Александр Тамоников
Расстрельная сага
Гурам ответил:
– Слушаюсь, командир!
Дервиш указал пальцем на Шалву:
– Ты, брат, делаешь то же самое, но в северо-западном направлении, полностью выводя свою группу из лесного массива, оставив в нем, как и Гурам, хорошо скрытые от противника дозоры или посты наблюдения. Они должны зафиксировать продвижение русских к базе. Но если разведчики противника засекут хоть одного наблюдателя и раскроют наш замысел, то предупреждаю, командира того идиота с ним вместе я лично расстреляю. Мы-то в любом случае сумеем скрыться, но это будет отступление, бегство, позор. А за позор горец платит кровью. Вот и заплатят кровью те, кто допустит промах. Вы меня знаете, слово свое я держу!
Бандиты закивали. Они знали, что у Дервиша не дрогнет рука расстрелять любого человека из отряда, по чьей вине провалится задуманная им операция.
Убедившись в том, что его поняли, Балаев продолжил, бросив взгляд на Омана:
– Ты же, Оман, рассредоточиваешь своих людей на склоне, напротив колодца. Рассредоточиваешь на двух уровнях. В самом начале подъема и в двадцати метрах выше. На каждом уровне по десять бойцов. Сам находишься на тропе наверху.
И добавил:
– Вместе со мной! Вопросы по дислокации групп?
Вопросов ни у кого не оказалось.
Дервиш поднял указательный палец правой руки вверх:
– А теперь особое внимание, братья!
В блиндаже наступила мертвая тишина.
– Взвод, по моим данным, к базе поведут два офицера. Один – командир взвода, а другой – чин постарше! Предупреждаю, по офицерам огня не открывать. Я имею в виду на полное поражение! Мне они нужны живыми! И только живыми. Особенно тот, что постарше! Всем ясно?
Бандиты почти в один голос ответили:
– Ясно, командир!
Балаев бросил карандаш на карту.
– У меня все! Если нет вопросов, готовьте людей к операции. И учтите: на бой со взводом русских – не более десять минут. После чего экстренный отход на новую базу! Свободны. Али и Заид, задержитесь.
Как только командиры диверсионных групп покинули блиндаж, Дервиш обратился к заместителю:
– Тебе, Али, предстоит проконтролировать подготовку отряда к завтрашним действиям, а также лично проверить скрытость установления постов обнаружения противника в лесу. Лично, Али! Я должен быть уверен, что русские разведчики не засекут их. От этого зависит очень многое!
– Я понял тебя, Умар. Сделаю.
– Сделай, брат, очень тебя прошу. Иди.
Заместитель вышел на улицу, оставив в штабном отсеке Дервиша с помощником.
Балаев взглянул на Заида:
– Ну а тебе, мой верный друг, вместе со своими гвардейцами предстоит выполнить, пожалуй, самую главную задачу во всей операции, а именно: во-первых, наказать «вертушки», если их успеют навести на цель и они ударят по бывшей базе. Для чего на вершину хребта отправить операторов ПЗРК. Во-вторых, взять живым и по возможности невредимым старшего русского офицера!
– Сколько человек для этого я могу привлечь?
– Всех! Всех десятерых.
– А как же ты без охраны?
– Обойдусь. Ты мне офицера возьми, а о себе я позабочусь сам. Запомни: этот офицер очень хитер, он имеет богатейший опыт боевых действий в различных условиях. Тебе надо сразу вычислить его из состава взвода и не спускать с него глаз до момента захвата. Так просто его не взять. Надо загнать его в угол и навалиться всем скопом, не дав ему возможности ни отбиться в рукопашной, приемами которой он владеет в совершенстве, ни подорвать себя гранатой, что офицер не задумываясь попытается сделать, поняв, что обречен. Так что задача перед тобой, Заид, стоит сложная. Отнесись к ней как можно серьезнее! Приведешь ко мне этого офицера – награжу щедро, упустишь – не обессудь… Хотя, если ты допустишь малейший промах, русский сам превратит тебя в труп. Легко, быстро и даже без оружия. Тебе все понятно, Заид?
– Понятно, командир!
