Светлана Гороховская
Апперкот с того света
Глава 4
– Постараются с утра приехать, – выдохнула Вика.
– Как с утра? А нам что делать? – суетился Славик.
– Ждать! – отчеканил Глеб. – Или у тебя другие предложения?
– Пошли ещё поищем! – не унимался тот.
– Ребята, это очень опасно, – ныла Катя. – Давайте подождём до завтра.
– А они во сколько приедут? – подал голос Борис. – Может, спустимся, чтобы уже собраться к тому времени?
– Мы по-любому спустимся. Потому что сами они сюда не полезут, – заверил Глеб.
– В смысле? – опешил Борис.
– Надо встретить их около зимовья и отвести к точке нахождения телефона. Кто-нибудь забил координаты?
– Так точно! – отозвался Кирилл.
– Как вести?! А они что, сами не дойдут? Тут одна дорога.
– Тропы и сейчас уже не видно. Давайте ускорятся! – скомандовал Глеб. – И так по темноте выйдем на базу.
– Может, тут переночуем? – спросила Вика.
– Лучше спуститься сегодня. В такую погоду ночевать наверху опасно.
– А как же Зара? – округлила глаза Катя. – Он ведь нуждается в нашей помощи. Ночью он может замёрзнуть!
– Успокойся, мы сделали всё, что могли. Если сам не спустится, завтра пойдём искать.
– Я поеду домой, пусть спасатели занимаются поисками! – припечатал Борис.
Катя заплакала. Вику угнетали подобные разногласия. Пусть хоть все отваливают к чёртовой бабушке! Взвалив тяжелый рюкзак, она первая ступила на тропу.
– А его рюкзак кто потащит? – услышала она за спиной Катин писк.
– Никто, пусть остаётся до завтра. Как раз послужит ориентиром для завтрашних поисков.
– А может, его увидит Зара и воспользуется? – воодушевилась Катя.
– Может, – безнадёжно вздохнул Глеб. – Вик, ты забрала оттуда ценные вещи?
– Документы и фонарик у него с собой, больше ничего ценного там нет, не считая гречневой каши с тушёнкой.
– Так, завтра заберем, на обратном пути в случае чего. Погнали!
– Фонарики все приготовили? – напомнил Кирилл.
Они молча спускались полчаса, пока не стемнело.
– Знать бы, что Назар потеряется, можно было бы пораньше выйти!
– Дурацкая шутка, Славик! – Аллочка остановилась. – Оказывается, вниз топать сложнее, чем наверх.
– Глеб, останови Вику! – закричал Кирилл. – Перекур пять минут!
– Курить вредно! – огрызнулась привалившаяся к дереву Вика.
– Ну, подыши просто.
– За-а-ара! Назар! – хрипло завопил Славик.
От неожиданности Аллочка поскользнулась и прокатилась вниз на пятой точке, продав штаны.
– Ты чего, дурак! – возмутилась она, уцепившись за перегородившего на всякий случай тропу Глеба.
– Там он! Вот там, между деревьями куртка красная мелькает!
Славик кинулся между деревьев, туманная мгла тотчас поглотила его.
– А ну, марш назад! – гаркнул поднявшийся Кирилл.
– Показалось! – вынырнул через пару минут обескураженный Славик.
– Креститься надо, раз кажется! – выругался Глеб. – Так, встаём, пошли дальше, такими темпами мы до утра лагерь не поставим!
– Нафиг мне ваш лагерь, я в машине спать буду, – бурчал Борис.
– Славик, мы же нашли куртку Зары, – прошептала Катя. – Как там может мелькать красное!
– И забыли вбить место! – в который раз выговорил Кирилл, не обратив внимания на суть замечания.
– Я же не думала! – заплакала Катя.
– Кир, чего ты её терзаешь, – заступился за жену Глеб, – её ветром могло откуда угодно принести!
– Кать, – шепнула на следующем привале Аллочка, – а я его запах чувствую. Вот прям, как будто он рядом идёт.
