Татьяна Полякова
Испанская легенда
Любовь – это то, против чего у дьявола нет оружия… если только он сам не вооружится любовью.
П. Крусанов. «Укус ангела»
* * *
Мальчик завороженно смотрел на руки своего отца, большие сильные руки с рыжеватыми волосами. Сейчас они были в крови, и казалось, что руки покрыты странными узорами. Еще казалось, что это вовсе не руки, а лапы зверя. Только вряд ли найдется зверь, способный орудовать ножом. А в кулаке отца был зажат нож.
– Убивать легко, – тихо сказал отец и улыбнулся, потом засмеялся, откинув назад голову, и повторил еще тише, почти шепотом: – Убивать легко. – И протянул мальчику нож.
Тот неуверенно взял его, отцовская рука легла сверху и стиснула его ладонь.
– Легко, – прошептал мальчик, но в его голосе слышалась неуверенность. Ему было всего семь лет, он любил своего папу и верил ему, но сейчас сомневался в его словах. Мальчик решил, что отец рассердится на него за это, но тот лишь улыбнулся, ослабил хватку и легонько подтолкнул сына вперед. И тот наконец увидел то, от чего все это время старательно отводил взгляд. Человеческое существо, лежавшее на столе, застеленном черной пленкой. Истерзанное до такой степени, что невозможно было определить: мужчина это или женщина. «Женщина, – догадался мальчик. – У мужчин не бывает таких длинных волос».
На мгновение он подумал о матери, и что-то похожее на тоску охватило его, он испуганно смотрел на отца, тот ободряюще улыбнулся, рука мальчика с зажатым в ней ножом вроде бы сама собой поднялась, а потом опустилась. Один раз, второй, третий. Жертва не издала ни звука, лишь однажды дернулась и затихла. Капля крови упала на безукоризненно белую рубашку мальчика, он поморщился брезгливо, отбросил нож и с какой-то обидой подумал: «Легко». Отец подмигнул ему и сказал:
– О рубашке не беспокойся. Мама ничего не узнает.
Корреспонденция не умещалась в почтовом ящике, газеты торчали из него во все стороны, стоило мне открыть дверцу, как они разлетелись по каменному полу питерской парадной. Я быстро собрала их и сунула в боковой карман чемодана, чтобы потом отправить это в мусорный ящик.
Подхватив чемодан, я поднялась на второй этаж, с трудом нащупала ключи в объемистой дамской сумке, отомкнула замок и вошла в просторный холл. Квартиру я делила с двумя студентками. У каждой из нас была своя комната, но большую часть времени мы проводили на кухне, которую торжественно именовали гостиной.
Кухня была довольно большой, и, помимо обшарпанного гарнитура, здесь умещались диван, кресло, круглый стол, который мы с Риткой обнаружили во дворе дома рядышком с контейнером для мусора и приволокли сюда, и четыре венских стула, подаренные нам соседями из квартиры напротив. Они только что сделали ремонт и старенькие стулья собирались выбросить за ненадобностью.
Была еще тумбочка и телевизор на ней, телевизор, кстати, новый, купленный в складчину на заработанные на недавних выборах деньги.
С квартирой мне повезло. Можно сказать, мне вообще везло все четыре года, что я жила в Питере. Первое и самое большое везение: я легко поступила в университет. Пока сдавала экзамены, успела подружиться с двумя девчонками, с которыми теперь делю эту квартиру. Двоюродная сестра одной из них пять лет назад вышла замуж за парня лет на десять ее старше, парень был со средствами. Он купил квартиру, бывшую коммуналку. Собирался заняться ремонтом, но, когда сподобился, семейная жизнь успела дать трещину, последовал развод и раздел имущества. Квартира стала собственностью Машки, однако ни одного дня она здесь не жила. Вскоре после развода выяснилось, что она беременна, и Машка уехала в Выборг к родителям. Сейчас ребенку уже три года, и Машка намеревается вернуться в Питер, но так как ее сборы длятся уже больше года, мы не очень-то рассчитываем увидеть ее в ближайшее время. Чтобы за квартирой кто-то присматривал, Машка поселила в ней свою двоюродную сестру, а две комнаты решила сдавать. Ритка предложила нам с Ольгой здесь поселиться, и мы с радостью согласились. Плата была по питерским меркам невелика, а жить втроем куда веселее.
