Татьяна Осипова
Дыхание будущего. Фантастические рассказы
Вотешер уселся на табурет, оставив кресло хозяину маяка, пил обжигающий кофе, причмокивая губами. Алексей, покосившись на него, вернулся к поискам записей, и, раскрыл один из журналов. Провёл пальцем по имени Лоренса, только не с лева направо, как мы это делаем, а наоборот.
– Снерол Скоркам, – проговорил он, читая имя предыдущего смотрителя, и взглянул на Вотешера. – А ты значит. – Решетов сделал паузу, разглядывая пришельца, пытаясь найти что-то схожее с собой. – Ты моя, как бы противоположность? И куда девались смотрители с этого маяка? Помнится мне, мой предшественник скоропостижно скончался.
– Не могу сказать, Алексей, – пожал плечами Вотешер. – Двери в иные миры открылись, когда установили новый фонарь. Когда это произошло?
– Примерно пять лет назад, – ответил Решетов, усаживаясь в мягкое кресло, потушил сигарету и глотнул кофе. Он смотрел в сторону Вотешера и пил горячий напиток, не веря в невероятную возможность не просто существования другого мира, который находился практически рядом, но и перемещения с помощью зеркал и линз. По словам Вотешера линзы фонаря позволяли пространству искривляться, оно складывалось точно бумажный лист, открывался проход из одной реальности в другую, так называемая «кротовая нора».
Решетов сам любил пофантазировать и увлекался различными теориями о зазеркалье и параллельных мирах. Он мог часами читать о всевозможных и невероятных предположениях существования параллельных вселенных. Сейчас смотритель оказался в тупике.
– И что, по-твоему, необходимо сделать? – спросил Решетов, не веря, что с помощью зеркал на фонаре, могло произойти необъяснимое, и каким-то образом открылся портал на ту сторону гипотетического мира.
– Просто вынуть часть линз или зеркал, разбить…
– Да, но как тогда будет работать маяк? – прервал его Решетов. – Ты понимаешь, насколько это может быть опасным. Маяк погаснет или будет подавать неверный сигнал. Как я это объясню начальству? Что будет с кораблями?
– У тебя есть передатчик для связи, – парировал Вотешер. – И мало ли что может случиться. Молния ударила в фонарь, вот и всё.
Решетову категорически не подходило такое объяснение, но и сталкиваться с зазеркальем, с миром совершенно чуждым и непонятным желания не возникало. Он задался вопросом, отчего же погибали его предшественники, что случалось с ними? А потом решил, что было бы неплохо отыскать записи, которые обычно составляли смотрители.
Он снова вернулся к письменному столу, открыл ящик, задвинул под бумаги револьвер и обнаружив журналы вытащил кипу потрёпанных тетрадей. Пролистав не один из них, Решетов с горечью понял, что некоторые страницы безжалостно вырваны. В какой-то момент его охватила паника. Что было в тех записях и куда они могли подеваться?
Не обращая внимания на Вотешера, Алексей начал поиск тех самых листов из журналов, опасаясь, что в порыве скрыть происходящее, его предшественники придали записи огню – факты, разоблачающие проистекающие события и доказывающие существование параллельного мира. Неожиданно в голову Решетова прокралась мысль о причастности к гибели сотрудников руководства навигационной компании. Если работники исчезали, а кто-то в спешке выдирал листы из журнала, кто же нёс ответственность за смерти других смотрителей. Алексей ощутил, как пересохло во рту и, опустившись в кресло, обхватил голову руками.
– У меня тоже возникло много вопросов и сомнений, дорогой друг, – вкрадчиво произнёс Вотешер. – Нам необходимо выжить. Да и чем тебе помогут бумажки, которые ты ищешь? Ты веришь, мне или нет? Если нет, то я могу показать тебя проход, как это делается и тогда может, ты доверишься мне?
– Да, но ты сможешь вернуться? – неожиданно спросил Решетов. – С самого начала ты твердил, что прежние смотрители бесследно исчезали, но где они? Их здесь нет. Именно поэтому я и хочу найти вырванные страницы.
Вотешер не ответил на вопрос Алексея, а сжал зубы, размышляя. Что творилось в его голове, Решетов мог только предполагать. Странное появление гостя из другого мира, заставляло смотрителя маяка нервничать, понимая, что до прихода бота Харрисона целый месяц. Ему необходимо было отправить сообщение, связаться с берегом, иначе последствия необычной, но пугающей встречи с гостем из иного мира могли оказаться катастрофическими.
