Татьяна Гармаш-Роффе
Разрыв небесного шаблона
Андрей с Галиной стали встречаться. Поначалу виделись каждый вечер, но ее работа требовала частых разъездов, приходилось расставаться. И Галина принялась поговаривать о том, чтобы Андрей продал свой бизнес и сотрудничал с ней. Денег, мол, намного больше и работа интересней.
Это было верно – по крайней мере, насчет денег. Только Андрей вовсе не хотел менять свою относительно спокойную деятельность на постоянные разъезды и вернисажи. Светские рауты его ничуть не привлекали, блистать на них, как Галина, он желания не имел. Посему отвечал неопределенно и уклончиво – мол, надо подумать да поразмыслить…
Что касается Вари, то она сохла по Володьке и постоянно говорила о нем. Вскоре их отношения с Андреем стали напоминать отношения младшей сестры со старшим братом. Варя советовалась с ним все чаще, уже по всяким поводам, – и насчет Володьки, и по поручениям Галины. Испытывая симпатию к девушке, Саблин даже ездил иной раз с ней, чтобы помочь что-то подыскать в магазине или решить какую-нибудь проблему. У него благодаря клиентуре имелось множество самых разных знакомств, и ему не составило труда, к примеру, найти добросовестного и профессионального ювелира, чтобы починить замки на старинных золотых серьгах Галины. В другой раз хозяин дорогого бутика продал, по просьбе Саблина, Варе (для хозяйки, разумеется) гарантированно настоящий багажный набор Луи Вюитона, а не контрафакт, который шел за ту же цену.
Отношения Саблина с Галиной длились уже больше месяца и внешне выглядели совершенно гармоничными, но на самом деле Андрей стал подумывать, как бы из них вывернуться. Галина активно вовлекала его в свою деловую жизнь – жаждала найти в нем не только единомышленника, но и помощника в делах. Ему же ни тем, ни другим становиться не хотелось. Конечно, Галина исключительная во всех отношениях женщина, но…
Андрей Саблин был уже женат на своем исключительном гедонизме.
Он решил потихоньку отдалиться от Галины. Однако сделать это оказалось не так-то просто. Она не желала отпускать Андрея, к тому же принялась ревновать, заподозрив, что он нашел другую женщину. Один раз попыталась выкрасть его телефон – хотела, видимо, просмотреть сообщения и звонки. В другой раз Саблин засек Варю, неумело следившую за ним по поручению начальницы…
Это был перебор. Пришлось поговорить с Галиной и прекратить всяческие отношения резко, раз уж постепенно не получилось. Она просила прощения, говорила, что любит…
Но Саблин понимал: ей нужен «муж-мальчик, муж-слуга». Так уж устроена эта женщина. Да только он, Андрей, на подобную роль не годился.
После того разговора Андрей больше не встречался с Галиной. Правда, Варя продолжала звонить ему, и Саблин еще несколько раз помог девушке выполнить поручения начальницы, но потом стал ссылаться на занятость. В самом деле, было бы странно продолжать общаться с секретаршей Галины, когда он уже разорвал отношения с ней самой. Конечно, они с Варей подружились, но…
Подружек у Андрея было множество. Все они любили его и он любил их всех. Это не значит, что им следовало встречаться каждую неделю. Дружба – не любовь, с друзьями можно и раз в полгода видеться. А то и реже.
Варя почувствовала, что Андрей стал отдаляться, и, как хорошо воспитанная девушка, решила ему не надоедать. Или тоже поняла, что на фоне разрыва отношений Саблина с начальницей продолжать постоянное общение с ним будет неуместно…
Вторая половина марта
Андрею потребовалось время, чтобы остыть после разрыва с Галиной, и он не сразу приступил к наблюдению за следующей бизнес-дамой. Вернее, за ее персональной секретаршей Милой.
Маленькая, тоненькая и юркая, она небрежно подкалывала русые волосы на затылке, пряди выбивались там и сям, что очень шло к ее треугольному личику, серым глазам и ротику сердечком. Она почти не красилась, но это не мешало ей быть хорошенькой и привлекательной. Во всяком случае, Саблину Мила понравилась. И он вознадеялся, что ее начальница тоже не подкачает.
