Татьяна Жула
Две параллели
Пролог
Он подошёл к окну:
–А давай, из окна вышагнем на природу?
Света подошла к Виктору. Он открыл оба окна. В комнату ворвался слабенький тёплый ветерок, раздувая занавески, он заполнил комнату свежим воздухом, ароматом всех запахов леса. В нескольких шагах от комнаты – белый ряд стволов берёз с пожелтевшими золотистыми листьями. В комнату вошёл август. Обворожительный пейзаж перед окнами. Несколько дней бегали по лесу. А такой красоты не видели. Небо – голубое-голубое. Ни одного облачка. Они оба во все глаза смотрели на окно, как на нарисованную картину художника. А художник этот – любовь. Она рисует, согревает, радует, обостряет органы чувств. Свет становится ярче, запах – насыщеннее и ароматнее, вкус – изысканный и аппетитный. Осязание становится острее. Только прикоснись – и тело бьёт током, ершится многочисленными мурашками.
–А у нас почему в окно – леса такого красивого не видно?
–Я сам первый раз в окно посмотрел, мы и шторки не открывали, что там смотреть, последнее общежитие с краю. Побежали отсюда? – по-заговорщически предложил Виктор.
Свету охватил азарт молодой газели. Виктор первый выбрался из окна и подал руку Свете. Света присела на подоконнике и выпрыгнула в открытые объятия:
–Лови!
–Ловлю!!
Они счастливо, взявшись за руки озорно побежали по еле заметной тропинке, не закрыв окна. Впереди – бесконечная берёзовая роща, усыпанная золотом листвы.
–Сказка какая-то! Мы же ходили – в лесу почти нет листьев на земле.
–Так лес другой, там листья позже опадают.
–Сверху солнце и под ногами солнце! Я первый раз вижу такую чистую рощу. Смотри, между деревьев нет кустов и травы. До самого горизонта видно, берёзы далеко друг от друга. А мы куда по ней выйдем?
– Не знаю. Давай проверим, тут не заблудимся, всё далеко видно.
Света восторженно бегала вокруг берёз:
–Иди сюда, смотри назад – там солнце в полнеба.
–Нет солнце вон там, у тех берёз, а это круг освещается, закат такой.
Он опять поднял на руки Свету:
–Так лучше видно? Ты выше солнца! И меня! Хочешь на плечи?
–Нет, упаду, мне на руках приятней.
Они раскружились, раскружились и …Ух! Мягко упали на листву.
–Романтика! – захватывая листву и вскидывая ворохом вверх, кричала Света.
–Чудо-чудное, диво-дивное, – дурачился тоже Виктор, выкрикивая в небо. И тише: – А ты – моё очарование, Василиса прекрасная, с косой до пояса. Моя любовь на третьем курсе. Смотрела фильм?
–Нет, расскажи. Ой, смотри, там кто-то идёт, – Света прилепилась к Виктору.
–Да кто кроме наших по лесу тут ходит?
Они остановились. Виктор успокаивающе обнял Свету.
–Смотри, Валера впереди. А там вся его комната, трое.
Ребята шли им навстречу:
–Вы откуда?
–На озеро ходили. Смотрели только. Может завтра порыбачим.
–А мы с Борисом ходили в первый день. Мало наловили. Надо утром рано идти, мы уже после обеда ходили. А вы куда?
–Мы так, гуляем.
–Темнеет, далеко не ходите.
Ребята быстрыми шагами ушли в сторону базы.
–Ну всё, сейчас вся группа будет про нас говорить. Они видели, как мы целовались.
–Пусть завидуют. Такая принцесса им не досталась.
–Они маленькие, по сравнению с тобой. У них девушек нет всё ещё. Им, как и мне столько, после школы поступили.
–Ой, мая маленькая, иди сюда, – привлёк снова Свету к себе, прислонившись к берёзе, – Сладенькая моя.
За все свои, недавно исполнившихся девятнадцать лет, Света не слышала столько приятных для слуха слов, не видела столько красоты неописуемой. Это день медовой радости Светы. Аура счастья накрыла студенческую базу. Её сияние видно было всю ночь на расстояние галактик. Её свечение измерялось в сотой степени люмена, люкса и превышала световой поток Солнца. Это истома и нега, исходящая от близости тел двух влюблённых, выкинула энергию любви в окружающее пространство. Переполнило его, и искрящейся лавой потекло в соседние Галактики.
