Светлана Рощина
Некоторые подробности из жизни учеников старшей школы
Глава 6
Знакомство с сыном учёного
Через социальные сети Борис связался с Денисом Адамом и договорился о встрече для интервью об его отце. Было решено пока ничего не говорить Денису о расследовании и о сестре, а представить Тимофея Савельевича журналистом, собирающим материал для статьи об известном учёном. И поскольку подобное периодически случалось, сын Эмиля Адама ничего не заподозрил и пригласил нашего героя к себе домой для интервью. И вот в морозный зимний день Тимофей Савельевич сошёл с поезда, поёжился от холода и поехал заселяться в скромную гостиницу, где немного отдохнул, а затем отправился в центр города, где жил сын Эмиля Адама.
Денис Адам жил в отцовской квартире на Тверской улице. Когда Тимофей Савельевич зашёл внутрь, то невольно поразился тому, как московское жильё отличается от квартир в его родном Туманогорске. Высоченные потолки, просторные комнаты и кухня, а ванная была размером с гостиную в его собственной квартире.
Постаравшись не выказывать столь явного удивления (ведь он же притворялся опытным журналистом, которому по роду профессии полагалось бывать в подобных жилищах), Тимофей Савельевич присел в указанное Денисом кресло, отказавшись при этом от кофе и других напитков, и приготовился к беседе.
– Я не очень понял, Вы от какого журнала? – сразу же спросил Денис, прежде чем отвечать на какие-либо вопросы.
– Я представляю небольшой научный интернет-журнал, ориентированный на школьников и студентов, – не стал вдаваться в конкретику Тимофей Савельевич. – Это не столичное, а региональное издание, поэтому Вы о нём вряд ли слышали. Но мы развиваемся, наша аудитория превышает сто тысяч читателей, и мы рассчитываем ещё больше расширить нашу аудиторию за счёт ряда статей, посвящённых известным учёным современности, показав молодёжи примеры успеха людей, которые сами сделали себе имя. Именно поэтому нас заинтересовала личность Вашего отца, который прошёл огромный профессиональный путь от обычного преподавателя в университете до учёного с мировым именем.
Услышав это, Денис еле сдержал ехидную улыбку, и Тимофей Савельевич тут же отметил про себя, что сын Эмиля Адама не очень-то жалует отца.
Произнося эту речь, наш герой рассматривал Дениса, пытаясь определить, может ли он оказаться преступником и убийцей, отмечая для себя малейшие детали в его поведении и в манере держать себя. Однако сын учёного был явно тёртым калачом, потому что вёл себя на редкость сдержано.
Как и следовало ожидать, Денис Адам был типичным представителем золотой молодёжи. Он очень хорошо выглядел. Привлекательный внешне, он был довольно-таки подтянутым парнем, хотя было не похоже, что это являлось следствием регулярных физических тренировок. Вероятно, помогла генетика. Он был по моде одет, и его причёска свидетельствовала о том, что была сделана у хорошего стилиста, а не в парикмахерской эконом-класса.
У Дениса были хорошие манеры, а речь – грамотной. Однако при всех этих достоинствах было в Денисе что-то неестественное, и Тимофей Савельевич не мог понять что, но надеялся, что у него будет время разобраться.
– Понимаю Вас, – ответил Денис на слова Тимофея Савельевича. – Очень важно, чтобы молодёжь, живущая даже в отдалённых уголках нашей страны, могла удовлетворить свой интерес к современной науке и к научным достижениям. И если биография моего отца поможет какому-нибудь провинциальному мальчишке или девчонке со временем стать академиком, вдохновив на научные подвиги, что ж, буду рад поспособствовать этому.
– Именно это и является целью нашего журнала! – вторил ему Тимофей Савельевич, решив до конца придерживаться своей легенды. – Только вот вопросы, которые я хотел бы Вам задать, касаются скорее личности Эмиля Юльевича. Нашим читателем будет любопытно узнать, что за человек был Ваш отец? Вы понимаете, анкетные данные Эмиля Юльевича всем хорошо известны, – принялся пояснять свой интерес наш герой. – А его личная, семейная история практически не известна широкому кругу. Вот, например, скажите, каким отцом был Эмиль Юльевич? Были ли вы близки? Были ли у вас свои семейные традиции?
