Светлана Нарватова
Пиппа ищет неприятностей
Глава 4. Дик
Мы встретились с Оуэном с самого утра. Настолько раннего, насколько это вообще возможно. Я хотел покинуть этот городок как можно скорее. Хотел быстрее покончить со всем этим. Мы шли от дома, который ему снимал магистрат, в сторону рынка. Мне нужно было докупить еще одного коня – в повозку.
– Сфера у тебя? – спросил Оуэн, когда гомон просыпающегося городка отделил нас от любопытных ушей.
– Да.
– Думаешь, это не фальшивка?
– Уверен.
Я чувствовал это. Не должен был. Но почувствовал, когда взял его в руки. Это был Он. Источник моих проблем. И даже если ничего нельзя исправить, меня будет хотя бы утешать мысль, что всё было не зря.
– Откуда он у старика?
Я дернул плечами:
– Не знаю. Он не признался. Но какая теперь разница?
– Теперь никакой.
Мы немного помолчали. Каждый о своём. Лично я думал о том, что десять последних лет моей жизни прошли не впустую. Мне не верили. Некоторые вообще говорили, что Сферы по-настоящему никогда не было. Что это выдумка. Сказка. Байка. Но я верил в её существование. И искал как одержимый. Теперь осталось только доставить артефакт в столицу. Это было странно – достичь желаемого. А дальше что? Куда двигаться дальше? К чему стремиться? Я не знал. Я никогда не загадывал, что будет потом. Это «потом» казалось недостижимым. И вот настало.
Не знаю, о чем думал Оуэн. Он был одним из немногих, кто поддерживал меня в поисках. Это была наша общая находка. Общая победа.
Спокойный утренний перестук-перекрик, замешанный на ароматах горячего хлеба, был нарушен воплями ссоры. Перегородив улицу, на мостовой орали два бородатых мужика, которые собрали очереди в обе стороны.
– О! Два повелителя дороги собирают дань почтения с трусливых подданных, – высокопарно заметил мой спутник, граф Кросби, приближённый Его Величества, испорченный придворной жизнью.
– Называй вещи своими словами: два идиота предпочитают искать виноватого вместо решения проблемы.
– Так и я о том же, – заявил Оуэн с усмешкой.
Да, Талым – не столица. Здесь не было необходимости держать язык в узде. Хотя бы с приятелями.
– Пойдём снимем с них бремя власти, что ли, – предложил он.
– Добрый ты.
Не торопясь, мы направились к месту бедствия. Один из хозяев хотел нам что-то сказать. Недоброго. Но встретившись со мной взглядом, заткнулся. В этом не было моей заслуги. Просто глаза у меня были не такие, как у всех. Они были черными, лишенными радужек, и только из центра зрачка, темно-темно-серым по черному, растекались спирали. Пугающее зрелище. Я тоже в первое время привыкнуть не мог. Знак мага, проклятого на крови.
Повозка была не слишком нагружена, и мы вдвоём хоть с усилием, но приподняли ее край, высвобождая оглоблю. Лошади радостно заржали и потопали к месту назначения. Хорошо им. За них уже решили: куда им идти, что делать сегодня вечером и завтра днем. А мне всё решать самому. Искать новый смысл жизни, чтобы не опуститься, как отец.
Мы еще помолчали. Казалось, столько не виделись… Столько всего нужно было рассказать на прощание. А мы молчали.
– Как обстановка у Блэчертона? – прервал безмолвие Оуэн.
– Нечисть валит валом. Но столица стоит.
– У тебя надежное сопровождение?
Мне хотелось рассмеяться, но уж очень это было не смешно.
– Буквально за день до моего появления кто-то сделал крупный заказ среди наёмников. В итоге у меня в отряде одно отребье. Хотя я даже мага смог найти. Правда, до сих пор недоумеваю, как уговорил его присоединиться к нашей банде…
– Скольких ты набрал?