Пока Света с Виктором возвращались из сказочной берёзовой рощи, перемежая парящие над землёю шаги с остановками для поцелуев, небо высветилось жёлтыми лепесточками звёзд. Это рассыпанные ворохи берёзовых листьев, подкинутые вверх двумя счастливыми, умостились на ночном небе. А красный листочек осины поглядывал сверху сверкающим Марсом. Не было ни единого дуновения ветерка. Листочки висели в невесомости, завораживая своей далёкостью, притягивая своей загадочностью. Запрокинув голову, обнявшись, Виктор со Светой искали глазами падающую звезду, чтобы загадать желание.
–Вон большой ковш.
–А вон там маленький.
–За нами Большая медведица подглядывает.
–Покажи, где?
–От большой звезды. Ручка ковша – это голова.
–Где, где, покажи, – прижимаясь к любимому, ворковала Света, – откуда ты всё знаешь?
Тропинка была устлана лесными коврами. Они шли мягко, неслышно. После берёзок, ближе к Светиному общежитию, появились хвойные пушистые ели и сосны. Они казались дивными богатырями, а их макушки щекотали Малой и Большой Медведице животики. Лес был не тёмным и страшным, а живописным и загадочным, дивным и чудным продолжением поразительно прекрасной необыкновенной рощи.
–Какой-то он другой был в прошлом году на практике.
–Кто?
–Лес.
–Ты другая была.
–И ты.
–Я тот же. А ты ещё лучше стала! Ты моя.
–Твоя.
–А я? И я хочу услышать.
–Мой!
–А когда совсем-совсем?
–Ну не порти сказку. Потом, Витя. На учёбу приедем скоро. До завтра.
–До завтра.
Они остановились у двери.
–Какие у тебя губы стали сочные и припухшие.
–И кто-то тут в этом виноват, похоже. А твои и не видно, под усами прячешь. Покажи, – Света притронулась к верхней губе, отодвигая жёсткие усики. – Ничего себе, какие красивые и пухленькие, любая девушка позавидует!
–Вот, чтобы только ты видела, – Виктор на прощание чмокнул Свету в ушко.
Глава I
В выходные затеяла постирушки. В общежитии, конечно, уже стояли объёмные стиралки. Но неужели своё белье в общую стиральную машину? Неизвестно кто и что там стирал. Да и белья-то немного. Это когда на очном Света училась, то да, даже помнится, подружке-сокурснице вечером всей комнатой помогали стирать зимнее малиновое пальто. Оно светлое и быстро запачкалось в электричках. Надо было, чтобы за выходные высохло. Сменной зимней одежды ни у кого не было. Это сейчас и шуба, и пуховик, и куртка, и костюм, и парка.
Заочное отделение – совсем другое дело. Студенты приезжают на время, почти никто не сдружился. Так, для переписывания контрольных, курсовых, время от времени друг с другом контачат. Сдали экзамены – и опять домой, к семье. Почти все семейные на заочном. Для того и перевелись, по необходимости.
Света сдружилась с Ларисой. Она городская, живёт в Свердловске самом, тоже замужем, муж и сын маленький. Но квартиру снимают в отдалённом районе, чтобы с родителями не жить. Встречается с ней Света только на занятиях и экзаменах. В общежитии она и не жила никогда – городская всё ж.
У Светы самой дома и муж, и дети. Не с кем в общежитии не получилось познакомиться. Некогда. Пока бегала, контрольные, зачёты перед экзаменами сдавала, даже не успела толком с девочками по комнате пообщаться. Они с другого курса, факультета. Да и комнату каждый раз в разных общежитиях предоставляют. Сейчас она в ХТФ-овской четвёрке.
Спустилась с третьего этажа, прошлась по всему коридору первого этажа, и завернула в прачечную. Сырые, отбитые от краски стены. Цементный мокрый пол. Прошла в тишине в самый дальний угол, налила воды в таз и поставила на лавочку. Выходной. Студенты – кто спит, кто отрывается, пока на сессии, по городу разъезжают, по знакомым и родственникам. Заочники тем и отличаются, что в выходные не зубрят, не трясутся над тетрадями с лекциями. Сдал, так сдал. А нет – так в следующую сессию хвосты подтянут. Голова о другом болит, как бы денег хватило на сессионный период, всё-таки уже на свои заработанные живут, а не на родительские, как студенты-очники.