Выслушав эти вопросы, Денис не торопился отвечать.
– Не хочу ронять тень на своего отца, но вынужден признать, что на премию «Отец года» претендовать он бы не мог.
– Разумеется! Ему приходилось много работать. Научные исследования, постоянные командировки, лекции студентам, – принялся заступаться за учёного Тимофей Савельевич. – Я тоже, к примеру, в своё время мало уделял внимания своему сыну.
– А теперь? – тут же спросил Денис. – Сейчас Вы навёрстываете упущенное?
– Да, – не без гордости ответил Тимофей Савельевич. – Сейчас я стараюсь восполнить пробелы, которые имелись у нас в общении.
– Рад за Вас и за Вашего сына! – вежливо заметил Денис. – А вот мой отец похвастаться этим уже не может.
– Очень жаль, – вновь встал на защиту учёного наш герой. – Но, вероятно, в детстве, когда Вы были маленьким, Эмиль Юльевич был для Вас хорошим отцом? Уверен, он помогал Вам с уроками! Или, когда Вам требовался мужской совет, Эмиль Юльевич не отказывал в помощи?
– По поводу уроков отчасти Вы правы, – не стал спорить Денис. – Когда отец был дома, а я возвращался из школы с очередной «двойкой», он сразу же выяснял, по какому предмету я так «отличился», а затем превращался в настоящего учителя, садился рядом и начинал подробно объяснять всё, что я не понял на уроке.
– Это касалось только биологии и химии? – уточнил Тимофей Савельевич, изображая из себя заправского журналиста.
– Отчего же? Не только, – ответил Денис. – Порой мне казалось, что отец был одинаково силён во всех предметах: от математики до музыки. Вы знали, что он свободно говорил на четырёх иностранных языках? – обращаясь к Тимофею Савельевичу, спросил Денис.
– Да, такие сведения у меня имеются, – подтвердил свою осведомлённость наш герой. – Вероятно, Вам тоже передалась способность к языкам?
Денис усмехнулся.
– На мне природа решила отдохнуть! Мне и биология-то с трудом давалась, не то, что остальные предметы. Разве что с физкультурой всегда был полный порядок.
– Тоже неплохо! Мальчику важно иметь хорошую физическую форму! Вы, наверное, и сейчас продолжаете заниматься спортом?
– Увольте! – без энтузиазма ответил Денис. – Профессиональным спортсменом мне всё равно никогда не стать, так зачем же тратить время и силы на то, что не будет приносить доход?
– А, позвольте спросить, кто Вы по профессии? Пошли по стопам отца? – спросил Тимофей Савельевич, решив, что этот более важный вопрос будет сейчас уместен.
– Как сказать, – нехотя проговорил Денис. – Я учился в медицинском. По желанию отца, разумеется. Но со временем понял, что наши с медициной пути расходятся, чем страшно огорчил моего папочку.
– Что ж, не всегда детям нравится то, что их родителям, – сказал Тимофей Савельевич, чтобы поддержать Дениса. – Нельзя принуждать наших отпрысков проживать ту жизнь, которую мы хотели бы прожить сами.
После этих слов на лице Дениса появилось одобрение.
– Повезло Вашему сыну! Вы ведь не заставили его выбрать ту же профессию? Или он тоже журналист?
– Нет, он не журналист, – нисколько не слукавив, ответил Тимофей Савельевич.
– Уже хорошо! – удовлетворённо отметил Денис. – Хоть одному парню повезло! Или у Вас есть и другие дети, которых Вы использовали, чтобы потешить свои амбиции?
– Нет, сын – единственный мой ребёнок, – ответил Тимофей Савельевич и тут же задал тот вопрос, ради которого он и приехал. – А Вы – тоже единственный ребёнок Эмиля Юльевича?
– Конечно! – не моргнув глазом и ни на секунду не заколебавшись, ответил Денис. – Вы же вроде должны готовиться к интервью? Неужели Вы не выяснили такой простой вопрос, прежде чем ехать сюда?
