Тамара Эйдельман
Религия и мифология
Л. фон Лефтс. «Орфей и Эвридика». Иллюстрация из журнала «Нива». 1913 г.
Рассказывали тоже про северный народ гетов, живший во Фракии, чьим вождем был человек по имени Залмоксис. Геты его стали почитать как единственного бога. Считалось, что геты после смерти просто переходят в царство мертвых, где ими и дальше продолжает править Залмоксис.
Интересно, что греки, услышав эту историю, сразу же охотно присвоили этого Залмоксиса, приобщив к собственной истории. Страбон в своей «Географии» уже указывает, что тот был рабом Пифагора, и последний все ему рассказал. А рассказы Пифагора, который якобы спускался в царство мертвых и вернулся из него, позволяют без сомнений причислить его к сонму шаманов. Скептические греки говорили, впрочем, что тот просто отсиделся в погребе, а потом вышел. Пифагор – человек, который утверждал, что он слышит музыку сфер, потому что он особое существо, что все существа на свете делятся на богов, людей и на тех, кто подобен Пифагору. То есть он уже не просто человек. Рассказывают, как однажды его плащ задрался и все увидели, что у него золотое бедро. А как-то раз к нему обратился с приветствием бог реки… Он помнил все свои предыдущие рождения, и самым древним его воплощением был некий троянец, сын бога Гермеса. Гермес – это бог, который своим жезлом вводит души в царство мертвых.
Пифагор не только говорил о себе эти странные вещи, но у него была своя школа, целый тайный союз, и люди, приходившие к нему учиться, проходили аскетическое послушание. Они в течение нескольких лет должны были молчать, есть только растительную пищу, из которой почему-то вдобавок были исключены еще и бобы. И вот после того, как они прошли испытание молчанием и определенные почти магические дыхательные практики, они начинали вспоминать свои прежние рождения. В этих описаниях отсутствует погружение в транс, нет плясок с бубном, но есть какие-то вещи, явно напоминающие шаманские практики.
Нельзя не вспомнить и об Орфее, который был музыкантом и, как все знают, любил Эвридику. Менее известно, что он был фракийцем, то есть родом как раз из тех мест, через которые, похоже, некие шаманские представления шли в Грецию. Орфей так прекрасно пел, что звери его слушали и подчинялись ему. Орфей спустился в царство мертвых, и все мы знаем, что он почти вывел Эвридику из царства мертвых, но в последний момент обернулся, и она исчезла. Но среди многих версий истории Орфея есть по крайней мере одна, в которой он все же выводит ее из обители мертвых, – и тогда он уже просто полноценный шаман, который спустился в царство мертвых и сумел душу вернуть оттуда, как это делала маньчжурская шаманка.
Проявление этих шаманских представлений и практик можно найти едва ли не в любой цивилизации. Есть огромное количество христианских мистиков, среди которых имеет смысл вспомнить, например, святого Иосифа (Джузеппе) Купертинского, монаха ордена францисканцев, жившего в XVII веке в Италии. Считалось, что он умел летать, – и это описание очень похоже на известные описания шаманов. Он взлетал и сидел на ветке, как птичка, и ветка не гнулась под его весом. При этом он отличался ужасной глупостью – ничему не выучился, ничего не понимал. Но он был очень религиозным человеком, и иногда, когда молился, впадал в экстаз. И вот, когда он молился святому Франциску в день его памяти, или когда его захотел видеть папа римский, – то есть в минуты особой экзальтации, – он вдруг взлетал и летал какое-то время. Потом этим феноменом, естественно, заинтересовалась инквизиция, и он перестал летать, очевидно, его восторги поугасли. Это очень интересные рассказы, независимо от того, насколько они правдивы.
Среди индейцев пайют в штате Невада было такое странное движение, когда в конце XIX века несколько проповедников, соединив какие-то древние представления с уже впитанными христианскими идеями, принялись пророчествовать, что скоро придет конец света, случится страшное землетрясение, в котором все белые погибнут. Незадолго до этого начался подъем освободительного движения среди индейцев. Потом прокатились слухи о том, что все люди погибнут, уйдут под землю, но индейцы выйдут совершенно обновленными. После этого наступит прекрасная жизнь. И здесь мы снова видим этот образ шаманского умирания и воскресения. Естественно, можно сказать, что так преломлялись христианские представления о страшном суде, но существенно скорректированные обстоятельствами места и времени. Для того чтобы приблизить это перерождение, следовало, с одной стороны, быть благочестивыми, добрыми, благородными, а с другой – надо было танцевать «Танец призраков» (ghosts dance), то есть танец с духами, с племенными предками. Судя по всему, последователи этого эзотерического культа, правда, полуподпольно существуют и до сих пор. Когда они танцевали в кругу экстатические или, как их еще называют, пророческие танцы, предполагалось, что с ними вместе танцуют духи. Это тоже своеобразное проявление, в общем-то, шаманских практик, которые в Америке очень хорошо сохранялись.