Выглядела квартира, когда мы здесь поселились, довольно скверно: ободранные обои, битая плитка в туалете и вездесущие тараканы, но теперь жилище стало уютным, чем мы очень гордились. Плитку, правда, выкладывали знакомые ребята, зато белили потолки и оклеивали стены мы сами.
Сейчас двери всех трех комнат были распахнуты настежь, а я поспешила открыть окна: квартира успела так прогреться, что больше напоминала сауну. Девчонки уехали две недели назад: Ритка – в Выборг, Ольга – в Псков. Вернутся только к началу занятий.
Поставив на плиту чайник, я вкатила чемодан в свою комнату и начала распаковывать вещи. Целый месяц я провела в Испании у родственников, загорела, набралась впечатлений и даже едва не влюбилась… Жаль, нет девчонок, некому рассказать о своих приключениях. Я усмехнулась. Обычное дело, стоит только вспомнить испанскую родню. Когда я впервые к ним приехала, мне было шесть лет. Временами мне кажется, что с тех пор ничего не изменилось. Для них я по-прежнему девочка с косичками, за которой нужно постоянно приглядывать. Увидев меня на прошлой неделе рядом с молодым человеком, тетя схватилась за сердце, бормоча «ты с ума сошла», а дядя заявил, что о парнях мне думать рано. Слава богу, у парня хватило сообразительности больше не показываться возле нашего дома. Только я собралась влюбиться, решив, что это необычайно украсит мои каникулы, как ухажер позвонил и смущенно сказал, что уезжает к брату до конца лета. Если честно, не очень-то меня это удивило, с парнями мне всегда не везло. Знакомых пруд пруди, но до серьезных отношений дело не доходило, и виновата в этом я сама.
В Питере у меня тоже когда-то был молодой человек, и он так же внезапно исчез, вообще ничего не объяснив.
Прошло два года, а я при воспоминании о былом возлюбленном вновь ощутила печаль. Вот уж верно говорят: первая любовь долго не забывается. Или старая? Какая разница, если ее больше нет.
Не спеша я выпила чаю, прикидывая, что следует сделать. Билет у меня заказан, до отлета еще восемь часов. Успею заплатить за квартиру и пробежаться по магазинам. Я вернулась в холл и на всякий случай просмотрела корреспонденцию, не надеясь обнаружить что-то интересное. Между двух газет лежали квитанции за коммунальные услуги и телефон. Я отложила их в сторону, скомкала рекламные буклеты, тряхнула газетой. Из нее выпал розовый конверт с нарисованным в углу сердечком. Физиономия моя расплылась в улыбке. Так и есть. Приглашение от Вики.
Приглашение на свадьбу было стандартным: мое имя выделено красным шрифтом, указаны дата и время бракосочетания, а внизу приписка от руки: «Жду тебя с нетерпением».
– Скоро увидимся, – вслух сказала я и вздрогнула от неожиданности: зазвонил телефон. Он стоял в холле на тумбочке, где я разбирала корреспонденцию. Я поспешно сняла трубку и услышала Викин голос.
– Почему у тебя мобильный не работает? – возмущенно спросила она.
– Забыла включить после посадки.
– Значит, ты все еще дома? Только не говори… – начала она, а я, смеясь, перебила:
– Завтра буду у тебя.
– Завтра? – ахнула она.
– Самолет приземлится в 23.30. Надо еще добраться до твоего дома. Значит, завтра.
– Мы тебя встретим.
– Необязательно.
– Я соскучилась. И мне надо столько всего тебе рассказать…
– Представляю.
– А как твой Диего? – Вика некстати вспомнила моего несостоявшегося возлюбленного.
– Уехал к брату, наверное, был очень занят, потому что больше ни разу не звонил.
– По-моему, это странно. Мужики должны по тебе с ума сходить.
– Наверное, у них на этот счет свое мнение, – усмехнулась я.
– И все-таки странно. Все было прекрасно, и вдруг он уезжает и больше не звонит. Должна же быть причина.