– Разумеется, вся информация у меня имеется, – не стушевавшись, сказал Тимофей Савельевич. – Но мне поручили провести это интервью буквально пару дней назад, поэтому не все сведения я успел перепроверить. Вот и решил уточнить у Вас, как у наиболее осведомлённого в этом вопросе человека.
На это Денис ничего не сказал, видимо, не считая нужным опускаться до столь очевидных объяснений.
– Прошу прощения за свою оплошность, но мой журналистский опыт убедил меня в том, что часто у мужчин, подобных Вашему отцу, бывает несколько браков и, соответственно, несколько детей, – невозмутимо продолжал Тимофей Савельевич, подойдя к основной теме своих расспросов. – Всё-таки Эмиль Юльевич был довольно-таки привлекательным мужчиной, одарённым учёным и талантливым преподавателем. Таких часто обожают юные студентки, – тонко забросил удочку наш герой, одновременно наблюдая за реакцией Дениса, но у того на лице не дрогнул ни одни мускул, поэтому Тимофей Савельевич решил быстренько смотать удочку, пока его не выставили за дверь. – Но я ни в коем случае не хочу бросить тень на репутацию Эмиля Юльевича! Все мои слова – это издержки профессии, заставляющей меня строить самые немыслимые предположения на пустом месте.
Сказав это, Тимофей Савельевич морально подготовился к тому, что сейчас его попросят уйти, но Денис Адам сохранил завидное самообладание.
– Моя мать была единственной женой и любимой женщиной моего отца, – строго сказал он. – Так что не стройте никаких иллюзий на этот счёт! Я понимаю, к чему Вы затронули эту тему. Тайная семья известного учёного – такая сенсационная новость отлично подняла бы рейтинг вашего журнала. Только я сомневаюсь, что школьникам, увлекающимся наукой, ведь именно так Вы охарактеризовали целевую аудиторию журнала, который представляете, будут интересны интимные подобности жизни человека, на которого они должны стремиться стать похожими! Вам, скорее, следует идеализировать образ моего отца, а не выставлять его лжецом и обманщиком!
Слушая эти слова, Тимофей Савельевич внимательно следил за Денисом, и вновь ощущение неестественности происходящего охватило его.
Что здесь не так? Сын заступается за репутацию отца, говорит правильные вещи, но было не похоже, что это шло у него от сердца. И тут Тимофей Савельевич понял, что так смущало его. Ему не давало покоя несоответствие фраз, произносимых Денисом, выражению его глаз. Ведь когда человек искренне негодует, то и глаза его либо щурятся, либо мечут искры. Порой даже меняется оттенок зрачков. Но взгляд Дениса был совершенно пустой, будто он повторял хорошо отрепетированную речь, совершенно не чувствуя того, что говорит.
Что было тому причиной? Не то ли, что Денис отлично знал историю жизни своего отца и то, что у него была дочь, рождённая его студенткой? Или Денис просто не испытывал к отцу тех чувств, которые полагается испытывать к кровному родственнику?
Эмиль Адам был публичной персоной, интерес к которой не утих даже после его смерти, и неудивительно, что Денису приходилось регулярно давать интервью и много рассказывать о своём отце. И чтобы не выносить сор из избы и не прослыть неблагодарным сыном, ему пришлось примерить на себя образ достойного наследника великого учёного, который всеми силами готов защищать праведное имя отца от любых грязных слухов и сплетен, которые часто сопровождают практически каждого известного человека.
Так ли это? Или всё же Денис всё знает? И Тимофей Савельевич решил закинуть ещё одну удочку в надежде, что Денис случайно проговорится.
– Вы абсолютно правы, и я ещё раз приношу Вам свои извинения за то, что позволил себе сказать лишнее, – произнёс наш герой. – Но в таком случае позвольте спросить Вас: не хотелось ли Вам иметь брата или сестру? Не тяготило ли Вас то, что Вы – единственный ребёнок в семье очень занятых родителей?
