшую неделю?
– Да ничего особенного, буду заниматься домашними делами, а в промежутке искать работу или выполнять персональные заказы по рекламе. Девочку одну готовлю к поступлению в театральный…
– Хочешь заработать? – оживляясь, предложила Инна. – Внакладе не останешься, условия замечательные. Ты же у нас и поешь, и танцуешь, и, кажется, массовиком-затейником была в пионерском лагере…
– Да, только когда это было! Я еще в театральном училась, сколько лет прошло. Что делать-то надо? – вяло поинтересовалась Соня. Работа, конечно, была нужна, но представить себя в качестве организатора досуга каких-нибудь старичков в доме отдыха или балбесов-школьников в детском лагере она не могла.
– Ничего страшного, у тебя получится! – заверила Инна. – Ты не только меня выручишь и деньги получишь, но еще и человеку жизнь спасешь…
При словах «жизнь спасешь» Соня включила все свое внимание. Спасать жизни куда интереснее, чем развлекать пресыщенных богачей! В памяти сыщицы еще были свежи воспоминания о недавнем интереснейшем расследовании.
Инна начала рассказывать. С каждой минутой ее предложение казалось заманчивее и заманчивее.
– У меня есть троюродная сестра, Анжелика. Мы с ней всегда были очень дружны, у нее, кроме меня, и подружек было раз-два и обчелся. А когда замуж вышла – и тех почти не осталось. Слышала про Аристотеля Джанаелиди?
Соня пожала плечами. Она смутно припоминала, что слышала эту фамилию, правда, в той, прежней, еще театральной жизни. Этот человек возглавлял какой-то комитет, кажется, занимался политикой.
– Ну ты даешь, подруга! Джанаелиди, самый богатый человек нашего города! Пароходство, греко-русская торговая фирма, ресторан «Золотое руно», казино «Оливковая ветвь»…
– Слушай, а откуда у него все это? – осторожно осведомилась Соня. – Он, случайно, не криминальный авторитет какой-нибудь?
Инна изумленно уставилась на нее и, хихикнув, ответила:
– Ты что? Он наш, отечественный грек. Вся родня там, а он здесь, в России. Перебрался сюда в конце восьмидесятых. У них бабушка была русская, а прадед – грек натуральный. Лавку тут держал, в нашем музее краеведческом фотографии его даже есть. Женился на русской, потом во время революции бежал. Дети его сюда частенько приезжали, много родственников осталось… Вот и Аристотель остался. У него идея «фикс» была – пойти по стопам дедушки и жениться на русской девушке. Чтоб с косой русой до пояса, как полагается. Искал-искал и нашел нашу Анжелику. Я их познакомила на какой-то презентации, у него дела с моим шефом были. Мы телефонами обменялись… Такой шустрый был старикашка!
– Погоди, я уже совсем запуталась в этих греках, шефах, родственниках, – остановила ее Соня. – Ты мне конкретнее объясни, зачем я тебе понадобилась!
– Господи, элементарно же! Аристотель в прошлом году умер, оставил Анжелике кругленькую сумму в наследство, а у нее после его смерти крыша поехала. Ей бы жить и радоваться, а она дурью мается. Короче говоря, у нее депрессия страшная. Она почти никуда не выходит, мобильных телефонов бояться стала… Мало того, мысли дурацкие в голове у нее бродят. Она решила, будто ее преследуют, хотят убить. Вбила себе, что это кто-то из близких. Мне бы такие деньжищи, уж я бы знала, как ими распорядиться, – призналась Инна.
Соня подумала о том же, только вслух ничего не сказала. Да, если бы ей хотя бы часть такого богатства! Девушка мечтательно вздохнула. Она бы купила маме новую коляску, есть такие со встроенными компьютерами, лучше любого автомобиля. Наняла бы помощницу по хозяйству. Потом обязательно купила бы себе квартиру, поближе к Олегу Рыбаку. А главное, потратилась бы на нижнее белье, дорогущее, с роскошными черными кружевами… Да, Олег бы тогда точно не смог устоять! Соня уже представляла, как Рыбак становится перед ней на одно колено и признается в вечной любви…
– Соня, ты меня слушаешь? – в самый неподходящий момент Инна вернула ее с небес на землю.
– Да, конечно… Я тебя тоже, – промурлыкала Соня, у которой перед глазами все еще стоял Олег.
– Соня, ты чего? – воскликнула Инна, пытаясь понять, что происходит с подругой.
Та вспыхнула и смущенно улыбнулась, отгоняя от себя романтические видения.
– Странно все это! С чего вообще эта твоя Анжелика решила, что ее хотят убить?
– Да говорю же тебе, она – богатая наследница! Все состояние мужа к ней перешло по завещанию! Но в нем есть один пункт. Аристотель хотел, чтобы жена осталась верной ему и после смерти, поэтому там говорится, что если поведение Анжелики будет признано аморальным…
– В каком смысле? – уточнила Соня.
