Таша Мисник
В сердце Бостона. Демоны внутри нас
Глава 9. Шестой вопрос
Настоящее время
Бостон
«Шевроле» на автопилоте довозит меня до порта. Я уверен, что Кендалл здесь. Она сбежала специально, чтобы я ее нашел. Ей всегда нравились игры. «Прятки», помимо «десяти вопросов», находились в топе. И она всегда пряталась там, где ее отыскал бы только я.
Бреду между контейнеров к своему месту. У Кендалл нет ключей, значит, она снует где-то рядом. И мои догадки подтверждаются, когда вижу ее у изгороди, отделяющей пролив Массачусетс от порта. Волны бушуют, но Кендалл повисла на жестяных рейках и не двигается.
– Десять вопросов? – Я подхожу плавно и останавливаюсь в паре футов от нее.
– Пять, Бостон. Только пять.
Она не оборачивается, вглядывается куда-то вдаль, и, кажется, ей даже не холодно в этом безумно коротком платье и бесформенной кожаной куртке. Я все равно снимаю с себя пальто, подхожу к Кендалл и осторожно набрасываю его ей на плечи.
– Почему ты здесь? – Я остаюсь стоять сзади.
– А ты почему здесь?
– Мы должны отвечать на вопросы. В этом суть, Кендалл.
– Хотела излечиться, – вздыхает она.
– Получилось? – Засовывая руки в карманы брюк, я чувствую, как холод проникает под рубашку.
– Нет. Кажется, это место действительно не лечит. Ты все придумал.
Нет, просто ты изменила все.
– А я знал, что ты здесь.
– Почему?
– Тебе больше некуда пойти.
Кендалл смеется.
– Ты даже не представляешь, сколько есть мест, в которые я могу пойти. Могу даже там пропасть, если мне захочется.
– Однако ты здесь. И я оказался прав.
– Ты всегда прав, Бостон. – Она сползает с изгороди и поворачивается ко мне лицом. – Всегда правильный. Всегда все знаешь и планируешь наперед. Ты счастлив, Бостон? Нравится такая размеренная жизнь?
– Нравится. – Я смотрю в ее огромные зеленые глаза. – Меня все устраивает.
– Правда? – прищуривается Кендалл.
– Твой пятый вопрос. Хочешь, чтобы я на него ответил?
– Нет, мой пятый вопрос будет таким: ты трахнул сегодня Скай? – Она склоняет голову набок и подходит ближе, пристально смотря мне в глаза.
– Черт, Кендалл… – Я отвожу взгляд в сторону.
– О боже, да… Да, ты трахнул ее! – Кендалл истерически смеется, зажимая рот ладонью. – Ты трахнул ее! И как прошло? Понравилось?
– Это шестой.
– Да мне насрать! – кричит она. – Нравится ее трахать, а, Бостон? Что она стонет, когда кончает? Готова поспорить, что твоя правильная девочка молчит или утыкается лицом в подушку. Глотает стоны, да, Бостон? А хотелось бы, чтобы глотала твой член, не так ли?
– Хватит! – Я хватаю ее за плечи и крепко сжимаю пальцы на своем пальто поверх ее куртки. – Замолчи!
– Какой же ты! – Кендалл отмахивается от моих рук.
– Какой? – Ловлю ее под локоть и резко возвращаю обратно к себе.
– Мудак! – Она орет мне в лицо.
– А Чейз твой не мудак? Так вали к нему! Что ты тут делаешь? Раздвигала бы ноги в его постели за дозу экстази, а не морозила задницу в порту.
Твою ж мать!
Вырвалось.
Я соображаю, что сказал, когда пощечина Кендалл разбивается о мое лицо. Я моментально выпускаю ее из хватки и отшатываюсь в сторону.
Она ударила меня. Моя Кендалл. И я это заслужил. Этого даже мало за то, что я ляпнул.
– Хочу, чтобы ты сдох, – кричит она и бьет меня по лицу еще раз.
– Кендалл, стой! – Я прихожу в себя, когда она пробегает мимо. – Кендалл!
– Пошел на хрен! – Она замахивается, но я перехватываю ее руку. Ловлю за запястье одну, а потом и вторую.
– Что он тебе дал? Это мой третий вопрос.
Кендалл пытается вырваться, но я держу сильно. Нависаю над ней и дышу прямо в лицо. Если бы не правила нашей игры, она бы ударила меня по яйцам и убежала без ответа. Но она всегда соблюдает эти правила, поэтому говорит:
– Ничего серьезного. Я не дура. Просто ради веселья.
