bannerbannerbanner
Медведица

Татьяна Ма
Медведица

Полная версия

– Ешь, не стесняйся, – пододвинул ко мне тарелку Степан. – Пока больше ничем угостить не могу, только недавно вернулся из тайги.

– Из тайги? – эхом повторила я.

– Да, водил приезжих на медведя.

– Вы охотитесь на медведя? – Я наконец-то подняла на него глаза.

– Медведь, лось, кабан, пушные – всего понемногу.

Я видела любопытный взгляд Степана. Нет, не любопытный – проницательный. Мне казалось, что этот человек все обо мне знает. Не только то, что могла ему рассказать Любаша, а даже то, что я сама про себя знать не знала.

Согрев руки о кружку, я наконец-то потянулась за хлебом. Сам Степан уже успел сделать себе огромный бутерброд и аппетитно его уминал. Когда Любаша говорила о Степаныче, я представляла себе деревенского мужика лет за шестьдесят. На деле же Степаныч оказался Степаном. Ему было лет сорок или около того. Ни в густых волосах, ни в бороде еще не пробивалась седина. Лишь вокруг глаз обозначились небольшие мимические морщинки, которые появляются у тех, кто проводит много времени на солнце, избегая носить темные очки.

– Значит, так, Тая, – доев, сказал Степан, вырывая меня из собственных мыслей. – Дом Любаши нежилой.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Он старый. В нем уже три года никто толком не жил, – объяснил Степан. – Я, конечно, за ним присматриваю, но сама понимаешь – дел там предстоит немало.

– Ничего, я справлюсь…

– Справишься? – хмыкнул Степан. – Да ты, небось, в деревне не была ни разу в жизни.

– Была. В детстве… давно.

– Печь сама растопишь? А баню? Из удобств там ничего нет. Холодильник сломан. Да и вообще все на ладан дышит.

– Не важно. – Я пожала плечами.

Условия, комфорт, удобства. Обойдусь и без них. Я ведь бежала сюда, чтобы спрятаться, и не ждала, что буду жить на всем готовеньком.

– Ладно, – сказал Степан, вставая. – Допивай чай, и поехали. Посмотришь дом, а там решишь, что дальше делать.

У Степана зазвонил мобильник, и я снова от неожиданности вздрогнула, что не скрылось от его внимательных глаз.

Он принял звонок и вышел из кухни на террасу. Три пса радостно заскулили при виде хозяина. А я, быстренько доев бутерброд, запила его уже остывшим чаем, помыла чашки и оставила их на подставке возле раковины. Я привыкла следить за чистотой в доме и никогда не оставляла грязную посуду – Денис этого не любил.

– 9–

Я вышла на крыльцо, где оставила сумку с вещами. Ее там не оказалось. Зато из-за дома раздавался звук заведенного автомобильного двигателя. Обогнув здание, я увидела, что Степан выгнал машину из гаража: огромный внедорожник, заляпанный грязью.

Степан открыл дверь, приглашая меня забраться на пассажирское сиденье.

– Не успел помыть, – истолковав мой растерянный взгляд по-своему, сказал он. – Как раз собирался сегодня доехать до автомойки.

– Вы не видели мою сумку? – спросила я.

– Да вон она, на заднем сиденье.

Я облегченно вздохнула и, забравшись в машину, пристегнула ремень. Степан вырулил на дорогу. Вслед нам понесся собачий лай.

Я не совсем поняла, зачем ехать до дома Любаши на машине, если можно дойти пешком, но тем не менее промолчала.

– Тут от Усть-Манской по лесной тропинке до меня не особо далеко, но там машина не проедет, – словно услышав мой незаданный вопрос, объяснил Степан. – А Любашин дом стоит в стороне, за излучиной реки. От меня к ней можно только по дороге добраться, с тропки хода нет.

– А по дороге далеко?

– Отсюда – минут тридцать пешим ходом.

Я кивнула и уставилась в окно, за которым тянулся высокий таежный лес. Я знала, что река была где-то совсем рядом, но, видимо, здесь берег поднимался, а русло оставалось в низине. Я вспомнила, что пока шла по деревенской улице, дорога все время забирала в гору.

