Светлана Алешина
Они написали убийство (сборник)
– Ты собираешься размышлять на эту тему? – удивился Василий. – Тебя же это совершенно не касается.
– А у меня такое хобби, – улыбнулась Лариса. – Мне, знаешь ли, не раз приходилось принимать участие во всяких запутанных историях. И нравилось находить правильные ответы.
– Ну что ж, если эта история поможет мне чаще тебя видеть, то я ничего не имею против, – сказал Василий. – Только не вздумай снова приставать ко мне, – предупредила его Лариса. – Если я захочу, то сама пристану.
– Ты привыкла играть активную роль?
– Да, и практически во всем, – ответила она и направилась к выходу.
Глава 3
Когда Лариса вернулась домой, Евгения еще не было.
«Что ж, это неудивительно», – усмехнулась она и прошла в свою комнату переодеваться. Если Евгений говорит, что будет поздно, это вполне может означать, что он вообще не придет ночевать.
Лариса давно уже с этим смирилась, в принципе она была даже рада провести ночь одна, потому что в атмосфере алкогольных паров, которые в изобилии исходили от храпящего Евгения, выспаться вообще не удавалось.
Она прошла в Настину комнату. Дочь сидела за компьютером и увлеченно занималась какой-то новой игрой.
– Настя, ужинать будешь? – спросила Лариса.
Дочь покачала головой, не оборачиваясь. Мать вздохнула и прошла в кухню.
На ужин ей захотелось приготовить что-нибудь легкое, и желательно из морепродуктов. Решив, что коктейль из креветок будет как раз то, что надо, она с увлечением занялась приготовлением ужина. Результат превзошел все ожидания, и у Ларисы даже поднялось настроение после еды.
Она отодвинула тарелку и задумалась о сегодняшнем вечере. Как ни странно, но она больше думала не о Василии, а о его жене. И не только о ней, а еще и о таинственной Юлии Костиковой, первой любви Державина.
Странно, в судьбе этого человека имели место две столь разные женщины. Лариса не была знакома ни с одной, ни с другой, но по его описаниям начала осознавать разницу между ними.
Если Татьяна, судя по словам Василия, любила его ровной, спокойной любовью примерной жены, то у Юлии это была какая-то болезненная страсть. После семи лет разлуки испытывать такие сильные чувства…
Лариса вспомнила свои отношения с Котовым, с которым было прожито более десяти лет, и подумала, что бы почувствовала, если б узнала, что его безумно любит какая-нибудь женщина и хочет быть с ним.
«Господи! – взмолилась Лариса. – Да хоть бы оно так и было, я бы, возможно, только успокоилась!»
И тут, как черт, которого только помяни, появился Евгений собственной персоной. Такого эффектного появления Лариса не помнила давно.
После звонка в дверь на экране домофона возникла встрепанная физиономия Николая Ястребова, президента банка «Двадцать первый век», который финансировал новые бизнес-проекты Евгения.
Лариса, предчувствуя недоброе, спустилась вниз. Открыв дверь, она увидела, как еле стоящий на ногах Ястребов с трудом поддерживает Евгения, который, пьяно покачиваясь, машет каким-то предметом, зажатым в руке. При ближайшем рассмотрении оказалось, что этим предметом является его собственный башмак, густо перемазанный жуткой грязью, которой, как Лариса твердо знала, не было в радиусе пяти километров от их дома.
Завидев свою благоверную, Котов оттолкнул Ястребова и попытался было продвинуться к Ларисе, но оказалось, что это движение для него чревато самыми плачевными последствиями. Евгения неотвратимо качнуло в сторону, и он красочно вписался в стену, оглашая воздух проклятиями, девяносто процентов которых составляла матерная брань.
– Эт-то что такое? – наконец выдавила из себя Лариса.
– Это я! – радостно провозгласил Котов. – Кгр-ммм…
Его красноречивую тираду увенчало басовитое икание, от которого содрогнулись стены подъезда.
– Боже мой! – только и смогла выговорить Лариса. – Боже мой! Ты же совершенно пьян!
– Кто? – искренне изумился Котов и, чтобы снять с себя нелепые подозрения, дыхнул на нее.