– Отработай с подчиненными варианты захвата этого офицера сегодня же, определи, как и где будешь брать его. Проведи тренировку на местности. Это не помешает. В общем, используй время с пользой. Иди, брат! Охрану блиндажа сними, оставь одного связиста и предупреди, чтобы ко мне до четырех утра никого не пускал! Я хочу побыть в одиночестве.
– Слушаюсь, командир!
Дервиш остался в блиндаже один. Достал из кармана пачку «Мальборо», закурил, задумавшись. И думал он сейчас, как ни странно, не о том, как провести операцию по уничтожению русского взвода, а о человеке, который приведет этот взвод сюда. Балаев думал о Сергее Солоухове, иногда чему-то улыбаясь, иногда печально глядя на дым сигареты. Многие подчиненные удивились бы, узнав, о чем перед предстоящим боем думает их командир.
Постепенно стемнело и лагерь затих. Наступила ночь, и в отряде не спали лишь бойцы передовых постов и сам главарь. Лишь в час Балаев прилег на кровать и, не раздеваясь, уснул. Спать ему предстояло менее трех часов.
Глава 3
Углубившись в лесной массив, разведка в составе первого отделения в 10.40 доложила о том, что северо-восточная часть леса в секторе, охватывающем по ширине и глубине пятьсот метров, «чиста». Командир отделения сержант Чупин запросил Солоухова о порядке дальнейших действий. Майор приказал занять оборону, остальному личному составу также войти в «зеленку». Что было тут же быстро сделано. Сориентировавшись по карте, Сергей подозвал к себе взводного, приказав начать марш до промежуточного рубежа, соблюдая меры повышенной безопасности. Разведывательный взвод начал выдвижение к району боевого применения. О чем с сопки с позиции, замаскированной кустарником, к перевалу пошла информация наблюдателей боевиков.
Спустя десять минут три вертолета «Ми-8» приземлились рядом с селением Гатани. Из двух винтокрылых машин высадились два взвода внутренних войск, сразу начав окружение поселка. О чем также было своевременно сообщено Дервишу.
Главарь бандитов довольно усмехнулся, задал несколько уточняющих вопросов своим наблюдателям и вышел из блиндажа. Посмотрел на чистое, без единого облачка, небо. Большая игра началась. Кто в ней победит? Даже при том, что Дервиш имел инициативу и практически все козыри в этой игре, результат ее мог предсказать, пожалуй, только один Аллах. Все же разведывательный взвод вел не кто-нибудь, а сам майор Солоухов.
Пока бойцы внутренних войск прочесывали дворы селения Гатани, проведя таким образом отвлекающий маневр, разведчики Сергея все глубже уходили в лес. Шел взвод осторожно, разбитый не только на отделения, но и на боевые двойки флангового и тылового прикрытия. Передвигаясь со средней скоростью примерно четыре километра в час, подразделение Солоухова достигло промежуточного рубежа марша строго по графику, в 12.00.
В это же время взводы внутренних войск закончили «зачистку» чеченского селения с прилегающими к нему территориями и, не обнаружив ничего, что представляло бы серьезный интерес, отошли к вертолетам. Чеченец, по информации осведомителя, встречавший банду, был задержан, но после допроса и тщательной проверки документов отпущен. Он сумел доказать, что вынужденно, под страхом смерти, принял отряд Дервиша, указав сторону, куда тот впоследствии после обеда ушел на «конфискованных» у местного кооператива грузовых машинах. Туда была послана «вертушка», пилоты которой буквально через несколько минут доложили о том, что «ГАЗ-66», захваченные бандитами, стоят возле каньона. Боевики Дервиша бросили их. Бойцам сил МВД больше нечего было делать в селении, да и главную свою задачу они выполнили, поэтому взводы погрузились на вертолеты, и те ушли на север. Где в долине, в сорока километрах от Гатани, имея подлетное время до перевала примерно десять-пятнадцать минут, они вновь приземлились в ожидании приказа.
Бойцы же Солоухова расположились на двухчасовой привал. В целях обеспечения охранения майор приказал старшему лейтенанту установить по всем направлениям дозоры на удалении в сто – сто пятьдесят метров, постоянно меняя их и поддерживая с ними обычную связь. Не успели дозоры занять позиции, как Сергея вызвал все тот же сержант Чупин, в чью задачу входило перекрыть подступы к отдыхающему взводу со стороны перевала.