– Совершенно не хотелось, – тут же ответил Денис. – Меня вполне устраивало то, что я был единственным ребёнком своих родителей. Я никогда не чувствовал себя чем-то обделённым, ведь у меня с детства было много друзей, с которыми я всегда проводил время, и мне не были нужны ни братья, ни сестры! Ну а про финансовый достаток в семье, в который всего один ребёнок, думаю, и говорить не стоит.
– Понятно, – ответил Тимофей Савельевич, поняв, что и на этот вопрос он не услышал нужного ему ответа. – В завершение нашей беседы я хотел бы спросить Вас: не собираетесь ли Вы в будущем продолжить научные исследования своего отца? Всё же у Вас медицинское образование, и хотя Вы упомянули, что не интересуетесь наукой, но после скоропостижной кончины Вашего отца, Вы могли пересмотреть свою позицию и заняться тем, что было делом его жизни.
– Если Вам это так любопытно, то сообщу, что я не окончил медицинский. Отучился четыре года, а потом ушёл. И врачом я никогда не работал, – без тени каких-либо эмоций сказал Денис. – Поэтому не считаю себя вправе заниматься научными исследованиями. Пусть этим занимаются те, кому это действительно интересно и нужно. У отца было много способных учеников, готовых посвятить свою жизнь науке. Думаю, среди них найдутся и те, кто сможет достойно продолжить его дело и принести пользу нашей медицине. Но это буду не я!
– Спасибо за честный ответ! – сказал Тимофей Савельевич, решив, что пора завершать этот разговор, который практически ничего ему не дал, кроме знакомства с сыном Эмиля Адама.
Попрощавшись с Денисом, наш герой вернулся в гостиницу, где проспал до следующего дня. Его обратный поезд был вечером, и оставшееся до отъезда время Тимофей Савельевич решил посвятить знакомству со столицей.
Он был здесь раньше, ещё молодым, когда они с Анной только поженились. Они специально приехали в Москву на несколько дней и много гуляли по самым известным местам столицы. А потом Тимофей Савельевич бывал здесь лишь проездом и практически ничего не видел, кроме привокзальной площади и ближайших торговых центров. И вот сейчас у него появилась небольшая возможность восполнить этот пробел и снова окунуться в привлекательную и будоражащую атмосферу главного города страны.
Тимофей Савельевич думал походить по Красной площади и по Арбату, – по местам, где когда-то гулял вместе со своей Аннушкой, чтобы вспомнить былое и сравнить, насколько изменилась Москва за это время. Но едва наш герой вышел из гостиницы, то понял, что прогулка отменяется. На улице было жутко холодно, и, чтобы не простыть, ему пришлось срочно пересмотреть свои планы. В итоге Тимофей Савельевич отправился в Третьяковскую галерею, после чего немного посидел в ресторанчике русской кухни, а затем отправился на вокзал, чтобы ночным поездом ехать домой.
Вернувшись домой, Тимофей Савельевич снова лёг спать, так как не держался на ногах от усталости, и лишь на следующий после возвращения день он смог поговорить с сыном, чтобы рассказать ему о своих столичных приключениях.
– И что ты теперь думаешь? – спросил его Борис после того, как выслушал краткий пересказ событий, изложенных отцом.
– Признаться, я ожидал большего! – не скрывая досады, ответил Тимофей Савельевич. – Конечно, было очень познавательно посетить столицу и пообщаться с сыном Адама, но я искренне надеялся на серьёзный сдвиг в своём расследовании. Меня устроила бы даже тень испуга, мелькнувшая на лице Дениса, когда я расспрашивал его о возможных братьях и сёстрах. Но ничего этого не было! Я словно топчусь на месте и зря трачу деньги своих клиентов! Куда бы я не пошёл, за какую бы ниточку не потянул, я всё время возвращаюсь к тому месту, с которого начал! Никакого сдвига! Наверное, стоит позвонить Сергею Эдуардовичу и извиниться за то, что не оправдал его ожиданий и вернуть часть денег. Пока есть время, пусть он поищет другого специалиста.
– Не хочу тебе этого говорить, но, по-моему, ты сейчас несёшь полную ерунду! – с укором сказал ему Борис. – Ты всё делаешь правильно! Отрабатываешь версию за версией, как ты это делал, когда работал следователем. Думаешь, кто-то другой будет действовать иначе?