Но что касается сегодняшнего шаманства, оно, конечно, вызывает множество вопросов и дает основания для скепсиса. Один исследователь резонно написал, что у первобытных людей рациональное начало было развито куда слабее, чем у нас, куда больше были развиты совершенно другие способности. Это, кстати, отсылает к работам Карла Густава Юнга по коллективному бессознательному, где он описывает как раз то, как, по его мнению, устроено наше бессознательное, которое вдруг по-разному активизируется в разных обстоятельствах. Он приводит пример, когда некий христианский святой, узрев Троицу, так переменился, что никто не мог смотреть на его лицо без ужаса. Юнг считает, что таким образом в этом человеке проявилось страшное коллективное бессознательное. Но можно вспомнить и о том, как меняются лица шаманов всякий раз, когда они переживают свой опыт преображения. Тут тоже можно увидеть переход в другое состояние. В Сибири, в Монголии, на Алтае шаманские практики были развиты очень сильно и живы до сегодняшнего дня. С одной стороны, здесь уходящая в невероятную глубину веков традиция. С другой стороны, конечно, в советское время она была намеренно прервана. На Алтае и во многих других местах в 20-е годы прошлого века шаманов сначала даже поддерживали, описывали с симпатией как проявление народного духа, потому что главный вектор антирелигиозной борьбы был направлен против христианской церкви. Но уже к 30-м годам от этой терпимости к шаманизму отказались и, конечно, большую часть шаманов репрессировали, а положение тех, кто выжил и вернулся в 50–60-е годы, было очень сложным. С одной стороны, они оставались шаманами, появлялись и новые шаманы, но в советских реалиях сложно представить себе, как в каком-нибудь многоквартирном доме человек будет одеваться в одежду, изображающую птицу или скелет, и плясать с бубном. Поэтому шаманские практики сохранялись, но в очень редуцированном виде, без бубнов, без костюмов, и традиция очевидным образом угасала. А когда в 90-е годы формальные запреты были сняты, маргинализированная традиция стала возрождаться уже на новых основаниях, сливаясь с эзотерическими течениями, трансформируясь под влиянием новых представлений.
У меня есть ощущение, что еще недавно безумно популярное учение Карлоса Кастанеды уже уходит в прошлое, хотя еще пару десятилетий назад книги его выходили миллионными тиражами, у него были тысячи последователей, безоговорочно веривших, что этот человек общался с шаманом по имени дон Хуан, который открыл ему великую мудрость и научил медитировать. Но все антропологи еще при жизни Кастанеды говорили и писали много раз, что учение его эклектично, что у него громоздится ошибка на ошибке, что он явно не был у индейцев яки, что он использует неверные понятия, не те слова. То есть он написал некое общее эзотерическое рассуждение, сделав вид, что действительно путешествовал где-то по джунглям, общался с доном Хуаном, чему поверили миллионы людей. Это, наверное, тоже в некотором роде развитие шаманизма, но уже нечто совершенно иное, выросшее на другой культурной почве. Хотя, безусловно, в каких-то местах представления о возможности общения с духами остаются удивительно живыми и аутентичными.
Иоанн Креститель. Икона. Македония. XIV–XV вв.