Вскоре мы подъехали к небольшому дому, сложенному из толстых брусьев. Вокруг него виднелся покосившийся забор из штакетника. Сам дом почернел и выглядел неприветливо. Сад перед домом зарос бурьяном.

Степан выбрался из автомобиля. Я вышла следом.

– Траву я тебе скошу, но на носу зима, так что огородом пока заниматься нет смысла. Пошли в дом.

Он скинул крошечный крючок с калитки и по заросшей дорожке провел меня к двери, поковырял ключом навесной замок.

– А почему этот дом так далеко от деревни? – спросила я.

– Раньше дома сюда тянулись и даже дальше, – рассказал Степан. – Ну а потом народ начал разъезжаться. Кто дома продал, а какие так и остались догнивать.

– А в этом жили?

– Да. Тут долго семья одна жила – потом дом Любашиной сестре продали, а сами переселились на ту сторону реки.

Я не стала спрашивать, почему сам Степан выстроил дом в такой дали от деревни. Видимо, ему, охотнику, так было удобнее. Да и дом у него был совсем новым. Может, и сам Степан не местный?

Дом Любаши оказался простым, деревенским: с сенями, небольшим чуланом за ними, просторной комнатой с печью и еще двумя – поменьше, которые служили спальнями. Была тут и кухонька.

– Значит, так, Тая, – сказал Степан. – Печь я тебе затоплю и объясню, как подтапливать. Не справишься – позвонишь, приеду помогу. Сейчас растоплю, и сегодня ты сюда не лезь. Тепло она хорошо отдает и долго не остывает.

– Ладно, – кивнула я, с ужасом смотря на печь.

Степан хоть и уловил страх в моих глазах, но ничего не сказал.

– Туалет на улице, в глубине сада. Есть баня, но с ней ты вряд ли сама справишься. Электричество тут в порядке. В комнатушке за печкой – маленькая кухня. Там есть газовая плита. Баллон я сейчас проверю, но должен быть полный. Холодильник тебе придется купить. При желании можно купить бойлер, у Любаши раньше был, но давно сломался. К дому пристройка есть, там ванную она обустроила. Так что, если решишься, помогу и купить, и сделать, чтобы с баней не мучиться.

– Хочу! – Мой голос больше походил на визг, потому что я не представляла, как смогу топить печь, или баню, или еще что-то.

Мне было страшно, но подстегивала мысль: это лучше, чем снова оказаться в его руках.

Степан направился к двери, а я, как собачонка, пошла следом, испугавшись, что он сейчас бросит меня в этом выстывшем, заросшем паутиной доме. Он вернулся к машине, открыл багажник и вытащил оттуда охапку дров. Я облегченно выдохнула. Ну же, Тая! Соберись! Ты проехала полстраны не для того, чтобы теперь во всем полагаться на незнакомого мужика. Ты со всем справишься сама. Разве что пусть печь затопит. И все. На этом все.

Когда огонь в печи занялся, Степан показал и рассказал, куда подбрасывать дрова, как ворошить угли кочергой.

– Да, вода, – вспомнил он, когда с моим ликбезом по растопке печи было покончено. – Я сейчас проверю насос.

– Насос?

– Да. – И снова этот внимательный цепкий взгляд. – Он качает воду из колодца и подает ее на кухню и в ванную.

Пока Степан возился с насосом, я успела разведать, где туалет, и заглянула в то, что Любаше служило когда-то ванной комнатой: клетушка два на два метра, в углу которой стояла простенькая душевая кабина, а в другом – умывальник. Слив здесь, видимо, уходил куда-то под землю или прямо на участок. Я попробовала кран – ни капельки.

Я вернулась в дом, в сенях стояла моя сумка с вещами.

– Насос отдал богу душу, – раздался за спиной голос Степана.

– И как же без воды? – ужаснулась я, вздрогнув.

– Я наберу тебе из колодца, а завтра надо ехать в город. В Усть-Манской ты ничего не купишь.

Видимо, в моем взгляде было столько ужаса, что Степан сказал:

– Да не бойся ты, Тая, обживешься. В ближайшие две недели я в тайгу не пойду, так что помогу обустроиться.

– Спасибо… Я сама.

Он долго и внимательно на меня смотрел.

– Я Любаше обещал помочь тебе, так что сама не сама, а помогу, – твердо сказал Степан.

