Светлана Шагако
Житьё-бытьё
Целый день руки и голова работой были заняты, а вечера долго тянулись – сидела на крылечке дома и думала о житье-бытье. Была семья, планы строили, надеялись… А теперь что? Альбом с заветными фотографиями только и остался…
Иногда брала книги сына, их ему в школе за хорошую учёбу дарили. Перечитывала любимые страницы. Думала о людях, которые эти книги написали: «Это же надо! Вот ведь уже многих в живых нету, а думки их в печатном слове до сих пор среди людей живут! До сих пор любой может книжку открыть да поговорить как с живым человеком…»
Не могла только тетрадку сына с его стихами читать. В руках подержит и обратно положит.
Место для тетрадки выбрала в красном углу на столе под иконами. Салфеточку кружевную сама связала и на неё положила.
Стихи писать Паша начал ещё в школе, продолжил в армии, тетрадку с собой забрал. Её потом вместе с ним прислали…
Паше учительница предлагала его стихи в газету послать, но он всё отмахивался со смехом:
– Вот с армии вернусь!
Не вернулся…
Люди её в память о муже и сыне, да и за былое добро не оставляли. То пастух местный заглянет, покричит через забор:
– Бабка Матрёна! Ты жива ли там?
– А то! Пеструшку-то в стаде не обижаешь? Как она?
– Как сыр в масле катается! Тем более сама их и производит! – смеётся пастух своей, только что придуманной шутке.
А она уже спешит к нему с кулёчком из газеты.
– Ну-ну… На вот деткам шанежки.
– Да ты что, бабка Матрёна! Зачем? Сама ешь!
– Бери-бери… Пусть Пашеньку моего помянут.