Однажды с группой проекта «Путешествие с Тамарой Эйдельман» мы приехали в Мексику, в Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас – современный город с отелями, транспортом, с интернетом и памятниками старины, а потом отправились дальше. В получасе езды от него мы оказались в другом городке, который называется Сан-Хуан-де-Чамула – в честь Иоанна Крестителя, как понятно из названия. Католическая церковь в Латинской Америке очень сильна, а здешние жители с гордостью считают, что в этом месте Иоанн Креститель, каким-то образом добравшись в Мексику, победил некое чудище. Потому-то город и посвящен Сан-Хуану. Несколько десятилетий назад в городе Сан-Кристобаль стали строить завод Coca-Cola, для производства требовалось очень много воды, и местные источники стали слабеть, что не нравилось местным жителям. Тогда менеджеры компании Coca-Cola вступили в контакт с касиками – вождями племени, живущего в этих местах, и стали поставлять им огромные количества напитка, а те со своей стороны начали объяснять людям из своего племени, что Coca-Cola – священный напиток, потому что испивший его обретает способность отгонять злых духов. Люди поверили в это, и удачный маркетинговый ход позволил не просто наладить и сохранить производство Coca-Cola: с тех пор индейцы используют напиток в своих обрядах (как они считают, христианских).
Нам посчастливилось познакомиться с этими обрядами. В день нашего приезда в крошечном и грязном Сан-Хуане был праздник, поэтому все были пьяны, на пыльной площади играл оркестр, напоминая какую-то картинку то ли из фильмов Родригеса, то ли из романа Джека Лондона. Дело происходило на том самом месте, где Иоанн Креститель якобы победил чудовище. Зайдя в церковь, мы попали в совершенно иной мир, в невероятно красивое полутемное пространство, заполненное белыми цветами, с огромным количеством свечей, с изображениями христианских святых. У этих святых, что характерно, на груди висят вогнутые зеркала, примерно такие, какие сегодня археологи находят в древних захоронениях народа ольмеков. И самое интересное, что множество людей молились в этой прекрасной, как бы христианской церкви, как водится в католической церкви, здесь много маленьких приделов и алтарей, где можно молиться разным святым. И вот в церковь входит индейская семья, ведя с собой не то чтобы шамана – тут нет слова «шаман», это знахарь, лекарь, какой-то человек, знающий, как следует обходиться с духами. Маленькая компания зажигает свечки, вокруг расставляются священные бутылки Coca-Cola. С собой они принесли живую курицу, причем это не может быть курица из питомника, – она должна быть выращена дома, воспитана на свободе, она бегала по улице. Знахарь ничего не читает. Он обращается к духам, затем этой курицей трет больное место. Потом он сворачивает курице шею – очень важно, чтобы во время церемонии не пролилась кровь, это тоже очень древнее представление о волшебной силе крови, – а затем курицу хоронят в специально отведенном для этого месте. Ватикан не признает эту общину частью католической церкви, и, в общем, наверное, это можно понять. Но вместе с тем невероятная красота и какая-то потрясающая древность того обряда, который вершился здесь, на наших глазах, производили очень сильное впечатление – может быть, сильнейшее в моей жизни. Несмотря на Coca-Cola, несмотря на нелепый духовой оркестр снаружи, было ощущение, что у этих людей сохранились древние представления об общении с духами. Так что, конечно, первобытные представления о возможностях контакта с потусторонним, о его непосредственном влиянии на нашу жизнь в какой-то мере еще продолжают существовать в нашем сегодняшнем мире. Сколько они продержатся, будут ли они сохраняться вечно, претерпевая какие-то изменения, или уйдут под воздействием цивилизации, – нам только предстоит увидеть.
Ритуалы и праздники: как они появились и для чего нужны
Поговорим о праздниках – о том, почему это дело далеко не праздное, а чрезвычайно важное, непосредственно связанное с представлениями древних людей об устройстве мира.
Особое внимание – в силу их особой важности – стоит уделить зимним праздникам. Рождество, Новый год, иудейская Ханука, римские Сатурналии, скандинавский и германский Йоль – очень разные, а в то же время чрезвычайно схожие. Почему зимние праздники особо важны, мы тоже расскажем. Почему-то в середине зимы очень хочется праздновать. Вот об этих праздниках и поговорим.
Солнечный цикл и ритуалы помощи при переходах
И начну я очень-очень издалека, с тех мест, где, вроде бы, и зимы-то никакой нет.
В Древнем Египте верили, что бог Ра каждый день выплывает в своей волшебной ладье на небо, а вечером вместе с Солнцем спускается под землю. Там, под землей, есть другой Египет, точнее, его отражение – царство мертвых. Там течет подземный Нил. Но там солнечного бога Ра подстерегает страшный змей Апоп, и каждую ночь Ра сражается с Апопом. И, конечно же, побеждает его, чтобы снова утром подняться на небо, чтобы земной мир продолжался.
