Татьяна Луганцева
Любовь-морковь… и точка
– Сердитый характер? – догадалась Алиса.
– Да, наверное, это так. Но она моя мама, и я люблю ее, какой бы она ни была. А здесь я квартиру снимаю.
– Я тоже свою люблю! – заулыбалась Алиса. – А ты хорошая!
– Спасибо, ты тоже.
– Давай дружить? Ты, я и Лучик!
– А у тебя нет подружек… твоего возраста?
– Нет… – опустила голову Алиса. – Мама не разрешает. Я от них плохого наберусь, но вы… ты мне тоже подходишь.
– Спасибо, конечно… – Надежда погладила малышку по волосам.
Алиса прильнула к ней, сердце Надежды сжалось.
– Алиса, я хочу тебе сразу же сказать, ты не должна привязываться сильно ко мне и… Лучику. Дело в том, что я здесь ненадолго, я уеду через шесть месяцев.
– Навсегда? – ахнула Алиса.
– Зависит от моей работы. Возможно, когда-нибудь еще попаду сюда, может быть, нет.
– У тебя плохая работа, – насупилась девочка.
– Да? Не знаю, меня всё устраивает. Поэтому, если ты хочешь Лучика, то бери его сейчас. Иначе я его увезу.
Алиса обхватила ее маленькими руками.
– Мне будет больно расставаться с Лучиком, но ты хорошая, и я тебе его подарила. Я же его принесла, чтобы ты не была одна. И мне теперь тепло.
– Тепло, милая?
– Да! Ведь ты больше не говоришь, что отдашь его, – ответила Алиса. – Если бы я…
Но дальше Надежда не дослушала, так как снова прозвучал требовательный дверной звонок. Она встала и молча открыла дверь.
На пороге возникли две женщины. Одна немолодая, просто одетая, взволнованная. А вторая – кинодива. В худшем исполнении. Высокая, худая, с темными и длинными волосами, Лицо красотки явно было знакомо со всеми ухищрениями современной косметологии, и главное, что ее выдавало – это губы уточкой, как у кряквы, и широченные брови, как у Брежнева. Одна из миллиона дурёх, которые не понимают, что такое настоящая красота, а делают из себя жутковатые копии похожих друг на друга кикимор. Верный признак, что у дамочки со вкусом не всё в порядке. Взглядом она хотела Надежду испепелить.
– Мама, мама, смотри какой котик! Его Лучик зовут! – выглянула из-за Надежды Алиса, протягивая к матери котенка.
– О боже! Алиса, немедленно брось эту… эту крысу! Как ты посмела уйти к незнакомой женщине? Одна, в чужую квартиру? Без спроса? А тебя, – повернулась она к своей спутнице, – я лишу месячного оклада! Плохо следишь за ребенком!
Алиса заплакала. Надежда взяла у нее котенка.
Мать схватила Алису за руку и потащила к лифту.
– Извините… – прошептала няня и кинулась вслед за хозяйкой.
Плач Алисы еще долго стоял в ушах Надежды. Она пошла на кухню и машинально налила себе уже остывшего чаю.
– Кошмар какой. Вот коза драная! И кто только ей дал право так говорить со мной? Довела ребенка до слез, – шипела она, пытаясь успокоиться. – А я ведь предполагала, что так и будет! Сходятся, расходятся, за ребенком не следят, а виновата я!
Посмотрев на часы, она вздрогнула, наскоро причесалась, оделась, схватила сумочку и телефон и побежала на работу.
День пролетел, как сон пустой. Работа, работа и еще раз работа. Разбитая и без сил Надежда вернулась домой и рухнула на диван, вытянув усталые ноги. Но не прошло и десяти минут, как ее снова потревожили. Надежда открыла дверь. И сразу увидела огромный букет.
Пётр Олегович протянул ей розы.
– Прошу извинить меня за непрошеный визит.
Надя устало улыбнулась.
– Ну что вы… Проходите, пожалуйста.
Тяжело опираясь на костыли, сосед вошел в комнату и опустился в кресло.
– Я пришел попросить прощения. За дочку и за жену. За бывшую жену, – поправился он. Мне всё Алискина няня, Нина Петровна, рассказала. К вам приходила моя жена, вела себя по отношению к вам по-хамски. Больше этого не повторится, я вам обещаю. Алиса может приходить к Лучику?