Он снова вышел, и на этот раз я за ним не пошла. На улице уже смеркалось. Еще час-полтора, и совсем стемнеет. И что я буду делать здесь? «Возьми себя в руки! – снова приказала я себе. – Сейчас этот мужчина уедет, ты осмотришь дом, составишь список того, что жизненно необходимо, и завтра съездишь в город и купишь».

Вскоре Степан вернулся, принеся два ведра, полных воды, перелив ее в другое, водрузил на печь.

Он взглянул на часы и сказал:

– Мне надо до деревни доехать.

Я кивнула и снова поблагодарила. Уже сев в машину, Степан сказал:

– Тая, может, поживешь у меня пару дней, пока я здесь не наведу порядок?

– Спасибо вам, Степан, за все, но это лишнее, – твердо сказала я. – Поверьте, я справлюсь.

Мой голос на этот раз прозвучал твердо. Страх, который я испытывала перед этим домом, исчез. Степан понял это и кивнул, завел машину.

– Я заеду завтра в семь. Съездим в город, купим все необходимое. И не возражай! – И уже на ходу, когда машина покатила прочь, обернулся и крикнул: – И кончай мне выкать.

Шум двигателя стих вдали. Наступившая тишина повисла камнем. Однако вскоре я поняла, что дом оттаивает: в печи потрескивали поленья, воздух наполнялся теплом; старый дом оживал, поскрипывал и вздыхал. Эти звуки подарили мне умиротворение.

Скинув куртку, я начала заглядывать в полки и шкафы, чтобы понять, что у меня есть и что нужно будет купить.

Этот дом совсем не напоминал ту сказку, которую, как я когда-то думала, подарил мне Денис… Сейчас я твердо знала, что сказок не бывает и чаще всего именно они превращаются в кошмар.

– 10–

Прошло почти три недели после того случая, когда в остановку влетела пьяная девушка-водитель, а меня спас случайный прохожий. Я бы солгала, сказав, что уже обо всем забыла, но эмоции притупились, воспоминания о бизнесмене Денисе Королеве лишь изредка посещали мои мысли. Голова была занята другим – подготовкой к госэкзамену и защите выпускной квалификационной работы.

В тот день, когда я защитилась и радостная выходила из стен альма-матер, у выезда из ворот университета меня ждал сюрприз. Там стоял шикарный черный автомобиль, а на его крыше лежал огромный букет ярко-розовых роз. У автомобиля, скрестив руки на груди, стоял не кто иной, как мой спаситель. Я до самого конца не могла поверить, что он ждет именно меня. Моргнув несколько раз, я удивленно посмотрела на мужчину.

 

Он улыбнулся, взял букет и подошел ко мне.

– Таисия, поздравляю вас с успешным окончанием вуза! – улыбнулся он.

– Денис, вы? – Все еще не веря своим глазам, я вспыхнула, принимая цветы. – Что вы здесь делаете?

– Вот, приехал поздравить вас.

– Как… Как вы узнали, что у меня экзамены… что сегодня?

– Это было несложно. – Он бросил взгляд за мою спину и добавил: – Если у вас нет других планов на сегодня, предлагаю отметить этот день в ресторане.

Я обернулась и увидела, что мои одногруппницы смотрят на нас во все глаза. Как хорошо, что мне больше не придется возвращаться сюда и не отвечать на вопросы назойливых девчонок. Подруги не в счет. Им я, конечно, расскажу о Денисе. Потом. Позже.

Денис открыл передо мной заднюю дверь автомобиля, и я устроилась на кожаном сиденье. Забрав у меня букет, Денис положил его рядом с водителем, а сам сел ко мне, назад.

– Вы так и не позвонили, Таисия, – упрекнул он меня.

– Извините, я не хотела вас беспокоить. – Я почувствовала, как к щекам прилил румянец.

– Поэтому мне пришлось самому пойти к горе, – засмеялся Денис.

Я нахмурилась, а он пояснил:

– Ну, помните? Если гора не идет к Магомету…

– Конечно, не сообразила сразу, – вконец смутившись, ответила я. – Но как вы все же нашли меня?

– Навел справки. Это оказалось не так трудно. На вашем факультете учится только одна девушка с таким красивым и редким именем и с такими колдовскими зелеными глазами.

