bannerbannerbanner
Дневник бессмертного

Татьяна Форш
Дневник бессмертного

Полная версия

Моей подруге, сестре

и просто необыкновенному человеку

Татьяне Капшук посвящается!

Спасибо, родная, за подаренную тобой сказку!


Пролог

– Влахо, сын мой, ты должен найти ее и привести! Я чувствую ее! Наконец-то она пришла в этот мир. Наконец-то я смогу снова жить! Слышишь меня? Найди ее! Найди!!!

Звонкий и на удивление молодой голос матери пронесся под сводами тронного зала. Если не видеть ее – обескровленную, иссушенную веками жажды старуху, – можно было подумать, что говорит молодая женщина. Девушка. Сколько веков просидела она на троне Вайнских князей, ожидая этого часа? И вот…

– Мати, сколько раз повторять? Я не люблю, когда Вы меня так называете… – Я нехотя оторвался от созерцания гор, затянутых дымкой. В моем равнодушном, холодном голосе никто не расслышал бы и тени чувства. За века, проведенные в тюрьме безвременья, я научился справляться с жарким огнем ненависти и к этой женщине, некогда давшей мне жизнь, и к самой жизни. Да и жизни ли… Я сдержал вздох. Все бы отдал, только бы вырваться из этой ловушки… – Найти двойника… Хорошо! Но как? У нас нет ни капли животворящего нектара, чтобы открыть двери. Чтобы набраться сил для перехода!

– Есть! – Высохшие руки матери коснулись висевшего у нее на груди украшения. Странный узор – переплетение двух рук, удерживающих неограненный камень цвета пролитой крови – всегда притягивал мой взор. – Кровавая смола! Этот самоцвет находили в местах казни бессмертных во времена инквизиции. Он вернет тебя в мир живых.

– Самоцвет?

– Это – кровь, Влахо! Барон дал мне камень на тот случай, если он не сможет сам нас освободить! Это – твой путь в мир живых!

Мати сняла украшение и протянула мне. Терпеливо дождалась, пока я его надену, и тогда на башне раздались слова заклинания. Камень окутало рубиновое сияние, и меня опьянило невероятное, забытое чувство насыщения. Я зачарованно смотрел, как самоцвет начал медленно плавиться, превращаясь в самую настоящую теплую кровь. Багровые капли не успевали скатиться, жадно впитываясь в мою пергаментную кожу, наполняя меня жизнью. Силой!

– И Вы столько времени молчали? – С трудом преодолев дрожь наслаждения, я взглянул в горящие угольками глаза матери. Только бы не дать ей понять, что у нее больше нет надо мной власти. Я наконец-то смогу уйти и… оставить ее здесь! Никогда не думал, что однажды жизнь… нет, не жизнь – существование этой женщины окажется в моих руках. Мы ведь могли выбраться из безвременья сотни лет назад!

– Только ты! Я – нет. Моя плоть рассыплется прахом, едва я вознамерюсь выйти в мир. Неподвластная мне магия держит меня здесь, но я еще помню ритуал. Я смогу обмануть ведьму. – Мати закатила глаза и что-то зашептала, проваливаясь в бездну воспоминаний. Я терпеливо ждал. Наконец она очнулась и яростно зашептала: – Ты найдешь и приведешь мне ту, что примет мой дух и заберет мою смерть!

Былая мощь и нетерпение пробуждались во мне с каждой каплей живительного нектара, что дарил медленно истаивающий камень. Я уже не боялся ни слабости, ни голода. Меня ждет мир! Жизнь! Но прежде чем уйти, нужно уничтожить все, что может дать этой женщине шанс вернуться.

– Как я найду твоего двойника?

– Ты ее узнаешь. Она – мое отражение! Я чувствую ее. Я вижу мир ее глазами! Я увидела ее рождение в ближайшем от замка поселении, что лежит за Проклятым озером. Приди и забери ее! А после – найди барона. Если ведьма до него не добралась, то он поможет.

– Но… мне неведомо, как изменился мир… – я не смог удержаться от мучающего меня вопроса: – Сколько времени прошло там? Сколько мне нужно будет таиться и заново изучать живых? А если…

– Ты должен вызволить меня отсюда! – хлестнул злобой голос матери. – Найди ее! Если она младенец – дождись расцвета юности, если уже дева, приведи ее немедля! Не забывай, кому ты обязан своим спасением и своим именем, Владислав Береш, князь Вайнский!