– Ну, безнравственным, неприличным… Так вот, в этом случае наследство перейдет к родственникам Аристотеля.
– Тогда зачем ее убивать? Не вижу связи! По-моему, твоя сестра просто чокнутая…
– Ты не права, у нее просто депрессия, – возразила Инна. – Только, понимаешь, она настолько трепетно относится к памяти мужа! Да и вообще, Анжи всегда была образцом добродетели… Короче говоря, скорее пингвины в Африку переселятся, чем Анжелочка совершит какой-либо безнравственный поступок! Все это прекрасно понимают, и поэтому, как думает Анжелика, они хотят ее просто убить! Чтобы добраться-таки до наследства! Она в этом абсолютно уверена… Теперь понимаешь?
– Теперь понимаю, – кивнула Соня.
– Но самое главное – однажды сама Анжелика мне на это туманно намекнула, – что как раз в случае ее смерти при сомнительных обстоятельствах никто ничего не получит! Аристотель не дурак был – знал, на что способны его родственнички! Только весь вопрос в том, что именно понимать под «смертью при сомнительных обстоятельствах»?
– Но я-то здесь при чем? – Соня была удивлена.
– Сейчас объясню, – заторопилась Инна. – Понимаешь, мы решили собрать всех родственников и отвлечь Анжелику от этого кошмара. Она посмотрит на них и поймет, что все это чушь собачья, никто ей смерти не желает.
– А я тут при чем? – никак не могла уловить главную мысль Соня.
– Ты – новое лицо, свежий взгляд. Если кто-то действительно хочет убить Анжелику, он себя проявит. Понимаешь? Лично я считаю, что все это ерунда, только меня она слушать не станет. А тебя, как лицо незаинтересованное, послушает. И потом, ты все же актриса! Внесешь, так сказать, живую струю. Будем музицировать, петь, можем организовать какой-нибудь спектакль… Все это отвлечет сестру от грустных мыслей. И к тому же ты получишь приличные деньги. Ты подумай, назови сумму в пределах разумного…
Соня наморщила лоб и потянулась рукой к сумочке за несуществующим деловым блокнотом.
– Ты знаешь, я, конечно, посмотрю, но, по-моему, у меня все дни расписаны, – проговорила она, набивая себе цену.
Инна сделала вид, что приняла правила игры:
– Может быть, можно отменить какие-нибудь встречи? Я согласна на выплату компенсации. Между прочим, дом у Анжи замечательный. Великолепный сад, озеро с лебедями, бассейн… Настоящий райский уголок!
– Ну, я не знаю… Маму оставлять надолго, далеко уезжать, – обронила Соня.
– Господи, да это всего в тридцати минутах езды от вашего дома на автобусе! А если на машине, и того меньше. Это в Сосенках, знаешь, там коттеджи новых русских…
Соня кивнула. Она хорошо знала этот район. На самом деле настоящий рай: сосновый лес, озеро, свежий воздух и тишина. Здесь, в элитном поселке на окраине, со всеми коммуникациями, магазинами и асфальтированными улицами, которым могла бы позавидовать даже Центральная, селились самые богатые жители города. Крохотный кусочек земли в этом месте стоил как билет до Майорки или Ямайки в VIP-классе. Соне отчаянно захотелось принять предложение Инны, хоть одним глазком взглянуть на роскошную жизнь, тем более в качестве приглашенной гостьи. Ломать комедию дальше нельзя, бывшая одноклассница вот-вот могла поверить в Сонину занятость и снять свое предложение с повестки дня.
– Ладно, уговорила, – согласилась Соня.
– Вот и славненько, – отозвалась Инна, протягивая деньги. – Это аванс. Остальное – как договоримся.
Софья хотела было отказаться, но, поразмыслив, взяла. У Инны их все равно более чем достаточно, а Соне они не помешают.
– Так, встречаемся завтра, часам к одиннадцати будь готова.
Они посидели еще с часок, предаваясь воспоминаниям школьной поры. Соня окончательно забыла про Дашку Уварову, про все свои печали и невзгоды. Инна оказалась отличной собеседницей. Софье стало казаться, что они были подружками с первого класса… Она уже была готова сделать все возможное, чтобы ее не разочаровать.
– Ну что, подруга, погуляли и хватит, а то завтра проспишь все на свете! Пора закругляться, – предложила Инна, подзывая официанта.
Соня тут же потянулась за своим кошельком, намереваясь заплатить хотя бы половину.
– Убери деньги, платить буду я, – отрезала подруга, достала несколько хрустящих купюр, протянула их официанту, что-то тихо шепнув.
– А на чай? – встрепенулась Соня.
– Я уже все дала! Поднимайся, я попросила вызвать нам такси. Подождем на улице, – сообщила Инна, помогая подняться Соне.