– Может, вещь какую твою брал?
– Не давала я ему своих вещей, – задумалась, вспоминая она. – А вот ваниль с табаком прямо в нос бьют!
– Мне только снежная пыль в нос бьёт!
– Ничего, Катюха, потерпи, внизу теплее будет! – ответил ей Кирилл.
Они спустились к зимовью после девяти в полной темноте.
– Раскладываемся на ночёвку! – скомандовал Глеб.
– Ну, нет, пошли уже до машин, – захныкал Борис. – Давайте голосовать!
– Не на митинге! – снял рюкзак Кирилл.
– Хорошо, палатки расставлять не надо, – выдохнула Вика.
– Вот именно, у меня даже коврика нет!
– Ты нормальный?!
Аллочка успевала и организовывать спальное место, и всех слушать, особенно Бориса. Замечая, что тот не вписывается в компанию, чувствовала за него неловкость.
– А как ты на горе ночевать собирался?
– Ну, как-нибудь, – уклончиво пробормотал тот.
– Может, ты с самого начала знал, что мы вернёмся?
– Ага, ещё скажи, что это я его столкнул! Назар за Кириллом шёл!
Кирилл развернулся к Борису и схватил его за куртку, ткань затрещала.
– Эй, если ты мент, всё можно, что ли!
– Не смей! – встряла между ними Аллочка.
Они остановились, не сообразив, к кому именно относится замечание.
– Так, брейк! – махнул рукой Глеб. – Девчонки готовят спальные места, мы идём разжигать костёр. Кать, посмотришь, что можно сварганить по-быстрому?
– Лапшу!
– Хотелось бы что-нибудь посущественнее.
– Завтра, пока будем спасателей ждать, приготовим посущественнее.
– А вдруг они быстрее прибудут, чем мы до машин дотопаем?
– Сомневаюсь.
– Уговорил, сварим макароны с тушёнкой. Подойдёт?
– Ладно. Выгребайтесь минут через пятнадцать, костёр к тому времени будет готов.
Глеб шагнул к двери.
– Там же дождь влупил! – возмутился Борис.
– И что, не жрать теперь? Погнали!
Борис выползал последним. Долго стоял на крыльце, как будто решал, стоит ли связываться с мужиками. Похоже, мокнуть ему страшно не хотелось.
На подметённом веником из собранных впопыхах трав деревянном полу Катя с Аллочкй организовывали спальные места. Сначала для себя, потом залезли и в рюкзак Славы. Для Бориса постелили, сложенный в несколько раз тент от палатки. Вика готовила продукты для будущего ужина.
– Какое-то у меня предчувствие нехорошее, – вполголоса призналась Катя.
– А мне с самого начала эта затея не нравилась, – выпрямилась Вика.
Шелестящая пачка шмякнулась, перья раскатились по полу.
– Ужин отменяется, – скривилась она.
– Да, прямо там! – подскочила Аллочка. – Собираем быстренько, вот так, ноготками аккуратненько. Мисочка есть? Нашла из-за чего расстраиваться! Радуйся, что не маленькая лапшичка. Всё будет хорошо, девчонки!
– А я вот верю, что Зара найдётся! – сдерживала слёзы Катя.
– Конечно, найдётся, не смейте даже думать по-другому! – возмутилась Аллочка. – Не зря же мне его запах всю дорогу мерещится, вот прямо, как будто он где-то рядом.
– А мне, представляете, когда спускались, показалось, что он меня поддерживает, – вспомнила Катя.
– Как это?
– Я споткнулась и думала упаду, но как будто чьи-то руки поддержали.
– А сзади кто шёл?
– Борька. Я повернулась, он намного выше спускался. Вик, ты не веришь?
– Девчонки, ну, что вы там заснули? – заглянул в избу Глеб. – Мы жрать хотим!
Они сварили макароны с тушёнкой, порезали два свежих огурца на всех и расселись на поваленные бревна рядом с костром.