Если это было возможно, то в тот момент я покраснела еще сильнее. Щеки и, кажется, даже лоб полыхали алым пожаром. Я не запомнила, о чем мы разговаривали по дороге от университета. Меня волновал Денис, его красноречиво восхищенные взгляды в мой адрес, его неподдельное внимание. От него приятно пахло по-мужски сладким парфюмом. От его близости меня бросало в жар, и я безумно смущалась. Разве мог такой мужчина интересоваться такой, как я? Хоть мать да и подруги тоже твердили наперебой, что я красивая, я никогда себя таковой не считала. Обычная девчонка, не хуже и не лучше других.

Водитель привез нас в шикарный ресторан, и Денис предложил сесть на открытой террасе, выходящей на оживленный проспект. День клонился к вечеру, но июнь стоял душный, и дневная жара не уступала место вечерней прохладе до самой ночи.

– Шампанского? – предложил Денис.

– Нет-нет. Я не пью алкоголь, – отказалась я.

– Вообще?

– Да, вообще.

Я не могла признаться ему, что не пью ни капли потому, что меня тошнило от одного только вида спиртных напитков. Нет, моя мать не была пьяницей, но я видела, что алкоголь делал с ней, стоило ей переборщить. А еще я ненавидела вечеринки, которые она устраивала дома. Вечеринки с кучей незнакомых людей, попойки, грязь и отвратительный запах, которым, казалось, пропитывалась наша старенькая квартира к утру.

– Ну, тогда, может, безалкогольный коктейль?

– Да, можно, – кивнула я.

Официантка подала нам меню, цены в котором меня ужаснули. Я заказала лишь салат. Денис посмотрел на меня внимательно, а потом сделал заказ и за себя, и за меня.

– Таисия, я вас пригласил, я и оплачу счет, – сказал он. – Я понимаю, вы девушка современная, но иногда ведь можно и просто побыть представительницей слабого пола, без всей этой феминистской ерунды, а мужчине побыть мужчиной, – подмигнул он мне.

Я улыбнулась.

– Я никогда не была феминисткой.

– Вот и отлично. – Приложив ребро ладони к губам, как бы прикрывая рот от посторонних, он игриво прошептал: – Признаться, всегда терпеть не мог этих выскочек.

Я засмеялась. Денис оказался весьма обаятельным, и теперь, когда мы сидели в таком красивом месте, ели такую вкусную еду, так непринужденно шутили и болтали, он больше не вызывал во мне благоговейного трепета, который я испытала, когда впервые оказалась в его автомобиле после несчастного случая, сведшего нас вместе.

Денис был старше меня на восемь лет, ему вот-вот должно было исполниться тридцать. Красивый, обаятельный, успешный, утонченный, он не мог не вызвать восхищения у глупенькой двадцатидвухлетней девочки, которая не видела в жизни почти ничего хорошего. Да и что хорошего у меня было? Меняющая каждый месяц любовников мать? Заглядывающиеся на меня мамины ухажеры, некоторые из которых распускали руки, стоило ей отвернуться? Старая квартира, сто лет не видевшая ремонта? Отец, которого я никогда не знала? Вечные долги, из-за которых мать бесконечно пилила меня, будто я была виновата в том, что она зарабатывала копейки и жила не по средствам?

Преуспевающий Денис Королев стал для меня лучиком света в темном царстве. Он красиво ухаживал за мной. При каждой встрече обязательно дарил цветы. Вскоре, помимо цветов, появились небольшие сувениры. Чуть позже – настоящие подарки: серьги с бриллиантами, золотые браслеты, часы. Но все это было не важно, потому что Денис дарил мне бездну новых эмоций. Рядом с ним я забывала о серой и тусклой жизни, которая меня окружала. Я купалась во внимании и впервые в жизни чувствовала, что я желанна и любима.

Денис окружал меня заботой, а вместе с ней незаметно для меня, словно паук, окутывал своей паутиной. Он плел ее умело, и она была прочна. Не рвалась, не перетиралась. Не паутина – сталь. Уже через месяц в моем окружении не осталось никого из бывших подруг. Через два я забыла о желании устроиться на работу и начать самостоятельную жизнь. Через три мы поженились.

