Татьяна Луганцева
Бесплатный сыр для второй мышки
© Т.И. Луганцева, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
* * *
Глава первая
С недавних пор жизнь Яны Цветковой, владелицы стоматологической клиники «Белоснежка», больше нельзя было назвать суматошной и безалаберной. А ведь именно так всегда отзывались о ее жизни знакомые и близкие. Жизнь Яны, похоже, вошла в спокойное русло и потекла неспешно и размеренно.
Даже родственники, а не только знакомые, перестали мучить ее своими бесконечными просьбами или мольбами о помощи. Теперь ей уже не нужно было, сломя голову, кидаться кого-то спасать, выручать и немедленно кому-то звонить. Яна уже начинала подумывать, что бурная полоса ее жизни отступила, сменилась спокойной и предсказуемой. Впрочем, ее жизнь вряд ли была похожа на черно-белую зебру с равномерным чередованием приятных и не очень событий. Скорее ее личная «зебра» выглядела этаким странным животным с узенькой белой полоской где-то возле головы, потом на всем теле животного в авангардном стиле были нанесены все краски мира для того, видимо, чтобы посильнее запутать исследователей биографии Яны, и вот уже ближе к задней части… Пардон, к крупу, снова появлялась еще одна белая полоска.
Яна была в растерянности, не знала, как ей реагировать на подобные изменения. Понятно, что в физиологическом плане до заката еще было далеко, но что-то явно изменилось. Неужели ангел-хранитель наконец-то прекратил шалить и оставил ее в покое?
– Давно пора тебе, доченька, угомониться! – сказала мать Цветковой, Валентина Петровна, ведущая актриса провинциального Театра юного зрителя. – Тебе уже давно не двадцать! У тебя трое детей. Слава богу, один уже почти доведен до ума – с неоценимой помощью его папаши. Но девочек еще растить и растить…
Яна всегда поражалась очень интересному свойству своей матери. Вроде материнский совет должен был влить в ее душу струю позитива, новых сил, любви, а вместо этого после разговора с мамой можно было впасть в жесточайшую депрессию. Мать не окрыляла ее, не вдохновляла на новые жизненные подвиги, не поддерживала, а наоборот, – как бы приземляла, напоминая о возрасте, об ответственности и прочем нравственном грузе, который с годами накапливается в человеке. Яна даже поймала себя на мысли, что намеренно избегает таких вот душевных разговоров с матерью.
Но, в любом случае, жизнь ее устаканилась. Работа в стоматологической клинике «Белоснежка», общение с детьми и их воспитание, и очень пылкие и непростые отношения с последним мужчиной, отцом ее дочки Евы, который удочерил вторую ее дочь – Анастасию. Настя не была Яне родной, ребенок ее друзей остался без родителей, и Яна не смогла оставить девочку одну.
Мамаша Яны подливала масла в огонь, ей очень хотелось пристроить дочку. Она настаивала на том, чтобы Яна вышла за своего сожителя Мартина Вейкина официально замуж и провозглашала, что «тогда я буду за тебя спокойна и можно будет смиренно умереть».
Бизнесмен Вейкин уже несколько раз делал Яне предложение. Но каждый раз ее что-то останавливало. Что-то мешало ей стать его законной женой. Может быть, ей казалось, что он недостаточно сильно влюблен, а может, что он сделал Яне предложение потому, что жалеет ее двух девочек. Но, скорее всего, Яна просто с жира бесилась, потому что любила Мартина до сумасшествия. У Цветковой было много романов и четыре законных брака, правда, третий и четвертый раз она вышла за одного и того же человека. Вот такая она была женщина!
Радости и спокойствия она своим мужьям не приносила, да и уходила от них сама. И, похоже, всё же встретила своего человека, испытав всепоглощающее чувство абсолютной любви. И это оказалось намного серьезнее, чем всё, что было у нее в жизни до встречи с Вейкиным.
Яна шла утром на работу и услышала звонок телефона, который запиликал в ее сумочке. Она остановилась и после минутного поиска в недрах сумки выудила мобильник. В трубке прозвучал незнакомый женский голос:
– Яна?
– Да, это я. Кто говорит?
– Яночка, здравствуй, дорогая. Это – Люда Кузнецова.
В голове Яны возник белый шум. «Люда, Люда… Жена Ричарда? – подумала она о жене своего третьего и четвертого мужа Ричарда Тимуровича Алисова, отца ее сына Володи. – Почему Кузнецова? Она Алисова. Может, она назвала свою девичью фамилию?»
Думать Яна старалась быстрее, потому что пауза неприятно затягивалась.
– Яна, мы учились с тобой в школе! – пришла спасительная подсказка из трубки. – Не помнишь меня?
– Ой, Люда! Конечно, помню! Просто очень неожиданно. Мы не виделись… – выдохнула она.
– Со школы. Это же столько лет!..
– Не будем озвучивать сколько! – остановила ее Яна. – А то можно будет содрогнуться от того, сколько нам самим.
– Яна, ты ведь живешь в Москве, и уже очень давно… Слышала от общих знакомых.
– Это правда. Сразу после института уехала из Волжска.
– Я сейчас тоже в Москве. Мне нужна помощь. Мы можем встретиться? – спросила Люда.
«Ну, вот… сглазила… – пронеслось в голове у Яны. – Опять я кому-то понадобилась!» Но по устоявшейся привычке деликатно ответила:
– Конечно. Я не отказываю в просьбах старым друзьям. Где и когда?
– Ой, спасибо, Яночка! Я знала, что ты не откажешь! Не могла бы ты приехать ко мне в частную клинику пластической хирургии?
– Куда? – удивилась Яна.
– Я тебе потом всё-всё объясню. Приезжай, пожалуйста! Приедешь?
– Ну, что делать… – вздохнула Яна. – Я слово дала. Давай, диктуй адрес…
– Не люблю я больницы, – улыбнулась Яна, когда вошла в одноместную палату известной клиники. – Людка, это ты?
– Я. А кто же еще? – ответила женщина, лежащая на кровати и обмотанная бинтами так, что были видны только глаза. – Проходи, садись. А почему ты не любишь больницы? Ты же, кажется, сама доктор.
– И что? Я не доктор, я – стоматолог, – пошутила Яна. – А что хорошего в больницах? Нервы, суета, скопление больных людей. – Яна села на стул около кровати, соединив острые коленки чуть ли не со щелчком, показывая свое нервное состояние. – Ну, давай, рассказывай, зачем меня позвала?
Людмила приняла удобную позу, поджав под себя ноги в белых носочках с красной полосочкой. Это была женщина среднего роста, с широкими бедрами, коротковатыми ногами и большой грудью. При этом талия у Люды была тонкой, а руки очень ухоженными.
– Я, Янка, долго выбирала себе клинику, искала опытного врача и наконец-то решилась на пластическую операцию. Смотрю я на тебя, Яночка, и удивляюсь. На тебе время словно остановилось, если не пошло вспять. Ты, похоже, знаешь секрет молодости. Ты и в школе была первой красавицей. Все мальчишки хотели с тобой дружить. Такая яркая, не похожая на других!
– Да? – удивилась Яна. – При этом дразнили меня дылдой, рельсом, каланчой и доской…
– Так этим они привлекали твое внимание! Ну, ты же знаешь, как всё это происходит у подростков. Мне лично потом некоторые признавались, что были влюблены в тебя. Ты же не появлялась на наших встречах выпускников. Звезда и мечта многих укатила в Москву, да и за границу…
– Ты так говоришь, словно я вами брезговала или не хотела общаться, – отметила Яна. – Так жизнь сложилась, что я редко приезжала в родной город. Жизнь закрутила.
– Прости, не хотела тебя обидеть. Ты и сейчас сразу ко мне пришла, как только я позвонила, хоть и не виделись столько лет. Все равно поражаюсь, как ты можешь так отлично выглядеть? Такая изящная и красивая! Ты не делала пластику? Скажи, что делала! Это меня успокоит, я поверю, что получу шикарный эффект, когда с меня снимут бинты…
Людмила с восторгом рассматривала длинноногую стройную Яну. Цветкова, действительно, была, что называется, женщина с шармом. У нее были длинные густые светлые волосы, очаровательное лицо, выразительные голубые глаза, изящный носик и немного капризный рот. Она была худощава, с немного запавшими щеками, но это ее совсем не портило, и еще Яна очень любила украшения. Вот и сейчас на ее грациозной шее красовались яркие бусы, на изящных руках звенели оригинальные браслеты, а на тонких пальцах светились кольца с драгоценными камнями.
Яна решила прервать поток восторга, который изливала на нее школьная подружка.
– Я принесла тебе гостинцы, – махнула она рукой в сторону тумбочки, на которую поставила сумку с фруктами и соками. – И чтобы сразу закрыть вопрос о пластике, скажу – к пластическим хирургам я не попадала. И не собираюсь попадать. Нет ничего ужаснее стареющей женщины с усталыми старыми глазами, перетянутой до предела кожей на лице, шее и руках, и с «утиным» растянутым клювом вместо губ. Жалкое зрелище. Прости, если обидела. Но я ответила тебе честно. Стареть тоже надо уметь, время не обманешь. Помнишь, как говорила Фаина Раневская: «Дом оштукатурили, а канализация осталась старой». Но раз уж ты решилась на операцию, то желаю тебе успеха. Я от чистого сердца. Так чем я могу тебе помочь? Зачем ты назначила мне свидание в таком необычном месте? Нужны деньги, чтобы оплатить операцию? Ты не стесняйся. Люда, я готова…
– Яна, спасибо тебе! Я знала, что ты – человечище! Нет, не деньги меня волнуют. Тут другое… У меня просьба… Наверное, она покажется тебе странной…
– Я к этому привыкла, – успокоила ее Цветкова. – И время у меня есть. Не тяни.
Людмила взмахнула длинными ресницами. Яна заметила, что глаза у ее школьной подруги зеленые. Очень красивые глаза.
– Ты про меня ничего не знаешь, – сказала Людмила. – Мы с тобой не были близкими подругами. Так, одноклассницы, хорошие знакомые. Лет в двадцать пять я вышла замуж за Володьку Пушкина. Такая вот звучная фамилия. Он тебе незнаком. Бизнесмен средней руки. Я думала, что мне сильно повезло. Меня мужской пол, в отличие от тебя, вниманием не баловал. А тут такой… высокий блондин с пышной шевелюрой. Влюбилась, отношения завязались быстро. Я и не думала ломаться. А уж когда замуж позвал, вообще от счастья на седьмом небе была. И ведь много лет жили неплохо. Нет, Вовка похаживал налево, но это как все мужики. Ты же понимаешь…
Яна только неопределённо повела плечом. Она считала измену подлостью, но поделать с собой ничего не могла. Она бы ни на секунду не осталась с мужчиной, который ей изменил.
– Вот и я закрывала глаза, – продолжила Людмила. – Гулять-то он гулял, шлялся по бабам, но возвращался в семью. Детей у нас нет, не случилось этого чуда. Не буду грузить тебя медицинскими диагнозами, проблему во мне нашли. Может, поэтому я глаза закрывала на измены Вовика? Очень боялась и боюсь остаться одна. Я работаю риелтором с переменным успехом. Продам что-нибудь, если повезет – деньги есть, а нет сделок – сидишь пустая. Живем мы с мужем в маленьком, богом забытом городке, какие там особые продажи и аренды? Из Волжска уехали. Да и с нашего теперешнего места жительства люди только уезжают, а продавать их квартиры кому?.. Практически нет покупателей. Живем, в основном, с продажи продуктов в лавке. Муж оформил на себя малый бизнес. А хотелось пожить получше, мир посмотреть. Но мысли эти гнала, жила по средствам. Потрепала меня жизнь, и чтобы муж не ушел к молодой, решилась вот на перемены, и, как оказалось, совсем не вовремя. У нас в городишке есть заброшенный хлебозаводик. Сейчас столько хлеба уже не требуется, и завод обанкротился. Убитое здание. Десять лет как выставлено на продажу. Ничего не предвещало, и вот надо же было такому случиться, что именно тогда, когда я пошла на операцию, то есть заморочилась омоложением, нашелся покупатель на этот объект. Представляешь? У меня есть напарница в риелторской конторе, Тося Кувшинкина. Хорошо, что она оказалась порядочным человеком, не скрыла факт покупателя от меня. Объект на продажу или аренду висит на мне. Это как у следователей есть висяки, так и у риелторов есть такие объекты, которые никогда не сдать, не продать, никогда от них не избавиться. И вдруг! Покупатель! Да еще предложил нормальную сумму. Одна такая продажа решила бы все мои проблемы. Покупатель приезжает на днях. Мне предстоит еще коррекция. А он в другое время приехать не может. И я могу упустить шанс на миллион, пролететь как фанера над Парижем. Так вот, находясь в Москве, я вспомнила про тебя, что ты здесь живешь. А еще я вспомнила наше детство, как ты всегда топила за справедливость. Была такая яркая, искренняя. Да и слухи доходили, что ты богатая, что встретила какого-то заморского принца… Не смейся, я серьезно. А дыма без огня не бывает…
Яна улыбнулась.
– Не извиняйся. Была у меня история, только не с принцем. Князь из Чехии, Карл Штольберг, человек не бедный. Умер он. Фамильный замок хотели взвалить на мои бедные плечи, но я эту ношу скинула. Замок отошел его дочери Анастасии, которую я удочерила. Так, посчитала, правильнее будет, – пояснила Яна.
– Я же говорю, что ты человек такой, что крошки чужой не возьмешь! Другая бы вцепилась в заморский замок. Поэтому я и прошу тебя, Яна: поезжай в наш городок, дождись покупателя и заключи с ним сделку о продаже этого чёртова хлебозавода, – выпалила Людмила, трогая свое лицо, словно собираясь сорвать бинты.
– А почему провести сделку не может твоя напарница-риелтор? – не поняла Яна. – Раз Кувшинкина тоже порядочная женщина, ты с ней в хороших отношениях, и ей ехать никуда не надо…
– Тося Кувшинкина процент от сделки возьмет себе.
– Ну, правильно. Она же сделку проводить будет.
– Мне деньги нужны, Янка. Понимаешь?
– Чего тут сложного? Понимаю. Тебе нужны деньги.
– Я тебя очень-очень прошу.
– Но это же мошенничество! Какой, на фиг, из меня риелтор? Я зубной врач.
– Яночка, ну что тут такого? Ты будешь действовать как Людмила Пушкина.
– А если твоя Тося про это прознает? Ты представляешь, что начнётся! Нет, я не могу… Да меня запросто в кутузку посадят за подлог.
– А вы с ней не пересечётесь. Главное, что покупатель не знает, как я выгляжу. Да и я сама этого сейчас не знаю, – нервно засмеялась Людмила.
– А вы работаете с Кувшинкиной вдвоем? – уточнила Яна. – Или еще есть сотрудники?
– Шеф есть, Борис Ефимович Сорокин. Он организовал это дело, потом взял себе помощницу – меня. Всегда был слаб здоровьем, да и в возрасте уже. А последние три года вообще отошел от дел. Мне в помощь принял на работу Антонину. Живет на пенсию да на свой процент от наших сделок. Это тебе не Москва, нравы у нас простые, жизнь – провинциальная. Народ с огородов кормится. Но, по факту, Борис Ефимович – директор риелторской фирмы. В общем, дядька безобидный, но заложить за воротник любит. У нас одна контора на весь городок, и та вон не процветает. Худо-бедно, но я существовала всё это время. Другой работы я всё равно бы не нашла. Поэтому шефа своего уважаю и ценю.
– Это правильно, – кивнула Цветкова.
– Сорокин – прикольный дядька, тебе бы он точно понравился. Язык у него подвешен дай бог каждому, проницательный и умный. Он раньше в полиции служил, вышел в отставку и стал частным детективом. Только это дело у него не пошло. Частные детективы, в основном, занимаются супружескими изменами, а у нас в городке и так все всё знают друг про друга. Так зачем платить деньги какому-то частному детективу, когда всю информацию даром можно получить у бабы Зины, которая сидит на лавочке и лузгает семечки? Яна, дорогая, не откажи! Я дам тебе все свои реквизиты, телефон покупателя. Спаси меня! Дело только на первый взгляд сложное, а на самом деле – пара пустяков.
– Я не знаю… Мне нужно подумать.
Людмила схватила ее за руку.
– Подумай, конечно! Но я очень надеюсь на положительный ответ. Не откажи! Век не забуду!
Яна встала.
– Я тебе сообщу о своем решении. Созвонимся. Ну, давай, выздоравливай! – Она помахала на прощание рукой и закрыла за собой дверь палаты.
Глава вторая
Красный автомобиль «пежо» мчался по шоссе, обгоняя попутные машины.
За рулем сидела Яна, рядом с ней подруга еще с детского сада – Ася Юрьевна Кудина. Они были ровесницами, и дружбу их никакие превратности судьбы не смогли нарушить. Ася была очень симпатичной – слегка курносый носик, умные глазки с загнутыми ресничками, стрижка каре. Она то дело поправляла прядку темно-каштановых волос, которые трепал ветерок, врывающийся через открытое окошко машины. Ася дремала, то и дело вздрагивая и просыпаясь. Они рано выехали в путь этим майским утром, и ей очень хотелось спать, в отличие от Яны, которая была бодра как птичка.
К слову сказать, Яна очень любила свою машину, свою «ласточку». Были у нее и «БМВ», и «мерседес», но она оставалась верна одной-единственной марке машины – «пежо». Это была вторая ее «ласточка», первая уже отслужила свое и отправилась в утиль. Яна провожала ее чуть ли не со слезами на глазах. Сейчас же она считала, что душа той, еще первой машины перешла в ее новый автомобиль. Когда Ася узнала об этой «реинкарнации душ», то покрутила пальцем у виска. Но всё же поняла тонкую, артистическую натуру Цветковой.
Ася Юрьевна, окончив юридический факультет, много лет работала адвокатом и к своим сорока годам была уже достаточно известна в своих кругах. Еще вчера они с Яной договорились о встрече, и Яна рассказала ей о просьбе школьной подруги. Ася приняла решение разделить сомнительное приключение с Яной, так как посчитала невозможным бросить подругу в трудную минуту.
Ася проснулась в очередной раз и, моргая, уставилась на полотно шоссе, которое стелилось под колёса маленькой красной машины Яны.
– Выспалась? – спросила Яна, не отрывая взгляда от дороги.
– Если это можно так назвать. – Ася повернулась к подруге. – Интересно… Почему это всё время происходит с тобой? – спросила она.
– Что «это»? – не поняла Яна.
– Тебя постоянно осаждают просьбами странные люди… Как они только тебя находят? Слушай, ты хорошо знаешь эту Люду?
– Как тебе сказать… Я ее сто лет не видела. Еще со школы.
– И ты вот так, запросто, решила выполнить ее более чем сомнительную просьбу? Где твоя голова, Яна?
– Это моя одноклассница.
– Конечно, это многое объясняет. Но дамочка эта более чем подозрительная. Через столько лет она вдруг вспомнила именно о тебе. К чему бы это?
– Из нашего класса я одна стала богатой, уехала в Москву. Да, мы не общались. У меня была совсем другая жизнь. А кого ей просить?
– У нее муж есть, – отметила Ася.
– Может, он ничего не понимает в сделках?
– А ты понимаешь?
– А у меня бизнес.
– Пломбы ставить или недвижимостью торговать, знаешь, это разные вещи.
Яна кивнула.
– Я догадываюсь. Но я не могла ей отказать. Дело тонкое, деликатное, денежное. Абы кому не поручишь.
– И ты уверена, что справишься на сто процентов? Кофе хочешь? – Ася полезла в сумку с провизией за термосом.
– Нет, спасибо.
– А я выпью. А то засыпаю на ходу. Голова, как котёл, тяжёлая. – Ася налила себе кофе.
Бодрящий аромат кофе приятно защекотал ноздри.
– Людка точно знает, что я не подведу. И не украду, раз сама уже давно не нуждаюсь.
– Ты, уважаемая, поймала комплекс звезды! – сказала Ася, сделала глоток и поморщилась. – Очень горячий… «Я не подведу!» При этом сама руководишь маленькой стоматологической клиникой. А огромный бизнес, который на тебя свалился после Карла Штольберга – торгово-развлекательный центр – тянут совсем другие люди, благодаря Мартину Вейкину. Да и клиникой-то фактически руководит главный врач, пока ты занята спасением мира, – приземлила Яну Ася.
– Ты мне вообще подруга или кто? Почему всё время говоришь какие-то гадости? – недобро прищурилась Яна.
– Это мой крест. Быть рядом, чтобы присматривать за тобой. Ты же у нас всё время витаешь в облаках, но кто-то должен твёрдо стоять на земле. Уравновешивать тебя, так сказать.
– С чего ты решила, что я «витаю»?
– А что ты делаешь? Вот ко мне никто не подходит и не просит заключить на чужое имя многомиллионную сделку. По-твоему, это нормально? Не странно?
– В тебе говорит юрист, – подвела черту Яна.
– Наверное, – усмехнулась Ася. – Но тебе, подруга, не мешало бы прислушаться к моим словам.
Ася настояла на том, чтобы был составлен документ, разрешающий Яне проводить эту сделку от лица Людмилы Пушкиной. Теперь Яна официально являлась ее представителем.
– Ты можешь представляться при сделке кем угодно, Пушкиной или Цветковой, но если что-то пойдет не так, то у тебя будет документ, который пойдет тебе только на пользу, – пояснила Ася. – А так по предоставленной документации вроде всё верно. Завод проверен, документы составлены грамотно, всё чисто.
– Ну, вот видишь! Просто покупатель договаривался по телефону именно с Пушкиной, а она очень боится хоть чем-то его спугнуть, вот и осторожничает. Людка не переживет, если сделка сорвётся, – вздохнула Яна.
– Ага! Не переживёт она! Лучше бы думала не о косметической операции, а о деле.
– Аська, у всех разные обстоятельства.
– Прёмся в какую-то тмутаракань! – фыркнула Ася, допивая кофе и убирая термос в сумку.
– Это наша с тобой родина! Недалеко от Волжска. Хорошо бы туда заехать хоть на пару часов.
– Какая ностальгия! – не оценила Ася. – Хорошо, что я не отпустила тебя одну. Тем более на юридическую сделку. Завод продать – это тебе не карманный фонарик купить. Тут понимать надо. Пока я не ознакомлюсь с документом – ничего не подписывай! Ты поняла, Янка? Ни одной бумажки без меня, слышишь! Называть меня при этом можешь как угодно. Хоть тоже Людмилой Пушкиной номер два, – тоном, не терпящим возражений, заявила Ася.
Яна согласно кивнула и подтвердила свое согласие улыбкой.
Ася сделала вид, что успокоилась.
От Москвы до Волжска – их родного города – при хорошей трассе и свободном движении было примерно четыре часа, а городок под странным названием Мозаи́к, куда они направлялись, находился чуть дальше. В Волжск подруги не стали заезжать, объехав его по окружной дороге, и сразу же устремились к Мозаику.
До войны это была деревня, жители которой занимались мозаичной росписью. Они украшали мозаикой не только близлежащие церковные храмы, но работали даже в Москве. Война уничтожила все мужское население, и не осталось ни одного старожила, который бы сохранил старые традиции ремесла и передал бы свое мастерство новым поколениям. В шестидесятых годах деревню отстроили, деревня стала селом, село – городком, а название осталось. Короче, Мозаик… Как туда занесло Людмилу Пушкину, Яна почему-то не уточнила.
Дорога, чем дальше от Москвы, становилась всё хуже и хуже. И без того плохое дорожное полотно всё больше оказывалось покрыто трещинами, ямами и колдобинами. А уж когда они обогнули провинциальный городок Волжск, страшно стало даже Яне. Ася с опаской посматривала по сторонам дороги, которую теперь плотной стеной обступал лес.
– Ого! Это просто Берендеево царство. Так трясет!.. – сказала она, когда машина в очередной раз подлетела на ухабе.
– Там чудеса, там леший бродит… – вздохнула Яна. – Хотелось бы без чудес. Хоть на этот раз чтобы пронесло, и без лешего тоже. Господи, от асфальтового покрытия только фрагменты остались. Хорошо еще, что без дождя, а то здесь точно дорогу размоет и не выберешься из этой глины.
– Извини, ты устала. Давай я поведу, – предложила Ася.
Яна остановила машину, и они поменялись местами.
– Тебе достался самый трудный участок пути, Шумахер ты наш, – хмыкнула Цветкова.
– Я вожу лучше, чем ты, я курсы экстремального вождения окончила. Ой! Разобью я к черту твою «ласточку». Любишь ты, Янка, находить приключения на свою… нижнюю часть тела. Сколько километров осталось?
– Около двадцати.
– Ого!
– Ничего страшного.
– По такой дороге и пять километров – страшно. А ты говоришь – двадцать.
– Я буду говорить, где свернуть направо или налево, – пообещала Яна.
К конечному пункту своего пути они доехали совершенно вымотанные.
Городок Мозаик начался неожиданно, с какой-то странной железобетонной арки, словно в сериале «Санта-Барбара». Покосившаяся бетонная стела с приветственной надписью гласила: «…бро…ловать …заик!» Рядом с почерневшим от времени основанием валялись отколовшиеся буквы. По обочинам росли кривые березы, чахлые ели и колючий кустарник. А спустя три километра наконец-то пошли полуразрушенные сараи, угрюмые дощатые бараки, развалившиеся коровники или свинарники, запущенные, заросшие борщевиком поля.
– Господи, это въезд в город или уже выезд? – всматривалась в окно Цветкова.
– Или дорога в ад? – В тон ей спросила Ася, наконец-то отмечая в поле зрения крашенные свежей краской бордюры, ухоженные зеленые клумбы, побеленные на метр-полтора от земли стволы деревьев.
– Вот и наш славный Мозаик… Частный сектор, базар… Нам куда? – спросила Ася.
– Людмила сказала, что в городке один-единственный отель. Ну, как отель… Гостиница. Дом колхозника. Улица Сельская, дом двадцать.
– Интересно. Подбила тебя на авантюру и даже не предложила остановиться у себя? Очень гостеприимно!.. – покачала головой подруга.
– Ася, я сама бы предпочла жить не в чужом доме, а в гостинице. Люда, в принципе, не близкий мне человек. Может, она живет в однокомнатной квартире со своим мужем. Оно нам надо? – спросила Яна.
– Дьявол, даже навигатор не работает, – остановила машину Ася. – Я сейчас… Узнаю, как попасть на эту самую… Сельскую, – хлопнула она дверцей и решительно направилась к кучке местных мужиков, сгруппировавшихся около покосившегося ларька с надписью «Пиво».
Одеты они были словно под копирку: мятые штаны, растёгнутые рубашки в клетку, жуткие пиджаки или видавшие виды куртки, и все, как один, в кепках странного покроя.
Мужики с удивлением разглядывали чужую машину и неловкую дамочку, с трудом ковыляющую к ним по неровному, разбитому тротуару.
Ася спросила у них дорогу, те вежливо ответили, и она поковыляла обратно к машине. Мужики смотрели ей вслед, одобрительно покачивая головами.
– Мы уже на этой улице, – пояснила Ася, открывая дверцу. – Нам чуть-чуть проехать и за зелёным домом справа будет гостиница.
– Гляжу я, ты произвела впечатление на местное население? Прекрасный шанс выйти наконец-то замуж. Только не оставайся здесь. Гиблое место. Бери муженька лучше в Москву, – посоветовала подруга.
– Очень смешно. – Ася включила зажигание.
– Помаши мужикам рукой, – сказала она. – Они указали мне, где находится отель, и спросили, что за яркая блондинка у меня в машине, очень похожая на какую-то известную телеведущую. Сразу видно – главный источник знаний здесь – телевизор. Так что, Яна, тебе не отсидеться, женихи на тебя летят, как пчелы на мёд. Как говорится, на любой вкус. Только вот кепочки у них не фонтан, одинаковые, скучные, типа ретро… – засмеялась Ася.
Яна надулась.
– Тут, наверное, один-единственный сельский магазин с такими кепочками. А насчет телеведущей зря смеешься. Я, если что, смогу зажечь на местной сцене, если таковая здесь имеется. Или на дискотеке!
– Не сомневаюсь, – ответила Ася и остановила машину. – Смотри… Кажется, оно…
Обычный барак, как и многие здесь дома, был облагорожен наполовину. Половина барака была покрашена обычной желто-песочной краской, которая уже кое-где отваливалась от фасада, обнажая плохо заштукатуренные швы. А вот другая половина была облицована плиткой, словно в туалете. Сомнительные ступеньки вели к металлической двери, а над дверью располагался полукруглый металлический козырек с вмятинами, с которого по бокам свисали два пустых кашпо для цветов. На одном сидела взъерошенная птица непонятной национальности, которую Яна определила как крупного воробья или мелкую ворону.
– Приехали. Отель… Пять звёзд, не меньше, – констатировала Ася.
– А может, шесть. Ничего так… дизайн. Живенько… – отозвалась Цветкова.
– Да уж… Могли бы и весь барак плиткой покрыть. Отель, видимо, только с одной стороны…
– Это-то понятно. Слушай, мы сколько с тобой в пути? Вечность. Я так есть хочу. Давай сначала перекусим где-нибудь? – предложила Яна. – Я готова быка сжевать. С копытами, рогами и…
– Плугом, – подсказала Ася. – Может, мы сначала заселимся? – разумно предложила она.
– Ты видишь тут очередь на заселение? Давай поищем столо… – и окончание слова «ую» Яна произнесла, уже выскочив из «пежо», увидев двух девушек, шедших по улице и уплетающих весьма аппетитные пирожки.
Она преградила им путь, расставив длинные ноги и подбоченясь. Не хватало только развевающегося плаща за спиной, чтобы она напомнила какого-нибудь супергероя из мультфильма.
– Добрый день, извините. Приятного аппетита. Скажите, где можно в вашем городке поесть? – спросила Яна, голодным взглядом окидывая пирожки. – Ресторан у вас есть?
Девушки застыли на месте. Они с удивлением уставились на тётку в фирменных шмотках и сверкающих украшениях.
На Яне было облегающее платье-миди, отливающее на солнце, словно жук-бронзовка, и туфли из змеиной кожи на высоченных каблуках. Шикарные волосы она собрала в высокий хвост. В ушах качались два больших золотых кольца. От ветра и дождя Яна прихватила с собой дорогую курточку-ветровку с аппликациями из парчи и бархата. Но она оставила ее в машине. Яна умела производить впечатление.
Девушки так долго молчали, что Яна решила, что сейчас услышит проклятие типа: «Сдохни, сучка из Москвы! Что ты тут забыла? Гвозди тебе в пиццу».
Но девушки смогли взять себя в руки. Одна, в белой блузке, даже улыбнулась.
– Если честно, то мест питания не особо много, и высокой кухни у нас нет.
– Так мне высокую-то и не надо. Просто хочу поесть с дороги. И, по возможности, не отравиться. – Яна улыбнулась. – Шучу.
Девушки переглянулись.
– Ну, в нашем отеле – это только бухать. Самое лучшее заведение у нас – вниз к реке, – махнула девушка в короткой джинсовой юбочке рукой направо. – Очень хорошее место. Самое зачётное место.
И девушки глупо захихикали.
Яна кивком поблагодарила, махнула рукой Асе, и они пошли в указанном направлении.
– К реке… Тут еще и река есть?.. Какая-нибудь речка-вонючка?.. Но нам главное – кафешку какую-нибудь найти. Надеюсь, справимся. Держись, Аська, смотри какой крутой спуск…
Не заметить это кафе было невозможно. Не успели они спуститься к причалу, как кафе выросло перед ними, как сказочный терем. Это был прямо дворец среди унылой местной застройки.
Трехэтажный деревянный дом с резными наличниками приятно ласкал взор изголодавшихся путниц. Настоящий памятник здешней архитектуры. За рестораном виднелся бело-розовый яблонево-вишневый сад. К терему была пристроена большая веранда под навесом. А вдалеке поблёскивала гладь воды. Даже издалека угадывалось довольно быстрое течение. Выглядел пейзаж весьма живописно. Яна и Ася переглянулись и довольно улыбнулись друг другу.
– Наверное, в этой речке рыбы полно, – сказала Яна.
– Я бы сейчас не отказалась от рыбки на гриле, – вздохнула Ася.
Яна махнула на нее рукой:
– Не трави, подруга, душу. И карасики в сметане подойдут.
– Караси обычно живут в прудах. Им застойную воду подавай, илистое дно. Правда, они и в реках живут, но с очень медленным течением.