– Не знаю! – в сердцах проговорил наш герой. – Но может быть я слишком стар для такой работы? А кто-то другой, более молодой и энергичный, со свежим взглядом сможет увидеть в этом деле то, что не вижу я?
– Помнишь поговорку? – не спешил соглашаться с отцом Борис. – Старый конь борозды не испортит!
– Но и глубоко не вспашет! – тут же продолжил известную поговорку Тимофей Савельевич.
– И хоть я с самого начала был против того, чтобы ты брался за это дело, да и сейчас не одобряю, но в одном я уверен точно: ты делаешь всё как надо! – уверенно заявил Борис. – И думать о том, то кто-то другой сделает эту работу гораздо лучше тебя – просто глупо! Ты дотошный, скрупулёзный человек и въедливый следователь с большим опытом. И я очень сомневаюсь в том, что много найдётся людей, которые смогут тебя переплюнуть! Да, такие есть – отрицать это глупо! Но ты уже по горло увяз в этом деле! Ты проделал колоссальную работу и сделаешь ещё, – я тебя знаю! Просто пока те версии, которые ты проверял, были неверными. Осталось лишь найти ту, которая окажется правильной. И я не сомневаюсь, что ты это сможешь! Тебе нужно лишь немного отдохнуть и как следует обдумать всё то, что ты уже выяснил. Ты же сам часто говоришь: если нельзя расширить зону поиска, нужно копать вглубь! Вот и копай глубже! Уверен, что-нибудь да нароешь! – одобряюще закончил Борис, и после этих слов Тимофей Савельевич почувствовал себя лучше.
– Не думал, что ты так веришь в меня! – улыбаясь, проговорил наш герой, обнимая сына за плечи.
– А как же иначе? Ты – мой отец! Дети должны верить в своих родителей, а родители – в своих детей! Именно так и должно быть в настоящей семье! Или я не прав?
– Прав, сынок, прав! – расчувствовавшись, ответил Тимофей Савельевич. – А ещё ты прав в том, что нужно копать глубже! Ведь у меня собрано так много сведений, и нужно их как следует проанализировать, ещё раз всё обдумать и оценить. Возможно, я что-то упускаю!
– Вот именно! – поддержал его Борис. – Например, твой разговор с Денисом Адамом. Ты уверен, что он говорил тебе правду? Может быть, были какие-то моменты, которые заставили тебя сомневаться в этом? Вспомни!
Тимофей Савельевич задумался, мысленно пытаясь воспроизвести свой разговор с сыном учёного. Наш герой старался припомнить малейшие детали в поведении Дениса, его тон, мимику.
– Вообще-то кое-что тогда меня смутило, – наконец сказал он вслух.
– Что же? – оживлённо проговорил Борис, обрадовавшись, что отец перестал хандрить и заниматься самобичеванием.
– Взгляд Дениса. Он был чересчур стеклянным для того, кто пытается заступиться за честь отца, – медленно произнёс Тимофей Савельевич, продолжая думать.
– И что это значит? – спросил Борис.
– Много чего, – размышляя вслух, ответил Тимофей Савельевич. – Самое главное то, что он не чувствовал того, что говорил. Он словно твердил заученные фразы. Но в то же время этому может быть и другое объяснение.
– Ну не тяни! Говори! – принялся подстёгивать отца Борис.
– Например, что перед нашей встречей он принял что-то. Успокоительное или что-то в этом роде. То, что тормозит реакцию. Был у меня такой кадр, – переключившись на воспоминания о своей следственной работе, сказал Тимофей Савельевич. – Допрашиваю его, а он так уверенно всё отрицает, что я даже засомневался в его виновности. А тот, как нарочно, требует провести допрос на полиграфе, чтобы доказать свою невиновность. И адвокат его тоже на этом настаивал. А нам деваться некуда, пошли ему навстречу. Допросили с применением полиграфа, и аппарат выдаёт нам, что наш подозреваемый не лжёт. Невиновен и всё! Отпустили мы его. А потом нашли такие доказательства, что против них и спорить бесполезно. В итоге снова арестовали этого голубчика. Когда предъявили ему показания свидетелей и результаты экспертизы, он сознался. Подписал чистосердечное признание. А я потом его и спрашиваю: как, мол, полиграф прошёл, если знал, что виновен? А он и отвечает: подруга его, мол, фармацевтом работает, принесла ему какие-то успокоительные таблетки, он их и принял перед допросом. Так и обманул полиграф.