– А перец у нас есть? – поинтересовался Глеб.
– Сейчас принесу! – подскочила Катя.
– Как распогодилось! – подняла голову вверх Аллочка.
– Нет бы на подъёме так! – подхватил Славик. – Сидели бы сейчас на Столовой, там совсем другая картина неба.
– Представляете, где-то там Назар сейчас сидит один, утра дожидается, – неожиданно выдала Аллочка. – Бедный, в день рождения!
– Я тоже так… – широко раскинув в стороны руки Катя упала с крыльца.
– Катюша, как ты? – Глеб дотронулся до ноги жены.
– Болит, очень.
– Смотри, как распухла!
– Но я всё равно пойду, ты не думай!
– Пойдешь, куда же ты денешься. До машины придётся дойти.
– Пойду с вами Зару искать! – она снова заплакала.
– Перестань! – останетесь в лагере ужин нам варить. – Поисками займутся специально обученные люди. Ну, и мы с Кириллом, конечно.
– Я готова заплатить, сколько надо! – выступила Вика.
– Насколько, я понимаю, их спонсирует государство? Но я тебя услышал, уточню.
– Глеб, а как же я? – подошёл Славик.
– Наверное, тебе лучше уехать с Борисом. Вшестером мы в машину не влезем.
Славик кивнул с видом великомученика. Хотя, Вике показалось, выдохнул. Борис подорвался, забыв попрощаться.
– Куда ты несёшься, как будто за тобой черти гонятся! – Славик схватился за ручку над дверью.
– Быстрей доедем, быстрей забудем!
– О чём?
– О трагически погибшим товарище.
– То есть ты даже не надеешься?
– Смеёшься, что ли? Даже если предположить, что не кувыркнулся с хребта, точно ночью замёрз в снегу.
– Зачем ты тогда согласился с нами идти, если тебе так опасно?
– Ни разу в горах не бывал. Алка расписала, как будто на пикник сгоняем. Сойти с маршрута уже сам потом очканул. Если бы с самого начала знал, во что ввязываюсь, ни за что бы не согласился. У Алки точно дырка в башке! Вспомнил, аж отлить захотел. Не ссы! – Борис хихикнул. – Вроде движение не сильное. Тебе со стороны обочины можно даже из машины не выходить.
–Нет уж, спасибо! Я тебя тут подожду.
Слава думал, Борис просто расстегнет штаны, спрятавшись за машиной. Но тот неожиданно резво сиганул через ограждение и метнулся к кустам. Как маленький, не мог лишние пару километров потерпеть!
Настроение Бориса не нравилось Славику с самого начала, он казался нервным и дёрганным. Хотя вроде вчера радовался, когда спустились. Но сегодня, как отъехали, егозил и постоянно оглядывался. Иногда казалось, назад смотрит чаще, чем вперёд. Ага, боится, что его Зара догонит и морду набьёт за то, что не помог остальным его искать. Славик тоже не помог, и искренно переживал за оставшихся товарищей. О том, что случилось с Назаром, изо всех сил заставлял себя прекратить думать. Но от этого думалось отчего-то ещё сильнее.
Борис подходил к машине, когда ему позвонили. Приняв звонок, он развернулся и опять потопал прочь. Подумаешь, секрет Полишинеля! Слава наблюдал за его хождениями взад-вперед в зеркало. Если были новости по Назару, Глеб бы ему позвонил, а не Борису. Может, придумать какой-нибудь убедительный повод и сойти в Лучегорске? Трястись с мутным типом до самой ночи сомнительное удовольствие. Он заметил сзади несущийся КамАЗ. Надо же, оранжевый, как в детстве, сто лет таких не видел! Борис топал в опасной близости от проезжей части, даже не по обочине, а по самой кромке асфальта. Обычно водители к леерам не прижимаются, но дорога есть дорога, и многие правила дорожного движения писаны человеческой кровью.
