Светлана Очакова
Антилох
Такое кино
Из всех искусств, важнейшим для нас является кино. Сказал, когда-то давно, вождь народов. Хотя кино сегодня сильно потеснили социальные сети: все эти пранки, стримы и другая, англоимённая белиберда, сила влияния кино на неокрепшие умы, ещё огромна.
Осеннее утро в Подмосковье всегда серое и унылое. Создается впечатление, что солнце, увидев в календаре 1 сентября, задергивает занавеску и уходит на покой. Лишь изредка оно подглядывает сквозь щелку облаков: – Вы тут от тоски и хандры ещё крышей не съехали, нет? – И снова прячется в своей небесной канцелярии.
Пасмурным осенним утром к дому Михаила Семеновича подъехала вереница автобусов и фургонов. Дом Михаил Семенович построил в Барвихе. Где ещё строить дом человеку, которого в народе называют МС или Мистер Сталь. Мистер Сталь не за стальные нервы, а за владение сталелитейными заводами. Совершенно случайно завладев этими самыми заводами в 90-е, он удобно разместился аж на третьей странице списка Форбс, – главного смотрителя за доходами и понтами. Дома хозяин бывал редко, построить сталелитейный завод рядом с домом, т.е. в Барвихе возражали соседи, а построить дом в Челябинске, рядом с Челябинским Металлургическим Заводом, совесть и страх увидеть сотрудников своего предприятия у себя дома, с плакатами: "Расскажи мил человек, откель тако богайство?". Чрезмерная зависть подчиненных подрывает дисциплину и вызывает ненужные волнения в массах. Вот и мотался Мистер Сталь Челябинск – Липецк – Магнитогорск, бросив свою супругу, половинку, хранительницу очага в Барвихе.
На крыльце дома, ну как на крыльце, на верхней ступеньке лестницы из розового мрамора, в окружении мраморных львов, между величественными колоннами, стояла Оленька. Супруга, половинка, хранительница очага. Судя по её огромным губам, она могла раздуть не только семейный очаг, но и мартен в Челябинске.
Вереница авто подъехала к лестнице и из первой машины вышел приятный молодой человек.
– Доброе утро, куда можно машины поставить? Где к электричеству подключиться? – Молодого человека звали Артём. В жизни он оказался ещё более привлекательным, чем на фото.
– Машины, туда. – Оленька махнула ручкой с очень ухоженными пальчиками в сторону гаража, – А электричество … в рИзетке. Школу забыл, наверное, закончить? Сразу в кино? – Оленька была бьюти – блогером и понимала, что без юмора в сети никуда. По мере своих способностей старалась нести шутки в массы.
–– Спасибо, а нужную рИзеточку я сам найду. – Артём улыбнулся прям совсем голливудской улыбкой и махнув рукой работникам, тащившим вязанки кабелей скрылся в дверном проёме.
Машины и фургоны разместились вокруг гаража. Из их чрева поползли змеи проводов, осветительные лампы, вентиляторы ветряков. Под окнами дома разложили и начали надувать кинематографическое солнце. В кино все происходит по велению режиссера: дует ветер, идет дождь и даже надувное солнце начинает светить мрачным осенним днем, как на экваторе.
С чего всё началось.
Оленька сидела в социальной сети и её милую головку обуревала мысль, точнее зависть, ещё точнее злобозависть.
– Что такого в этой Кардашьян, что на её сиськи и попу пялится миллиард? – Оленька хмурила нарисованные брови и надувала и без того надутые губки. – Я ставила её попу рядом со своей, моя явно красивей. Или эта Пузова, 11млн фоловеров ловят каждый её пук. На что там смотреть? Недотретий номер и патлы крашеные. Её песню, даже Розенбаум в сто раз лучше спел.
Оленька открыла свою страницу. С экрана на неё смотрела умопомрачительная блондинка, в окружении ШИКАРНЕЙШЕЙ обстановки. Блондинка в машине, блондинка на машине, блондинка у рояля, блондинка на рояле. Фото и видео из ванной и душа было доступно только подписчикам.