– Должна. Он, похоже, решил, что я вовсе не так хороша, как ему казалось вначале.
– У тебя с ним что-то было?
– Ты уже спрашивала.
– Значит, не было? Тогда вообще странно. Я еще понимаю сбежать «после», но «до»… А ты ему сама звонила?
– Нет.
– Ну, так позвони.
– Зачем?
– А вдруг с ним что-то случилось?
– Уверена, что так и есть. Он встретил девушку получше…
– И все-таки…
– Вика, – засмеялась я. – Через несколько часов мы увидимся, зачем тратить деньги на болтовню по телефону?
– Могу себе это позволить. Я девушка не бедная и выхожу замуж за богатого мужчину.
– Повезло, – вздохнула я.
– Не прикидывайся. Я знаю, по крайней мере, четырех парней, которые ждут твоего приезда с большим нетерпением.
– Значит, и мне повезло.
Вика весело фыркнула.
– Ладно, жду тебя. Счастливого пути.
Я повесила трубку, улыбнулась своему отражению в зеркале. Ждут меня в родном городе друзья детства: Толик и Кеша. Третий, должно быть, Сережка, жених Вики, а кто четвертый? Ладно, разберемся. Я взяла газеты, с намерением отправить их в мусорное ведро, и вот тогда заметила еще один конверт. Желтый конверт из плотной бумаги, на котором было напечатано «Изабелле». И больше ничего. Ни штемпеля, ни адреса. Только мое имя.
Пожав плечами, я надорвала конверт и достала открытку. Рисунок в духе фэнтези. Обнаженная прелестница с длинными светлыми волосами в объятиях монстра: то ли инопланетянин, то ли просто урод. Лапы с длинными когтями, шипастая спина и перепончатые крылья. Хвост, конечно, тоже имелся в наличии.
– Гадость какая, – поморщилась я, не оценив идею художника. Перевернула открытку и прочитала: «Я тебя жду».
Секунд тридцать я смотрела на надпись, прикидывая, кому пришла в голову мысль прислать мне такую открытку. Типов с явными признаками идиотизма вспомнить не могла, впрочем, психи иногда успешно маскируются.
– Ну, жди, жди, – проворчала я. Тут взгляд задержался на прелестнице, и я нахмурилась. У девицы на открытке было мое лицо. Конечно, в наше компьютерное время это не проблема. Однако шутка потребовала у кого-то времени и теперь, по неведомой причине, вовсе не казалась мне такой уж безобидной. – Гадость, – повторила я, поспешно разорвала открытку и сразу почувствовала облегчение.
Взяла сумку и покинула квартиру. Спускаясь по лестнице, подумала: «Он знает мой адрес». Он – это тот, кто прислал открытку. Он? Конечно, он. Хотя если это дурацкая шутка, почему он, а не она? Однако возможные женские кандидатуры были отметены сразу. Впрочем, и среди знакомых мужчин шутник не вырисовывался.
На двери подъезда был домофон, но, конечно, войти сюда не проблема. Оказавшись на улице, я подумала со странным облегчением: «Хорошо, что я сегодня уезжаю». И в самом деле, мысль оказаться в эту ночь одной в квартире была не то чтобы пугающей, но неприятной точно. Трудно поверить, что на меня так подействовала открытка, ведь я-то была убеждена, что запугать меня нелегко. Да и не было в открытке угрозы, только сообщение, что некто меня ждет.
И тут в голову пришла мысль, вызвавшая легкую панику. Я бросилась назад в квартиру. Захлопнула дверь, прошла на кухню и достала обрывки открытки из мусорного ведра. Сходила в свою комнату, нашла тюбик с клеем и, устроившись на кухонном полу, наклеила обрывки на газету. Потом направилась в ванную, на ходу стаскивая с себя майку, джинсы, бюстгальтер, замерла напротив зеркала в той самой позе, что и девица на открытке, перевела взгляд на склеенный коллаж, который пристроила рядом с зеркалом, и громко сказала:
– Черт… что за черт…
Не только наши физиономии были подозрительно похожи. Я могла поклясться, что на открытке запечатлена я во всей красе, как говорится. Мне никогда не приходило в голову фотографироваться нагишом, значит… можно сколько угодно повторять «черт», понятнее ситуация не станет.