Он, конечно же, сжевал целую кучу жевательной резинки «Орбит» тройной свежести, но то ли «Орбит» был не очень свежим, то ли Котов до этого принял слишком много, но Лариса чуть не упала.
– Быстро в дом! – простонала она, едва ли не пинками подталкивая Котова к двери, и повернулась к Ястребову: – Спасибо, Николай, – бросила она ему.
– Д-да не за что, – запинаясь, ответил молодой человек.
– Как же ты машину поведешь в таком состоянии? – спросила Лариса. – Ничего, я же сюда нормально доехал, – как-то неуверенно произнес Николай.
Лариса бросила взгляд на его машину, заметила слегка смятый бампер и усомнилась в словах Ястребова. Но возиться с ним ей было некогда, да и неохота, поэтому она еще раз наскоро поблагодарила Николая и поспешила в дом, где впереди по ступенькам с огромным трудом полз на второй этаж Котов.
Наконец он с огромным трудом достиг кухни и повалился на диван перед камином.
– Ну и?.. – выдохнул он из себя.
– Это я бы должна спросить «ну и»! – с возмущением воскликнула Лариса, разглядев, что белая сорочка Евгения в верхней ее части измазана губной помадой, причем разного оттенка.
– Н-нет. Это я тебя спрашиваю: «Ну и что у нас тут?».
И, не дождавшись ответа на этот абсолютно глупейший вопрос, заснул. Проснулся он, тем не менее, довольно скоро – через полчаса. Пройдя в спальню, он включил свет и откинул одеяло, под которым уже удобно устроилась начинавшая засыпать Лариса.
– Нет, я хочу тебя все же спросить! – громко заявил о себе Котов.
– Что? – устало спросила Лариса. – О чем?
– О том, например, где ты сегодня была, что делала… Расскажи об этом… Мужу своему законному.
Котов присел рядом с Ларисой и вплотную придвинулся к ней, давая тем самым ей возможность в мельчайших подробностях разглядеть мазки губной помады на его рубашке. И тут она не выдержала.
– Да ты что, совсем, что ли, охренел? – привстала она на кровати и схватила Котова за грудки. – Ты посмотри, на кого похож! Очки хоть темные надень, а то ведь в глаза твои бесстыжие смотреть противно! Пьянь!
– Это еще почему? – искренне удивился Котов.
– Да потому что ты выглядишь как клоун на арене цирка для алкоголиков и импотентов, – заявила Лариса.
– Чего? – взвился Котов. – Что за намеки?
– А ты помнишь последний день, когда бы ты явился домой не подшофе и был готовым к исполнению супружеского долга?
– Да я и сейчас готов! – с заносчивостью, сделавшей бы честь любому отставному вояке, заявил Евгений.
– Извините, сегодня неприемный день! – съязвила Лариса и, поднявшись с кровати, пошла к выходу из комнаты.
– Ты куда?
– В другую комнату. А ты бы переодел рубашечку-то… Вернее, сразу бы выкинул, мне ее стыдно даже в стирку отдавать.
Евгений тут обратил-таки внимание на свою рубашку и придирчиво рассмотрел ее.
– Ну и что! В троллейбусе случайно дотронулся! – мужественно соврал он.
Лариса не выдержала и расхохоталась. Дело было в том, что Котов последний раз пользовался услугами общественного транспорта, по всей видимости, лет эдак пять назад, предпочитая передвигаться в собственном джипе.
Она ночевала в ту ночь в комнате для гостей. А утром, выйдя на кухню и обнаружив там всклокоченного Евгения, который трясущимися руками вскрывал банку пива «Гиннесс», твердо заявила:
– С сегодняшнего дня ввожу новые правила. Если еще раз явишься в пьяном виде – не пущу.
Котов попытался было что-то возразить, но, видимо, его мучило похмелье, поэтому он только устало махнул рукой и сделал большой глоток из спасительной банки.
Но слова Ларисы так или иначе подействовали – следующим вечером Котов явился трезвым, а на следующее утро оставил записку, в которой сообщал, что домой ночевать не придет по причине «большой занятости на работе».