Счетчик последователей по- прежнему стоял на числе 13.
– Черт, злая магия, колдовство.– Оленька кликала мышкой по проклятой цифре, но она только меняла цвет, ни на единичку не двигаясь в сторону популярности. – Наверное, проклятье Светка Оськова наложила. Завидует, что МС выбрал меня, а не её. Оленька лукавила, к выбору Михаила Семеновича, Света не имела никакого отношения. Оленька училась в институте с сыном МС от первого брака, Мажором. Мажор таскал её по клубам, курортам. С переходом на следующий курс, Мажор дарил Оленьке грудь следующего размера. К окончанию института, на её грудь обратил внимание отец Мажора, небезызвестный олигарх Мистер Сталь, и после недолгих переговоров и подписания брачного контракта, Оленька Мажора усыновила.
Первым фоловером, подписавшимся на великолепную Оленьку, был испанский мачо Хуан. Он пообещал сделать из Ольги мега-интернет звезду, если она покажет голую грудь. После длительных двадцатиминутных переговоров и уверений, что никто и никогда не увидит этих прелестей, Оленька подняла майку и закрутилась перед камерой. За два дня на её страницу подписалось ещё 12 иностранцев со всех сторон света. Писали они с ошибками, которые замечала даже Оленька, но она объясняла это трудностями перевода. Для поддержки своей аудитории. Оленька регулярно изображала медсестру, кошечку или просто охала в душе.
– Тринадцать, тринадцать, я проклята.
Олино проклятье объяснялось просто. В деревне Похотейкино, в сельской школе училось всего 13 парней. Самому старшему, Василию Маско было уже 19, но он упорно продолжал заканчивать 9 класс. От дальнейшего продвижения по учебной лестнице, его удерживало нежелание идти в армию. Он регулярно оставался на второй год, т.к. без среднего образования в армию не берут. Исходя из этой логики, ему оставалось учиться ещё 8 весёлых лет.
Однажды, юзая по фоткам с красивыми телками, он и наткнулся на страничку Оленьки. После удачно проведенной сделки с Оленькой, он предложил своим одношкольникам, за пиво и сигареты создать странички в сети, под видом крутых иностранцев. За два дня на Олину страничку подписалось все мужское население Похотейкинской школы. Самому младшему Егорке, было всего 9. Он в счет оплаты спёр из дома бутылку самогона, за что был нещадно бит, но аккаунт не отдал.
Страничка моргнула, и в счетчике подписчиков появилось число 14. Оленька быстро скользнула по списку своих международных почитателей и открыла страницу четырнадцатого.
– Артем Угольников, родился в Москве.
– Блииин, русский, – подумала Оленька.
– Закончил ВГИК, режиссерский факультет, принимал участие в съемках фильмов: "Любовь ради любви", "Любить любимого", "Любовница любви" и т.д. в качестве помощника режиссера. С фотографии на неё смотрело лицо молодого широкоплечего парня с приятной улыбкой.
– Ничего парниша, – подумала Оленька , – Но до Хуана ему ещё далеко, не умеют у нас делать, не испанец, даже не аргентинский Педро. – вздохнула Оленька. Аргентинцем был, пострадавший за любовь, девятилетний Егорка.
Далее шли фото : Артем и Вероника Кожина, Артем и Пузова, Артем и Сказ Пихайлов. На фото Сказ обнимал Артема за плечи и что-то шептал на ухо. Съемки были явно на какой-то кинематографической Премии.
– Надо было не на биофак идти, а во ВГИК. Сейчас бы Пихайлов меня обнимал, а не этого… Ноут дзинькнул и в окне чата засветилось:
– Привет, как дела?
– Не родила, – ответила одной из своих самых удачных шуток Оленька. – Грудь не покажу, всем вам одно нужно.
– Я и не просил, хотя если покажешь, посмотрю с удовольствием. Я видел фотографии твоего дома, оч. круто. Все со вкусом подобрано, гармонично. Обстановка роскошнее, чем у Кардашьян.