– Спокойно, – пробормотала я, продолжая разглядывать изображение. – Вовсе не обязательно, что меня фотографировали голой.
Я могла быть в купальнике. На компьютере нетрудно убрать то, что считаешь лишним, запустив специальную программу. Что это у меня за странная поза? Почему странная? Я могла с кем-то обниматься, просто дурачась. За время отдыха обычно набирается альбом всяких фотографий. Шутник явно кто-то из моих знакомых. Ему показалась забавной идея… Я пригляделась к клыкастой роже на открытке, всерьез надеясь узнать шутника. Пустое дело. Просто мерзкая рожа, и никаких тебе ассоциаций. А вот поза, в которой монстр обнимал красавицу, похотлива до отвращения. Чудовище из параллельного мира? Хотя есть еще один вариант. Перепончатые крылья, горящий взгляд… Дьявол. Владыка преисподней, вот кто меня ждет. Ни много ни мало.
– Надо быть скромнее, – фыркнула я. – Узнаю, чья шутка, надаю по шее.
Я вторично разорвала открытку и выбросила в мусорное ведро. Оглянулась в растерянности, будто не могла понять, что я делаю на кухне, да и в этой квартире тоже. Провела рукой по лицу.
Странное дело, хотелось забрать чемодан и сразу отправиться в аэропорт. Вот уж глупость. Я взяла сумку и вышла прогуляться по магазинам. Через три с половиной часа я вернулась и вызвала такси. Перед отъездом вынесла мусор на помойку, хотя ничего, кроме сегодняшней корреспонденции, в пакете не было. Мне была неприятна мысль, что открытка, точнее, ее обрывки будут находиться в доме.
В родной город можно было добраться поездом, но я предпочла самолет. Это дороже, зато быстрее. Послезавтра у Вики свадьба, дел предстоит много. Дабы чего-нибудь в суматохе не забыть, я составила список, стоя в очереди на регистрацию. Всего набралось двадцать пунктов, и я вздохнула, сообразив, что день завтра выдастся хлопотный.
Вика первой из моих подруг выходила замуж, оттого событие это очень меня волновало. Она познакомилась с Сергеем в новогодние праздники, в самолете, когда возвращалась домой из Праги. Вика утверждала, что была так пьяна, что парня совершенно не запомнила. Но на следующий день он позвонил, и она решила с ним встретиться, хотя не могла ничего о нем вспомнить. И была поражена, обнаружив красавца двадцати шести лет на дорогущей «Ауди». Впрочем, вовсе не предполагаемое богатство кавалера произвело впечатление на мою подругу. Фамилия ее отца значилась в списках крупнейших предпринимателей области, и машины представительского класса у нее не было только по одной причине: «Фольксваген»-«жук» желтого цвета с обивкой в красно-желтую клеточку был гораздо ближе ее душе. Сергей оказался милым, веселым и покладистым человеком и, что немаловажно, был твердо убежден: в этой жизни всего следует добиваться самому. Машину ему подарили родители на двадцатипятилетие, но в остальном он был от них совершенно независим. Вика быстро поняла, какое сокровище ей бог послал, и не замедлила влюбиться. Само собой, Сергей буквально потерял голову от моей подружки и через три месяца сделал ей предложение. Его отец оказался знакомым ее отца, новость была воспринята на «ура» обоими семействами, стали готовиться к свадьбе, и вот наконец послезавтра она состоится. Приглашения разосланы ста восьмидесяти трем гражданам. В общем, зрелище обещает быть величественным. Мне отводилась роль свидетельницы, сценарий торжества я получила по электронке и собиралась во время перелета еще раз прочитать его и сделать для себя шпаргалку.
Однако от этой идеи пришлось отказаться. Мой сосед, нетрезвый тучный мужчина, сразу после взлета заснул и принялся храпеть. Его голова то и дело скатывалась на мое плечо, что не способствовало концентрации внимания. Сообразив, что бороться с храпом и неприкаянной головой соседа мне не по силам, я устроила башку дядьки на подушку, положив ее себе на плечо, надела наушники плеера и весь перелет слушала музыку. Наконец самолет зашел на посадку, и в иллюминаторе далеко внизу я увидела огни родного города. Они приближались, и теперь я различала центральный проспект и улицы, расходящиеся от него в стороны, темные прямоугольники парков, освещенный мост и сверкающую отраженными огнями набережной ленту реки.