– Пятеро, помимо меня. Не нужно на меня так смотреть, – ответил на укор и недоумение во взгляде. – Чем больше отряд, тем он заметнее и инертнее. И если про Сферу прознают другие, мне целая армия потребуется. Поэтому лично я ставлю на незаметность и маневренность. Думаю, мы должны добраться до столицы дней за десять, – прикинул я благоприятный сценарий.
– Ты уверен, груз будет в безопасности?
– Оуэн, какая может быть безопасность сейчас? Но тут ничего не поделаешь. Или незаметно, или безопасно.
– Тут-то ты прав, – согласился мой собеседник, поглаживая окладистую бородку. – Но, может, больше бойцов возьмешь?
– Кого?!
Когда я вспоминал воинов своего отряда, меня пробивал истерический смешок. Утешало одно: лично я бы ни за что не заподозрил, что они могут везти что-то ценное.
– Ладно, я понял, – улыбнулся Оуэн. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Мы дошли до конных рядов, внезапно дошло до меня. Резкий лошадиный запах ударил в нос, будто стоял наготове и ждал, когда же его заметят.
– Всё будет нормально. Я сделаю всё, что от меня зависит, – уверил я спутника и протянул руку.
Говорить нам, как оказалось, было не о чем. Зачем мучить друг друга, выцеживая из себя слова?
– Верю, – провожатый крепко сжал руку.
Мы обменялись еще парой незначимых фраз и разошлись. Оуэн – домой, я – выбирать клячу в дорогу.
И тут чуть ли не под самые ноги мне выкатился паренек лет пятнадцати, тощий и хлипкий, как подснежник в лесу.
– Дяденька, возьмите меня с собой, – обратился он ко мне, разглядывая мой видавший виды меч.
А когда поднял взгляд на лицо, заткнулся на счет «раз».
Я сложил руки на груди для пущего эффекта. И слегка нахмурился. Обычно этого хватало, чтобы народ несся прочь, сверкая пятками.
У пацана медленно отпала челюсть, открывая ровные, но желтоватые зубы. Видимо, так испугался, что ноги отказали.
– Так что ты там спрашивал? – решил я придать ему ускорения.
Он проморгался, будто только проснулся:
– Дяденька, возьмите меня в работники! – спросил он звонко и громко, растягивая губы в улыбку. На его по-детски округлых и гладких щечках появились ямочки.
Дурачок, что ли?
– Паренек, ты иди, иди куда шел, – я показал ладонью направление. Куда угодно, в общем-то.
А сам направился вдоль рядов, поглядывая по сторонам. Лошадь требовалась тягловая: крепкая, надежная, спокойная. Для досужих взглядов нужно было создать иллюзию ценного груза, и прямо с утра я затарился. Да перестарался на радостях. Лошаденка, которая мне досталась с повозкой, посмотрела на бочки местного пива, кованые сундуки и чуть не свалилась без чувств, прикладывая к морде подкованное копыто.
– Дяденька, а дяденька! – меня одернули за рукав. – Возьмите меня с собой, я вам пригожусь!
– Да с чего ты взял, малой, что ты мне нужен?
– Я вам, может и не нужен, – неожиданно признался пацан. – Вы мне очень нужны.
Я прямо опешил от такого признания.
– Дяденька, я же всё-всё умею, – продолжил свою умилительную речь парнишка. – Я и готовить могу, и за лошадьми могу, и посуду помыть, и вещи заштопать! Я же на все руки! И ем я мало.
– Так тебя и кормить нужно? – я всё глубже поражался наглости пацана.
– А всех работников нужно кормить, дяденька, – просветил отрок. – Знаете, – доверительно произнёс он, – если работников не кормить, оне того… Мрут. От мертвого работника какая польза? – логично подвел он.
– Так ты мне что живой, что мертвый не ну-жен, – по слогам произнес я.
– Дяденька, вам-то я не нужен. Я себе живой нужен. Вы возьмите меня, дяденька! А то я тут помру. Вам потом стыдно будет, дяденька!
Вот про «стыдно» мне еще никто не говорил. Наверное, все были убеждены, что если человек – проклятый на крови маг, то стыда у него точно ни на энзоле.