– Хочешь в гости напроситься, не дождешься, я замужем. Мой муж , между прочим, олигарх Мистер Сталь, он тебя с говном съест и в рельсу переплавит.
– Я в курсе, кто твой муж, а про то из чего он рельсы делает, я и раньше догадывался, часто приходится поездом ездить.
– Сразу видно, лошара, на поезде путешествует, – подумала Оленька.
– Ольга, режиссер Мовлавский попросил меня подобрать место для съемки нового фильма "Любовная Любовь".
– Не знаю никакого Мовлавского, вот если бы Бондарчук.., – сказала Оленька, а про себя подумала, – ему бы я дала, точно дала.
– Мовлавский режиссер конечно молодой и известный в узком кругу, но для всех Сказ Пихайлов только со сцены поет, а у него согласился в дебютной ленте сняться.
– В кино будет сниматься Сказ Пихайлов!? – Дыхание Оленьки участилось , сердце забилось чаще, а воображение уже представило шикарные сюжеты для блога. Сказ у рояля, она на рояле, Сказ у кровати, а она в кровати, кошечкой или … Господи, какие перспективы, аж дух захватило.
– Да, в главной роли. Если не хотите, не буду вас больше отвлекать, у меня на Рублевке ещё два дома на примете.
– Нет, нет, я должна подумать, – положение светской львицы не позволяло Оленьке сразу согласиться, хотя в голове звучало только, – Да, да. Да-Да-Да!
– Всё официально, договор, подписи, только оплата после проведения работ, т.е. съемочного дня. Госкино оплачивает только за выполненные работы.
– А кто ещё снимается?
– Вероника Кожина, Сказ, остальные роли для малоизвестных актеров.
– Мне надо с мужем посоветоваться. – Оленька вспомнила про мужа и поморщилась.
– Пожалуйста, только договор надо подписать не позднее завтрашнего обеда, на послезавтра уже свет, гримеры и выездная группа назначены, Сказ Пихалов оплачен. Они с Мовлавским друзья конечно, но деньги деньгами. Я с вашего разрешения ещё один адресок посмотрю.
– Не нужно больше смотреть, куда подъехать? – Мысль о том, что Сказ может попасть в руки Светки заставила Оленьку вздрогнуть, хотя конечно её дом гораздо лучше, но рисковать Пихайловым, Оленька не могла.
– Я сам к вам подъеду. Нужно ещё по свету и по звуку уточнить, количество софитов и прочие режиссерские тонкости.
– Приезжайте, жду.
Приехать Артём не смог, киношные дела не оставляли ни минуты времени и договор привёз курьер. Оленька подмахнула всё не глядя. У неё времени было ещё меньше. До встречи со Сказом Пихайловым, нужно было ещё посетить стилиста, СПА и курсы успешных вумен, чтобы не ударить в грязь лицом. Упустить свой шанс стать звездой Оленька не могла.
Далее, ситуация развивалась по ранее написанному:
Пасмурным осенним утром к дому Михаила Семеновича…
Двор особняка был уставлен светильниками, внутрь тянулись змеи проводов, везде сновали люди.
– Правильно я горничную и водителя отдыхать отправила, они б муженьку быстро настучали, а так придут, срач везде. Скажу девчонки приходили в гости, четырнадцатого фоловера праздновали. По площадке раздался голос из динамика: "Всем отключить телефоны и сдать администратору, начало съемочного дня."
– Оленька, это касается и вас, – рядом стоял Артем и широко улыбался.
– Как же так, я хотела для блога. – Оленька нахмурилась и надула губки. С МС это срабатывало безотказно.
– После съемок вы сфоткаетесь со всеми. Снимете всё, что вам нужно, но процесс съемки снимать нельзя – это закон, да и примета плохая, кассы не будет.
– Ну хорошо, только после съемок обязательно. – Оленька ещё сильнее выпятила и без того надутые губки.