– Привет, – сказала я с улыбкой. – Давно не виделись.
Пробираясь к выходу из аэровокзала, я высматривала Вику в толпе встречающих, и тут меня окликнули:
– Белка…
Именно так называли меня друзья детства. Я оглянулась и в нескольких шагах от себя обнаружила Толика Полянского, он смеялся, широко раскинув руки, и через мгновение принял меня в объятия.
– Узнал от Вики, что ты прилетаешь, и примчался встречать, – сообщил он.
– Зря беспокоились, – поцеловав его, сказала я. – Сама бы добралась.
– На самом деле я ужасно соскучился, – все еще не выпуская меня из объятий, сказал Толик. – Полгода не виделись, нет, больше. Дай посмотрю на тебя. – Он отстранился, держа меня за руку, окинул взглядом и удовлетворенно кивнул: – О-обалденно выглядишь. Как там испанские мачо, проходу не давали?
– Не поверишь, но даже тот единственный, кого мне удалось подцепить, в конце концов сбежал.
– Должно быть, чокнутый. Ты слишком красива, – добавил он. – Некоторых мужиков это пугает.
– Ага. Мне попадаются сплошь пугливые.
– Не переживай. На худой конец, у тебя есть я. Не бог весть что, конечно, но все же…
Мы засмеялись, Толик подхватил мой чемодан, и мы пошли к выходу. Толика я знаю всю свою жизнь. Он старше меня на семь лет и хотя только что охарактеризовал себя как «не бог весть что», на самом деле, конечно, скромничал и смело мог претендовать на звание «Мистер Самое То». Выше среднего роста, со светло-карими глазами, которые на солнце приобретали желтоватый оттенок и походили на кошачьи. Каштановые кудри до плеч и голливудская улыбка. Прибавьте к этому хорошее воспитание и умение зарабатывать деньги. После окончания университета он два года трудился в частной фирме, затем открыл собственное дело, которое теперь процветает. В общем, Толик заслуживал того, чтобы девушки влюблялись в него безоглядно. Наверное, я бы так и сделала, если бы не привыкла видеть в нем друга. Если угодно, старшего брата. Должно произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы я стала относиться к нему иначе, да и он, хоть и любил подшутить надо мной, уверяя, что я вскружила ему голову еще в возрасте трех лет, испытывал ко мне исключительно дружеские чувства.
За то время, что мы не виделись, Толик набрал несколько лишних килограммов и теперь выглядел солидно, как и положено преуспевающему бизнесмену. Единственное, чему он так и не научился, так это носить костюмы. Сейчас на нем были светло-голубые джинсы, протертые на коленях до дыр, и футболка канареечной расцветки, и он с ходу начал жаловаться, что на свадьбу Вики придется надеть костюм, и строил уморительные рожи.
Машина его стояла недалеко от входа, новенький «Мерседес». Я ахнула, а Толик просиял:
– Нравится?
– Еще бы.
– Мне тоже. Взял в кредит. Идиотизм, конечно, но желание было сильнее здравого смысла.
– Деньги надо тратить с удовольствием, – отмахнулась я.
– Хорошо, когда они есть, – засмеялся Толик, убирая мой чемодан. – Хочешь порулить? – расплылся он в улыбке.
– Ты серьезно?
– А то как же… моя любовь к тебе не знает границ.
Я взвизгнула, поцеловала его и села за руль.
– Какие новости в городе? – задала я вопрос, выезжая с парковки.
– Главную ты знаешь: Викуся выходит замуж. Серега приятный парень, компании не испортит. Хотя, если честно, последнее время мы видимся редко. Дела, знаешь ли, у всех дела. Настю видел три недели назад, Кешку еще раньше. По-моему, только тебе удается нас всех собрать.
– А я-то вам завидую…
Толик немного помолчал с серьезным выражением лица и кивнул:
– Наверное, так оно всегда и бывает. Девчонки выходят замуж, парни заняты своими делами… Да, у Кешки книга выходит.
