Однажды режиссер Петровский пригласил маму и меня на пробы. Чтобы понять, какой типаж маме больше подойдёт, ей выдали костюмы героев сказки Буратино, и она поочередно изображала то Мальвину, то Пьеро, то Карабаса Барабаса.
Зрители, кроме меня, режиссера и костюмера было ещё несколько детей, смотрели спектакль. Лиса Алиса пела песню, Буратино закрывал денежки, Аремон усердно гавкал. "Это все моя мама", – сказала я мальчику по соседству.
"Скажешь тоже, это совсем разные герои", – недоверчиво хмыкнул мальчик. "Моя мама фея, она умеет перевоплощаться", – с гордостью сказала я. – "Вон, видишь кольцо на руке, оно останется у каждого следующего героя".
"И впрямь," – сказал мальчик, когда на сцену вышел Арлекино. Дети долго хлопали, после окончания постановки, а Петровский пригласил маму на роль Снегурочки. Мальчик сосед оказался внуком режиссера, его звали Игнат. С тех пор мы часто встречались и даже подружились.
До съёмок Снегурочки нужно было ждать зимы, а пока нас пригласили на съёмку сказки про бабу Ягу. Пригласили меня на роль Машеньки, но, чтобы я не испугалась и уверенно себя чувствовала, маму взяли на роль бабки Ёжки. Мы долго репетировали дома, даже Миша выучил все слова.
Потом нас повезли за город, где на берегу реки построили избушку на курьих ножках. Когда мама появилась передо мной в гриме старухи, я хотела убежать от испуга. Ужас на моем лице так понравился режиссеру, что сцену решили не переснимать.
Потом я привыкла к маме в таком гриме, и легко победила все чары бабки Ёжки и вернулась цела невредима домой. Съёмки прошли очень быстро, почти не делали дублей, и Петровский был очень доволен нашей с мамой работой.