– С чего это вдруг ты должен без меня помереть? – мне даже интересно стало.
– Так, дяденька, хозяин-то мой ночью преставился. А жена у него – сущая гадюка, только толстая, как свиноматка, и злая, как голодный кобель. Она, дяденька, меня сразу со свету сживет.
– Это за что?
– Так, кто их, дяденька, баб свиноматковых-то знает? – пожал узенькими плечиками мальчишка.
Я еще раз его оглядел. Мальчик был тоненький-тоненький, видимо, кто-то из флаобских наемников наследил. И глаза, как у флаобцев, у него были чисто-голубые, как вода в горном роднике. Волосы только не вороной масти. И даже несмотря на паклю немытых волос и грязное лицо, парень был смазлив. А когда улыбался, даже мне хотелось улыбнуться в ответ. Понятно, с чего на него хозяйка взъелась. Близок локоть, а не укусишь. Только беситься и остается.
– Дяденька, а я даже травы знаю! Возьмите, дяденька! Вы не пожалеете!
Впереди раздался окрик, свист кнута и надсадное лошадиное ржание. Я дернул головой в сторону звука. Мальчишка тоже развернулся. В его глазах застыла боль, будто это его… Он взглянул на меня, практически умоляя. Я пошел на шум, раздвигая толпу. Свист и снова ржание. Конечно, какое мне дело? Я же проклятый на крови маг. Откуда у меня чувствам-то взяться? Но рядом со мной бежал мальчишка с родниковыми глазами, безошибочно находя прорехи среди толпы.
В загоне, встав на дыбы, хрипел конь. Здоровенный коняра с огромными мохнатыми ногами. Мужик с кнутом был одет в недешевые сапоги, да и одежда выдавала состоятельного человека.
– Ах ты ж нечисть проклятый! – орал он, замахиваясь кнутом.
– Дяденька, вам же конь нужен был, да? Возьмите коника, а? Ведь вы же можете?
– Он же бешеный, – возразил я.
Жеребец, конечно, был хорош. Но я-то планировал взять спокойную скотину.
– Вот. И я говорю: Беня Гаррисон бешеный, – зашептал парень, потянувшись ко мне, и мне почему-то стало так… спокойно, будто он был моим давним приятелем. – Он же забьет животинку насмерть.
– Я про коня, – так же негромко возразил я.
– Конь-то что? Конь как конь. Возьмите, дяденька. Добрый конь-то!
– Какой же он добрый, он одним копытом вмажет, – словно подтверждая мои слова, зверюга подскочил, развернулся и, дернув крупом, лягнул воздух возле самого носа «бешеного Гариссона». – А вторым добьёт.
– Да вы не волнуйтесь, дяденька. Я с конями умею. Вы главное его возьмите, – и, не дав мне слова насмешливого сказать, добавил. – Позовите его, – мальчишка мотнул головой в сторону мужика с кнутом.
– Эй, хозяин! – я чувствовал себя последним идиотом, но смотреть на истязание животного тоже не хотелось. Даже если животное дикое. Чего он его на рынок тогда привел?
Жеребец тем временем, дико голося, козлил в узком загоне, и мужик решил воспользоваться поводом для отступления.
– Чего тебе? – недовольно буркнул он, но увидев, с кем говорит, поумерил гонор.
– Ты за что коня-то?
– А тебе какое дело? Шел себе и иди дальше по своим черным делам. Мой конь. Что хочу, то и делаю, – заявил он.
Что-то в этом Талыме народ совсем страх потерял! Никто меня не боится.
– Я, может, его купить хочу. Или ты его привел так, показать и наказать прилюдно?
– Да забирай, – насмешливо заявил Гариссон и сделал движение в сторону коня.
И тут я увидел то, что не заметил сразу.
К коню подходил пацан. Осторожно, бочком, вытянув вперед открытые ладони и что-то бормоча.
