Татьяна Кошкина
В берлоге у Медведя
Глава 5. Мужской подход
Асия
– Что? – я снова попыталась сесть на кровати, но огромная рука буквально припечатала меня снова к подушке.
– То. Ты должна поправляться и никаких нервных потрясений. Это очень хороший частный медицинский центр, сюда просто так не попасть. Утром отвезу тебя домой. Скажешь маме, что загуляла после спектакля с коллегами.
Вот как у него все просто. Загуляла с коллегами. Да маме сто процентов уже из театра донесли о случившемся, а она мечется там по квартире и валерьянку литрами хлещет. Тут до меня дошло, донесли не только о моем падении, но и о том, что забрал меня оттуда какой-то мужчина. Боже. Это будет скандал. Огромный и шумный скандал.
Заскулила, как побитая собака, и натянула на голову одеяло, оставив снаружи только руку с капельницей. Что же делать? Ответ прост – звонить маме. Как же не хочется, но надо.
– Где мой телефон? – выглянула из под одеяла и посмотрела на Романа.
Он наблюдал за мной, как за необычной зверюшкой, будто гадая, что я выкину в следующий момент: выпрыгну из окна в приступе паники или отгрызу ему голову. Сил не было ни на что.
– У меня, – спокойный ответ.
– Нужно позвонить маме. Ей точно уже сообщили о случившемся. Пусть приезжает, а ты уходи, пока не поздно. Не хочу, чтобы ты видел эту сцену.
– Давай так, – достал из кармана мой телефон, – я сейчас звоню твоей маме. Даже адрес назову и сам лично такси вызову. Но взамен ты мне подробно объясняешь, что за проблемы у тебя с матерью, почему ты так боишься, что она меня увидит. И я никуда не уйду пока ты не поправишься. Договорились?
– Слишком много условий, – устало посмотрела в потолок. – Ладно, звони.
***
Медведь
Ася уснула, так и не успев ничего ему рассказать. Что ж, будет теперь за ней небольшой должок. После такого жара нужно хорошо выспаться и отдохнуть, а разговоры и до утра потерпят.
Агнес Гирлан восприняла его звонок странно спокойно:
– Ваша дочь в больнице. Запишите адрес. Привезите чистую одежду.
– Хорошо, скоро буду. Спасибо, что позвонили.
Его, кажется, приняли за врача. Это было на руку, но с минуты на минуту эта неприятная женщина приедет сюда и поймет, что разговаривала далеко не с доктором.
Роман усмехнулся своему отражению в темном стекле кофейного аппарата. Он не тихая Асия, он найдет, что ответить.
***
Асия
Я проснулась от хлопка двери и быстрых шагов. Мама. Узнать её легкую, воспитанную балетным прошлым, походку было легко.
Открыла глаза и приподнялась на локтях. Пока спала капельницу убрали, теперь на сгибе руки просто торчал катетер. Его, почему-то убирать не спешили. Неужели я здесь надолго?
Краем глаза заметила Романа. Он, похоже, крепко спал сидя на маленьком диванчике в углу. Мужчина вытянул вперед длинные ноги в ботинках неизвестно какого, но очень внушительного размера. Влетевшая в палату мама его не заметила, зато увидела, что я проснулась.
– Асенька, ну как же так, – поставила пакет с вещами на пол рядом с кроватью. – Как же так получилось? Такой скандал.
– Какой? – я не до конца поняла, о чем речь.
– Как же. Упасть во время выступления. Ужасный конфуз, уже все об этом знают. Несколько городских порталов даже опубликовали статьи. Как же тебя угораздило-то так оконфузится? Перед самым отъездом.
Мама поцокала языком и покачала осуждающе на меня посмотрела. Острое чувство вины заставило меня сжаться под одеялом. Она права, я виновата. Как стыдно, подвела свою труппу. Как я могла? Вокруг меня будто сгустились тучи. Стыдно. Безумно стыдно. Как я могла заболеть?
Мама меж тем не унималась:
– Ничего, будем надеяться, то в Большом не решат, что ты слабая здоровьем и непрофессиональная…
В ушах звенело, слушать очередную проповедь о том, какой должна быть настоящая балерина, не хотелось. Тело все еще было таким слабым. Казалось, я вся ватная, как старая кукла у меня на комоде. Гутаперчивая Ася, что гнется как угодно, и не может твердо встать на ноги.
Хотелось избавиться от всех, заплакать и никогда не слышать больше этот звенящий голос. Но я же не могу выгнать маму, она столько для меня сделала.
– Уходите! – донесся зычный бас из угла.
Медведем темной пугающей тенью приблизился к кровати. Я с трудом нашла в себе силы посмотреть на него. Сейчас он напоминал того монстра с фото, которое показала мне Нюта. Роман был зол. Очень зол, и я была счастлива, что не на меня. Если он когда-нибудь решит таким взглядом посмотреть в мою сторону, я просто сразу умру от страха, как мой попугайчик от инфаркта после встречи с зубами юного Веника.
В отличие от меня, мама не потерялась:
– Что-о-о?
Ой-ой. Все в нашем подъезде знали, что когда Агнес Гирлан так тянет «о» – это первый признак апокалипсиса. Пора бежать, рыть окопы и заворачиваться в простыню. В общем заниматься любым идиотизмом, главное, подальше от этой женщины.
Роман Медведев на свою беду этого пока не знал. А вот я тихо отползла на противоположный край кровати, на большее сил не было.
– То, – рыкнул Медведь. – Ваша дочь чуть не умерла, а вы её вместо поддержки решили устыдить.
– Асия очень крепкая девочка, как и все балерины, – гордо выпятила маленькую грудь мама. Конечно, она же тоже «крепкая девочка». – Вы ничего не понимаете, молодой человек. В нашем деле главное репутация, особенно сейчас, когда у Аси вот-вот Большой театр.
– Я еще раз повторяю, – уже рык сквозь зубы. – Выйдите отсюда и езжайте домой. Когда Асю выпишут, я сам её привезу.
– Да кто ты вообще такой? – взъершилась она. – Что ты здесь делаешь и что тебе нужно от моей девочки?
Отлично, мама села на любимого конька. Сейчас начнет обвинять мужчин во всех смертных грехах, называть их тупиковой ветвью эволюции, животными, озабоченными только продолжением рода и осеменением как можно большего количество самок. После такой лекции все мои ухажеры исчезали без следа.
Жаль, Медведев очень приятный мужчина. В какой-то момент мне даже показалось, что он все понимает. Меня понимает, и от этого сладко щемило сердце.
– Медведев Роман Михайлович. Неприятно познакомиться. А от вашей дочери мне нужно, чтобы она была жива и здорова.
– Ася? – мама посмотрела на меня с ужасом. – Ты с ним?
А я что? Я ничего. Я не знаю. Что значит с ним? Сейчас я с ним в одной комнате, да. Неделю назад была с ним в кафе и пила кофе. Плакала с ним в обнимку на улице после нападения. Вот и все мое «с ним». Объяснить это взбешенной маме, увы, я просто не могу. Хочу, чтобы она ушла. Роман прав, выслушивать все это сейчас просто выше моих сил. Поэтому:
– Мам, выйди, пожалуйста. Я позвоню завтра и все объясню.
– Что? Да как ты смеешь меня выставлять? Родную мать? Ради мужика? Да я ради тебя всё бросила, растила, лучшие учителя танцев, платья…
Еще один излюбленный шлягер моей мамы. Его она исполняла в те моменты, когда я пыталась выторговать что-нибудь для себя. Например, сходить на свидание или завести собаку. Последнее, кстати, у меня получилось. Помню, как гордилась этой маленькой победой.
– Мне это надоело!
Медведь не выдержал, закинул нелепо махнувшую руками и ногами маму на плечо. Легко, будто женщина ничего не весила, наклонился поднять сумочку, а после вынес вопящую Агнесс в коридор.
Я рухнула на подушку и закрыла глаза. Мама, без сомнения, устроит истерику на всю больницу. Сейчас в коридор сбегутся все сотрудники и проснутся больные. Вот это настоящий позор, а не заболеть перед спектаклем.
***
Медведь
– Отпустите меня! Помогите! – женщина голосила на весь коридор.
Роман невозмутимо шел, извиняюще пожимая плечами. Мол, что взять с малохольной? Несколько медсестричек под его взглядом тихо хихикнули.
Хорошо, что хозяин медицинского центра старый спортсмен, они железо вместе тягали еще когда Медведеву и восемнадцати не было. Небольшой дебош легко будет уладить. Тем более, что Роман постоянный клиент центра и даже пару раз снялся в рекламе.
Он вынес женщину в холл первого этажа и, как старую вешалку, поставил у двери.
– Вы разбудили всех больных. Вот это стыдно. А то, что Ася заболела – это нормально. Она не железная. Её беречь надо, а вы только и можете, что на мозг капать. Большой, Большой, Большой. Если она сломается, что делать будете? Увещевать и говорить, как она вас подвела?
Медведь удивлялся тому, что еще может нормально говорить. Больше всего на свете ему сейчас хотелось схватить эту мегеру и вышвырнуть в окно, чтобы она никогда больше не смела обижать его Асю. Внутри клокотал гнев, заставляя мужчину нервно поигрывать мышцами.
Эта женщина, какой бы заразой ни была, все же мама Аси. С ней нужно как-то договориться. Когда-нибудь. Возможно, а пока просто выставить за дверь и больше не слушать вопли.
Женщина как хотела что-то сказать, но Медведев остановил её жестом. Либо он сейчас договорит, либо что-нибудь здесь разнесет.
– Я не знаю, что у вас произошло. Но так относиться к Асе не позволю. И я не хочу знать, кто надоумил её в таком состоянии пойти на работу.
Он смутно помнил, как оставил вопящую Агнес Гирлан в холле, а сам со всех ног бросился туда, где должен быть. Рядом с Асей. В тот момент, когда хрупкая фигурка, способная летать по сцене стремительной грациозной птицей, рухнула на пол, Медведь понял, что его место рядом с ней. С этой тонкой, испуганной девушкой, где бы она ни была. Хоть в Большом, хоть в маленьком.
Мужчина ветром влетел на второй этаж и, раскланявшись с дежурной медсестрой, вернулся в палату к Асе. Она лежала с закрытыми глазами, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить – не спит. Просто мерно вздыхает, пытаясь успокоиться.
– Ты как?
– Иногда мне кажется, что лучше бы я не рождалась на этот свет.
Глава 6. Волевое решение
Медведь
– С ума сошла?!
От такого заявления мужчина шагнул назад и запнулся о забытый стул. Тихо выругался, но снова глянул на девушку. Та продолжала лежать закрыв глаза. По виску, поблескивая в блеклом свете ночника, катилась одинокая слезинка. Ох, лучше бы ему этого не видеть!
Эти женщины сведут его с ума. Как хорошо было до злосчастного ноября: много разных и все по обоюдному согласию. А тут зацепило и не отпускает. Сразу и сорванные планы, и безумные поступки, и бессонная ночь. Увы, бессонная не в том смысле, в котором бы хотелось.
Теперь это чудо, которое захватило его целиком, лежит здесь и говорит, что лучше бы не появлялось на свет. Кощунство. Бред. Безумие. Потому что без нее мир стал бы пустым.
– Ася, что ты несешь? Хватит плакать. Объясни, наконец, что у вас происходит – взвился он. Но девушка не реагировала. – Нет, так ты не успокоишься!
Сделал единственное, что пришло в голову – подхватил Асю на руки и поднял над кроватью. Та от неожиданности распахнула серые глаза и уставилась на него со смесью удивления и страха:
– Что ты делаешь? Я же не одета!
О, это он хорошо чувствовал. Пока она была без сознания, врачи переодели девушку в операционный халат, который прикрывал что-то только спереди.
– Ты в одеяле.
С усмешкой заметил Медведь, стараясь не думать о том, что стоит одеялу чуть-чуть сдвинуться и он сможет прикоснуться к девушке в очень интимном месте. Ох, это не те мысли, которые сейчас должны быть в его голове. Не сегодня.
Когда-нибудь, если повезет, он утащит её в свою берлогу, а пока достаточно будет небольшого дивана в углу больничной палаты. Роман устроился на нем сам и усадил Асию себе на колени. Заботливо подвернул одеяло, чтобы девушке не было холодно. Так всегда делала его мама в далеком детстве.
Чувствуя, что Ася в его руках стала дышать ровнее и немного успокоилась, потребовал:
– А теперь рассказывай. Все, что обещала рассказывай. Про маму и что у вас с ней, черт возьми, происходит.
– Из-за меня она лишилась карьеры, – тихо ответила Асия, положив голову ему на грудь.
Так доверчиво. Медведь млел. Ему нравилось чувствовать её рядом, нравилось, как маленькая ладошка лежит на груди. Нравились эти нервные постукивания кончиками пальцев.
– С чего ты так решила?
– Она была очень талантливой балериной. Взлетела к вершине быстро, как птица. Это был талант, как говорят, от Бога. Она еще не закончила училище, а уже солировала на сцене. Еще она амбициозная, поэтому собрала вещи и уехала в Москву. Проходила просмотры во все крупные театры. В одном из них познакомилась с отцом. Я не знаю его имени. Знаю только, что он француз, приезжал на фестиваль с труппой.
– И дай угадаю. Её пригласили в Большой театр, но она узнала, что беременна и все бросила, – фыркнул Медведев.
Ася приподняла голову и чуть нахмурилась:
– Откуда ты знаешь?
– Это сюжет мыльной оперы. У меня мама обожает их смотреть. Думал, в жизни такого не бывает.
– Как видишь, бывает. Она вернулась сюда, еще некоторое время танцевала, а потом родила меня и уже не смогла восстановиться. Были очень тяжелые роды. Отец, как перелетная птица, о ней даже не вспомнил. Думаю, этот человек даже не в курсе, что у него есть дочь, – выдохнула Ася. – Когда я подросла, мама сразу отдала меня в танцевальную студию. Ей сказали, что есть способности и их нужно развивать. Тогда она и начала бредить: «Ася, ты должна поступить в хореографический, стать примой, танцевать в Большом. Ася, не доверяй мужчинам, они все испортят».
– Знаешь. Я нихрена не психолог, но по-моему, ты не своей жизнью живешь, а жизнью твоей мамы. Она не смогла, вот и толкает тебя в Большой, чтобы свою неудачу как-то компенсировать. Ты-то сама чего хочешь? М?
Не удержался и зарылся носом растрепанные волосы. Они были жесткими после средств для укладки, да и девушка хорошо пропотела, но среди разнообразия приятных и не очень запахов угдывался один – запах Аси. Пряный, немного похожий на запах пирога с яблоками и корицей, который Медведев очень любил.
– Я не знаю, – после недолгого молчания ответила девушка. – Меня никогда не спрашивали, чего я хочу. Всегда только «надо», «должна», «положено». Думаю, я просто не умею чего-то хотеть для себя. Прости.
Нет, он точно скоро чокнется. Сначала истеричка-мамаша, потом сюжет мыльной оперы и теперь такое опасное «прости». На секунду ему даже показалось, что сейчас его прогонят ко всем чертям. Хотел было заявить, что все равно никуда не уйдет, но все же решил включить мозг и уточнить:
– За что?
– За сегодня. Моя мама не такая плохая, как ты думаешь. Она заботилась обо мне, очень много работала для этого.
– Хватит, – оборвал резко и немного грубо, заставив девушку испуганно вздрогнуть. – Ты понимаешь, что она не о тебе заботилась? Она о своей мечте заботилась и вкладывала-вкладывала, как в банк, а потом начала требовать проценты. Я согласен, что родителей надо уважать и помогать им, но не проживать жизнь по их желанию, Ась. Это вообще не жизнь получается, а черти что!
Девушка напряглась всем телом и попыталась вырваться, слезть с него, но запуталась в одеяле:
– Мама… не такая! Отпусти меня.
***
Асия
Я пригрелась в его руках. Никогда не чувствовала себя так, окруженной теплом и силой со всех сторон, будто в колыбели. Когда лежишь и точно знаешь, что тебя защитят, ты в безопасности.
Романы в театре – единственное, что я могла себе позволить – выглядят не так. Все проще: вы танцуете вместе, а потом вам просто сносит крышу и вы оказываетесь в ближайшей подсобке. Раз-два между репетициями, сбросить пар и вперед на сцену.
Разумеется, так не у всех. Кто-то даже женится, но потом меняется партнер и появляется новое увлечение. Я знаю слишком мало театральных пар, у которых все получилось раз и навсегда. Наверное, поэтому никогда не разыгрывала из себя серьезность. Да и моей маме лучше не знать о маленьких шалостях, а настоящего «не подсобного» парня пришлось бы показывать и знакомить с ней.
Так что сидеть на руках, слушать низкий мужской голос и прижиматься щекой к груди – это впервые. Все было спокойно, пока Роман не начал критиковать маму.
Меня, как огнем обдало. Как будто кто-то приложил раскаленную кочергу к сердцу и безжалостно прижег.
– Мама… не такая! Отпусти меня!
Попыталась выпутаться из кокона, забыв о смущении. Но сила была на его стороне, меня будто гигантскими поручнями к себе приковал, не шевельнуться.
Как он может? Что он о ней знает, чтобы говорить такие вещи? Она меня вырастила без помощи, работала сутками, поддерживала и устраивала к лучшим учителям.
Только тут поняла, что даже мысленно копирую мамину лекцию. Слово в слово. Замерла. Пламя сменилось дождем и морозом, сковало льдом всё тело. Неужели я такая дура? Неужели Роман прав? Еще раз дернулась и уже с меньшей уверенность попросила:
– Отпусти меня.
– Никуда я тебя не отпущу. Не хочу.
Темные карие глаза смотрели пристально, изучая каждую черточку, впитывая меня по капле. Страшно, когда огромный и очень сильный мужчина смотрит на тебя так. Мысли путаются, страх переплетается с чем-то еще, похожим на предвкушение. У меня мурашки пошли по коже от того, что я увидела в этих глазах. Или показалось?
Сообразить, не выдаю ли я желаемое за действительное, мне не дали.
Огромная рука легла на затылок и чуть подтянула к себе. Осторожно и деликатно, если это слово можно применить к Русскому Гризли. В какой-то момент я сама подалась вперед так резво, что мы чуть не стукнулись носами, но губы все-таки нашли губы.
Мы пробовали друг друга осторожно, будто проверяя грани дозволенного. Прикасались к губам играючи, то он прикусывал мою нижнюю, то я целовала чуть выше и касалась кончиком язычка его верхней. Медленно и сладко, я таяла и не стеснялась этого. Увлеклась и обняла своего супермена за широкую шею, чуть вздрогнув от неприятных ощущений в районе катетера. Блин!
Тут же попыталась оттолкнуть.
– Стой! – смогла лишь отстраниться от лица. – Я же болею. Заражу.
– Поздно. Я уже заболел, – довольная улыбка на губах и новый поцелуй.
В этот раз настойчивый, сильный, он заставил треснуть сковавший меня несколько минут назад лед. Тот рассыпался и растаял, думаю, навсегда. Рука, что была на затылке, тихо проникла под одеяло. Чуть грубоватые пальцы гладили кожу спины между веревочками, дразня и разжигая спящий внутри меня огонь.
– Не решила еще, чего ты хочешь, а не твоя мама? – произнес Медведь, дав мне, наконец, вдохнуть немного воздуха.
– Свидание. Пригласи меня на свидание, – провела кончиком носа по шее.
– Чтобы ты снова отказалась? – хмыкнул он.
– А вдруг я соглашусь?
– Хорошо, рискнем. Пойдешь со мной в кино? Когда поправишься, разумеется, – последнее Роман скурпулезно уточнил.
Сердце стучало, как сумасшедшее. Настроение застряло где-то в районе игривости. Я все еще ощущала слабость, но она намертво перемешалась со сладкой истомой и легкой щекоткой возбуждения.
– В кино? М, сто лет не была в кино. Очень заманчиво.
– Соглашайся, а то передумаю, – ткнул меня носом в щеку Медведь.
– А на какой фильм мы пойдем?
Так, медленно сходя с ума и болтая, мы сидели до тех пор, пока меня снова не сморил сон. На этот раз я спала крепко и спокойно, с головой погружаясь в странную субстанцию, которая называется «доверие».
***
– А где пациент? – незнакомый озадаченный голос.
Я проснулась и попробовала пошевелиться. О боже мой, все тело болело, его будто кололи невидимыми иголками. Спина так просто нечеловечески затекла. Еще бы, попробовали бы вы спать всю ночь на коленях у мужчины, пусть он и достаточно большой, чтобы считаться постелью для маленькой меня.
– Я здесь.
Звернулась плотнее в съехавшее одеяло прежде, чем незнакомый седовласый мужчина в белом халате меня заметил. Роман дрых богатырским сном и просыпаться не собирался.
Врач мягкой походкой подошел к нам и сделал то, от чего я чуть не подскочила. Бесцеремонно дернул сопящего Медведева за нос.
– Подъем, Роман Михалыч! Ты грелкой заделался?
Мне двусмысленно подмигнули, заставив покраснеть. Медведев отреагировал лениво: пошевелился, сморщил нос, видимо, его тело тоже обалдело от неудобной для сна позы.
– Да. Я большой и горячий. Грелка – мое призвание, – прохрипел он спросонья и очень мило почесал глаз.
– Я рад, что ты его нашел. А теперь поработай еще транспортировщиком – верни девушку в кровать. Проведу осмотр и отправитесь домой. Уже по взгляду вижу, ей намного лучше.
Смеющиеся серые глаза доктора заинтересованно меня изучали, смущая неимоверно. Что он подумал? Асия, вот как тебе не стыдно, а? Всю ночь целовалась с малознакомым мужчиной (Роман хоть и был отличной грелкой, но все еще оставался для меня загадкой), а потом и уснула на нем, еще и неодетая. Никогда в жизни еще не случалось такого конфуза.
– Так, не думай тут ничего, – одернул его Медведев, – я девушку на свидание приглашал.
– А потом уснул? – хмыкнул мужчина и почесал длинноватый нос.
– Она долго не уговаривалась.
***
Медведь
– Ну что, готова?
Они стояли около подъезда, в котором жила Асия. На этот раз Роман подъехал прямо к нему, не поддаваясь ни на какие уговоры. Сказал сам привезу, значит сам.
– Ага, – решительно кивнула девушка, кутаясь в объемный серый шарф.
Они купили его по дороге. Медведь вошел в режим бабушки и вознегодовал, что Ася недостаточно тепло одета. Рванул в незнакомый магазин и через пару минут уже заворачивал её в шарф по глаза.
– Ты со мной? – девушка удивилась, когда он отобрал пакет с лекарствами и взял за руку.
– Да. На растерзание этой ведьме я тебя не оставлю.
– Эй, полегче. Она все-таки моя мама, – буркнула Ася, но благодарно сжала пальчиками огромную ладонь.
Вопреки оптимистичным прогнозам доктора, девушка все еще чувствовала себя слабой и утомленной. Медведь замечал и бледность лица, и нетвердую походку. По уму нужно было уложить эту негодяйку в постель дня на три, но ей срочно потребовалось выписаться и рвануть домой к ненормальной мамаше, хотя он предлагал оплатить палату еще на несколько дней.
Но просьба о свидание – единственное, в чем уступила ему хрупкая девушка. Во всем остальном она была непреклонна. Домой, значит, домой.
Оставалось надеяться, что мать не угробит её своими постоянными нотациями. А он? Он поработает над тем, чтобы эта женщина больше не обижала его маленькую балерину. Никогда. Слово Русского гризли.
***
Асия
– Явилась с ним, – фыркнула мама и поджала губы.
Она опиралась на косяк, скрестив руки на груди, и преграждала им путь внутрь квартиры. Так и застряли в коридоре. Ася тяжело вздохнула, крепче сжав руку Романа. Отчего-то это простое касание придавало ей силы смотреть матери в глаза, разговаривать с ней и ничего не бояться.
Услышав, что в доме чужие, в комнате заскулил истосковавшийся по общению Веник. Неужели сидел так все это время взаперти? Сколько раз говорила маме, что он активный мальчик, ему нужно двигаться! Но она упорно запрещает ему передвигаться по квартире.
Я хотела бы отругать маму, но сил просто не было, поэтому мои слова прозвучали устало:
– Мама, ты зачем опять Веника заперла?
– Он невоспитанное животное. Без тебя вообще от рук отбился, даже провод от телевизора перегрыз. Лучше скажи, что он здесь делает? – короткий кивок в сторону Медведева.
Мужчина смотрел на неё сверху вниз, как на букашку. Кажется, мама ему и казалась сейчас каким-то насекомым. Может, самкой богомола, может еще какой гадостью. Кто там у нас паразитирует на собственных детях и жрет сородичей?
Меня все еще трясло после ночного разговора. С одной стороны, мне было обидно за маму. Она не заслужила такой оценки и такого мнения, она все-таки мама. С другой стороны, чем больше я думала об этом, тем больше сомневалась в своей правоте.
Я молчала, не зная, что сказать. Тогда мужчина взял слово.
– Я сказал, что лично привезу Асию. Именно поэтому я здесь…
– Тебя никто не спрашивает! – рявкнула мама. Я вздрогнула и отшагнула назад, врезавшись в замершего стеной мужчину. – В этом доме у тебя нет права голоса! Притащился какой-то мужлан, теперь будет указывать, что нам делать.
Это был явный перебор. Одно я знала точно, Роман – хороший человек. Он не достоин этой истерики, а вот кое-чего другого, да. Правды. Руки дрожали, голос не слушался, но я впервые за много лет чувствовала в себе силы противостоять матери. Сделать то, чего хочу сама!
– Мама, – я размотала шарф, чтобы удобнее было говорить. – Это мой друг – Роман Медведев. Мы встречаемся. Я хочу ходить с ним на свидания, возвращаться домой поздно и делать все, что положено делать женщине моего возраста.
Повернулась боком, встав между ними на манер парламентера. Один взгляд на мужчину, и я чуть было не рассмеялась. Он явно обалдел от услышанного, застыв с чуть приоткрытым ртом, и смотрел на меня не отрываясь. Не ожидал такой решимости от маленькой Аси? Сюрприз.
Зато мама голос от удивления не потеряла:
– Только через мой труп! – она картинно прижала ладонь к сердцу. – Ноги этого хама и мужлана здесь не будет. Ты посмотри на него. Неотесанный чурбан! Гора мышц без интеллекта! Ноги его в моей квартире не будет! – к концу речи перешла на ультразвук.
***
Медведь
Поднимаясь сюда, он знал, что легко не будет. Но такой истерики мужчина предположить не мог, как и угадать её последствия. У Агнес Гирлан от бунта дочери, будто крышу сорвало. Она орала, не жалея голоса.
– Если пойдешь с ним на свидание, то и домой можешь не возвращаться! Ты пока еще живешь на моей жилплощади!
Ася хмурилась, нервничала и явно принимала какие-то свои, ведомые только ей решения. Да, просто не будет. Её мать пошла ва-банк. Он хоть и смотрел на истерику со снисхождением взгляде, но внутренне нервничал от мысли, что сейчас могут выбрать не его. Асия привязана к матери, а он кто? Так, прохожий. Случайный гость в отлаженной жизни Асии Гирлан.
Сейчас Роман ничего не решал. Этот сложный выбор девушка должна сделать сама. Каким бы он ни был, Медведю придется его принять.
Все, что сделал – это сжал чуть сильнее руку, которую все это время не отпускал.
– Я… – голос Аси дрогнул, – …сейчас.
***
Асия
Что я делаю? Боже, кажется, с ума сошла. Сердце бьется, как сумасшедшее. Только что я окончательно убедилась – Медведь был прав. Мама не хочет диалога, ей нужна полная власть над моей жизнью. Я должна делать так, как она скажет, или не делать никак. Она даже готова меня больную выставить из дома.
Что ж, а я уйду!
– Я сейчас.
Отпустила руку Романа и рванула в свою комнату. На ходу достала из кармана телефон и набрала номер подруги Лизы. Второй, отмахиваясь от любвеобильного Веника, вытащила небольшой «гастрольный» чемодан и принялась закидывать вещи первой необходимости. Благо, мама приучила меня к аккуратности и в шкафу все было разложено по стопочкам.
После первого гудка испугалась и сбросила. Нет, лучше в гостиницу поеду. Не хочу никого нагружать своими проблемами. Можно же заселиться в гостиницу с собакой? Деньги у меня есть, я последнее время больше зарабатывала, чем тратила. А потом вернется Лариса, сниму её квартиру и будем с Веником жить там до отъезда в Москву. Она как раз жильца искала. Вот, буду я.
План в голове сложился. Да, так и сделаю.
Защелкнула чемодан и подцепила Веника на рулетку. Без него я никуда не поеду. Это мой пес, мама его со свету сживет, если оставлю здесь хоть на день. Он предвкушал прогулку и радостно запрыгал, похрюкивая от восторга. Да, Веник, на этот раз предстоит гулять долго.
– Ася, ты с ума сошла? – рот мамы приоткрылся. Она не ожидала такого выпада.
– Пропусти.
Надеюсь, удалось строго посмотреть на маму. Никогда себе этого не позволяла, всегда старалась быть мягкой и не обидеть, ведь все можно решить мирным путем. По крайней мере, так я думала. Но сегодня все мирные решения зашли в тупик, пришлось действовать радикально.
– Иди, – высокомерно и холодно, – намыкаешься и вернешься. Дурочка наивная. Приползешь ко мне потом с брюхом, так я тебя не пущу!
Я боялась смотреть на Романа. Во-первых, стыдно. Во-вторых, я только что призналась, что хочу быть с ним. Пусть даже дело касается первых свиданий, но все равно открыто проявила чувства. Даже не так, я громок заявила о них. Ноги подкашивались от такой смелости.
– Не приползет! – внезапно рыкнул Медведь и отодвинул маму в сторону.
То только и успела, что возмущенно вскрикнуть. Но Русский Гризли не медлил: забрал у меня из рук чемодан и открыл все еще незапертую входную дверь.
– Идем.
Я мышкой шмыгнула вперед, подгоняемая рвущимся к свободе Веником. Тот активно перебирал лапками и тянул за собой. Мама что-то еще крикнула вслед, но я не разобрала слов. В ушах шумело, сердце билось изо всех сил, ноги упрямо вели меня вперед. Туда, где Асия Гирлан еще не была. Я в развязанном шарфе с температурой и с собакой в нагрузку шла в свою новую жизнь. Какой она будет? Не имею представления.
Возможно, тяжелой. Возможно, я пожалею тысячу раз.
Но это будет моя жизнь, только моя.
***
Веник топтался у меня на коленях, обнюхивая салон незнакомой машины. Я, снова закутанная в шарф, сидела молча и наблюдала за Медведем. Он ведь должен что-то сказать? Как-то отреагировать. Да ведь? Но мужчина все делал молча. Устроился на водительском кресле, завел машину, врубил подогрев сидений и, не спрашивая адреса, поехал вперед.
– Куда мы едем?
– Домой, – спокойно проинформировал меня Роман.
– С Веником? – вырвалось само.
– С Веником.
Кажется, мне предстоит оказаться в берлоге у Медведя. Но единственное, что меня пугает в этом – наличие юного и совершенно безбашенного пса.
Асия Гирлан точно сошла с ума. Прошу записать и засвидетельствовать это у профессионалов.