– Конечно, – Артем улыбнулся до коренных зубов и забрал телефон.
– Не Хуан, совсем не Хуан. – подумала Ольга. – Ни культуры, ни обхождения, да и вообще, до Европы тут совсем…– Дальше мысль запуталась в словах и Оленька пошла выбрать место получше, ведь телефон у неё был не один и упускать свой шанс из-за какого-то Артёма она не собиралась.
Во двор вкатилось черное авто. Из него вышла Вероника Кожина.
– Где моя гримёрка?– спросила она у подбежавшей девочки из съемочной бригады.
– Пожалуйста, пожалуйста, пройдемте, – Кожина, рядом с этой девчушкой, казалась величественной и неприступной, а девчушка, как бы подметала дорогу перед актрисой невидимым хвостом.
– пАаадумаешь, звезда, – подумала про себя Оленька. – Сиськи ни о чем, задница плоская, что в ней режиссер нашел?
– В кресле с подлокотниками, на спинке которого было написано: "Любовная любовь", "Режиссер", сидел молодой парень, рассматривал бумаги и о чем-то разговаривал с человеком у камеры, наверное с оператором.
–– Вы Оху*ли!!! Где моя собственная гримёрка!!! Я что от вас омаров и джакузи в вагончике требую. Одна гримерка с этим пи*сом! Он даже не актер, певун-недоплясун. – Дальше пошла тирада, описавшая всех родственников и знакомых организаторов съемочного процесса и место их нахождения.
– Вот что значит театральное образование, – подумала Оленька, снимая на телефон. – Я так не смогу, даже если палец дверью прищемить. Надо было в театральное поступать.
Широкими шагами Кожина подошла к автомобилю, хлопнула дверью и машина выехала со двора. Наступила пронзительная тишина. Все замерли, не понимая, что произойдет дальше. Режиссер смотрел в пустоту, оператор шевелил губами, но звуков не было слышно.
К креслу режиссера подошел Артём. Он что-то начал шептать режиссеру на ухо, тот поморщился, начал мотать головой, но Артём продолжал говорить. Режиссер посмотрел на Оленьку.
– Хозяйка, подойдите к нам пожалуйста. Мой помощник говорит, что вы уже в принципе снимались на камеру, да и типаж у вас я смотрю, более фактурный.
– Да, я веду блог в Юнста-грамме, снимаю видео для подписчиков. – сказала Оленька и подумала, что режиссер очень умный и проницательный, сразу разглядел в ней прирожденную актрису.
– Хорошо, камеры я вижу вы не боитесь, а что у вас с дикцией?
– Я иногда пою. Оля запела : "Мало половин, мало половин…" – Чуть хуже Розенбаума, но точно лучше Пузовой. – подумала Оленька
–– Спасибо, спасибо, – режиссёр остановил эту акапеллу, пока съемочная группа не разрушила полёт таланта молодой актрисы жутким хохотом.
– Повторите скороговорку: "Еду я по выбоинам, из выбоины не выеду я".
– Еду я по вы*бана, из вы*бана, не вы*ебана… – и после паузы добавила – …я.
Наступило неловкое молчание. Где-то за кадром слышалось, то ли хрюканье, то ли икание оператора.
– Дикция хорошая, да и смысл в принципе ложится, в канву нашего фильма. – сказал режиссер покачивая головой.
– Куда надо ложиться? – Спросила Олечка. Она конечно слышала, что все актрисы получают роль через постель, но не думала, что вот так прямо на площадке, в первый день.
– Никуда не надо ложиться, это я так, иносказательно. Сказ хороший артист. Я думаю у вас всё получится. Зовите Пихайлова.
Дверь вагончика открылась и оттуда вышла звезда. Не так чтобы всё засияло, появился гном, метр с кепкой, но все приметы были при нем: челка, черные очки поникшие усы и нос, выдающийся пихайловский нос. Этакая смесь римского и греческого.
Оленька, смотрела на звезду открыв рот, но сзади раздался голос Артема.
– Не удивляйся, кино делает чудеса.