– Поиск-32, я – Дозор-24, как слышите, я – Дозор-24, прием!
Майор ответил:
– Я – Поиск-32, слышу хорошо. Что у тебя, Дозор?
– Обнаружен родник!
– Понял, Дозор-24, выдвигаюсь к тебе!
Вызвав командира взвода и сапера, Солоухов повел их к обнаруженному источнику.
Обследовав родник, заросший высокой осокой, сапер указал на то, что вода, бьющая из-под земли, по естественному, а возможно, и искусственно сооруженному короткому желобу вновь уходит под землю, в дыру, похожую на нору.
Солоухов отстранил рядового, наклонившись над желобом. С подобными вещами он сталкивался не в первый раз. Боевики, оборудуя базу или временные лагеря, были в состоянии надолго запастись продовольствием, а вот водой – нет, поэтому, как правило, устраивали свои укрытия вблизи естественных источников, будь то горные реки, ручьи или вот такие родники. Отведя от них скрытые каналы к базе. Если логово Дервиша, как предполагало командование дивизии, находится в квадрате 133, то этот родник вполне мог являться главным источником подачи воды на базу. А следовательно, иметь скрытый канал. Достав нож, Солоухов расширил отверстие и увидел то, что надеялся увидеть – воронку уходящего под землю гофрированного шланга, куда и стекала вода из родника. Сергей приказал саперу:
– А ну-ка раскрой трубопровод, только аккуратно, не повредив шланг или стоки, а также не налети на «сюрприз».
Рядовой выполнил поставленную задачу, и через двадцать минут офицеры наблюдали уходящий к перевалу шланг длиной метров в пятнадцать. Дальнейшие раскопки вести не имело смысла, главное теперь было не «потерять» трубопровод из вида, а он мог в любом месте вильнуть в сторону. Этот шланг являлся надежным ориентиром для выхода к лагерю противника, но использование его предусматривало крайнее повышение бдительности, так как бандиты практически всегда наряду с маскировкой таких вот каналов производили и минирование подходов к нему. Поэтому, оставив дозор у родника и вернувшись к подразделению, Солоухов приказал старшему лейтенанту Рыкову быстро сформировать специальный передовой разведывательный дозор, которому следовало идти по трубопроводу до выхода из «зеленки», естественно, если сам лагерь Дервиша не базировался в лесу. Но это вряд ли. За массивом, судя по карте, через каких-то метров пятьдесят начинался склон Шаройского перевала, густо заросшего растительностью. По личному опыту майор знал, что такие перевалы могут быть многоступенчатыми, то есть подниматься до скал не по прямой, а чередуясь: склон – терраса, склон – терраса. Вот на этих террасах боевики и оборудовали свои стоянки, иногда один отряд в нескольких местах, что зависело от конкретной местности. Или если склон все же представлял собой достаточно крутой отвес, то лагерь разбивался у подножия, имея перед собой открытый участок местности. Затем минировались подходы, устанавливался контроль над «зеленкой» и оборудовались на склонах огневые точки, дабы не дать противнику, прорвав заслоны охранения, сблизиться с основными позициями базы и успеть отразить атаку врага, который, по специфике действий против отдельных банд, многочисленным быть не мог.
Перестроив взвод, не нарушая графика, майор Солоухов ровно в 14.00 отдал приказ на продолжение марша, который с этой минуты имел строго определенное направление – в сторону укладки трубопровода. До выхода на окраину лесного массива разведчикам предстояло пройти пять километров, но, с учетом изменившейся обстановки, время на продвижение по лесу пришлось увеличить и назначить новый срок прибытия к конечному пункту всего марша на 17.00, вместо запланированных шестнадцати часов.
Балаев поднялся в 3.50. На улице уже забрезжил рассвет. Три часа сна восстановили тренированный организм главаря бандформирования, и все же Умар чувствовал себя неважно. Он знал, что после ледяного душа дискомфорт пройдет, и он обретет ту форму, которая была присуща ему всегда.