– Ты куда! – заорал владелец жеребца, поднимая руку с плетью. И я как наяву увидел, как пугается конь и сбивает глупого мальчишку своими мохнатыми копытищами, как брызжет алая кровь…
Рука перехватила предплечье с кнутом быстрее, чем я понял, что делаю. Второй рукой я прижал его за горло, спиной к себе.
– А ну тихо давай, – предупредил я. – Без глупостей. Если мой конюх с твоей тварюгой договорится, я его возьму.
И коня, и парня, пожалуй. Потому что жеребец, преступая копытами и фырча, всё же дал пацану себя коснуться. Тот что-то наговаривал в лошадиное ухо, и конь кивал, будто соглашался. Конечно, он просто был еще слишком возбужден, но смотрелось потешно. Мальчишка осторожно протянул коню руку с куском хлеба, и мужик дернулся в моих руках.
– Не бойся, не отравит, – уверил я. Хотя кто его знает? Я этого голодранца в первый раз в жизни вижу.
Жеребец бережно взял губами хлебушек и дал себя погладить по широкому лбу. Мальчишка на мгновение оглянулся ко мне и улыбнулся, словно солнышко сквозь тучи пробилось.
– Видел, как с животными нужно управляться? – освободил я владельца, не удержавшись от тычка. – Сколько ты за него хочешь?
– Семьсот энзоле, – заявил охамевший продавец.
– У тебя нешьесс в дядьках, что ли? – возмутился я, и жеребец негромко заржал за моей спиной, будто поддакивая. – Ему цена с таким характером триста от силы!
– Ангельский же характер у коня, – заявил мужик, наблюдая, как мальчишка ведет животное под уздцы, и резко дернул рукой в его сторону.
Жеребец заржал и встал на дыбы, перебирая в воздухе копытами. Пацан встал лицом к коню, спиной к нам, что-то бормоча и качая руками. Конь снова зафырчал, дергая головой.
– Ладно, четыреста, но только из уважения к гостям города, – сразу сбледнув с лица, повернулся ко мне хозяин коника.
– Триста пятьдесят.
– Триста девяносто, ни энзоле меньше.
– Триста семьдесят, или мы уходим, – я повернулся к пацану и сообразил, что даже не могу его окликнуть, потому что не знаю имени.
– Триста семьдесят пять. Последняя цена.
– По рукам!
Мы ударили раскрытыми ладонями, и я потянулся к кошелю. Не, зверюг-то хорош. Такого одного можно будет на повозку поставить. А кобылку продам по дороге.
Довольный пацан стоял, уткнувшись лицом в морду коня. Что-то говорил, а конь отвечал ему негромким ржанием. Чисто два приятеля.
– Пойдем, – я махнул парню рукой в обратную сторону, в направлении городских ворот. – А зовут-то коня как?
– Нешьесс! – злорадно заявил владелец, пряча кошель за пазуху.
Конь радостно заржал, признавая за собой кличку самой опасной нечисти.
М-да. А не поторопился ли я с приобретением?
– Дяденька, да хранит вас Защитница! – щебетал довольный мальчишка, довольно похлопывая по шее мохнатоногого жеребца. – Нешьесс – добрый конь для доброго хозяина.
– Где ты здесь доброго хозяина увидел? – буркнул я.
– Дяденька, вы же пожалеете сироту? Ну возьмите меня! Мне очень нужно в столицу!
– А с чего ты взял, что я собираюсь в столицу?
– А я ваш разговор слышал с бородатым приятелем, – чистосердечно признался мальчишка в том, за что его могли запросто прирезать в подворотне.
В общем, выбора он мне не оставил.
– Как себя покажешь. Может, в ближайшей деревушке тебе и брошу, – сурово предупредил я.
– Как же, дяденька, вы меня бросите? Вам что же, меня совсем не жалко? – шмыгнул он носом и обтерся рукавом.
Де-ре-евня!
Но он прав: не брошу. Теперь точно не брошу. До самой столицы с него глаз не спущу. Кто знает, сколько он услышал из нашего разговора и кому передаст наши слова?
