Светлана Дмитриева
Тайна старого поместья
Пролог.
– Аня! Соколова! Опять опаздываешь!
Голос Дмитрия Олеговича прокатился по коридору редакции, сметая на своем пути клочки утренних разговоров. Анна, не успев снять куртку, застыла на пороге, держа в зубах недоеденную булочку.
– Планёрку пропустила!
Он швырнул ей на стол пачку бумаг. Листы рассыпались, как осенние листья, и один из них – выцветшая газетная вырезка – приземлился прямо на её ботинок.
– Поместье Волконских, деревня Вишнёвская, – прочитала она вслух, поднимая листок.
– Там какое-то старое поместье, большое, в стиле… ну, в этом… – Дмитрий Олегович щёлкал пальцами, пытаясь вспомнить.
– Неоготика? – уточнила Анна, разглядывая фотографию.
– Да чёрт его знает! Важно, что последние владельцы исчезли в девяностых. Один чинуш хотел реставрировать – так его бригада через две недели как сквозь землю провалилась. Говорят, один плотник вернулся, да только…
Он замолчал, заметив, как Анна подняла голову. В её глазах вспыхнул тот самый огонёк, который он знал слишком хорошо.
– Да только что?
– Да ничего. Бредни. Старик теперь под забором бутылки собирает и бормочет что-то про «чёрные комнаты». Но тебе-то что, ты же не суеверная?
1.
Анна Соколова вышла из автобуса на пустой остановке, сильный ветер растрепал её рыжие волосы, которые пришлось собрать в хвост. Её волосы, яркие, как осенние листья, всегда привлекали внимание, но сейчас она была больше озабочена тем, чтобы они не лезли в глаза. На ней была лёгкая ветровка, которая плохо спасала от пронизывающего ветра, и джинсы, слегка поношенные, но удобные для долгих пеших прогулок. Её зелёные глаза, обычно такие живые и любопытные, сейчас были сосредоточены на дороге, ведущей в деревню. Деревня, в которую она приехала, казалась застывшей во времени: покосившиеся заборы, старые деревянные дома с резными наличниками и единственный магазин с выцветшей вывеской «Продукты». Над всем этим нависало серое небо, обещающее дождь.
Она поправила рюкзак на плече и достала из кармана смятый листок с адресом. Её движения были чёткими и уверенными, как у человека, привыкшего к командировкам и неожиданным поворотам событий. «Поместье Волконских, деревня Вишневская», – прочитала она вслух. Местные, с которыми она говорила по телефону, предупреждали, что туда лучше не соваться. Архивариус областного краеведческого музея поделился материалами о поместье и дал телефон местного лесника и бывшей учительницы, которые ещё помнили те времена, когда в поместье кто-то жил. Но Анна привыкла не обращать внимания на суеверия. Она работает журналисткой уже 5 лет, и её работа заключалась в том, чтобы докопаться до правды, даже если она скрывалась за вековыми легендами. Её лицо, с тонкими чертами и лёгким румянцем на щеках, выражало решимость.
– Вам точно туда надо? – раздался за её спиной хриплый голос.
Анна обернулась. Перед ней стоял пожилой мужчина в потрёпанной телогрейке и с лицом, изборождённым морщинами. Его глаза, маленькие и проницательные, изучали её с недоверием. Она встретила его взгляд, не моргнув, и улыбнулась, стараясь выглядеть дружелюбно. Её улыбка, как всегда, была лёгкой, но в ней чувствовалась твёрдость.
– Да, – ответила она, стараясь звучать уверенно. – Я пишу статью для журнала "Забытая Россия" об архитектурном наследии XIX века. Поместье Волконских – редкий образец неоготики в нашем регионе. Вы не подскажете, как туда добраться?
Мужчина покачал головой, но указал рукой в сторону леса. Анна кивнула, поблагодарила и, двинулась в указанном направлении.
– Дорога там, за церковью. Только не говорите, что я вас не предупреждал. Место это… нехорошее.
– Что вы имеете в виду? – спросила Анна, чувствуя, как любопытство берёт верх.
– Там люди пропадают, – прошептал он, оглядываясь, будто боясь, что его услышат. – И голоса по ночам слышны. Старые стены помнят слишком много. Лучше вам туда не ходить.
Анна хотела задать ещё вопрос, но мужчина уже развернулся и зашагал прочь, бормоча что-то под нос. Она посмотрела на его удаляющуюся фигуру, а затем на тёмную полосу леса, которая виднелась вдалеке. В воздухе чувствовался запах сырости и прелых листьев.
– Ну что ж, – пробормотала она, направляясь к указанной дороге. – Посмотрим, что там за голоса.
Дорога оказалась узкой и разбитой, больше похожей на тропинку, заросшую травой. Анна шла, стараясь не спотыкаться о корни и камни. Лес вокруг был густым и мрачным, словно скрывал в себе что-то древнее и недоброе. Ветви деревьев сплетались над головой, создавая ощущение, будто она идёт по тоннелю.