И именно в тот день, ближе к вечеру, когда появления Котова дома не ожидалось, Ларисе позвонил Василий Державин. После ничего не значащих ритуальных фраз он вдруг сказал:
– А ты знаешь, мне пришло еще одно письмо.
– С угрозами? – насторожилась Лариса.
– Да, в адрес жены. Еще более злобное, чем предыдущее. Я даже не знаю, что делать. Татьяна только сегодня утром вернулась из Греции, она ничего не знает об этом. А если события будут развиваться в таком духе, она может случайно наткнуться на письма, а может быть, даже и… Ну, словом, угрозы могут не быть пустыми.
– Когда пришло письмо?
– Сегодня утром. Я сам вынул его из почтового ящика, еще бы немного, и Татьяна сама бы обнаружила его.
Лариса немного помедлила. Она думала, стоит или не стоит продолжать вмешиваться в это дело, которое ее никоим образом не касается. Но она вспомнила, что сегодняшний вечер у нее абсолютно свободен, к тому же встреча с Державиным наверняка отвлечет ее от семейных проблем. В самом деле: почему Евгению можно, а ей – нельзя?
– Ты знаешь, Василий, я, пожалуй, не против встретиться с тобой сегодня, – прямо сказала она. – Заодно можно будет и обсудить твои проблемы.
– Где мы встретимся? – с готовностью спросил Державин.
– Да можно прямо у меня дома! – с неожиданной смелостью заявила Лариса.
Действительно, чего уж там! Муж явно пустился во все тяжкие, весна на него, бедняжку, свалилась со всей своей гормональной наполненностью. Так что Лариса имеет право на маленькие шалости. К тому же еще непонятно, что может получиться из всего этого. Да и куда-то выходить в этот вечер Ларисе не хотелось. Она только что приняла ванну, голова у нее была мокрая, а дома было слишком уютно…
– Хорошо, я подъеду через час. Только вот… – Василий замялся.
– Мой муж будет поздно, – отрезала Лариса. – Если вообще будет…
– А, ну тогда полный порядок! – радостно констатировал Державин и повесил трубку.
* * *
Татьяну Державину, как всегда, встречала на вокзале личный шофер Валентина. Это была женщина средних лет с грубоватыми, почти мужскими манерами. Татьяна сама отобрала ее среди шести других кандидатов на роль личного водителя.
Мужчина-шофер ей почему-то не импонировал, а женщину она хотела подобрать такую, чтобы ее падкий на женщин муж и взглянуть-то побоялся. В этом смысле Валентина полностью отвечала требованиям: она была стара (в смысле для Василия – ей было тридцать семь лет), интеллектуально неразвита и ужасающе некрасива. В ближайшем рассмотрении она была похожа скорее на вождя китайской революции Мао Цзэдуна, нежели на американскую кинозвезду Джоди Фостер, от которой был без ума муж Татьяны Василий и которую постоянно ставил ей в пример как идеал женщины.
– Татьяна Андреевна, как доехали? – пробасила Валентина, с улыбкой подхватывая хозяйкины дорожные сумки.
– Спасибо, на этот раз лучше, чем обычно, – любезно ответила Татьяна. – Как обстановка дома?
– Дома все так же, как раньше. Василий Александрович ждет вас не дождется…
Татьяна улыбнулась и подумала что-то вроде «ну и пусть себе ждет, это полезно, а то совсем разбалуется».
Василий в ее планах на сегодняшний вечер не значился. Она месяц назад познакомилась с весьма интересным, на ее взгляд, мужчиной, и у них завязался роман.
Татьяна, несмотря на ее профессию, располагавшую к случайным и не обременительным связям – она была коммерсантом-челноком, привозила шубы из Греции и продавала их на тарасовском рынке, – мужу почти не изменяла. «Почти» раньше означало парочку ни к чему не обязывающих связей в год. Но вот месяц назад ситуация резко изменилась.
Почему-то в своем новом знакомом, который так же, как и она, являлся бизнесменом, только более высокого уровня, Татьяна усмотрела нечто такое, что ее зацепило.