Вроде ничего не предвещало никаких волнений. Стоит, наклонившись над тазиком с бельём, стирает вручную. Зашла какая-то девушка с подругой. Побрякали, перебирая тазы, пошумели водой, открывая и закрывая кран. Света, не отвлекаясь от стирки, мельком глянула: высокие красотки, явно незамужние, очники, значит. И тут заходят в прачечную два паренька, один тоже очень высокий, другой пониже. И напрямую к тем девушкам. Те, визжа, пытаются пробраться к выходу. Одна ускользнула. Другая, остановилась перед преградившими путь, раскинутыми руками, парнями.
–Ты чего, всё время до меня докапываешься? Отстань от меня, – говорит она высокому.
Светлана заволновалась, вдруг обидят. Но видит, что они вроде знакомы. И всё же парней двое. Света испугалась за себя.
–А ничего. Я что тебе не нравлюсь? – опять, хватая за руку девушку, сказал парень.
Девушка попыталась освободить руку, но парень силой притянул девушку к себе.
–Ты такая красивая. Я тебя поцеловать хочу.
–Да идите вы, отбивалась девушка.
Второй парень стоял в сторонке, карауля выход.
Девушка в домашнем коротком цветном халатике. На уровне груди ситец халатика натянулся, что явно не давало покоя пареньку. Девушка откинула распущенные волосы за спину, решительно собиралась сопротивляться. Но парня уже не остановить.
–Какая у тебя белая нежная кожа, – сказал он, проведя по её руке.
–Отцепись, дурак.
–Я что такой плохой, что ли? Тебе не понравилось, как я в прошлый раз тебя поцеловал?
–И что ты мне прохода не даёшь? – вызывающе сказала девушка. С вида она не была напугана.
Но Светлану начало немножко трясти. Как быть? Бросить стирку и убежать? Чтоб не мешать? Или всё же девушке помощь нужна? Вроде к Светлане никто из присутствующих никак не обращался, как будто её не было. Может девушке спокойней, что рядом присутствующие, если что? Или она так отнекивается от парня, что, наоборот есть рядом, кто сморит, чтобы выглядеть достойнее?
Парень тем временем трепетно продвинул руку к груди девушки и между пуговками забрался к сокровенному. Девушка молчит, краснея и так же, всё ещё высокомерно глядя на паренька. А второй парень, предположительно закадычный дружок, отвернувшись смотрит на дверь.
–Ну отстань, а? Ну отпусти же.
Парень отошёл от неё на небольшое расстояние. И со стороны умильно оглядел фигуру девушки.
–Ты такая классная. Тебя как зовут?
–Даша, – сказала та, почему-то не спросив, как зовут парня. Хотя его дружек, окликнул же его не раз по имени.
–Саня, мы идём, нет?
–Да подожди ты!
И снова привлёк девушку к себе, продвигаясь с ней к противоположной стене.
–Димка, подержи её.
Девушка обеспокоенно начала отталкиваться от Сани. Подоспел Димка, обогнув с другой стороны, и взял её со спины за талию.
«Вроде не кричит, не зовёт на помощь» – рассуждает Света. Ну что ей на это смотреть и слушать?
Саня же продолжает с вдохновением задуманное. Лицо у него не злобное, а такое влюблённое-влюблённое и одновременно решительное. И тут он прокрадывается осторожно под халатик.
–Бессовестный, – констатирует Даша. Отпусти.
–Я же не хочу тебя обижать. Ты такая заманчивая и притягательная.
Девушка замолчала. Видимо справлялась со своими ощущениями приятного и противоречивого.
Светлане было уже неудобно находиться рядом. Но чтобы уйти, надо было их потревожить, значит. Да ладно бы этот Саня был один. Он же здоровенный, мог бы и сам с девушкой «побеседовать». Так что ещё за присутствие друга при таких щепетильных нюансах? Какой-то неуверенный этот Санёк. Или другу показать хочет, какой он расcтакой? А дружок старается помочь во всём. Как-то у Светланы было всё по-другому. Всё наедине с будущим мужем происходило.
Саня опять переместил руки на грудь девушки, расстёгивая халатик. Девушка совсем не плакала, не кричала. Как так и надо. Но недовольно взбрыкивалась. Парень-то ей нравился явно. Но вот друг-то тут к чему? Да и посторонняя Светлана, как-то ей наверно мешала. А Сане так нет. Он, не отвлекаясь от поглаживания и рассматривания грудей Даши, немного стеснительно, но одновременно настойчиво выпрашивал ответную реакцию девушки.
–Ну скажи, тебе нравится?
–Дурак.
Парень с восхищением рассматривал девушку.
–Ты очень красивая. Можно я ещё поглажу? У тебя такие белые груди!
–Отпусти, – уже тихим смирившимся голосом отвечала Даша.
Света не выдержав, бросив таз с постиранным, но не прополосканным бельём, не глядя на волнительную сцену, выскочила из прачечной. Кому она нужна. Похоже, она была не замечена. Поднявшись к себе в комнату, немного посидела там.
Посмотрела на свои руки: время нужно найти, сходить в салон, парикмахерскую на углу Сибирского тракта. Она ещё очень молода, но за руками пора ухаживать. На той сессии забежала на причёску. Химическая завивка у неё уже есть, после бани, волосы густые, топорщатся. А если уложить в салоне – на неделю хватает завивки на крупные бигуди. За три рубля – можно походить. Там и предложили маникюр первый раз сделать. Когда училась на очном – никто из девчонок в салон и не ходил, зачем деньги тратить. Сами красили иногда своим лаком. Только у Эли, девчонки из их комнаты, был свой маникюрный набор. Она по выходным его раскрывала и сидела, ухаживала за руками. Света посмотрела ещё раз на руки. За один рубль и маникюр сделают с покрытием, и массаж, и уход. Приятно сидеть, когда за тобой ухаживают. Гель-лака, правда тогда не было и в помине. Обыкновенный лак, и появился перламутровый недавно. Дома таких услуг нет. Да и некогда, дети и хозяйство с огородом. Быстро стирается, если руки в воде постоянно. А здесь, если беречь – на сессию хватит. Записаться надо.
Светлана пошла, достирывать бельё. Она медленно подошла к двери прачечной, прислушалась. Никаких разговоров. Заглянула. Никого нет. Облегчённо вздохнула. Прополоскала бельё и, успокоившись, вернулась в комнату.
Уже давно замужем. А как-то не очень комфортно. Всё же парней двое было. Второй-то, друг, так в помощниках. Никакой активности не проявлял. Может Света зря ушла. Да поди, ничего страшного. Она ведь вернулась быстро. Все разошлись. До конца сессии никаких разговоров о происшествиях в общежитии, не слышно было.
Глава II
Да нет, припоминается, видела Света этого паренька на последнем, шестом курсе. Так, мельком. Но в другой ситуации. Что ж, студ. городок небольшой. Все тут перемешались. И очники, и заочники, и преподы. То в буфете можно встретиться, то в столовой или в кафе. Но особо рассматривать некогда. Всё бегом. А уж про занятия и говорить нечего. В ГУКе (главный учебный корпус), НУКе (новый учебный корпус), павильоне – то и дело с пары на пару переходишь, из одной аудитории – в другую. Хотя заочников стараются вызывать на сессии, когда у очного отделения каникулы. Так что от тех каникул – две недели зимой. И летом у них сессия весь июнь. На очном-то Светлана тоже поучиться успела. А вот в общежитиях больше не видела его, или внимания не обращала. Вот около пятёрки МДФ-овской свиделись.
На шестом курсе диплом. Преддипломная с февраля начинается. Светлана добросовестно ходила на консультации к педагогу, время от времени наезжая из дома в общежитие. Сама рассчитала все разделы диплома, короче подготовилась. Завтра защита. Всё готово: чертежи на стене, подвешенные за нитки по концам с двух сторон. Нитки держатся на маленьких гвоздиках, прибитых стене. Это такая студенческая конструкция, для сохранения в целостности ватмана, места в комнате катастрофически нет – один стол, за которым постоянно кто-то обедает и лежат продукты. Пять-шесть человек в комнате – не так-то просто уследить за своими дипломными работами.
Вечер свободный. Светлана решила сходить к знакомым-землякам, девчонкам, которые в восьмёрке живут. Да ещё одну студентку видела днём – знакомую, Ольгу. Поступали вместе ещё давно, на подготовительные курсы вместе ходили. Чтобы особенно не волноваться перед защитой, отвлечься хоть чем-то. Всё повеселей в других общежитиях внешне. Тройка, четвёрка, пятёрка – в этих общежитиях сплошные каменные коридоры, по краям женский и мужской туалеты, в разных концах коридора. Да и комнаты – серые каменные квадраты. Ободранные, облезлые стены за семестр проживания очниками. В общежитиях, где подселяют с других факультетов – уютнее. Секционная, уже нового типа застройка. Смена обстановки.
Попили чай, поболтали о своём, о девичьем. Засиделась. Хоть и лето, июнь, а стемнелось. Чего тут идти? Студ. городок весь как на ладони. Знакомый и родной ещё с поступления. Студенты ходят всю ночь. Молодые, гуляют, влюбляются. Погода прекрасная. Начало лета. К Ольге пришёл друг. Да, пора к себе отправляться.
–Давай проводим, – предложила Ольга.
–Да не беспокойся. Добегу.
Светлана быстренько спустилась с седьмого этажа, прошла мимо вахты, на которой как всегда никого не было, и вышла на освещенную площадку перед общежитием.
–О, привет, – из-под неосвещенного металлического забора отдалилась мужская фигура.
–Ой, Коля, привет.
–В восьмёрку заселилась?
–Нет, к знакомой ходила. А ты, в каком живёшь? Когда приехал?
–В пятёрке, как все. Вчера, у меня консультация на неделе, через пять дней диплом.
–А у меня завтра.
Николай рядом зашагал со Светланой.
–Пока, – кивнул, обернувшись, возвращавшемуся на крыльцо второму парню.
–Тоже вот заходил к аспиранту, тут он в малосемейке поселился недавно, мы с ним работу на кафедре проворачиваем. Препод дипломный предложил помочь, считай полдиплома сделано и деньги хорошие.
Николай – земляк, даже работали когда-то вмести, тоже заочник. Прошли учебное здание, другие общежития, около которых сидели пары, обогнули неосвещенные медпункт, здание профилактория и вышли к подножию огромного моста около своего общежития. Даже в ночное время гул проносящихся машин не смолкает. Звенят болтающиеся цепи на колёсах, скрипят поворачивающиеся и проскальзывающие прицепы. Спешат куда-то в темноту гружёные самосвалы, рассыпая на поворотах своё содержимое. А при порывах ветра лицо так и засыпает то песком, то засохшей глиной, а то и угольной пылью. Снуют Волги, развозя из закрывающихся ресторанов студентов-кавказцев.
Светлана с Колей, пробираясь подальше от моста и поближе к высвеченным окнами – вечно неспящих, списывающих контрольные и курсовые только по ночам студентов – стенам общежития.
–Здравствуйте, молодые люди, почему не спим? – с крыльца общежития навстречу начали спускаться две фигуры.
Один в милицейской форме, другой, повыше, в штатском.
Неожиданно как-то. Никогда вроде в студ. городке не останавливали и не патрулировали. Хотя, кто знает. Светлана же по ночам часто так не ходила, чтоб нарываться на патруль. Нет же, на очном отделении в парк вечерам ходили. Время видно настало другое. Начало девяностых.
–Документы.
–Да мы что, их с собой на прогулку берём? – удивлённо и как можно спокойнее ответил Николай.
«Да, ни к чему нарываться» – подумала Света. Последние деньки, диплом и съехать побыстрее.
–В комнате документы, если нужно я принесу сейчас, – сказала Света.
–Нет, не нужно. Мы просто порядок наводим и контролируем. Вдруг что-то у Вас не так. Откуда идёте? Где проживаете? Студенты? С Вами всё в порядке? Мужчина Вас не обижает? Почему так поздно?
–Заочное отделение. Дипломники. Знакомые. От друзей с восьмёрки идём.
Светлана успела разглядеть второго. Самое интересное, первый, тот, который в форме, молчал, но строго осматривал. При исполнении, как полагается с кобурой за поясом. А второй, такой высокий, серьёзно обеспокоенный за поднимавшуюся на крыльцо пару.
–Мы тут с братом охраняем территорию студ. городка.
Ничего, напоминавшего, тот эпизод с девушкой Дашей. И голос как бы и тот, но какого-то патриотически настроенного гражданина. Нет, не он. Хотя внешне… Не до размышлений Светлане сейчас о всяких котах мартовских, завтра диплом. Да тут еще милиция драйву прибавила. Но глаза всё же…. Да, в такой ситуации, никак не проявляются запрятанные потаённые качества гражданина, тьфу, то есть молодого мужчины, то есть обыкновенного, здорового парня, реагирующего на красивую девушку. Опа. Даша красавица даже в халатике. Светлана подумала с ходу: «Да, я не одна, с сопровождающим мужчиной, конец дня, вернее ночь, чего тут видно. Да и накрашенное с утра лицо – уже и не похоже на макияж, а на разрисованную, потёкшую, стёршуюся местами, татуировку Куки-Маки. А фигура в брюках, вернее в спортивном костюме. Да и сама худая, как моя жизнь. Неприглядная. Да и ладно. Чего это я? Чего мне не хватает? Диплом на носу. Ходят тут всякие. Настроение портят».
Ни сотового тебе, ни будильника. Часы, правда, Света носила. Но подъём в пять утра. Доехать до рынка ещё успеть, цветы для приёмной комиссии купить. Закрывая глаза, Света перебирала в памяти не моменты и волнения прожитого дня, а чертежи, и беззвучно, сквозь сон, бубнила заученные длинные сложно-технические предложения по РПЗ, монотонно проговаривала раздел по науке, вытягивая из памяти сложные узлы, к которым придирался педагог по конструктивке. Ууух. Провалилась в сон.
Усиливающийся шум увеличивающегося количества транспорта на мосту, предзнаменовал утро. Света, взглянув на часы, потянулась.
–А кто-то диплом сегодня хотел защищать, – донеслось с соседней кровати.
–Да проснулась уже. Спи, Нина.
–С Вами выспишься. То одна, то другая по утрам шуршите своими бумагами. Когда придёшь?
–Ближе к обеду. Вторая на защиту.
–Ладно, ни пуха.
–К чёрту, – безучастно отозвалась Светлана, восстанавливая в памяти весь приготовленный текст, одновременно, на автомате, прибирая волосы в причёску и подкрашивая глаза. Деньги в сумочке. Но не брать же с собой дипломную?
–Девчонки, не закрывайтесь, я ещё вернусь, захвачу чертежи. Я на рынок.
–Рррр, – отозвались полусонно девочки, – иди уже, не шурши.
Вот и всё, букет готов. Ещё добраться. Такси все разъехались. Света долго бегала вдоль улицы, пытаясь голосовать легковушки. Все с пассажирами. Никто не останавливается. Промелькнул Наиль, который должен первым защищаться. Он голоснул грузовик. ЗИЛ притормозил. Наиль махнул рукой Свете:
–Поехали, хоть на этом. А то опоздаем.
О, ужас. В кремовой шёлковой блузке, озираясь, выискивая глазами, за что бы более-менее чистое ухватиться, Светлана поднялась на ступеньку. Перемахнула через сидение, вытирая длинным подолом юбки мазуту кабины, придвинулась ближе к водителю, освободив место Наилю с края. Цветы умостила на коленях.
–Сколько?
–Два сорок.
Света с Наилем скинулись и передали деньги шофёру.
Да, девяностые. Деньги были ещё таковы. С копейками. Ещё до реформы. Деньги-денежки.
Глава III
Тысяча девяносто первый год. Уезжая на преддипломную, Светлана, как и большая часть населения (простые рабочие, студенты, ИТРы), не предполагала, что начинается переломный момент СССР, её Родины. Что приедет она с дипломом, а магазины – пустые. Начнутся продуктовые карточки, безденежье, задержка зарплаты, замораживание счетов. Всё, что впитали родители, придавая уверенность в будущем дне, вся эта незыблемость полетит вверх тормашками. Впереди, предполагалось, был проложенный путь родителями, все их наказы и поступенчатые, разложенные по полочкам, дальнейшие уровни (говоря языком современников) жизни. И Светлана спокойно доучивалась, зная о распределении студентов, о всех правах и обязанностях советского человека. Должны дать квартиру в течении года. Должны, с учётом полученного диплома, повысить на работе, перевести в ИТРы.
Если честно, патриоткой она была в детстве, как все, пребывая в октябрятских отрядах, в пионерской организации, комсомоле. А вот, выйдя замуж, став мамой, да ещё, доучиваясь, постоянно выезжая на сессии, времени на все профсоюзно-комсомольские бесплатно-добровольные начала не оказалось. Правда, деньги, то есть взносы, пока регулярно платила. Само собой разумеется, что дети и учёба – на первый план.
Находясь в городе, Светлана не заметила опустение прилавков. До этого ли? В город не выезжала. Питалась в студенческих столовых, иногда из буфета общежития покупала на ужин пирожки, печенье. Завтрак – так то, на ходу перекус. Иногда варили по очереди в комнате. Но редко, если что на ужин, на один раз, холодильника нет. Наверное, сейчас у студентов комфортнее. Если нет в общежитии холодильников (не предусмотрено), то покупают родители, сами заочники приобретают бэушные. Благо, сейчас на всех сайтах объявления. Раньше – только на бумажных клочках, на досках объявления, чаще на магазинах, дверях всевозможных организаций. А тогда. Что тогда? Пережили всё. Всё переживаемо. Особенно молодыми.
Пообедать, когда она училась очно, можно было на пятьдесят-шестьдесят копеек. Ну не дороже рубля. Дороже рубля – только в кафешке. Но там Светлана обедала, только если уже закрыты столовые или народу много, не успевала на пары. Студентам в буфетах общежития предлагалось купить: пожаренную яичницу, разогретую котлету или бифштекс, булочки, пирожки, салат из помидоров и огурцов летом, зимой винегрет, чай, компот, морс, реже кофейный напиток. Это, всё недорого, копейки. Молочные продукты были всегда. Баночка сметаны двести грамм стоила тридцать две копейки.
Ещё когда Светлана училась на очном отделении, то в первом семестре покупала утром сметану и булочку. Там, где она жила, молочные продукты завозили редко, в небольшом количестве и сразу разбирались. Проблемы в хранении, конечно. А ферма была, коров держали неподалёку, только технология не позволяла перерабатывать и продавать. В основном, молоко, а что перерабатывалось в творог, сметану, то продавали быстро в сельскохозяйственных магазинах на развес и разлив. Светлана помнит, когда ещё в школе училась, ходила за сметаной в продуктовый магазин со стеклянной банкой. Но завоз был редко, раз-два в месяц. В городе всё по-другому, всё оформлено в стеклянные баночки, закрыто цветной фольгой, зелёной, красной, розовой, жёлтой. Вот Светлана за первое полугодие и поправилась. Булочка за девять копеек, да сметана за тридцать две копейки – сытный и недорогой завтрак. Раньше как-то никто про диеты не думал. Если кто-то один винегрет ел или булочку с чаем, так просто денег не осталось до стипендии.
А вот самые дорогие в буфете блюда – это поджаренный окорочок со специями, это уже рубль пять копеек и до рубля пятьдесят копеек, в зависимости от размера куры. Соки студенты тоже редко покупали, в основном томатный сок. По сравнению с чаем и компотом – дорого. Самый дешёвый сок – это яблочный сок, стакан сока – двадцать копеек, а сливовый сок – двадцать восемь копеек, грушевый сок – двадцать пять копеек, персиковый сок – сорок копеек, абрикосовый сок – тридцать пять копеек. А гранатовый сок – пятьдесят копеек. Ну, эти, последние на разлив в магазинах продавали, рядом со студ. городком, или в буфетах главного учебного корпуса, где и преподаватели обедали. В общежитиях, в основном, привозили яблочный, грушевый, томатный сок в трёхлитровых, стеклянных банках.
Приехала домой, родители не узнали. Всё втихаря переживали и присматривались, не беременная ли дочь из города приехала? Какое там. Никто внимания не обратил. Обыкновенная девчонка из глубинки. Только если что списать, перечертить, лекции попросить пропущенные переписать, конспекты ленинских работ, то тут – востребованность повышается на время.
–Девчонки, пойдёмте, сходим в парк Маяковского, – заглянул Виталий в воскресное утро в сто первую комнату.
–А кто пойдёт? – спросила Эля, кровать которой находилась ближе к двери.
–Ну, наша девяностая комната.
–Девчонки, пойдёмте, я там была, выходной же, да и не так далеко, пешком можно прогуляться.
–Хорошо, – откликнулась Светлана.
–Парни оденутся, мы Вас внизу подождём, – сказал Виталий и закрыл дверь.
Виталий – полненький белокурый паренёк, одногруппник Светланы. «Интересно, – думают девчонки, – кто Виталию из девчонок понравился?». Светлана знала, что у него была девушка при поступлении, но куда-то испарилась. Наверно не поступила. Виталий одет в модную белую курточку «дутыш», джинсы «Леви Страусс». Он приехал с севера, а там, в леспромхозах привозили импортный модный товар за поставки леса. Ребята из его комнаты одевались не так модно. Они жили в пригороде, в магазинах такого товара сроду не было. Хотя.
Недалеко от города был знаменитый чёрный рынок «Шувакиш». Восьмидесятые года. Но там товар был просто дорогущим. Покупать товар на рынке могли себе позволить дети, чьи родители были «шишками», то есть директорами, руководителями, секретарями обкомов, райисполкомов, горисполкомов, ну и дети, приехавшие с севера, им мамки с папками валили денежку. В комнате Светланы одна девушка была с севера, из Нефтеюганска. Мама с папой одевали её и из леспромхозовских поставок (это и Финляндия, и Япония, и Чехословакия и ГДР), и давали деньги на приобретение модного товара на чёрном рынке. Одна девочка была дочерью директора знаменитого Челябинского завода. Одежда её тоже состояла из импортных шмоток (вещей). Одевалась она тоже очень изыскано, дорого. Иногда тоже прикупала что-то на рынке. Остальные девчонки только с восхищением, тайно рассматривали вещи, иногда, с разрешения, брали «потаскать» на какой-нибудь вечер. Но одну-две модных вещиц всё же прикупали с рынка, как без того, когда вокруг все модничают. Ухищрялись заработать летом, на каникулах, в стройотрядах, кто-то Ленинскую стипендию получал. Была такая на курсе! Одни пятёрки. Это сто рублей в месяц! Зарплата среднего персонала больниц, образовательных учреждений, ИТР. У них зарплата сто двадцать рублей была в советское время. Так жить можно студентам. Так и учиться, конечно, нужно, ох как стараться.
Но, в основном, студенты были обыкновенными молодыми людьми своего времени. Жили – не тужили. Сдавали сессии и пересдавали, лишь бы обычную стипендию получить в сорок рублей. Иногда, сдав на трояки, ходили не «железку», вагоны разгружать. Ну, это мальчики.
Ещё рынок называли «толкучка» и «туча».
–Поехали, Свет на толкучку в выходные, мама деньги прислала на зимнюю одежду, – позвала Галя.
Света тоже привозила иногда с каникул «на одевание».
–Опять рано вставать, выходной же, – с сожалением оглашалась Света.
Ездили вдвоём-втроём. Деньги всё же большие везли. Стоимость джинсов от ста шестидесяти рублей – по двухсот пятидесяти. Шуба искусственная – двести-триста рублей. Натуральные редко продавали, даже неизвестно сколько стоили. Вот у мамы Светланы была из котика – пятьсот рублей, и то не на рынке купленная, по блату, через магазин. А студенткам – искусственная шуба – и то радость. Не у всех и была. В магазинах только пальто женское зимнее продавались. С норковыми, лисьими, песцовыми воротниками. Стоимость такого пальто в магазине – сто восемьдесят рублей, двести рублей, иногда двести сорок рублей. Студенки тоже не все такое пальто носили. Во-первых, это было среди молодёжи уже не модно. В таких, женщины немолодые ходили, во-вторых и дорого тоже. Носили пальто с искусственным мехом – половина студенток. Еще мода пошла на куртки зимние «Аляска». Ну, эти парни носили, в основном. Черного, коричневого и синего цвета. Тоже только на рынке достать можно. Шапка норковая на рынке стоила тоже двести-триста рублей – формовки, цельная мужская с ушами – четыреста рублей. Девочки носили вязаные шапочки, из натуральных – каракулевые, с песцом на ушах и песцовым козырьком надо лбом (эти подешевле, сто шестьдесят – сто восемьдесят рублей).