– Теперь я понимаю, в кого дочка, – усмехнулась Надежда. Она налила в вазу воду и поставила цветы. – Конечно, я разрешу малышке всё что угодно, но вы уж там договоритесь с вашей женой…
– С бывшей женой.
– С мамой Алисы, – улыбнулась Надежда.
– Мы всё решим.
Возникла небольшая пауза.
– Может быть, вина? – предложила Надежда. – Французского?
Пётр Олегович тяжело поднялся и взял костыли.
– Нет, спасибо. Я пойду.
Надежда заметила, что он двигается, как ей показалось, уже более уверенно.
– Простите, Пётр Олегович, – сказала она. – Мне кажется или действительно у вас с ногами произошло улучшение?
– Вы заметили? – улыбнулся он. – Да, мои тренировки дают плоды. Я ведь каждый день на тренажерах. Скажите, Надя, а вы в Калининграде впервые?
– Когда-то в детстве была… Можно сказать, что впервые.
– Тогда я приглашаю вас на экскурсию. Дайте мне шанс оставить о нас с дочкой хорошие воспоминания.
Надя улыбнулась и кивнула.
– Договорились. В это воскресенье я свободна.
В Калининграде было на что посмотреть. Взять хотя бы Музей янтаря. Его открыли не так уж давно – в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов прошлого века. Одно его месторасположение приводит в восторг. Музей находится на берегу озера в крепостной башне середины XIX века, в центре города. В этом музее окаменевшая смола древних хвойных деревьев, которые росли и качались под ветром, наверное, более сорока миллионов лет назад, вот эта самая каменная смола – янтарь, – царь и бог. Чего тут только нет! И редчайшие образцы янтаря с включениями остатков животных – мушек, жучков и комариков, и растительных организмов, попавших десятки миллионов лет назад в некогда жидкую и вязкую смолу, и огромный камень весом около пяти килограммов. А какие украшения из янтаря! У Надежды просто глаза разбежались. Музейные помещения словно наполнены солнечным светом, который впитал в себе этот поистине божественный камень. Пётр Олегович купил в магазине музея потрясающего янтарного ангела и преподнес его Надежде.
Зашли они и в Музей Мирового океана. Здесь находится уникальная в своем роде Набережная исторического флота с разнообразными судами. Надежда «прилипла» к потрясающим морским аквариумам и витринам с коллекциями кораллов, раковин морских моллюсков. Обошла вокруг белого гигантского скелета кашалота. В этом интерактивном музее они погрузились в исследования морского дня, налюбовались морскими обитателями, а потом побывали на настоящей подлодке. В этот музей они прихватили и Алису, которая была просто в восторге от увиденного.
Забрели они и в Ботанический сад, посетили оранжереи, сходили в зоопарк. Конечно, Алиска уже не раз бывала в Зоологическом саду, но она была счастлива вновь увидеть животных, собранных со всего земного шара.
Петра Олеговича в инвалидной коляске возил его помощник, а в большом джипе за рулем находился личный шофер Петра Олеговича – Алексей.
Шло время. Пролетели два месяца. Надежда и Пётр не расставались. Пётр окончательно встал на ноги, но ходил еще осторожно, с палочкой. Он дарил ей подарки, цветы, окружал всяческим вниманием. Если позволяла капризная калиниградская погода, они катались на его яхте, ходили в рестораны и, спасаясь от дождя, пили замечательный кофе с восхитительными пирожными в кофейнях, проводили божественные ночи вдвоем. Они упивались своим счастьем, им не хотелось думать ни о чем плохом, тем более о будущем.
Пару раз Надя видела Анастасию с ее нынешним бойфрендом Вениамином, когда она с Петром забирали Алису на очередную прогулку. Но и Надежда, и бывшая жена Петра делали вид, что не замечают друг друга.
Как-то раз к Надежде в дверь позвонила домработница Анастасии Нина Петровна. Надежда открыла дверь, и пожилая женщина бросилась ей на грудь, обливаясь слезами:
– Горе-то какое! Надежда Артуровна! Несчастье!
– Господи, что случилось? – испугалась Надежда.
– Пётр Олегович и Вениамин, не знаю его отчества, подрались, избили друг друга…
Перед глазами Надежды вспыхнула жуткая картина. Пышущий здоровьем тупомордый кретин и Пётр, ее Пётр, у которого еще не всё в порядке с ногами, схватились врукопашную.
Надя сорвалась с места.
Няня ее остановила:
– Постойте, Наденька! Их там уже нет. И полиция была, и «скорая», – сказала Нина Петровна.
– А где… А куда… Где Анастасия? – не знала, что делать Надежда.
– Анастасия, Наденька, сейчас с Алисой. Полиция возбуждает дело о насилии над ребенком.
Надя похолодела.
– К-каким насилием?
– Венька ударил девочку.
– Боже мой! Какой кошмар! За что?
– Он, видите ли, вышел из себя. Алиска не очень-то привечает этого Вениамина. Девочка его сторонилась и старалась не общаться. А тут она взяла фломастеры и стала рисовать божью коровку с черными точками, но не красного цвета, а зеленого. Этот дуролом подошел к ней, посмотрел на рисунок и заявил, что зеленых божьих коровок не бывает. Алиска ответила, что любит этих жучков и всё про них знает. Знает, что они бывают и желтенькие, и красные, и даже белые, но это ее собственная божья коровка, и она зеленая. Венька захохотал и сказал: «Ты недоразвитая! Жук не может быть зеленым, он не трава! Давай, перекрашивай!» Короче, прицепился к девчонке, гад! Ну, Алиска, долго не раздумывая, схватила зеленый фломастер и начиркала ему на руке. Тот вызверился и отвесил ей леща, то есть подзатыльник. Алиска заплакала – больно ведь и обидно! А этот недоумок стоит над ребенком и ржет, как конь, радуется. Пётр Олегович услышал плач дочки, пришел в комнату и пустил в ход свою палку – огрел мерзавца что было силы, да не один раз. Вот они и схватились… Я-то всё видела, тоже на крик Алиски прибежала, я и полицию вызвала. И «скорую». Та их обоих и увезла.
– Я сейчас же поеду к нему! – сразу же вызвалась Надя. – Адрес дайте, пожалуйста.
– Не торопитесь. Сегодня сказали – не тревожить. Завтра навестите! – остановила ее Нина Петровна.
Понятно, что ночь Надя провела неспокойно. Весь день она моталась по рабочим делам, а к вечеру заехала в больницу. Первой, с кем она столкнулась, была Анастасия, выходящая из ВИП-палаты. Ясно, что встреча была неприятна для обеих, но они держали хорошую мину при плохой игре.
Анастасия скривила свои толстенные губы:
– Ты, соседушка… Что припёрлась? Заботу проявлять? Присосалась к моему мужу, как клещ. Небось только деньги его и нужны, даже калекой не побрезговала… Ты думаешь, что Петя тебя любит? Да он… однолюб и всю жизнь меня любил и будет любить. Меня и дочку нашу. Он с тобой побалуется и бросит. Не ты первая, не ты последняя, так бывало, и не раз. Петенька мой – ходок по женской части известный, не обольщайся. Я тебя по дружбе предупреждаю – с Петей тебе ловить нечего – поматросит и бросит. Семья для него всё. Прощай. Не теряй зря время, уйдет – не воротишь… – Она взмахнула маленькой сумочкой на длинном ремешке, манерно повесила ее на плечо и, демонстративно покачивая бедрами, двинулась к выходу по длинному больничному коридору.
Надежда посмотрела Анастасии вслед и открыла дверь в палату спецотделения.
Петр выглядел очень довольным, несмотря на разбитое лицо и руку в повязке.
– Привет. Ты как?
Пётр улыбнулся разбитыми губами и поморщился от боли.
– Ничего. Даже хорошо. Сегодня счастливый день. Анастасия решила жить в Майами, не затягивая процесс. Она попыталась шантажировать меня Алисой, но я сказал, что подам в суд на нее и ее сожителя. А если они будут под следствием, то Майами и белый морской песочек накроется медным тазом. А мой ребенок ни дня больше не останется в доме, где он подвергается насилию. Мы пришли с Анастасией к общему знаменателю. Она передает Алису под мою полную опеку до поры, когда ребенок сам может выбрать, с кем из родителей ему жить. А я дал ей очень приличные отступные, на которые она может безбедно жить.
Надежда села на стул рядом с его кроватью.
– Петя, послушай. У меня закончилась командировка. Я возвращаюсь в Санкт-Петербург.
Пётр помолчал. Потом сказал:
– А день так хорошо начинался…
Надежда продолжила:
– Ты должен меня понять. Это же работа. Меня ждет новое задание. Меня уже ждут на новом месте. Дома я получу командировочные – и снова в путь. Ну, что ты молчишь?
Пётр разжал губы:
– А что я могу тебе сказать? Ты уже всё решила. Но мне кажется, что еще должна хорошенько подумать. Обещаешь мне?
– Что должна: подумать?
– Да. И ты знаешь, какой ответ я хочу услышать.
Надежда улыбнулась и встала.
– Конечно, я подумаю. Но сейчас мне уже пора. Не сердись. – Она легонько прикоснулась губами к его губам. Пошла, взялась за ручку двери и обернулась к Петру. – Я очень-очень хорошо подумаю, Петя, обещаю…
Надя вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
Рейс Надежды был утренний, и уже с вечера она начала собирать чемодан и сумку. Для Лучика она приобрела заранее и ветеринарное заключение, и билет, и комфортную переноску. Но не успела она собрать и половину вещей, как раздался звонок в дверь.
Алиска ворвалась в квартиру, как вихрь и бросилась к котенку. За ней вошла Нина Петровна.
Алиска целовала и прижимала к себе пушистый комочек, приговаривая:
– Как же я без тебя, кисонька моя? Кис-кис! Надя, не уезжай! Пожалуйста!.. – Слёзки, словно горошинки, катились по ее щечкам.
– Девочка моя, ну ты же понимаешь, что рано или поздно это бы случилось. Я предупреждала тебя. Мне надо домой. У меня работа. – Надя присела на корточки около девочки. – Ты не расстраивайся. Ведь ты приедешь ко мне в гости, да?
Девочка кивнула.
– Ну, вот Ты приедешь, а мы с Лучиком будем тебя ждать. Ты уже большая девочка, всё должна понимать. Мы ведь расстаемся не на всегда. Ты будешь приезжать ко мне в Питер, мы с тобой будем гулять, кататься по Неве и каналам на пароходике, я тебе покажу много-много интересного. Не огорчайся так. – Она вытерла девочке слёзы. – Больше не будешь плакать?
Алиса тяжело вздохнула и кивнула.
– Ну, вот и хорошо. – Надя встала. – Давайте прощаться. – Она протянула девочке листочек. – Вот мой номер телефона, звони хоть каждый день. – Она повернулась к няне. – Спасибо вам, Нина Петровна, за Алису.
Они обнялись. Алиса подарила Наде свои рисунки.
Гости вышли за порог, а Надежда продолжила сборы. Но через некоторое время в дверь снова позвонили. На пороге стоял Пётр.
– Добрый вечер. Можно зайти?
– Конечно. – Надя отступила, пропуская гостя. – Проходи. Я собираюсь, но сейчас поставлю чайник. У меня есть печенье.
– Подожди с чаем. У меня важный разговор…
Пётр вытащил из кармана бархатную коробочку и открыл ее. На золотом ободке блеснул яркий бриллиант.
– Выходи за меня замуж.
Надя молчала.
Пётр попытался прервать ее молчание.
– Что ты молчишь? Тебе нечего мне сказать?
Надя подняла на него глаза.
– Петя, спасибо. Я очень тронута. Честное слово, мне очень приятно, но…
Она снова замолчала.
– Что «но»? – занервничал Пётр.
– Ты только пойми меня правильно. Я тебя люблю. Да! Я тебя люблю. Но обстоятельства сейчас таковы, что я не могу сразу ответить тебе согласием. Может быть, позже, но не сейчас.
– Почему не сейчас? У тебя со мной был просто очередной романчик в командировке?
– Зачем ты так? Ты не должен обижаться. У меня много проблем. Работа, мама в Питере… Я не могу так сразу обнадежить тебя, что всё брошу и останусь в Калининграде.
– Ты не хочешь быть моей женой, потому что я инвалид. Но, Надя, я богатый инвалид, за это мне многое прощается.
– Не говори пошлости. Постарайся меня понять. Ну, пожалуйста, Петя. Я разберусь в своих чувствах и обязательно дам тебе ответ. Твое предложение очень неожиданное, но я должна подумать. Я дам тебе продуманный ответ, окончательный, а не с бухты-барахты. Сейчас в тебе говорят эмоции, но ты успокойся. И ты поймешь меня.
Пётр закрыл коробочку и положил в карман.
– Я всё понял. Прости.
– За что ты просишь прощения? Наш разговор не окончен.
– Жизнь покажет, Надя. Она всё расставит по своим местам. Позволь, я завтра отвезу тебя в аэропорт.
– Да, конечно! Петенька, не сердись! – И Надя поцеловала Петра, закрывая за ним дверь.
Прошло шесть месяцев.
Наде повезло, все эти полгода она работала в Питере, жила дома. А сейчас она ехала на работу, так как на горизонте маячила новая командировка.
Она постучала в дверь начальника и, получив ответ, вошла в его кабинет.
Борис Михайлович, солидный мужчина лет пятидесяти, приветливо улыбнулся, увидев ее:
– А-а, Надежда Артуровна!.. Заходи-заходи…
– Вы просили зайти, Борис Михайлович?
– Да, тут такое дело… – Начальник стал перебирать бумаги, которыми был завален его стол.
Надежда сказала:
– Да не тяните, Борис Михайлович! Куда мне лететь в этот раз? На Марс?
Начальник смешался.
– Ну, что вы! Какой Марс? Гораздо ближе… Гораздо ближе… – Он продолжал рыться в бумагах. Наконец вытащил какой-то листок.
– Вот… Замечательное место. Якутия.
Надежда вытаращила на него глаза.
– В Якутию в марте? Нет, Борис Михайлович, я не Снегурочка. Я там околею.
Начальник даже привстал со стула и перешел на «ты».
– Да ты не представляешь, как там здорово! Экзотика! Олени, упряжки, меха, якутские алмазы…
– Какие алмазы, Борис Михайлович? Какие упряжки с оленями в мехах? Я не поеду.
– Надежда, прошу тебя, не отказывайся, ведь ты всегда меня выручала.
– Не в этот раз, Борис Михайлович. – Надежда замолчала, словно приняла какое-то важное решение. – Я увольняюсь.
Начальник аж подскочил.
– Ты это брось, Надежда! Что это за «увольняюсь»? По какой причине? – Он сменил тон. – Ну, не хочешь ехать в Якутию, чёрт с ней, с этой Якутией. Гаврилова пошлю. Ему всё равно, куда ехать, лишь бы подальше от тёщи и детей.
– Вы не имеете права мне отказывать. Я сейчас напишу заявление… – сказала Надежда и взяла со стола начальника лист бумаги и ручку. – И через две недели буду свободна. – Она принялась писать.
Начальник встал и заходил по кабинету.
– Нет, ты послушай! Послушай меня… – Он попытался отобрать у Надежды бумагу.
Та отодвинулась и продолжила свое дело.
– Надя, не пори горячку. Ты теряешь приличную работу, приличную зарплату…
– Приличную работу? Да я дома не бываю! Приезжаю, как в гости. А у меня старенькая мама. Я кота воспитываю.
– Кота? – растерялся Борис Михайлович. – При чем тут твой кот? Ну хочешь, я тебе зарплату повышу? Хочешь, Надежда?
– Ничего я не хочу, Борис Михайлович. Я устала. Понимаете, ус-та-ла. Любой крепкий механизм рано или поздно выходит из строя, изнашивается. Вот и я износилась. Сил моих больше нет по полгода по вашим якутскам мотаться, жить в казенных номерах и питаться в задрипанных столовках. У меня своя жизнь есть, свои планы. Я хоть наёмная сила, но право имею. Свободу попугаям! – И она поставила на заявлении подпись и число.
Не говоря ни слова, начальник взял свою ручку и подписал заявление.
– Скатертью дорога, Надежда Артуровна. Но учти, если передумаешь, я тебя возьму обратно без испытательного срока. Отнеси в отдел кадров.
Надежда улыбнулась.
– Спасибо, Борис Михайлович! Вы настоящий мачо.
Надежда не хотела сразу искать новую работу. Она занималась домом, мамой, ремонтом в квартире, подрабатывала репетитором – им с мамой хватало. Шли дни, месяцы. Наступила зима. И тут Надежда приняла решение. Она объявила маме, что взяла путевку в санаторий и уедет на две недели – подышать свежим воздухом, полепить снеговиков.
– Ну надо, так надо, доченька, – обрадовалась мама. – Давненько ты не отдыхала. Свитер теплый не забудь и мазь лыжную. Лыжи-то, наверное, в санатории на прокат взять можно? А вот мазь наверняка нет.
– Ну, конечно, мама. Не волнуйся. И свитер возьму, который ты мне связала, и теплые носки из собачьей шерсти.
Мама довольно улыбнулась.
Вечером, у себя дома, Надежда складывала вещи в чемодан. Рядом на компьютерном столе сидел Лучик – толстый пушистый котяра.
– Ну, что, мой дорогой? Полетим с тобой в Калининград? Ты, конечно, круглая морда, раздобрел, заматерел и обнаглел. Избаловала я тебя на свою голову, ты совсем от рук отбился. Ты не мышелов, ты – диванная подушка. Посмотри на себя: брюхо по полу волочится, ножки до пола не достают. Под хвостом вылизать не можешь – брюхо круглое мешает. Ну, ничего. Сейчас мы с тобой отправимся в путешествие. Ты ведь давненько на родине не был. Вспомнишь родную помойку, будешь ценить мою заботу. А то опять все углы ободрал, мерзавец, а я ведь только обои свежие поклеила и классную когтеточку тебе купила. Посмотри-посмотри, что ты наделал, негодник! Ты небось и в переноску не влезешь. Ну, смотри, положу тебя в рюкзак и сдам в багаж. Будешь знать!
Надя купила авиабилет по сумасшедшей цене, но ей обещали размещение кота в переноске вместе с ней в салоне. Оно и понятно, конец декабря, все летели встречать Новый год.
Надежда волновалась: уместен ли ее приезд? Она не видела Петра и Алису полгода. За это время много воды могло утечь, многое измениться. Но она твёрдо решила ехать и гнала сомнения прочь.
Место ее оказалось в первом ряду, там всегда много места для ног. Под ноги Надя и поставила переноску, в которой возился и сопел ее многострадальный кот.
– Ну, ну, дружок! – прошептала она ему, устраивая удобнее переноску. – Немножко потерпи, скоро будем на месте.
Кот ничего не ответил. Он был возмущен.
Взревели моторы, Надя пристегнулась, самолет качнулся, начал разгоняться, и через мгновение Надежда поняла, что она уже в полёте. Чтобы время прошло быстрее, она вытащила электронную книгу и стала читать свой любимый роман «Сто лет одиночества» Маркеса.
Стюардесса стала предлагать воду и напитки. Надя отвлеклась от книги, попросила стакан негазированной воды – в самолёте нужно много пить, она слышала, что в салоне такой воздух, что можно высохнуть как сухофрукт. Конечно, это только байка, но Надя решила на всякий случай попросить второй стакан воды.
Вскоре шасси коснулись бетонной полосы, самолёт пробежался по ней, потряхивая радостно аплодирующих пассажиров, и остановился.
Подогнали трап. Надежда вытащила с багажной полки свой маленький чемоданчик на колёсиках, подхватила переноску и вышла из самолета. Она взяла такси, ехать до города было километров двадцать, и вскоре оказалась у знакомого дома. Она везла любимым подарки и слова любви.
Надя отворила дверцу машины и вышла на улицу. Падал снег, как и полагалось в декабрьскую ночь. Он хрустел под ногами, и Надя счастливо улыбнулась. Во многих окнах горели разноцветными огоньками ёлки, и это создавало необыкновенное, сказочное настроение и давало предвкушение чего-то восхитительного, радостного, какого-то полёта.
Надежда решительно тряхнула головой и, таща за собой чемоданчик, вошла в подъезд, код которого ей был до боли знаком. Она подошла к знакомой двери на первом этаже и с громко бьющимся сердцем нажала на кнопку звонка. В глубине квартиры раздалась мелодичная трель, но дверь никто не открыл. Надежда нажала второй раз. Тот же результат. Сердце у нее упало – никого нет дома. Она в нерешительности отступила от двери, не зная, что теперь делать. К такому результату она не была готова.
Она открыла дверь подъезда и вышла на мороз. Кот в переноске заворочался и жалобно мяукнул.
«Ой! Он же голодный! – вспомнила Надежда. – Я же с утра его не кормила. Нужно искать гостиницу… Может быть, Пётр ушел по делам и скоро будет». Но не успела она сделать и пару шагов, чтобы выйти со двора и поймать такси, которое довезло бы ее до какой-нибудь гостиницы, как в порывах снежной метели показалась небольшая сгорбленная женская фигурка. Пожилая женщина приближалась к подъезду, держа в руке хозяйственную сумку. Она подошла совсем близко к Надежде и вдруг остановилась.
– Надя? – спросила женщина с удивлением.
Надежда узнала Нину Петровну, няню Алисы, и обрадовалась.
– Здравствуйте, Нина Петровна. Я вот приехала, а Петра дома нет. Вы не знаете, где он может быть?
Няня с удивлением посмотрела на Надежду.
– А вы разве ничего не знаете?
– Нет. А что? – испугалась Надя.
– Они здесь давно не живут. Да вы проходите, Надюша, я вас чаем напою, и поговорим. Я сейчас в этом подъезде работаю, можно сказать, квартиру сторожу. Хозяева уехали на полгода за границу, а я за хозяйку.
Они поднялись на третий этаж, и Нина Петровна открыла своим ключом дверь, обитую дорогой кожей.
– Заходите, Надюша.
Надя вошла в прихожую.
– Раздевайтесь. А я сейчас чайник поставлю, а заодно посмотрю, чем вашего котика накормить, – бросила ласковый взгляд на переноску Нина Петровна.
Надежда выпустила измученного кота. Тот поднял хвост трубой и ринулся куда-то вглубь квартиры размять затёкшие лапы.
Они пили чай и разговаривали.
– Пётр Олегович и Алиса переехали. Куда не знаю. Обещали сообщить, но пока нет никаких известий. Анастасия уехала за границу. Пётр Олегович продал здесь всю недвижимость. Он молодец, ходит без палочки. – Нина Петровна пододвинула к Наде вазочку с конфетами. – Угощайтесь, Надюша, это мои любимые, «Коровка» называются. Все любят шоколадные, а я молочные.
– Спасибо. – Надя взяла конфету и откусила. – Вкусная какая! А скажите, Нина Петровна, где же мне их теперь искать?
– Не знаю, моя дорогая. Я думаю, нужно подождать от них известий. Вы оставьте мне номер своего мобильного, я как что-нибудь узнаю, сразу вам позвоню.
Наде ничего не оставалось, как поблагодарить радушную женщину и вскоре распрощаться. Кот был накормлен, ему достался кусок вареной говядины. Надя с трудом запихала его в переноску. Нина Петровна по телефону вызвала такси, и Надежда отправилась снова в аэропорт.
Билетов на Питер, ожидаемо не было.
– Девушка, что вы хотите? Тридцать первое декабря. Вечер. Все билеты проданы. Билеты есть только на первое января. Будете брать?
– А где я буду ночевать? – спросила Надежда.
Кассирша удивилась.
– Я откуда знаю? Есть гостиницы.
– У меня кот, – вздохнула Надя.
– Это уже хуже. Могут не взять, – посочувствовала кассирша.
Надежда отошла от окошка кассы и села в жесткое, пластмассовое кресло. Ей хотелось плакать.
Но тут ангел-хранитель решил помочь Наде. И послал ей помощь в виде пышнотелой, не совсем трезвой дамы, которая начала праздновать Новый год как минимум сутки назад.
Дама в распахнутой норковой шубе, окруженная молодыми людьми, с шумом двигалась по проходу и ногой зацепила кошачью переноску. Та опрокинулась. Кот взывал. Дама остановилась.
– Это кто у тебя? – бесцеремонно спросила она, покачиваясь.
– Кот, – печально ответила Надя.
– Живой? – уточнила дама.
– Пока – да, а дальше не знаю. Билетов нет.
– А далеко ли путь держишь? – Незнакомка протянула одному из молодых людей бокал, и тот тут же налил ей шампанского. Дама выпила до дна и покачнулась.
– В Питер.
Дама широко улыбнулась и взмахнула бокалом.
– Тебе удивительно повезло, кошатница. Я тоже направляюсь… в город на Неве. – Она покачнулась. – Летим, у меня частный самолет. – И она снова величественно двинулась по проходу.
Не заставляя себя просить дважды, Надежда подхватила свой скарб и бросилась за спасительницей.
В салоне самолета дама попросила открыть новую бутылку.
– Выпусти своего зверя, – сказала она. – Куда он здесь денется. Ошалел, наверное, скрючившись сидеть в переноске.
Надя тут же выпустила Лучика.
– Меня зовут Инна Александровна, – сказала дама. – А тебя как?
– Я Надежда.
– Слушай, Надюша, а продай-ка ты мне своего кота, а? Я тебе хорошо заплачу.
Надя огорчилась.
– Ну, что вы, Инна Александровна! Он же как ребенок. Я его люблю. А он меня.
– Понимаю… – кивнула дама и подлила себе шампанского. – Настаивать не буду. Нет так нет.
Эта чудесная женщина оказалась женой известного исполнителя шансона.
– Не люблю праздники, потому что моего-то всегда нет дома. Гастроли, новогодний чёс…
– А дети? – спросила Надежда.
– Дети учатся кто в Америке, кто в Англии, так вот и мотаюсь…
За разговором время промелькнуло быстро. На аэродроме новые знакомые распрощались, поклявшись в вечной дружбе. Инну Александровну загрузили в шикарный черный джип, а Надя на такси поехала к себе домой.
В машине ей захотелось плакать. До Нового года оставалась пара часов. А она одна, совсем одна… Она даже маму не успеет к себе позвать, а ехать к маме самой в таком жутком настроении совсем не хотелось. Ничего, встретит бой курантов с котом, тоже ведь живая душа…
Во дворе уже начали взрывать петарды. Разноцветные брызги огней и громкие вопли «Ур-ра-а!» разрывали ночную тишину. Надя вошла в парадную, поднялась на свой этаж, устало вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. В коридоре горел свет. «Не выключила, когда уезжала»? – мелькнуло в голове у Нади, но она тут же увидела… свою маму.
– Мамочка!.. – воскликнула она. – Ты как тут?
– Приехала вот немного прибраться у тебя. Ты ведь в санатории. Вот даже гостей твоих приняла. Ты не будешь ругаться?
– Какие гости? – не поняла Надя, устало снимая зимние сапоги.
– Да под дверью твоей стояли, я их и впустила.
И тут в коридор вылетела Алиса.
– Надя! – закричала она и кинулась к ней в объятия.
Надю захлестнула волна счастья. Она крепко-крепко обняла девочку и расцеловала ее в обе щеки.
– Здравствуй. – В коридоре появился Олег. – Мы вот на свой страх и риск… – Он поцеловал ее. – А где ты была? Кот уже инспектирует квартиру? – махнул он рукой на переноску.
– Пока нет.
Алиска открыла переноску. Кот мгновенно выскочил и помчался по знакомому коридору к лотку, задрав пушистый хвост. Алиска бросилась за ним.
– Лучик! Кис-кис! Папа! Смотри, какой он стал здоровый! Он огромный!
– Я испугалась, что потеряла вас. Поехала к вам… – прильнула к Петру Надежда.
– Ты была в Калининграде? – удивился Пётр.
– Я виновата перед тобой, перед Алисой. Я не должна была уезжать от вас.
– Это я виноват, я не должен был тебя отпускать. Я купил большой дом в пригороде Санкт-Петербурга. Мы с Алисой перебрались ближе к тебе, и теперь тебе никуда не деться. Я приглашаю в гости тебя и Галину Николаевну.
– А Лучика? – усмехнулась Надежда.
– Ну, как без него? Первым он уже не войдет, но без кота никак. А ты согласишься жить с нами?
– Соглашусь.
– Тогда я снова делаю тебе предложение руки и сердца. – Пётр вынул из кармана бархатную коробочку. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Да.
– Тили-тили тесто, жених и невеста… – пропела Алиска, когда они поцеловались. – Я тоже хочу подарок от Деда Мороза!
– И о чем же ты мечтаешь? – улыбнулась Надежда.
– О щенке! Папе сказали, что ему ходить надо много, ногу разрабатывать, вот мы и будем гулять с пёсиком. А с Лучиком я его познакомлю. И еще… – Алиса посмотрела на Надю. – Когда ты выйдешь замуж за моего папу, то родишь мне братика.
– Ребята! К столу! Скорее! Пять минут до Нового года! – позвала их Галина Николаевна. – Пётр, пора открывать шампанское!
Пробка хлопнула и полетела в потолок.
Звонко сдвинулись хрустальные бокалы.
С новым счастьем!
Каких только чудес не бывает на Новый год!