Слова матери врезались в сознание, как осколки стекла, оживляя воспоминания. Князь? Да, мне довелось быть князем этих некогда людных и богатых мест, о которых сейчас вспоминают только звери, изредка забредающие в окрестности замка. Я не мог выйти в мир, но я видел, как время разрушает мой дом. Да чего там – дом! Разрушает саму память обо мне.

Видимо, я слишком долго молчал, а может, мати все же почувствовала мои сомнения. Не дождавшись ответа, она заговорила вновь, и теперь ее голос был холоднее гранита.

– Я освобождаю тебя не для того, чтобы ты забыл обо мне, резвясь среди смертных. Приведи ее… В ночь силы белых дьяволов… Я хочу мести, и… я хочу жить и быть свободной! Поклянись нашим родом, что вызволишь меня отсюда!

Ее речь стала сбивчивой, прерывистой.

Нужно быть осторожным!

– Да, мати, как скажешь! – Я коротко поклонился ей и снова посмотрел в горящие безумием глаза. – Как мне выйти отсюда?

– Просто уходи. – Ее палец с длинным ногтем указал на створки появившихся средь белесого тумана дверей.

Я развернулся и, не прощаясь, направился к выходу.

– Влахо, приведи ее! Ты обещал! – Властный голос матери догнал меня, едва я взялся за резные ручки массивной двери. – И… бойся моего проклятия!

Усмешка искривила мои губы.

Как скажешь, мати, как скажешь…

Не ответив, я осторожно распахнул двери и, увидев за ними не привычную серую пустоту, а выщербленные временем ступени, вышел из залы.

Глава первая

 
Мне странный сон
приснился этой ночью
И до утра покоя не давал:
Меня звала судьба,
смотрела в очи,
А голос милый сердце жег и рвал.
 

Еще не стихли голоса, звучавшие в моем сне, как их заглушило надоедливое пиликанье. Медленно возвращаясь в реальность, я открыла глаза и нащупала возле кровати надрывающийся телефон.

Бррр, ну и ерунда снится! А все из-за моей работы! Подсунули на перевод средневековые летописи! И это сразу после сессии!

Короче…

Месяц назад в одном архиве были найдены о-о-очень древние записи. Естественно, сия находка вызвала невероятный ажиотаж среди ученых мужей Наукограда. Вот только проблема заключалась в том, что, по невероятному стечению обстоятельств, перевести дневник, написанный на древнерумынском наречии, на тот момент могли только три человека. Мой декан, который так не вовремя слег с простудой, моя бабушка и я, заканчивающая институт по специальности историка-археолога.

Кстати, в том, что я знаю румынский язык как свой родной, тоже вина бабули. Научила, на свою голову. Теперь вот хлеб отбираю!

Моя прабабка тайком вывезла дочь из Румынии во время Великой Отечественной войны. Бабушка рассказывала, что это случилось из-за того, что ее семья – потомки очень древнего румынского рода, и если бы не этот побег, они были бы обречены на мучительную смерть.

Н-да…

Черт, телефон!

– Да?

– Мари? Ты уже встала?

Я с наслаждением зевнула в трубку.

– Да, бабуль. Почти.

– Как продвигается работа?

При воспоминании о дневнике я недовольно поморщилась.

– Многое непонятно. Какие-то листы истерлись так, что я смогла прочитать лишь несколько слов и то по отпечаткам пера, а несколько просто слиплись, словно их залили чернилами. Я уже звонила вчера Игорю Владимировичу. Он сказал, что отдаст на реставрацию проблемные страницы, как только я закончу перевод того, что можно перевести. Хотя, если честно, я бы уже сегодня все ему отдала! – Я села на постели и свесила ноги, стараясь нашарить тапочки. – Уже сил нет переводить древние витиеватости, которыми автор описывает какие-то кошмары! Иногда мне кажется, что он был сумасшедшим!

– Как его имя?

– Влахо! – не задумываясь, выпалила я, но, вспомнив сон, тут же поправилась: – Владислав. Из рода Вайнских князей.