– Почему на такси? А твоя машина? Я не хочу на такси, хочу на машине, – принялась капризничать актриса.
– Пьяный водитель – потенциальный убийца, – заметила Инна, вытаскивая подругу на улицу.
– Слушай, а я, кажется, того… Напилась! – с удивлением отметила Соня после того, как пару раз споткнулась. – Мы же пили одинаково? Или нет? Слушай, а который сейчас час? Я маме обещала не позже двенадцати…
Она поднесла к глазам часики, но цифры почему-то расплывались, никак не желая соединиться в четкую картинку. Что было дальше, она помнила смутно. Инна впихнула ее в такси, назвала адрес. Как они доехали, как Соня поднялась на свой этаж и умудрилась открыть дверь, осталось для нее загадкой. Сил на переодевание не было, Соня на автопилоте доползла до кровати и рухнула как подкошенная.
Наутро ее ожидала расплата за бурно проведенный вечер: голова раскалывалась, во рту было сухо, под глазами – темные круги, лицо серое. В довершение ко всему на ее любимой футболке расплылось какое-то жирное пятно. Соня осторожно повернула голову в сторону часов, висевших на стене. Десять утра. Ничего себе! На сборы у нее меньше часа, вот-вот позвонит Инна, а она только глаза открыла. А мама? Не хватало только ее нравоучений и рассказов из учительской практики! Соня осторожно спустила ноги с кровати и, держась за стену, выползла в коридор. В квартире было подозрительно тихо. Как бывает перед бурей…
Добравшись до ванной, она закрыла дверь и перевела дух. Ну вот, слава богу, кажется, мама не заметила ее передвижений. Сейчас примет душ, подкрасится, ликвидирует признаки бурной ночки. Мама варит замечательный кофе – ароматный, с густой светло-коричневой пенкой… Да, только на этот раз Соня сварит сама.
Через двадцать пять минут, посвежевшая, она вышла из ванной. На кухне что-то бормотал телевизор, по квартире распространялся запах кофе.
Соня вздохнула, натянула на лицо самую беспечную улыбку из своего актерского багажа и вошла в кухню. Мать колдовала у плиты, сидя в своем кресле спиной к Соне.
– Доброе утро, мамочка! Как вкусно пахнет! – произнесла девушка, чмокая Маргариту Ярополковну в ухо.
– Доброе, если его можно таковым назвать, – сухо отозвалась та, разворачивая кресло.
Соня, делая вид, что не понимает причину дурного настроения матери, достала крохотные кофейные чашки темно-синего фарфора с золотыми прожилками и налила кофе.
– Мамуся, ты гений, кроме тебя, никто так не умеет варить кофе! Тебе можно за доллары свой рецепт продавать, – попыталась она подлизаться.
– Соня, хватит меня нахваливать, – строго глядя поверх очков, произнесла Маргарита Ярополковна. – Позволь объясниться, где ты вчера была и во сколько вернулась домой? – Мам, мне уже не шестнадцать, – попыталась оправдаться Соня. – И вообще, выяснять отношения на голодный желудок очень вредно, прямой путь к язве. А от язвы до…
– Дочь, посмотри на себя в зеркало, – прервала ее мать. – Ты выглядишь как падшая женщина! Посмотри, что у тебя под глазами, на кого ты похожа?
– Мамуся, ты ведь сама говорила, я очень похожа на папу, – попыталась отшутиться Соня.
Ее слова только обострили ситуацию. Маргарита Ярополковна поджала губы и, строго взглянув на дочь, произнесла:
– Как ты можешь, разве этому я тебя учила? Разве такой пример я подавала тебе все эти годы? Ты хотя бы раз в жизни видела меня в таком состоянии?
– Господи, мама, в каком состоянии? Я что, под забором валялась? Может быть, меня домой соседи принесли или тебе позвонили из вытрезвителя? Ну, выпили с подругой за встречу… Кстати, она мне работу предложила! – возмутилась Соня, ставя чашку на стол.
– Между прочим, женский алкоголизм не вылечивается, – обронила мать, отъезжая к окну. – У меня была ученица одна, Танечка Воропаева, как сейчас помню, тоненькая, беленькая. Умница, отличница, школу с золотой медалью закончила, в университете на химическом факультете училась. Красный диплом, аспирантура, лаборатория… А там спирт выдавали, для технических нужд. Тогда это страшный дефицит был. Спилась…
– Я прекрасно помню эту твою Воропаеву, у них все в роду пили! Папа, мама, братья, сестры, даже собака Шарик… У нее гены такие! Хватит, мамочка, страшные истории рассказывать. Ты лучше послушай, что я говорю. Я вчера встретила Инку Тимину, мою одноклассницу, помнишь, у нее еще коса длинная была.
– Да, конечно, помню, – отозвалась Маргарита Ярополковна. – Очень сложная девочка была! Своевольная, с характером.