Скоро он уже там наговорится? У Славы глаза устали косить в зеркало. Интересно, что вообще можно услышать при таком шуме? Ни с того, ни с сего Борис отнял телефон от уха и остановился. Чуть повернул голову вправо на обочину… а в следующее мгновение кинулся под колёса КамАЗа.
Тело моментально скрылось под огромным корпусом. Водитель, затормозил и крутанул руль в сторону обочины. Почувствовав толчок и услышав скрежет сминаемого металла, Славик отключился.
Глава 5
Назар оглянулся. Туман рассеялся, над хребтом повисли тучи. Плотные белые барашки на ярко-синем небе. Красотища! Но почему никто не фотографирует? Друзья ушли без него? Вдалеке между елками мелькнула рыжая макушка. Значит, Аллочка топает последней.
– Ви-и-и-ка! – крикнул он. – Ау, ребята-а-а!
Никакой реакции. И что самое удивительное – эхо не разнесло его крик по вершинам. Может, это из-за облаков такая странная звукопередача? Он подался чуть вперёд и понял, что… висит над пропастью. Шевельнул ногой, другой. Мог он и ходить, только совершенно не чувствовал своего веса. Чуть ниже, на полочке под стелющейся горной сосной увидел скрюченное тело. Подошёл поближе и дотронулся, даже почувствовал холодную шелестящую ткать. Но шевелить побоялся, кажется ещё чуть-чуть, и оно рухнет в пропасть. Назар скатился по склону ниже, а потом поднялся над хребтом и заголосил.
Зря только птиц распугал.
Усевшись рядом с телом, заскулил. Это затянувшийся сон, из которого невозможно выбраться? Или игра ушибленного воображения? Скорее всего. Если он реально умер, почему убежали друзья? Они же не могли вот так просто бросить его и уйти. Они бы обязательно забрали его с собой! Сам бы он именно так и поступил. Господи, ну, конечно, – самим бы спуститься, не покалечиться, тело без специальных приспособлений тащить нереально. Они пошли за подмогой, точно! Группу делить нельзя ни в коем случае, поэтому ушли вместе. Они скоро вернутся, заберут его и отвезут в больницу.
Минуточку, как заберут? Значит, он всё-таки умер? Совсем-совсем, навсегда? Бред какой-то, просто кошмар! Но из кошмаров он обычно мог самостоятельно проснуться, а тут не может. Картинка не меняется – горы на месте, тело неподвижно. Назар рванул вниз по тропе. Очень быстро, гораздо быстрее, чем поднимался, гораздо шустрее, чем спускались впереди друзья. Он почти догнал их и опять закричал. Всё зря, только испуганная белка скрылась в дупле. Резко его потянуло обратно, как будто забыл на хребте что-то важное, только пока не понятно, что именно. Что может быть важнее собственного тела?
Сам не понял, как снова очутился на Динозаврике.
– Привет!
Назар резко обернулся, скинув пару мелких камушков вниз.
– Здрасьте!
Его разглядывала хорошенькая брюнетка с длинной косой. В старых военных шароварах и мужской лесной куртке она выглядела старомодно, хотя и очень молодо. Точно такая же куртка была в деревне у его деда. И ботинки у неё какие-то грубые и руки простые, без маникюра. Красавица, спору нет, только… как будто сошедшая со старой потёртой фотографии, невнятная и немного прозрачная.
– Меня Марьяной зовут.
– Назар. Вы тоже отстали от группы?
– Нет, это ты тоже разбился на чёртовой горе.
– Что значит, тоже… разбился?
– Вон, – она ткнула пальцем в скрюченное тело, – твоё?
– Да, это я… там. А это тогда кто? – он с удивлением ткнул себя в грудь кулаком.
Однако, ничего не почувствовав, закричал:
– Где я, чёрт возьми?
– Ты там, где себя осознал.
– Я умер?
– Мне больше нравится «перешёл».
– Меня найдут и похоронят? – Назар изо всех сил старался не поддаваться нахлынувшей панике.
