Светлана Алешина
Мимо кассы
Глава 1
Лариса Котова проснулась в тот день рано, но вылезать из постели не спешила. Не очень хотелось расставаться с огромным теплым одеялом и внушительных размеров подушкой, с этим гнездом безмятежности и спокойствия. Лариса вообще считала, что хорошо выспаться – для женщины есть вещь немаловажная. Но если уж случилось так, как сего-дня, можно просто полежать с открытыми глазами, глядя в потолок, любуясь уютным интерьером спальни.
Было абсолютно тихо, если не считать умиротворенного тиканья будильника, стоявшего на прикроватном столике. Но оно уже давно сделалось привычным, а потому не мешало. Погруженная в свои мысли и воспоминания, она не заметила, как прошло полтора часа.
Уже высоко над горизонтом поднялось солнце, заглядывая в комнату сквозь шторы. И Лариса наконец решила, что пора подниматься. Она быстро скинула толстое одеяло, села, сунула ноги в тапочки, в течение нескольких секунд соображала, с какой ноги ей сегодня встать, но так и не решила…
Вернее, подумав, что это не так уж важно, встала и отправилась в ванную комнату.
Как всегда, после теплого душа у нее возникло ощущение первозданной чистоты, будто она заново родилась. Появилось даже чувство самоуверенности. Все тревоги отступили назад, а повседневные неприятности казались легкоразрешимыми. Она прошла на кухню и приготовила себе омлет.
Для Ларисы даже незатейливое колдовство у плиты было одним из тех любимых занятий, которые способны были снять накопившийся со временем стресс. Дополнив омлет кое-чем из содержимого холодильника, она принялась завтракать.
По привычке она начала обдумывать планы на предстоящий день. В первую очередь ее занимали мысли о будущей встрече с работниками инспекции по налоговым сборам. Это было вполне объяснимо – Лариса являлась владелицей элитного ресторана «Чайка», с которого было грех не содрать лишнюю тысячу рублей в дырявый бюджет матушки-России. Обычно налоговики рассматривали через лупу каждую букву и цифру бухгалтерского отчета ресторана.
Ход мыслей Ларисы был прерван появлением мужа Евгения.
– Доброе утро, есть будешь? – спросила она.
– Сиди, я сам, – ответил он, направляясь к холодильнику походкой бурого медведя после зимней спячки.
Поставив на стол консервы, бутерброды с салями и сыром, а также бутылку пива, Евгений сел напротив жены. Но сразу же встал, видимо, вспомнив о чае. Поставил чайник и снова опустился на стул.
При взгляде на него Ларисе сразу пришла на ум фраза «Хороши же мы были вчера!» из старой телепередачи «Вокруг смеха». Фраза эта сопровождала фотографию двух мужчин, сидящих в бочке, заполненной водой. А неподалеку от них стоял верблюд, которому, очевидно, первоначально и предназначалась эта вода, и который терпеливо ждал, когда закончится эта явно ранее не запланированная водная процедура.
– Надо чаще встречаться, – произнес с легким посапыванием все еще сонный Евгений, открывая пиво.
– По-моему, чаще уже некуда, – сказала строгим тоном Лариса. – Опять что-то праздновал?
– Праздновали еще позавчера. А вчера похмелялись, – уточнил Евгений.
– А может быть, не стоит каждый раз растягивать удовольствие на столь продолжительный срок? – поинтересовалась жена.
– Ладно тебе, – отмахнулся муж. – Я вчера все утро был сам не свой. Чуть не умер.
– Лучше бы ты умер, – ехидно сказала Лариса. – Кстати, о смерти. Как там насчет путевок?
– Каких путевок? – наморщил лоб Котов.
– В Испанию.
– А? Ой, извини, забыл, мать… А при чем тут смерть?
– А при том, что тебя только за смертью посылать.
– Ну, извини, заработался.
– Как гласит народная мудрость, если пьянка мешает работе, то ну ее к черту – такую работу…
Добавив к этой тираде несколько упреков привычного для супруга содержания, Лариса занялась приготовлением кофе с молоком. Наступила продолжительная пауза, которая была прервана телефонным звонком.