– Владислав?! – В голосе бабули прозвучало неприкрытое удивление. – Хм… Не припомню такой личности в истории Вайнского рода. Впрочем, возможно, он и не совершал каких-либо выдающихся деяний… В каком веке он жил?

– В шестнадцатом. Разве тебе Игорь Владимирович не сообщал подробности?

– Ты же знаешь, как он сообщает! С места в карьер! Сказал, что есть работа на благо института, но я с ним даже разговаривать не стала! В конце концов, у меня отпуск! Кстати, – возмущение в голосе бабушки тут же сменилось неприкрытой радостью, – если хочешь, я могу что-нибудь поискать об этом князе… К слову сказать, Мари, там, откуда я родом, многие имеют кровную связь с древними фамилиями. В Средние века простой люд зависел от княжеских родов, и многие барчуки развлекались тем, что заводили романы с молоденькими горничными, взятыми в услужение из ближайших селений. Так-так… сейчас найду… – Послышался шелест страниц. – Вот! Вайнские князья много веков жили в родовом имении на территории Трансильвании, пока в конце шестнадцатого века не случилось восстание крестьян и… Кажется, все прямые наследники умерли. Может, я заскочу к тебе сегодня, и мы обсудим эту тему за чашечкой чая?

– Не получится, бабуль. Конечно, я бы ни за что не пропустила твою занимательную лекцию, но… Сегодня в полдень я улетаю. Вчера звонил Игорь Владимирович и сказал, что нашей находкой заинтересовались румынские коллеги, а так как переводом занимаюсь я, то… именно я и должна изучить все на месте.

– Боже! – В голосе бабушки послышалось волнение. – Ты едешь на родину предков?! Почему ты ничего мне не сказала?

– Ба! Я узнала об этом только вчера! И кстати, весь вечер пыталась тебе дозвониться, а ты наверняка была на даче!

– Нет! Я… – В телефонной трубке послышался вздох. – Да, я была на даче…

– Именно! – Я многозначительно помолчала и примирительно добавила: – Ладно, ба, все хорошо! Я справлюсь. К тому же я еду не одна. Со мной отправляют Веронику Сидорову. Практикантку.

 

– Мари! – В голосе бабушки зазвучал восторг. Казалось, она даже не услышала того, что я ей сообщила. – Это невероятно! Крепость Вайнских князей давно в забвении, а тут такой шанс! Твои предки…

– Бабуль, я тебя умоляю! – Я поморщилась. Началось! – Может, у тебя и была какая-то родственная связь с этой страной, но у меня ее нет! Для меня это – только работа. Не скрою, интересная. Если хочешь помочь, я скину тебе файлы. Обрати внимание на отсканированные листы.

– Отлыниваешь? – теперь в голосе бабушки послышалось ехидство.

– Наоборот! Хочу все сделать хорошо! Считай, что эта работа – мой шанс остаться в родном институте на практику.

– А вот это – чистой воды шантаж… – Бабуля возмущенно кашлянула в трубку и тут же сменила тему: – Кстати, а почему с тобой отправили Веронику? Она же бездарь и вертихвостка, к тому же всего полгода, как стажируется у нас! Ты ее почти не знаешь!

– Ба, она мне нравится, и я сама попросила ее в попутчики. – Угу, не забыла! Значит, за разговором она следит. – Пойми, я никогда не была за рубежом, а тут такой шанс. Ну не ехать же туда с какой-нибудь престарелой грымзой с исторического?

– Это ты обо мне?

Я даже поперхнулась. Совсем из головы вылетело, что бабушка тоже всю жизнь проработала на историческом факультете.

– Ба! Ну, нет, конечно!

– Конечно, нет! Во-первых, я не грымза, а мировая бабушка, а во-вторых, мне всего шестьдесят! – В трубке раздался ее заразительный смех. Внезапно оборвав его, она скомандовала: — Ладно, шли файлы. Должна же я и тебе тоже помочь стать институтской грымзой!

В ухо полетели гудки.

Я покрутила в руках телефон и вдруг поймала себя на том, что улыбаюсь. Бабуля у меня действительно мировая, и она, как никто другой, меня понимает!

Тревога, навеянная сном, исчезла безвозвратно.

Вскочив с кровати, я накинула халат и бросилась в ванную, напевая веселенькую мелодию.