– Но ты же не с полиграфом к Денису на интервью приехал! Зачем ему было принимать какие-то там препараты, когда он в первый раз тебя видел и понятия не имел, что ты занимаешься расследованием убийства его сестры? Зачем ему тебя бояться? К чему ты мне это рассказал? – не понял Борис.
– А к тому, что Денис что-то принимает, это я только сейчас понял! – с воодушевлением произнёс его отец.
– Да? – спросил сын.
– Я вспомнил глаза Дениса! – взволнованно произнёс Тимофей Савельевич, радуясь новому обстоятельству, которое он наконец обнаружил. – У него были расширенные зрачки, я точно это помню! Конечно, такое бывает врождённым. Но в совокупности с его феноменальным спокойствием и полным отсутствием эмоций, это наталкивает на определённые выводы!
– Собственно, у меня тоже мелькнула такая мысль, когда я смотрел на его фото в социальных сетях, – согласился Борис. – Но вдруг он просто флегматик с этой самой врождённой особенностью зрачков?
– Не похоже, – держался за свою версию Тимофей Савельевич. – Кстати, мне помнится, ты обещал пробить Дениса. И как результаты?
– Честно, я даже забыл об этом. То есть, я попросил человека сделать запрос, но результатами не интересовался. Ты же тогда сказал, что нашёл подозреваемого, вот я и подумал, что личность Дениса Адама тебе больше не интересна.
– То было тогда! А сейчас этот молодой человек мне очень интересен! Узнай, пожалуйста, результаты запроса! Уверен, там будет то, что нас удивит! – с воодушевлением произнёс Тимофей Савельевич.
– Это чутьё сыщика тебе подсказывает? – с иронией решил поддеть отца Борис.
– Можешь считать, что так! Но я очень надеюсь, что не ошибаюсь, потому что иначе …, – тут Тимофей Савельевич запнулся, подумав, что если и эта ниточка оборвётся, то будет совсем обидно, но Борис догадался, о чём подумал отец, потому что сказал:
– Я непременно проверю, какой там ответ и скажу тебе! А пока, думаю, тебе стоит рассказать о поездке своему адвокату. Он же должен быть в курсе всех твоих действий!
– Да, расскажу! – согласился Тимофей Савельевич. – К тому же за эти дни и у наших клиентов могло что-то измениться. Нужно обменяться новостями!
– Вот и хорошо, – заключил Борис. – Надеюсь, сегодня ты сможешь отвести Тиму на каратэ? У тебя ведь пока не предвидится никаких поездок?
– Пока нет! – подтвердил Тимофей Савельевич. – И я с удовольствием встречу Тиму из школы и отведу на каратэ. Общение с внуком – это тоже отдых!
– Рад, что ты так думаешь, потому что …, – начал Борис, но не договорил фразу.
– Что «потому что»? Что ты хотел сказать? – удивился Тимофей Савельевич.
– Ничего! Абсолютно ничего! – улыбаясь, ответил Борис и вышел из комнаты, оставив отца в недоумении.
Вечером после ужина Тимофей Савельевич достал свой заветный блокнот, где вёл все записи, и положил перед собой телефон, чтобы позвонить Сергею Эдуардовичу и в подробностях рассказать о своей поездке в Москву и о разговоре с Денисом Адамом, но не успел набрать нужный номер, как телефон сам зазвонил. Это была Марина Витальевна Смородинова – репетитор Романа Черемшова.
– Здравствуйте, Марина Витальевна! – ответил Тимофей Савельевич и невольно улыбнулся. Ему нравилось общаться с этой женщиной.