Глава 5. Пиппа
Я вела в поводу красавца Нешьесса и благодарно почесывала ему холку. Он мало того что действительно добрый конь, просто с хозяином не повезло, так ещё и помог мне влезть в доверие к этому… дяденьке.
Конечно, в первый момент я испугалась. Мне приходилось слышать и читать о магах, проклятых на крови. Их боятся. Люди считают, что просто так не проклянут. Тем более, таким страшным способом. Сама по себе процедура не была жестокой. В отличие от черной магии для вызова нечисти, в которой маг приносил в жертву другого человека, это проклятие проводилось на своей крови. Тот, кто проклинал, на несколько лет лишался силы. А тот, кого проклинали, лишался силы навсегда. И он, его дети, и дети его детей. Хотя кто захочет связать себя узами брака с про́клятым магом? Не просто же так его прокляли? Какой здравомыслящий маг просто так, добровольно лишится силы на несколько лет? Лишиться силы – это самый страшный кошмар для мага. Даже для такого неполноценного мажика, как я.
Так вот. Несмотря на то, что люди боялись проклятых на крови, на самом деле преступником был проклинающий. Такие заклинания были уже больше века как запрещены. Поэтому живой проклятый маг – это огромная редкость. Это должно очень повезти, чтобы его встретить.
Или не повезти. Я пока не знаю. Просто гадкий Беннет был злом гарантированным и однозначным. А «дяденька» – новым и неопределенным. И может быть даже, что меньшим. Мэтр Миль говорил, что из двух зол нужно выбирать более перспективное.
К тому же, какой нормальный человек будет искать беглую наследницу рядом с про́клятым магом? Беннетов сложно назвать нормальными, правда. Но даже они не настолько ударенные на голову. Я бы сама не догадалась искать меня там, где я сейчас нахожусь. Опять же, отличное прикрытие – этот маг. Кто будет обращать внимание на меня, когда рядом есть он?
А еще он был красивый. Я – разумная, здравомыслящая девушка, которая за время сиротского детства чего только не наслушалась и не насмотрелась про отношения между девушками и красивыми мужчинами. И некрасивыми мужчинами – тоже. Наставницы очень строго следили, чтобы нами не интересовались красавчики, потому что от них всё зло. Наверное, мамы не стало тоже из-за такого. Потому что сначала у нее появилась я, а потом у меня не стало ее. Разумеется, я появилась не просто так, а благодаря такому вот красавчику. Хорошо, что я появилась. Но если честно, мне иногда думалось, что лучше бы меня не было. А моя мама была жива.
К счастью для меня, в окружении мэтра красивых мужчин не было. Были только старые и страшные. Или гадкие и страшные, как Беннет. Я вообще в Талыме таких красавцев не встречала. Наверное, они все в столицу перебрались. Там больше глупых девушек и денег. Мужчинам что еще надо?
Я остановилась на этой мысли. Вот пусть им, столичным дурочкам, всё зло и достанется. Потому что, во-первых, я – умная. Во-вторых, я-то не девушка же. И не богатая. Же. Так что мною он точно не заинтересуется.
А мне никто не мешает на него смотреть в своё удовольствие. А смотреть на него было удовольствием. Да, в «дяденьке» не было магии. Но ощущалась сила. Уверенность в себе. Мощь. Когда он говорил, хотелось его слушаться. Даже мне. Хотя у меня с послушанием с детства было не очень. Сколько себя помню.
Шорька заерзал в подмышке. У него тоже с послушанием не складывалось. Тут мы были два нешьесса пара. Я прошептала сонное заклинание. Вообще существовало два варианта использовать магию. Если с запретной, – то даже три. Самое первое, чему учат одаренных недорослей, – произнести его. Формулы заклинаний составляли магические светила. Не понимаю, как им это удавалось. У меня с теоретической магией совсем отношения не складывались. Так вот, придумает такой архемаг заклинание, а все остальные зазубрят до посинения. Потому что каждый звук, каждое слово, каждый жест – всё сказывается на результате. В лучшем случае при ошибке не выйдет ничего. В худшем… Страшно вспомнить, что получалось у меня в самом начале, когда меня подобрал учитель. Мне казалось: чего там? Раз, два, бла-бла, рукой – фьють – и всё готово. Ага!