Это очень важная история. Она показывает, как в древности (да и сейчас тоже, но в древности это особенно наглядно) люди верили, что вечный круговорот жизни на Земле надо постоянно поддерживать. Вроде бы все катится каждый год по кругу: зима, весна, лето, осень и вновь зима… Или, если мы говорим о Египте, – разливы Нила, сбор урожая, день, ночь, – все повторяется, повторяется и повторяется. Но если люди не будут прикладывать определенные усилия, – например, если они не будут молиться богу Ра, не будут приносить жертвы, – то, может быть, в какой-то момент у Ра не хватит сил победить Апопа. И, может быть, на следующий день Солнце не встанет, день не начнется. Наступит вечная ночь. С этим же связаны представления о том, что крик птицы (кукабарра в Австралии или петуха в Европе) призывает солнце, о чем речь идет в главе о древнейших формах религии.
В четко определенные периоды требуется постоянно совершать очень важные ритуалы. Разумеется, продолжение жизни зависит не только от них: боги придумали этот неизменный круговорот, но в силах людей повторять необходимые действия и помогать таким образом этим сверхъестественным силам, как бы они ни назывались.
Н. И. Толстой в своих работах о славянских верованиях заметил очень интересную вещь. Как известно, в представлении многих народов мир движется по кругу, что связано с движением Солнца. У древних славян это движение связано с четырьмя точками координат. Есть верхняя точка, максимум солнечной силы в году, – это Купала и все, что связано с ним. Есть нижняя точка – это Новый год, Святки, Рождество. Весенняя точка – это Благовещение, по старому календарю это март, что связано с весенним равноденствием и весенними праздниками. Именно в марте когда-то на Руси отмечали Новый год. А осенняя – это Воздвижение, сентябрь. В сентябре тоже в течение долгого времени отмечали Новый год. Это четыре точки, через которые по кругу идет нарастающая сила солнца. Интересно, что болгары вообще считали, что есть два солнца: одно до Благовещения, а другое – после. Это определяет огромное число запретов, связанных с Благовещением.
Бог солнца Ра, сидящий на троне. Стена гробницы Роя. Дра-Абу-эль-Наге. Около 1300 г. до н. э.
Подобно четырем точкам координат, через которые проходит годичный цикл, внутри каждого дня также есть такие точки, через которые идет круг. То есть это полдень и полночь, два очень страшных момента. Полдень – не менее страшный момент, чем полночь, когда солнце переходит из одного состояния в другое. И как параллель к весне и осени есть рассвет и закат, где тоже проходит граница изменяющегося солнца. И здесь тоже есть кусочек, выпадающий из этого плавного течения. Это то, что называют глухой ночью или глухой полночью. Это время от полуночи и до того момента, когда закричат первые петухи. Это тоже разгул всей нечистой силы, то время, которое выпадает из планового течения.
Ра (слева) в образе рыжего кота поражает Апопа (справа). Гробница Апепа. Египет
Если посмотреть на год, на круговорот природы, каким его представляли и еще представляют люди по всей Земле, то мы видим нечто вечно повторяющееся, один цикл сменяет другой, затем снова, и снова, и снова. Это и понятно: сама природа подсказывает нам такой взгляд на вещи. Но в этом вечно повторяющемся круге, в вечно катящемся колесе есть щелочки, этакие трещинки тревожной нестабильности. Когда существует опасность: а ну как вдруг дальше это колесо не пойдет, а вдруг дальше не будет этих уже привычных перемен. Эти точки разрыва в ткани бытия существуют повсюду. Они есть в течение суток. Все мы знаем, когда является нечистая сила. В полночь, конечно. Сколько есть сюжетов – рассказов, фильмов, чего угодно: часы бьют полночь, и что-то происходит. А почему, собственно, не раньше и не позже?
Потому что один день закончился и начался другой. Вот какой-тотакой зазорчик в нашей обычной жизни, когда могут проявлять себя сверхъестественные силы. Мы уже почти позабыли об этом, но у древних славян было представление о том, что и полдень – это тоже страшноватое время. Нам кажется: да, полночь – это понятно, темно, страшно, но чем нехорош полдень? Может быть, дело в том, что Солнце находится на максимальной высоте, вроде бы сильнее всего жарит. А это волшебная вещь, солнечный свет. Может быть, дело в том, что в полдень самые короткие тени – тоже как-то страшновато. Тень всегда имеет некий сакральный смысл. В сказках очень часто встречается: шел человек по дороге и в полдень встретил кого-то – старичка, путника, странную женщину. Конечно, это потом окажется какой-то дух или сверхъестественное существо.
«Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу, в этот час уходят ангелы поклоняться Богу», – писала Мирра Лохвицкая[14]. Но то, что для поэтессы рубежа веков, декадентской эпохи, полдень – это время, когда появляются злые духи, подвергающие ее эротическим искушениям, – конечно, отзвук поэтической переработки чрезвычайно древних верований. Кто такие те, кого в более поздние времена станут называть нечистой силой? Это же древние духи, древние божества, которые никуда не делись. Про них, может быть, немного подзабыли, может быть, стали их называть по-другому. Но вообще-то они всегда оставались в сознании людей. И точно так же, как есть щелочки в иной мир в круговороте годичном и дневном, так есть всегда опасные границы и в пространстве тоже. Порог дома. Почему нельзя разговаривать, передавать вещи через порог? Откуда это наше «не стой на пороге»? Почему, неожиданно вернувшись с полдороги за забытой вещью, надо посмотреть в зеркало? А потому что не стоит лишний раз нарушать, перешагивать через эту границу.
Вспомним замечательную сказку «Бой на Калиновом мосту». Река – это всегда граница между миром живых, нашим обыденным миром, и миром волшебным – может быть, царством мертвых. Миром, откуда выходят странные чудища.
Итак, календарные праздники – это время, когда в мире открывается волшебная щель и к нам выходят те силы. Конечно, они всегда есть, они действуют постоянно, как представлялось древним людям, но в это время они особенно сильны. Эти силы, конечно, связаны с подземным миром. Они могут представляться – в более позднее время – жуткими привидениями. Вот 12 часов бьет, у-у, завывания, кто-то появляется. Конечно, в глубокой древности их побаивались тоже. Но все-таки они нам не чужие – это предки, это деды, дзяды, как сказали бы в Польше или Беларуси. Просто надо соблюдать определенные правила взаимодействия с ними.
Весенние и летние праздники
Такие же границы, ступенечки, пороги есть в течение всего года. Все мы знаем весеннюю границу. Когда зима заканчивается, приходит весна, и все это празднуют, – такова всем нам известная Масленица. Разноликие карнавалы в самых разных странах. Или еврейский Пурим (как правило, выпадающий на март), или персидский Навруз, который отмечают сегодня во многих странах 21 марта – это же все совершенно разные праздники, им даются совершенно разные объяснения. Но здесь везде присутствует карнавальная стихия: люди переодеваются, объедаются, приветствуется ритуальное обжорство. Причем едят не что попало, а обычно жареную выпечку, сладкую, во многих местах – круглую. Или, во всяком случае, какой-то особой, непривычной формы – на Пурим, например, готовят особое треугольное печенье со сладкой начинкой, называемое «уши Амана».
Все мы знаем, что на Масленицу едят блины. Круглый желтый блин, да еще и с медом, да еще и с маслом или белой сметаной. Конечно, это вызывает ассоциации с Солнцем. И мы всегда можем сказать, что масленичная еда – магическая еда: мы помогаем Солнцу набирать силу. Мы не просто объедаемся на Масленицу быстрыми углеводами, – мы помогаем весне прогнать зиму. Мы не случайно сжигаем Масленицу, – этот огонь тоже волшебный и придает силу каким-то солнечным существам. Очень похожие вещи происходят и в других странах.
И если мы подумаем, что блины, которые едят на Масленицу, которые вешают весной, в Троицын день, на березки, чтобы русалки поели, – это ведь тоже, с одной стороны, знак Солнца, а с другой – то, что едят на поминках. Солнце связано с этим вечным круговоротом. Поминки – это не просто оплакивание умершего, а надежда на его возрождение. Даже тот, кто сегодня не верит в загробную жизнь, воскресение, бессмертие души, совершает, не понимая этого, эти древние-древние обряды.