– Всегда ради веселья или было что-то больше?
– Не было, – психует она и дергает руками, но я не ослабляю хватку. – Пятый вопрос, Бостон, быстрее. И я уйду отсюда.
– Он правда отлично трахается?
Кендалл замирает. Облизывает губы и смотрит на меня в упор.
– Нет. – Она сбрасывает с плеч мое пальто и бросает его мне в грудь. – Я всегда представляю тебя.
Она убегает, а я остаюсь стоять один как дурак.
Представляет меня?
Святые угодники.
Не знаю, что злит сейчас больше: то, что он трахает ее или то, что это не я.
Она бы этого хотела? Получается, что да. А я бы этого хотел? Два года назад – безусловно. А сейчас – я не признаюсь даже самому себе. Я не могу поступить так со Скайлар. Я ведь ее люблю.
Самобичевание прерывает звонок телефона. Теперь звонит Юджин.
– Ты нашел ее? – беспокоится он.
– Да. Кендалл едет домой. Не волнуйтесь.
– Бостон… – вздыхает Юджин. – Я не знаю, что там у вас произошло, но… Пожалуйста, больше так не расстраивай ее. Она ранимая. Ты же знаешь.
Я сжимаю телефон до хруста.
Ранимая.
Конечно.
И та еще лгунья.
– Прости, Юджи. – Я делаю вид, что сожалею. – Я погорячился. Перед Кендалл уже извинился. Теперь прошу прощения у тебя.
– Ты отличный парень, Бостон. Я знаю тебя с детства и люблю как родного сына. Поэтому… Блин, все мы ошибаемся. Понимаешь, я просто хочу, чтобы моя девочка была счастлива.
– Понимаю. И желаю ей того же.
– Спасибо, что нашел ее.
– Всегда пожалуйста.
Я отключаю вызов и хочу кричать, но вместо этого просто сжимаю кулаки.
Куда она, черт возьми, убежала? Куда ее понесло на этот раз? Я должен отправить Кендалл домой, как и пообещал ее родителям. Поэтому срываюсь на бег. Она не могла далеко уйти.
***
Я нагоняю Кендалл на трассе. Она машет рукой – пытается поймать такси, и психует, когда никто не останавливается. Торможу свою «Шевроле» у обочины и опускаю стекло. Кендалл делает вид, что не замечает меня, и идет дальше. Гордая и упрямая. Независимая. И такая невыносимая, что мне хочется усмирить ее пыл самым постыдным способом – перегнуть через колени и отвесить по ее заднице хороший шлепок.
Она не была такой в пятнадцать. Тогда она хотя бы еще умела слушать. Такое чувство, что она не повзрослела, а наоборот, стала еще более несносным, разбалованным ребенком.
– Садись в машину, Кендалл. – Я медленно следую за ней.
Она фыркает и тычет в мою сторону средний палец.
– Очень по-взрослому, Кендалл Фрай. – Я закатываю глаза. – Прекращай этот цирк и садись в машину.
– Ты еще ногой топни, чтобы звучать более грозно, – шипит она, не останавливаясь, но я все равно еду за ней.
– Сядь в машину. Пожалуйста.
– Все? Грозный Бостон так быстро исчез? А мне только стало весело.
– Рад, что забавляю тебя, но давай ты сядешь в мою машину и потом уже повеселишься. Тут, в теплом салоне, а не на улице в таком коротком платье.
– Волнует, не задувает ли ветер мне в трусики? – продолжает язвить она, не сбавляя шаг.
– Кендалл. – Моя челюсть сжимается.
Перегнуть через колени и шлепнуть. Так сильно, чтобы остался красный отпечаток ладони.
– Так вот, я не ношу трусики.
Мать твою!
Я резко торможу, отключая автопилот. Кендалл хихикает и наконец-то останавливается.
– В машину. Быстро. – Чувствую жар. Кровь начинает бурлить. Воротник рубашки слишком тугой, и я расстегиваю верхнюю пуговицу.
– Не-а, – прищуривается она. – Поеду вон с тем красавчиком.
Только сейчас замечаю, что машина, пролетевшая мимо меня, сдала назад и остановилась чуть дальше.
– Не вздумай. – Во мне кипит злость.
– Поздно. – Кендалл подмигивает мне и бежит к другой тачке.
Какого хрена она делает?! Совсем лишилась ума?!
Я тут же распахиваю дверь «Шевроле» и бегу за ней следом.
– Куда тебе, красотка? – Из серебристой «БМВ» выглядывает какой-то лысый тип и сканирует длинные ноги Кендалл похотливым взглядом. Он оценивает и длину ее платья. Наверняка уже представил, что под ним нет гребаных трусиков.
– Вам не по пути. – Я встреваю между ними и хватаю Кендалл под локоть.
– А это не тебе решать, – огрызается она.
– Малышка, этот придурок достает тебя? – Лысый глушит мотор и собирается выйти из тачки. – Хочешь, чтобы я отделался от него?
Черт. Кендалл всегда создает мне сплошные проблемы.
– Ты идешь со мной. – Не обращая внимания на этого кретина, я пытаюсь потянуть Кендалл за собой.
– Она не хочет идти с тобой. – Не замечаю, как лысый тип оказывается между мной и Кендалл.
Он грубо толкает меня в плечо, и я пячусь назад, упираясь спиной в бок его тачки.
– Слушай, – я моментально распрямляю плечи, – я не хочу драться, ясно? Я просто хочу забрать свою девушку и увезти ее домой.
– Так он твой бойфренд, красотка? – Лысый кивает в сторону Кендалл.
– Нет, – лукаво улыбается она и сверлит меня хитрым взглядом.
– Да твою ж мать, Кендалл! – Я держусь из последних сил. Сегодня она знатно потрепала мне нервы. Хватит. С меня хватит. – Едем домой. Немедленно. – Порываюсь к ней, но не успеваю схватить за руку, потому что путь перегораживает этот лысый качок.
– Она сказала, что ты не ее парень. – Он снова толкает меня, и я отшатываюсь.
Еще раз… Попробуй тронуть меня еще один гребаный раз и…
Лысый наступает, и в этот раз я не позволяю коснуться себя даже пальцем. Перехватываю его правый кулак, бью под дых, потом по ребрам. Слышу хруст костей, и мужик с диким воплем падает на асфальт. Он пытается подняться, но я сгибаю руку и пробиваю болевой локтем ему между лопаток.
– Чего ты добиваешься, Кендалл?! – Я хватаю ее за руку и резко дергаю на себя. – Что ты, мать твою, вытворяешь?! Зачем провоцируешь меня? Зачем?! – кричу на нее, а она улыбается. – Ты ненормальная! Все нервы мне истрепала за каких-то двое суток! Чем я это заслужил? Объясни мне!
Но вместо объяснений мне прилетает удар в затылок. Я падаю и едва успеваю подставить ладонь, чтобы не вписаться лицом в асфальт. Кендалл визжит, а я отключаюсь. Всего на секунду. Но когда прихожу в себя, этого мудака уже нет рядом.
– Черт… – кряхчу я и пытаюсь подняться с влажного асфальта, но чьи-то руки придерживает мою голову.
Мои волосы намокли и липнут к лицу. Нежные пальцы бережно убирают челку со лба. Я морщусь, но открываю глаза. Вижу перед собой заплаканное лицо Кендалл. Она очень напугана и не перестает трогать мое лицо.
– Бостон, ты в порядке? – всхлипывает она. – Этот кретин напал сзади…
– Где он? – Я медленно принимаю вертикальное положение и ощупываю голову.
– Я пригрозила копами, и он уехал. – Она сидит на корточках рядом со мной и накрывает ладонями мои щеки. – Прости меня. Я идиотка. Прости. Я не хотела, чтобы ты пострадал.
– Зачем ты это сделала? – Отрываю ее ладонь от своего лица.
– Хотела… Поиграть. – Она отводит взгляд.
– Меня задолбали твои игры, Кендалл. Я устал. Сплошные игры, правил которых я уже не понимаю.
– Прости меня. – Она опускается мне на колени.
Посреди ночи. Посреди пустой трассы у порта. Посреди ветра и моросящего дождя, когда я сижу на мокром асфальте весь в грязи.
– Прости меня, – шепчет Кендалл мне в губы.
– Что ты делаешь? Я не готов к твоим новым играм.
– То, что между нами, – никогда не было игрой.
Ее теплые губы накрывают мои, и этот поцелуй туманит разум. Я забываю, где нахожусь. Забываю о холоде, дожде и боли от удара. Забываю о драке, о провокациях Кендалл, о наших скандалах за сегодняшний день. Забываю, как сильно она может бесить. Это все растворяется в сладости ее языка.
Ей восемнадцать. Теперь можно. Теперь этот поцелуй не запретный. Теперь нет преград, за которыми я прятал свои желания.
Я обхватываю ее тело и прижимаю к груди. Напористо овладеваю ее губами. Кусаю их и ласкаю языком. Кендалл стонет мне в рот и начинает вращать бедрами, потираясь о мой член. Боги…
– Едем к тебе… – шепчет она сквозь поцелуй. – А по пути проверишь, не соврала ли я насчет трусиков.
Я буквально рычу и сдерживаю себя, чтобы не проверить это прямо сейчас, тут, посреди безлюдной улицы. Вместо этого я впиваюсь пальцами в бедра Кендалл.
И тут меня осеняет.
У меня есть Скайлар.
У Кендалл – гребаный Чейз.
Тогда для чего ей все это? Я просто незакрытый гештальт?
– Едем. Отвезу тебя домой. – Резко поднимаю ее на ноги и встаю сам.
– Да какого?.. – возмущается Кендалл. – Не могу поверить, что ты снова динамишь меня.
– Не могу поверить, что ты снова играешь со мной в свои дурацкие игры. С меня хватит, Кендалл. Хватит, пожалуйста, трахать мне мозг! – Хватаю ее за руку. – Сейчас я отвезу тебя домой, потому что обещал твоим родителям. И все на этом, ясно?
– Вернешься к своей милой девочке в лавандовом шелковом халатике?
– Да. Вернусь. И лягу с ней в нашу постель. А ты делай, что хочешь. С Чейзом или без него. С кайфом для большего веселья или без него. Меня это будет мало волновать после того, как я доставлю тебя в родительский дом.
– Ты жестокий, Бостон… – По ее щеке скатывается слеза. – Я думала, что значу для тебя гораздо больше…
– Я тоже думал, что играю в твоей жизни более важную роль.
***
Всю дорогу до своего дома Кендалл молчит. Я и сам не знаю, что еще могу добавить.
День рождения закончился. Она достигла совершеннолетия. Она готова была отдать мне себя, и я бы принял. Я мечтал об этом, но… Потом она бы уехала. Вместе с Чейзом в свою другую жизнь. Закрыла бы гештальт и выбросила меня из головы. А для меня эта ночь перевернула бы все. Разрушила бы то, что я так долго строил.
Прости, Кендалл, но мы оба выросли из этих сумасшедших игр.
С нас хватит.
Глава 10. Пинок под зад
Настоящее время
Кендалл
Неделя затянувшейся меланхолии.
После того случая в порту не нахожу себе места. Почему-то испытываю отвратительное чувство вины перед Бостоном.
Зря я все это затеяла. Зря.
Зря стащила кольцо из кармана его пальто. Зря. Но я просто растерялась, когда нащупала его. Я испугалась и действовала безрассудно.
Неужели Бостон хочет жениться на ней?
Гребаная Скайлар. Она все испортила. Во всем виновата эта Скайлар. Я не рассчитывала, что у Бостона кто-то появится. Конечно, он красивый и успешный. Он умный, соблазнительный, воспитанный и естественно, что вокруг него постоянно вьются девушки. Но я не предполагала, что он будет в отношениях. Причем серьезных настолько, чтобы купить кольцо. Эта новость сбила меня с ног.
У меня было столько планов. Я летела в Америку не на самолете, нет. На собственных крыльях, предвкушая долгожданную встречу. В животе порхали бабочки. Я представляла, как обниму его. Как он не сдержится и поцелует меня. Преодолеет этот чертов дюйм длиной в три года и уже не сможет оторваться.
Я представляла нашу с ним ночь.
Господи, сколько раз я ее представляла. Не сосчитать. Сколько раз я ласкала себя, думая о Бостоне. Сколько раз кончала с его именем на губах. Сколько раз вспоминала его горячие ладони, напряженные руки, четкие вены. Как его пальцы сжимали меня. Как в фантазиях были везде. Проникали повсюду. Дразнили и заставляли меня стонать.
Я хотела его слишком сильно. Хотела этой ночи. Хотела многих ночей с ним. Хотела почувствовать то, что чувствовала в пятнадцать. Хотела его любви. Хотела наконец узнать, что же там, в глубине его сердца.
А потом, я бы сообщила, что больше не вернусь в Европу.
Но все пошло не по плану. Я запуталась с самого начала, как только увидела ее, Скайлар, стоящую в этом шелковом халате на ступенях его лестницы. Я знаю, куда ведут эти ступени. Я хотела, чтобы туда по ним поднималась я.
Поэтому я попросила Чейза приехать. Я ведь не могла проиграть. Но сейчас мне кажется, что я проиграла самую крупную ставку.
Прячу кольцо обратно под матрас, смахиваю проступившую слезу и возвращаюсь к фотографиям, разбросанным по моей постели.
– Детка, ты в порядке? – В комнату заглядывает папа. – Что-то тебя не слышно.
– Да, пап, все отлично, не переживай.
Папа с прищуром оглядывает меня, сидящую на кровати перед старым альбомом с моими детскими фотографиями, и проходит в мою спальню.
– Это желтое платье ты отказывалась снимать неделями. – Он садится рядом со мной и тычет в фотографию, где мне около трех. – Каждый раз, когда мама собиралась его постирать, ты закатывала истерику.
– А что это за праздник? – Я провожу пальцем по фотографии, на которой запечатлена еще беременная Серена, мама с новорожденной Риверой, Шейн и тринадцатилетний Бостон. Боже мой, он уже тогда был красавцем.
– В тот день приехали в Бостон наши любимые Ноты, – тепло улыбается папа, поддаваясь ностальгии. – И кстати, именно тогда у Серены отошли воды, – смеется он. – Да-да, точно. В тот самый день. В нашем доме. Бостон еще тогда укладывал тебя спать, потому что ты не слезала с его рук.
Папа тычет в другую фотографию с того же дня, где Бостон в своей черной рубашке держит маленькую меня на руках. В этом безумном желтом платье. Мои пальцы путаются в его волосах. Еще бы. Я всегда неровно дышала к его прическе. И была единственной, кому он позволял трогать его челку. Я так гордилась этим.
– У вас все хорошо? – аккуратно спрашивает отец.
– В каком смысле? – Я убираю руку от лица Бостона на фотографии.
– Ну… Вы всегда были так близки, а теперь, после твоего дня рождения, почти не общаетесь. Ты не простила его за ту драку?
– Нет, пап… – вздыхаю. – Бостон не виноват. Он просто все не так понял.
– И что же он не так понял?
– Он думал, что Чейз может обидеть меня.
– А это ведь не так, верно?
– Верно… – Я закрываю альбом.
– Тогда в чем дело? – Отец обнимает меня за плечи.
– Сама не могу понять. Кажется, мы просто выросли.
– Нет, детка, такое не перерастают. Вам просто нужно поговорить. Не знаю, чем он тебя обидел, но дай Бостону шанс. Вы всегда так хорошо ладили. Он любит тебя как родную сестру.
Меня передергивает.
Как родную сестру.
Только не это. Я хочу, чтобы он любил меня как свою девушку. Как Скайлар. Хочу, чтобы он прятал в своем пальто кольцо для меня.
– Поэтому поговори с ним. Ты же знаешь Бостона – он замкнутый парень. Эмоций из него не выдавить. Порой ему нужен хороший пинок под зад. – От слов отца по моему лицу расползается улыбка. – Ты ведь умеешь пинать под зад, детка?
– Лучше, чем ты можешь себе представить.
Папа прижимает меня к груди.
– А теперь развейся. Если Чейз уехал на съемки в Нью-Йорк, это не значит, что ты должна просиживать дома эти классные джинсы.
– Пап, – смеюсь я. – Говоришь как дед.
– Ну тогда: иди оттопырься, детка!
– Еще хуже, – заливаюсь смехом.
– Ты что-то говорила про Лас-Вегас и подружек, кажется.
– Да, но…
– Никаких «но»! Тебе восемнадцать! Разве ты не хочешь официально разорить казино?
– Возможно.
– Возможно? Да я бы в твоем возрасте даже не задумывался, если бы у меня тогда были деньги, конечно. Только много не пей, поняла? И больше не пропадай. Не расстраивай папу, ладно?
– Ни за что. – Целую его в щеку. – Знаешь, что ты самый потрясный папа в мире?
– Не доводи меня до слез, детка.
– Хватит обжиматься. – Дверь в мою комнату открывает мама. – Идемте обедать. А ты, Юджин, не смей плакать. Снова поплыл, – улыбается она.
– Твоя мама – очень суровая женщина, знаешь? – Папа встает с кровати и подходит к маме.
– О да, – подыгрываю я. – Самый настоящий солдат.
– Но я так сильно ее люблю. – Отец обнимает маму за талию и прижимает к себе, отчего она закатывает глаза.
Я улыбаюсь. Хочу так, как они. Хочу такой любви, и чтобы на всю жизнь. Как у них. Как у Серены и Эзры. Хочу, чтобы сердце пылало каждый день. Хочу, чтобы взаимно.
***
Значит, Бостону нужен пинок под зад?
Я не решалась на очередной. Моих провокаций было и так слишком много, но он не сдался. Но раз сошлись карты, Уран ушел в Юпитер, и Вселенная со всеми святыми и моим папой толкают меня на шаг, как я могу противостоять?
Я что-нибудь придумаю и попробую еще один раз. Последний. Но для начала заряжусь удачей в Вегасе.
***
Мы с подругами заселяемся в Bellagio. Пентхаус люкс с двумя спальнями, к сожалению, занят, поэтому мы занимаем два обычных люкса. Да и нам плевать – наши планы на этот уикенд – тратить, пить, играть и не спать сутки напролет. Поэтому, какая разница, в какую кровать упасть для короткого отдыха.
Я надеваю золотистое яркое платье с открытой спиной. Не пышное и не совсем желтое, как в детстве, но тащусь от него так же сильно, как и в свои три от того желтого. Взбиваю кудрявую копну волос, чтобы она казалась еще пышнее. Подчеркиваю зеленые глаза черными стрелками и золотистыми стразами. Скулы выделяю блестками.
Я готова сиять.
Никакой вины на этот уикенд. Только вино. Никаких Бостонов. И город, и человека я оставила на пару дней. Никаких дурных мыслей. Только пустая голова и, возможно, парочка ничего необязывающих поцелуев с незнакомцами, которых я не вспомню наутро.
– Пойдем потратим пару тысяч баксов! – Шона откупоривает шампанское и половину проливает на стол. Пузырчатая пена разлетается по полу, а Шона хохочет, прикрывая большим пальцем горло бутылки.
– Да, девочки! Зажжем этот вечер! – Юко подставляет бокал и свободной рукой шлепает по заднице Еву. – Кендалл, не отставай! Мне, кстати, Чейз передал сюрприз, чтобы мы не скучали в Вегасе, – подмигивает Юко и трясет маленьким прозрачным пакетиком с таблетками. – Оторвемся по полной.
***
Шампанское льется рекой, как и деньги с наших банковских карт. Я трижды проиграла в блэкджек. Рулетка не поддалась мне за все десять раз. Игровые автоматы – скука.
Шона и Ева сцепили каких-то везунчиков у стола для покера, Юко повисла на русском олигархе под пятьдесят, а я приметила бар.
– Бокал шампанского, пожалуйста. – Я забираюсь на стул и встряхиваю волосы рукой.
– Неудачный вечер? – Слева от меня раздается мужской голос. Я поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с симпатичным блондином.
– Не везет мне в этих играх. Спустила уже кучу бабок, – усмехаюсь я, одновременно отмечая заинтересованность в его серых глазах.
– Я тоже. Но я не жалею. Именно за этим сюда и приехал.
– Вот как?
– Ага. – Блондин сексуально улыбается. – Могу я угостить тебя?
– Еще остались деньги? – Мы оба смеемся.
– Ни в чем себе не отказывай. – Он кладет карту на барную стойку, когда бармен приносит мое шампанское. Примечаю, что у парня на безымянном пальце левой руки нет кольца. Значит, холост. Либо снял, как делает тут большинство мужчин. Впрочем, мне-то какое дело.
– Щедро, – прищуриваюсь я.
– Неплохо справился на последних криптовалютных торгах.
– Ого, – вскидываю брови. Сексуальный, молодой, еще и умный. Будет весело. – Я в этой фигне вообще ничего не смыслю.
– Могу тебя научить, если интересно. – Блондин подсаживается ближе.
Я невольно оглядываю его крепкие руки, плотно обтянутые тканью белой рубашки, широкие плечи, волевой, начисто выбритый подбородок… А он очень даже хорош собой. Даже, можно сказать, красив. Жаль, не в моем вкусе, но… Почему бы и нет?
– И как зовут моего будущего наставника?
– Джейсон. Джейсон Барнетт. Можно просто Джей. А тебя?
Я придвигаюсь к его лицу и шепчу на ухо:
– Узнаешь после первого урока.
– Вот эти игры мне нравятся больше, чем блэкджек.
Блондин облизывает губы, и я догадываюсь, что он представляет в своей голове. Наверняка там я уже без платья. Скорее всего на нем сверху. Сначала он посредственно вылижет меня языком, а потом попросит поскакать на его члене.
Но соглашусь в одном: эта игра мне тоже нравится больше, чем блэкджек. Игра, в которой я хожу по краю, а потом посылаю его на хрен. Блондина и его скрюченный член, хоть он и очень мил.
– Где здесь можно потанцевать? – Я прикидываюсь дурочкой, будто не знаю каждый угол этого города. Мы часто заглядывали сюда после съемок в Лос-Анджелесе.
– Идем. – Джейсон спрыгивает с барного стула и берет меня за руку.
– Ты здесь один? – спрашиваю на ходу.
– Нет, с друзьями-коллегами.
– Все брокеры?
– Мы не брокеры, мы трейдеры. И один из нас – наш босс. Владелец собственной монеты.
– Ого. Это вроде как круто. У моего… Эм… Друга… Тоже есть собственная монета. Я ничего не понимаю. Но немного купила. Пишут, что это выгодно.
– А что за монета?
– Ой, – смеюсь я. – Не помню название. Говорю же: ничего в этом не смыслю.
– Не переживай, я тебя понатаскаю.
– Какой самоуверенный. – Следую за блондином в сторону клуба.
Он проводит меня мимо ближайшего – видимо, хочет увести подальше от своих друзей. Меня это смешит.
– Я не мог тебя уже где-то видеть? – громко интересуется он, когда мы врываемся на танцпол.
– Мог, – хихикаю я.
– А где? – Он пытается перекричать биты и прижимается ко мне торсом.
– Угадай.
– Ты точно модель. – Чувствую, как его губы касаются моей шеи.
– Почему?
– Ты очень красивая. – Его руки скользят вдоль моей талии, поддевая платье. Мы двигаемся в такт музыке и сближаемся. – Я точно видел тебя на обложках журналов. Возможно, даже на голограммах.
– Вот как. – Я извиваюсь возле него. Руки Джейсона повторяют изгибы моих форм.
Меня уносит волна экстаза. Я отдаюсь музыке. Чувствую каждый бит. Таблетки Чейза начали действовать в полную силу. Я на пике эйфории. Музыка будто сочится сквозь меня. Пронизывает мое тело, движет им. Мне так хорошо. Руки Джейсона такие теплые, приятные. Скользят по моей обнаженной спине. Мы с ним на одной волне.
Я закрываю глаза. Отдаюсь только прикосновениям. Вижу лицо Бостона. Его руки ласкают меня, и я льну ближе. Выгибаю шею под его поцелуи. Подставляю губы под его губы. Сплетаюсь с его языком и телом в этом безумном танце.
– Бостон… – Мой стон прорывается сквозь поцелуй.
– Откуда ты знаешь, что я из Бостона? – шепчет блондин, облапывая мои бедра.
– Да какая разница?
– Ты права. Пойдем ко мне в номер? У меня пентхаус люкс.
– А нас не побеспокоят твои друзья?
– Не волнуйся.
Джейсон снова целует меня, а я думаю, в какой момент послать этого самоуверенного красавчика на хрен. Когда он почти будет кончать от зажиманий со мной в лифте? Или в номере, когда он спустит свои штаны?
Какие они все противные. Самонадеянные. Тошнит.
Считают, что раз у них есть бабки, то они решают все. Имеют все. Могут брать все, что им вздумается.
Прости, красавчик, сегодня имею тебя я. Я имею больше. Даже бабок. Поэтому решать, чем закончится наш вечер, буду сегодня тоже я.
Но все меняется, когда мы выходим на улицу, и Джейсон отвечает на звонок:
– Бостон, я иду в номер. Не беспокой нас, – он делает акцент на последнем слове.
Бостон.
Сердце пропускает удар.
– Бостон? Ты общался с городом? Алло, прием, вызываю Бостон. – Я шучу тупую шутку, а сама дрожу.
– Ты забавная, – улыбается Джейсон. – Нет, Бостон – мой босс. Имя как город, представляешь. Смешно, правда?
Было бы, если бы я прямо сейчас не видела его перед собой у входа в соседнее казино.