– Добрый вечер, Тимофей Савельевич! Не сильно Вас отвлекаю? – в свою очередь осведомилась Марина Витальевна.
– Для Вас я всегда найду время! – не стал скрывать своей симпатии наш герой.
– Приятно слышать! – учтиво ответила Марина Витальевна, но по её тону было заметно, что она позвонила не для праздной беседы. – Тимофей Савельевич, мне нужно сообщить Вам нечто важное.
– Внимательно слушаю Вас, Марина Витальевна! – тут же встрепенулся наш герой и мигом потянулся за ручкой, чтобы при необходимости сделать новые записи в своём блокноте.
– Понимаете, я тут разговаривала с Алисой, своей дочерью. Вы же помните Алису? – спросила Марина Витальевна, и Тимофей Савельевич поспешил подтвердить, что, конечно же, он прекрасно помнит Алису, после чего женщина продолжила. – Так вот. За ужином мы разговорились с Алисой, и я, не помню к чему, но вспомнила несчастную Марианну Скворцову. Говорю: «Бедняжка Марианна. Такая милая девочка, жила рядом с нами, всегда здоровалась, но ни разу так у нас и не была». А Алиса и говорит мне: «Почему же ни разу? Один раз она к нам заходила». Тут я и вспомнила Ваш вопрос о том, не могла ли Марианна пересечься с Романом у нас в квартире, и давай расспрашивать дочь, когда это было, и надолго ли она заходила. И Алиса сказала мне, что это было зимой, но когда точно, она не помнит. Но помнит, что был вечер, так как уже стемнело. Алиса тогда забрала из детского сада своих братьев – Петю и Пашу – и вела домой. Когда у меня уроки, я прошу дочь их забрать, – пояснила Марина Витальевна. – И вот идут они домой. А идти-то рядом! Двор лишь пройти. Как вдруг Петя начинает капризничать. Он что-то там уронил и не мог в темноте найти. Уселся на снег и отказывается вставать. И как бы Алиса не уговаривала Петю пойти домой, он ни в какую не соглашался, лишь больше кричал. А тут как раз по двору шла Марианна. Вы же помните, что мы живёт рядом? – вновь отвлеклась от повествования Марина Витальевна.
– Да, да, помню, – вновь подтвердил Тимофей Савельевич, увлечённый услышанным.
– Да, мы живём рядом, в соседних домах, – повторила Марина Витальевна, после чего возобновила повествование. – И Марианна, добрая душа, увидев, что Алисе одной с братьями не справиться, предложила помочь довести их до дома. Она сказала Алисе, что у неё тоже младший брат, и она знает, как много нужно терпения в общении с маленькими мальчиками. В общем, дочь согласилась. И Марианна что-то сказала Пете, а потом подняла его и взяла на руки. И хотя Петя продолжал капризничать, она крепко его держала и понесла в подъезд. А Алиса вела за руку Пашу.
Тут Марина Витальевна остановилась, после чего спросила:
– Я, наверное, слишком подробно всё рассказываю, и Вы не понимаете, к чему я всё это говорю?
– Нет-нет! Вы всё правильно говорите! И очень хорошо, что Вы стараетесь всё воспроизвести в мельчайших деталях. Мне это пригодится! – тут же ответил Тимофей Савельевич.
– Я надеялась на это, но всё же хотела услышать от Вас, – сказала Марина Витальевна и вернулась к своему рассказу. – Так. Я остановилась на том, что девочки вошли в подъезд. Алиса вела за руку Пашу, а Марианна несла на руках Петю, который, по словам дочери, всё время упирался и капризничал. И когда они поднялись на пятый этаж, и Алиса отрыла входную дверь, Марианна внесла Петю. Но когда она поставила его на пол, Петюня, негодник этакий, начал елозить и крутиться, и случайно ударил Марианну по лицу, а потом толкнул её так сильно, что девочка чуть не упала, но в последний момент схватилась за чью-то куртку, висевшую на вешалке. После этого Петя убежал в комнату, Паша за ним, а Алиса принялась извиняться перед Марианной, но та сказала, что ничего страшного не случилось. Но когда Алиса посмотрела на лицо Марианны, то увидела, что из её губы идёт кровь. Дочь тут же сказала Марианне об этом, и та подошла к зеркалу в коридоре и посмотрела на себя. Заметив кровь, она достала из кармана носовой платок и приложила его к губе. Алиса предложила принести аптечку, чтобы обработать рану и остановить кровь, но Марианна отказалась. Она сказала, что пойдёт домой, а по пути приложит к губе снег. Он остановит кровь и уменьшит воспаление. Затем она ушла.
