Тата Кит
Малый повзрослел
Глава 1. Стас
– Фу! Как тёлка на машину насосал.
– Блин, Митяй! Держи канистру ближе и не загораживай свет.
– Виноват, исправился.
– Говорил же тебе, заправляй полный бак. Загород едем, а не на соседнюю улицу. Теперь вот сливай тут с тобой бенз из левых тачек.
Оттолкнул друга в сторону от света фонаря и направил шланг в канистру, чтобы слить немного бензина с малолитражки, которая, очевидно, принадлежала девушке или женщине. Уже хорошо, значит, картечью наши задницы никто не нашпигует. Максимум, что нас ждет – это истерический крик, если хозяйка тачки решит проснуться в час ночи и проверить, как там ее машинка на парковке поживает.
– Стасян, мой монстр не был готов к тому, что нам придется отвозить девчонок обратно в город, – прошипел мне Митяй, поправляя козырек старой кепки.
– А мой рот не был готов к тому, что ему придется сегодня сосать бензин через грязный шланг, – сплюнул горькую слюну и вытер рот рукавом бомбера. – Мог бы и догадаться, что первокурсницы с нами долго не засидятся. Нафига ты их, вообще, позвал?
– Типа, посвящение, – неопределенно пожал плечами Митяй, понимая, что отмазка тянет на три с минусом. – Чё пристал?! Соси молча.
– Я тебе сейчас…
– Эй! А ну отошли от моей машины! – внезапный женский крик заставил нас подпрыгнуть на месте и спешно закрыть канистру, набросить шланг на шею и податься врассыпную.
– Мы не со зла, – попытался я побыть дипломатом на бегу, перепрыгивая через небольшие препятствия в виде клумб и скамеек.
– Зато я тебе со всего зла сейчас шею сверну, – не отставала от меня женщина.
Бежать с почти полной канистрой было не так-то просто, еще и шланг на шее приходилось придерживать, чтобы не повиснуть на нем на одной из веток мелькающих мимо деревьев.
– Девушка, не бегите за мной, пожалуйста. А если я маньяк?
– Какая я тебе девушка?! – женский голос звучал уже не так близко и не так бодро. – Я тебе в матери гожусь, маньяк чертов!
– Матушка, не губи! – взмолился я, едва сдерживая смех. – Я не специально. Жизнь заставила.
– Ай, черт с тобой! – услышал я доносящиеся до меня отголоски женского голоса.
Остановился и оглянулся посмотреть, всё ли в порядке с женщиной, которая бежала за мной метров пятьсот.
Согнувшись пополам под светом фонаря, она пыталась отдышаться и держалась за бок, как обычно бывает у неподготовленного человека после бега.
– Вас проводить? – выдал я внезапно, серьёзно обеспокоившись её состоянием.
– Да вали уже отсюда, джентльмен нашелся, – махнула она рукой и, держась за бок, пошла в ту сторону, откуда мы с ней начали «веселые старты».
– Вашему зятю с вами повезло, – возник из-ниоткуда Митяй.
– Его еще нет, – не оглядываясь, ответила женщина. – Но если он будет бегать так же быстро как твой друг, то, в загс я его фиг загоню.
– Святая женщина, – прокричал ей воодушевленно Митяй.
– А ты куда убежал, придурок? – толкнул его в плечо.
– Никуда. Я просто за дерево спрятался и всё, – сдерживая смех, ответил друг. – Она же только за тобой побежала. Зачем я буду зря булки напрягать?
– Вот ты… хитроделаный, – ударил его кулаком в плечо. Протянул канистру и шланг ему в руки. – Теперь напрягись. Дойди до своей тачки, слей в нее бенз и забери меня отсюда.
– Еще и я после этого хитроделаный. Друг, называется, – закатил Митяй глаза и страдальчески пошел в сторону, где мы оставили его ниву.
– В темпе, – крикнул ему вслед и прислонился спиной к стволу старого тополя. Согнул одну ногу в колене и оперся ступней о дерево. Спрятал руки в карманы бомбера и устало выдохнул.
Завтра первый учебный день в универе. Четвертый курс – последний. Значит, меня ждет последний год веселья, перед тем как птенчика выкинут из гнезда в большую взрослую жизнь.
Что ж, нужно взять от этого года максимум того, что он может мне предложить. Хотя, сомневаюсь, что он может мне предложить, что-то интереснее того, что я уже пережил за предыдущие три года.
Но, чем черт не шутит, вдруг меня ждет что-то действительно годное…
Глава 2. Маша
– Этот мир жесток и безжалостен. В нем нет места простому человеческому счастью. Нет искренности и веры в добро. Нам просто нужно научиться выживать в этом мраке, свято веря в то, что луч утреннего солнца, светящий каждый день нам в окно, – это луч надежды и светлого будущего.
– Что ты там бубнишь? – проворчала Юля, моя соседка по комнате в общежитии.
– Доброе утро, говорю, – повернулась я к ней, натянув одеяло до подбородка. – Это когда-нибудь закончится?
– Что именно? – не поняла девушка, нанося макияж на смазливое личико.
– Ну, вот это вот всё: подъем, чуть свет не срамши на учебу, потом не жрамши на подработку. Это когда-нибудь закончится, не?
– Маш, – рассмеялась Юлька. – Сегодня только первый учебный день в универе. Наш первый курс. Мы обречены, минимум, на четыре года. Так что не ной, вставай и чеши в душ, пока его не заняли.
– Я уже чувствую всю тяжесть гранита науки и его острые крошки на своих зубах, – выдохнула я, скидывая с себя одеяло.
– Мы с тобой знакомы всего неделю, – произнесла Юля, подкрашивая ресницы, при этом забавно приоткрыв рот и высунув язык. – И я до сих пор не могу определиться с твоим возрастом. По паспорту тебе восемнадцать, а по факту сто восемнадцать. Даже мой дед столько не ворчит, сколько ты.
– Отстань! Я белая и пушистая, – бросила ей и вдела ноги в тапочки. Прошаркала в них до выхода из комнаты, чтобы добраться до туалета, потом вернуться в комнату и спуститься в душ.
– Пушистая она, как же, – пробубнила Юля, словно меня здесь уже не было. – Твоим пухом можно асфальт с дорог счищать.
– Я тебя запомнила, – указала на нее пальцем, а затем двумя пальцами на свои глаза.
– Тоже полезно, – усмехнулась подруга и размотала на голове тюрбан из полотенца, распустив черные волосы, что доставали ей почти до поясницы.
Мысленно порадовавшись тому, что у меня каре, которому в качестве ухода достаточно раз в день пройтись пальцами по скромной длине, вышла из комнаты в бесконечно длинный коридор общежития. Несколько таких же бедолаг как я, лениво шли кто-куда. Кто-то, судя по полотенцу, направлялся в душ, а кто-то, судя по зубной пасте, в умывальню.
Общежитие: общий душ, общий туалет, общая кухня и общий пофигистический настрой на всех.
Добралась до конца коридора, где находился женский туалет. Едва открыла дверь, как из одной из кабинок вышел парень в одних шортах, взъерошивая светлые волосы.
Взглянула на значок, висящий на двери, чтобы убедиться в том, что я, все-таки, пришла по адресу.
– Это женский туалет, вообще-то, – просветила я парня, который, к моей досаде, не впечатлился этим открытием.
– И чё? – спросил он лаконично и высококультурно.
– А то, что мужской туалет находится в другом конце коридора.
– Я бы не донес, – развел он руки, словно в сотый раз пытался объяснить мне очевидные вещи.
– А то там много нести, – бросила многозначительный взгляд на его шорты, чем очень даже позабавила этого парня.
– Хочешь проверить? – улыбнулся он плутовски, запустив большой палец за резинку шортов.
– Подожди, я только воробья с ножничками принесу.
– Для чего? – нахмурился он.
– Чтобы он сделал тебе чик-чирик.
– Первый курс? – спросил он, поровнявшись со мной, от чего пришлось задрать голову, чтобы лучше видеть его сонную морду.
– А ты, я смотрю, последний? – изогнула бровь, не смущаясь его близости.
– Смекаешь, – подмигнул мне парень и оперся ладонью о стену позади меня. – Встретимся как-нибудь?
– Надеюсь, нет. Разве что в этом туалете, когда вновь захочешь писать сидя, – было очень сложно сдерживать сарказм, что рвался из меня изо всех возможных сил. Шепотом добавила. – Но ты не бойся, твоя маленькая тайна останется между нами.
– Ты чё такая злая? – вскинул он брови.
– А ты много видел добрых людей в семь утра?
– А то вечером ты само очарование?
– Рискнешь проверить?
– Я бессмертный, что ли?
– Что ж, было интересно пообщаться вопросами, – подытожила я. – А теперь, может, исчезнешь уже?
– Свидимся, детка, – подмигнул он мне снова.
– Свали, дядька, – закатила я глаза и проводила взглядом его рельефную спину и широченные плечи.
Мда… меня ждут самые «веселые» четыре года студенческой жизни.
Самым шокирующим открытием, когда я заселилась в эту общагу, был для меня тот факт, что комнаты мальчиков и девочек на всех этажах перемешаны. Я была уверена, что раздел будет, как минимум, по этажам, чтобы на одном этаже жили только девочки, а на другом мальчики, но на деле оказалось, что в одной комнате живут девочки, а в соседней могут оказаться парни, как и было со мной и Юлькой. Радовало только то, что мальчиков с девочками не смешивали внутри одной комнаты, иначе моей ноги здесь даже не ступило.
Еще одно обстоятельство, от которого я едва смогла удержать глаза в их орбитах, было таким, что душевые кабинки находились в подвальном помещении общежития. А это значило, что все пять этажей студенческого муравейника делили на всех шестнадцать душевых кабинок. И помыться могли только сильнейшие – те, кто сможет выстоять огромную очередь и не психануть, ударившись с разбега об угол, чтобы грязь отлетела хотя бы так.
Первый квест под названием «туалет» был пройден почти без эксцессов. Осталось спуститься в душ, отстоять очередь и, если повезет, то даже помыться.
Вернулась в комнату за полотенцами и косметичкой с гигиеническими принадлежностями.
– Ну что? – спросила Юлька, уже застегивая на себе платье и разогревая что-то в микроволновке. – Как первое испытание? Успешно?
– Почти, – выдохнула я. – Если не брать во внимание белобрысого нахального парня, который не носит футболки и ходит в женский туалет, то все идеально.
– Белобрысый и нахальный? – встрепенулась подруга. – А татуировка у него на ключице в виде дракона была?
– Я не разглядывала его. Какая-то клякса, вроде, была.
– Класс! Йес! – запрыгала на месте Юлька.
– Ты чего? – не поняла я, выглядывая из-за дверцы шкафа.
– Это же Димка!
– Жедимка? Что за жедимка? – состроила я задумчивую рожицу.
– Димка, – закатила она глаза. – Ну, тот парень, который вчера меня до общаги довез, на желтой ниве. Теперь понятно, почему он не взял мой номер и сказал, что точно меня найдет. Блин! Круто!
– К нам его не водить, – пригрозила ей пальцем как строгая мамочка. – Или водить, но пока меня нет. И дезинфицируй потом комнату после него. И моей постели, чтобы его зад не касался ни при каких обстоятельствах.
– Посмотрим, – ответила Юлька и мечтательно подняла взгляд в потолок.
– Куда я попала, жеваный крот? – уткнулась лбом в дверцу шкафа, сокрушаясь о своей тяжелой судьбе на оставшиеся четыре года.
– Твой телефон жужжит, – указала Юлька головой в сторону моей тумбочки, на которой вибрировал мобильник.
– Да, мам? – взяла я трубку и присела на край кровати, сложив на колени полотенце. – Ты уже доехала домой?
– Ой, Маш, какой там?! – вздохнула она. – Я осталась переночевать у Любки, своей старой знакомой…
– Я не старая, – послышался голос, вероятно, той самой Любки.
– Себя-то не обманывай и песок со стула после себя стряхни, – саркастично ответила ей мама, а затем уже для меня продолжила. – Так вот, я осталась у Любки переночевать и ночью шпана слила у меня бензин из бака.
– Весь? – округлила я глаза. – А машина-то целая?
– Да, целая она. Что с этим нанотанком будет? Весь бензин они слить, все равно, не успели, я их прогнала.
– Ты ночью гоняла шпану на окраине города? – взметнула я вверх брови, начиная серьёзно переживать за маму. – А если бы они тебе что-нибудь сделали?
– Немного побегала за ними. За одним, вернее, – уточнила она. – Такой симпатяга, я тебе скажу, – мечтательно произнесла мама.
– Я не поняла. Ты пыталась его догнать, чтобы наказать или чтобы склеить? Я всё папе расскажу.
– Не смеши мои морщины, – рассмеялась мама. – Он примерно твой ровесник, так что, если бы я его поймала, то сегодня утром привезла его тебе в общагу. А то ты у меня в девках до последнего седого волоса просидишь.
– Мама, не начинай, а, – закатила я глаза и откинулась на подушки, накрыв лоб ладонью. – Ты сама всю жизнь меня учила, что нужно заниматься образованием, а не мальчиками. Вот я и занимаюсь тем, чему учили.
– Скучная ты у меня, что просто жуть, – ответила она насмешливо. – Ладно, поеду я домой, а то там папа уже всю колбасу из холодильника съел и скучать начал. Тебе, может, что-нибудь привести, пока я в городе?
– Камаз нервов, – произнесла я твердо. – Жить в общаге не так-то просто, оказывается.
– Да, брось. Это тебе сейчас все кажется сложным и страшным, а потом будешь вспоминать общажные будни, как одни из самых лучших дней в своей жизни. Как я. Только предохраняйся там, а то будешь как я.
– Мааам, – закрыла я глаза и снова ударила себя по лбу.
– Шучу, – рассмеялась она. – Хотя, нет – не шучу. Ну, ты поняла, в общем. Ладно, мне пора выезжать, а то Любаня на работу опоздает. И раз тебе ничего не надо, то я сразу домой. Мне еще четыреста километров телепать до дома. Пока, Машунь.
– Пока, мам, – ответила я и убрала телефон в сторону, собираясь с силами для новых свершений.
– Зря ты вчера со мной не поехала, – напомнила о себе Юлька, укладывая волосы волнами. – Я бы с тобой осталась на подольше в той компании. Там, говорят, какой-то Сокол должен был приехать, типа, звезда всего универа.
– Да ты что? – присела я на кровати и состроила любопытную рожицу, на самом деле не имея никакого интереса к какому-то там Соколу.
– Ага, – продолжила она, решив, что мне и в самом деле интересно. – Девчонки говорят, что он красавчик, но весь такой недоступный. Прикольный, но закрытый.
– Вот и не будем взламывать этого парнишу, – подытожила я и поднялась с постели. – Ладно, за унитаз я поборолась, теперь пойду убивать за душевую кабинку.
Глава 3
– Ты видишь что-нибудь? – спросила у меня Юлька, пытаясь поближе пробраться к расписанию.
Многозначительно выпучила глаза, без слов демонстрируя, что со своим ростом единственное, что я перед собой вижу, это спину впереди стоящего парня, который, судя по скорости чтения, только вчера познакомился с букварем.
– Блин! – выругалась подруга, пытаясь приглядеться к номерам аудиторий. – Вообще ничего не видно!
– Позвольте вам помочь, мадмуазель, – донесся до нас мужской голос.
Почти синхронно с Юлькой повернули головы и увидели того парня, с которым еще часа полтора назад я столкнулась в женском туалете.
– Ой, Дима! Привет, – встрепенулась подруга, начиная вертеть головой и перекидывать волосы с плеча на плечо.
Всё, мельница флирта заработала. Жернова беспощадно втянули этого парня, значит, мне тут делать нечего.
Предприняла еще одну попытку, чтобы сдвинуть впереди стоящего чтеца, стараясь при этом оставаться редкостной ледью.
Безуспешно. Я для него, что тот комар в поле, в котором я беззаботно летаю, а он гадит, где-то на окраине – он вообще не в курсе, что я есть.
Еще немного и я начну топать ногами, чтобы привлечь внимание этого жирафа.
– Тоха, – раздался за спиной насмешливый мужской голос. – Отойди немного в сторону, из-за тебя тут мелкая пипетка ничего не видит.
– О, Стасян, здарова! – обрадовался этот самый Тоха, освободив мне место в первом ряду перед расписанием.
Кто?! Пипетка?! Я пипетка?!
Меня так лет шесть или семь не называли. И, вообще, так называл только один пацан, когда мне было около одиннадцати, и я гостила у бабушки в деревне, где он тоже гостил у своей.
Желание повернуться на голос этого хама и влепить ему по морде рюкзаком было равно Эвересту. Но вместо того, чтобы начинать первый учебный день и год с драки, я привлекла к себе Юльку и прошептала:
– Стасян – это такой кудрявый жирный пуфик за моей спиной, да? У него еще ямочка на левой щеке.
– Ну-у, – протянула подруга, заправляя прядь волос за ухо и задумчиво глядя на парня за моей спиной. – Судя по тому, что я вижу, Стасян – это здоровенный сексуальный шкаф. И да, шкаф кудрявый и с ямочкой.
– Ты что-то путаешь, – произнесла я раздраженно и сама повернулась, чтобы посмотреть на возмутителя своего внутреннего порядка.
Взгляд уткнулся сначала в широкую грудь, спрятанную под тканью черной футболки, поверх которой был надет спортивный бомбер кислотного зеленого цвета, словно он ученик американского колледжа, а не российского университета, пусть даже престижного.
Медленно поднимала голову до тех пор, пока не встретилась взглядом с карими глазами, в которых интерес в одну короткую секунду сменился узнаванием.
Еще бы! Сложно забыть девчонку, которая когда-то гоняла его по деревне бабулиными гусями. Так быстро, как кот тех гусей, он, наверное, еще никогда не бегал.
Или вспомнить его шалость, когда он принес мне полулитровую банку с жижей, сказав, что это березовый сок, а в итоге оказалось, что это коровьи слюни. Хорошо, что я тогда не решилась попробовать его гостинец, а то до сих пор бы блевала под той березой.
– Шишкина? – выдохнул он, сузив глаза.
– Соколовский? – повторила его тон и мимику.
– Пипетка? – спросил он, словно желая подтвердить еще раз, что я не игра его больного воображения.
– Придурок? – уточнила и я, чувствуя, что мы становимся центром всеобщего внимания.
– Ну, знаешь?! – взметнулись его темные брови, прячась под черной банданой с белым орнаментом. – Я просто вспомнил твоё прозвище с детства, а не оскорблял.
– Я тоже просто вспомнила твое прозвище, – склонила голову набок, с любопытством разглядывая парня.
Где тот низкорослый крепыш, которого я знала лет шесть назад? Ему тогда было около четырнадцати и он был немного ниже меня, одиннадцатилетки, что давало мне полное право называть его коротышкой. Придурком я его называла после каждого идиотского розыгрыша, которыми он почти ежедневно меня «баловал».
Сейчас передо мной стоял высокий, подтянутый и красиво сложенный парень, который, судя по всему, увлекался спортом и служил главным увлечением всех девчонок универа, которые сейчас хихикали в сторонке, томно нашептывая его имя.
Знакомые темные глаза цвета кофе с вечными смешинками в них, смотрели так, словно он прямо сейчас придумывает новую пакость или уже напакостил и ждет, когда я это замечу. Черные волосы, растущие буйным сопротивлением любой укладке и расческе, так и остались лохматыми с того самого лета, когда я в редкие минуты нашего перемирия вплетала в них цветы. Ну, как вплетала? Просто втыкала помимо его воли сорванный цветок в его густую шевелюру, пока он рыбачил или о чем-то увлеченно мне рассказывал, делая вид, что не замечает маленькой шалости.
– Ты так и не выросла с того лета, – произнес он, оглядев меня с ног до головы.
– Зато тебя, я смотрю, с того лета конями растягивали.
Парень рассмеялся, запрокинув голову. Рассмеялись и еще несколько, рядом стоящих с ним, парней. Видимо, прихвостни вожака.
– Шишкина, – покачал Стас головой. – Ты слышала, что в каждой девушке должна быть изюминка?
– И? Во мне слишком много изюма? Не разжуешь? – предположила я.
– Нет, – ответил он насмешливо. – Просто в твоем случае изюм находится там, где должен быть мозг.
– Ну, Соколовский, по крайней мере, в моей голове хоть что-то есть, в отличии от твоей, – пожала я плечами, иронично улыбаясь. – Тебе там не сильно дует наверху? Ветер не громко свистит в пустоте черепной коробки?
В стороне послышались смешки, которые явно не понравились популярному в этом универе Стасику.
Не желая уронить свое реноме, парень подошел ко мне вплотную, почти наступая на носки черных туфель своими кроссовками. Если бы не высокий каблук, то я бы сломала себе шею, желая выдержать его решительный взгляд.
– Хочешь войну, Шишкина? – спросил он, немного наклонив голову, словно желая меня поцеловать.
В этот момент моё сердце выпало из подола платья и едва успело зацепиться за каблук, чтобы не упасть на пол у его ног.
Не желая показать, что мне хоть немного стало не по себе от его близости и столь дерзкого натиска, тоже приблизила своё лицо к его. Настолько близко, что между нашими губами остался буквально сантиметр.
– А разве наша война когда-то заканчивалась? – спросила полушепотом, с удовлетворением заметив, как он тяжело сглотнул. – Или ты, всё-таки, решил признать свое поражение за то лето?
– Не дождешься, – ответил он мне в тон, еще немного приблизившись ко мне губами.
– Целуйтесь уже! – крикнул Юлькин блондин Жедимка и, видимо, лучший друг Соколовского.
– Не в этой жизни, – усмехнулась я, оценивающе глядя на Стаса.
Где-то в толпе послышались возмущенные девичьи вздохи, говорящие о том, что уж они-то не упустили такой момент и вылизали бы этому кудрявому индюку все десны до самого кадыка.
– Это мы еще посмотрим, Шишкина, – произнес он многообещающе.
– Сомневаюсь, что ты способен видеть дальше собственного носа, Стасик.
Сказав это, щелкнула указательным пальцем по кончику его носа и развернулась на каблуках, чтобы покинуть круг любопытствующих завывателей, которые уже начали делать ставки на победу Соколовского.
Наивные…
– Ну, ты, блин, даешь! – шипела Юлька, пока мы блуждали по коридорам университета в поисках нужной нам аудитории.
Надо было захватить с собой хлебных крошек. Потому что с каждым новым поворотом по бесконечным коридорам мне казалось, что обратной дороги мы не найдем. И, в итоге, не найдя ни аудитории, ни выхода, так и останемся навечно блуждать по универу.
Неприкаянные души первачей. Уверена, тут такие бродят со дня основания этого заведения.
– Чего я, блин, даю? – бросила подруге через плечо, наконец, поняв, что мы идем верным путем.
– Ты в первый же учебный день вякнула на самого крутого парня универа, – размахивала она руками, широко раскрыв глаза. – Ты понимаешь, вообще, что тебя ждет?
– А что меня ждет? – пожала безразлично плечами и открыла дверь аудитории, которую мы так долго искали. – Четыре года учебы и жизнь в общаге, проперженной клопами? К этому я была готова еще в последний год учебы в школе.
– Нет, Маш, – не унималась Юлька, закипая подобно чайнику. – Тебя ждет год войны с самым популярным парнем. А, если он популярный, то, значит, тебе придется воевать и с девчонками, по нему сохнущим.
– То-то я вижу, как под окнами блестят наточенные пики и зажигаются факелы, – иронично произнесла и приставила ладонь ко лбу козырьком, глядя в окно. – Так и вижу, как сохнущие девчонки жгут свои трусы во спасение кудрявого индюка.
– Ты ненормальная, – покачала подруга головой, наконец, сев рядом со мной.
– Я думала, ты это поняла еще в первый день, когда я чай водой из крана разбавляла.
– Не напоминай об этом страшном дне. До сих пор мурашки по коже, – вздрогнула девушка, словно скидывая с себя весь ужас первого утра нашего знакомства. – Кстати, а откуда вы знакомы с этим, как его… Соколовским?
– Семь лет назад в одной деревне летние каникулы проводили. Ничего такого.
– Афигеть! Вот это наш земной шарик круглый, конечно, – выпучила подруга глаза, качая головой.
– Оказывается, да, – усмехнулась я, наблюдая за тем, как помещение заполняли новые люди.
Очень необычно было сидеть в аудитории, которая была подобна амфитеатру. Мы с Юлькой гордо заняли места примерно по центру, чтобы не казаться пугливыми или лентяйками, если сядем на галерке, или зубрилками, если сядем в первом ряду.
Аудитория медленно заполнялась студентами, которых с этого дня можно официально называть одногруппниками. Робкие девчонки и нарочито уверенные парни равномерно распределялись по партам, бросая друг на друга любопытные взгляды. Всем нам только предстоит познакомиться друг с другом и понадеяться на то, что среди нас найдут действительно интересные личности.
Нам с Юлькой повезло больше: мы не только учимся в одной группе, но и живем в одной комнате в общежитии, и, хотя бы, знаем друг друга, чтобы чувствовать себя немного уверенней в новой обстановке.
– Геологи? – показалась рыжая голова парня в дверном проеме. – Первачи.
– А ты сам, кто будешь? – спросила Юля, так как все остальные предпочли отмалчиваться.
– Я буду твоим первым и единственным.
– Кошмаром? – предположила подруга, отчего по аудитории прошелся тихий смешок.
– Парнем, бэйба, – подмигнул он ей и, наконец, соизволил полностью войти в аудиторию.
– Парнем? – вскинула Юлька тонкие брови. – Нормальных разобрали, один ты остался?
– Я смотрю, мы подружимся, – уселся он рядом с нами, ближе ко мне и протянул руку для пожатия. – Тимоха.
– Машоха, – ответила и пожала его руку. – Ой, не! Забудь! Звучит как мошонка, – в аудитории вновь послышались смешки, но уже более уверенные. Процесс «принюхивания» друг к другу запущен. – Маша я.
– А если я буду называть тебя Машенка от слова «Маша», а не от того самого? Можно? – спросил Тимоха, едва сдерживая смех.
– Даже не думай! – пригрозила ему пальцем. – Иначе я тебе по башке тресну так, что все веснушки отвалятся.
– Я смотрю, с тобой шутки лучше не шутить, – произнес парень, немного отклоняясь назад, словно я исполню свою угрозу прямо сейчас.
– Шути, – пожала я безразлично плечом. – Последнее желание перед казнью – закон.
– А про меня не забыли? – возмутилась подруга, тыча меня ногтем под ребра. – Здесь и я еще есть, вообще-то.
– Принцесса, как можно о тебе забыть? – развернул свою душу, аки гармонь, Тимоха. – Может, представишься?
– Юлёха, – с гонором произнесла подруга и смачно, по-братски так, пожала ему руку, отчего мне пришлось немного отклониться, чтобы их рукопожатие не прилетело мне в нос.
– Где живете? В общаге или на хате? – начал допрос Тимоха.
– Вторая общага. Тут рядом.
– Ого! – засветилось его лицо. – Я тоже. Какой этаж?
– Четвертый, – ответила Юлька с опаской.
– Реально? Я тоже! Круто!
– Ты, типа, теперь с нами на всю студенческую жизнь? – спросила Юлька, поморщившись. – За что нам это?
Незаметно толкнула ее плечом и, пока парень не понял всю суть её иронии, спросила у него:
– А почему мы тебя раньше не видели? В общаге, в смысле. Мы несколько дней там живем, но ты нам еще не встречался.
– Да я только сегодня заселился. Пока доехал из своей дыры, пока с вокзала сумки допер. Задержался, в общем. Экскурсии мне устроите по общаге, раз вы уже с ней знакомы?
– О-о! – сыронизировала я. – Тебя ждет незабываемое путешествие. Душ, туалет, ночные гонки на компьютерных креслах по коридорам общаги.
– Гонки? – нахмурил он рыжие брови.
– Ага, – кивнула я знающе. – На сегодня, кстати, я слышала, намечен большой заезд в честь первого учебного дня. Старшими курсами для первачей.