– Вот как?
– Ага. По-моему, уже вышла. Кажется, в конце июня.
– Он нашел издательство?
– Вроде того.
– Что значит «вроде того»? – переспросила я.
– Вообще-то он издал ее за свой счет, то есть на спонсорские деньги.
– А спонсор, разумеется, ты?
– Чего ты ухмыляешься? – отмахнулся Толик. – Для чего еще нужны друзья?
– Ты книгу читал?
– Нет. Но прочту обязательно. А вот о моем участии в ее издании забудь, пожалуйста. И постарайся найти в шедевре нашего друга что-нибудь положительное.
– Найду, – кивнула я. – Чем он еще занят?
– Творчество занимает все его время, – развел руками Толик.
– А он работать не пробовал? – съязвила я.
Толик виновато пожал плечами. В школе Кешка учился, не особо утруждаясь, зато «искать себя» начал лет с двенадцати. Сначала хотел стать музыкантом, но в музыкальную школу или хотя бы в кружок не пошел, любимое слово у него было «самобытный», вот он до всего и доходил сам. Результатом стало дилетантское бренчание на гитаре и создание группы, которая играла мало, но все члены ее много болтали. Потом Кешка переключился на живопись, и все повторилось.
Окончив школу, Кешка решил, что знаний у него более чем достаточно, однако на работу не устроился и все время проводил у приятеля, где они устроили студию. Родители Кеши, люди небогатые и излишне добрые, свято верили, что сын гений, но и они начали проявлять беспокойство. Так и не создав ничего выдающегося в живописи, Кешка решил стать писателем. Все прошлое лето он жил на даче, где писал роман, который никому не хотел показывать. Его мама дважды в неделю привозила ему продукты и убиралась в домике. Дача представляла собой дощатое сооружение в кооперативе бывшего завода «Магнит», лишенное каких-либо удобств. Писал Кеша от руки, пока Толик не подарил ему ноутбук. На вопрос, что он пишет, скромно отвечал: «Шедевр».
Лично я считаю, что его поиски себя затянулись, Кешке двадцать семь лет, а он все еще сидит на шее родителей-пенсионеров. Его отец вынужден работать, чтобы семья могла сводить концы с концами. Мне бы на месте Кешки было стыдно, но он относится к данному факту как к само собой разумеющемуся. Надеюсь, он написал что-то путное, иначе нас ждет очередной творческий поиск. Можно ведь заняться скульптурой, керамикой или художественной фотографией.
Самым неприятным был факт, что у Кешки портился характер. В последнюю нашу встречу он произносил разгромные речи о бездарях в литературе, которые заполонили издательства, журналы и даже газеты, так что у талантливого писателя шансов выбиться почти нет. Говорил зло, а за всем этим отчетливо проступало собственное бессилие и зависть.
– Сверни на светофоре, – сказал мне Толик, я взглянула вопросительно, а он пояснил: – Поужинаем в кафе, немного поболтаем.
– Неудобно приезжать к Вике слишком поздно.
– Позвони ей, предупреди. Можешь вообще у меня переночевать. У твоей подружки полно дел, так что душевные разговоры переносятся на послесвадебный период.
Мы остановились возле кафе, которое работало до утра, и я позвонила Вике. О том, что я буду ночевать у Толика, она даже слышать не хотела, но милостиво разрешила нам немного поболтать.
– Да, и никаких такси, пусть Полянский тебя проводит, в городе маньяк объявился.
Последнее замечание Вики Толик услышал и кивнул:
– Кстати, еще одна новость.
– О чем ты?
– О маньяке, – усмехнулся он, чем вызвал у меня недоумение. Заметив мой взгляд, усмешку убрал и виновато пожал плечами: – Вроде бы в самом деле маньяк. Несколько дней назад нашли труп девушки. Ее задушили. Весной уже был подобный случай. Обе девушки – светлоглазые блондинки. – Он окинул взглядом мои волосы, которые я заплела в косу, и вздохнул: – Вот такие дела. Похоже, убийства совершил один и тот же человек. Средства массовой информации предупреждают, что девушкам нужно проявлять осторожность, а прочим гражданам бдительность.
– Н-да, – неопределенно ответила я, да и что тут скажешь?
– Кеша собирался ехать в аэропорт вместе со мной, но потом вдруг передумал, – сказал Толик.
– Где он сейчас живет: в садовом кооперативе или у родителей?
Толик вздохнул, отвел взгляд, кашлянул и неохотно ответил:
– У меня теткина квартира пустовала, я собирался ее продать…
– Ясно.
– Ну, чего ты? С родителями ему неудобно, он по ночам работает.
– Работает?
– Не вредничай. А в этом его товариществе постоянно свет отключают. Может, он в самом деле написал шедевр, – закончил Толик с сомнением.
– Может, – не стала я спорить. – Вы взрослые мальчики и лучше меня знаете, что вам делать.
– По-твоему… – обиделся Толик, а я перебила:
– По-моему, благодаря тебе он еще долго будет пребывать в убежденности, что ему на этом свете все обязаны.
– Ну, зачем ты так? Мы же друзья и… – Толик протянул руку, сгреб мою ладонь и улыбнулся. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ.
Мы выпили по чашке кофе, и старый друг доверительно поведал о том, что расстался со своей девушкой, и, хотя рассказ сопровождался тяжким вздохом, чувствовалось, что это событие Толик большой трагедией не считает. С его девушкой я познакомиться так и не успела, оттого ничего толкового по сему поводу сказать не могла, правда, буркнула скорее из вредности:
– Тебе пора жениться.
– Знаешь, на свете так много прекрасных женщин, что сделать выбор очень трудно, – ухмыляясь, ответил он, а я подумала, что даже лучшие из мужчин ужасные свиньи. Должно быть, сказывалась моя собственная обида, ведь с парнями мне не везло. Наверное, их тоже посещали мысли вроде той, что сейчас изрек Толик.
Взглянув на часы, я со вздохом заметила, что нам пора. Расплатившись, Толик поднялся, взял меня под руку и повел к выходу.
– Слушай, а тебе никогда не приходила в голову мысль в меня влюбиться? – с серьезной миной спросил он.
– Приходила. Но критики не выдерживала.
– Почему это?
– Ты знаешь почему.
– Ага, – кивнул он. – Хотя… единственная девушка, с которой мне по-настоящему хорошо, которая меня не утомляет, не надоедает и не действует на нервы, – это ты.
– А Вика с Настей?
– Они тоже, но в меньшей степени.
– Просто мы с тобой редко видимся.
– И все-таки я не теряю надежды.
Я засмеялась, покачав головой, Толик тоже засмеялся, привлек меня к себе и поцеловал. Поцелуй был, как всегда, братским.
– Вот возьму и в самом деле влюблюсь в тебя, – пригрозила я.
– Наверное, в глубине души я на это надеюсь, потому и не спешу жениться.
Само собой, никакого значения его словам я не придала.
Вика жила со своими родителями в пригороде. Подъезжая к участку, мы увидели, что, несмотря на поздний час, почти во всех окнах трехэтажного особняка горит свет. Дом окружал кирпичный забор, мы подъехали к воротам, вышли из машины и направились к калитке. Не успели приблизиться к ней, как дверь дома открылась и на крыльце появилась Вика в шортах и маечке, на голове высокая прическа с вплетенными косичками и мелкими розочками.
– Привет! – крикнула она и припустилась к нам навстречу.
– Что это у тебя на голове? – с подозрением осведомился Толик, ткнув пальцем в ее волосы.
– Полдня делали пробную укладку.
– Что? – вытаращил глаза старый друг.
– Тупица, – фыркнула Вика. – У меня же свадьба. Я должна выглядеть сногсшибательно. Как тебе? – повертев головой, спросила она, обращаясь ко мне.
– Очень красиво, – сказала я.
– Сногсшибательно, – влез Толик. – Особенно в сочетании с шортами.
– Сделал доброе дело и проваливай, – Вика легонько подтолкнула его в спину в сторону машины. – Идем, – потащила она меня в дом.
– А чемодан? – крикнул Толик.