Звонил администратор ресторана «Чайка» Дмитрий Степанович Городов, или просто Степаныч. Он со свойственной ему въедливостью сообщил начальнице о проблемах поставок продуктов, требовавших ее присутствия на работе. Хотя Лариса и сама собиралась приехать, предусмотрительный Степаныч решил перестраховаться и лично напомнить хозяйке о том, что ей необходимо с самого утра прибыть на работу.
– Степаныч, ты что, теперь каждое утро мне звонить будешь? – поинтересовалась Лариса, терпеливо выслушав администратора.
– Если понадобится, я готов звонить даже ночью, – шумно выдохнул в трубку администратор.
– Ночью – не надо! – не удержалась от восклицания Лариса. – А пока жди, и я приеду…
Евгений же постепенно под действием поглощаемого завтрака и холодного пива выходил из состояния анабиоза, слушая этот диалог. Точнее, ту его часть, которая исходила из уст жены.
Наконец, разговор закончился.
– Интересно, – совсем уже оклемавшись, заговорил он, будто спрашивая самого себя. – Как бы удивился Антон Павлович, если бы узнал, что название его пьесы будет украшать вывеску кабака!
– Какой Антон Павлович? – удивилась Лариса.
– Чехов, разумеется. А ты о ком подумала? О том, который сердится, из кино?
У Ларисы не было желания парировать хохмы мужа, обычно выдаваемые им на первой стадии алкогольного опьянения – то есть после пятидесяти граммов водки или бутылки пива. И на кухне снова воцарилась тишина, но не надолго. Неторопливый завтрак был прерван новым телефонным звонком. Евгений даже не отреагировал.
Лариса сняла трубку.
– Алло, я слушаю.
– Лора, это я, – услышала она в ответ.
Лариса узнала голос своей старшей сестры Татьяны и очень удивилась. Было странно, что она позвонила. Общались сестры крайне редко, даже по телефону. И уж тем более странно, что звонит она в столь ранний час. Младшую сестру это слегка насторожило.
– Татьяна, здравствуй, как ты? – скрыв удивление, спросила Лариса.
– У меня к тебе не то чтобы дело, – заговорила Татьяна, не отвечая на вопрос. – Но тут такая ситуация… Короче, нас вчера обокрали.
– Как обокрали? – переспросила Лариса, чувствуя, что на душе появилось неприятное, тягостное беспокойство.
– Прихожу я вчера из школы, открываю дверь, а в квартире все вверх дном. Ну, я кинулась смотреть, все проверять. Короче, взяли кольца, цепочку золотую, серьги. Деньги… Там заначка у нас была на черный день – двести долларов. Пятьсот рублей и Валькин магнитофон. Я – в милицию звонить. Весь вечер как на ножах…
Скорость, интонация и эмоциональная насыщенность короткого сбивчивого монолога нарастали по ходу повествования, которое ничуть не выдавало в его авторе дипломированного филолога, каковым Татьяна являлась.
– У меня к тебе просьба, Лора… Ты не могла бы ко мне заехать сегодня? Я весь день буду дома, – попросила сестра.
– Хорошо, конечно, жди… Я обязательно заеду. Постараюсь как можно скорее, – заверила Лариса.
Сестры попрощались, и Лариса положила трубку.
– Что там случилось? – лениво спросил муж.
– Татьяну обокрали, – ответила Лариса. – Залезли к ним в квартиру, все перевернули, взяли Татьянины украшения, кольца, серьги, деньги. Правда, всего двести баксов. Да ты сам знаешь, что у нее брать-то!
Лариса, несколько выбитая из колеи, бесцельно переставляла посуду с места на место. Затем, будто только вспомнив, принялась засовывать грязные тарелки в посудомоечную машину.
– Я к ней сейчас съезжу, – добавила она. – Хотя бы посмотрю, как она там.
Лариса хотела еще что-то сказать, но передумала. Педантично расставив все по своим местам, она прошла в спальню. Сборы были не то чтобы поспешными, но много времени не заняли. Внешность позволяла Ларисе при желании обходиться лишь малым количеством косметики, чтобы прекрасно выглядеть. Как говорится, на все сто.
Вспомнив о вчерашней стихии, бушевавшей на улице так, что валились деревья и необъятными потоками растекалась по асфальту грязная вода, Лариса прихватила с собой зонтик и плащ. Она сошла в гараж, на ходу попрощавшись с мужем.
– Надолго? – громко спросил вслед Евгений.
– Как получится, – ответила она.
– Счастливой охоты, мисс Марпл, – пробормотал он себе под нос голосом человека, уже окончательно вышедшего из похмельного транса.
* * *
Татьяна Зотова, в девичестве Лаврентьева, жила недалеко от Ларисы, около Сенного рынка, на улице Посадского, в типовом девятиэтажном доме.
Дом этот стоял на краю разраставшегося массива ему подобных бетонных и кирпичных коробок, которые лишь отдельными деталями своих фасадов отличались друг от друга. Одной своей стороной дом смотрел на урбанистический коллаж типовой застройки, а окна другой стороны свысока поглядывали на кварталы одноэтажных деревянных домов с покатыми крышами. С каждым годом этих островков тарасовской старины и частной собственности времен социализма становилось все меньше, они дом за домом уступали место более солидным постройкам.
Татьяна была старше Ларисы на пять лет. Но несмотря на это, она не очень хорошо ориентировалась в жизненных ситуациях и не так прочно стояла на ногах, как могла бы. В отличие от младшей сестры, утопавшей в роскоши и считавшейся по местным тарасовским понятиям «новой русской», она в жизни не так материально преуспела. Работала она в средней школе № 30 завучем. По образованию Татьяна была филологом и поэтому, естественно, вместе с обязанностями завуча вела уроки русского языка и литературы.
Внешне это была стройная, худощавая, среднего роста женщина, с темными, не очень длинными, но и не очень короткими волосами. Одевалась она очень строго, предпочитая темные тона. Татьяна обладала одной особенностью – очень сложно было понять, сколько же ей лет. Все зависело от настроения, одежды, погоды. Иногда она выглядела намного моложе своего возраста, а иногда сваливавшиеся на голову жизненные тяготы и проблемы прибавляли ей, пускай временно, несколько лишних лет.
Жила Татьяна с дочерью Валентиной – особой независимой и своенравной. Дочь совершенно не походила на свою мать – она была крупной, высокой, рыжеволосой, с низким голосом. Она выглядела намного старше своих двадцати. Единственное, наверное, что она переняла у матери, – это привычку время от времени тайком курить сигареты. И хотя на работе и среди подруг многие девчонки открыто курили, Валентина предпочитала не афишировать эту свою слабость.
После окончания торгового училища она попала на работу в один из магазинов хозтоваров, расположенный на окраине города. А затем ей удалось перебраться поближе к дому – теперь она работала в отделе канцтоваров в универмаге «Детский мир», который был расположен прямо в центре города.
Отец Валентины и бывший муж Татьяны, Николай Зотов, уже десять лет как жил отдельно, с новой семьей. До поры до времени его присутствие в прежней семье ограничивалось ежемесячной поставкой алиментов и поздравлениями к дню рождения дочери, а по достижении последней совершеннолетия и эти редкие радости прекратились…
…Серебристая «Вольво» Ларисы Котовой мягко и бесшумно катила по асфальту, слегка оседая на выбоинах, заполненных остатками вчерашнего дождя.
Она подъехала к дому Татьяны, когда на часах было десять утра. Ворота во двор были открыты. Машина свернула и остановилась возле первого подъезда.
Лариса вышла, захлопнула дверцу, включила сигнализацию и направилась в подъезд. Войдя в лифт, она нажала кнопку седьмого этажа, и обшарпанная кабина с легким неприятным скрежетом поползла вверх, время от времени чем-то постукивая.
Выходя из лифта, Лариса столкнулась с парнем в кожаной черной куртке и синих спортивных штанах. Ничем не приметный парень с короткой стрижкой, на вид лет двадцати. Вот только выражение лица было то ли слегка испуганное, то ли чем-то обеспокоенное. Не успела Лариса выйти, как он торопливо заскочил в лифт, чуть не задев ее, и на ходу ткнул кнопку первого этажа.
Лариса повернула налево и оказалась перед застекленной дверью, выкрашенной в зеленый цвет, которая отделяла небольшой коридорчик от лестничной площадки, и нажала кнопку звонка над цифрами 37.
Послышалось щелканье дверного замка, и вскоре в коридорчике, тускло освещенном сорокаваттной лампочкой, показалась Татьяна. На ней был темно-красный узорчатый халат.
– Здравствуй, Лора, проходи, – сказала она, пропуская сестру внутрь.
Голос Татьяны был тихим, но в нем чувствовались волнение и усталость.
Квартира Зотовых, уже многие годы не видевшая ремонта, ничем не привлекала внимания. Все та же обстановка, что и несколько лет назад, – хорошо подобранная, но довольно-таки старая, вышедшая из моды мебель. Те же люстры, те же обои…
Лариса переобулась в теплые комнатные тапочки, предложенные сестрой.
– Проходи на кухню, – пригласила ее Татьяна.
Лариса, мягко ступая, прошла следом за ней и села на белый табурет с металлическими ножками.
– Ну, рассказывай, что у тебя тут стряслось, – произнесла она, положив руки на стол и устраиваясь поудобнее.
– Да я тебе, собственно, уже все рассказала, – ответила хозяйка квартиры, усаживаясь рядом. – Прихожу вчера с работы, открываю дверь, а здесь как Мамай прошел. Все ящики перевернуты, шкафы нараспашку. Барахло и книги по всем комнатам разбросаны. На кухне тоже все вверх дном. Ну я, естественно, перепугалась, кинулась проверять… Денег как не бывало. А еще украшения мои прихватили: два кольца золотых, перстни, брошки, цепочку золотую. В общем, все без разбору, что в шкатулке у меня лежало, выгребли, сволочи. Осталось только то, что на нас с Валентиной было…
– Ну а милиция что? – перебила ее Лариса.
Татьяна начала подробно рассказывать о том, как приехали милиционеры, как дотошно они допрашивали их с Валькой и соседей, как все записывали и осматривали. А после них пришлось наводить порядок в квартире. И сон в ту ночь никак не шел.
– Хорошо, что мне сегодня не надо в школу, – закончила рассказ Татьяна. – А вот Валька пошла на работу, так толком и не выспавшись.
Сестры немного помолчали. Татьяна вздохнула.
– В общем, капитан сказал, что если что-то обнаружится или выяснится, то нам сообщат.
– Соседи что-нибудь видели? – спросила Лариса.
– Никто ничего не видел. Разве тут что-нибудь заметишь? Здесь чуть ли не каждый день такое творится! – махнула в отчаянии рукой сестра. – Соседи из тридцать восьмой куда-то уехали, сами здесь больше не живут, а квартиру студентам сдают.
– И сколько этих студентов?
– Четверо. Так к ним каждый день друзья приходят. Курят на лестничной площадке, орут как резаные, бегают туда-сюда. Прямо как у меня в школе. Дети малые… даром, что студенты. Музыку до поздней ночи гоняют.
При этих словах старшая сестра преобразилась: она заговорила как завуч средней школы.
– Кстати, а как у тебя дела на работе? – решила сменить тему разговора Лариса, чтобы отвлечь Татьяну от неприятных переживаний.
И в ответ последовал продолжительный рассказ о жизни школы, о зарплате, учителях, трудных детях, родителях и бог знает о чем еще.
Лариса посмотрела на часы и ужаснулась – за разговором незаметно пролетело полтора часа. Вспомнив, что обещала Степанычу быть в ресторане так быстро, как только сможет, она поняла, что серьезного разговора с администратором сегодня не избежать.
– Мне пора, Таня, – сказала Лариса и встала.
– Подожди, кофе попей, – тут же вскочила Татьяна и, не дожидаясь ответа от сестры, поставила на плиту чайник.
– У меня нет времени, – упорствовала Лариса. – Я лучше к тебе вечером заеду… Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я тебе помогла найти этих воров?
– Ну, я не знаю… – растерялась сестра. – Ведь про тебя слухи ходят, что ты преступников ловишь.
– Слухов много ходит, – раздраженно отозвалась Лариса. – Но у тебя здесь совершенно не за что зацепиться… Я больше специализируюсь на чем-то необычном, экзотическом…
– Все равно без кофе я тебя не отпущу, – заупрямилась сестра. – И так раз в два года видимся. А ведь родные сестры!
В ее голосе прозвучала такая неподдельная обида, что Лариса просто не могла отказать ей.
«Черт с ней, с налоговой! Степаныч раньше решал эти дела, и довольно успешно, – подумала она. – Ничего страшного не случится и на этот раз».
– Хорошо, – сказала она вслух и снова со вздохом опустилась на табурет.
Татьяна полезла в холодильник, затем открыла настенный шкафчик и достала оттуда банку кофе. Банка показалась ей чересчур легкой. Татьяна недоверчиво потрясла ее, затем открыла. И банка действительно оказалась пуста.
– Подожди, – быстро сказала Татьяна, упреждая попытки Ларисы встать и откланяться, и направилась в прихожую. – Тут у меня есть еще одна банка. Вчера с собой на работу прихватила, а то там у меня кофе кончился. А без него я, можно сказать, не человек… Что поделаешь – привычка.
И она вернулась в кухню, держа в правой руке зеленую металлическую банку с надписью «Пеле Ройяль». Лариса чуть было не поморщилась – она принципиально не пила кофе этого сорта. Да собственно, это и кофе-то назвать было нельзя. Однако, боясь еще раз обидеть сестру и лишний раз подчеркнуть свое более высокое материальное положение, она решила на этот раз поступиться принципами.
– Угощайся, будь как дома, – сказала Татьяна.
– И что, ты его так с собой и таскаешь? – показала Лариса на банку с кофе.
– Нет, просто в школу взяла, а выложить там забыла. Вот и притащила назад. – В голосе Татьяны появились раздражительные нотки.
Лариса опустила ложку в пахучий темно-коричневый порошок и уже было хотела зачерпнуть его, но тут почувствовала, что ложка задела что-то твердое. Это привлекло ее внимание. Вынув ложку, она заглянула в банку и тут заметила узкую металлическую полоску, выглядывавшую из кофейного порошка.
Лариса попыталась выловить ложкой неопознанный предмет. Он оказался крупным металлическим кружком и походил на старинную монету, одну сторону которой украшал рельеф мужской головы, а другая была расписана непонятными узорчатыми вензелями.
– Ничего себе, – удивленно произнесла она.
На Татьяну же случившееся произвело куда более сильное впечатление: она просто лишилась дара речи. Завуч средней школы напоминала всем своим видом собаку, которая все понимает, но сказать ничего не может. После нескольких секунд игры в «замри» женщины вышли наконец из состояния ступора.
– Посмотри, может, там еще что-нибудь есть, – посоветовала Татьяна.
Но Лариса уже проявила присущую ей инициативу. Она зондировала чайной ложкой содержимое банки.
И вскоре убедилась, что поиски ее не напрасны. Попытка подцепить ложкой очередную находку успехом не увенчалась. Уж больно глубоко лежала добыча. Лариса приподняла банку, прикидывая ее на вес. Она явно была тяжелее того веса, что был на ней указан.
– Дай-ка что-нибудь, – попросила она у сестры. – Блюдо или тарелку.
Татьяна положила перед ней на место отодвинутых чашек и тарелок небольшой круглый металлический поднос, и Лариса спокойно высыпала на его середину содержимое банки. Она уже совсем забыла про свой ресторан – такое впечатление на нее произвела неожиданная находка.
Вслед за кофейным порошком из банки на поднос, позвякивая, посыпались металлические кружки.
– Копи царя Соломона, – произнесла Лариса, раскладывая на столе бог весть как попавшие в банку монеты из того самого металла, за который гибли люди с незапамятных времен.
О возрасте монет, которых оказалось ровно пятнадцать, можно было только догадываться. Но то, что возраст этот был весьма почтенный, почти не вызывало сомнений.
– Откуда это у тебя? – настороженно спросила Лариса.
– Не знаю, – ответила владелица банки кофе с загадочным и неожиданным содержимым. – Такой вот кофе оказался…
Все монеты были разной величины, и металл, из которого они были отлиты, имел различные оттенки. На них были отчеканены всевозможные представители земной фауны и человеческие головы. И среди них не было даже двух одинаковых.
– А где ты вообще взяла эту банку? – поинтересовалась Лариса.
– На балконе, – простодушно ответила сестра.
– Как на балконе? – недоуменно спросила Лариса.
– Ну, я смотрю – пакет лежит свернутый, открыла его – а там эта банка. Я подумала, может быть, Валька бросила случайно и забыла. Ты же знаешь, она такая разгильдяйка – где стоит, там и бросит…
– Допустим, – согласилась Лариса. – Но зачем ей старинные монеты в банку прятать?
– Не знаю…
Сестры задумчиво посмотрели друг на друга.
Глава 2
Прошло несколько часов после того, как Татьяна распрощалась с сестрой. Она занималась домашними делами: убиралась, стирала, но из головы не шла кофейная банка со странным содержимым. Услышав звук поворачивающегося ключа, Татьяна бросила свое очередное занятие и быстрым шагом направилась в прихожую.
– Привет, – весело сказала Валентина, проходя в дом.
Она выглядела так, как будто ничего не случилось и не было никакой бессонной ночи и вчерашних неприятностей.
– Здравствуй, – ответила Татьяна.
Дочь тем временем сняла светлый плащ и меняла туфли на ногах на удобные комнатные тапочки.
– Ты не скажешь, откуда у тебя эта банка кофе? – настороженно спросила мать.
– Какая? – беззаботно переспросила Валентина.
– Вот эта, – уточнила Татьяна, показывая дочери банку, в которой недавно были найдены таинственные монеты.
– Впервые ее вижу, – не моргнув глазом, ответила та, разглядывая незатейливый сосуд в руке матери.
– Интересно, – слегка недоверчиво произнесла Татьяна. – А откуда же она тогда здесь взялась?
– Понятия не имею. Может, Володька принес? А ты где ее взяла?
– На балконе. В полосатый пакет она была завернута.
– Я ничего там не оставляла, – заверила ее дочь удивленным тоном.
И по лицу ее было видно, что она ничего не понимает.
– А в чем дело-то? – поинтересовалась она, проходя в кухню.
И тут Валентина заметила на столе поднос с разложенными на нем старинными монетами, который сразу привлек ее пристальное внимание.
– Откуда это у тебя? – удивленно спросила она.
Татьяна поведала дочери историю о том, как был обнаружен этот бесценный клад под кофейным порошком. В ответ Валентина выразила искреннее недоумение и еще раз повторила, что никаких банок она на балконе не оставляла и что только законченный идиот может держать кофе, пускай и такой дерьмовый, как «Пеле», на улице.
– Может, это все-таки Володька оставил? – второй раз высказала она свое предположение.
– Володька оставил? – нахмурилась пуще прежнего Татьяна. – Так-так… Значит, он? А может быть, он и квартиру нашу ограбил?
И после этой неожиданно сказанной фразы Татьяна впилась подозрительным взглядом в дочь.
– Нет, мам, ты что? – испуганно ответила Валентина. – Нет, это не он…
Владимир Подосиновиков был другом Валентины. Как говорится, «мальчик с девочкой дружил». Мальчику было уже двадцать четыре года. И за свою столь непродолжительную, но порой бурную жизнь он успел попробовать себя на разных поприщах.
Но за что бы он ни брался, ему всегда не хватало ни терпения, ни времени, ни сил довести дело до конца. Он успел поработать грузчиком, курьером, рабочим у станка, сварщиком… Но то ли требования к нему предъявляли слишком высокие, то ли дело было не его – нигде Володька подолгу не задерживался. Наконец он устроился на должность рекламного агента в одно ООО, где работали его друзья.
После этого, внезапно решив для себя, что, наверное, все-таки учение есть свет, Владимир Подосиновиков поступил на заочное отделение института торговли. Поскольку сам новоиспеченный студент надлежащей материальной базой не обладал, на помощь пришли родители и дед по отцовской линии, раскошелившись на плату за его обучение. Снимая деньги со сберегательных книжек, они помогали сыну и внуку грызть гранит науки, справедливо полагая, что за этими гранитными завалами и находится его светлое, обеспеченное будущее.
Разговор матери с дочерью ясности в историю с находкой не внес и посеял в душе первой чувство некоторого недоверия к Володьке. Несмотря на то, что Валентина упорно отрицала его причастность к краже.
* * *
А Лариса, распрощавшись со старшей сестрой, отправилась в «Чайку» и окунулась в повседневные трудовые будни директора ресторана.
Степаныч, разумеется, был недоволен. Несмотря на то, что налоговики так и не явились в ресторан, как обещали, и никаких проблем в связи с этим не возникло, он встретил Ларису так, как будто она проспала государственный переворот.
– Лариса Викторовна, какого… – Тут Степаныч замялся, поскольку крепкое словцо, напрашивавшееся на язык, могло повлечь за собой ответную реакцию Котовой, которая иногда была очень даже жестким руководителем.
– Короче, не надо было тогда обещать! – уже более лояльным тоном закончил фразу администратор. – У меня тоже здесь дел до хрена, а я вынужден был ждать налоговиков.
– И что в результате? – спокойно поинтересовалась Лариса, смотрясь в зеркало в своем кабинете.
– В результате… В результате у нас снова нет продуктов для экзотических блюд! – неожиданно закончил Степаныч.
– Почему?
– Потому что я не успел связаться с поставщиками.
– Так связывайся, – все так же флегматично распорядилась Лариса.
Степаныч вздохнул, хотел было что-то еще сказать, но потом махнул рукой и направился к выходу из кабинета.
– Если так будет продолжаться и дальше, то я завербуюсь на работу в Израиль и уеду к чертовой матери отсюда! – страстно воскликнул он уже на пороге кабинета.
Фраза администратора, однако, осталась не оцененной Ларисой. Зная вспыльчивость, но вместе с тем и отходчивость Степаныча, она не обратила на этот эмоциональный всплеск никакого внимания и уткнулась в бумаги.
Степаныч, по своему обыкновению, протянул «Н-да-а» и закрыл дверь.
Лариса же занялась обычной рутиной, которой было в изобилии ежедневно. Однако мысли ее были заняты этими бог весть откуда взявшимися монетами в кофейной банке. А тут еще вчерашняя кража из квартиры сестры.
Уже поздно вечером, попрощавшись с задержавшимся по ее просьбе на работе бухгалтером, Лариса решила позвонить сестре, чтобы узнать, нет ли каких новостей.
– Алло, Татьяна, как там у тебя? – поинтересовалась она. – Ты с Валентиной разговаривала насчет монет?
– Да, но она ничего не знает, – ответила Татьяна. – По крайней мере, она мне так сказала. Мы уж подумали, может, это Володя оставил – ну, парень, с которым она встречается. Но он заявил, что ничего не оставлял. Он только-только ушел от нас.
– А что это за парень – Володя?
– Парень как парень, – не задумываясь, ответила Татьяна. – Ничего такого… Хотя, знаешь, – чуть помедлив, добавила она, – он вполне мог попасть в какую-нибудь историю.
– Я бы хотела с ним встретиться, ты не возражаешь? Где его можно найти?
– Телефона у них нет, но я могу дать тебе адрес. Сейчас, подожди…
Через некоторое время Татьяна вернулась к телефону и прочла сестре адрес.
Выяснив, когда можно реально застать дома пресловутого Володю, Лариса поинтересовалась самочувствием сестры. Татьяна посетовала на головную боль и гипертонию. А потом пустилась в рассказы о том, что и как у нее болело на прошлой неделе.
Лариса уже пожалела, что затронула эту тему. Она общалась с сестрой не очень часто и успела забыть, что говорить о своих болячках было излюбленной ее темой. Кое-как прервав излияния Татьяны по поводу ее недугов, Лариса отключила связь и тут же начала собираться.
Володя жил в районе вокзала, в стандартной панельной пятиэтажке с тихим, уютным двориком. Отыскав нужный подъезд, Котова поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру с номером 31.
Дверь ей открыла полноватая черноволосая женщина лет пятидесяти. Она в халате напоминала матрешку: была такой же круглой, причем ее фигура сужалась кверху. Узел волос на голове являлся как бы логическим завершением всей фигуры.
– Здравствуйте, Володя дома? – спросила Лариса.
– Нет, он сегодня еще не приходил, – ответила певучим голосом женщина.
– Меня зовут Лариса Викторовна, – представилась Котова. – Я тетка Валентины Зотовой, подруги вашего, как я понимаю, сына. Могу я с вами поговорить?
– Да, проходите, – пригласила хозяйка, отступив на несколько шагов. – Неужели что-нибудь случилось?
– Дело в том, что я вчера заехала к сестре, – начала с ходу Лариса. – И она мне рассказала, что их обокрали…
В течение последующих минут пятнадцати она полностью изложила матери Володи, Надежде Павловне, всю историю. Ее рассказ несколько раз прерывался звонками в дверь, и Надежда Павловна выходила из комнаты в прихожую, оставляя гостью одну. И каждый раз звонившие оказывались знакомыми Володи, которые интересовались, дома ли тот в данную минуту. Это Лариса прекрасно слышала, сидя на мягком диване в гостиной.
– Вот ведь замучили совсем! – посетовала Надежда Павловна. – Так что вас интересует? Я не думаю, что Володя здесь хоть как-то при чем. Шалопай он, конечно, но не думаю, что он имеет к монетам отношение. Это уж было бы совсем из ряда вон…
– Скажите, а Володя… Или, может быть, кто-то из его друзей не интересуется старинными монетами? – спросила Лариса.
– Володя никогда не интересовался, – твердо ответила Надежда Павловна. – А насчет друзей – так кто же их знает? Я ничего сказать не могу. Хотя, подождите…
Она задумалась.
– Был один, Кирилл, – ответила она. – Они еще вместе в школе учились. Вот он, кажется, коллекционировал монеты. Но он что-то давно у нас не появляется. Еще с прошлого года, наверное…
– А как найти этого Кирилла? – прямо спросила Лариса.
– Где он живет – я точно не знаю. У Володи надо спросить.
– Ладно, Надежда Павловна, я, пожалуй, пойду, – сказала Котова, поднимаясь с дивана. – Вы поймите меня правильно, мы с Татьяной очень волнуемся за Валентину. Ведь прятать старинные монеты в банку из-под кофе без видимой причины вряд ли кто станет. Вот мы и переживаем, не попала ли она в какую неприятную историю. Может быть, что-то скрывает?
Надежда Павловна понимающе кивала, но никакой мало-мальски ценной информации, проливавшей свет на эту историю, сообщить не могла. Лариса поняла, что большего она ей уже не скажет при всем желании, и попрощалась.
Она вышла на лестничную площадку и зашагала вниз по ступенькам. И увидела, что в конце лестничного пролета, между вторым и третьим этажом, у окна стоят и курят два парня, как принято говорить, кавказской национальности.
Обоим было лет по двадцать пять. Коротко стриженные и одетые в неуклюжие, будто великоватые кожаные куртки, они мало чем отличались от других молодых людей в городе. Они негромко разговаривали, произнося русские слова с легким акцентом.
Лариса узнала по голосам последних визитеров в квартиру 31, то есть ту самую, откуда она сейчас вышла.
Спустившись до первого этажа, она немного постояла, а потом осторожно, стараясь не шуметь, поднялась вверх и пристроилась у окна, так же как и попавшиеся ей на пути кавказцы, только пролетом ниже. В гулком пустом подъезде было хорошо слышно каждое слово.
– Вот гад! – с досадой и злостью сказал один из кавказцев. – Ищи его теперь!