– Мы поступим так, Вотешер, – произнёс Решетов. – Если двери открываются в том и другом направлении, ты сможешь вернуться и разбить зеркало своего маяка. Разве это так сложно. Портал закроется и все останутся довольны.
– Ты меня не совсем понял, – улыбнулся Вотешер, поставив пустую чашку на стол. Он смотрел в глаза Алексея и, казалось, ни одна даже самая незначительная мысль не могла ускользнуть от него. – Я не мог разбить зеркало, мне… Мне необходимо, чтобы ты отправился вместо меня. Послушай и дай закончить.
Теперь настал черёд Решетова окунуться в недоумение. Он свёл брови, чувствуя, что Вотешер что-то не договаривал. Пришелец кивнул и поднялся с табурета.
– Я не собираюсь играть в твои игры, Вотешер, – твёрдо ответил ему Алексей. – И твоя способность проходить сквозь стены, взламывать замки сразу мне показалась не просто умением. Здесь какой-то подвох и брось эти истории о пропавших смотрителях. Если бы они исчезали, то куда? Или Лоренс и Девид убили их? Ты об этом думаешь?!
Атмосфера в комнате накалялась, в стёкла бил дождь. Сизые тучи стремительно подступали из-за горизонта, они напоминали гигантскую волну. Неслись к острову, словно собирались смыть его в океанскую пучину разразившемся ливнем. Вспышки молний рассекли небо, грома пока слышно не было, гроза, казалось, далеко. Порывы ветра перешли в вой, точно дикая стая неведомых существ окружала маяк. Смотритель привык к подобному поведению погоды и начинающийся шторм его не пугал.
Он смотрел в окно, видя, как стало сумрачно. Впервые за долгое время Решетов не знал, как поступить. Он не хотел разрушать фонарь, это было слишком, даже если от этого зависела его жизнь.
Попытка связаться с берегом не увенчалась успехом. Гроза устроила шторм в эфире.
– Меня напрягает твоё молчание, – звук голоса Вотешера напомнил Алексею, что их разговор не окончен.
– Я не стану разбивать фонарь, – глухо отозвался Решетов. Вотешер не до конца честен с ним, догадывался Алекей и не доверял ему.
– Возвращайся к себе, в свой мир и уничтожь фонарь, Вотешер. Так будет правильно. Ведь не я обратился к тебе за помощью, – сказал Решетов.
– Я не могу вернуться. – Голос незваного гостя стал похож на шипение змеи. – Если только мы поменяемся местами. Только могу предупредить тебя, наш мир не для таких как ты, да и, к сожалению, здесь я тоже не смогу долго протянуть. Мы слишком разные. Если ты хочешь собственной гибели, я оставлю твой маяк в покое, но тогда ты отправишься со мной…
– О чём ты говоришь? – возмутился Решетов, хмурился и снова поглядывал на ящик стола, где лежал револьвер.– У тебя нет права заставлять меня делать, что тебе хочется!
Он медленно двинулся к столу. Надежда, что Вотешер не раскусил его замыслы, сделала Алексея смелее. Чтобы отвлечь его, Решетов подошёл к печи и подбросил ещё одно полено, размышляя, сможет он или нет убить пришельца. Тот не был похож на сумасшедшего, и в его словах была доля истины, но Решетов был уверен – Вотешер искал собственную выгоду.
– Я думаю, тебе не стоит делать этого. – пришелец приблизился к окну и, скрестил руки на груди, смотрел на бушующий океан и взгляд его светлых глаз казался отрешённым, но в тоже время и сосредоточенным, как будто в голове смотрителя из параллельного мира зрел план, на случай, если Решетов захотел бы навредить ему.
Алексей быстрым движением открыл ящик и, выхватил револьвер, направил его в сторону Вотешера. Рука смотрителя была твёрдой, и оружие, как и убийство не пугали его.
– Меня не удивляет, что ты решил избавиться от меня. – Вотешер насмешливо посмотрел в сторону Решетова и поднял руки вверх, словно желая сдаться. – Только ты не учёл одного.