Горячий душ окончательно поднял настроение, заставив сердце замирать в предчувствии чуда. Точнее, полета. Я, никогда не выбиравшаяся из нашего небольшого городка дальше загородной «виллы» матери, сегодня отправляюсь в путешествие! И наплевать, что это не увеселительная поездка, а трудовые будни, точнее – трудовая неделя, оплаченная институтом. На-пле-вать!

На кухне я появилась уже одетая. Джинсы, футболка – что еще нужно для недолгого полета? Я поежилась. Даже не верится, что через четыре часа я буду в другой стране!

– Машуль, на столе бутерброды, в сковороде яичница. – Мама, как всегда опаздывающая на какую-то важную встречу, столкнулась со мной на пороге и торопливо выбежала в коридор, не забыв перед этим чмокнуть меня в лоб.

Посмотрев ей вслед, я молча уселась за стол. Цокот каблучков отрубил одинокий хлопок двери. Кажется, она до сих пор считает меня ребенком, а ведь мне почти двадцать три года! И наверняка забыла о моей поездке. Хотя с ее занятостью она не заметит даже моего недельного отсутствия…

Я вздохнула, прислушиваясь к продолжавшемуся в моих мыслях разговору с мамой. К сожалению, на реальные беседы у нас никогда не было времени: у мамы ее маленький магазинчик и очередной роман, у меня на носу последний курс института и небольшие, но срочные подработки. Что тут сказать – невероятно насыщенная жизнь. И только редкие визиты бабушки ненадолго создавали из нас семью.

Бутерброды и яичница так и остались нетронутыми. Не думаю, что мама сильно огорчится этим фактом, а может, просто не заметит, оставшись ночевать у очередного «прынца».

Жаль, что с нами больше нет отца…

Торопливо выпив горячий чай, я отправила бабушке обещанные файлы, созвонилась с Вероникой и, договорившись о встрече в аэропорту, выбежала из квартиры, не забыв захватить сумку с необходимыми вещами, ноутбуком и, конечно же, с бесценным дневником загадочного князя.

– Машка, я тут! – окликнула меня подруга, как только поток людей внес меня в здание аэропорта. Весело щебеча с двумя парнями, она не забывала поглядывать на вход и увидела меня первой. – Давай сюда! Регистрация уже началась!

Настороженно поглядывая на заинтересованно обернувшихся парней, я подошла и попыталась изобразить приветливую улыбку.

– Добрый день. Я – Мария. – Господи, неужели эти двое тоже полетят с нами? Интересно, кто они? С какого факультета?

Парни, смерив меня взглядом, вежливо кивнули и снова вернулись к прерванному прощанию.

– Ладно, Верунь, звони, как приедешь.

– Очень приятно было познакомиться. Даже не ожидал, что бывают такие очаровательные историки.

Верка расцвела и, подставив щечки для поцелуя, замахала ручками так, словно собиралась взлететь.

– Пока-пока! Обязательно! Позвоню! Паша. Стас. Запомню! Пока-пока!

Дождавшись, когда парни скроются в толпе, я, испытывая невероятное облегчение, накинулась на подругу:

– Опять твои штучки! Где ты их подцепила? Ни дня без приключений не можешь! Я чуть с ума не сошла, думая, что это какие-то практиканты, которых предки пристроили на увеселительную экскурсию по Румынии!

– Ну, а что я должна была делать? От скуки умирать, ожидая, пока моя черепаха-подруга появится перед самым отлетом? Кстати, очень милые ребята. Встречают кого-то. – Глаза Вероники подернулись дымкой воспоминаний. – И одинокие! Мм…

– В аэропорту они все одинокие! Вер, просто удивительно, какая ты легкомысленная! Как ты стала историком?

– Одно другому не мешает! У тебя, впрочем, перспектива тоже не ахти, с таким-то подходом к жизни: историк-переводчик-старая дева! Ты посмотри на себя – яркая брюнетка с правильными чертами лица, голубыми глазами и идеальной фигуркой! Но твои комплексы, отсутствие макияжа и этот дурацкий хвост, поверь, делают из тебя каргу!

– Наплевать. Для меня сейчас главное другое, и я уверенно иду к своей цели.

