bannerbannerbanner
Босиком за ветром 2 книга

Татьяна Александровна Грачева
Босиком за ветром 2 книга

Полная версия

2 глава. Свадьба пела

Третье лето в Старолисовской.

Июнь.

Клетки с нутриями не исчезли, кролики не вернулись, но теперь появилась коза. Пегая, рогатая и печальная. Она сидела на привязи около черешни, точнее, того, что осталось от дерева. Наполовину засохший ствол топорщил единственную зелёную ветку и укрывал скудной тенью пятачок, лишённый зелени. Вокруг черешни образовался чёткий круг, будто выеденный радиацией, даже кора на стволе зияла дырами. Коза сожрала, всё, до чего дотянулась.

Крис обошёл козу, нарочно держась на расстоянии, не боялся, скорее, опасался острых рогов и непредсказуемого взгляда, слишком уж осмысленного для животного. У сарая он наткнулся на поленницу и небрежно сваленные брёвна. Не раздумывая вынул из пня топор и с размаху расколол небольшое бревно. От удара черенок топора завибрировал, зуд перешёл на ладони и утих, достигнув плеч. Эта дрожь очень точно совпала с внутренним сердитым бурлением. Но одного удара Крису показалось мало. Отец не раз говорил, что дурные мысли хорошо выгонять физическим трудом, но впервые Крис проверил это на себе. Мысли не прогнал, а вот гнев, ищущий выход, выплеснулся в таком разрушительном занятии, как колка дров.

Спустя полчаса, вогнав топор в пень почти наполовину, Крис выпрямился, задумчиво пощупал карман в поисках сигарет и сам же отдёрнул руку. Сигареты, телефон и паспорт забрал отец. Крис даже спорить не стал, настолько чувствовал в тот момент себя ошарашенным и пристыженным, хотя до этого успел нагрубить и послать матом. Но это было до аварии и до проблем с полицией. А сейчас он в ссылке, в этот раз в самой настоящей. Наказание и одновременно укрытие от бдительных глаз правосудия. И он даже не может полноценно лелеять свою обиду. Потому что на самом деле вляпался по полной, и ещё не ясно, чем это обернётся для его будущего. Если отцу не удастся всё уладить, то плакали его мечты о высшем образовании и о слэклайне.

Что там его ждёт? Колония? Запись в личном деле? Огромный штраф? Он сел пьяным за руль! Естественно, прав у него не было, машину он угнал, хотя тут отец сразу постарался. Якобы сам дал ему «Ниву». Но дела это не меняло. Он несовершеннолетний и попал в аварию на чужой машине, хорошо, что никто не пострадал. Кроме его самолюбия и лба.

Вспомнив свой безрассудный поступок, Крис почувствовал приближение гнева. Он кипел с той секунды, когда узнал, что его отец женится. Даже не так – уже женился. С тех пор как родители разошлись, Крис жил с отцом, хотя с мамой не прекращал общаться, а родители так и вовсе, перестав быть супругами, избавились от раздражения и вечного недовольства. Как бы странно это ни звучало, но в разводе они выглядели более влюблёнными, чем в браке.

Даринка и Вика часто гостили в их квартире, а когда у Криса появилась собственная спальня, жизнь стала по-настоящему налаживаться. Отец охотно проводил с ним выходные и поддерживал, когда не ладилось со спортом, а Крис полюбил совместные поездки в парк, где они играли в настольный теннис и соревновались в тире.

Криса устраивала мужская компания, но мечта вернуть семью теплилась глубоко внутри и, как только появились крохотные намёки, что это вполне реально, тут же проросла и зацвела. Крис обсудил свои подозрения с сёстрами, те тоже решили, что родители последнее время слишком часто видятся наедине и вообще смотрят друг на друга не как бывшие супруги, а как будущие. Они затаились, боялись спугнуть приближающееся счастье, а Крис уже строил планы. Представлял, как родители продадут свои маленькие квартиры и купят одну большую. Естественно, с отдельной спальней для Криса. Может, даже не квартиру, а дом. Тогда он заведёт собаку.

Крис ждал новости, что родители снова решили сойтись. Едва сдерживался, чтобы не спросить в лоб. На этом предощущении счастья он даже подтянул все предметы и хорошо сдал ЕГЭ. В середине июня отец уехал на два дня, вернулся с кольцом на пальце, новостью, что у Криса теперь есть мачеха и сводная сестра.