К концу первого же дня он смог убедиться, что надежды его оправдались.
Удивительное дело: как Варя с Галиной, две яркие брюнетки, оказались чем-то схожи, – так и Мила чем-то неуловимо напоминала Диану. Когда Андрей увидел ее, то вспомнил расхожее утверждение, что собаки похожи на своих хозяев. Или, наоборот, хозяева на своих собак. Нет, он вовсе не намеревался принизить персеков, – просто существовал, по всей видимости, какой-то тайный закон, в силу которого личные секретарши тоже часто напоминали своих начальниц.
Как и Мила, Диана оказалась русой, и волосы ее так же подобраны на затылке, только в более аккуратный пучок из локонов. И цветом глаз они оказались схожи: тот же серо-голубой оттенок. Правда, лицом Диана совсем не походила на свою секретаршу. Оно…
Оно было вылеплено по всем правилам искусства. Андрей не сумел бы словами объяснить свои ощущения, но, стань он скульптором и задайся целью создать идеальное лицо… в смысле, с идеальными пропорциями… То он бы вылепил Диану.
Нет, красавицей она не была. Может, именно потому, что черты лица слишком гармоничны. Оно не привлекало к себе повышенного внимания – в лучшем случае его назвали бы миловидным. Однако, вглядевшись однажды, человек уже не мог отвести глаз. В гармонии черт имелось что-то чарующее – притягательное настолько, что хотелось смотреть и наслаждаться этим лицом вновь и вновь.
Вечером, дома, Андрей прокрутил сделанную с помощью цифрового бинокля запись раз шесть. Диана не была кокеткой: выражение лица спокойное, нехлопотливое, немного сосредоточенное, пока они о чем-то разговаривали с Милой, – зато улыбка оказалась просто лучезарна. Андрей ощутил странную тревогу, вглядываясь в запись. Будто ждешь чего-то важного, но не знаешь, дождешься ли… Он не удержался и прокрутил кадры еще разок, седьмой, снова вглядываясь в лицо, фигуру (такую ладную!) Дианы, пытаясь понять: что случилось? Что такое? Что его зацепило в этой женщине? Он не испытал всплеска влечения, как случалось с ним нередко при виде сексапильных женщин. Тут было что-то иное…
Он вспомнил, как бродил по вернисажу в Париже, разглядывая картины с «танцующими линиями». Они нравились ему, но покупать что-либо Саблин не собирался. И вдруг одна, совсем небольшая (на ней мчались облака по синему осеннему небу и летели, шурша, рыжие осенние листья – да-да, там все летело и шуршало!), будто доверительно дотронулась до его плеча. Странное ощущение.
Картину Андрей не купил, она совсем не подходила к его интерьеру в стиле хай-тек. Но от нее осталось в груди теплое чувство, будто там пригрелся котенок.
И сегодня он снова испытал это чувство, глядя на Диану. Будто она коснулась его и что-то прошептала. Что-то особенное, только для него, – и ушла. А с ним остался теплый котенок…
Понедельник
На следующее утро Саблин снова следил за Милой. Из дома (она жила в районе Таганки) девушка отправилась на Кутузовский проспект в цветочный магазин, один из крупнейших в Москве. Андрей вошел следом. Мила прохаживалась с задумчивым видом, рассматривая цветы. Именно цветы, а не готовые композиции. Соберет букет сама?
Наконец Мила подошла к продавщице. Саблин навострил ухо.
– Мне нужно украсить небольшой зал на день рождения пожилой дамы, – произнесла девушка. – Но дамы необычной. Она профессор, доктор биохимических наук и очень своеобразная…
Мила задумалась на короткое время – видимо, подбирая слова. Затем достала из сумочки мобильный и, потыкав в экран, открыла фотографию.
– Смотрите сами.
Андрей незаметно подошел поближе, заглянул через плечо девушки. Стройная седая женщина с короткой модной стрижкой, в джинсах и длинном фиолетовом свитере крупной вязки – не свитер, а кольчуга; в пальцах, унизанных серебряными кольцами, дымится сигарета. Рядом стояла Диана, обнимая женщину за плечи, хотя та была выше Дианы на голову. Ее мать?