Потом, когда формулы вызубрены, появляется второй способ – на крови. Я сначала психовала и сильно ругалась на мэтра, когда дошла до этой стадии. Зачем все эти мучения с зубрежкой, если достаточно крохотной капельки крови, чтобы получился тот же результат? Но опытным путем я установила, что на крови можно сотворить только то волшебство, которое у тебя в крови в прямом смысле этого слова. То есть такое, которое стало частью тебя.
Вот и сейчас с Нешьессом (надо же было такое имечко-то дать?) я использовала два способа колдовства: произнесенное успокаивающее заклинание и подчиняющую кровь. У мага всегда есть заговоренная иголка, спрятанная так, чтобы незаметно уколоться при необходимости. А Шорька слишком долго был моим питомцем, потому на него заклинания ложились совсем легко, практически одним усилием мысли.
Я украдкой бросила взгляд на «дяденьку». Каково это: лишиться магии раз и навсегда? Как жить, зная, что она больше не вернется? За что его так? И кто?
– Чего притих? Замышляешь что-то? – усмехнувшись, повернул ко мне голову маг.
– Нет, дяденька! Как же я могу замышлять-то что-то? Чтобы замышлять, ум же нужен, дяденька. А у меня-то ум откуда? – я по-дурацки улыбнулась. – Я, дяденька, думаю: а продуктов вы достаточно купили? Ну лошадь-то у нас есть, – я поспешила объяснить. – Что же ее порожней вести?
– Ты меня своей мудростью житейской просто с ног сбиваешь, – ответил он.
– Я-то, дяденька, как же могу вас с ног сбить? Вы же вон какой сильный. И в доспехе. Не могу я вас сбить с ног. Никак. А вы лучше скажите: далеко нам идти?
– Ты же со мной собирался идти до самой столицы? – напомнил маг, который не маг.
– Так я не отказываюсь. Просто ехать-то удобнее до столицы, чем идти, – возразила я. – А кушать – без этого тоже нельзя. С вами, дяденька, сколько слуг едет?
– Слуг у меня ты один едешь, остальные воины. Что, не передумал еще? – он подмигнул черным глазом, и серый вихрь в глубине закрутился быстрее.
– Никак нет, дяденька. Очень мне нужно в столицу. Дядя Иона у меня там, – с честным видом наврала я. – Он меня куда-нибудь на работу пристроит. А много у вас воинов?
– Скоро сам узнаешь. Как будем на месте.
И до меня дошло, что мы снова у ворот. Я отвернулась к конской морде, чтобы меня не заметили. Предположение, что всё внимание привлечет к себе маг, оказалось верным. Он еще и поскандалил на выходе. Теперь про меня точно никто не вспомнит.
Только один вопрос мне не давал покоя:
– Дяденька, а вы что, не в столицу собираетесь?
– С чего ты вдруг взял?
– Потому что ворота, от которых начинает Столичный тракт, находятся с противоположной стороны.
– Да? – деланно удивился он. – Ну ничего, прогуляемся. Проверим, выдержишь ли ты долгую дорогу.
Так он это специально! И через ворота в сторону флаобской границы вышел, и скандал намеренно затеял, чтобы наверняка запомнили. Он сбивает со следа. Не знаю, кого. Не знаю, зачем. Хотя мне это тоже на руку. Поэтому я молча пошла следом.
Идти-то оказалось совсем недолго. До границы садов. Там, на лужайке у дороги, стояла повозка, горел костерок с котелком воды на рогатине, паслись лошади, которые бодро заржали, увидев Нешьесса. Вокруг костерка сидели люди. Пятеро.
– Дяденька, а вы скажите, вы их тоже, как меня, из жалости взяли, да? – не сдержалась я.