Он привез меня в роскошный дом, о котором могла мечтать любая, даже самая капризная принцесса из сказки. Дом, который стал для меня клеткой без окон и дверей. Тюрьмой, из которой я не могла выбраться семь бесконечных лет.

– 11–

Я проснулась от собственного крика и с ужасом осмотрела темную комнату. Через несколько секунд ужас сменился облегчением. Мне приснилось, что я снова «дома», лежу в огромной кровати и со страхом прислушиваюсь к шагам, эхом разносящимся за дверью; она бесшумно открывается, и надо мной тут же нависает черная тень.

– Ты хорошо устроилась, Таисия, – произносит он. – Спишь себе спокойно, целыми днями ничего не делаешь, не переживаешь, как я и что я. А я, словно пес, бегаю и нюхаю углы, пытаясь достать тебя. И я достану, обязательно достану. – Он наклоняется надо мной и хватает за горло.

Я завизжала и проснулась, с облегчением понимая, что это всего лишь сон. Ты сбежала, Тая! Сбежала! Ему тебя не найти. В этой дыре не найти! Я все еще дрожала от страха, хоть и понимала, что его здесь нет. Сколько раз он вот так подкрадывался ко мне по ночам. Сколько из этих ночей заканчивались настоящим ужасом!

За окном все еще царила тьма. Сосны, растущие вокруг, скрадывали занявшуюся на востоке зарю. Дом по-прежнему хранил тепло. Я взглянула на часы на мобильном телефоне. Шесть. Нужно было вставать. Степан обещал заехать за мной в семь.

Я вспомнила вчерашний день. После того как мужчина уехал, я занялась уборкой, хоть и чувствовала безумную усталость. Все мышцы тела ныли. Каждое резкое движение по-прежнему отдавало острой болью в ребрах. Тем не менее я решила смахнуть накопившуюся за долгое время пыль.

Совсем скоро вода, которую Степан водрузил на плитку в печи, закипела: горячие капли, бурля, вырывались из ведра и падали на раскаленную поверхность, которая тут же отзывалась яростным шипением. Я попыталась снять ведро и поставить его на пол, но поняла, что не смогу этого сделать: искалеченное тело и еще не зажившие раны не позволяли.

Вода так и кипела, пока не вернулся Степан, напугав меня до безумия: я не ждала, что он снова приедет.

– Вот, – он поставил на пол несколько пакетов, – тут немного продуктов, чтобы было чем позавтракать, и новый комплект постельного белья. У Любаши в шкафу наверняка все залежалось и требует стирки.

И снова мне пришлось его благодарить. Его забота была неприятна: однажды он тоже заботился обо мне вот так, сдувал пылинки, предугадывал возможные проблемы и мгновенно их решал. Я больше не верила в доброту.

Степан взглянул на кипящую на печи воду и, ни слова не говоря, молча поставил ведро на пол. Он бросил взгляд на мою руку: мизинец все еще был перебинтован. Я опустила глаза, надеясь, что он ничего не скажет и не спросит.

– Дверь на ночь запри, – бросил Степан, направляясь к выходу.

Я последовала его совету и тут же задвинула тяжелый засов, стоило Степану выйти за порог. Потом я позвонила Любаше, рассказала, как доехала и каким нашла ее домик. С ее слов я знала, что жила она здесь сразу после того, как вышла из колонии, которая находилась где-то в Сибири. Здесь всю ее отсидку жила дочка с Любашиной родной сестрой, которая взяла девочку к себе и перевезла из Челябинска вот в эту деревеньку: отсюда было проще навещать мать. Любаша освободилась, сестра вернулась в Челябинск, а они с дочкой, поняв, что в глухой Усть-Манской делать им было нечего, уехали в Смоленскую область. Дом, однако, продавать не стали. Да и кто его купит в такой дали от больших городов? Местным – не надо, а дачники искали места поближе к тому же Томску или хотя бы к Дивнореченску.

Зато мне это место казалось идеальным. Может, первое время местные и поинтересуются, кто такая и зачем приехала, но наверняка скоро перестанут обращать внимание. Тем более я не собиралась мозолить им глаза. О том, что мне нужно будет работать, чтобы иметь хоть какие-то деньги, я пока не думала. Я что-нибудь придумаю, но потом, когда приду в себя. Меня беспокоило другое: местный участковый наверняка прознает, что я здесь поселилась, и потребует сделать регистрацию.

– Там участковым Авдеич, нормальный мужик, – сказала на это Любаша. – Надо с ним поговорить.

– И что я ему скажу? Не регистрируйте меня и не светите мой паспорт, потому что я прячусь от мужа-садиста?

– Вот так и скажи, он мужик хороший.

– Не знаю даже… – с сомнением протянула я.

– Ладно, я сама посмотрю, как лучше сделать, – пообещала Любаша и отключилась.

После разговора с ней на душе потеплело. Я, как и планировала, полазила по шкафам и полкам, изучила их содержимое. Посуды было много. Я также нашла постельное белье, целый ворох теплой одежды, аккуратно сложенной на полках. Здесь были даже носки. Все казалось чистым, но Степан оказался прав: после нескольких лет все залежалось и издавало затхлый запах. Нужно будет перестирать и проветрить. То же самое желательно сделать с матрасом и одеялами. Правда, сегодня ночью придется спать как есть.

В небольшой кухне я нашла упаковку макарон, пачку риса и гречки. Вроде бы без жучков, но лучше купить новое.

Покончив с осмотром содержимого шкафов, я разобрала сумки, которые привез мне Степан: хлеб, сыр, нарезка сырокопченой колбасы, упаковка чая в пакетиках и небольшая баночка растворимого кофе.

Я заправила постель, а потом, расстелив на полу найденную в ванной клеенку, кое-как помылась из тазика и ковшика. Перетаскивать ведро с водой в ванную комнату я не стала, да и не смогла бы: вход в ванную был с улицы, и чтобы туда попасть, нужно было обойти весь дом. С больной рукой и треснувшим, а может, и сломанным ребром для меня это было бы смертельным марафоном.

Прежде чем лечь спать, я составила список того, что мне нужно будет купить в городе. Любаша мне дала огромную сумму: здесь хватит денег и на бойлер, и на стиральную машину, и на многое другое, но мне все равно нужно будет экономить. Неизвестно, когда я смогу найти здесь хоть какую-то работу. У меня еще были часы и серьги – его подарки. В циферблат часов были инкрустированы двенадцать больших бриллиантов. Если их продать, можно выручить хорошую сумму. Но это потом, когда денег совсем не останется.

Я еще раз проверила засов на двери, осмотрела окна. Потом погасила свет и почти тут же уснула, погрузившись, однако, не в благословенное забвение, а в ужас, в котором он подстерегал меня, чтобы снова мучить и истязать.

Меня спас собственный крик и пробуждение. Поднявшись и переодевшись, я умылась уже остывшей водой, вскипятила чайник и позавтракала. Вскоре раздался шум приближающегося автомобиля и сигнал клаксона. Я осторожно выглянула в окно и облегченно выдохнула. Приехал Степан.

– 12–

Забираясь на высокий порог внедорожника, я невольно поморщилась от боли. Подняв глаза, тут же наткнулась на внимательный взгляд Степана.

– Доброе утро, – сухо сказала я.

– Доброе.

Он тронул машину с места. В его присутствии я чувствовала себя неловко. Он ведь прекрасно знал, что я приехала сюда прятаться. Конечно, Любаша не рассказала ему всего, но то, что я от кого-то бежала, было и так понятно. Судя по взглядам Степана, он прекрасно понимал, откуда у меня растекшийся по лицу желтушный синяк, хоть и едва видимый, но все же заметный, и сломанный палец. Что ж, это еще что. Он ведь не видел ни мою спину, ни отливающую всеми оттенками фиолетового грудь, ни рваную рану на предплечье, которая ныла каждый раз, стоило мне нагрузить руку.

 

– Составила список покупок? – спросил Степан.

– Да, – кивнула я.

– Покажи, – попросил он.

Я протянула ему исписанный листок.

– Там сверху то, с чем ты можешь мне помочь: насос, бойлер, холодильник. Со всем остальным я справлюсь сама.

Степан бегло просмотрел наименования вверху списка и вернул листок.

Проехав мост, он вывел машину на основную улицу Усть-Манской, а потом, к моему ужасу, остановился возле небольшого оштукатуренного белого дома с надписью: «Полиция». Я вскинула глаза на Степана, не сумев совладать с вспыхнувшим в них страхом. Неужели Денис так быстро прознал, где я, а Степан решил меня сдать?

– Не бойся ты меня, Тая, – почему-то зло сказал он.

– Зачем… Зачем мы здесь?

Он не успел ответить, потому что из участка вышел коренастый мужик лет пятидесяти. Он подошел к машине. Степан открыл дверь и пожал ему руку.

– Это Кирилл Авдеевич, или, по-нашему – Авдеич, наш участковый, – представил Степан мужчину.

Тот заглянул в машину и кивнул мне.

– А это, – продолжил Степан, – Любаши Свиридовой племянница.

– Любка мне звонила вчера. – Мужик достал сигарету, сунул в зубы и, прикрыв ладонями ее кончик и зажигалку, прикурил. – Сказала, что ты, Тая, здесь у нас поживешь.

Я безуспешно пыталась сглотнуть стоявший в горле ком, не зная, что ответить.

– В общем, все будет в порядке, не бойся, – подмигнул он мне. – Если что помочь нужно, не стесняйся, как говорится, обращайся. Степаныч тебе мой телефончик даст на всякий пожарный.

– Спасибо, – промямлила я.

– Ну, бывайте, – кивнул мне Авдеич.

– Тебе надо что в городе? – спросил его Степан.

– А то!

Степан вылез из машины, закрыв за собой дверь. Конец их разговора я не услышала. Откинувшись на сиденье, я закрыла глаза, пытаясь справиться с накатившей слабостью. Мне не верилось, что после всего того ужаса, в котором я так долго жила, на моем пути повстречались хорошие люди. Я уже очень давно думала, что таких больше не осталось.

Через пять минут Степан вернулся в автомобиль, и мы тронулись в путь.

– Мы в Дивнореченск поедем? – спросила я, нарушив повисшую тишину.

– Нет. Слишком далеко, – отозвался Степан. – Поедем в Лесовец. Там можно купить все необходимое.

До Лесовца езды было около часа. Всю дорогу мы молчали. Степан пытался меня разговорить, но бросил попытки добиться от меня чего-то большего, чем невнятное мычание, почти сразу. Я же смотрела на проносившийся за окном лес. Он казался мне грозным. Тут ведь наверняка водились и волки, и медведи. Кажется, Степан сказал, что водил кого-то на медведя. Он, видимо, любил охоту. Я же не понимала, как можно ради прихоти убивать невинных животных. Лучше бы убивали людей, ведь некоторые были опаснее взбесившегося зверя. Я знала одного такого. Я с ним жила. Слишком долго жила. Моя рука невольно задрожала, и я тут же сжала ее в кулак.

В Лесовце мы сначала подъехали к строительному рынку, где Степан купил насос и выбрал бойлер. Цены были вполне приемлемые. Хотя я понятия не имела, сколько эти штуки стоили в Москве. Бойлер Степан погрузил в багажник сразу, но сказал, что каких-то шлангов к нему сейчас нет, их доставят завтра.

Затем мы оказались в довольно большом торговом центре.

– Выбирай холодильник, – кивнул Степан на заполнившую огромный зал технику.

– Мне нужно что-то совсем небольшое, – сказала я, – и желательно не очень дорогое.

Когда с выбором холодильника было покончено, Степан спросил:

– Телевизор проверила? Работает?

– Нет, – мотнула я головой. – Я его не включала. Не смотрю.

– Ноутбук, компьютер? Нужно что-то?

– Нет.

– Деньги не проблема, – вдруг положив руку мне на предплечье, сказал Степан. – Если надо, я помогу, Тая.

Руку прострелила острая боль.

– Отпусти! – побледнев, попросила я.

– Извини, – тут же убирая руку, сказал Степан.

– Я сама справлюсь. Мне не нужна помощь! – Я развернулась и пошла прочь, пытаясь не расплакаться от пронзившей боли.

– Продуктовый супермаркет на этом же этаже, одежда и все остальное – этажом выше, – догнав меня, объяснил Степан. – Я разберусь с доставкой холодильника, а потом буду ждать тебя в машине.

Я остановилась, вытащила деньги и сунула ему в руку.

– Вот.

Его глаза сузились, но он ничего не сказал. Я же, будто оправдываясь, бросила через плечо:

– Извини, мне нужно в туалет.

Степан понимающе кивнул.

– Иди, с холодильником сам закончу. Встретимся у машины.

Рука болела. Степан, сам того не зная, схватился как раз там, где были наложены швы. Мне казалось, что они лопнули, и теперь по руке стекали струйки крови. Наверное, это просто иллюзия, но я ни о чем не могла думать, чувствуя, будто рукав наполняется вязкой красной жидкостью. В висках стучало.

Найдя туалет, я закрылась в кабинке и сняла куртку, свитер. Облегченно выдохнула. Никакие швы не разошлись и не могли разойтись. Они уже давно начали затягиваться, да и Степан взял меня за руку легонько. Да, было чуть-чуть больно, но скорее от неожиданности и страха, что он дотронулся до меня.

Простояв в кабинке минут пять, пока сердцебиение не успокоилось, я вышла, сполоснула лицо ледяной водой.

В продуктовом отделе я справилась быстро: прошлась по списку и не стала покупать ничего лишнего, кроме шоколадных конфет. Также я сунула в тележку несколько коробок краски для волос. Белые локоны я перекрасила в каштановый еще у Любаши, но скоро придется обновлять цвет, чтобы он не вымылся до желтого. Теперь я больше походила на ту Таю, которой была до замужества. Денис же видел во мне только блондинку, и мне приходилось ею быть. Мне много чего приходилось делать, лишь бы снизить градус его раздражения, лишь бы пережить еще один день.

Перемещаясь между полок супермаркета, я пыталась вспомнить, когда в последний раз вот так, сама, без надзора, ходила по магазинам? До свадьбы. Да, до свадьбы. А потом все изменилось…

– 13–

Впервые в дом Дениса я попала только в день свадьбы. С того дня и до самого конца он так и остался для меня домом Дениса и никогда не становился моим, тем более – нашим.

После непродолжительного свадебного торжества, устроенного в виде фуршета, как это принято на Западе, но не у нас, и куда не был приглашен ни один человек с моей стороны, Денис усадил меня в лимузин, который привез нас к большому шикарному особняку, стоявшему посреди огромной территории. Дом окружал забор, а на въезде у главных ворот двадцать четыре часа в сутки дежурила охрана.

Я вышла из автомобиля и с удивлением откинула голову, уставившись на трехэтажный особняк.

Денис не дал мне времени полюбоваться домом. Подхватив меня на руки, муж, смеясь, перенес меня через порог. Дверь за нами закрыл охранник, а Денис со мною на руках устремился вверх по поистине королевской лестнице. Он толкнул ногой дверь спальни и, внеся меня внутрь, опустил на кровать. Затем сорвав с себя пиджак и ослабив галстук, муж тут же навалился на меня и начал жадно целовать лицо, шею, плечи.

– Извини, что спешу, – прошептал он, – я так долго этого ждал.

Его рука задрала широкую юбку моего свадебного платья, скользнула по бедрам и, нашарив трусики, стянула их.

В те недолгие три месяца, что прошли с момента знакомства до свадьбы, у нас с Денисом были только жаркие поцелуи и объятия. Он не пытался затащить меня в постель, а всегда вел себя как настоящий джентльмен. Его руки были нежны, когда легонько гладили, изучая мое тело поверх одежды, а губы и поцелуи заставляли кружиться голову. Однако дальше них мы не заходили.

Теперь же Денис был так возбужден, что забыл о нежности. Не было ни прелюдии, ни ласк. Он так резко вошел в меня, что я вскрикнула от боли, хоть и была достаточно возбуждена. Однако я заставила себя расслабиться и попытаться забыть о неприятном чувстве, которое окатило душу холодной отрезвляющей волной.

Получить удовольствие или испытать хотя бы чуть-чуть приятные ощущения от первого соприкосновения наших тел у меня не получилось. Денис кончил меньше чем за минуту.

– Видишь, до чего ты меня довела, – со смешком отвалился он в сторону. – Не было сил терпеть, как я хотел кончить.

Рейтинг@Mail.ru