– И чего же…
Решетов не успел договорить, Вотешер, словно тень метнулся к нему и, обезоружил, стиснул в объятиях, склоняясь к лицу.
– Ты не осмыслил до конца, что мы из разных миров, и твоя пушка не причинит мне вреда. Я сам оружие и теперь, когда ты решил поиграть в героя, то должен понять одну вещь – поднял ствол, стреляй, а не разводи разговоры.
Во рту Вотешера сверкнули острые зубы. Рот превратился в пасть, из которой высунулся чёрный раздвоенный язык. Решетов вырывался, ужас сжимал за горло, как и чудовище сдавливало в тисках. У него была невероятная нечеловеческая сила, и Алексей понимал, если не предпринять попыток, его жизнь оборвётся. Он не стал задумываться о мучениях, которые последуют после того, как монстр начнёт кусать и рвать его плоть, смотритель не сомневался в намерениях Вотешера. Так же он осознавал, что револьвер не бесполезен.
Алексей был не робкого десятка, и подозревал, что раз беседа перестала напоминать разговор по душам, всё именно так и закончится. Хотя и не предполагал мериться силами с монстром. Смотритель и сейчас не понимал кто это, что это за существо. Одно стало ясно окончательно, что насчёт путешествия по параллельным вселенным монстр не солгал.
Сцепившись, противники катались по полу. Алексей как мог, пытался увернуться от острых зубов Вотешера. Чудовище растягивая удовольствие, ощущало превосходство и уверенность, что без труда справится с соперником. Безрассудство в отношении Решетова сыграло злую шутку с Вотешером. Алексей улучив момент, ударил головой в нос противнику. Тот покачнулся и споткнулся, перевернул стул, падая на пол. Не давая подняться незваному гостю, смотритель прыгнул на него, прижал к дощатому полу коленом и ударил в оскаленную морду кулаком.
Липкая кровь выплеснулась из носа, заливая лицо Вотешеру, от боли он стиснул зубы и выругался на странном языке.
Из раскрытой печи раздавался треск сырых поленьев. Пламя плясало на углях, раздавая жар. Он вырывался из раскрытой дверцы, облизывая почерневшую от копоти решетку.
Недолго думая, Решетов сунул руку в печь, выхватывая головешку, превозмогая боль и чувствуя, запах горелой плоти. Он зарычал и ударил чуркой в лицо Вотешера. Искры посыпались фейерверком на светлые волосы пришельца, они выбились из-под капюшона и разметались на залитом его кровью полу, как у шлюхи, спутались, покрытые пылью и мусором.
Чудовище завыло, и этот возглас походил на крики сотен восставших мертвецов из ада. Решетов вцепился в глотку Вотешеру, надеясь, что ослеплённый огнем и болью противник не будет сопротивляться. Он вцепился в руки Алексея, разжимал ему пальцы, ревел и дышал часто, хрипло. В мгновение ока чужак сбросил с себя смотрителя, подскочил к печке, срывая с неё раскалённую решётку и подскочил к Алексею.
Решетов отклонился в сторону, закрылся руками, ожоги на ладонях горели болью. Улучил момент и поднял с пола гантель (занимался зарядкой с гантелями каждое утро), сжал в руке, бросаясь на чудовище. Желание выжить вело вперёд, он не думал о последствиях для себя, а наносил удар за ударом с рёвом и криком, словно заразился чудовищным безумием от Вотешера. Страх и отчаяние придали сил. Когда пришелец потерял сознание, Решетов подобрал револьвер и, приставив его ко лбу двойника, взвёл курок. Выстрел прогремел словно гром, вспышки молний освещали посеревшую от непогоды комнату. Тени плясали на стенах, как беснующиеся зрители взирающие на смертельную битву.
Смотритель выдохнул и опустился на пол, боль в ладонях и дрожь вырвали из горла стон. Он сидел так несколько минут, смотрел на убитого врага и не знал, что делать сейчас. Взгляд блуждал по стенам комнаты, пока не остановился на ящике аптечки. Он висел на стене, белый с красным крестом на дверце, и Решетов знал, что внутри много чего необходимого. Покачиваясь он поднялся на ноги, комната качалась, словно башня пришла в движение или он был на корабле во время шторма.