Он был женат, и в браке у него были какие-то проблемы. Ко всему прочему бизнесмен, что называется, попивал, а какой жене это понравится? Не понравилось бы и Татьяне, но она не была его жена… А это, как говорится, две большие разницы. С Василием, несмотря ни на что, она разводиться не собиралась. Он ее вполне устраивал.
Муж встретил ее как-то нервно. Неестественно смеялся, шутил невпопад, скороговоркой спросил, как дела… А когда Василий нацепил галстук и надел новый костюм, Татьяна поняла, что он сегодня явно не намерен уделять ей внимание.
– Ты что, куда-то собираешься? – равнодушно спросила она.
– Да, у нас тусовка в Союзе писателей, – бодро ответил Василий. – Тут в прошлое воскресенье на награждении договорились кое о чем, надо решить организационные вопросы.
– И охота тебе молоть попусту языком! – отмахнулась Татьяна. – Лучше бы бизнесом занялся.
– Ты же знаешь, Таня, у меня нет для этого абсолютно никаких способностей.
Татьяна вздохнула. Она, разумеется, об этом прекрасно знала. Да, собственно, ей было все равно, куда отправляется Василий, так как она сама планировала сегодня встречу со своим новым любовником. И даже настояла на том, чтобы Василия на заседание Союза писателей отвезла Валентина. Сама Татьяна из соображений конспирации решила двинуться к месту встречи своим ходом.
– А ты где будешь вечером? Отдыхать дома? – спросил Василий, наклоняясь к Татьяне для ритуального поцелуя.
От наблюдательной жены не укрылся тот факт, что от мужа исходил запах дорогой туалетной воды и что его обычно непокорная щетина очень гладко выбрита.
«Наверняка идет бляд…!» – подумала Татьяна.
Еще год назад подобная мысль привела бы ее в бешенство, но сегодня она совершенно спокойно восприняла это как данность.
– Нет, я скорее всего схожу к подруге.
– К Ольге? – спросил Василий.
– К Милене, ты ее не знаешь, мы познакомились только в этом рейсе. Там надо обсудить дела, она обещала поделиться со мной одним каналом для сбыта шмотья.
– Отлично, – констатировал Василий, изобразив улыбку, которую скорее можно было назвать вежливой, чем теплой и искренней.
Татьянины коммерческие дела ему, так же как и его поэтические ей, были абсолютно «по барабану». А имя новой подруги его заинтересовало.
– Интересное имя – Милена… – проговорил он.
– Только имя? – насмешливо спросила Татьяна и, выдержав паузу, отрезала: – Она не в твоем вкусе. Да и ты, откровенно говоря, тоже не в ее.
Василий равнодушно пожал плечами и спросил:
– Во сколько придешь?
– Могу задержаться допоздна, – неопределенно ответила Татьяна. – Машину брать не буду, меня довезет обратно ее супруг. Он, в отличие от некоторых, не будем показывать пальцем, сам водит машину.
Она бросила на мужа слегка презрительный взгляд и исчезла в своей кухне.
Впрочем, Василий и не подумал расстраиваться по поводу этой внезапно возникшей напряженности в их отношениях. Он лишь поиграл бровями, скорчил скептическую физиономию и, бросив последний взгляд на удаляющуюся фигуру жены, вышел на кухню, а потом проследовал к входной двери.
Татьяна же, проводив мужа, принялась за маникюр. Тщательно обрабатывая ногти, она вдруг задумалась над тем, что связало ее в свое время с Василием. Брак этот был рожден не только страстной любовью двух молодых людей, но и сложившимися обстоятельствами.
Впрочем, нет, об этом сегодня вспоминать не стоит. Сегодня у нее совершенно другое намерение, не имеющее ничего общего с тем, что было много лет назад. Многое изменилось в ее жизни, и, возможно, только сейчас она начинает жить по-настоящему.
На сборы у Татьяны ушло где-то около часа. Она надела розовую кофточку, кожаную юбку, набросила поверх новое серое пальто и вышла из дому. Спокойно дойдя до магистральной улицы, она довольно скоро поймала машину и поехала к месту встречи.
Поднявшись на третий этаж девятиэтажки, позвонила. Ей быстро открыли. Это был он, еще не лишенный привлекательности высокий брюнет с чуть посеребренными сединой висками.
– Гена, привет! – Татьяна игриво чмокнула мужчину в губы.
– Танечка, я очень рад, что у тебя все нормально, – ответил тот.
– Да, я сегодня приехала и сразу поспешила к тебе.
– Очень хорошо. Проходи, располагайся.
Татьяна прошла в комнату и тут же опустилась в мягкое кресло.
– Мартини, – коротко сказал ей хозяин квартиры, наливая в бокал вино.
– Отлично, – ответила она и начала медленно цедить напиток. – Как у тебя дела?
– Если не считать того, что ко мне пришла ты, в остальном дела прескверные. На работе – застой, дома – злобная жена.
– Что же она злобствует? – поинтересовалась Татьяна.
– Мы с ней давно чужие люди. Только ребенок и связывает.
– Прямо как у меня, – усмехнулась Державина. – Только ребенка нет. Пока…
Она вздохнула, поставила бокал на стол и с какой-то нежностью посмотрела на своего собеседника. Было видно, что она желает сейчас ласки и тепла, которые не может получить ни от кого другого. Он почувствовал это настроение и приблизился к ней. Сначала он начал ее целовать ласково, едва касаясь губами щек и шеи, потом все более страстно, опускаясь все ниже. Расстегнув кофточку, он начал ласкать ее грудь.
– Пойдем туда, – шепнула Татьяна, указывая на кровать.
– Пойдем, – согласился Гена. – Только я сейчас включу видик, чтобы было интереснее.
Он подошел к видеомагнитофону и включил его. На экране тотчас же возникли голые мужчина и женщина, которые извивались в страсти совокупления.
– Тебя это возбуждает? – спросила Татьяна.
– Да, мне что-то в последнее время стали необходимы дополнительные стимуляторы, – смущенно признался Гена. – Возраст, видимо…
– Может быть, – согласилась Татьяна, в свою очередь покосившись на пустые бутылки из-под джина и мартини, которые стояли на подоконнике.
Она знала, что ее любовник крепко выпивает, и была уверена, что в значительной степени в этом причина его несостоятельности в интимной сфере. Но она не стала говорить об этом вслух. Тем более что сегодня вроде бы у него все в порядке. По телу Татьяны пробежала дрожь. Она находилась в предчувствии наслаждения…
…Когда все закончилось, она заснула безмятежным сном. И проснулась, когда зазвенел будильник, который она поставила специально на девять часов вечера. Пленка на видеомагнитофоне давно уже кончилась, и на экране была только рябь. Любовник Татьяны тоже спал, его не разбудил даже звонок будильника.
Она встала и, слегка позевывая, оделась. Наложив на себя макияж, она разбудила хозяина квартиры.
– Геночка, мне, к сожалению, пора, – сказала она.
– Что? – тот спросонья не понял, о чем идет речь.
– Мне пора к мужу, – вздохнув, сказала Татьяна.
– А, я тебя п-провожу, – нетвердым голосом ответил Гена.
– Не надо, я доеду сама.
– Но у меня там стоит джип, я вполне в состоянии довезти тебя.
– Не надо, – мягко остановила она его и поцеловала.
И, не желая больше ничего слышать, стремительно направилась к выходу. Быстро спустившись по лестнице вниз, она вышла из подъезда и повернула налево, в арку. Сейчас она должна будет поймать машину и через полчаса окажется дома.
Однако, выйдя из арки, она обратила внимание на автомобиль, который стоял на противоположной стороне улицы. Она прищурила глаза, повнимательнее вгляделась и… сердце ее похолодело. Татьяна узнала того, кого совершенно не ожидала здесь увидеть. И поняла, что сегодняшний вечер закончится для нее не самым лучшим образом.
Глава 4
До приезда Державина Лариса успела высушить голову, но переодеваться не стала – очень уж комфортно чувствовала она себя в свободных домашних брюках и футболке. Она даже макияж не стала накладывать.
Державин приехал ровно через час с букетом роз. Подивившись в душе их довольно редкому оттенку, Лариса подумала, что Василию пришлось потратить немало усилий, чтобы найти такой букет.
– Спасибо, я приятно удивлена, – с улыбкой сказала она.
Однако от нее не укрылось мрачное выражение лица Василия.
– Переживаешь из-за письма? – спросила она, проведя его в гостиную. – Кстати, ты не взял его?
– Да, оно у меня с собой, – сказал Державин, доставая из кармана светло-серого пиджака белый конверт и протягивая его Ларисе.
Та взяла письмо и развернула. Оно оказалось совсем коротким.
«Мой час скоро пробьет, – прочитала Лариса первую строчку и почувствовала, как по спине пробежали мурашки. – Ждать осталось совсем недолго. Я и так слишком долго ждала… А теперь жди ты, жди и содрогайся каждую минуту, потому что то, что ты испытываешь сейчас, эти конвульсии твоего холеного лица – это все ничто в сравнении с теми муками, которые будут терзать тебя после. НОЧНАЯ КОБРА».
– Господи, она же ненормальная! – вырвалось у Ларисы. Она сложила письмо и отдала его Василию. – Возьми, мне даже в руках его держать неприятно…
– А ты думаешь, я испытываю положительные эмоции? – усмехнулся тот. – Я просто места себе не нахожу! И она еще пишет, что это ничто! До чего же она хочет меня довести, до самоубийства, что ли?
– Ну, не надо впадать в пессимизм, – возразила Лариса. – Ты должен составить план действий, принять конкретные меры. Почему бы тебе не подумать об охране своей жены? У нее же, по-моему, достаточно средств для этого.
– Да, а как я ей все объясню? – поднял глаза Василий. – Не могу же я сказать – ты знаешь, дорогая, одна сумасшедшая, с которой у меня когда-то была связь, теперь собирается тебя убить!
– Но ты понимаешь, что обстановка накаляется! Что ситуация стала критической. И в данном случае, на мой взгляд, совершенно неразумно играть в молчанку.
– Ох, не знаю… – сокрушенно покачал головой Державин. – Я не могу и не хочу портить свои семейные отношения еще и этим. А вдруг это все просто бред и ничто на самом деле не угрожает Татьяне? А я сейчас влезу с этим дурацким разговором и все испорчу?
Они с Ларисой сидели за столом и ели курицу с абрикосами, запивая ее белым вином.
Василий молча ковырял вилкой в тарелке. Взгляд его был сосредоточенным, на лбу пролегли морщины. Казалось, он мучительно что-то обдумывает.
– Хорошо, – вдруг сказал он, откидываясь на спинку стула. – Я подумаю над твоими словами насчет охраны. Наверное, это все-таки необходимо сделать. Вот только мотивировать надо как-то по-другому, тебе ничего не приходит в голову?
– Нет, – решительно покачала головой Лариса. – Прости, но я не совсем понимаю отношения, которые сложились в твоей семье.
Ларису начало раздражать какое-то неуверенное поведение Державина, и она не старалась выбирать выражения помягче. Василий почувствовал ее настроение и нахмурился. Потом он вдруг встал, подошел к Ларисе и положил руку ей на плечо.
– Извини, – мягко произнес он. – Я загрузил тебя своими проблемами. Я же говорил, что в моей семье не все гладко.
Василий начал гладить ее волосы. Она некоторое время молчала, потом убрала его руку.
– Не надо, – сказала она. – У меня Настя дома, в любой момент может войти, я не хочу разборок с дочерью!
– Хорошо… – обиженно произнес Державин, возвращаясь на свое место. – Давай не будем сегодня больше говорить об этом. Это действительно мои проблемы, и я должен решить их сам.
Державин подлил себе в бокал вина и задумался. И тут вдруг раздался звонок в дверь, который прозвучал как-то очень настойчиво.
Лариса невольно вздрогнула и встала. «Неужели Котов вернулся? – направляясь к домофону, подумала она. – Что, уже и в замочную скважину ключом попасть не может?» Для гостей время было уже позднее.
Она нажала на кнопку, и на дисплее увидела изображение совершенно незнакомой женщины. Это была полная широкоплечая дама лет сорока. Выглядела она достаточно грубовато, можно даже сказать, мужеподобно. Она была в мужской кепке-»жириновке», потертой кожаной куртке мужского фасона. Единственное, что выдавало в ней женщину, – ярко накрашенные губы на ее скуластом монголоидного типа лице. В руках она держала зажженную сигарету. По ее лицу было видно, что она чем-то обеспокоена.