Выкурив сигарету, он затоптал окурок в каменистом грунте собственного укрытия, продолжив безвольно сидеть на кровати, глядя на карту, висевшую над столом, но не видя ее. Из непонятного оцепенения главаря банды вывел один из его телохранителей, боец Заида. Ровно в 4.00 тот, отбросив полог спального отсека, вошел к Балаеву. Но стушевался, увидев командира одетым (охранник не мог знать, что Дервиш со вчерашнего дня не раздевался) и сидящим на солдатской кровати:
– Извините, Умар, я не знал, что вы уже встали!
Сбросив оцепенение, Балаев резко поднялся:
– Все в порядке, Юнус. Поднимайте лагерь.
– Внизу уже объявлен подъем, командир.
– Хорошо. Иди.
Телохранитель удалился.
Балаев сбросил с себя одежду, в одних плавках вышел из блиндажа, прошел к отвесной скале, где был оборудован душ, представляющий собой бочку с водой, закрепленную на деревянных столбах. Открыв вентиль, встал под струи остывшей за ночь воды. Почувствовал, как бодрость и привычное состояние возвращаются к нему. Простояв под душем около десяти минут, растерся полотенцем. Вот сейчас он стал прежним Дервишем, человеком-волком, готовым к прыжку на свою жертву. Переодевшись в блиндаже, он вновь вышел на улицу. На востоке быстро поднималось яркое солнце. Его лучи начали нагревать воздух. Дервиш достал из кармана куртки портативную рацию, запросил:
– Гурам! Я – Дервиш! Ответь!
Рация работала в радиусе трех километров, и переговоры противник, которого еще не было в квадрате 133, услышать, естественно, не мог. Командир второй диверсионной группы ответил:
– Слушаю тебя, командир.
– Ты начал прокладку коридора через минное поле вдоль трубопровода?
– Начал, Умар. Только, знаешь, думаю, а не увеличить ли нам его? Ведь русские могут перед выходом к перевалу рассредоточиться в цепь, а значит, солдаты разойдутся метров на сто пятьдесят, если не больше?
Подумав, Балаев проговорил:
– Нет, Гурам, их командир не допустит такой оплошности. Только идиот станет выводить на неизвестный рубеж подразделение цепью, рискуя подвергнуть его уничтожению одной атакой с фронта. А офицер, ведущий взвод, далеко не идиот! Он разведет подразделение, это несомненно, но по отделениям. Вперед пустит одно, а два других, дозорами, оставит в «зеленке».
Гурам заметил:
– Ты так говоришь о русском офицере, будто знаешь его.
– Гурам, действия русских подсказывает логика. А насчет офицера? Федералы не послали бы со взводом дилетанта. Они усилили взвод старшим офицером, имеющим большой опыт боевых действий в лесу. И этот майор не допустит ошибки. Точнее, не допустил бы, но он не знает, что предан. Своими же предан. И… как следствие, обречен на гибель вместе с подчиненными.
В голосе командира Гурам услышал нотки сожаления. Это удивило чеченца, он спросил:
– Ты как будто жалеешь о том, что у нас все идет по плану и русские медленно ползут в засаду.
– Нет, брат, я ни о чем не жалею. Просто мне всегда, и ты это знаешь, было противно предательство. Я презираю предателей, хотя… пользуюсь их услугами. Без этого, к сожалению, на войне не обойтись. Но хватит разговоров. Проход сделать шириной в пятьдесят метров, после чего отход к большому оврагу.
– Выполняю, Умар!
Балаев переключился на командира третьей своей диверсионной группы:
– Шалва! Слышишь меня?
– Слышу, Умар!
– Ты где?
– Отхожу, как и было приказано, на северо-запад!
– Продолжай движение, но из массива, как было решено вчера, не выходи. Рассредоточь людей в кустах на окраине «зеленки». Так будет безопаснее.
– Я сам думал об этом и хотел просить разрешения не покидать лес. Но ты, как всегда, опередил события, приняв мудрое решение.
– Перестань, Шалва, сейчас не до хвалебных речей. Делай, что сказано.
– Слушаюсь.
Отключив рацию, Балаев прошел до тропы, спускающейся, петляя, к основанию склона, к колодцу. Увидел, как на двух уровнях маскируются бойцы Омана. Они все делали согласно ранее полученному приказу, и Умар не стал вмешиваться в их действия. Он вызвал командира своих телохранителей и личного резерва.
– Заид?
– Да, Умар?
– Как дела, гвардеец?
– Все по плану! Операторы ПЗРК полезли на хребет! Где-то через часа два будут на вершине, я веду остальных бойцов на восток для обработки вариантов пленения нужного тебе старшего офицера русских.
– Хорошо. Но почему Юнус продолжает оставаться у блиндажа? Я же приказал тебе задействовать весь резерв! В чем дело, Заид?
– Можешь делать со мной, что хочешь, Умар, я в твоей власти, но оставить одного командира отряда не мог. Все же, кроме руководства резервом, я продолжаю отвечать за жизнь господина Балаева. И это твой приказ. Так что не обессудь, Умар. Впрочем, ты всегда можешь наказать меня за своеволие, хоть сейчас.
Балаев усмехнулся:
– Нет, Заид, наказывать тебя я пока не буду, а вот Юнуса встречай. Он немедленно присоединится к твоей группе. Все.
Повернувшись к телохранителю, Дервиш приказал:
– Юнус! Иди вниз, затем на восток. В лесу встретишь своих, с ними и останешься.
Телохранитель покорно поклонился и начал спуск к лесу.
В 10.45 Балаев принял доклад наблюдателей, расположившихся в северо-восточном секторе квадрата 133, о высадке взвода российских солдат численностью двадцать шесть человек, среди которых были отмечены два офицера. Подразделение русских, проведя разведку, вошло в лес. Дервиш приказал, выждав десять минут, начать осторожное и скрытное преследование противника, докладывая по необходимости обо всем, что будет сопровождать взвод на марше.
После сообщения людей Омана через двенадцать минут прошел вызов из Гатани. Также по спутниковому каналу:
– Дервиш! Мохаммед!
Балаев ответил:
– На связи, брат.
– Прилетели к нам «вертушки» неверных. Три штуки. Приземлились за околицей селения.
– Дальше?
– Сейчас высаживается десант, из двух машин. Одно подразделение сразу пошло в обход села, окружая его. Второе, скорее всего, займется «зачисткой».
– Я понял тебя, Мохаммед. Напоминаю: надежно спрячь спутниковый телефон и приготовься к нелицеприятному разговору с российскими ментами. Что говорить, знаешь. Стой на своем. Да поможет тебе Аллах.
– Не волнуйся, Умар, все будет хорошо.
– Надеюсь. Как только катавасия в Гатани закончится, сообщи мне о действиях русских.
Отключив телефон, Дервиш выругался. Черт, он совсем забыл узнать, как вооружены сами «вертушки»! А ведь хотел спросить. Но забыл. Это плохо. Это говорит о том, что он расслабился. Балаев встряхнулся. Вновь вызвал наблюдателей с места высадки разведвзвода.
– Амин! Как слышишь меня?
– Слышу тебя хорошо, командир!
– Один вопрос: вертолеты барражировали над тобой, имея на пилонах бомбы или кассеты с реактивными снарядами?
– Да. На всех трех машинах висели кассеты.
– Хорошо. Выполняй задачу, отбой.
Дервиш задумался. «Ми-8» оснащены вооружением, позволяющим провести воздушный налет. Но будут ли их использовать русские для уничтожения базы на перевале?
По данным предателя в штабе российской дивизии, имеющего кодовое имя Корсар, для конечной обработки цели федералы намерены привлечь вертолеты огневой поддержки. Это «Ми-24», а не «Ми-8». Но противник может привлечь и десантные борта для поддержки воздушной атаки «полосатиков»! Может, но будет ли? Скорее всего, нет, а вот для поддержки сил внутренних войск, если решится на переброску их в помощь армейским разведчикам, задействует «Ми-8» наверняка. Что, в принципе, не принесет российскому командованию никаких результатов.
Умар взглянул на часы. 11.30.
И тут же получил доклад от одного из своих телохранителей, отправленных на вершину перевала. Тот доложил, что операторы переносных зенитно-ракетных комплексов позиции заняли и готовы к отражению воздушного нападения противника. Балаев провел дополнительный инструктаж зенитчиков:
– Мурат, выбрать правильно позиции еще не все. После уничтожения «вертушек» вы должны немедленно и уже по намеченному пути покинуть вершину. В лучшем случае сбить вы сможете только два вертолета, но останется третий. И его экипаж, на глазах у которого погибнут товарищи, непременно нанесет ответный удар по хребту. «Ми-24» способен накрыть огнем весьма обширную территорию, поэтому прямо сейчас определите маршрут очень быстрого выхода из вероятного сектора обстрела. А затем уходите по склону на запад! Ты понял меня, Мурат?
– Так точно, командир. Напарник Базет уже обследует одну из звериных троп. Мы сумеем уйти от русской «вертушки». Ну а если нет, значит, такова воля Аллаха.
– О худшем не думай. Ты должен быть готов к худшему, но уверен в лучшем исходе акции. Это поможет тебе уйти невредимым. О приближении целей я либо сообщу дополнительно, либо, если они объявятся внезапно и с тыла, действуй без промедления самостоятельно.
– Я понял тебя, Умар.
– До встречи на новой базе, брат. Отбой.
Но отключить спутниковый телефон главарь банды не успел. Его вызвали из леса. На этот раз наблюдатель, контролировавший из укрытия родник, единственный источник воды в массиве.
– Умар? Садык.
– Говори.
– Командир, русские вышли к роднику.
Балаев бросил взгляд на часы. Шустро для совершенно незнакомой местности передвигается российский разведывательный взвод. Хотя чему тут удивляться, ведь ведет его Солоухов. Дервиш усмехнулся и спросил:
– Ну и?
– Они… сначала вроде как привал устроили, да и сейчас отдыхают, а во все стороны дозоры послали. Вот передовой и вышел к роднику.
– Что дальше?
– Потом к источнику подошли трое, два офицера и солдат. Они раскопали гофру, командир.
– Ясно! Хорошо, Садык. Находись в укрытии, пока русские не уйдут, потом увидишь Амина с напарником, они идут следом за противником. Присоединишься к ним.
– Я все понял, Умар.
– Выполняй.
Балаев отключил рацию. Так, взвод Солоухова обнаружил трубопровод. Это ориентир для майора. Именно по нему он и поведет после привала взвод, прекрасно зная, КУДА может вывести его замаскированный шланг. Что ж, все пока развивается по плану. Это хорошо.
Ровно в 14.00 майор Солоухов подозвал к себе командира взвода старшего лейтенанта Рыкова:
– Вот что делаем, Слава! Этот трубопровод, без сомнения, ведет к базе боевиков. Туда, куда надо выйти и нам. Но, как правило, подобные каналы подвода воды к своим лагерям «духи» минируют. Поступаем следующим образом. Первое отделение рассредоточиваешь в цепь, с интервалом между бойцами шесть-семь метров, и лично ведешь по трубопроводу, используя сапера. Пусть каждый метр своим щупом протыкает. Шланг из земли не выдергивать. Не дай бог повредить гофру. Это послужит сигналом боевикам о том, что в лесу посторонние. А нам встречаться с «духами» в лесу до перевала нет никакого резона. Согласен?
– Так точно, товарищ майор!
Майор продолжил:
– Второе отделение определяешь в дозоры. Троих бойцов на левый фланг, троих на правый и двоих, во главе с командиром отделения, в замыкание. Третье отделение поведу я. Удаление от дозоров и цепи до третьего отделения на расстоянии визуального контакта. На связь выходить в исключительных случаях, используя закрытую частоту, применяя кодировку. Все понял?
– Понял, товарищ майор.
– Давай, Слава, выполняй, да поживей! Начало марша в 14.15!
Старший лейтенант отдал соответствующие команды, после которых два отделения отошли от места привала, и к начальнику разведки полка подошел командир третьего отделения, представившись:
– Сержант Никитин. Товарищ майор, поступаю в ваше распоряжение!
– Как зовут?
– Юрий!
– Значит, так, Юра. В 14.15 начнем движение. Твое, а вернее, наше отделение, так как я пойду с вами, будет передвигаться компактно сдвоенной колонной. Двигаться в полной готовности, занять позиции для отражения внезапного нападения противника. Другими словами, организовать круговую оборону на участке, где постепенно должен будет, если в этом возникнет необходимость, сосредоточиться весь взвод. Задача ясная?
– Ясная, товарищ майор!
– Люди к маршу готовы?
– Так точно!
– Давай строй их здесь! Отсюда и продолжай марш!
Никитин отошел к подчиненным. Те через минуту предстали перед Солоуховым. Среди бойцов третьего отделения находились и Капустин с Михеевым. Майор подошел к Капустину.
– Как дела, Артем Александрович?
– Нормально, товарищ майор!
– Дружок твой, одногодок Михеев, держится?
– Так точно!
Сергей вздохнул:
– Это хорошо, что держитесь. Но самое главное впереди. То, что было до привала, – ерунда, как говорится, цветочки, а ягодки ждут нас у перевала или раньше.
Майор обернулся к сержанту, взглянул на часы, приказал:
– Никитин, за мной в колонну по двое, марш.
Ровно в 14.15 разведывательный взвод мотострелкового полка N-ской дивизии начал второй этап марша.
…Приняв доклады командиров диверсионных групп, Умар Балаев вызвал по спутниковому аппарату наблюдателей, следующих за российским разведвзводом.
– Амин? Дервиш. Говорить можешь?
– Да, Умар!
– Что русские?
– Сближаются с южной оконечностью леса. Где-то через час должны выйти к колодцу.
– Доложи порядок построения взвода.
– Впереди цепью одно отделение с младшим офицером и сапером. По четыре человека от трубопровода, офицер и сапер идут по гофре, солдат постоянно протыкает грунт щупом. Мин боятся.
– Правильно делают! Значит, офицер с сапером следуют по шлангу, остальные бойцы отделения по четыре человека с каждой стороны от офицера. Я правильно тебя понял, Амин?
– Да, Умар.
– Каков интервал между солдатами этого отделения?
– Метров шесть, семь, а где и восемь.
– Ясно. Далее.
– За первым, на удалении в пятьдесят-шестьдесят метров, следует второе отделение. Оно идет единой группой в колонну по двое, впереди старший офицер.
– Он идет со вторым отделением?
– Точнее, офицер ведет это отделение, да и всем взводом управляет.
– Так. Третье отделение?
– Оно разбито на три группы. Две по три человека следуют во фланговых дозорах, третья, в два бойца, замыкает колонну. Дистанция от дозоров до старшего офицера с его отделением тоже примерно пятьдесят метров.
– Понял тебя, Амин. Благодарю. Продолжай слежение. Да аккуратней там, в лесу, упаси вас Аллах быть обнаруженными русскими.
Боевик заверил главаря:
– Все будет нормально, Умар.
И тихо, скрипуче рассмеялся.
Балаев, бросив: «Конец связи», отключил телефон и задумался. Солоухов повел взвод, используя нестандартное построение походной колонны, вытянув одно из отделений, а по сути, усиленный передовой разведывательный дозор. Идет отделение цепью, по четыре человека с каждой от трубопровода стороны, соблюдая интервал между бойцами в среднем 7 метров. Но ближе к выходу из леса майору придется ужать шеренгу и приблизить дозоры, причиной этому станут густые кустарниковые заросли, в которых визуальный контакт между солдатами значительно ограничится по расстоянию. Следовательно, к проходу в минном поле интервал между солдатами в цепи, если в таком порядке Солоухов до конца поведет взвод, уменьшится в лучшем случае метров до 4 – 5, а это означает, что фронт передового отделения составит 30 – 40 метров. Как раз достаточно, чтобы войти в проход. Но, скорее всего, опытный майор остановит взвод до выхода из «зеленки» и малой группой проведет разведку пространства, отделяющего «зеленку» от начала склона перевала. Остальных бойцов Солоухов рассредоточит таким образом, чтобы подразделение в любую минуту могло отразить нападение противника со всех направлений, то есть он заставит взвод занять круговую оборону. Вопрос: что должен увидеть сам Солоухов, если лично выйдет к колодцу, или взводный, перед которым откроется площадка чистого от растительности предгорья? А увидеть майор или кто-то иной из разведки должен то, что подтвердит наличие в этом секторе базы Дервиша. Вооруженных людей, поднимающихся по тропе на склон. С ведрами воды из колодца. Солоухов сразу смекнет, что собой представляет склон перевала, а именно – просчитает наличие террасы, где и разбит лагерь противника. Но этого майору будет мало для того, чтобы вызвать авиацию. Ему необходимо убедиться в наличии на террасе базы, воочию увидеть ее, а значит, он примет решение на проведение масштабной разведки с охватом части перевала с флангов, а возможно, и подъемом на хребет отдельной группы. А для этого, чтобы не засветить взвод, Солоухов отведет его обратно в «зеленку», оставив у колодца скрытый пост наблюдения, и уже из глубины ночью пустит в рейд разведку. Этого отвода допустить нельзя. Иначе, если взводу удастся укрепиться в лесу, штурмовать его будет губительно. Даже в ослабленном виде, то есть при условии, что Солоухов отправит в рейд половину взвода, остальная половина в состоянии отразить нападение и продержаться десять-пятнадцать минут, которые необходимы до подлета вертолетов с ментами, те далеко от Гатани не ушли. Появление двух полноценных взводов внутренних войск, которых успеет вызвать майор, может кардинально изменить обстановку. И тут рассчитывать на операторов ПЗРК не приходится. Имея задачу высадить десант, «вертушки» просто не войдут в сектор обстрела зенитных комплексов, а проведут десантирование, скорее всего, на западном плоскогорье, там, куда он, Дервиш, собирается отвести свой отряд до подлета «Ми-24». Следовательно, атаковать разведвзвод следует немедленно, как только он выйдет к колодцу. Обозначить себя и тут же атаковать с тыла и фронта, оставив Солоухову проход лишь на восток к балке, начинающейся в лесу и выходящей на равнину! Впрочем, этим проходом воспользуются немногие, единицы. Главное, чтобы сам майор пошел по нему. А он пойдет. При условии рассечения взвода надвое и выдавливания одной его части на западное минное поле, а другой на южное. Солоухов вынужден будет отдать приказ на отход и вызвать вертолеты. Но уже не с десантом внутренних войск, а машины огневой поддержки. Вот те не будут терять время на маневрирование, чтобы выбрать место для посадки, ибо никакой посадки для них не запланировано, а начнут отработку участка, который укажет майор. Следовательно, подойдут к перевалу, где их достанут операторы ПЗРК. Сам Солоухов первым отступать не будет, в сложившейся ситуации он вынужденно возглавит группу прикрытия отхода бойцов на восток. А те налетят на минное поле. Поняв, что бой проигран и зная о наличии вдоль южной оконечности лесного массива полосы минно-взрывных заграждений, он поведет остатки взвода, обходя их. Возможно, майор решится отойти к роднику и оттуда вызвать еще и внутренние войска, но группа Амина не даст ему сделать это, заставив свернуть на восток к балке, где его будет ждать резерв Заида. В это время основные силы отряда уже отойдут на запад, а Заид, захватив майора, сможет скрыться в схроне, что находится в роще, растущей недалеко от основного массива и балки. Схрон надежный, вместительный, хорошо замаскированный. Его даже при тщательном прочесывании местности не обнаружить. И получится, что взвод с «вертушками» попал в засаду, противник ушел, личный состав русских понес колоссальные потери, а майор Солоухов пропал без вести. Как раз то, что и нужно. Но это предположения Балаева. Обоснованные, основанные на тактике ведения подобных боев, а главное – на логике предстоящих событий. Однако Солоухов слишком опытен. Он в состоянии предпринять нестандартный, нелогичный ход, способный кардинально изменить обстановку, реально превратив ее в непредсказуемую и неуправляемую боевиками. И пытаться просчитать возможные варианты действий майора, чей взвод попадет в засаду, никто, кроме самого Солоухова, естественно, не может. Даже он, Дервиш. Остается уповать на то, что уважаемому Сергею Викторовичу Солоухову просто не хватит времени, чтобы что-то предпринять для изменения той обстановки, которая сложится.