– Она не любит розы, – продолжала Мила. – И вообще обычные цветы не любит.
– Что же она любит в таком случае? – удивилась плотненькая хорошенькая продавщица. – Колючки?
– Вот если бы они у вас были, то как раз бы подошло! – кивнула Мила.
– У нас есть кактусы, – пожала плечами продавщица. – Вон там, – вскинула она палец, – можете посмотреть.
Мила неуверенно двинулась в сторону полки с кактусами. Ее неуверенность можно понять: и впрямь, какое из них украшение зала? Только гостей всех переколют, подумал Саблин. И вдруг он вспомнил об одном своем хорошем друге, которого переклинило на суккулентах. Он разводил их в каких-то немыслимых количествах, и городская квартира, и дача были уставлены плошками с этими диковинными растениями всех форм и расцветок.
– Простите, – тронул он Милу за плечо, – я случайно услышал ваш разговор…
Девушка обернулась. В ее глазах светилась настороженность.
– И?… – не слишком любезно спросила она.
– У меня есть идея для оформления вашего зала: суккуленты.
– Это что за зверь?
– Такие растения, красивые и причудливые, в них очень много сока, потому они называются «суккуленты». В переводе с латыни означает просто «сочные»… Сейчас, подождите, у меня где-то есть фотки, мой друг ими увлекается, он мне присылал… Он в них прямо влюблен… – говорил Саблин, прокручивая снимки на своем смартфоне. – Ага, вот! Смотрите, они напоминают розы, но при этом не розы.
Мила с любопытством принялась рассматривать растения.
– Надо же, и впрямь красивые. Здорово! Марине Анатольевне понравится, я уверена. И Диане тоже. Только где их достать? Мне нужно много, чтобы на столе стояли и на стенках несколько композиций… Может, ваш приятель продаст?
– Сейчас у него спрошу.
Андрей принялся набирать номер. Он не думал, что Колька готов расстаться со своей коллекцией, но ему было необходимо задружиться с Милой, и он старался любой ценой продлить общение.
Повезло. Колька, вникнув в проблему, пригласил их к себе, чтобы обсудить предмет при встрече.
Андрей предложил ехать на его «Тойоте», но Мила, поколебавшись, решила следовать в Марьину Рощу, где жил Колька, на своем маленьком красном «Киа Пиканто». Осторожная девушка, это правильно.
Колька жил холостяком в двухкомнатной квартире. Одна из комнат, посветлее, была заставлена стеклянными этажерками, а на них разместились потрясающей красоты композиции из суккулентов. Туда он гостей и провел.
Мила ахнула.
– Никогда не видела такого великолепия! Они какие-то ювелирные, будто их выточили из драгоценных камней…
И она принялась разглядывать растения, медленно передвигаясь вдоль полок.
– А вот этот, вот этот, прямо меховой, как зверек! А эти будто в паутину закутались! Ой, а у этого волосы! Он лохматый, его к парикмахеру нужно отвести! – смеялась она. – Ну до чего же диковинные растения… Николай, а нельзя ли у вас купить пару штучек? Я бы у себя дома посадила, я в них просто влюбилась!
Николай, пока Мила любовалась его коллекцией, любовался Милой. И услышав ее просьбу, просиял.
– Да что вы, я вам подарю, сделаю для вас красивую композицию!
– Не надо, мне неудобно, получается, я напросилась… Давайте я у вас куплю…
– Не торгуйтесь, девушка! – строго произнес Николай. – Или в подарок, или никак! – И он, сняв очки, сделал шутливо-суровое лицо.
Он был высокий, худощавый – Мила рядом с ним казалась Дюймовочкой. Она расплылась в довольной улыбке и, встав на цыпочки, поцеловала Николая в щеку. Тот слегка порозовел от неожиданности. От удовольствия тоже.
– Ладно, делать нечего, придется принимать подарок, – усмехнулась Мила. – Спасибо! А можно еще туда вон того рыжего меховичка посадить, в мой подарок?
– Не проблема. Суккуленты размножаются очень быстро и легко. И «детками», и просто кусочками: хоть лист ткните в землю, хоть часть стебля, – они пустят корни, и из них поднимутся новые растения.