– Кто это? – спросил Василий.
– Не знаю. Какая-то женщина, мне она незнакома.
Лариса нажала еще на одну кнопку и спросила в динамик:
– Вам кого?
– Василий здесь? – коротко спросила незнакомка.
Голос у нее был также грубоват и походил на мужской.
– Да, – несколько удивленно ответила Лариса. – Позвать его?
– Да, пожалуйста, – попросила женщина. – Скажите, Валентина пришла.
– Сейчас, одну минутку… Василий, это к тебе, какая-то Валентина, – бросила Лариса, недоумевая, что может связывать Державина с этой особой.
– Что? – Державин вдруг резко вскочил с места. – Ах, да, – произнес он торопливо, взглянув на наручные часы.
Он подошел к Ларисе и спросил в динамик:
– Валентина, что случилось? Почему так рано?
– Разрешите мне войти, – грубо отреагировала Валентина. – Я все объясню.
– Черт-те что, – буркнул себе под нос Василий.
По его виду было ясно, что он крайне недоволен появлением этой женщины.
– Это моя шоферша, я велел ей заехать за мной в двенадцать, а сейчас только десять, – объяснил он по ходу Ларисе, когда они вместе спускались по лестнице на первый этаж, чтобы впустить Валентину в дом.
Когда дверь открылась, та сразу же бросилась к Державину.
– Василий Александрович, случилось нехорошее…
– Что? – бледнея, выкрикнул Василий, хватая женщину за плечи. – Да говорите же!
– Татьяну Андреевну нашли мертвую, – ответила та.
Василий резко отпустил ее и шагнул назад. Лариса, стоявшая в проходе, подошла к нему и взяла за руку.
– Там милиция приехала, – продолжала тем временем Валентина. – Вас спрашивают. Я сказала, не знаю, где вы. Они меня поспрашивали и отпустили, ждать вас там остались. А я вот приехала сказать. От знакомого человека все-таки легче узнать…
Лариса подумала, что такое горестное известие одинаково страшно узнать от любого человека. Она посмотрела Василию в лицо. На нем читалось выражение какой-то растерянности и одновременно тоски.
– Господи, что я наделал… – машинально сжав Ларисину руку так, что ей стало больно, прошептал он. – Это я во всем виноват…
– Успокойтесь, – как можно мягче произнесла Лариса, умышленно называя Державина на вы, чтобы ситуация не выглядела двусмысленной в глазах Валентины.
– Я немедленно должен ехать! – сказал Василий, и глаза его загорелись каким-то бешеным огнем.
– Конечно, – согласилась Лариса, отстраняясь.
– Поедешь со мной? – в упор посмотрел он на нее.
– Я? – несколько растерялась Лариса и перевела взгляд на Валентину.
Та угрюмо стояла у двери, не зная, куда деть свои большие руки.
– Но с какой стати я поеду? Это будет выглядеть как-то странно, – ответила она.
– Нет, я прошу тебя, мне сейчас просто необходима поддержка, – нервно бросил Василий и порывисто прошел к вешалке, где висел его плащ.
* * *
Милиция в лице знакомого Ларисе по прошлым ее приключениям капитана Карташова встретила Державина сухо. У самого Карташова, который был за старшего, болели зубы, и он не смог любезничать даже с Ларисой, которой был обязан раскрытием одного очень запутанного дела.
Он, безусловно, узнал ее и даже не удивился, увидев рядом с человеком, у которого только что убили жену. Он лишь пробормотал:
– Опять вы лезете поперек батьки…
– Ну, просто так получилось, капитан, – извиняющимся тоном ответила Лариса.
– Просто так ничего не бывает, – изрек он свою любимую фразу.
Потом, поморщившись от приступа боли, он схватился за щеку и сквозь зубы произнес:
– Татьяна Державина была найдена мертвой час назад на пустыре в районе городского парка. Перед смертью женщина подверглась садистским истязаниям. Тело Татьяны было изрезано лезвием и исколото ножом – всего, кажется, около тридцати ран. Голова погибшей была подвергнута удару каким-то металлическим предметом. Следов изнасилования по первым признакам нет…
– Черт, но кто мог предполагать! – завертелся ужом на месте Василий, выслушав протокольную речь Карташова.
– Мне кажется, необходимо рассказать о письмах, – вставила Лариса. – Судя по всему, если было так много ран, ее убивал не вполне психически нормальный человек.
– Что за письма? – спросил Карташов, и Ларисе показалось, что капитан был бы рад, если бы никаких писем не было, а Татьяна бы непостижимым образом воскресла.
Тогда он бы отправился к зубному врачу, и ему бы немного полегчало.
– В течение двух недель к ним приходили письма с угрозами в адрес убитой, – пояснила Лариса, не обращая внимания на страдания милиционера.
– И почему же вы молчали? – поднял тот глаза на Державина.
Василий на мгновение замешкался, но потом четко и, как показалось Ларисе, даже агрессивно ответил:
– Да потому, что я и предполагать не мог, что эта маньячка способна на такое!
– Что за маньячка? Кого вы подозреваете?
– Какая-то «ночная кобра». – Державин бросился к себе в кабинет и принес капитану письма.
Тот, постоянно морщась от боли, прочел письма и презрительно откинул их на край стола.
– Занятно, занятно… – пробурчал он. – «Ночная кобра», значит… Н-да…
– Что «н-да»? – с вызовом спросил Василий, который, казалось, начал осознавать случившееся, и ему явно не понравилось то, как равнодушно капитан относится к его личному горю.
Карташов поднял на него глаза, внимательно посмотрел и жестом подозвал одного из своих подчиненных. Тот, ни слова не говоря, подал капитану какую-то книжку в мягкой обложке.
Карташов бросил книгу на стол. Лариса тут же прочла название и фамилию автора: «Марина Николаева. Ночная кобра».
– Эта книга лежала прямо на трупе, – пояснил он. – Убийца, по всей видимости, засунул эту книгу ей под кофточку.
Василий потянулся за книгой, и выражение его глаз было каким-то бешеным.
– Марина Николаева? – спросил он как бы сам себя.
– Да, а что, вы ее знаете? – Карташов, несмотря на зубную боль, не потерял способности быстро реагировать.
– Нет, – протянул Василий. – Но…
– Что «но»?
– Но дело в том, что это, похоже, производство нашего тарасовского издательства «Аквариус». – Державин открыл книгу на странице, где были указаны выходные данные.
– Значит, писательница местная, что ли?
– Наверняка. Вы можете мне поверить, я тоже литератор, филолог. Только Марина Николаева – скорее всего, псевдоним. Такое чтиво, – Державин презрительно окинул взглядом детектив, – издается под псевдонимами. Некоторые литераторы у нас так подрабатывают на кусок хлеба.
– Так вы не знаете такую писательницу?
– Нет, – твердо сказал Державин.
– Впрочем, может быть, она здесь абсолютно ни при чем, – встряла в разговор Лариса. – Мало ли кто любит какие символы! Женщины – они народ такой, что могут съехать на какой-нибудь ерунде, придумать себе звучное прозвище – например, Ночная Кобра. Начитаются детективов, а потом выходят на большую дорогу.
– Ладно, разбираться будем, кто выходит и почему, – бросил Карташов. – Нам скорее всего пора. Мы свою миссию выполнили. А вам, конечно, мы выражаем соболезнования. – Он пожал руку Державину. – Ко мне в кабинет для беседы я прошу вас пожаловать в час дня.
Он выдал Державину повестку, на которой размашисто написал: «13.00».
– А почему вы так быстро ее опознали? – поинтересовалась Лариса.
– В кармане у нее мы обнаружили лицензию на право торговли, выписанную на имя Державиной Татьяны Анатольевны, – неохотно ответил Карташов. – Лариса Викторовна, если не ошибаюсь…
– Да, вы абсолютно правы, – подтвердила Лариса.
– Так вот, Лариса Викторовна, – капитан на секунду остановился. – У меня очень болят зубы. Если я не смогу найти преступника, то вы, надеюсь, мне снова в этом поможете?
