Светлана Черных
Бакс. Смерть в «Париже»
– Вот, уже лучше! Давай-ка его сюда скорее!
– Уже бегу! – ответила Люсьен и, выпрыгнув из своего кресла, быстро посеменила к лестнице, вульгарно виляя пышными бедрами.
Глава 3
Глава 3
Не прошло и трех минут, как Мадам вернулась, подталкивая впереди себя маленького щуплого таджика. Небритый мужчина в застиранной клетчатой рубахе грыз грязные ногти и испугано смотрел на меня, словно провинившийся школьник. Люсьен важно уселась в свое кресло.
– Ну-ка, расскажи нам, голубчик, кто сегодня из посторонних заходил утром в отель?
Таджик непонимающе пожал плечами.
– Вот, что ты с ними будешь делать! Понаехали тут! Живут, понимаешь, как сыр в масле катаются, а по-русски так и не научились разговаривать! Никакого уважения к своим кормильцам!
После этих слов Мадам закатила свои ярко накрашенные глаза в потолок и медленно на ломаном таджикском повторила свой вопрос:
– Кадоме аз бегонагон субҳи имрӯз ба меҳмонхона аз назди шумо гузаштааст?
Таджик отрицательно замотал головой из стороны в сторону.
– Выселю! – с нескрываемой злостью, отрезала Люсьен.
Мужчина испугано затряс головой еще быстрее. Видимо это волшебное слово он хорошо понимал даже на русском языке. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться и, достав из кармана синий конверт, сунул ему под нос. Тут он побледнел, дрожащими руками задрал грязную штанину и вынул из носка пятитысячную купюру, сложенную в несколько раз. Мне стало не до смеха. Я понял, что в мои руки попал кончик ниточки от клубка истории, которую я взялся распутать. И от того, как я сейчас за него дерну, во многом будет зависеть исход этого дела.
– Кто тебе ее дал? И за что? – грубо спросил я, нарочито откинув полы своего плаща, чтобы тот увидел кобуру моего травматического пистолета. В этот раз гастробайтеру не потребовалось переводить мой вопрос.
Он надул щеки, изогнул руки колесом вдоль тела, присел соединив колени и вытаращил глаза. Я не выдержал и громко расхохотался. А под суровым взглядом Люсьен, таджику было не до веселья. Он развернул купюру и ткнул пальцем в уголок, где авторучкой была написана цифра «19».
– Хазайк, давай коғаз ва қалам! – сказал неудачливый актер и умоляюще посмотрел на Мадам.
Я ничего не понял, но она открыла ящик письменного стола и жадно зыркнула на оранжевую купюру, которую таджик мял в руке. Подождав пока, он нехотя положит ее в ящик, достала лист бумаги и карандаш.
– На, держи! И не вздумай врать, а то ей богу выселю!
При слове «выселю», мужичок опять вздрогнул и начал быстро что-то рисовать. Я наблюдал, как из-под карандаша появляется нечто похожее на большой овощ или фрукт. И только потом, когда у него появились глаза, стало понятно, что это был рисунок человека, а именно мужчины с несуразной внешностью. А загогулина на макушке – это не хвостик растения, а петелька из волос, затянутая резинкой на маленькой голове. Нужно отдать должное художнику с высшим образованием таджикской национальности, он довольно-таки быстро изобразил на бумаге то, что не получилось объяснить жестами.
– Ӯ ба ман пул дод, ки ин мактубро зери дари рақами нуздаҳум гузорам! – пробубнил таджик и протянул мне рисунок.
– Этот человек заплатил ему, чтобы он засунул конверт под дверь 19-го номера, – медленно перевела Мадам.
– Понятно. Спроси его, на чем тот приезжал. – обратился я к Люсьен, внимательно разглядывая лист бумаги, с которого на меня смотрел лупоглазый мужчина с большим животом и худыми ногами в форме буквы икс, лицо которого сплошь было покрыто мелкими крапинками. Она перекинулась парой фраз со своим садовником.
– Он говорит, что тот пришел пешком, но в это время за углом припарковалась машина такси и ждала его с включенным двигателем.
– Можешь его отпускать, – сказал я, довольно улыбаясь и протянул ей рисунок. – Видела такого?
– Нет. Его бы я точно запомнила.