Через полчаса тропинка вывела её на поляну. И там, в окружении заросшего сада и полуразрушенной ограды, находилось поместье. Дом был величественным и одновременно пугающим: высокие стены с облупившейся штукатуркой, окна, похожие на пустые глазницы, и башня, которая, казалось, касалась облаков. Анна остановилась, чтобы перевести дух. Сердце её билось чаще, но не от усталости – от предвкушения.
– Вот ты где, – прошептала она, глядя на здание. – Что же ты скрываешь?
Она подошла к воротам, которые скрипнули, когда она толкнула их. Двор был заросшим. Анна поднялась по ступеням к парадному входу. Дверь, массивная и резная, была приоткрыта. Она толкнула её, и та с громким скрипом открылась, словно страж, наконец пропускающий незваного гостя.
Внутри было темно и холодно. Воздух пах пылью и чем-то ещё – чем-то старым, почти забытым. Анна достала фонарик и направила луч света вглубь коридора. Стены были украшены потускневшими картинами, а на полу лежали обрывки старых обоев.
– Ну что ж, – сказала она себе, делая первый шаг внутрь. – Начнём.
2.
Анна прошла в холл поместья, и её шаги гулко отозвались в пустоте, будто здание вздохнуло, встретив её. Электричество отключено – счета не оплачивались очень давно. Луч фонарика выхватывал из темноты детали: потрескавшуюся лепнину на потолке, массивную люстру, покрытую слоем пыли, и широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Казалось, время здесь остановилось сто лет назад. Воздух был густым, пропитанным запахом сырости, старого дерева и чего-то ещё, что она не смогла описать. Анна задумалась: почему в этом пустом поместье никто не лазил и не разворовал его? Ведь такие места обычно привлекают мародёров, искателей сокровищ или просто любопытных. Но здесь, судя по всему, всё оставалось нетронутым.
– Ну, привет, – прошептала она, чувствуя, как голос теряется в огромном пространстве. – Кто-нибудь дома? – спросила она громче.
Ответом была только тишина. Анна сделала ещё несколько шагов, и её взгляд упал на зеркало в золочёной раме, висевшее на стене. Оно было настолько потускневшим, что её отражение казалось размытым, почти призрачным. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть детали, и вдруг заметила, что в отражении зеркала что-то движется. Сердце её ёкнуло, но, обернувшись, она никого не увидела.
– Воображение, – сказала она себе, но голос звучал неуверенно. – Просто старый дом. Ничего больше.
Она решила осмотреть первый этаж. Комнаты следовали одна за другой, как в лабиринте: гостиная с обшарпанной мебелью, покрытой белыми простынями; столовая с длинным дубовым столом, за которым, казалось, до сих пор могли собираться призраки прошлых хозяев; библиотека с полками, уставленными книгами, которые, вероятно, никто не открывал десятилетиями. Анна провела пальцем по корешкам, впитавшими в себя сырость и холод этого места.
В одной из комнат она нашла старый граммофон. Пластинка всё ещё лежала на нём, и Анна, движимая любопытством, осторожно завела механизм. Раздался скрип, а затем – тихая, прерывистая мелодия. Она узнала её: это был старинный вальс. Музыка звучала жутковато, будто доносясь из другого времени. Анна закрыла глаза, представляя, как здесь когда-то танцевали дамы в пышных платьях и кавалеры во фраках.
– Кто-то здесь явно любил танцевать, – пробормотала она, выключая граммофон. – Но теперь тут только пыль и тишина.
Она продолжила осмотр, но чем дальше углублялась в поместье, тем сильнее становилось ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Она несколько раз оборачивалась, но видела только пустые коридоры и тени, которые, казалось, двигались сами по себе. Один раз ей показалось, что в конце коридора мелькнула фигура, но, когда она подошла ближе, там никого не было.
– Спокойно, – сказала она себе, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. – Ты журналистка, а не героиня дешёвого ужастика. Соберись.
В конце коридора она нашла дверь, которая отличалась от остальных. Она была меньше, с резными узорами и массивной ручкой. Анна толкнула её, и дверь с тихим скрипом открылась. Внутри оказался кабинет. На столе лежали разбросанные бумаги и старый фотоаппарат. На стене висел портрет женщины в платье. Её глаза, тёмные и проницательные, словно следили за Анной.
– Екатерина Волконская, – прошептала Анна, вспомнив имя последней хозяйки поместья. – Что же ты здесь скрывала?
Она подошла к столу и взяла одну из бумаг. Это было письмо, написанное изящным почерком. «Дорогая Екатерина, – начиналось оно. – Я не могу больше молчать. То, что произошло, должно быть раскрыто. Правда убьёт нас всех, но ложь убьёт нас быстрее…»
Анна хотела прочитать дальше, но вдруг услышала звук – будто кто-то шагнул за её спиной. Она резко обернулась, но в комнате никого не было. Только портрет Екатерины, который, казалось, улыбался ей с усмешкой.
– Хватит на сегодня, – сказала она себе, чувствуя, как по спине пробежал холодок.