– Поверь, это лучший исход.
– А что, есть варианты?
В следующее мгновение Марьяна поманила Назара за собой. Он так же ловко переместился, но обернулся на своё тело, боясь упустить его из виду. Как будто оно только и ждало момента, чтобы вскочить и убежать.
– Тут недалеко, – заверила Марьяна.
Но она лукавила, они миновали практически весь Динозаврик. Надо же, стоило умереть, чтобы попасть на Ко. Но до вершины они не добрались. Картинно став на большой валун, Марьна упёрла руки в бёдра, а глазами указывала куда-то вниз. Назар с непривычки что только не просочился вовнутрь, в узкую щель между камнями.
– Постой! Неужели отсюда не видно?
Он присмотрелся и разглядел человеческие кости.
– Ужас!
– Да, неприятно. Они лежат тут уже полвека. Люди невнимательные, они просто переступают с камня на камень, опасаясь свернуть себе шею. Ни вокруг, ни под ногами ничего при этом не видят. Ладно, айда обратно. А то у тебя начнётся ломка.
– Откуда ты знаешь? Айда. Слово какое-то… старинное.
– Какая сама, такое и слово. Если бы я не сделала самую большую глупость в своей жизни, мне было бы уже семьдесят пять.
Назар присвистнул.
– Если меня не найдут, я буду выглядеть также?
Марьяна пожала плечами.
– В основном всех рано или поздно находят.
– Ты ведьма?
– Я тебя не обзывала! – она отвернулась.
– Да ты что! Я просто имел в виду название. Гора Ко, в переводе с удэгейского – Ведьмина гора.
– Ах, вот ты о чём! – она улыбнулась. – Нет, та была до меня, в четырнадцатом веке.
– То есть часовню, тоже не ты развалила?
– Точно! Я любила этот фильм. Он вышел на экраны, когда я только окончила школу, – она помрачнела.
– Спасибо тебе, Марьяна!
– За что?
– В одиночестве я, наверное, сошел бы с ума от непонимания.
– Каждый однажды сталкивается с самим собой.
– Сегодня мне исполнилось сорок.
– Сочувствую. Мне двадцать пять.
– Ты охраняешь свои кости? Почему ты не уходишь? – Назар ткнул пальцем в небо.
– Я полагаю, отчасти из-за этого.
– В первое мгновение, я подумал, ты – ангел. Они же приходят проводить в рай?
– Ты собрался в рай? – она улыбнулась. – Так думают люди.
– А на самом деле?
– Ещё ни одного не видела.
– А души?
– Периодически появляются. Я помогаю, сглаживаю ужас перехода. Но потом они уходят.
– А что случилось с тобой?
– Я обязательно расскажу тебе, но не сегодня. Ты ещё не оправился, позже придёт осознание. Через пару дней сможешь побывать, где захочешь.
– На Таити! Я никогда там не был.
– В первый раз вижу душу, способную юморить.
– Наверное, я всё ещё там, – Назар кивнул на тело.
– В любом случае у тебя есть сорок дней.
– С чего ты взяла? А потом что?
– Я слышала твоих друзей. Они будут искать. Возможно, не сами. Но тебя обязательно найдут. Туристический сезон только начался.
Марьяна оказалась права, окончательное принятие пришло лишь на третьи сутки. Понятие времени перестало существовать. И горе немного отступило. Назар чувствовал всё растущую злость. Кроме того, возникало слишком много вопросов. И самый главный – можно ли в этой ситуации хоть на что-нибудь повлиять?
– Некоторые считают, душа очищается от воспоминаний и воплощается в новое тело в новой жизни. Я кое-что про это читал. Но если мои воспоминания сотрутся, какая мне сейчас разница, воплотится ли моя душа когда-либо ещё?
– Я не знаю, – хлопала красивыми ресницами Марьяна.
– Ведь без моих личных воспоминаний, это будет уже не моя душа?
Марьяна молчала.
– Я представляю, где-то во Вселенной блуждают пустые оболочки, готовые к новому наполнению.
– Ну, а кто у них отбирает все эти воспоминания? Бог?
– Ты за пятьдесят лет видела явно больше, чем я за два дня.
– Ничего, кроме пары десятков несчастных душ, я не видела, – она горестно вздохнула. – И жизни при жизни я тоже толком не видела. И смысла не поняла.
– Мань, а что если твоя миссия и была с самого начала именно в этом?
– Возможно, но к чему было так спешить! – проворчала она.
– Ещё мне интересно, почему я могу перемещаться, куда хочу, а ты нет?
– Я тоже могу. Только не знаю, куда хочу. Родню я много лет назад навестила, а других мест, кроме своего района, не знаю. Ты дольше меня жил и больше видел.
– Больше видел… хм, интересно. По краю мы, конечно, немного поколесили. И в Китай несколько раз сгоняли до пандемии, само собой. А больше я тоже ничего не видел.
– Сейчас можно путешествовать, не вставая с дивана, да? По телевизору программы различные показывают, не то, что полвека назад!
– Так-то да. Лучше даже по интернету.
– Но я думаю, всё же можно попасть только в то место, в котором был при жизни лично.
– А как же во снах? Иногда не пойми куда закидывало.
– Сны – это воображение.
– Я до сих пор думаю, что всё это мне кажется. Вот проснусь утром и пойму, что жизнь продолжается.
– Пока продолжается.
– Это самая страшная жесть! – Назару показалось, он ощутил недавно утраченное тело.
– Что именно?
– Вот отключился ты, отключилось сознание – и всё на этом! Зачем я здесь? Почему всё вижу и слышу? За какие такие грехи?
– Многие используют это время для молитвы и воспоминаний. В надежде попасть в рай.
– А если не попадут? Если нет этого рая? Вот ты его видела?
– Ты уже спрашивал.
– Ну, куда уходили те, другие?
– Для меня они просто растворились. Таяли, как Снегурочка над огнём.
– А если я не хочу ни каяться, ни молиться?
– Никто не неволит, это лично твоё дело. И лично твоё время.
Глава 6
Вика не чувствовала ни боли, ни усталости, пугающее состояние пустоты. Ей ещё предстояло рассказать про отца Даньке. Звонить специально ради этого она не решилась, дабы не травмировать юношескую психику. Спасибо, спасатели прибыли, ещё девяти не было. Они не стали их дожидаться около машин, пошли по тропе. Глеб и Кирилл искали вместе с ними. Только это не помогло. Вернулись уставшие в темноте ни с чем. Снег не примятый, следов никаких. Хотя ночью осадки прекратились.
– Вот сегодня идеальный день для восхождения, – прокомментировал Глеб, – нам просто не повезло. Я даже пару раз щёлкнул.
Женщины накормили всех участников поисков гречневой кашей. Эмчээсники пообещали завтра обследовать территорию с воздуха. Бессмысленно тут торчать.
– Останемся до утра? – поинтересовалась Аллочка. – Мы не ставили палатки без команды, думали, вы раньше вернётесь.
– Я бы поехал домой, – отозвался Кирилл. – Но пусть Глеб решает.
– Как за руль после горы? – подняла голову Катя.
Решили выдвигаться сразу. Обратно добирались четырнадцать часов, рулили по очереди. Даже Вике досталось. Только однажды съехали с дороги на ведущую вдоль луга колею и упали под раскидистой ивой прямо на траву. Полчаса отдыха. Даже не верится, что в горах вчера бушевала метель. Может, всё понарошку? Невозможно принять, что Зара ушёл.
Вика зашла домой почти в шесть утра. По спёртому воздуху поняла, Данька дома не ночевал. Наверное, у своей вертихвостки остался, будь она неладная. И не скажи ничего, обижается сразу.
Вика устало опустилась на пуфик в прихожей, собираясь расшнуровать ботинки. Она так долго держала себя в руках, сейчас просто выдохлась. Славик, зараза, ещё трубку не берёт. Чёртов мажор тот ещё гонщик! Господи, как отключить мозги хотя бы до завтра? А сейчас кипяточку глотнуть и вырубиться. Справившись, наконец, с затейливой шнуровкой, Вика в носках протопала в кухню. Даже свет включить лень. Может, хватит воды из-под крана? Скорее упасть. Только телефон не забыть выключить, чтобы начальница не названивала. Стерва бессердечная! Ей абсолютно плевать, что они потеряли Назара. Повернулся же язык сказать, что он не её подчинённый. Пока не выспится, не позволит себя тревожить. Только бы сын уже тогда утром не возвращался. Может, записку ему написать, мол, устала, будить воспрещается?
Справили сороковины! Тьфу ты, это же про покойников так говорят. Не думать, выключить мозг, до завтра не паниковать!
Разлепив глаза к полудню, всё ещё сонная Вика притащилась на кухню. На автомате нажала клавишу чайника, поздно спохватившись проверить наличие в нём воды. Плюхнувшись на табуретку, прислонилась к стене и.... заорала.
На фрамуге между лоджией и кухней висела пушистая тушка Маркиза.
В замке повернулся ключ.
– Привет, мам-пап, вы уже вернулись?
– Здравствуйте, Виктория Владимировна!
– Здравствуй, Ева!
Обязательно было её сегодня притаскивать? Можно было бы и догадаться, что умотанным дорогой родителям, не захочется видеть посторонних!
– А папа где?
– Позже подойдёт. Убери, пожалуйста, Маркиза! – она кивком указала на мёртвое тело.
Ева взвизгнула. Данька достал самый большой пакет для мусора.
– Папа закрыл кота на балконе.
– Какая теперь уже разница! Кот ушёл следом за хозяином.
Вика положила голову на стол и зарыдала.
– Мам, ну, не плачь, пожалуйста! Я похороню Маркиза за гаражами. У папы где-то была лопата.
Она не смогла подняться. Даже на звонок телефона не среагировала. Только всхлипывала уже не так громко.
– Мам, это дядя Глеб!
– Не хочу с ним разговаривать! Так ему и скажи.
– Он сказал, что сейчас приедет.
– Нафиг он тут мне упал!
– Мам, может, тебе валерьянки накапать? Мы с Евой пойдём похороним Маркиза. А потом вернёмся, да? – он наклонился, чтобы поцеловать её.
– А можешь вернуться один? – прошептала она.
– Ну, мам! Тогда мы снова пойдём к Еве. Её родители не против. Не обижайся, пожалуйста. Я же вижу, как ты устала. Завтра с папой расскажете про поход.
– Оставь, пожалуйста, входную дверь открытой.
Она заставила себя доползти до дивана и рухнула, даже не сняв тапочки. Чувствовала духоту, но ни раздеться, ни открыть окно не могла. Лучше дышать через раз, только бы лишний раз не шевелиться! Задремав, почувствовала рядом чьё-то присутствие. Не удивительно, большую часть жизни они прожили вместе. Вместе спали, ели, смотрели телевизор. Даже работали в последние два года в одной фирме. Естественно, что она ещё долго будет чувствовать присутствие Назара. Опасно отмечать сорок лет? Она отметила два месяца назад безопасно, как все нормальные люди, сидя в ресторане. На краю пропасти балансировать, конечно, опасно. В любом возрасте. Чертовый телефон оказался дороже жизни!
– Ви-и-ик! Вика, ты дома? – послышался из прихожей голос Глеба.
– Нет меня.
Он с размаху плюхнулся в кресло.
– Данька где? Ты ему уже сказала?
– Нет. Он отвлёкся на похороны Маркиза.
– Хочешь, я сам скажу?
– Очень. А тебя Катя не прибьёт?
– За что?
– Они с Евой ушли до завтра. Останешься?