В этот момент раздался звон подвесного колокольчика на входной двери, и в отель забежала блондинка в леопардовом пальто, с идеальной укладкой, вечерним макияжем и…резиновых шлепанцах на босу ногу. Если бы я не знал о существовании цокольного этажа, то был бы весьма ошарашен появлением такой женщины в общественном месте. Она улыбалась, обнажая неестественно белоснежные зубы.
Люсьен была заметно рада ее приходу. Они, слегка коснулись друг друга щеками и весело чмокнули воздух. Незнакомка, достав из кармана прямоугольный сверток, вручила его Мадам. По довольному выражению ее лица было понятно, что в свертке лежали деньги. Затем, без доли смущения, женщина оглядела меня с головы до ног и кокетливо мяукнула:
– Привет, красавчик, как поживаешь? Ослабив пояс на пальто, она дала мне полюбоваться своим нижним бельем.
– Не сегодня, дорогуша!
– Мент что ли? Обиделась блондинка.
– Частный детектив, – встряла Мадам, опасаясь моей реакции.
– Бакс, – представился я, слегка приподняв шляпу.
Не то чтобы я презираю или ненавижу проституток, скорее всего мне их жаль. Моя мать любила говорить, что все их хотят, но никто не любит. Мне же всегда было интересно наблюдать за ними. В их поведении я нахожу много общего с актерами, журналистами и даже политиками. И те, и другие могут быть как виртуозами в своей профессии, так и никчемными дилетантами. Я уже собирался уходить, как она взглянула на рисунок, лежавший на стойке, взяла его в руки, и улыбка с ее лица исчезла, а носик брезгливо поморщился.
– А что тут делает этот Кабачок?
– Ты что его знаешь?
– Еще бы! Мерзкий тип! Извращенец поганый!
Тут уже Люсьен стало интересно, и она бесцеремонно вмешалась в наш разговор:
– А почему я узнаю только сейчас о том, что мой приличный дом посещают разные отбросы?
– Это было еще до того, как ты взяла меня к себе, Ма!
Мадам положила на стойку пачку сигарет и поставила пепельницу, мы закурили, а незнакомка в леопардовом пальто посмотрела куда-то сквозь меня.
– В то время я снимала маленькую квартирку на окраине и искала клиентов на платном сайте сексуальных знакомств «Без обязательств». В один из вечеров меня угораздило неудачно покрасить волосы, они получились ядовито-зеленого цвета. Денег на новую краску не было, и я сделала себе прическу а-ля Клеопатра, нарядилась соответственно и выложила фотку на сайт. Но мой экзотический образ привлек только мужчину без аватарки с ником Кабачок. Мы недолго переписывались, а мне так сильно хотелось есть, что я решила с ним встретиться и пригласила в гости за еду и вино, но очень скоро пожалела о своем скороспешном решении.
То, что он напоминал собою чупа чупс с рыбьими глазками – это фигня, но в добавок он еще оказался ужасно… вонючим. Этот Кабачок рассказал мне, что долго жил в Японии и занимался сумо. В то время младшие члены секции были обязаны мыть старших и большего наслаждения он не испытывал в жизни, поэтому попросил помыть его. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Но когда я поднесла к нему мыльную губку, то от ужасного запаха пота и грязи из складок его жирного тела, меня затошнило и вырвало прямо на него. Перед уходом он меня сильно ударил, забрал пакет с едой и сказал: «Клеопатра недоделанная, ты бы никогда не смогла стать гейшей»!
Я потушил окурок, забрал рисунок и собирался проститься.
– А скажи-ка, дорогуша, он случайно не картавил?
Блондинка накрутила на палец прядь своих волос.
– Нет. Если бы он еще и картавил, то я бы не только блеванула, а вдобавок еще и описалась бы от смеха.
– Люсьен, вызывай скорую и полицию, а лучше и тех, и других. Я надеюсь мне не нужно тебе объяснять, что о моем визите сюда и о том, что с ним связано в твоих интересах не заикаться.
Мадам закатила глаза:
– Кого ты учишь жизни, мальчик!
Женщина в леопардовом пальто и шлепках на босу ногу крикнула мне вслед:
– До встречи, Красавчик!
– Адью, мамзели! Мне пока хватает женщин, которые занимаются любовью ради удовольствия! – ответил я, не оглядываясь, и звон дверного колокольчика заглушил мой ответ.