– К какой? Поселиться в монастыре? – Обреченно закатив глаза, она поправила золотистые кудряшки и подхватила розовый чемоданчик. – Тебя не перевоспитаешь. Пойдем! Кстати, объяснишь, какова цель поездки? Не до того было.

В этом она вся! Я скинула ей перевод почти неделю назад, а она даже не удосужилась его посмотреть!

Обиженно выдохнув, я промолчала и направилась следом.

Глава вторая

 
Сегодня я встретился
с счастьем потерянным, шалым.
Прочел о забытой любви
в тетради своей обветшалой.
Поверил, и вот спешу,
надеясь тревожно и зябко,
Что та, кого я ищу,
не призрак из старой тетрадки.
 

«…Сегодня впервые после долгой разлуки я встретил Катарину.

Я не хотел идти на пляски, устроенные деревенскими в честь праздника Сбора урожая, но… я услышал голоса служанок, говоривших, что сегодня на праздник соберутся все, а также «господа из имения за рекой». Перед глазами невольно встал образ Катарины, девчонки, что в детстве с радостью делила со мной все шалости и печали.

Любопытство и желание увидеть, какой она стала за те четыре года, что мы не встречались, сжигало меня. Я едва дождался вечера, накинул плащ и, велев старому кучеру оседлать моего любимого Грома, устремился к опушке леса, туда, где уже возносились в темнеющее небо языки костров и слышались песни.

Спешившись, я стреножил Грома и направился к танцующим.

Боже, как тут было хорошо. От пьянящего запаха скошенной травы закружилась голова, а ноги так и звали присоединиться к деревенским, что так задорно отплясывали под залихватские напевы скрипки.

Старательно вглядываясь в лица девушек, я пытался найти среди них Катарину, но все зря. Раскрашенные огненными бликами и тенями, они все казались облаченными в одинаковые маски. Наверное, я зря пришел сюда. Как мне узнать Катарину? К тому же, я даже не ведаю, здесь ли она.

Побродив среди танцующих, я уже хотел было вернуться домой, но вдруг заметил высокого, худощавого мужчину неопределенного возраста. Судя по одежде – аристократа. Рядом с ним, недовольно оглядываясь по сторонам, стояла мати. Заметив мой интерес, она требовательно махнула мне рукой, заставляя подойти. Пришлось подчиниться.

– Вот он, – едва я приблизился, сказала мати, продолжая прерванный разговор. – Только, к сожалению, ему еще целый год учиться…

Мужчина смерил меня задумчивым взглядом неестественно светлых, будто серебристых глаз.

– Отлично! – наконец кивнул он и посмотрел на мати. – Ты справилась. Я навещу тебя в ближайшее полнолуние. Жди.

И, не прощаясь, направился в подступавшую к нам из леса темноту. Я смотрел на него, пока он не растворился во мраке ночи, и требовательно взглянул на мать.

– Кто это был?

Скрестив руки на груди, она стояла и глядела на ярко пылающее пламя. Мне на секунду показалось, будто это не пламя отражается в ее глазах, а сами глаза горят странным огнем.

– Тот, чье имя лучше без нужды не произносить, – помолчав, загадочно бросила она и, больше не сказав ни слова, направилась к танцующим.

На сердце плеснула злость.

За что она со мной так? Меня не было дома четыре года, но казалось, эта разлука не заставила мою нежную матушку скучать по мне! Есть ли хоть что-то, что позволит ей меня… нет, не любить, хотя бы гордиться мною!

– Владислав? – раздавшийся за спиной девичий голос заставил меня взволнованно обернуться и удивленно приподнять бровь.

Катарина?

Казалось, она ничуть не изменилась за эти четыре года. Все те же карие с золотистыми искорками глаза, белокурые длинные локоны заплетены в косы… Но отчего-то больше не хотелось гонять вместе с ней лис. Хотелось сжать ее в объятьях и впиться в ее призывно приоткрытые губы поцелуем…

Я сглотнул и поспешно отвел взгляд.

– Здравствуй, Катарина. Тебя и не узнать!

– А я тебя узнала сразу, хотя ты так вырос и возмужал… – в ответ на мое смущение она подошла ближе и настойчиво заглянула в глаза. – Обрадуй мое сердце, скажи, что ты приехал навсегда и твоя учеба закончена!