– Останусь, – как будто обречённо вздохнул Глеб. – Выпить есть?
– Виски оставался в холодильнике. Если молодёжь не приложилась. Но судя по тому, что кот умер от одиночества, они тут не жили, – бормотала Вика, не открывая глаз.
Глеб поставил на журнальный столик два бокала со льдом, виски и ананасовый сок.
– Он болел?
– Кто? – от неожиданного вопроса Вика села.
– Кот.
– Нет. Хотел выбраться с лоджии, но застрял. Катю положили в больницу?
– Откуда ты поняла?
– Иначе ты бы не остался. И не начал бы напиваться. Ты ел?
– Я устал.
– Я тоже. Давай выключим телефоны и завалимся спать? – она опять упала на подушку. – Я свой отключила ещё ночью.
– Я пока не могу. Может, только если напьюсь. Славик в больничке.
– Господи, что с ним? Живой? Живой, раз в больнице, – успокаивала сама себя Вика. – Плесени и мне чуток.
– Сок?
– Не надо.
– Борис погиб.
– А Славик? – она поперхнулась.
– Нормально с ним всё. Чуток мозги сотряснулись и плечо ушиблено.
– Авария?
– Странная какая-то. Они остановились на трассе. Борису приспичило в туалет. Славик оставался в машине.
– Он что, писал прямо на трассе?
– Нет, перелез через леера. Вернувшись, решил по телефону поболтать. Дефилировал по трассе, увидел КамАЗ и кинулся под колёса. Водила от неожиданности вильнул и подвинул Патриот. Славка башкой стукнулся. Обосрался, конечно. Водила сам ментов вызывал и эвакуатор. И скорую, спасибо ему. Если бы не камера, уже бы сидел.
– А нам почему не позвонил?
– Мне звонил, когда мы поднимались, и связи не было. Родителям уже из больнички сам звякнул.
– Так ты его в травме увидел, да?
– Ага. Бьётся в истерике, домой просится.
– Так забери, если хорошо себя чувствует.
– Говорю же, истерика у него. Доктор уговорил до завтра хотя бы остаться.
Вика сама себе налила ещё виски, уже с соком.
– Бедный Борис, сходил в горы развеяться!
– Жалко парня, но согласись, он безбашенный.
– Всё навалилось одно к одному. Я хочу увидеть тело! – она заплакала. – Хоть бы похоронить по-человечески! Неизвестность угнетает.
– Подвинься!
Глеб улёгся рядом и погладил по голове, как маленькую. Потом нашарил под рубашкой грудь, да так и заснул.
Вечером их обнаружил одетыми, спящими в обнимку, забежавший переодеться Данька.
– Дядя Глеб? Мама! Что вы здесь делаете? А где папа? Вы что, расстались?
– Какой болтливый сынок! – разлепил глаза Глеб. – Мы его потеряли.
– Шутите, да?
– Серьёзно, – с трудом поднялась Вика.
– При переходе по хребту он отстал от группы и…
От громкого бряка у Вики заколотилось сердце.
– Её же никто не трогал! – прохрипел Данька, глядя на разбившуюся рамку со свадебной фотографией родителей.
И тут же подскочил от неожиданно зазвонившего телефона. Глеб стукнулся затылком о деревянный подлокотник.
– Ты же его утром выключил, – пробормотала Вика.
– Алло, алло! Глеб, забери меня отсюда к чёртовой матери! Меня Зара одолел!
Вопли Славика слышал даже Данька, сидящий в кресле.
– Славик, успокойся! Ты как себя вообще чувствуешь? – морщась, Глеб потирал ушибленный затылок.
– Говорю тебе, это он ночью приходил! Если ты меня не заберёшь, я сойду с ума!
– О, боги! – Вика поднялась с дивана и побрела в туалет.
– Дядя Глеб, это бесчеловечно!
Она услышала грохот входной двери. То ли ещё будет, сынок! Ничего, уже большой мальчик, переживёшь.