Часы показывали начало одиннадцатого. На город уже опустились густые сумерки. В детстве мать запрещала мне гулять с наступлением темноты. Она пугала меня вурдалаками и вампирами, которые якобы просыпаются именно в это время суток и охотятся на маленьких мальчиков. Но от этого огни ночного города еще больше манили меня своей красотой и тайнами. Тогда я стал завидовать своим друзьям, у которых родители не относились так трепетно к воспитанию своих детей, как мои. А еще больше тем, на которых предкам было вовсе наплевать, и они могли по ночам тусоваться в подъездах, подвалах и на чердаках.
Когда я стал старшеклассником и задерживался после прогулок, то мать начала говорить мне, что по ночам бодрствуют только несознательные члены общества, такие как проститутки и сутенеры, воры и гопники, маньяки и убийцы. На мой вопрос: «Как же работают пилоты, капитаны дальнего плавания или спасатели МЧС»? она сердито фыркала и каждый раз ловко уходила от ответа, меняя тему разговора. А так как «запретный плод всегда сладок», то мне хотелось скорее вырасти, чтобы гулять по ночам столько, сколько мне заблагорассудиться и познакомиться с этими несознательными, но безумно интересными для меня в то время, членами общества.
Как только мои, так называемые, мечты сбылись, я быстро убедился, что в словах матери была не малая доля истины, но от этого любить ночь меньше я не стал. Мне кажется, что едва загораются фонари, автомобилей на дорогах становится меньше, а их скорости выше, то сразу же меняется плотность воздуха и даже его запах. Черное небо опускается на плечи многоэтажек и превращается в единую непроницаемую крышу абсолютно для всех жителей, не исключая бродяг и артистов, шулеров и тапёров, преступников и сыщиков.
В ожидании такси, я услышал вой сирены полицейской машины и отошел в тень. Мне совсем не хотелось встречаться со своими бывшими коллегами.
Утром я проснулся уставшим и разбитым. Всю ночь мне снились виселицы и огромный кабачок с глазами, который повторял беззубым ртом: «Стены умеют разговаривать». Как и предсказывала вчера Эдька, второй рубашки с петельками для запонок у меня не нашлось, и я оставил их лежать на полочке у зеркала. Поэтому тщательно побрившись и приняв контрастный душ, надел белый вязаный джемпер с отложным воротничком, а на шею накинул серое кашне из натурального шелка. Из кармана плаща достал синий конверт, и спрятал его в одну из любимых книг Джеймса Хедли Чейза «Весь мир в кармане».
– Доброе утро, шеф! – поприветствовала меня Эдита, как только я перешагнул порог своего офиса. На ее столе стоял стакан с нарезанными зелеными стеблями сельдерея.
В знак приветствия я слегка приподнял шляпу.
– Опять бросаешь курить, – скорее констатировал факт, чем спросил ее я.
– Зато ты смолишь по три пачки в день, – огрызнулась она.
– Не переживай, я умру не от этого, – но Эдька не обратила внимания на мой ответ.
– Сколько по нашему прейскуранту будет стоить отыскать шантажиста? – спросил я, потому что моему агентству пока ни разу не приходилось расследовать подобное дело.
Эдька перестала печатать и внимательно смотрела на то как я, достав из ящика стола изрядно потрепанный УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС Российской Федерации, укладывал в него бутылку шотландского виски и новенький блок «Честерфилд».
– У нас что, новое дело?
– Ага. – ответил я как можно равнодушнее, чтобы не показывать свою радость.
– Сейчас посмотрим, – повеселевшим голосом отозвалась Эдька и зашла на сайт детективных агентств Станкограда, число которых в последнее время перевалило за два десятка.
– А на сколько платежеспособен наш новый клиент?
– Клиентка. Вчера она была готова заплатить 15 штук баксов за розыск человека, который ее шантажирует.
Если бы я сказал, что «шантажировал», то пришлось бы ей объяснять, что шантаж прекратился в связи со смертью того человека, на которого он был направлен. А я дал слово Мишель, что открою ее тайну только в том случае, если этого потребуют особые обстоятельства дела.
Эдита хлопнула в ладоши так звонко, что я зажмурился. А она, взяв из стакана стебель сельдерея, начала его жевать, не сводя глаз с монитора.