Тут Марина Витальевна замолчала.
– Я так понимаю, что в тот вечер у Вас были занятия с Романом Черемшовым, и именно его куртка видела в коридоре?
– Вполне вероятно! – ответила Марина Витальевна. – Точной даты Алиса, естественно, не помнит. Не помнит даже, какой был день недели. Но, по-моему, всё сходится. Вы искали объяснение, как кровь Марианны могла попасть на куртку Романа, и вот оно появилось! Но ни Роман, ни я этого не знали, и потому не могли ответить раньше на этот вопрос. А Алису никто не спрашивал. Вот она и не говорила.
– Да, вероятно, так всё и было. Роман не виноват, и теперь мы знаем, как кровь несчастной Марианны оказалась на его куртке, – медленно проговорил Тимофей Савельевич, обдумывая услышанное.
– Значит, теперь, Рому и других мальчиков освободят? Это ведь всё меняет? – с надеждой в голосе спросила Марина Витальевна. – Я поговорила с Алисой, и она готова подтвердить это даже в суде!
– Это очень хорошо, и я немедленно позвоню своему знакомому адвокату и сообщу эту новость! Уверен, что Роману и другим ребятам это очень поможет!
– Я знала и потому торопилась позвонить Вам! – обрадованным голосом ответила Марина Витальевна. – Передайте всё это адвокату и можете звонить мне, когда потребуется! Мы с дочерью в любой момент приедем и дадим все нужные показания!
– Спасибо Вам, Марина Витальевна! Мы обязательно воспользуемся этой информацией и будем с Вами на связи! Вы сообщили мне очень хорошую новость! – бодро проговорил Тимофей Савельевич, завершая разговор. Он попрощался с Мариной Витальевной, после чело набрал номер Сергея Парамонова.
– У меня для Вас сенсационная новость! – с ходу сообщил он адвокату.
– Никак нашли нового подозреваемого без алиби? – спросил Сергей Эдуардович.
– Пока нет, но выяснил, как кровь Марианны Скворцовой попала на куртку Романа Черемшова! – выпалил Тимофей Савельевич и в подробностях передал адвокату весь разговор с Мариной Смородиновой.
– Это отличные новости! – не стал скрывать Сергей Эдуардович. – И, признаться, я жалею, что мы не привлекли Вас для этого дела раньше, до вынесения приговора. Люди с Вами откровенны и рассказывают то, чем не поделились бы ни со следователем, ни с адвокатом. Но, к сожалению, эта безусловно сенсационная информация сейчас парням не поможет. Тем более что это показания несовершеннолетней девочки. А свидетелями были два её малолетних брата, которые вряд ли вообще помнят этот случай. На первом процессе это ещё могло бы посеять сомнение у суда, но в апелляции этого мало, Вы знаете!
Услышав это, Тимофей Савельевич недовольно хмыкнул, а Сергей Эдуардович поспешил добавить. – Разумеется, мы это используем, не сомневайтесь! И я Вам очень благодарен за проделанную работу! И родители ребят, уверен, тоже скажут Вам огромное спасибо за то, что Вы смогли выяснить этот факт, но нужно продолжать копать дальше!
– Копать глубже! Знаю! – усталым тоном сказал Тимофей Савельевич, после чего решил рассказать адвокату про свою поездку в Москву и встречу с Денисом Адамом.
– И что Вы думаете про этого молодого человека? Годится ли он на роль убийцы сестры? – выслушав рассказ Тимофея Савельевича, спросил Сергей Эдуардович.
– На первый взгляд, нет, – признался наш герой. – Но согласитесь, глупо было ожидать услышать от него признание в организации убийства при первой же встрече!