Обработав раны и наложив повязку, Решетов выпил обезболивающего средства, посмотрел по сторонам. «Качка» утихла, в глазах больше не двоилось. Он помотал головой и уставился на тело Вотешера. «Что с ним делать»? – Алексей задумчиво потёр подбородок, разглядывая убитого пришельца, вытащил из ящика стола пачку сигарет, открыл её морщась от боли в руке и зубами вытащил сигарету. Закурил, жадно затягиваясь, выпуская к потолку сизый дым.
«Как избавиться от тела? Не могу же я оставить его здесь, бот Харрисона придёт не скоро».
Подхватив убитого под мышками, смотритель потащил его к лестнице. Чужак тяжёлый, и ладони мозжило, бинты врезались в кожу. Бросив ношу около выхода, смотритель открыл щеколду, распахивая металлическую дверь.
Он выглянул в тёмный проход, где начиналась лестница. Она вела на третий ярус, туда, где горел фонарь маяка и там же был выход на площадку, опоясывающую верхнюю часть башни.
Захлопнув дверь, Решетов щёлкнул выключателем. Генератор работал исправно, и свет, вспыхнув, осветил все пролеты маяка, как и металлическую лестницу уходившую вверх.
В какой-то момент Решетов решил убедиться, действительно ли Вотешер мёртв и, приложив палец к яремной вене, не почувствовал пульсации. Даже мёртвого он боялся его, теперь Алексей мог признаться себе в своём страхе. Вглядываясь в окровавленное лицо убитого, он смотрел в его раскрытые безжизненные глаза и, коснувшись пальцами, закрыл ему веки.
Потом взглянул верх, и посадив мертвеца на ступень, подтянул его вверх, с трудом взбираясь по лестнице. Тащить тело Вотешера оказалось делом нелёгким, Алексей вспотел, и рубашка промокла насквозь, прилипла к спине. На боль в обожжённых ладонях он пытался не обращать внимания. Решетов протаскивал труп по узкой лестнице, невзирая на усталость и желание скинуть его вниз, чтобы, когда окончится шторм поднять мертвеца и сбросить с обрывистого берега, в пенистый прилив. Нет, он хотел избавиться от тела сейчас, не дожидаясь окончания бури.
За стенами башни бушевала гроза. Волны разбивались о подножье маяка, и Решетов оказался узником каменного мешка на некоторое время, пока стихия не позволила бы выбраться наружу.
Поднимаясь выше, Алексей вдруг ощутил острое чувство вины, хотя знал, что защищал свою жизнь. В какой-то момент, ему показалось, что Вотешер шевельнулся. Смотритель склонился над ним, приподнял одно из плотно сомкнутых век, видя неподвижный зрачок, и продолжил тащить тяжёлую ношу на верхнюю площадку башни.
Втащив тело на третий ярус, там, где сверкал огонь маяка, Решетов прикрыл ладонью лицо. Свет больно бил в глаза. Уже стемнело, и яркий блеск фонаря бросал отсветы на стены, ударяя в лицо отражающимся сиянием.
Что-то здесь было не так, почему-то решил Решетов и обошёл конструкцию фонаря, снова прикрывая глаза ладонью. Он разглядывал сооружение из линз и зеркал, не находя каких-нибудь странностей. «Что я ищу»? – задумчиво спросил себя Алексей, – «дверь, или портал»?
Когда он вернулся к месту, где оставил тело Вотешера, то остановился в замешательстве. Он исчез.
Недоумение, страх, переходящий в тревогу и липкий ужас окутывали сознание смотрителя маяка. Он внимательно осмотрел небольшое помещение с сооружением, где был установлен фонарь и не нашёл Вотешера. Беспокойство и какое-то чувство толкающее удостовериться, что странный гость просто сбежал, заставило Решетова поднять взгляд к потолку.
Высоко над головой, где располагался купол третьего яруса, сидело существо, напоминающее человека. Каким-то образом ему удалось изменить законы гравитации. Оно сидело на потолке, как громадное насекомое и не мигая смотрело на Решетова.
– Что же ты такое? – прошептал одними губами Алексей. Теперь сожаление и чувство вины, которые он испытывал несколько минут назад уступили место непониманию и страху. Он смотрел на существо, понимая, теперь оно не отступит, теперь оно завершит начатое.
– Убирайся! – проговорил Решетов, пытаясь придать голосу твёрдости. Получилось не особо хорошо, Алексей слышал, как голос дрожал и вот-вот сорвётся. – Или я убью тебя снова!
