Дневник обольстителя – Сёрен Кьеркегор

Написать о Кьеркегоре что-то типа «мне понравилось» или «хорошая книга» – значит не сказать ничего. Книга, собственно вообще не при чем, если только принять ее за средство выражения. Почему «Дневник обольстителя»? Почему вообще тема межполовых отношений, столь «легкомысленная» для такого серьезного автора? Уверен, что сам Кьеркегор ответил на этот вопрос, только я еще не знаю – где именно.Природное стремление, если хотите даже божественное движение, заложено во всех нас. У кого-то оно выражается в поиске бога, у кого-то – в изготовлении очередной боеголовки, кому-то нужно лицо противоположного пола. Так или иначе, это часть единого целого, изначальное желание реализоваться. Пассионарность, но как обязательно качество. Насколько все это приносит удовлетворение – вопрос следующий и зачастую неважный, хотя должен быть главным и первым.Экзистенциалисты считают Кьеркегора своим прародителем, что может быть верно для кого-то на каком-то этапе. В любом случае, понятия «Экзистенциалисты» нет. Каждый деятель подобного плана сугубо индивидуален и никакого обобщения быть не может. Но история «обольщения» по идее должна иметь какие-то общие черты. Обольщение в кавычках, потому что так до конца и непонятно – кто кого обольщает. Кьеркегор читателей. Девушка его самого. Природа нас всех. Или что-то инопланетное в качестве опыта пытается подбить клинья ко всему человечеству."Дневник обольстителя" еще раз подтверждает, что за внешним цинизмом и манерными рассуждениями скрывается очень ранимый и довольно сентиментальный человек. Его профессия обольстителя по сути поиск обыкновенного человеческого счастья, но из-за сложности собственной натуры он сам не вполне понимает – чего он хочет. Вернее, понимать-то он может и понимает, но удержать эту переменчивую иррациональную махину в собственном сознании не сумеет никто."Дневник" нам предлагает практически идеальный образ девушки, возможно, только она способна заинтересовать главного героя. Изолированная и благочестивая среда не дают проявиться ее природным качествам, потому она может быть мягким воском в руках своего обольстителя. Мягкий и податливый материал принимает нужные формы к радости главного героя, обволакивает его и застывает, чего он совсем не замечает. Так часто и происходит – за холодным расчетом пытаются спрятать собственную неуверенность, за кажущейся добротой скрывается совершенное равнодушие.Сюжет в «Дневнике» не так и важен, это лишь способ поведать миру о собственном мировосприятии. Могучая личность Кьеркегора – это здесь главное. Детали, которых здесь превеликое множество, довольно подробно и ясно дают представление о том, с кем мы имеем дело. Зачем все это нужно? «Дневник обольстителя» Кьеркегора дает ответы на многие вопросы. Например, на загадочную природу личности Оскара Уайльда или определяет направление теории абсурда Камю. Здесь можно найти объяснение причины популярности Моэма и уточняется жанровая принадлежность произведений Гюи де Мопассана. Почему Сартр не любил Флобера и т. д.В общем, книга прекрасна, а запятнать ее словами отзыва практически невозможно, потому что – о чем бы ты ни написал, все это будет пустота и тлен на теле творения Кьеркегора.

Любовь имеет своих невидимых покровителей, и нареченному нашему помогает попутный ветерНикак не дойдут руки дочитать известный кьеркегоровский трактат «Или-или» полностью, а ведь пожалуй, для лучшего понимания «Дневника…» это было бы правильным выбором. Как известно, роман-дневник только небольшая часть, входящая в сборник первой части, озаглавленная как «Часть первая – содержащая записки А.», того самого А., который в прологе и начинает роман, упоминая, как в столе своего друга Йоханнеса нашел разрозненные дневниковые записи и письма к некой Корделии. Здесь начинается завораживающая история искушения, превращенного в чистое искусство. Казалось бы, что тут особенного, пикап прекрасно процветает и в наше время, но тут то и есть колоссальная разница в подходе, когда обольщение это имеет настолько тонкий расчет, что жертва сама счастлива броситься охотнику в руки, хотя какое-то время назад и не могла бы себе такого представить. В словах Йоханнеса свозит уверенность, подкрепленная опытом, но судя по форме его дневника, обольщение Корделии лишь очередной уровень в его «шлифовке» искусства сооблазнения и носит экспериментальный характер. Правильнее будет сказать, что роман лишен свойственной беллетристике художественности, он выглядит как научные заметки при наблюдении и изучении подопытного. Йоханнес лишен привычного нам понимания романтичности и сентиментализма, чувства не захлестывают его, хотя он действительно влюблен в эту особу и жаждет обладать ею. На протяжении всего сюжета он сохраняет несколько циничный взгляд на вещи и не отступается от своей продуманной стратегии, единственно, чувствуется, каким спокойным, если не утомленным он становится ближе к финалу. Это можно объяснить, что все-таки была проделана не легкая работа, но я больше склоняюсь к версии, что Йоханнес несколько разочарован своей жертвой. Всё-таки Корделия следует в точности всему плану Йоханнеса, ни разу не отклоняясь от уготовленного его маршрута, становится предсказуемой и, соответственно, уже не такой интересной для искушенного охотника. Поэтому случай с Корделией представляет для Йоханнеса идеальное воплощение его теорий и стратегий, не лишенное реалистичности. Этот идеализм исполнения плана хоть и является одной самых завораживающих сторон романа, одновременно с этим, он и вызывает ощущение ирреальности происходящего из-за отсутствия в нем хотя бы мелких преград, которые были бы обязательно устроены жизненными обстоятельствами, которые предугадать невозможно. Но почему бы и нет, вдруг в этот раз планеты стали в ряд и всё случилось именно так, как и задумал наш стратег.