Я не вытерпел, бережно коснулся ее тугой шелковистой косы, змеей сползающей на высокую, манящую грудь, и с сожалением качнул головой.

– Нет, Катарина. Я останусь в столице еще на год. Матушка хочет, чтобы я стал управляющим замком, а после, когда сестры выйдут замуж, принял его в наследство.

– Еще го-о-од?! – разочарованно протянула она. Ее губки обиженно надулись, но тут же расплылись в улыбке. – Всего год! Пролетит, и не заметим! Пойдем танцевать?

Горячие пальчики требовательно сжали мою руку и потянули за собой. Омут разгоряченных тел с радостью принял нас. Прижав к себе податливое тело девушки, я страстно закружил ее в вальсе. И ничто не могло омрачить нашего счастья.

Ничто.

Даже чей-то взгляд, холодом просачивающийся в сердце…»

– Внимание, наш самолет готовится совершить посадку в аэропорту Клуж-Напока. Просьба всем пристегнуть ремни безопасности и оставаться на своих местах! – объявил о предстоящей посадке милый женский голосок.

Я захлопнула дневник и потрясла за плечо подругу.

– Вера…

Наслаждаясь музыкой, та задумчиво разглядывала в иллюминатор проплывающие под нами облака.

– Что? – Она стянула наушники.

– Долетели. Кстати, не знаешь, нас кто-нибудь будет встречать?

Зевнув, Вера пожала плечами.

– Не знаю. Папочка сказал, что обо всем договорился. У нас на все про все – неделя, но так как в институте начинается мертвый сезон, нам разрешается сильно «не борзеть» в денежном вопросе, но остаться здесь столько, сколько понадобится, чтобы удовлетворить «интерес спонсора».

Я усмехнулась. Все преподаватели и студенты тайно звали Игоря Владимировича – моего декана и, надеюсь, будущего шефа – папой. Наверное, за умение улаживать конфликты и неподдельную заботу обо всех своих подопечных.

– Кстати, все хотела тебя спросить, откуда взялся этот «интерес» и «спонсор»?

– Все дело в дневнике, – принялась пояснять Вера. – Приблизительное время написания – шестнадцатый век. Его нашли, когда разбирали старые послевоенные архивы. Про них уже все забыли, и спасибо твоей бабушке, что не дала кануть в вечности такому раритету.

– Бабушке? А при чем тут… – Я даже замерла, пытаясь осознать сей факт. – Неужели…

– Ну да! В том архиве работает ее подруга. По ее просьбе она сохраняла все документы, связанные с Румынией, Трансильванией и старой Словакией. Когда твоя бабушка наткнулась на этот дневник, то первым делом пришла в институт к Игорю с просьбой поручить перевод тебе. Ну, а тот и рад стараться: поскорей спихнул перед летом со своих плеч такую обузу. Даже болезнь себе придумал, а может, на речке перекупался! Кстати, эту поездку, мне кажется, тоже оплатила твоя бабушка…

 

Ну, конечно!

Я посмотрела в иллюминатор на встречающее нас серое море туч, и мне захотелось завыть.

С тех самых пор, как умер отец, дороже всех мне стала бабушка. Ее любовь к Румынии заставила и меня увлечься историей этой страны. Она работала в институте, и я, не задумываясь, поступила туда же. Она свела меня с ума легендами и старинными песнями. И вот, пожалуйста! То, что я лечу в страну нашей мечты, это тоже ее прихоть! Наверняка заняла денег у матери, шантажируя ее моим будущим. И все это тайно! Потому что бабуля знает меня. Побоялась, что я откажусь от всего, если буду знать, что меня выбрали не за мой профессионализм, а по ее просьбе!

И вот я здесь.

И ведь не бросишь!

Не полетишь обратно!

А вдруг меня ждет открытие, что перевернет с ног на голову все представления специалистов об истории Румынии? Такой шанс дается один раз в жизни! Значит, надо всем доказать, что я и сама чего-то стою!

Я стиснула зубы.

Ладно, ба! Поговорим через недельку! Или… сколько там займет наша экскурсия?

– Маш, ты чего? Уснула? – Требовательный голос подруги и ее острый локоток, ткнувший в бок, заставили меня вздрогнуть.