Я всегда стараюсь быть честным со своими клиентами и не завышать цену за свои услуги. А если, по моему мнению, обратившийся ко мне человек страдает от недостатка финансов, то я иду ему навстречу и делаю хорошие скидки. Поэтому многие из них обращаются ко мне неоднократно и рекомендуют своим знакомым. Эдька всегда одобряла такую политику нашего агентства и была полностью с нею согласна.
– Я считаю, что с учетом текущих расходов, одной трети от предложенного будет достаточно.
– Отлично, тогда подготовь договор на эту сумму, она должна заехать к нам сегодня после обеда.
Одно из важных качеств, которое я ценил в Эдьке – это умение не задавать лишних вопросов раньше времени. Она понимала, что многие из моих клиентов крайне осторожно доверяют свои тайны, поэтому только одобрительно кивнула. А я положил перед ней рисунок таджикского художника.
– Вытащи мне из интернета всю информацию об этом человеке. Предположительно он зарегистрирован на сайте секс знакомств «Без обязательств» под ником «Кабачок», возможно жил какое –то время в Японии и занимался сумо.
Эдита, взглянув на рисунок, прыснула от смеха, поперхнулась сельдереем и громко раскашлялась.
– Без проблем, шеф! Такой фрукт будет не сложно отыскать!
– Овощ! – с улыбкой поправил ее я, уселся в свое кресло, привычно закинул ноги на стол и с удовольствием закурил сигарету.
– Вот это да! – вскрикнула неожиданно Эдита. – Вчера скончался сын нашего бывшего депутата городской думы Бутко!
Чтобы не выдать свое волнение, я нехотя убрал ноги со стола, открыл бутылку виски и плеснул себе четверть стакана.
– Да ладно!
– Точно! Час назад появилась заметка…
– И что пишут?
– Больше ничего. Фейк, скорей всего, или таким образом ФСБ хочет привлечь внимание его отца, чтобы вернуть того на Родину с остатками годового бюджета Станкограда, – ответила Эдька и тут же утратила интерес к этой новости.
– А кто написал эту заметку?
– Человек подписался, как «Заочник».
«Всего лишь одно короткое сообщение. Его наверняка успел выложить в интернет тот прыщавый очкарик, с которым я столкнулся вчера, выходя из номера отеля. Да уж, любопытно было бы узнать во сколько обошлось Мишель отмазать Мадам от нашествия журналистов», – размышлял я.
– Так, на чье имя составлять договор? – застала меня врасплох Эдита.
Я на секунду задумался. Имя Анны Бутко сейчас никак не должно фигурировать в делах моего агентства.
– Мишель.
– Просто Мишель? – хмыкнула Эдька.
– Да. – ответил я, выпил виски, закурил и предложил ей сигарету. Но она, зло фыркнув, взяла из стакана очередной стебель сельдерея.
Мишель открыла дверь моего офиса ровно в 14.00. Мне показалось, что со вчерашнего вечера она постарела лет на десять. Ее бледное лицо, лишенное косметики и темные круги вокруг покрасневших глаз, говорили о проведенной бессонной ночи. Плохо расчесанные волосы торчали из-под капюшона флисовой толстовки, а стройные длинные ноги скрывали обычные джинсы.
– Здравствуйте, – скромно поздоровалась она и растерялась при виде Эдьки. От моего внимательного секретаря не скрылась эта растерянность несчастной женщины.
– Шеф, я схожу за кофе. – сказала она, положила два экземпляра договора на мой стол и вышла из кабинета.
– Привет, как все прошло?
– Благодаря Людмиле Павловне довольно-таки спокойно. Но завтра все равно вызывают на допрос. Она запустила тонкие пальцы в задний карман джинсов, достала из него сложенную в несколько раз бумажку и протянула мне. Я и без того хорошо знал, как выглядит повестка, но чисто из вежливости пробежал по ней глазами. Мое внимание привлекла только ее последняя строчка «Старший следователь: Алексей Бурза». Меня приятно удивило то, что он уже дослужился до «старшего».
С первого дня нашего знакомства было очевидно, что Леха уже родился ментом. Его мать в 90-е работала в архиве МВД, а отец в Отделе по Борьбе с Организованной преступностью и геройски погиб при задержании лидера ОПГ.
В то неспокойное время, когда одна половина наших сверстников мечтала стать коммерсантами и олигархами, а другая рэкетирами и бандитами, девятилетний Леха уже точно знал, что пойдет по стопам своего отца и смело заявлял, что пересажает в тюрьмы и тех и других. За что не редко приходил из школы с синяками, но продолжал мечтать быть похожим на Глеба Жеглова из кинофильма «Место встречи изменить нельзя».
Пока я служил в армии, он учился на юридическом факультете нашего универа. После его окончания подполковник Лолуа – близкий друг Лешкиного отца взял его к себе стажером. В отличии от меня, Леха всегда был честным и бескомпромиссным сотрудником правоохранительных органов, но это не мешало нам быть хорошими приятелями.
– Факт самоубийства подтвердился?
Мишель вздрогнула.
– Пока только врачом скорой помощи. Нужно еще дождаться заключения судебно-медицинской экспертизы.
Она села напротив меня и прочитала договор. Затем подписала его и достала из сумки тот же целлофановый пакет с зелеными купюрами, который был у нее вчера. Когда она протянула мне пять тысяч баксов, я заметил, что одна из оставшихся пачек в пакете изрядно похудела. «Видимо, всё-таки Люсьен не только откупилась от скандала, но еще при этом и не плохо заработала. Эта женщина без труда продаст зеркало слепому», – сделал я вывод и показал Мишель рисунок лупоглазого Кабачка.
– Знаешь этого человека?
Она взяла его в руки и внимательно рассмотрела.
– А должна?
– Есть все основания полагать, что это именно он привез вчера конверт с анализом ДНК в отель.
– Нет, никогда не видела, – Мишель ухмыльнулась и встала, чтобы уйти.
– Мне нужно встретиться с твоей соседкой, необходимо узнать, как преступник выяснил, что твой муж снимал номер в «Париже», а судя, по твоим словам, кроме нее из твоих знакомых никто этого не знал.
– Поехали! – коротко ответила Мишель.
Я вручил один экземпляр договора ей, а второй убрал в маленький сейф и придавил его пачкой баксов. Мы сели в синий Шевроле. Машина резво сорвалась с места, но не проехали мы и пяти минут, как в ней что-то затарахтело, и она резко встала посреди проезжей части. Мишель выключила зажигание, всплеснула руками и откинула голову на спинку водительского кресла. Нам зло сигналили проезжающие мимо водители. Я думал, что она сейчас, подобно Эдьке, взорвется и разразиться бранью, но она всего лишь ласково погладила руль.
– Ну что, опять вредничаешь, моя старая лошадка? Хоть ты пожалей меня! – и снова повернула ключ.
Машина несколько раз дернулась и нехотя тронулась с места. Вскоре мы оказались в одном из спальных районов нашего города. Как только машина остановилась возле серой многоэтажки, из песочницы на детской площадке выбралась маленькая девочка. Она с криком: «Мамоська!» подбежала к Мишель и обняла ее за колени. Следом к нам навстречу направилась пожилая женщина в шелковой косынке.
– Тамара, поговори с этим человеком! – обратилась к ней Мишель, а сама взяла на руки девочку и крепко прижала к себе.
– Я не займу у вас много времени, – сказал я, доставая из кармана лист бумаги.
– Посмотрите, пожалуйста, на этот рисунок внимательно, и скажите вы видели когда-нибудь этого мужчину? Он мог интересоваться Игорем Ивановичем.
Женщина осторожно взяла его в руки, развернула и долго рассматривала то спуская очки на нос, то снова возвращая их на глаза, затем вернула мне.
– Нет, – уверенно ответила она.
Я разочарованно убрал его в карман и уже развернулся, чтобы уйти, как она окликнула:
– Стойте! Этого точно не видела, но совсем недавно, ко мне подходил другой человек. Мы как раз гуляли здесь с Евочкой. Сначала он крутился рядом с машинами на нашей парковке, затем разговаривал с соседями, а потом подошел ко мне. Он так смешно говорил, очень сильно картавил.
«Опять картавый», -подумал я. «И это точно не Кабачок. Значит может иметь место – преступление по сговору. А это еще больше усложняет и без того странное дело».
– Вы сможете описать, как он выглядел?
– Да никак! Роста среднего, одет неприметно, лицо – обычное. Если бы не его картавость, то вообще бы не запомнила.
– И что ему было нужно?
– Он только спросил, как ему найти Игоря Ивановича Бутко. Мол он принес ему деньги за починку компьютера, но никак не получается его увидеть. Я ему сказала, что тот сейчас работает в отеле «Париж», но деньги может передать через меня. Только он ничего мне не передавал, ни копеечки, товарищ полицейский, честное слово!
Мы с Мишель переглянулись, и я заметил на ее губах легкую усмешку. «Надо же», подумал я, «меня второй раз за сутки, незнакомые женщины принимают за полицейского» и немного расстроился.
– Аннушка, прости, я забыла тебе рассказать, – произнесла виновато женщина, но Мишель только махнула рукой и направилась к подъезду, а я, приподняв шляпу, пообещал ей в след, что буду держать в курсе расследования.
После моего возвращения в офис, по раскрасневшемуся лицу Эдьки сразу стало понятно, что она уже что-то нарыла, и ей не терпелось этим поделиться. Но мне хотелось растянуть удовольствие от услышанного. Поэтому, неторопливо разделся и удобно устроился в своем кресле. Эдита подождала пока я закурю и довольно сказала:
– Кабачок, Кабачок! Какой кабачок? КабОча! В переводе с японского Кабоча – это тыква! Уж не знаю, от кого ты получил такую неграмотную информацию. Но из-за этого, я потратила на его поиски гораздо больше времени, чем хотелось бы!
«Если я скажу, что от профессиональной проститутки, то это ничего не изменит», – подумал я в тот момент и решил промолчать.
– Короче, шеф, слушай! Мужчина с ником Кабоча первый раз зарегистрировался в нашем городе на сайте секс знакомств «Без обязательств» три года назад и поместил свое фото в костюме сумаиста, хейтеры тут же пририсовали ему огромный лифчик, а на голову прицепили белый бант в красный горошек. Этот снимок попал в соцсети с хештегом «ржака» и продержался на первом месте почти месяц. В своих коментах Кабоча гневно ругался, обещал найти и поубивать всех тех, кто над ним смеялся. Но его угрозы только все больше и больше веселили пользователей сайта, и он удалил свой профиль. Через полтора года Кабоча опять появился в сети на «Доске объявлений» с предложением услуг телохранителя и гонца. Объявление с тех пор больше ни разу не обновлялось.
– Кого-кого?
– Шеф! Гонец – это особый почтальон. Человек, который доставляет лично в руки адресатам такие письма, которые отправитель не решается доставить никаким другим способом. Например, любовные послания, угрозы или документы, – с важным видом распиналась передо мной Эдька.
– Что еще?
– Совсем немного. До появления в нашем городе он всю жизнь прожил в Хабаровске. Кабоча, действительно, занимался там сумо до восемнадцати лет. А с Японией его связывает только то, что его с позором выгнали из школы сумоистов за сексуальное домогательство к дочери Японского посла. Родителям удалось замять дело, но после этого в Хабаровске он больше не появлялся.
– Это все?
– Практически, да! Тут еще полно всяких картинок с изображением сакуры, бамбука, гейш и самураев, которые он размещал в своем профиле. Я все скинула тебе на почту.
– Свяжись-ка с ним как можно скорее, скажи, что нашему агентству срочно нужен гонец! – обрадовался я такому легкому решению вопроса, но Эдита тут же охладила мой пыл.
– Хм, шеф, это невозможно. Я проверила его единственный контактный номер, но он уже не существует, так что-развлекайся с тем, что есть! А если бы было все так просто, то люди не платили бы деньги за твои услуги! Кстати, о них любимых, я поехала в банк, нужно пополнить счет, – добавила она и вышла из офиса.
С досады я закурил и был вынужден включить ноутбук. Пару минут я чистил свою электронную почту от спама и рассылок. Перечитал несколько раз предсмертное письмо Игоря Бутко своей жене, которое я отправил себе сам, покидая девятнадцатый номер отеля «Париж». И опять в моей голове не укладывался такой поспешный поступок умного и здорового мужчины. Тем более, что он был программистом. По моему мнению, люди с математическим складом ума, менее других склонны к импульсивным и необдуманным поступкам. Но успокоил себя тем, что взялся только за поиски шантажиста Мишель, а не за расследование самоубийства ее мужа.
Потом около часа потратил на внимательное изучение материала по нашему неуловимому почтальону Тыкве. Я рассматривал его единственное цветное фото, которое удалось отыскать в интернете Эдьке. С него на меня смотрел лупоглазый русский парень из «песочницы» для занятий сумо. Его лицо было сплошь покрыто веснушками, огненно-рыжие волосы собраны резиночкой в маленький хвостик на макушке. «Господи, точно- тыква», – подумал я. Второй подбородок юноши плавно переходил в большую грудь, которая лежала на огромном животе, почти полностью закрывавшем тряпичные трусы сумаиста. Он оскалил мелкие зубы и сжал руки в кулаки, а худые ноги буквой икс сразу же вызывали желание улыбнуться. Но я, в отличии от хейтеров, которые надели на него ярко зеленый бюстгальтер и бант, посчитал, что глумление над ошибками природы, по крайней мере бесчеловечно и даже пожалел его.
По окончании, у меня сложилось весьма короткое мнение об этом человеке. Во-первых, он обладает какими-никакими боевыми навыками, а это значит, что с ним нужно быть всегда на чеку, так как Тыква – вспыльчивый, обидчивый и злопамятный молодой мужчина. Кроме того, это абсолютно лишённый чувства юмора человек, не терпящий даже малейшей насмешки в свой адрес, особенно, если она публичная. И во-вторых, он просто помешан на Японии, хоть там и ни разу не был.
Мне стало досадно, что эти ничтожные сведения не оставляют ни одной зацепки для того чтобы выйти на этого человека. Ни одной. Почти ни одной …! Тут у меня предательски заурчало в животе, и я вспомнил, что за весь день в моем рту не было и маковой росинки. Мне резко захотелось мяса, и чтобы хоть как-то побороть животные позывы, я еще выпил и закурил. Эдька вернулась из банка и весело жевала свой сельдерей. Она совсем недавно решила стать вегетарианкой и было бесполезно предлагать ей поужинать в какой-нибудь шашлычной. Мысли о хорошем шашлыке заставили меня вспомнить о человечке, который разделял мои гастрономические пристрастия. О Китайчонке Ли.
Китайчонок Ли – это, своего рода, фрилансер в сыщицком деле. Ему нет равных в умении вести незаметно слежку и собирать информацию. Благодаря своему маленькому росту, худощавому телосложению и невзрачной внешности, он легко теряется в толпе, не привлекая к себе внимания, и никто не воспринимает его всерьез.
Но такое впечатление весьма обманчиво. Ли отличается недюжинной смекалкой, быстротой реакции и талантом перевоплощения. Он работает только на себя и не состоит в штате ни одного детективного агентства нашего города. По роду своей деятельности мне довольно-таки часто приходилось обращаться к его услугам. Он всегда понимал меня с полуслова и за все время нашего сотрудничества с его стороны не было ни одного прокола. Поэтому я, не раздумывая, набрал его номер.
– Бакс, приветствую тебя, мой белый господин! – как всегда, пошутил китаец.
– Рад слышать, Ли! – искренне ответил я.– У меня новое дело. Баксы ляжку жгут. Не помешало бы твое участие?!
– Всегда рад! – со смехом ответил он.
– Тогда поужинаем сегодня в шашлычной «У Арарата»?
– Охотно!
Я быстро взглянул на часы. Маленькая стрелка недавно покинула шестерку.
– Тогда в семь!
– Договорились.
Не успел я прикурить очередную сигарету, как у меня в телефоне пиликнул онлайн банк. Это внимательная Эдита пополнила мой счет, и я улыбнулся ей с благодарностью.
– Столик на двоих в шашлычной «У Арарата» в семь часов, шеф?
Я одобрительно кивнул.
Во времена моей юности в здании этой шашлычной размещалось кафе «Ветеран». Мне еще довелось попробовать их фирменного цыплёнка табака с аджично-сметанным соусом. Кафе привлекало своими ласковыми ценами студентов и рабочую молодежь. А то, что персонал закрывал глаза на посетителей, приносивших спиртные напитки с собой, зачастую создавало даже очереди перед входом.
Сейчас же от прошлого «Ветерана» не осталось и следа. Новый хозяин помещения Арарат за свой отменный шашлык загибает непомерно высокую цену, поэтому забронировать столик в субботу в этом заведении не составляет никакого труда.