А. М. Васнецов. «Сжигание чучела Масленицы в начале XX века». 1920 г. Фрагмент
У ирландцев был майский Белтайн. Позже было множество других средневековых обрядов, связанных с 1 мая: выборы «майской королевы», Вальпургиева ночь, которая происходит в ночь с 30 апреля на 1 мая. Все это тоже уходит корнями в этот кельтский Белтайн или по крайней мере тесно с ним связано. А при переходе от зимы к весне кельты праздновали Имболк, который уже в христианской Ирландии связали со святой Бригиттой, но который на самом деле, конечно, тоже был посвящен языческим богиням. И эти праздники как будто бы помогают двигать колесо мира, где все должно постоянно повторяться: день сменяется ночью, тьма – светом, и желательно, чтобы так было всегда.
Лето – еще один значимый период, когда солнце имеет огромную власть, а значит, набирают мощь все магические силы природы. И мы можем вспомнить праздник, что на Руси назывался Зелеными святками, а в христианском календаре отождествился с праздником Троицы. Но, конечно, корнями он уходит в куда более глубокие и древние верования. Это время, когда русалки бегают по лесу (об этом мы рассказываем в лекции о славянских мифах), а люди в качестве угощения для них вешали на веточки все те же блины, опять совершая солнечное колдовство.
Ф. Ребер. «Вальпургиева ночь». Около 1910 г.
И, конечно же, всем известен летний день Ивана Купала. Мы помним мрачную, страшную повесть Гоголя «Вечер накануне Ивана Купалы». Оказывается, на Ивана Купалу цветет папоротник, и не просто цветет, а огненным цветом (опять стихия огня). И этот якобы существующий цветок папоротника помогает найти клады. Что такое клады? Это золото, сияющее под землей. Значит, на Купалу мощь Солнца, усиленная колдовством, настолько велика, что помогает сквозь толщу земли видеть золото. А золото, конечно, солнечный металл, поэтому он и откликается. Вся магия построена на существовании связей между похожими вещами (об этом мы говорили в лекции о древнейших формах религии). Вот блин круглый, да еще и желтый – он связан с Солнцем. Золото желтое, сияющее, – и оно тоже связано с Солнцем.
И, конечно, все праздники на Иванов день – день летнего солнцестояния – что славянский Иван Купала, что празднование Иванова дня по всей Европе – сопровождаются разжиганием огромных костров. Так, скажем, в Ирландии сегодня сжигают кучи старой мебели, разводя гигантские костры. Или в Испании, где праздник даже называется «Костры святого Иоанна», запускают фейерверки – грохот и торжество огненной стихии. Костры жгут на финский Юханнус, на латышский Лиго и даже на иранский Тирган. Водить хороводы и прыгать через костры принято на Ивана Купалу. Все это магия, связанная с огнем, тоже выводящая наружу, поддерживающая силу Солнца.
В августе кельты отмечали праздник Лугнасад в честь бога Луга – сияющего бога, который победил врагов. Это, конечно же, праздник сбора урожая. Самое интересное, что в сегодняшней Ирландии до сих пор есть места, где в августе совершают обряды, совершенно явно восходящие к Лугу и к его празднику, хотя, казалось бы: где современная Европа, а где солярные божества?
Карнавалы в начале весны, праздники, связанные с мощью солнца летом, как Ивана Купалы у славян и другие праздники летнего солнцестояния по всей Европе в начале июля, на пике солнечной силы, – это те праздники, которые сохранились у многих народов с древних времен до сих пор.
Г. И. Семирадский. «Ночь накануне Ивана Купалы». 1892 г.
Владимир Яковлевич Пропп, внимательно проанализировав новогодние, рождественские, масленичные и различные весенние обряды начиная со Святок и до Троицы, заметил, что в них очень сильно поминальное начало. Это и блины, которые едят в том числе на поминках, кутья, похороны Масленицы, призывание умруна (смерти) и так далее. После этого наступает Троица, когда вся природа наполнена, напитана жизнью, – и после нее похоронные обряды исчезают. Исследователь обнаружил, что в купальских праздниках, когда весь мир исполнен магии, когда якобы расцветает папоротник, когда можно увидеть подземные клады, черты поминальных ритуалов уже отсутствуют. Дальше следует празднество жатвы, связанное с Велесом: это завивание бороды, вынесение первого снопа, последнего снопа, которые ставят в избу. Он считал, что это все – магия, направленная на процветание в следующем году. А потом снова начинается все связанное с похоронами разных существ и с получением силы от подземного мира.
Осенние праздники: Самайн и Хеллоуин
Знаменитый осенний кельтский праздник Самайн, который потом превратится в Хэллоуин, – это время, когда нормальное, обычное, человеческое течение времени нарушается, время становится хаотическим, холмы раскрываются, оттуда выходят сиды, все волшебное рвется наружу.
В общем, на Самайн волшебные силы являли себя особенно зримо, но это естественно для любого древнего праздника.
И Хэллоуин (почему-то столь осуждаемый сегодня в нашей стране) – просто западноевропейский брат славянских Святок, о которых речь ниже. Просто кельтский Новый год, к которому католической церковью приурочен День всех святых, первое ноября, – это та же самая щель, приоткрывающая связь земного с потусторонним, когда предки получают особую силу. Не случайно на День всех святых идут на кладбище поминать предков – покровителей рода. А в ночь перед этим, конечно же, выходят духи. И поэтому люди одеваются во всякие жуткие костюмы, и поэтому требуют угощения: «Trick or treat». Точно так же, как колядующие требуют гостинцев в ночь перед Рождеством или на Святки. А дальше духи идут по земле. И если все сделано правильно, то потом они возвращаются в свой мир довольные, что их помнят, и готовые помогать.
Когда-то я оказалась на Хэллоуин, или, точнее, на День всех святых, – бесспорно христианский праздник – в испанской деревне. И нас предупредили, что ночью будет бить колокол на церкви, пояснив, что цель этого звона – указать душам покойников, что им не следует заходить в деревню, а надо идти на кладбище, потому что это такая ночь, когда мертвецы выходят из могил. И днем этот рассказ прозвучал для нас как интересное фольклорное наблюдение: надо же, в XXI веке сохраняются такие занятные реликты. Естественно, в деревне праздновали, жгли костер, было угощение; для детей это был Хэллоуин, для взрослых, скорее, День всех святых. А потом в 11 часов, когда было уже темно, в церкви стал звонить колокол и размеренно, медленно, гулко звонил больше минуты. Потом так же били в колокол и в 12, потом так же били в час ночи. Надо сказать, что к этому времени уже было очень страшно и хотелось опасливо выглянуть в окошко и посмотреть, а не идут ли там все-таки мертвецы. А колокол говорил с душами покойных: мы вас почтили, мы ели, жгли огонь, мы вместе веселились, а теперь возвращайтесь восвояси, на кладбище. Это было удивительно живое и убедительное воспоминание о древних забытых представлениях.
Тыква – символ осенних праздников Хэллоуна и Ссмайана
Опасность зимы и зимние праздники
Почему зимние праздники особенно важны? Наступление зимы – это, наверное, один из самых главных и самых опасных порогов. Потому что Солнце теряет силу, день становится короче, а тьмы, мрака, холода все больше. А что, если на этот раз не сработает круговорот? Что, если не повернется колесо? Что, если не будет следующего года? Жизнь остановится. Так же, как в Египте: вдруг Апоп однажды победит Ра, и Солнце больше не взойдет? Вдруг холод победит тепло, мрак навсегда потеснит свет, зима не уступит будущей весне?.. Это возможно, если мы не предпримем определенные действия.
И с глубочайших времен в конце осени и в начале зимы совершались обряды, удивительно схожие у самых разных народов.
Йоль
Можно начать с севера, со Скандинавии, с германских народов, где проблема зимы, холода и тьмы особенно остра. Там с незапамятных времен праздновали когда-то зимой – скорее всего, в декабре – праздник Йоль. Его связывают с Одином, одним из имен которого было Йольнир, и с другими скандинавскими богами. Но что для нас важно? Конечно, в эти дни жгли огонь. Конечно, было йольское полено – вообще образ полена, оказывается, связан с Рождеством у самых разных народов.
В Каталонии существует удивительное Рождественское полено, которое можно видеть во всех городах – в огромных размерах или совсем крошечных. Причем это полено немножко очеловеченное: у него есть лицо, ножки, и оно умеет делать очень важную вещь – какать. Сегодня, естественно, это детская игра, хотя на самом деле она совсем не детская. Это полено бьют слегка, шутливо, на глазах у детей. Предполагается, что в этот момент полено должно извергнуть из себя подарки. И родители быстренько подкладывают подарки: вот, детка, полено выкакало для тебя подарок. И это тоже все не случайно. Во Франции рождественское полено – это шоколадный рулет в виде полена, который пекут на праздник.