–Он же стоял рядом с тобой, он же тебе в ухо говорил. Если так, если вот, он же только в подмышку…
– На съемках тогда, у него ботинки под штанами были 30 сантиметров.
– А если целоваться, тогда как? – Оленька вспомнила МС. Задача с Пихайловым показалась ей ещё труднее, как контрольная по математике. Страшно, противно, но нужно.
– На колени посадишь, искусство требует жертв.
Съемочный день начался. Сказ и Оленька охали и тискались в разных углах дома, подглядывая порядок охов на суфлере. Оленька была чудо как талантлива и почти все сцены снимались с первого дубля. Душа Оленьки витала в облаках и уже видела себя на всех красных дорожках кинофестивалей. Раздражал только Пихайлов, его мерзкие усы все время щекотали в самый ответственный момент, а нос, чаще необходимого по сценарию, оказывался между грудей.
В один из моментов, когда режиссер уже устал смотреть на борьбу силиконового поезда с лилипутом, он попытался внести немного живости в процесс и попросил.
– Оленька, немного, кошечки, живее, больше жизни.
– Вам кошечку пушистую, или с кожаными ушками и плеткой? У меня ещё медсестра есть и пастушка, я сейчас всё принесу.
–Не надо Олечка, просто попой кошечку изобразите, нежную, ласковую.
–Хорошо, я поняла,– ягодицы Олечки застучали друг о друга, как баскетбольные мячи.
Режиссер больше не вмешивался в Олечкины импровизации и процесс съемки покатился дальше.
– Всё, снято. – Провозгласил режиссер. Он достал из кармана телефон и включил его. Телефон сразу зазвонил.
– Да, здравствуй дорогой, да уже сняли, да другая, очень талантливая и не капризная, как твоя Кожина. Что??? – лицо режиссера изменилось с устало-довольного на бешено-охреневшее.
– Мы же договорились, после озвучки "Любить Любимого", я отдам тебе гонорар. Ты же сказал. Нет, не было такого условия. Ах, теперь без Кожиной никак! Теперь я не хочу её снимать. Да я помню сто тысяч, иначе ты отзовешь право экранизации. Конец.
Режиссер опустил руку с телефоном и отрешенно смотрел в пустоту перед собой. Олечка ничего не поняла, но почувствовала своим нутром, что случилось что-то плохое.
– Артём, что случилось?
– Я не всё понял, но кажется, Автор отозвал право экранизации его романа.
– И что?
– Автор хочет снимать в кино свою любовницу, Кожину или требует сто тысяч за право экранизации. Зная нашу киношную братию, очень любящую европейское искусство это в евро.
Олечка почувствовала, как её звезда падает с Олимпа опять в блог на 14 персон.
– Я куплю вам право съёмки! – с видом Жанны д" Арк, вещающей с костра воскликнула Оленька.
– Девочка, ты не совсем понимаешь, это не фантиков, это сто тысяч европейских денег. – Сказал режиссёр .
– Я найду деньги. Что нужно делать.
Вся съёмочная группа смотрела на Оленьку, как на богиню. Оленька почувствовала, как это быть самой самой. Это придало ей такой силы, что она готова была бросить в топку искусства всё.
Подъезжая к дому автора, Оленька думала думу:
– Если этот автор на Кожину позарился, то я уж враз его охомутаю. МС то же был не подарок, ничего приручила. Актрисе полезно иметь своего автора.
Дом был самый разобычный, в самом разобычном районе. Олечка подошла к двери подъезда и набрала домофон. После третьего гудка, домофон проскрипел нечеловеческим голосом:
– Проходите душенька. – Желание обольщения отпрянуло вглубь организма и нырнуло на самое дно. Дверь в квартиру была открыта.
– Проходите душенька, тапочки там, в галошнице, одевайте и проходите.– голос вживую был ещё более мерзкий, чем в домофоне. На полке стояли три пары старых драных, драповых тапок. Оленька сморщилась и одела наименее противные, как ей казалось.