– О господи… – Мы вернулись к калитке, забрали чемодан. – Не вздумай в загс опоздать, – на прощание пригрозила Вика другу. – В 11.45. Слышишь?
– Когда это я опаздывал?
Вика, несмотря на мои протесты, потащила чемодан. В детстве она была полненькой девочкой невысокого роста, курносой и веснушчатой, а походкой напоминала воробушка. Ее звонкий чирикающий голосок это сходство лишь усиливал. Долгое время Вику считали дурнушкой. Ее мама любила рассказывать историю о том, как женщина, разносившая молоко на даче, увидев однажды Вику, играющую в песочнице, сказала, желая сделать молодой матери приятное: «Какая красивая девочка». Вика, услышав это, повернулась, и женщина скороговоркой выпалила: «Ну, лишь бы здоровенькой была». К тринадцати годам Вика ростом стала куда выше меня, а к четырнадцати необыкновенно похорошела. И теперь даже в шортах и маечке, с нелепой прической на голове выглядела красавицей.
Толик уехал, а мы вошли в дом. В огромной гостиной на первом этаже собралось все семейство Мамоновых. Отец Вики бродил с неприкаянным видом, вызывая ворчание ее матери. В кресле бабушка вытирала глаза платочком и вздыхала, старший брат Вики пил пиво и вопрошал:
– Кто-нибудь намерен лечь спать? – Тут он увидел меня и вздохнул с облегчением: – Наконец-то. Теперь, надеюсь, мы отправимся на покой.
– А тебя здесь никто и не держал, – съязвила Вика.
Володя подошел ко мне, чмокнул в лоб и сказал:
– Чемодан я отнесу.
– Да-да, – кивнула Ольга Дмитриевна, мать Вики. – Твоя комната готова. Как доехала? Не обращай внимания, мы сбились с ног с этой свадьбой. Быстрее бы все кончилось. Ужинать будешь?
– Нет, спасибо.
Отец Вики, погруженный в свои мысли, помахал мне рукой. Конечно, свадьба – это серьезное мероприятие, но он выглядел чересчур измотанным и нервным, будто впереди не торжество, а серьезное испытание. Бабушка с минуту разглядывала меня, затем вынесла вердикт:
– Хороша. Жених-то есть?
– Нет.
– Ну, ничего. Время терпит. Наша-то вертихвостка куда торопится?
– С рук долой, на душе спокойней, – ухмыльнулся Володя.
– Тебя бы еще женить, – вмешалась мать, Вика мгновенно отреагировала:
– Найти бы еще дуру, которая за него пойдет.
– Равных тебе все равно не найдется, – отозвался он.
Володя был старше Вики на четырнадцать лет, возможно, по этой причине особой близости между ними не было. Уживались они вполне мирно, правда, любили язвить по всякому поводу. Володя уже давно жил в Москве, чем родители были недовольны. Отец хотел, чтобы сын работал в его фирме, но у того на этот счет было свое мнение.
– Вы можете хоть один вечер провести спокойно? – вздохнула Ольга Дмитриевна. – У меня и так голова идет кругом.
– Удаляюсь, чтобы вас не нервировать. – Моя подруга присела в поклоне, схватила меня за руку и потащила на второй этаж в свою комнату. – Идем, покажу тебе платье.
Платье было великолепно. Вика покружилась по комнате, прижимая его к груди, а я захлопала в ладоши.
– Ты будешь самой красивой невестой на свете.
– Толик тебе рассказал, что расстался со своей подружкой? – спросила Вика, убирая наряд.
– Да, – кивнула я.
– Она ему не подходила. Проблем с девицами у него не возникнет. Хотя… Знаешь, мне кажется, он в тебя влюблен. – Я закатила глаза, эту тему мы обсуждали не раз, и она успела мне наскучить. – Ладно, ладно, – отмахнулась Вика. – Как ты отдохнула?
– Прекрасно.
– Тетушка с дядюшкой глаз с тебя не спускали? По их мнению, ты еще слишком молода, чтобы заводить парней?
– Вообще-то они говорят иначе: отношения должны быть серьезными.
– То есть сначала замуж, а любовь потом?
– Вроде того, – пожала я плечами. – Лучше скажи, каково это – чувствовать себя невестой?