Чудовища показало истинный облик, отбросило плащ за спину, который превратился в гигантские кожистые крылья. Серые волосы падали на морду спутанными прядями, именно морду, потому что вместо лица появилось что-то жуткое и мерзкое. Подобную трансформацию Алексей даже в кино не видел ни разу. Белая, словно известковая, кожа делала Вотешера похожим на гипсовую скульптуру, прикреплённую к потолку. Он открыл рот, глухо зарычал, и склонил голову набок, приготовившись к атаке. Смотритель понял – сейчас самое время бежать. Нет, не драться – он был не вооружён, и, похоже, пули и огонь не могли уничтожить это создание из другого мира.
Он метнулся к двери, ведущей к лестнице, в надежде сбежать вниз и, забаррикадировавшись в комнате, попытаться связаться с землёй. Потом его кольнула мысль, что Вотешер проник в комнату сквозь запертую дверь. План побега был неосуществим и теперь – Решетов мог либо сражаться, либо разбить яркий фонарь, попытавшись договориться с тварью или просто положиться на милость божью. Хотя если Бог допускал, чтобы в мир приходили подобные монстры, о чём теперь мог просить его смотритель маяка
Он огляделся в поисках чего-нибудь тяжёлого, понимая, что фонарь маяка не так просто разбить.
Чудовище медленно ползло по потолку, а потом уселось на стене, словно выжидая неверного шага Алексея, как будто играя с ним. Оно напоминало гигантскую моль, держась конечностями с длинными пальцами за стены.
– Мне всё равно, Вотешер, если тебе так хочется, разбей, эти чёртовы линзы и зеркала!!! – крикнул Решетов.
Внезапно к нему в голову прокралась мысль, что уничтожив фонарь, устроив побоище, он не закроет портал, а выпустит сюда, в мир людей стаю ужасных тварей. Вотешер полз по стене. Он не торопился нападать, а раскачиваясь, смотрел на Алексея, чувства и мысли, которого напоминали круговорот, ураганный ветер, карусель ужаса.
– Чего ты ждёшь? Жаждешь моей смерти? – Решетов сделал шаг в сторону, где за дверью и толстыми стёклами бушевал неистовый вихрь.
Внезапно Алексей распахнул дверь, впуская внутрь ураганный ветер, который, чуть было, не сбил его с ног. Отскочив в сторону, он уклонился от яростного порыва, ураган с силой метнулся в сторону Вотешера. Чудовище, не устояло, отлетело в сторону, потеряв равновесие. Существо став рукокрылым, сделалось лёгким, подобно бумажному журавлику.
Решетов не ожидал, что шквалистый порыв отбросит противника в сторону. Алексей выбрался на выступ, напоминающий балкон, подставляя лицо яростному ветру и ледяному дождю.
Площадка была узкой, всего пятьдесят сантиметров в ширину, но этого достаточно, чтобы упираться ногами и вцепиться пальцами в металлические поручни.
Решетов держался за них как за последнюю надежду. Тем более обожжённым ладоням поначалу стало легче. Ветер выл внутри маяка, разгуливая там, словно душеприказчик. Решетов знал, пока тварь там, он не вернётся внутрь. И пусть холодный ветер сковывал пальцы, а ноги начинало сводить от напряжения, он держался и молился, хотя знал, просьбы к небу бессильны.
Шторм поднимал громадные волны, они бились о рваный берег Блекрока, наносили беспощадные удары. Пена на гребнях волн походила на взбитое мыло, ветер разрывал её в клочья, бросал кисею на камни башни. Брызги долетали до островка безопасности, которым стал узкий балкон на вершине башни, лицо окоченело, Решетов чувствовал, как онемели щёки и губы.
Он посмотрел через стекло внутрь, видя, как ветер подбрасывал Вотешера, рвал ему крылья и не понимал, отчего тот ничего не может сделать, почему не сопротивляется или не откроет, чёртов портал, чтобы убраться прочь.
Похожий на раненого птеродактиля, тварь доживала последние часы. Решетов почти не чувствовал собственного тела. Он считал эти мучения ни чем, в сравнении с другими бедами настигнувшими его. Если бы он поддался страху, уговорам Вотешера. Теперь Алексей был готов к смерти, он считал, что лучше замёрзнуть и погибнуть, чем вернуться внутрь, давая возможность монстру восстановить силы и наброситься снова.
Он не знал, сколько прошло времени, часов и минут, казалось, ночь стала самой длинной за все годы, когда Решетов жил осмысленной жизнью. Он старался думать о хорошем, вспоминал прошлое, то, как он жил раньше, кого любил и ненавидел, понимая, что вся его прошлая ненависть и страх ничто в сравнении с пережитым за несколько часов на острове, в башне маяка Блекрок.
Когда шторм начал успокаиваться, сизое небо, покрытое свинцовыми тучами, жадно впитывало солнечные лучи восходящего светила. Иной раз в небе образовывались бреши и, повинуясь свету, из них выползали тут и там тонкие линии, похожие на натянутые канаты, обрывающиеся у самой кромки воды. Океан нехотя отступал, вспененная вода уходила от берега, обнажая чёрные камни.
Решетов мокрый и замёрзший смотрел на просветы в небе и улыбался. Ветер стих. Дрожащими руками он закрыл лицо и, с трудом передвигая ноги, направился внутрь башни. Какое-то неведомое чутьё подсказывало, что тварь мертва, иначе и быть не могло. После пережитого ночью, надежда не сложила крылья, а билась внутри груди Алексея. Он не хотел верить, что Вотешер жив и теперь снова начнётся драка или хуже, если он послушал существо.
Осторожно войдя внутрь, он увидел тело пришельца. Он завернулся в рваные, потрёпанные крылья. Казалось, они сделаны из бумаги. Тощие ноги выглядывали из-под них, и Решетов отметил, насколько они худы и жилисты, а мучнисто-белая кожа обтягивала кости.
Толкнув носком ботинка неподвижное тело, Решетов отпрянул, прозвучал звук напоминающий шелест сухих листьев. Теперь Вотешер походил на высохший цветок, он рассыпался, превращался в прах. Решетов вспомнил, когда горел костер, и в небо поднимались лёгкие, чёрные, обгоревшие частицы. Последнее, что способно было летать, взметнулось в сторону распахнутой двери, уносимое потоками воздуха. Внезапный порыв ветра подхватил, что раньше было плотью чудовища. Белая пыль поднялась к потолку, а потом вырвалась в раскрытую дверь, к небу.
Решетов непонимающе смотрел на пустой пол, чудовища больше не было. Усталость навалилась свинцовым покрывалом, он опустился на колени и лёг, поджимая ноги к животу, закрыл глаза и провалился в сон.
***
Передатчик для связи работал без помех. Алексей связался с радистом и сообщил, что ему необходима помощь. Ночной пост на обжигающем ветру и проливном дожде вскоре дали о себе знать. Решетов свалился в лихорадке и теперь боролся с простудой и последствиями нервного потрясения.
Он боялся, что чудовище вернётся. Прислушивался к ночным шорохам, опасался, что начинал сходить с ума и с нетерпением ждал, когда прибудет бот Харрисона.
Через неделю ему стало лучше, погода смилостивилась – ветер не выл, как голодная тварь, а океанские волны не стучали в подножье башни маяка.
Когда Решетов окончательно выздоровел, он решил подняться на третий ярус, туда, где на спасительном балконе стоял страшной ночью, сжимая поручни, готовый броситься вниз, если тварь захотела бы сразиться с ним снова.
Постепенно ужас отступил, и Алексей вернулся к своим записям, решил пересмотреть сюжет книги и добавил в текст некоторые факты из собственного опыта. В какой-то момент он понял, что не всегда вымышленный сюжет может оказаться интересным и захватывающим для читателя.
Иной раз истории, произошедшие на самом деле, казались по-настоящему красочными, порой пугающими, но всегда заставляющими верить, что можно справиться даже с самыми страшными чудовищами. А ещё преодолеть бы демонов, что обитали на самой глубине собственной души.
Сомнения и страхи, желание владеть миром, пусть и управляя героями своих историй, не рождало в писателе бога. Всё равно, когда приходила беда, он молился настоящему Создателю. Все мы молимся в ожидании смерти, все мы жаждем избавить себя и мир от ужасного зла, которое захотело бы проникнуть в мир.
Решетов отложил записи, и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. До прихода бота Харрисона оставалось четырнадцать дней.