– Потрясающе… – протянула Мила. – Значит, вы сможете сделать для нас композиции для украшения банкетного зала?
– Смотря сколько вам нужно.
– У нас намечается пятнадцать столов. По одной композиции в центр каждого. Ну и на стены желательно. На длинные хотя бы по три, а на торцовые по две…
– То есть еще десять. Итого двадцать пять композиций…
Николай задумался, разглядывая свою коллекцию.
– Праздник назначен на какой день?
– На воскресенье.
– А сегодня у нас понедельник… – проговорил Николай. – Мне нужно посчитать, сколько растений я смогу высвободить для вашего заказа, подождите. Угостить вас пока чем-нибудь? Кофе, чай? В кухне на столе есть фрукты. Пойдемте.
Он провел их на маленькую кухню. На столе и впрямь стояла огромная плетеная ваза, полная яблок, апельсинов и бананов.
– Присаживайтесь, – произнес Николай и достал маленькие тарелки. – Ножички для фруктов дать? А то, может, по бокалу вина, что скажете?
– Ты нас лучше своей наливкой угости, – произнес Саблин. – У него, Мила, потрясающая вишневая наливка! Сам делает. Рекомендую.
Мила снова задрала голову и посмотрела на Николая. Не красавец, но внешность приятная, брюнет с небольшой бородкой, карие близорукие глаза, очки. От него шла теплая, добрая энергия, которую Николай беззаботно отдавал всякому страждущему. Впрочем, в последнее время он научился ограничивать поток потребителей, поскольку вместе с энергией растрачивались время и внимание, то есть самое драгоценное, чем может обладать человек, с точки зрения Николая.
Мила об этом, конечно, не знала. Николай ей просто приглянулся, она бы не смогла объяснить, чем именно. Да и кто способен увидеть, отследить, запротоколировать таинственный и незримый процесс соединения, сцепления, слияния человеческих эмоций и эманаций, энергий и электромагнитных волн, пульсаций сердца и биения пульса?
– Спасибо, – улыбнулась девушка, – только маленькую стопочку. Она у вас хмельная?
– Ну, градусов двадцать пять будет.
– Еще стакан водички, если можно, и кофе.
– И мне кофе, – поднялся Андрей. – Коль, давай я нас обслужу сам, а ты иди считать своих «деток». На тебя кофейку сварганить?
Николай ушел, Андрей принялся хлопотать на его кухне. Он тут часто бывал – точнее, не так уж часто, а когда хотелось по душам поговорить. Колька был единственным, с кем Саблин позволял себе откровенничать. Естественно, Андрей давно освоился в квартире друга и чувствовал себя в ней, как у себя дома.
Мила резала фрукты, красиво раскладывая их на тарелке: кружки апельсинов, бананов и дольки яблок. Когда хозяин вернулся, наливочка была уже выпита из крошечных рюмок, – их Колька специально держал для наливки, которую каждый год делал из своих вишен, росших на даче, – нарезанные фрукты отчасти съедены (оставили хозяину полтарелки), а кофе дымился в трех чашках.
– У меня и печенье есть, – Николай достал из шкафчика коробку, открыл и положил на стол рядом с фруктами. – Ешьте.
– Наливка у вас обалденная! – похвалила Мила. – Еще бы выпила, но я за рулем.
– Разумно. А вы приезжайте ко мне как-нибудь после работы, когда торопиться не будете. Я вас не только наливкой угощу – я еще готовлю, как звездно-зведчатый французский шеф-повар! А потом сам отвезу домой, чтобы вы могли смело наслаждаться наливочкой.
Мила рассмеялась, тряхнула русой головкой.
– А что, может, и приму ваше приглашение! – задорно произнесла она.
И Андрей, глянув на Милу, почему-то подумал: обязательно примет. Приглянулся ей Николай. Он чудаковатый, но классный парень. И девчонке замуж пора – сколько ей? Саблин не запомнил цифру из Лизкиного досье, но за двадцать пять наверняка, а все бегает с утра до вечера по поручениям Дианы, как пацанка. Да и Кольке пора жениться. Точнее, женат он уже был, супружница его кинула во всех смыслах, ну так что теперь надо просто другую семью завести… Хорошая бы из них получилась пара.