Йоханнес – адепт собственной философии, у него нет союзников на этом поприще и тем не менее, существование этих записок может быть доказательством, что Йоханнесу хотелось с кем-то разделить свою победу, так как записи были ориентированы на читателя.

Суть дела не в том, чтобы обольстить девушку, а в том, чтобы найти такую, которую стоит обольщать.Из выше сказанного Йоханнесом следует, что главное – не цель, а процесс. Он не удовлетворяет свои потребности, не ведет счет амурных побед, так как дело не в количестве, а в качестве. Для этого не подойдет любая девица, нужен специальный экземпляр, для остроты ощущений практически недоступный, но и этого мало, нужна девушка определенного духовного склада. Корделия соответствует всем требованиям Йоханнеса – она молода и неопытна, чтобы иметь возможность избежать расставленной ей ловушки, она обладает большим потенциалом к духовному росту и производит впечатление своим логическим мышлением и рассудительностью, а внутри она страстная особа, но ей еще не было случая открыть волю чувствам. И тут ведущую роль занимает тот процесс обольщения, раскрыть эту девушку, как ракушку и извлечь из нее ту себя, о которой она еще сама не догадывается. Йоханнес направляет, провоцирует, намекает и тем не менее, остается в тени, не подавляя своим влиянием жертву. В отношении Йоханнеса к Корделии проскакивают не только влюбленные, но и отеческие нотки, что не иначе как он представляется чуть ли не вдвое старше своей невесты.Все это невероятно красиво в теории, и наверняка, весьма трагично на практике. И я сейчас не о разбитом сердце Корделии, сколько о жизни самого Йоханнеса. Ведь по истечению конечной ночи, когда жертва собственноручно приносит себя в дар своему сооблазнителю, игра заканчивается, и Йоханнес, хоть и любимый, остается одинок. Его путь лежит в поиске новых жертв, которые принесут новые ощущения, но надолго ли это? Йоханнес жесток, неоспоримо жесток, будто как Дориан Грей, будет молод и хорош собой всегда.

История Йоханнеса и Корделии во многом схожа с реальной историей, произошедшей между Сереном Кьеркегором и его невестой Региной, которая вполне и могла стать прообразом этого сюжета. За время ухаживаний, Кьеркегор также занимался духовным воспитанием своей невесты, часами мог рассказывать ей занимательные вещи, подбирал ей литературу для чтения, что, по его мнению, была ей необходима для правильного развития. Их помолвка была разорвана самим Кьеркегором, но Регина, уверенная в том, что была любима, не могла поверить в это. Расставшись с этой частью своей жизни, Кьеркегор глубоко переживал случившееся, и история Йоханнеса и Корделии хоть и несомненно не автобиографична, но вполне могла быть создана, как вариация на тему случившегося, фантазия, которая слишком красива, чтобы быть правдой.

Так, я значит, счас буду как кипятильник, ибо с Кьеркегором вживую не встречался, белы ручки не пожимал, на брудершафт не пил, мысли не разделял, да и вообще если уж на то пошло, понятия не имею, о чём они. Книжку эту мне посоветовали сто лет назад, ещё в универе, узнав, что мне зашли «Опасные связи». Моя Корделия! Небо и земля – эти «Опасные связи» в сравнении с тобой! Твой Йоханнес.

Так, стало быть, прочитав это, она придёт в раздумья, что же она такое, небо, или земля! Ведь моё отношение к ней никак не может принизить такую воздушную молодую девушку, в то время как грамматика и порядок слов в предложении скорее будут говорить об обратном!Господа, так вот, я кипятильник. Вся эта казуистика – казуистика, и точка. Я (тут мне понадобилась масса недюжинных усилий, дабы не выпустить на бумагу словечко «положительно» – ибо речевые стили, к вашему сведению, самая прилипчивая вещь после девушки, брошенной женихом) не понимаю абсолютно, как можно наслаждаться жизнью, поступая подло с другими. Ах, говорите вы, то, что подло для меня, не является таковым для Йоханнеса? Хорошо, не так. Как можно получать удовольствие, сознавая, что результатом твоих действий впоследствии станет чужая агония – я не понимаю. Это подло, подло, подло и тошно. Я так мельком догадываюсь об эстетствующем Киркегоре – вот да, в этом издании вернее перевели его фамилию, киркой его, киркой. И не понимаю, и не хочу понимать. Скажут мне, но это всего лишь философия, а герою он не потворствует. Но зачем же тогда зачислять его в свой лагерь? Или это была сатира?..

Что бы это ни было, а я – кипятильник.Да, товарищ, который «нашёл» дневник, резонирует, типа «какая же это ошибка», но ведь и у него «хватает наглости» явиться к брошенной девушке и каким-то непостижимым моему разуму образом заполучить от неё её собственные письма! То есть, читаю я, либо девушка – овощ, которому уже положительно (ах ты ж чёрт!) всё равно, либо… либо киркоголовый просто не стремился к естественному, непроизвольному пейзажу. И так сильно торопился закончить, что даже не позаботился о том, чтоб снабдить сей труд послесловием, обычным в такого рода вещах, повествующих о находках, принадлежащих другим!

Я, господа, кипятильник, но и как тут не выпускать пары из носа, когда вместо риторического «господибожемой» вылетает, что твоя покойная панночка по ночам из гроба, «Моя Корделия!..»И нет, это не Шодерло, и уж тем более не Лакло, и никакое не де, с их тонким выстроенным сюжетом и захватывающими дух интригами.