– Да, нет… – Я криво улыбнулась. Настроение – дрянь. Поездка испорчена. Лучше бы Вера мне ничего не говорила. – Просто задумалась о нашей командировке.

– При чем тут командировка? Командировка никуда не убежит! Тут вот о чем нужно думать! – Она указала пальчиком в иллюминатор. – Тоска! А я даже зонт не взяла! Просто не подумала о такой неприятности, как дождь!

Самолет уже приземлился и теперь мягко катился по взлетной полосе, замедляя бег. Низкие свинцовые тучи заполнили все небо и вот-вот готовы были разродиться мелким противным дождем, что тоже не улучшило мне настроения, но все же, перед тем как подняться и вместе с другими пассажирами направиться к выходу, я сварливо возразила:

– А ты решила, что тебе всегда и везде должно светить солнышко?

Аэропорт встретил нас толкотней и привычной суетой. Впрочем, с первых секунд, едва мы вошли под его крышу, я почувствовала, что вокруг совсем другой мир. И даже не язык, чужой, но привычный с детства, был тому виной. Я словно оказалась в далеком – далеком прошлом. Где не было этих стен, этих людей, где не было ничего, только мои… нет, не мои, но такие волнующие воспоминания… Я словно вернулась домой.

– Ну? Что замерла? – Вера взяла меня под руку и уверенно повела к толпам встречающих. – Во-он, видишь того здоровяка с табличкой в руках «Сидорова. Береш. Замок Вайн»? Причем Сидорова через три «а». Если честно, чувствую себя какой-то провинциалкой на фоне твоей фамилии. Ну и замок Вайн не подкачал.

Я только усмехнулась. Подруга всегда комплексовала по поводу звучания своей исконно русской фамилии. У меня даже возникло подозрение, что на это мое предложение о поездке она согласилась из чистой корысти – подыскать себе мужа, чтобы заменить «Сидорова» на что-то более звучное.

– Bună ziua[1]. – Румынские слова привычно слетели с губ. Я приблизилась к мужчине с табличкой и тронула его за локоть. – Noi suntem fetele care sunt оn aşteptare pentru tine[2].

– Bună ziua! – обрадовался он. – Foarte frumos. Mă bucur să te cunosc![3] А вообще-то я говорю по-русски. Когда-то закончил институт в Ленинграде.

Теперь настала наша очередь удивляться. Точнее, моя. Вера просто обрадовалась тому, что не понадобится часто заглядывать в разговорник и дергать меня с требованием перевода.

– Вдвойне приятно, – переглянулись мы.

Он спохватился и махнул кому-то рукой в толпе. Вскоре к нам подошли двое совсем молодых парней.

– Берите багаж и несите в микроавтобус, – приказал им здоровяк на родном языке.

Те молча кивнули, подхватили чемодан Вероники и, даже не взглянув на тощую сумку, которую я трепетно прижимала к груди, затерялись в толчее.

– Я – Андруш, а это мои сводные братья – Стефан и Поль. У нас небольшой бизнес. Гостиница у подножия Карпатских гор. Так что ваши удобства – это наша забота. Спутниковое телевидение, Интернет – все к вашим услугам.

– А… это вы станете нашими проводниками к крепости Вайн?

– Э-э… – крепыш задумчиво помычал и, стараясь не встречаться с нами взглядом, устало улыбнулся. – Это наш хлеб. Мы часто устраиваем туристам экскурсии в окрестности этой крепости. У нас множество маршрутов по изумительным древним местам.

– Одну минуточку, – Вероника грозно стрельнула в него глазами. – Хочу сразу расставить все точки над «ё». Мы приехали не на экскурсию, и мы – не туристы. Наш институт специально договорился с вашими властями о проведении исторических исследований в крепости Вайн. Неужели вас не предупредили?

– Э-э… – Андруш смутился окончательно и отвел взгляд. – Мне звонили. Эта крепость-замок долго была в забвении, и я очень опасаюсь за ее надежность. Я понятно объясняюсь?

– Вполне. Вы хотите сказать, что мы чем-то рискуем, отправляясь туда?

– Нет! Я не сказал – опасность. Я сказал – трудно идти. И бесполезно. Она сильно горела и обрушалась. Землетрясение. Окрестности его прекрасны, но сам замок пока… на реставрации.

– Что ж, прогулка в вашей компании – это даже интересно, – подмигнула ему Вера. – А помимо вашей замечательной семьи кто-нибудь, из ученых вашей страны, составит нам компанию?

Здоровяк удивленно нахмурился и, словно что-то вспомнив, звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

– А-а… Да. Конечно. Совсем забыл. Сегодня к нам прибудут еще гости. Возможно, это и есть ваши коллеги?

– Значит, вас не предупреждали о цели нашего приезда! – Вероника одарила парня взглядом работника спецслужб. Тот вытаращил глаза, отчаянно помотал головой и затарахтел, путая слова:

– Мне был вчера звонок. Сообщали только о посетителях, бронировании мест и встрече русских туристок…

– Мы не туристки! – не дослушав, холодно перебила его Вера и, взяв меня под руку, уверенно повела к выходу из аэропорта, оставив бедолагу Андруша в полном смятении.

– Совсем замучила парня. – Я украдкой оглянулась, с сочувствием поглядывая на торопливо семенящего за нами следом здоровяка. На открытом симпатичном лице явно читалась обида. – Он же не обязан быть в курсе дел всех, кто останавливается в его гостинице? Возможно, все, кто сходит с самолета, для него туристки! Что в этом такого?

– Мы – не все! – фыркнула она достаточно громко, чтобы ответ был услышан еще и Андрушем. – И я просто хотела об этом напомнить.

Наконец мы вышли из здания. Чуть обогнав нас, Андруш (видимо, решив не обращать внимания на сумасшедших русских) с вежливой улыбкой указал на стоявший неподалеку темно-синий фургон.

– Прошу садиться. Не сомневайтесь. Все будет в лучшем виде.

Он мазнул по нам тяжелым взглядом и первым направился к машине. Н-да-а-а, подруга достанет кого угодно! А уж кого неугодно, так и подавно замучает!

Вероника тоже заметила его взгляд, но истолковала по-своему.

– Учись, Машуль, как надо строить иностранцев. Это же надо, принять нас за туристок! Хотя что с него взять? У него, наверное, только бизнес на уме!

Я промолчала, шагая вслед за Андрушем. Невежливо получилось, но Веронику не изменишь. Для нее мужчины – ступеньки! Средства для достижения цели! Сколько раз она пыталась меня научить быть такой же расчетливой стервой, как она. Да только безуспешно!

Мужчины для меня всегда были гостями с другой планеты. Я могла их опасаться, игнорировать, помогать им, дружить с ними, даже жалеть… Но вот представить в роли любимого не могла никого.

Возможно, сказывалась жизнь без отца, а может, своей холодностью я пыталась стать противоположностью мамы, меняющей этих самых «любимых» каждые полгода?

В раздумьях я не заметила, как мы дошли до фургона, который уже распахнул в ожидании свои двери. Парни, встречавшие нас вместе с Андрушем, помогли забраться в салон, сгрузили на свободные сиденья наш скудный багаж и устроились на диванчике напротив. Андруш сел за руль. Мотор завелся, и мы покатили.

Вера хотела что-то спросить, но, бросив на меня взгляд, передумала. Вот и славно!

Вскоре зеленое, будто подстриженное по линейке поле аэродрома осталось позади, а мы уже любовались видами распахнувшего перед нами свои красоты старинного города. Узкие улочки с небольшими домиками сменялись цветными площадями, фонтанами со звонкими струями, яркими черепичными крышами. Все утопало в цветущей сирени и листве дикого винограда.

Я снова словно перенеслась в прошлое! Дежавю! И даже начинающийся дождь не смыл ощущение сказки, лишь добавил свежести и чистоты.

Вскоре город остался позади, а за окнами раскинулось разнотравье лугов. Братья Андруша за всю дорогу не перекинулись и парой слов, внимательно глядя в окно, словно боясь пропустить что-то важное.

Нет, молчание – невыносимо!

Я набралась смелости и, бросив взгляд на молчаливых парней, попыталась их разговорить.

Быть хорошим гостем – это тоже искусство!

1Добрый день (рум.).
2Мы те девушки, которых вы ждете (рум.).
3Очень приятно. Рад с вами познакомиться! (рум.)
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru