Татьяна Казакова
Ничего себе пошутила
– Ничего, Ларис, кастрюля отмоется, а картошка подгорела только с одной стороны, даже вкуснее будет. –
– Не вздумайте ее есть! – закричала Наташка из туалета.
– А что с ней делать? Мы еще не завтракали по твоей милости. –
– Картошка на завтрак – это яд, – авторитетно заявила Наташка, выплывая на кухню. – Я заварила чай из трав, а из картошки сделаю маски. Ложитесь на диван, так и быть, поухаживаю за вами. –
Мы с Лариской завалились рядом на диван, она у стенки, а я с краю. Наташка подвинула журнальный столик, поставила на него все необходимое. Потом залепила нам лица мятой картошкой с молоком и закрыла сверху салфеткой. Сама пристроилась рядом в кресле. Мы лежали молча, каждая, думая о своем. Рядом завозилась Лариска.
– Ты чего? – промычала я сквозь салфетку.
– Кажется, опять очищаться надо. –
– Опять, Ларис, да? – робко встряла Наташка.
– Я тебя удавлю, дай только очиститься, – пообещала Лариска, роняя по всей квартире ошметки от маски, и понеслась в туалет.
– Ну, чего она злится, я же только, как лучше хотела, чтобы мы сегодня были Женщинами, – жалобно скулила Наташка.
– Знаешь, может, ты и отлично придумала, но день у нас пропал. –
И действительно, мы до вечера носились в туалет, ругались, хохотали, а часов в пять начали плотоядно поглядывать на холодильник.
– Сейчас неплохо бы колбаской отравиться, – размечталась я.
– Может, макарон отварить, – нерешительно начала Лариска.
– Ну, уж нет. Зря мы, что ли мучались? Пейте травяной чай, – пресекла Наташка. – И вообще, на голодный желудок лучше думается. Вот вам улика, шевелите мозгами, – положила улику на стол и присела рядышком. Лариска опять воззрилась на нее, потом взяла в руки и зачем-то понюхала.
– Пахнет оружием. –
– Откуда ты знаешь, как оружие пахнет? –
– Сами понюхайте, вроде, чем-то горелым пахнет. – Мы дружно задвигали носами.
– Точно, горелым, – подтвердили мы.
– А перчатка-то женская, – вдруг сказала Наташка. – Смотрите, какая маленькая и тоненькая. Ой! Там что-то лежит, – она залезла внутрь и с победным кличем извлекла кольцо.
– Оба-на. –
– Ну, это по моей части, – оживилась Наташка. – Значит так, кольцо современное, самый модный дизайн. В белом золоте синие сапфиры и два бриллианта по 0,25 карата.
– Похоже на бижутерию, – прервала ее Лариска.
– Сама ты бижутерия. Это настоящее золото и настоящие камни. Очень дорогое кольцо, между прочим. Привозное, но не турецкое. -
– А чье? –
– Откуда я знаю? Может, из Голландии или Эмиратов.
– Что же получается, стреляла женщина? – тупо спросила я
– Вполне может быть, – закивала головой Наташка и затараторила – Возможно, это его ревнивая жена. Выследила, чтобы убить и остаться молодой и богатой вдовой.
Я хотела возразить, но Наташка не дала мне рот открыть и продолжала тарахтеть, все больше воодушевляясь.
– Ты же сама говорила, что у вас на работе все перед ним прыгали, даже Марго ваша. И машина у него огромная, да еще эскорт, телохранители разные. Сразу видно, человек богатый. Точно, стреляла жена. -
– Это еще выяснить надо, может, он вообще не женат, – флегматично заметила Лариска. – Он тебе говорил что-нибудь о себе? –
– Ничего он не говорил, а я и не спрашивала, мне не до того было. Настроение было паршивое, есть очень хотелось, и вообще, я даже не поняла, нравится он мне или нет.
– Теперь это не имеет никакого значения, – заявила Наташка. – В своих чувствах потом разберешься. Но, должна тебе сказать, что если ты еще не поняла, нравится он или нет, значит, не нравится, и нечего тут раздумывать. Правда, Ларис? –
– В этом ты абсолютно права, – согласилась та. Наташка удовлетворенно кивнула и обратилась ко мне
– Ну что? По домам? – Она стала открывать дверь и вдруг уставилась на меня.
– Птичка! Ты дискету хорошо спрятала? -
– Зачем? –
– Зачем? – Передразнила Наташка и, понизив голос, продолжала, – а затем, что за ней будут охотиться, опасность может подстерегать тебя буквально за углом. –
– Да ну тебя, – отмахнулась я, хотя от этих слов неприятно похолодело в животе.
– Ларис, пусть кольцо у тебя пока полежит. Когда Вадим приедет, я покажу ему, может, он его узнает. Ну все, пошли, Наташ. И не смей меня больше пугать. –
Мы вышли на лестничную клетку. Свет не горел, лифт не работал.
– Давай я тебя провожу, – страшным шепотом предложила Наташка.
– Отстань, я не боюсь, иди к себе, – храбрилась я.
У самой же от Наташкиного шепота поджилки тряслись, пока поднималась по лестнице. Темень жуткая, только на лестничных пролетах немного отсвечивало от окон. Зря я строила из себя героиню, не надо было отпускать Наташку. С другой стороны, что же получается? Наташка ни черта не боится, а я трусиха? Ну, уж нет. Я не боюсь. Чего бояться-то? Просто темно. Вон, в этой квартире телевизор смотрят, а в этой ругаются, а за этой дверью ребенок плачет, и мать его успокаивает. Эти привычные звуки успокоили и вселили уверенность. Вот и мой этаж, последний. Я облегченно вздохнула и достала ключ. В это время от чердачной двери отделилось черная куча и стала надвигаться на меня. Я хотела уже заорать «Помогите», но вовремя вспомнила, что в подобных случаях это слово как раз не рекомендуют кричать. Господи, что же кричать-то?
– Ура!! – завопила я, что есть мочи. Снизу послышался топот. Я зажмурилась.
– Руки вверх! Всем оставаться на местах! – Кричала басом Наташка. Она кричала что-то еще, но от страха я не поняла.
– Девки, вы что, охренели? – спросила куча знакомым голосом. – Это я, Петька. –
– Немедленно прекратите безобразничать! – послышалось из квартиры напротив, – я сейчас милицию вызову! –
Мы, не сговариваясь, бросились вниз, спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга. Остановились около Наташкиной двери и стали хохотать.
– Я-то чего за вами поперся? Тапочек, вот, потерял. В темноте теперь фиг найдешь, – басил Петька.
– А что ты там на лестнице делал? – подозрительно спросила я.
– Отец велел проверить чердачную дверь, бомжи ломать стали замки постоянно. А вы-то чего орали? –
– Чего-чего, испугались мы. Очень хорошо Петя, что ты нам встретился. Проводи Свету до двери. Хорошо? – попросила Наташка.
Петька был к ней неравнодушен, все об этом знали. Конечно, он с большей охотой постоял бы с ней, но засопел и согласился. Мы опять пошли наверх. На десятом этаже он наткнулся на свой же тапочек. Пока я открывала дверь, Петька топтался рядом и что-то бубнил про слабонервных, которым лечиться давно пора. Не став уточнять, кого он имел в виду, я культурно его поблагодарила, и он потопал к себе на одиннадцатый, как раз под моей квартирой. Вспомнила, что мамульке не перезвонила, обидится, наверное. Ничего, завтра позвоню. Приготовила наряд, чтобы на работе все от зависти лопнули. Пока не забыла, надо спрятать дискету, а то она лежит на столе на самом видном месте. А может, не надо ее прятать. Вадим сказал – «Пусть пока у тебя побудет», он же не просил спрятать ее подальше. Куда бы ее деть?
Я стала оглядываться. В коридоре стенной шкаф. Нет, сюда нельзя, там очень много чего лежит, я потом не найду. В спальне тоже есть шкаф, уже не стенной, а из спального гарнитура. Каждый выходной хочу в нем разобраться, но почему-то не получается. Дальше кровать – это исключено, все знают, в кровать ничего нельзя прятать, а то будут сниться плохие сны. Вот в тумбочку можно, я выдвинула ящик. Что-то давно сюда не заглядывала. В нем было полно косметики, той, которая по какой-то причине не подошла, но еще могла бы пригодиться. Половину, конечно, можно выкинуть, но рука не поднимается. Вот интересно, что это такое розовенькое в баночке? Я открыла крышку, жуткая вонь ударила в нос. Фу! Что это? Какой-то гель, то ли для волос, то ли для рук. Ну, это смело могу выбросить. Больше здесь смотреть ничего не буду, лучше пойду в большую комнату. Два кресла и диван – не годятся, компьютерный стол. Так, посмотрим, что в нем творится. Хотя и так знаю – там – черти что. Дискеты валяются, как попало, здесь же видеокассеты и фотокарточки. Ну, что ж, значит, это самое подходящее место. Если я сама с трудом нахожу здесь нужную дискету, то уж другому это сделать будет очень сложно. Я швырнула дискету в общую кучу, а чтоб не очень отличалась, нарисовала на коробочке цветочек и смешную рожицу. С чувством выполненного долга, направилась в ванную и спать. Странно, весь день ничего не ела, а есть не хочется совершенно. Завтра я буду вся «светиться изнутри», во всяком случае, Наташка нам это обещала.
*****
Утро началось немного не так, как я планировала. Во-первых, я проспала. Несмотря на предыдущие события и мои страхи, спала очень крепко и, конечно, будильник не слышала. Во-вторых, на юбке обнаружилось пятно, которое вчера не заметила. Пришлось надеть брюки, а к ним не подходила блузка, которая идеально сочеталась с юбкой. Ладно, надену темную маечку. Похоже, трупов, которые должны были лопнуть от зависти, сегодня не будет. Ничего, в другой раз обязательно лопнут. Так, теперь легкий макияж и все. Взглянув в зеркало, осталась довольна. Длинные светлые волосы, выразительные глаза, правда, румянец во всю щеку, никакой аристократической бледности в лице. Но, в общем, красива и стройна.
Прибежав в офис, столкнулась в холле с Андреем и Георгием Александровичем, последний спрятал в карман какую-то бумажку. Будто любовная записка. «Возможно, у них нетрадиционная отношения или, как там это называется», – подумала я и увидела Маргариту.
– Вы опять опоздали, Светлана –
– Всего на три минутки, – пробормотала я, – еще половины сотрудников нет. -
– Другие сотрудники работают отлично, не бегают ежеминутно курить и ежечасно не пьют кофе. –
Это была явная несправедливость, хотя бы потому, что кофе я не люблю, пью его крайне редко и обязательно с молоком, со сливками, конечно, вкуснее. А курят у нас все. Выходят курить через каждые полчаса. Да, недаром говорят «понедельник – день тяжелый». Прямо с утра не задался. Сегодня все сдают работы Игорю Моисеевичу для Петровского. Конечно, у меня не лучший вариант, но хотелось бы узнать, чего я стою.
Включив компьютер, чтобы полюбоваться на свой логотип, почему-то не обнаружила его на месте. Я занервничала и стала искать в других файлах. Да что же это такое? Куда он подевался? Гальюнчик с Мариной, что-то оживленно обсуждая, и не обращая на меня внимания, уже распечатывали логотипы, даже Ленка приготовила свой, Паша еще вчера отдал. Ну, где же мой? Стало обидно и жалко себя. И общаться со мной не хотят. Что я им сделала? Захотелось плакать. Нет, надо взять себя в руки. Попробую подумать позитивно, но не успела сосредоточиться, как Марго объявила
– Кто не распечатал, побыстрее заканчивайте, я отнесу директору. В одиннадцать должен приехать представитель банка, а Игорь Моисеевич сам хотел перед встречей посмотреть.
Вскоре все работы лежали у нее на столе, все четыре, кроме моей. Свой логотип я так и не нашла. Поняв, что это безнадежно, выдвинула ящик. В последний раз свои рисунки я положила в хорошенькую желтенькую папочку и убрала ее в этот ящик. Но папки там не оказалось. Тогда я стала выдвигать все ящики подряд, производя этим изрядный шум. Но все было бесполезно. Рисунки исчезли. «Ну, что ж? Нет, значит, и не было», – я с силой грохнула последним ящиком. Марго недовольно посмотрела. Нет, определенно, понедельник не мой день. Лишь бы не заплакать. Подумаю о хорошем. Что у меня хорошего? В субботу в нас стреляли. Это плохое. Всегда плохое почему-то лезет в голову. Хорошее, хорошее. В воскресенье мы очищались. Ну, вот, это уже лучше, были веселые моменты, я даже улыбнулась, но тут опять Марго:
– Звонил Игорь Моисеевич, представитель не приедет, пришлет вместо себя водителя или курьера с документами. Директор наш не станет его ждать, уедет в типографию. Да, Светлана, Вы посидите сегодня в приемной. Захватите этот текст для рекламного буклета. Наберете на компьютере, что в приемной, чтобы время даром не терять. – Я молча подошла к ее столу, взяла бумаги и направилась к двери.
– Не подходите к кофеварке, – услышала наставление Марго. Я обернулась и возразила
– А если посетитель захочет кофе? –
– Кто? Водитель или курьер? Не смешите. Совершенно необязательно угощать эту публику кофе, – категорично заявила Маргарита.
Я вышла, сильно хлопнув дверью, представив, как Марго возмущенно шипит мне вслед. «Выходит, водители и курьеры не та публика им кофе не положен. Что же они не люди? Как же, как же» – бубнила я себе под нос, направляясь в приемную. В холле опять о чем-то шептались Андрей и Георгий Александрович. Увидев меня, как-то засуетились и быстро разошлись. Да плевать мне на ваши тайны, у меня своих проблем хватает. А все-таки интересно, что у них за секреты?
– «Ну, вот, и хорошее началось», – думала я, устраиваясь в приемной. «Просто замечательно, не буду видеть их рожи». Я стала быстро набирать текст, но негативные мысли так и лезли в голову. Зачем украли мой логотип и папку с рисунками? Просто так, из вредности? Или испугались, что у меня лучше других получилось? Это смешно. И так всем ясно, что лучше всех работа Паши. Но все зависит от заказчика. Может у него какое-то свое представление. Я слышала, как Паша убеждал тут одного телевизионщика, что на маленьком приглашении нельзя давать много текста, да еще и картинку в придачу. Говорил, что и текст не будет читаться и картинка не смотреться, но тот уперся рогом, и пришлось делать, как сказал заказчик. В результате получилось полная ерунда и пришлось переделывать, правда, за счет заказчика. Я с клиентами не работала, и вообще меня всерьез не принимали. И все-таки, зачем утащили мою работу? Из вредности? Ну, что плохого я им сделала? Даже общаться со мной не хотят. А я, идиотка, еще на выставку ходила, хотела ввернуть что-нибудь умное. И про театр не ввернула. Они просто меня не замечают, смотрят, как на пустое место». Слезы капали прямо на стол. «Нет, надо с этим что-то делать. Пожалуй, почитаю Карнеги, может, что-нибудь почерпну полезное».
– Могу я видеть Игоря Моисеевича? – Передо мной стоял молодой человек, в светлых брюках и футболке. В одной руке он держал папку с документами, в другой ключи от машины.
– Шеф уехал в типографию, – всхлипнула я и громко высморкалась. – А вы, наверное, водитель от Петровского, да? Оставляйте документы у меня. У нас сегодня секретарша отпросилась, я временно ее замещаю, а вообще я работаю в отделе дизайна и рекламы. Я дизайнер, – все это я выпалила одним духом, не зная зачем, почему-то захотелось его задержать. Он так смотрел на меня проникновенно.
– А ты Петровского возишь? Да? – спросила я. Посетитель замялся.
– Он хороший мужик? – продолжала я, не давая ему ответить, заключила – Наверное, хороший. –
– Почему ты так решила? – он выглядел немного растерянным.
– Обычно водители в костюмах парятся, несмотря на жару, а ты в футболке, – объяснила я
– Однако, какая проницательность, – и с восхищением посмотрел на меня и, кажется, не торопился уйти.
– Хочешь кофе? – Он согласно кивнул, а я понеслась в комнату отдыха. – У нас новая кофеварка, меня просили ее не трогать, но я прекрасно умею с ней обращаться, правда, правда. – Все это я тараторила из комнаты отдыха, где стояла новая кофеварка.
– А как тебя зовут? – Я высунула голову в приемную.
– Александр, а тебя? -
– Светлана, некоторые зовут Лана, а некоторые Птичка, потому что фамилия моя Птичкина. Ой! Закипает! – Я бросилась к кофеварке. «А парень очень симпатичный. Выберу ему самую красивую чашку». Украдкой посмотрела на него в приоткрытую дверь. Немного выше среднего роста, темноволосый, кареглазый, очень приятная улыбка, просто обаяшка. Держится немного скованно, но солидно, не шпана какая-то, правда, водитель, зато не выпендривается. Саша сидел за журнальным столиком. Я поставила перед ним чашку с кофе и уселась напротив. – Очень вкусно, – похвалил он, делая глоток. Мне хотелось предложить что-то к кофе.
– – К сожалению, угостить больше нечем. У меня в столе сушки остались, но идти за ними в отдел не хочу. Обстановка там не очень.
– Ты из-за обстановки плакала? – он внимательно смотрел на меня.
– Да. Знаешь, как обидно. Нам поручили сделать логотип для вашего банка, я так старалась, а у меня его украли и еще все рисунки из стола сперли. Представляешь? – Я опять шмыгнула носом. – И, вообще, мне поручают самую примитивную работу, совершенно не дают творить. – Слезы от обиды навернулись на глаза.
– Не плачь, Птичка. Они тебе просто завидуют.
– Думаешь? – недоверчиво всхлипнула я.
– Конечно, – уверенно сказал он – Я, когда тебя увидел, просто дар речи потерял. Слезы мои быстро высохли. От этих слов я прямо расцвела. Наташка бы обязательно
– добавила «как ромашка на помойке». Это был комплимент, и он мне понравился. Любой девушке нравятся комплименты.
– У тебя обед во сколько? – Неожиданно спросил Саша.
– С часу до двух.
– Ну и отлично – Он посмотрел на часы. – Сейчас уже половина первого, кофе был как бы аперитив, а пообедаем мы в ресторане. Согласна? – «Еще бы я была не согласна».
– Конечно, – я быстро поморгала, чтобы глаза высохли, надо же их подкрасить. Придется в отдел идти за косметичкой. «Здорово он ввернул про аперитив. Пожалуй, тоже где-нибудь вверну»
– Светлана! – я вздрогнула от неожиданности. – Почему в приемной посторонние? – Марго неодобрительно смотрела на Сашу, вдруг принюхалась и, резко отвернувшись от него, стала мне выговаривать.
– – Я же просила не трогать кофеварку.
– Это я попросил – вежливо сказал Саша
Марго обернулась и спросила –
– А вы, собственно, кто? – Он слегка замешался. –
– Я водитель, из банка.
– А, – протянула Марго и, наклонившись ко мне, сказала громким шепотом – Я же просила не угощать разных водителей, – и громко добавила – Давайте текст к проспекту «Мир Кухни», надеюсь, хоть его-то вы сделали. Марина несколько раз спрашивала, вы же всех задерживаете.
– У меня давно все готово, – возразила я, чувствуя, что слезы снова возвращаются. Какая она все-таки стерва. Нашла время выговаривать, вот именно сейчас ей приспичило, чтоб ей ни пуха, ни пера.
– А вы, молодой человек, не отвлекайте девушку от работы. Отдали документы и уходите, вас, наверное, на работе ждут. До свидания. – Она открыла дверь и обернулась ко мне. – А это что за «Шварцнегер» около охранника стоит? -
– Понятия не имею
– Это со мной. – Саша быстро поднялся, и, бесцеремонно отодвинув Маргариту, вышел в холл. Она возмущенно подняла плечи. – Ну, знаете, это…– И, не договорив, проплыла мимо. Я занервничала. Вдруг она сейчас наговорит Саше гадостей, он обидится, уйдет и накроется мой обед в ресторане. Но через несколько минут Саша заглянул со словами
– Уже час. Я подожду на улице. Хорошо? – Кивнув головой, я лихорадочно стала собираться. Быстро слетала в отдел за сумкой. Там, на мое счастье, никого не было – все ушли обедать. Я подкрасила ресницы, несколько раз провела щеткой по волосам. Последний взгляд в зеркало – хороша! Выбежав на улицу, увидела у входа парня, маявшегося в костюме в такую жару. Видимо, про него Маргарита сказала – «Шварцнегер». Ого! Какой колоритный, бицепсы прямо выпирают наружу, видно даже через пиджак. Он хмуро проводил меня взглядом. Однако странный тип. Саша ждал у машины и открыл мне дверь. Ни фига себе, какие у меня теперь кавалеры. Как назло, на крыльце никто не курил и, значит, не видел, с какой помпой я сажусь в машину.
– А этот, в костюме, с тобой? – показала я на колоритную фигуру хмурого парня.
– Это телохранитель Петровского
– Да? – я вытаращила глаза. – А зачем он с тобой таскается?
– Охраняет документы.
– Вот как, – удивилась я, – они, что, такие важные? Ой! А я их на столе оставила. Наверное, спрятать надо было? – испуганно смотрела на него, ожидая, что сейчас он развернется и повезет меня обратно прятать документы.
– Не беспокойся, Юра там остался, он проследит, – Саша вырулил на Бульварное кольцо.
– Куда поедем?
– Давай в «Елки-Палки». Там монгольская кухня, и говорят, недорого. Ты здесь был? –
– Нет. Я вообще плохо Москву знаю. Я сам из Питера, здесь второй месяц живу.
– Тебе повезло, сразу на работу устроился, да еще в банк. Там ведь хорошо платят. А в Питере ты кем работал?
– По-моему, мы приехали, – не ответив на вопрос, заметил Саша. – Здесь можно поставить машину, не знаешь?
– Можно, можно, – закивала я, – если местечко найдешь. -
– У тебя права есть? – спросил он, впихивая машину между двух других, стоящих одна за другой.
– По-моему, они не выедут – ты им совсем места не оставил. – Саша только плечами пожал.
– Знаешь, мне кажется, что этот знак запрещает стоянку. Я недавно курсы окончила, и знаки еще не забыла, только на вождении инструктор нервный попался. Надо было дать назад и проехать между двух столбиков, а я немного замешкалась, а он как заорет, я, естественно дернулась, сначала снесла левый столбик, потом правый, а потом просто не стала слушать его вопли и вышла из машины…. Но права у меня есть. Один мамин знакомый помог получить. Так что права есть, машины не предвидится.
– Как здесь здорово! – Восхитилась я, войдя в кафе. – Только народу полно, можем не успеть за час. – Мы встали в очередь. Солидная тетка, стоящая впереди, положила себе на тарелку так много разных салатов, что они с трудом помещались там, а она все продолжала набирать и приминать.
– Взяла бы еще тарелку, не ей же посуду мыть, – высказалась я.
– Это ресторан «одной тарелки», – стал объяснять Саша, ты платишь только за одну тарелку, положив в нее столько, сколько поместиться. –
– Да? – Удивилась я, посмотрев на кучку салата, скромно лежавшую у меня на тарелке, и тут же с азартом стала класть все подряд, утрамбовывая ложкой. Саша с улыбкой наблюдал за моими действиями, а потом тоже стал утрамбовывать. Все сырые продукты: мясо, рыбу, курицу, грибы, повар кинул на плиту и, как фокусник, несколько раз ловко перевернул и полусырое шмякнул на другую тарелку. Перспектива есть непрожаренные продукты меня не прельщала, и я попросила его повторить фокус на бис. Он неодобрительно посмотрел и молча повторил. Мы направились к кассе, и тут я увидела у кого-то дымящиеся чебуреки. Взглянув, где их подают, попросила Сашу занять место, а сама направилась за чебуреками. Когда я к нему присоединилась, он заметил
– По-моему, ты прошла мимо кассы. Ты заплатила только за чебуреки, а за тарелку нет.
– Пока я буду бегать, все остынет. Потом заплачу, – возразила я, вонзаясь зубами в чебурек. Горячий, сочный, в меру острый, просто бесподобный. Я закатила глаза, изобразив кайф. Саша засмеялся. Вдруг, случайно бросив взгляд на соседний столик, я встретилась глазами с мужчиной. Так себе мужичок, довольно задрипанный, в общем обыкновенный, но взгляд неприятный. Он сразу опустил глаза в тарелку, а мне показалось, что я его где-то видела. В метро, что ли, или в маршрутке? Вспомнила! Около дома. Я его еще слегка задела, потому что хотела вернуться за зонтом, резко повернулась, наткнулась на него, и раздумала возвращаться. И так опаздывала.
– Что случилось? – встревожился Саша – Ты кого-то из знакомых увидала?
– Да так, чепуха, – отмахнулась я. Надо же мир тесен. Так, попробую, что у меня на тарелке. Мясо как подошва, курица была съедобна, а рыбу уже не осилила. Посмотрев на Сашину тарелку, увидела то же самое. Половина осталась нетронутой.
– Мы с тобой две жадины, – засмеялся он и поднялся, чтобы заплатить за мою тарелку, но, увидев очередь, махнул рукой.
– Ладно, пойдем. – Я не стала настаивать, поискала глазами того мужика, но его уже не было, наверное, ушел. Ну и черт с ним!
Подойдя к машине чуть не застонала – какая же я балда! Надо же было похвалить его машину. Все мужики обожают свои автомобили, носятся с ними, как с писаными торбами. Раньше считалось, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но теперь туда можно пробраться через его машину. По-моему, они все помешаны на них. Если в компании есть хотя бы два автомобилиста, разговор обязательно будет о машинах. Учитывая все это, я стала громко восхищаться. Машина действительно была красивая, большая, серебристая, кожаный салон. Я заливалась соловьем, хотя в автомобилях ничего не смыслю и вдруг вспомнила, что машина-то не его, а шефа, и ему неприятно слушать мои хвалебные оды. Но, странное дело, он весь сиял. Ну и глупо! Чего радоваться, ведь не его же. На всякий случай я сказала, что вообще мне все равно на какой машине ездить, лишь бы не ломалась. Саша ничего не сказал в ответ. Пора бы ему и телефончик мой спросить. Что же мне самой предлагать? Прямо вся изнервничалась, уже к «Аргусу» подъехали, а он все молчит.
– Света, ты дашь мне свой телефон? – наконец разродился он.
– Конечно, – быстро ответила я, сразу пожалев о своей поспешности.
Чего я торопилась, надо было сделать глубокомысленную паузу. Саша записал номера всех моих телефонов и, сказав «Я вечером позвоню», открыл мне дверцу. Шварцнегер хмуро буркнул – До свидания, – подошел к машине и сел на водительское место. Саша махнул мне рукой. Я поднялась по ступенькам, вошла в холл и, не удержавшись, обернулась. Серебристая машина плавно проплыла мимо.
Размечтавшись, я смотрела ей вслед, и тут…Это что? У меня глюки? Опять тот дядька из кафе. Теперь-то я его хорошо разглядела. Светло-русые волосы, какого цвета глаза отсюда не видно, скорее всего, светлые. Обычное лицо славянского типа. Одет в серые брюки и голубую рубашку с короткими рукавами, обыкновенный мужик, лет 40, ничего примечательного. Но почему он мне встречается сегодня уже третий раз? Позади послышался смех – это Катя с Люсенькой улизнули от строгого начальника, и вышли покурить.
– Кто это тебя подвозил? Мы с Люсенькой в окно видели. Тачка шикарная.
– Да так, знакомый один, – с пренебрежением ответила я, втайне очень польщенная. Хотите анекдот про карлика? – И я стала рассказывать анекдоты один за другим. Они просто сыпались из меня, как из рога изобилия. Люсенька вспомнила про Вовочку, а Катя про чукчу. Мы так ржали, что не заметили, как подошел Георгий Александрович. Но, странное дело, он улыбался и вполне доброжелательно посоветовал вспомнить о работе. Настроение было прекрасное, даже вспомнив про украденный логотип, не очень-то и расстроилась. Ничего страшного, можно другой сделать, рисунки, правда, жалко, но не буду о грустном.
Я сидела в приемной и думала, как удачно все получилось. Сижу одна, как королевна, могу кофе пить, сколько хочу, жаль, что я не люблю его. Познакомилась с отличным парнем, сходила в «Елки-Палки», могу трепаться по телефону. О! Надо мамульке позвонить, она наверняка обиделась. Долго говорить она не сможет, на работе все-таки, хотя, смотря о чем.
– Лана! Неужели так трудно было позвонить? – начала выговаривать мамуля. – И потом тебя опять не было дома. Где ты была? Опять у Ларисы?
– Угу.
– Ну что это за времяпровождение? Что вы, как старые бабки, все время в квартире сидите? Сходили бы куда-нибудь, на выставку, например, или в театр.
– Я как раз хотела тебе сказать, что ходила в театр и была на выставке.
– Да? – Удивилась она. – Ну, тогда сходили бы в парк или в кино.
– Мамуль, мы не могли выйти из дома.
– Почему? –
– Понимаешь, мы очищались. – И стала рассказывать про наши мученья. Я думала, что она станет жалеть меня, но мамуля прореагировала иначе.
– Быстренько скажи мне еще раз, что нужно выпить, и какие маски вы делали, я все запишу. У меня завтра свободный день, поеду на дачу к Люсе, она днем одна, и мы отлично проведем время. – Насчет отлично проведенного времени я очень сомневалась, тем более что там один туалет на улице, но разубеждать ее не стала, все равно бесполезно. Только спросила
– Надеюсь, ты одна поедешь, без Раймондо?
– Конечно, поеду одна на электричке. Кстати, вам нужно познакомиться. Может, заедешь как-нибудь вечерком?
– Хорошо, как-нибудь заеду, – пообещала я и повесила трубку. Да, не завидую мамуле, если она проделает все это с Люсей. Хотя вряд ли ее сестра клюнет на это, но в любом случае крику будет много.
*****
Игорь Моисеевич приехал в офис только к вечеру, взял у меня документы, оставленные Сашей, и сказал, что завтра сам поедет в банк к Петровскому с нашими рисунками. И еще он попросил меня посидеть в приемной до конца недели. Я с радостью согласилась. И тут вспомнила, что ничего не выяснила про Вадима.
– Игорь Моисеевич, – обратилась к нему, войдя в кабинет. – Можно я у вас кое-что спрошу? -
– Давай, спрашивай, – и показал мне на кресло.
– Помните, к вам важный чиновник приезжал, я его еще разговором развлекала? – Он засмеялся
– Которого ты Аляской поразила? Не смущайся, – увидев, что я покраснела, – ты ему очень понравилась.
– А где он работает?
– В Государственной Думе.
– Да? А кем?
– Он депутат. Поняла? – Я кивнула.
– По-моему – продолжал Игорь Моисеевич, – он скользкий тип. Не вздумай с ним роман крутить, а то мне Миша голову оторвет. – Я фыркнула, представив, как мой маленький папа подпрыгивает, чтобы оторвать голову высокому Игорю Моисеевичу. Кажется, что-то надо было еще уточнить. О! Вспомнила!
– А он женат?
– Когда-то был, теперь – не знаю. Ты, что, с ним встречалась? – Пристальный взгляд меня несколько смутил и сразу захотелось ему все рассказать, но что-то удерживало, нет, пожалуй, повременю.
– Да так, случайно. Но я учту то, что вы сказали. – В это время зашел Георгий Александрович, и они прошли в кабинет. А через минуту вкусно запахло вишней, вероятно, закурили свои хитрые сигареты.
Домой я пришла, как никогда, рано, даже не стала трепаться с Петькой, который ремонтировал свою ржавую тарантайку во дворе. Только, придя домой, вспомнила, что не зашла в магазин, а в холодильнике, как всегда, пусто. Ничего, сейчас позвонит Саша, мы договоримся встретиться, может, прямо сегодня и куда-нибудь зайдем перекусить. Не переодеваясь, забралась с ногами в кресло и поставила телефон на журнальный столик перед собой, а рядом положила мобильный. Посидев так некоторое время, гипнотизируя взглядом телефоны, задумалась. Что значит, вечером позвоню? Надо было уточнить, во сколько. Теперь вот сиди и жди. Звонок! Я вздрогнула, схватила трубку и нежно пропела – Алло!
– Пойдем в лес погуляем? – предложила Наташка, что-то жуя.
– Не могу, я звонка жду. Сегодня с одним парнем познакомилась, обещал позвонить.
– Ничего себе! Познакомилась и молчишь! – Возмутилась она.
– Когда я могла рассказать? Прибежала домой и сижу жду звонка, даже не ела ничего. – Все поняла, сейчас приду, – и бросила трубку. Через десять минут она была у меня с котлетами, помидорами, хлебом и сдобными булочками.
– Куда так много?
– А я свой ужин к тебе перенесла. Сейчас и Лариска придет. Она приготовила что-то из баклажан, принесет попробовать. – Наташка стала ловко накрывать на стол, а я все продолжала пялиться на телефон.