Он вдруг подумал о Варе. Он довольно давно с ней не общался. Как там у них с Володькой? Любопытно, кстати, получилось: уже второй его друг запал на персональную секретаршу, с которой Андрей его познакомил. Может, сменить род бизнеса и открыть брачное агентство? – усмехнулся он своим мыслям. Или они просто все в таком возрасте, когда пора заводить семью… Как ему самому, между прочим.
– Ну, Коль, как твой детский сад поживает? Посчитал по панамкам?
– Посчитал. Думаю, получится. Закончим трапезу, я вам покажу, какие композиции хочу сделать.
Допив кофе, они вернулись в комнату со стеклянными этажерками.
– На столы предлагаю керамические плошки, желательно овальные, сантиметров двадцать пять примерно в длину, если найдете в магазинах. В них я посажу вот такие, такие и такие, – показывал он пальцем на «розочки» разных оттенков, – в центре. Сбоку будет торчать этот, – он указал на мини-деревце с резными черными листьями, – а с противоположной стороны будут свисать ягодки, смотрите, они похожи на мелкий виноград…
– Как красиво! – Мила захлопала в ладоши. – Чудо просто!
– Плошки нужно купить и привезти ко мне, желательно прямо завтра.
– Завтра вряд ли получится, – возразила Мила. – Мне надо еще с начальницей обсудить, потом с ее мамой, юбиляршей.
– Ну, послезавтра. А для оформления стен хорошо бы найти вот такого рода деревянные бруски, смотрите, – он взял одну композицию с полки, где суккуленты были посажены в кусок выдолбленного дерева с замшелой корой. – Если не найдете в магазинах, то обратитесь в Ботанический сад. У меня там друг работает, они делают из дерева разные штуковины, так что сумеет помочь, думаю. Вот его номер, держи, Андрюха. Скажешь, что от меня. Да, и мой номер возьмите, Мила… – Николай вытащил из кармана визитную карточку (приготовил заранее, подумал Андрей). – Когда насчет наливки… ну, и ужина… надумаете… Звоните, в общем.
– А вот вам мой! – Мила быстро черкнула на листке из блокнота. – А вы, значит, в институте ядерной физики работаете? – прочитала она на визитке, и глаза ее изумленно округлились. – То есть… Вы дважды ботаник! – захохотала она, и мужчины невольно засмеялись вслед за ней.
– А почему? – Николай хоть и улыбался до ушей, за компанию, но шутку не понял: он обитал в сферах, далеких от интернет-приколов.
– Ты ботаник по призванию, – пояснил Саблин, – потому что с растениями возишься.
– Это я как раз понял.
– Со вторым труднее будет, – серьезно произнес Андрей, и Мила прыснула со смеху. – Ботаниками – или ботанами – в молодежной среде называют умных и образованных.
– То есть я, поскольку доктор наук…
– Ботан и есть! – подтвердил Саблин.
– Ишь ты, – покрутил головой Колька.
– Дважды, – уточнила Мила.
– Прям как орден. Дважды герой чего-то там…
Колька улыбался, Мила тихо смеялась, Саблин усмехался, глядя на обоих.
На прощанье Мила сфотографировала коллекцию суккулентов и тут же переслала пару снимков своей начальнице.
– Я уверена, Диана придет в восторг. И я хочу им насладиться вместе с вами!
И точно, через пару минут телефон тренькнул: пришло сообщение от Дианы. Текста не было, только три смайлика, изображавших большой палец, знак одобрения.
– Вот теперь можем идти, – сообщила она и, встав на цыпочки, снова поцеловала Николая в щеку.
Он склонился, сложившись втрое, и ответил ей звонким поцелуем.
– Какая у вас щечка… Прямо персик, – произнес «дважды ботаник», мечтательно потрогав пальцем свои губы.
Мила загадочно улыбнулась, Саблин хлопнул друга по плечу.
Они вышли на лестничную площадку.
– Я покажу Диане остальные снимки, она обсудит со своей матерью. И как только она даст «добро», – произнесла Мила на прощанье, – я вам позвоню, Андрей. На связи, да?
И они разъехались, каждый на своей машине.
«Связи» долго ждать не пришлось. В тот же вечер Мила сообщила: Диана приглашает Андрея назавтра на обед (или на ленч, если угодно) в ресторан. Это деловое приглашение. Диана в восторге от идеи с суккулентами и хочет поблагодарить ее автора.
Ну вот, свершилось. Завтра будет дозволено приблизиться к богине.
Саблин весь оставшийся вечер снова просматривал запись с Дианой. Давно… – или никогда? – с ним такого не было: он волновался, как мальчишка, в ожидании грядущей встречи, не находил себе места и нервничал непонятно отчего.
Вторник
На следующий день, в ресторане, они столкнулись в дверях. Андрей вовремя вспомнил, что он не должен знать Диану в лицо. А она его и в самом деле не знала. Поэтому прошла в придержанную им дверь, одарив мимолетной вежливой улыбкой.
По всей видимости, следует набрать ее номер, появившись в ресторане: ведь она инициатор встречи в этом месте, – значит, она и столик заказывала. Поэтому он, отстав от Дианы на несколько шагов, проследил, куда она села, а затем, покрутившись для виду вправо-влево (на случай, если она на него смотрит), позвонил.
– Да, понял… – отвечал он на ее пояснения, – ага, вижу! Это вы?
Диана помахала ему, и Андрей направился к ее столику.
По каким-то непонятным причинам его неуютная и странная робость мгновенно исчезла, как только он присел за стол. Диана спросила, может ли она порекомендовать ему блюда – поскольку она давно знает этот ресторан. Если только у него нет никаких запретов на ту или иную пищу, конечно, по диетическим или религиозным соображениям…
– Что вы, я всеяден! – прервал ее дипломатическую речь Саблин.
Диана предложила ему несколько разных блюд на выбор, прокомментировав каждое. Андрей отпускал шутливые реплики, Диана отвечала ему в тон. Оказалось, что общаться с ней очень легко, и Саблин окончательно расслабился. Когда, наконец, им принесли вино – белое, так как они заказали блюда из морепродуктов, – они чокнулись за знакомство.
– Спасибо вам, Андрей, – проговорила Диана, сделав глоток, – вы для нас с мамой открыли целый мир. Незнакомый до этого момента.
– Мир?
– Мир суккулентов, – усмехнулась она, заложив русую прядь за ухо. – Это фантастические растения. Фантастически красивые, но не только. Они будто из другой галактики… Инопланетяне.
– Диана, я рад, но… Собственно, моя заслуга лишь в том, что у меня есть такой классный приятель, который увлекается ими.
– Не важно, откуда вы узнали о них. Для нас дверь в этот мир отворили вы, Андрей. И мы с моей мамой… и с Милой, конечно! – вам благодарны. В связи с чем, – Диана подняла палец, словно учитель, требующий внимания класса, – слышите бой барабанных палочек?
– Хм… Что-то такое в самом деле гремит у меня в ушах, – улыбнулся Саблин.
– Правильно. Поскольку это очень торжественный момент: моя мама приглашает вас к себе на чай!
– Оу. В этом месте я должен встать, щелкнуть каблуками и почтительно склонить голову?
– Типа того, – рассмеялась Диана. – А я в данной ситуации лишь глашатай воли ее величества.
– Даже так? – хмыкнул Саблин.
– Более того, – смеялась Диана, – заодно я засланный казачок!
– Боюсь даже предположить, какую роль отвела этому казачку ваша маменька!
– Не поверите. Фейсконтроль!
– Мамма мия… – шутливо протянул Андрей. – И по каким признакам отбираете?
– Ну, не по степени же развитости мускулатуры, – усмехнулась Диана.
– Неужто по развитости интеллекта? – с шутливым изумлением воскликнул Андрей.
– Угадали, – кивнула Диана.
– А на лице это прямо так и отражается? – изобразил он простодушное удивление.
– Сделайте еще раз такое выражение, пожалуйста.
Саблин повторил «простачка».
– Нет, по вашему не видно, – покачала головой Диана, с трудом сдерживая смешок. – Вам бы в кино деревенских парней играть.
И снова у Андрея возникло чувство легкой тревоги. Он никак не мог понять, откуда оно взялось. Будто ему дали подержать нечто невесомое и очень хрупкое – и он боялся это уронить… И возвращать не хотел. Очень странно, очень.
То есть ясно, конечно: это чувство связано с Дианой. Она ему понравилась, да. Но ничего такого… Он даже не испытывал обычного сексуального возбуждения, всегда сопутствовавшего знакомству с хорошенькой женщиной. Он не влюбился с первого взгляда (да и то, разве подобное возможно? У подростков если только), он не пытался представить ее без одежды. Конечно, он оценил фигуру – как иначе, он ведь мужчина. Диана выглядит как одна из тех античных статуй, где все соразмерно, где все не слишком узко, но и не слишком широко, округлости на месте, но не избыточны. Грудь хорошей формы, попа что надо – он все успел заметить и оценить. Однако оценивал Саблин скорее эстетически, чем сексуально. Он вовсе не запал на нее!
А вот ведь, не оставляло его это непривычное чувство тревоги…
Сама Диана оказалась под стать своей гармоничной внешности: в меру сдержанная, в меру раскованная, с мягким ненавязчивым юмором… Лицо ее было по большей части спокойным – никаких ужимок, никаких призывно полураскрытых губок, – но дивно озарялось, когда она улыбалась. Лет десять назад он, охотник за ярким и необычным, на нее и внимания бы не обратил. Но Андрей Саблин за свою тридцативосьмилетнюю жизнь перевидал столько всего «яркого», что у него уже челюсти сводило.
Как выяснилось к концу ленча, «фейсконтроль» он прошел. И прямо из ресторана они с Дианой отправились в гости к ее матери. Увидев Марину Анатольевну в прихожей, Андрей слегка обалдел, но замешательства своего не выдал и галантно поцеловал ей руку. О какой-нибудь другой женщине, которая носит в семьдесят три года драные черные джинсы и темно-желтую майку, полузаправленную, по моде, за пояс, а также унизывает все без исключения пальцы затейливыми серебряными кольцами, он отозвался бы не слишком лестно, честное слово, типа «совсем ку-ку»; но Марина Анатольевна и впрямь была особенной. Этот стиль казался неотделимым от ее личности, от ее умного ироничного лица, хрипловатого прокуренного голоса и, как выяснилось несколько позже, едких шуточек на грани (а то и за гранью) приличий.
Она сообщила гостю, что идея с суккулентами была отличной, похвалила его вкус и пригласила за стол. А там круто взяла его на абордаж: выспросила и чем занимается, и сколько зарабатывает, да какая у него квартира-машина. Диана пыталась остановить мать – куда там!
– Раз он сюда пришел, значит, имеет к тебе интерес, – Марина Анатольевна говорила уверенно, даже категорично, с ноткой едва уловимого сарказма. – А то послал бы в далекое путешествие и тебя, и старую каргу твою мать. Ан нет, он на приглашение ответил, ко мне на чай притащился. Значит, интерес к тебе. Ты у меня деликатная и наивная, сама никогда не спросишь и не разберешься, что за мужик перед тобой, – оттого, между прочим, до сих пор семью сложить не можешь! Дважды разводилась, подумать только!
– А ты трижды, – заметила Диана.
– Не твое это дело, не дочернее. А я твоими отношениями с мужчинами интересуюсь, поскольку мать тебе. Вот мне и приходится задавать неудобные вопросы. Радуйся, что я этот труд на себя взяла, тебя от него избавила. Да на ус мотай информацию.
– Не обращайте на нее внимания! – усмехнулась Диана. – Мама моя большая шутница и провокаторша. Уверяю вас, она вовсе не думает того, что говорит.
– Да ладно тебе, Динка. Видишь, я выяснила, что ухажер твой мужчина не бедный.
– Он не ухажер, мама!
– Ну конечно, а то стал бы тебе помощь предлагать.
– Он не мне предложил, а Милочке! Вчера! Я ведь тебе рассказывала!
– Милочке? Я как-то упустила это из виду. Это что же, Андрей… Как вас по батюшке? Ага, Андрей Андреич, малолетками интересуется?
– Мама!!!
Диана хорошо знала свою мать, ее деспотичный характер. Как все деспоты, Марина Анатольевна была подозрительна и приписывала людям дурные помыслы. К счастью, она была еще и умна, имела отличное чувство юмора, что изрядно облегчало участь тех, кто с ней общался. Диана же давно научилась воспринимать обидные слова матери отстраненно, будто неудачную шутку. Но сейчас, перед Андреем Саблиным, она испытывала неловкость за ее бесцеремонность.
– Что «мама»? – парировала Марина Анатольевна. – Твоя мать – научный работник. Аналитик. Анализирую информацию и делаю выводы. Раз Андрей Андреевич к Миле подъехал… Вы подъехали к нашей девочке, а? Признавайтесь!
– Подъехал, – согласился Саблин. – Услышал, как она с продавщицей советуется, мается в выборе цветов для украшения вашего, Марина Анатольевна, банкета, и пожалел ее.
– Это как понимать? Добрый вы такой? Или девочки вам…
– Мама, Мила давно не «малолетка»! Ей двадцать семь лет!
– Не перебивай меня, дочь. Так как, любезный?
– Отзывчивый я.
– Смотрите, голубчик. Я ведь у Милки спрошу, не предлагали ли вы ей свидания какого, у меня не застоится.
– Спросите, – кивнул Андрей. – Но я не предлагал. У меня к малолеткам стойкий иммунитет.
– Хм. Отчего же?
– Они ищут выгодного жениха. С их точки зрения, я весьма неплохой вариант. Но мне не хочется быть вариантом. Так что я давно ими не интересуюсь. Впрочем, справедливости ради замечу, что со своей стороны ваша Милочка никакого специфического интереса ко мне не проявила.
– Ну, тем лучше. Значит, вы переключились на мою дочь. И как она вам?
– Диана прекрасна, – честно ответил Саблин.
– А она постарше Милки будет. Не первой молодости барышня. И вы хотите сказать, что на ее деньги не позарились?
– Да Андрей вообще ничего не знает обо мне, мама! – не выдержала Диана. – Мы сегодня встретились впервые, у нас не было времени познакомиться толком! Все оформление твоего зала обсуждали!
– Ну не злись на меня, дочь. Я же шучу. Так вам и вправду неизвестно, что Динка моя – богатая невеста?
Андрей слегка смутился. Знать-то он, конечно, знал, – из Лизкиного досье, – но признаваться в этом было бы совсем ни к чему.
– Простите, какой-то странный разговор, – произнес он строго. – Вы меня в чем-то подозреваете?
– Боже упаси. Но вы не думайте, что Динка моя из робкого десятка. Она дзюдо десять лет занималась! Если что, может…
– Мама, прекрати! – Диана вскочила. – Ну при чем тут дзюдо?! Все, Андрей, мы уходим. Мам, насчет суккулентов позвони мне. Мы заказали по одной композиции на каждый стол и десять для украшения стен. Подумай и реши, устраивает ли тебя такое количество. Завтра я куплю горшки-плошки для них, и послезавтра композиции будут готовы. Скажешь, когда можно будет зал оформлять.
Она ухватила Саблина за руку и буквально потащила его в прихожую.
– Дочь моя, ну что ты глупости говоришь! Какое «когда»?! – громко говорила из гостиной своим басовитым голосом Марина Анатольевна. – Это же не мой личный зал, девочка, там другие люди банкеты отмечают. А мной он арендован на воскресенье. Значит, и украшать будем в воскресенье!
– Прекрасно, – так же громко ответила Диана из прихожей. – Тогда увидимся в воскресенье. Я привезу суккуленты прямо в банкетный зал. О времени договоримся.
– Нет уж, я должна их увидеть до банкета. Привези, как только будут готовы. Фейсконтроль.
– Растений?
– Композиций. Заодно талантов вашего приятеля, который эти композиции делает.
– Ох, мама, все тебе надо держать под контролем!
– Доверяй, но проверяй. Нельзя позволять чужим людям, а тем более незнакомым, принимать за тебя решения!
– Разумеется, – кротко ответила Диана, надеясь завершить дискуссию.