Вот тогда Крис и вспылил. Взорвался. Удивился не только отец, но и сам Крис. Всю жизнь он учился контролировать эмоции, выглядеть спокойным и даже безразличным, но в такой ответственный и важный момент весь его хвалёный самоконтроль рассыпался пеплом. Крис послал отца матом, нагрубил мачехе, а новоиспечённую сестру толкнул плечом, когда выбегал из квартиры.

Во дворе он прошёлся вдоль припаркованных машин и пнул колесо отцовской «Нивы». Сразу же нащупал в кармане пачку и выбил сигарету. Курить начал не так давно в компании Сергея в одну из ссор, назло отцу. Знал, что тот не одобрит вредную привычку, и намеренно её завёл. А сейчас в знак протеста закурил, не скрываясь, наоборот, бравируя. Встал нарочно под балконом, дымил и кашлял, глядя в окно. В квартире не ругались, но говорили на повышенных тонах, сквозь открытое окно доносились отдельные слова: «не предупредил», «сюрприз», «сосунок», «ремня получит».

Крис набрал номер Сергея и, приложив трубку к уху, опёрся бёдрами о капот.

Сергей ответил сразу.

– Привет! Что случилось?

– Ничего! То есть жопа случилась.

Он выложил всё про папу и внезапную женитьбу, заканчивая разговор, обратил внимание, что отец оставил ключи в салоне автомобиля, и сказал об этом Сергею. Тот сразу же придумал, как это использовать:

– Ты умеешь водить?

– Умею.

– Так прыгай в машину и давай ко мне. Я у родаков на даче. Будем лечить твою печаль-тоску.

Крис заколебался:

– У меня прав нет. Представляю, как отец отреагирует, если я сейчас куда-то укачу.

– Тебе не всё равно? Он женился и не спросил тебя. В общем, жду. Помнишь, куда ехать?

– Помню.

– Захвати по пути пиваса.

Крис захватил «пиваса». И даже открыл одну банку по дороге. Опьянеть не успел и в аварию попал не из-за этого, но в крови обнаружили алкоголь. Ему повезло, что отделался ушибами и царапинами, даже испугаться не успел. Страх нагнал его позже, когда утих в крови адреналин, рождающий ощущение неуязвимости. Крис и сам понимал, что поступил глупо и безрассудно, но в тот момент ему просто хотелось убежать куда подальше и отомстить отцу за растоптанные мечты о воссоединении семьи.

И теперь Крис не представлял, что его ждёт. Отца он шокировал и разочаровал – это точно. Он и себя разочаровал. Если удастся решить его проблемы, ему придётся стать благодарным сыном, и он потеряет всякое право возмущаться тем, что отец обзавёлся новой женой.

Перед отъездом Григорий Николаевич добил Криса:

– Твоя спальня теперь будет Аниной. Она всё-таки девочка.

Крис промолчал, хотя позже часть расколотых брёвен приняла на себя гнев именно по этой причине. Теперь у него нет своей комнаты. Откуда только взялась эта Аня и её мама? Всё же налаживалось! Интересно, дождутся ли его возвращения или выкинут вещи из спальни, пока он будет отбывать срок в деревне?

Возвратившись к сараю, Крис зашвырнул топор в стену и, тот впервые с первого же раза воткнулся лезвием, причём глубоко. Теперь у Криса хватило не только сил, но и злости метнуть как следует. Рядом с топором поблёскивали гвоздики, вбитые в виде большого ковша.

– Бааххаджи, – припомнил он название созвездия на Славкин манер.

Славка…

Естественно, он вспомнил о ней сразу же, как отец пригрозил ему ссылкой в Старолисовскую. И это была ещё одна причина, по которой Крис не хотел сюда ехать. Как смотреть в глаза Славке, как с ней общаться? Тогда, в четырнадцать лет, вдали от города он чуть ли не в любви ей признался. Она не испугалась – призналась, причём первая. Вернувшись из деревни, Крис порывался на осенние каникулы снова поехать сюда, но не получилось – заболел, отложил поездку до зимы, а потом и сам не захотел. Он вспоминал их совместные приключения с ностальгией, но и смущением. Вдали от Старолисовской всё виделось иначе, в других оттенках и настолько наивно, что становилось неловко. Ладно, Маугли выросла в лесу, порой пугала своей щенячьей преданностью и поражала бесстыдством, но он-то почему распустил слюни?

Через год он решил, что это был хороший урок первых отношений и первых поцелуев. Запоминающаяся первая влюблённость. И в Старолисовскую он, естественно, не вернётся. Это было чудесно, остро, сладко до одурения, но временно. Славка слишком не такая, как он, как его друзья. Да и вообще, о каких серьёзных отношениях можно говорить в шестнадцать лет? Точнее, почти в семнадцать. Его ждёт институт и новое увлечение – слэк.

Крис замер. Как же невовремя вся эта история с машиной и аварией. Они с Вадимом только начали заниматься триклайном, ему нельзя терять форму, впервые он по-настоящему загорелся каким-то увлечением и даже готов был строить будущее, отталкиваясь от него. Насчёт института он и то не был так уверен. Отец всё решил за него. Среди его многочисленных знакомых нашёлся преподаватель с факультета биологии, и он на всякий случай договорился заранее, хотя баллы, полученные на ЕГЭ, позволяли Крису подать документы не только в КубГУ. На самом деле ему было плевать, куда идти. Он не видел себя ни биологом, ни программистом, ни тем более учителем, но отец настаивал на высшем образовании, да и Крис понимал, что корочка нужна практически на любой работе, только вот душа не лежала ни к чему конкретному. Поэтому они с Вадимом решили идти туда, где им не будут мешать заниматься слэклайном. Сейчас Крис хотел только одного – забраться на стропу.

Крис с досадой пнул пенёк. Как же хреново без телефона! Он с Вадимом даже не поговорил нормально, не объяснил, куда пропал. Вчера отец привёз его, выгрузил, коротко переговорил с бабой Любой и укатил. Не обнял на прощанье и ничего не сказал, явно сдерживался из последних сил, чтобы не обрушиться на Криса градом вопросов и недовольства.

Баба Люба оглядела выросшего Криса, не скрывая удивления. Он думал, что она впервые не будет его унижать. Ведь теперь он и не «пухляк», и не «глист», наконец-то спорт сказался на его фигуре, Джеком или Михой он, конечно, не стал, не та конституция, зато мог похвастаться гибкостью и рельефом. А в росте и вовсе обогнал отца. В зеркало Крис, естественно, смотрелся и прекрасно понимал, почему Вадим назвал его конкурентом в охоте на женских особей. И то, что их порой путали, в очередной раз доказывало, что он больше не подросток-уродец. «Охотиться» Крис не спешил, хотя больше не чувствовал себя гадким утёнком, и это существенно облегчало жизнь.

 

Но бабушка заметила другое.

– Стал ещё больше на свою мать похож. Тьфу, пакость.

Крис не думал, что иметь серый цвет глаз такая уж пакость, да и цвет волос у него был самый обычный. Впервые за почти семнадцать лет его устраивало собственное отражение. Почти. А над тем, что не устраивало, он как раз работал. В будущем планировал проколоть ухо или язык, может, набить парочку тату.

Баба Люба проводила его взглядом и, пока он не закрыл двери в спальню, добавила:

– Свалился на мою голову. Корми тебя ещё тут.

Крис обернулся.

– Давайте сразу договоримся, раз я всё равно тут как минимум на месяц. Будем считать, что еда – это плата за то, что я помогу собрать клубнику, абрикосы, прополю грядки, что там ещё у вас растёт?

Баба Люба удивилась.

– Естественно, соберёшь.

– С чего это «естественно»? Если не будете кормить, не буду помогать.

– Ты смотри, какой наглый стал!

Крис ухмыльнулся. Бабу Любу он до сих пор побаивался, но изо всех сил делал вид, что плевать он хотел на её правила и дряблые мужицкие бицепсы.

– Какой есть. Не хотите, чтобы помогал, не надо. Сам найду, где раздобыть обед. Я не прошу у вас ресторанное меню. Самую обычную еду. Из этих ваших голубей и крапивы. В любом случае я и сам умею готовить.

Тут он, конечно, блефовал. Его кулинарные навыки до сих пор ограничивались блюдами из яиц и хлеба, ещё он научился жарить картошку, варить макароны и мастерски запаривать доширак. Баба Люба промолчала, но утром он обнаружил на плите кастрюлю с гречкой и варёные яйца. Негусто, но с голоду, видимо, не помрёт.

Крис хотел уже вернуться в дом. Когда услышал голоса со стороны соседнего дома. Обойдя сарай, остановился и прислушался.

Разговаривали двое:

– Погоди, не уноси.

– А это?

– А это… – послышался шелест газетных страниц, – это, ладно, можно выбросить.

Крис приблизился к забору, разделяющему участки, и увидел знакомые лица, правда, эти лица заметно повзрослели. Миха обзавёлся пшеничной щёткой под носом и густыми бровями. Витёк вытянулся, сохранив при этом сутулость и худобу. Между ними лежала высокая кипа старых газет и журналов. Они ковырялись в ней, большую часть откидывали в сторону, но парочку отложили в отдельную тощую стопку. Одну газету внимательно разглядывали прямо сейчас. Затаившись, водили глазами по строчкам и не видели, что за ними наблюдают.

Крис присмотрелся и, увидев на развороте полуголую женщину, невольно усмехнулся.

– Этого добра в интернете навалом.

Витёк от неожиданности подпрыгнул, смял газету и не глядя забросил её куда-то за спину. Миха не умел реагировать так внезапно, смущённо покраснел и поднял пристыженный взгляд.

– О, ты что тут делаешь?

– Привет, – Крис протянул руку, дождался, когда Миха встанет и пожмёт ладонь.

Витёк поднял с травы газетный шар и аккуратно расправил.

– Капец, напугал. Я думал, баба Люба пришла по наши души.

Облокотившись о край забора, Крис кивнул на стопку журналов, перевязанную бечёвкой.

– Что это за старьё?

– Батя сказал отнести в туалет, часть на «зады» для костра, а тут столько всего любопытного.

Миха снова смущённо покраснел, но кивнул.

– А интернет у нас только в школе и в библиотеке нормально работает.

– Ничего не меняется, – покачал головой Крис.

– А ты изменился, – заметил Витёк. – Вымахал, как Миха. А чё к нам опять сослали?

Крис не хотел говорить правду, но и лгать не было желания. Вспомнил, как когда-то придумал себе отца-дипломата и маму-актрису. Вот позорище! Неудивительно, что над ним смеялись. А ему казалось, что он очень достоверно соврал, ещё и крутым себя пытался выставить.

– Меня отец наказал.

– За что?

– Я машину его угнал и попал на ней в аварию. – Причину, по которой превратился в плохиша, он нарочно опустил.

Ребята красноречиво округлили глаза и переглянулись,

– Ну ты даёшь! Так это у тебя после аварии щека покоцанная и на лбу синяк?

– А с виду вполне адекватный, – изумился Миха. – Не ожидал от тебя.

Крис усмехнулся. Ему даже понравилось быть «неадекватным», но сейчас в голосе Михи сквозило не только удивление, но и разочарование, как у отца.

– У вас тут есть где-нибудь турники или площадка со шведской лестницей. Может, вдруг тренажёрка есть?

Миха вздохнул.

– Откуда у нас тренажёрка? Но турники есть. За школой обезьянник для физры. Правда, там ржавое всё. Хочешь, завтра сходим?

Витёк дёрнул друга за руку.

– Ты чё, завтра мы на виноградники. Послезавтра только, – повернулся к Крису, – устроились на лето подработать. Хочешь, и тебя устроим?

– А что вы делаете?

– Считаем кусты.

– Что считаете?

– Ну, не совсем считаем, – вмешался Миха, – отмечаем, где какие пропали и нужно досадить. Между прочим, очень сложная работа. Для внимательных. Нужно правильно отметить ряд, и куст. Их осенью засадили, но не все принялись.

– Нет, я пас. Надеюсь, в июле уже уеду.

– Понятно. Ну, хоть на свадьбу попадёшь.

Крис недоумённо прокашлялся.

– На свадьбу? Чью?

Зигога на секунду задумался.

– К Емеленым.

– Интересно, с чего вдруг меня туда пригласят? Я понятия не имею, кто это вообще такие.

Миха и Зигога снова переглянулись.

– Так молодёжь сама приходит. Никто не приглашает. Это же всеобщая гулянка. Водяра будет, танцы и шишки.

– Нет, спасибо.

– Ты чё? Никто не пропускает свадьбы. Даже Зофья приходит вручить подарок молодым и пророчество. Хотя последнее время Славку с чаями отправляет.

Крис продолжил безразлично и немного устало улыбаться, хотя в груди ощутимо ёкнуло. А ещё он заметил, что Зигога не назвал её Маугли. Видимо, кличка осталась в прошлом.

– Может, схожу с вами.

– И Машка пойдёт. Она скоро приедет, кстати.

– Она всё ещё приезжает?

– Каждое лето! Она в шоке будет, что ты тут. Всегда про тебя спрашивает, – поделился Миха, а Зигога заговорщически поманил пальцем.

– Втюрилась, походу. – Витёк старательно разгладил на коленке смятую страницу и многозначительно воздел вверх указательный палец: – Тут, кстати, написано, что пять минут – это норма.

– Для чего норма?

– Для секса. Пять минут норма. И для девушек тоже, а если ей не хорошо – её проблемы. Фригидная значит.

Крис с недоверием покосился на мятую газетку.

– Это там такое написано? – Он покачал головой и хотел посмеяться над истинами жёлтой прессы, но вспомнил, что его знания тоже носят теоретический характер. А если Вадим приврал? Если его рассказы просто приукрашенная похвальба? Хотя нет. Точно не врал, слишком всё у Вадима было легко и без наигранности, даже с ленцой. И опыт там точно был, причём похлеще, чем у некоторых великовозрастных мужчин.

Миха заметил заминку Криса и перевёл тему.

– Так что, поговорить о тебе с главой насчёт работы? И платят нормально, мы в прошлом году сами себе всё к школе купили, ещё и в Абинск на басике смотались.

– Мне уже не надо к школе. Я в этом году закончил.

– А точно, ты же старше почти на два года. Куда поступать думаешь?

– Куда-нибудь, – уклончиво ответил Крис. Он сам теперь не знал, какое его ждёт будущее. Ни в одном из вариантов развития событий он не видел себя счастливым. Если даже отец всё уладит, ни за что не простит ему выходку, ещё и жить предстоит с какой-то посторонней тёткой и её дочкой. Ну а в другом варианте ему вообще грозит колония или срок. Крис плохо разбирался в законах и намеренно не смотрел в интернете, чем обернётся авария на угнанной машине. Как же хорошо, что он влетел в канаву, а не в другой автомобиль, и вообще никого не покалечил.

Собрав небрежную стопку макулатуры, Витёк унёс её в уличный туалет, оставил только парочку самых откровенных поучительных страниц. Засунул между поленницей и сараем и подмигнул Крису.

– Если что, бери, читай.

– Нет уж, спасибо.

Когда ребята ушли, Крис вернулся во двор и без указаний сам собрал оставшуюся клубнику, покормил нутрий и ушёл в дом. Его удивило, что Зигога и Миха, судя по всему, стали лучшими друзьями, хотя ещё три года назад Витёк посмеивался над суевериями Михи, а Миха осуждал привычки Витька и грубоватые шутки.

Он смутно представлял, чем заниматься в Старолисовской без телефона, без слэка и без телевизора. Три года назад он почти всё время проводил со Славкой, и этой проблемы вообще не возникало. А сейчас он втайне надеялся, что с ней не столкнётся.

На следующий день он проснулся поздно, сразу же набрал воду в бак, слава богу баба Люба поставила во дворе летний душ, обтянутый плёнкой. Плюханье в тазике он бы в этот раз не пережил. Тот самый тазик валялся у крана и сейчас годился разве что для мытья ног.

От безделья он снова взялся за топор, потом забрёл в соседский двор и раскопал те самые газеты. Читал и смеялся в голос. Особенно его насмешили «письма в редакцию», сколько там было откровенной чуши из разряда «правда ли, что для того, чтобы продлить эрекцию, нужно натирать пах рассолом?» или «подскажите, считается ли изменой оральный секс?».

К концу дня Крис решил, что, пожалуй, согласится поработать на виноградниках, тем более считать кусты предстоит через день, успеет и на ржавом турнике повисеть и даже заглянуть в библиотеку.

Вечером Крис собрал для нутрий щавель, лебеду и подорожник. Покормил и печальную козу. Баба Люба утром доила её, а молоко унесла с собой, видимо, на продажу, оставив только один стакан. Крис и коровье-то не жаловал, а козье показалось ему чуть ли не сметаной, настолько оно было жирное и вонючее. Он сел на верхнюю ступеньку крыльца и уставился на высокую макушку липы на границе сада и леса. Ему показалось, что дерево качнулось и взмахнуло ветками. Прошуршав, из кроны выпорхнули птицы, и листва снова затихла, где-то в глубине леса рассмеялась ворона.

Крис не сомневался, что Славка уже знает о его приезде. Причём не от местных деревенских, а от юрких белок и говорливых соек. Но, видимо, тоже боится встречи. Хотя слово «боится» меньше всего подходило сумасбродной смелой Шиатид. Скорее всего, она на него обиделась, а может, вообще нашла себе новый объект симпатии и давно задушила в объятиях. Последняя мысль внезапно вызвала ревность. Пусть лучше скачет по лесу в одиночестве невестой ясеня, а не человека. Ничейная и одинокая.

Утром Крис обнаружил на завтрак всё те же гречку и сало. Баба Люба за эти годы не сменила меню или нарочно проверяла степень непривередливости внука. Он достал из шкафа сковороду и чашку с яйцами. Когда по кухне поплыл аромат, в окне показалась макушка Витька, а затем и настороженное лицо.

– Баба Люба ушла?

– Ушла.

Витёк вбежал в дом и шумно втянул носом воздух.

– Ммм, яишенка! И мне сделай. – Он увидел кувшин с молоком и потянулся за пустым стаканом. – Можно омлет замутить.

Крис скривился.

– Не хочу, это ж козье.

– Да ну и что? Какая разница? Я тогда выпью. Баба Люба жадина-говядина не дала мне козлёнка, когда Манька окотилась.

– Окотилась? Она же коза. Скорее окозлилась.

Зигога задумался:

– Блин, правда же! А говорят почему-то окотилась. Она уже второй год окозляется, и я второй год прошу отдать козлёнка.

Деревянная лопатка в руках Криса замерла. Он почему-то вспомнил Урода, точнее, Уродов, которые носили галстуки, до того как попадали под горячую руку бабы Любы.

– И почему не дала? Продала кому-то?

– Одного продала.

Крис на секунду замер. То, чего не сказал сосед, легко считывалась в интонациях. Где-то в огороде пополнилось её тайное кладбище домашних животных. Крис переложил горячую яичницу на две тарелки и сел за стол. Немного подумав, сказал:

– Всё-таки устрой меня на работу. Деньги не помешают, да и со скуки тут можно умереть.

– Да без проблем. Завтра пойдёшь с нами, – он поймал взглядом настенные часы, – блин, Миха, наверное, уже на площадке нас ждёт, и Машка. Надеюсь, Катька не припрётся.

Они быстро доели яичницу, Зигога убежал сразу, а Крис помыл посуду и поменял футболку на свежую майку.

Миха висел на турнике, увидев их, спрыгнул, поздоровался за руку. Пока Крис разминался, а потом и подтягивался, они играли в ножички, периодически тоже забирались на турник или рукоход. У Михи хорошо получалось, видимо, сказалась тяжёлая работа на мельнице, а лёгкий и прозрачный Зигога смешно болтался, как клок паутины, случайно зацепившийся за флагшток.

 

Мимо площадки прошла Катя, в одной её руке болтался прозрачный пакет с солёной селёдкой, в другой она держала обкусанный с краю батон. Увидев Криса, сощурилась и приблизилась к забору.

– Привет. Крис? Давно тебя тут не было.

Он закончил подъём с переворотом и спрыгнул на траву.

– Привет.

Витёк скинул ножик с локтя и фыркнул:

– Иди уже, куда шла.

– Можно подумать, ты мне будешь тут указывать, куда мне идти. Хочу и пойду, а не захочу – не пойду.

Миха нахмурился, поторопился смягчить грубость друга.

– Он не это имел в виду. Привет, Кать.

– Я же просила! – напомнила Катя.

Миха тут же исправился.

– Привет, Кэтти.

Смахнув влажные пряди со лба, Крис оглядел лица всей троицы. Вспомнил, что Миха когда-то был влюблён в Катьку, та явно это знала. Судя по всему, грубость Витька ей нравилась больше, чем преданность Михи. Надо же, какие тут деревенские страсти. На его вкус, Катька выглядела слишком уж взрослой, будто ей не пятнадцать лет, а все двадцать. Обабившаяся мелкая склочница, очень похожая на свою маму взглядом и голосом. Крис так и не простил ей гледичку, а потому видел, как сквозь вполне милые черты просвечивает брезгливо сморщенное лицо местной стервятницы Поликарповны.

А потом пришла Машук, и Крис понял, кто изменился больше всех. От пацанки с рваной стрижкой, больше похожей на отросшие патлы, не осталось и следа. Машка уже в четырнадцать отличалась аппетитными формами, но тогда прятала их под свободной бесполой одеждой, сегодня же пришла в приталенном сарафане и с распущенными по плечам волосами. Острые углы превратились в выпуклости, округлая грудь заманчиво выглядывала из лифа.

Несмотря на свою откровенную женственность, Маша поздоровалась как раньше, по-мужски, пожав всем ладони. Судя по спокойной реакции Михи и Витька, эти разительные изменения случились не за один год, такой они её уже видели, челюсть уронил только Крис. Маша заметила его удивление и довольно улыбнулась.

– Привет, Крыс.

– Маш, блин. – Он поправил задравшуюся майку. – Вот теперь я тебя узнаю.

Она хмыкнула:

– Ладно. Не Крыс. Ты какой-то другой стал. Интересный. – Она зашла на площадку, аккуратно приподняв подол, опустилась у песочной кучи и вынула ножик Витька. – Я с вами, в ножички. Крис, ты играешь?

– Ещё пару раз сделаю подъём и тоже поиграю.

– Ты надолго к нам?

– Он машину у бати угнал, пьяный. Так что он в ссылке, – ответил за Криса Витёк.

Маша снова пригляделась к Крису.

– Я же говорю, стал интересный. Джек, кстати, недавно про тебя говорил и про Славку вспоминал.

Рука на турнике дрогнула, Крис чуть не соскользнул вниз, выровнялся и спрыгнул на траву.

– А Джек сейчас где?

– У моих в Краснодаре живёт, до этого лета работал помощником и грузчиком у папы в пиццерии, а сейчас он права получил и в доставку перешёл.

– Понятно, – Крис тоже опустился рядом со взрыхлённым песком. – Давайте заново, я тоже буду кидать.

Сыграв два круга, Крис оставил ребят в центре и вернулся домой. Не дожидаясь задания от бабы Любы, сам оборвал абрикосы и сложил в кастрюлю, а косточки вынул и разложил сушиться на газете. А потом несколько минут стоял и пялился на них, как дурак, но видел не огород и не верстак, а довольное лицо Славки, когда та выколупывала ядрышки из скорлупы. Ей нравились горьковатые, хотя как раз их есть было небезопасно. Славка говорила, что в них самый настоящий яд. Хотя она и пироги с чёрной бузиной лопала, и квашеный борщевик. Пожалуй, ядовитым змеям стоило опасаться укусов Славки.

Крис дошёл до края огорода, обогнул липу и углубился в лес. Вообще не думал, куда идёт и зачем, просто шёл привычной дорогой к ивовому шатру. В какой-то момент звуки смолкли, а потом вернулись с удвоенной громкостью. Часов у Криса не было, но он мог бы поспорить, пару раз они бы остановились. Крис не рассчитывал, что первая же его вылазка в лес приведёт к Славке, но стоило ему раздвинуть ивовый занавес, как он увидел серебристые брызги и сразу после них тёмную макушку над водой.

Славка вышла на пологий берег и принялась выжимать подол сарафана. Длинные мокрые пряди прилипли к плечам и груди, вода стекала с неё ручьями, возвращаясь обратно в Капиляпу. Ткань просвечивалась и абсолютно не скрывала тело.

Крис затаился. Не сдвинулся и не отвернулся. Молча наблюдал, стараясь не выдать себя ни дыханием, ни пульсом, хотя казалось, сердце тарахтит так громко, что его слышно на другом краю деревни.

В отличие от Михи, резко превратившегося в неуклюжего богатыря, Зигоги с непропорционально длиннющими конечностями и Машки, перевоплотившейся в настоящую женщину, Славка почти не изменилась. Видимо, уже в четырнадцать решила, как будет выглядеть большую часть жизни. Точно не прошло с их последней встречи три года. Она осталась такая же худая, смуглая, немногого угловатая, словно подросток, и при этом удивительно текучая и гибкая. Только волосы отросли и сейчас закручивались смоляными спиралями на уровне поясницы. Крис невольно сравнил Славку с лесом. Он тоже не изменился. Что для столетних дубов три года на фоне их бесконечно долгой жизни. Так и Славка застыла в одном возрасте, будто не покидала пересечения мерцающих тропок и просидела под ивой все эти годы.

Славка склонилась ниже. Подобрала влажный подол сарафана и заткнула по бокам за пояс, выпрямившись, поправила сползшие бретельки из кружевной тесьмы. На смуглой коже груди блеснул серебристый ключ. Выйдя на траву, Славка прошла мимо застывшего Криса и ступила на перекинутый над рекой ствол ивы. Прошла до самого края и села, свесив ноги. Солнце подсветило тонкую ткань, обрисовав очертания тела. Какое-то время она болтала ногами и смотрела на воду, а потом как-то незаметно соскользнула в реку. Раздался плеск, и вода почти сразу утихла: ни пузырьков, ни ряби.

Крис выждал почти минуту, потом выбрался из укрытия и приблизился к берегу. Замер в том самом месте, где стояла Славка, выжимая подол. По воде бегали тонконогие водомерки, ближе к камышам плескалась рыба, а возможно, и речная гадюка, но подрагивающая поверхность Капиляпы не всколыхнулась. Взгляд Криса заметался от берега к берегу, он не успел позвать вслух, как увидел тень на воде и сразу же почувствовал толчок в спину. Потеряв равновесие, плюхнулся в воду, нелепо растопырив руки. Вода тут же сомкнулась над его головой, приняв в ледяные объятия. Крис успел забыть, какая в июне Капиляпа холодная и недружелюбная. Зарывшись пальцами в прибрежный ил, он оттолкнулся и сразу же поднялся на ноги.

Смахнув с лица мокрые волосы, резко развернулся и напоролся на тяжёлый колючий взгляд Славки.

– Почему ты не приехал?

– Блин, телефон! Ты с ума сошла? – Крис выбрался из реки и тут же принялся ощупывать карманы. Пройдясь по два раза, вспомнил, что мобильный отобрал отец.

Славка молчала, смотрела пристально и пронзительно. Не приблизилась, но и не отошла. Явно ждала ответа. Крис снял кроссовки и вылил из них воду, стянув носки, выжал их и положил сверху на оттопыренные язычки. Нарочно оттягивал время, чтобы не отвечать.

Едва он выпрямился, как в живот прилетел комок грязи и снова прозвучал вопрос:

– Почему ты не приехал?

Клочок травы с влажными корнями сполз вниз по рубашке на брюки и плюхнулся у ног Криса. Он отлепил от живота промокшую ткань в живописных разводах и покачал головой. Молча снял рубашку и вернулся в реку. Зашёл в воду по колено и принялся промокать рубашку, пытаясь отстирать хотя бы частично. Выжав, встряхнул, но едва сделал шаг, как почувствовал хлёсткий удар по плечу. Славка огрела его тонким лохматым камышом и снова замахнулась. Крис успел немного повернуться, и следующий удар пришёлся на плечо. Руку обожгло болью. Крис бросил рубашку в воду и успел перехватить камыш на замахе. Вытянул его из пальцев Славки и отбросил в сторону.

Она не попыталась снова что-то бросить или сорвать новую лозину, отошла от него и забралась на кривой ствол. Крис выловил рубашку, небрежно бросил её рядом с кроссовками на траву и побрёл за Славкой. Она не оглядывалась, дошла до края и замерла, напряжённая и сердитая. Обернулась, когда он приблизился на расстояние шага, и снова повторила вопрос:

– Почему ты не приехал?

Крис смотрел на неё и молчал. Она практически не изменилась, но изменился он, теперь перерос её почти на голову и больше не чувствовал себя неуклюжим и несчастным. И Славка явно почувствовала эти изменения. Она смотрела на него иначе. Без трогательной преданности и без нежности. Этот новый матовый взгляд не принадлежал даже Зофье, скорее чему-то нечеловеческому, как тьма и вечность. И какая же она была в этот момент красивая. Неприступная, злая и одновременно самая восхитительная, даже с розовыми, торчащими из смоляной гривы ушами. Крис впервые подумал, что злость и гнев могут выглядеть завораживающе.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru