Татьяна Рогожина
Не пугайте интроверта одиночеством
Часть первая.Оставайтесь дома. Заразки*
* Заразки в данном случае – это короткие тексты, написанные за один раз во времена пандемии.
***
Стремительное появление коронавируса резко поменяло картину всего мира, пусть не идеального, но такого привычно-знакомого, что даже жалко расставаться с родным болотцем, хотя и придётся. Границы закрылись, аэропорты замерли в бездействии, а интернет наполнился кадрами совершенно пустых улиц. Оставайтесь дома, сказали нам, – пандемия. И напомнили про испанку, что извела когда-то тьму народа. Так вот, эта новая зараза ничуть не слабее той, что из прошлого века.
Поневоле задумаешься, уж не вселенский ли это замысел с очень туманными и, что весьма вероятно, нехорошими целями, или просто расчётливый заговор мифического мирового правительства, озабоченного исключительно барышами, или всё-таки случайность? В последнее как-то верится больше.
В поисках ответа пришлось мне эту самую картину мира рассмотреть подробнее, да вот незадача, чем больше деталей, тем настроение хуже. Бросила. Отложила крупные формы на потом. Лучше с малого начать, то есть с себя и того ландшафта, что вокруг сформировался. Да, получится субъективно, но зато более понятно и не менее волнительно.
***
Карантин, который почему-то назвали самоизоляцией, хотя, скорее, это особый режим, к которому нас принуждают штрафами и прочими лишениями, поначалу показался мне вполне себе уютным, к тому же он одновременно подходил и для паники (бояться удобнее дома), и для шутки (если не смеяться, то до невроза, это когда душа не в розах, недалеко), и для серьёзных размышлений, чтобы форму не терять.
Короче, не пугайте интроверта одиночеством.
***
Самый большой стресс теперь – это поход в магазин.
***
Блокада от опасного вируса совпала с генеральной сезонной уборкой, когда надо шкафы разобрать, зимние вещи спрятать подальше (надоели!) и добыть с полок что-нибудь полегче и понарядней.
Тут без музыкальной поддержки не обойтись.
Иногда с моими предпочтениями в музыке происходит нечто странное. А всё You Tube виноват – предлагает послушать-посмотреть то, о чём раньше я и не подозревала. Вот, к примеру, в конце прошлого лета подсела на монгольский рок, что для меня самой загадка. Где я, которой в условиях карантина до запрета на выход из дома осталось всего ничего, и где рок?! Монгольский. Но ведь смотрю же до сих пор, слушаю. Что-то природно-свободное есть в этих брутальных парнях, плюс горловое пение с его захватывающими вибрациями, что к первооснове всего сущего возвращает, ну и картинка в некоторых клипах волнующе самобытна. Так как в моём организме явно агрессии не хватает, то очень скоро выяснилось, что под монгольский рок особенно хорошо пыль изводить и с кошачьей шерстью бороться.
Помогли мне монголы со шкафами и прочими объектами справиться, причём в рекордно короткие сроки.
***
Известно, что на повторах, на ритме основаны и музыка, и стих, и красота храмов и много чего ещё, в частности фотография, в которой чередуются геометрические формы, пятна, линии, точки. Удачно расположенные, они превращают фото в художественное произведение. Ритм даёт движение, он универсален, потому как присутствует везде – в пульсирующем биении сердца, в дыхании, в чередовании сезонов, в смене эпох. А в прозе? И там тоже. Ритм, хотя в прозе он не так очевиден, присутствует в любом произведении, он есть и в развитии сюжета, в построении фразы, абзаца, главы, в смене ситуаций и так далее.
«1. Звуки бежали вместе с минутами. Ряд минут составлял время. Время текло без остановки. В течении времени отражалась туманная Вечность.
2. Это была как бы строгая женщина в чёрном, спокойная… успокоенная.
3. Она стояла среди присутствующих. Каждый ощущал за спиной её ледяное дыхание.
4. Она обнимала каждого своими тёмными очертаниями, она клала на сердце каждому своё бледное, безмирное лицо».
Это Андрей Белый и его ритмическая проза, точнее, вторая симфония, которая драматическая.
***
Абсурд – лукавая изнанка смысла.
Позвонила свекровь и, немного смущаясь, сказала, что ей пришло уже несколько сообщений от знакомых с настоятельным призывом закрыть окна, вроде как ночью вертолеты начнут распылять над городом дезинфицирующее вещество от вируса.
«Да ну, бред» ― засомневалась я, но форточки на всякий случай затворила.
Мало ли…
Я же с пандемией раньше не встречалась.
Понимание того, что ты находишься в состоянии полной неопределённости и не можешь контролировать собственную жизнь, побуждает интерес к поиску дополнительной информации. Ага, думаешь, надо вот эту статейку прочитать, автор – профессор, кандидат наук, может, что и прояснит. Не прояснил. Зато подвернулся ролик с каким-то незнакомым заморским доктором, который уверенно сообщил, что скоро мы почти все умрём, если не будем мыть руки. Нет, говорит другой авторитетный товарищ, вирус этот – ерунда, просто очередной передел мира, а те, кто боится заражения, ешьте чеснок и имбирь. В комментариях кто-то мрачно пошутил, что это второй этап пенсионной реформы. Держитесь, господа!
Нахватавшись всякого-разного из интернета, где свобода слова доведена порой до абсурда, я взяла себя в руки и переключилась на видео про котиков, хотя без мирового заговора и козней злых сил жить, похоже, уже не так интересно.
***
Когда с проблемой не могут справиться, то начинают наказывать тех, кто о ней говорит или не подчиняется правилам. Это я о штрафах. Тотальное недоверие друг к другу.
***
Крамольная мысль: вдруг коронавирус существует только в том случае, если о нём говорят и пишут.
Пока среди знакомых нет ни одного заболевшего.
***
Разбирала старые папки и нашла несколько своих рассказов, таких крошечных, что решила один из них с названием «Сарафан» пристроить здесь.
«Она достала из шкафа пакетик с сарафаном, купленным ещё в прошлом году, но так ни разу не надетым. Привычно затолкав его в сумку, отправилась гулять. Не сидеть же ведь весь день дома. Раньше она бродила неподалёку, однако с каждым разом уходила всё дальше, заглядывая попутно в небольшие магазинчики и аптеки, а там уже действовала по обстоятельствам.
– Ой, ― сказала она, заметив, что продавщица в овощной лавке одна и ничем не занята, ― ой, ― добавила ещё раз и чуть громче, чтобы привлечь к себе внимание.
Не повезло. Женщина даже головы не повернула в её сторону. Зато неподалёку в парикмахерской завести разговор не составило труда – дамы в ожидании своей очереди явно скучали.
– Ой, ― она достала из пакета сарафан и приложила к себе, потом робко спросила, как бы в никуда, ― не слишком ли яркий? ― и заметив заинтересованные взгляды, пояснила, ― вот, купила, а буду ли носить – не знаю. И бретели узкие, и шея вся открытая, я ведь уже не девочка, чтобы вот так, откровенно. Или дома можно?
Дамочки оживились, обсуждая расцветку и фасон. Кому-то нравилось, кому-то нет, но в целом признали, что наряд ей идёт, освежает лицо и даже молодит. С приятным ощущением тепла и собственной значимости, она отправилась дальше. В сквере на скамейке подсела к бабуле, что выгуливала младенчика в коляске. Ребенок спал, поэтому она ойкнула очень тихо и завела туже песню:
– Вот купила себе сарафан, да не пойму – к лицу ли он мне….
К вечеру совсем устала, но была абсолютно счастлива, побывав в центре внимания. А уж с той бабулей, что в сквере гуляла, так вообще замечательно получилось – удалось и о себе рассказать, и о чужих проблемах послушать и даже советами поделиться.
Аккуратно сложенный сарафан отправился обратно в шкаф – до следующего раза, сама же уселась перед телевизором, единственным её собеседником по вечерам».
***
Холодно. Солнце в пустом небе одиноко болтается. Деревья ещё ажурно-голые, но почки держат наготове. Порывистый ветер развлекается с пылью, то кружит вихрями вдоль дороги, то, резко меняя направление, бросает её в лицо тем немногим смельчакам, что решились выйти на улицу.
Спасибо карантину, что велел дома сидеть. Пусть пыль, вирусы и аллергены без меня по городу шастают, а я найду чем себя занять и, может быть, допишу роман про купцов из девятнадцатого века.
***
Слово – это звук. Точнее, соединение звуков и смысла. В тайных глубинах смысла слов неплохо разбирается Арефьева Ольга. Певица, музыкант, поэт, иногда паяц и лицедей. Яркая, живая, у неё десятки лиц, она совсем не силиконово-кукольная, а тонко и светло устроенная, её интересно слушать всегда, будь то джаз, рок, регги или народная духовная песня. Иногда это просто какое-то запредельное язычество. Она невероятно искренна и артистична. Стихи, правда, не для всех. Праздно-мимо-проходящие вряд ли услышат. А жаль. Песни её бывают глубоки и почти всегда афористичны.
Хрупкая и одновременно невероятно мощная энергия.
***
Между мной и ноутбуком втиснулся Вилька. Боднул в руку, намекая, что он тоже не против похода в интернет. Включила для него специальный кошачий ролик, где лесные птицы к деревянной кормушке слетаются. Сидит, смотрит, голову то в одну сторону клонит, то в другую, любопытно же, как потусторонняя жизнь устроена. Продвинутый кот. Наверное, потому, что молодой. Вот старичку Тигру все эти девайсы ни к чему, ему бы от всех спрятаться под покрывалом и вздремнуть до следующего приёма пищи. Трёхцветная толстушка Триша тоже одинаково равнодушна и к виртуальной мухе, что с назойливым жужжанием мечется по экрану, и к вечно голодным мышам, и уж тем более к юркой верёвочке-дразнилке, которая только у Вилли вызывает восторг. У Триши – особая миссия. Одним глазом, голубым, она прямо из Космоса принимает вселенскую информацию, другим, лунно-жёлтым, пытается передать её домашним, не особо умным землянам. Мне время от времени удаётся что-то уловить, но, видимо, с искажениями, из-за чего кошка смотрит на меня с лёгкой укоризной. Она как опытный контактёр терпелива и мудра.
***
В изоляции явно не хватает движения. Ни тебе прогулок в парке, ни поездок-путешествий по окрестностям, и есть реальная угроза, что к лету придётся джинсы на размер больше покупать. Попробовала покружить по улочкам между частными домами – тоскливо и как-то глупо, слоняешься без всякого дела, да ещё в маске, да с подозрением глядя на редких прохожих. Буду лучше по квартире ходить, зато в полной безопасности, но получилось это как-то вяло, без энтузиазма. Может, тапочки тому виной? Точно! Меняю домашнюю обувь на новые кроссовки (их всё равно надо разнашивать) и в путь. Довольная собой, топаю туда-сюда, коты в удивлении за мной таскаются. Хватило нас минут на десять, потом опять скучно стало и диван всё время на глаза попадается, так и хочется мягкость подушек проверить. А сила воли? Имеется, конечно, но какая-то слабенькая, видимо, мотивации не хватает.
Вот если бы на ходу можно было читать…
Стоп! Именно для таких случаев и существуют аудиокниги. Как я сразу не догадалась?! Для начала выбрала «Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счёт заведения» Максима Малявина. Очень успокаивающая книга, очень.
И дело пошло. Хожу. Слушаю. Полезное с приятным соединяю.
***
Жизнь постепенно наладилась, люди не к такому привыкают. А тут всего лишь самоизоляция. Правда, со всеми сопутствующими и вытекающими. Они-то и приманили меланхолию с хандрой. Да ещё Арефьева со своей «Птицей серой» окунула меня, не спрашивая, в тоскливую бездну блюза, с тотальным его одиночеством и грустью сразу обо всём. Но я тоскую по родной стае, что улетела на юг совсем другого континента. «На юг по чужой земле, на юг по чужой траве, на юг по чужой воде, на юг!» Остались мы, птицы серые, совсем одни на земле неласковой, невесёлой.
Блюз – не музыка, состояние души.
«Твоё небо – в пустых глазах, твои песни – в глухих ушах, твои крылья забыли взмах, твоё сердце сжимает страх».
Простые вроде бы слова, незатейливые, но сердце рвёт, сжигает кожу…
***
Потом блюз другими мелодиями сменился. Да и карантин не вечный. Ограничения некоторые отменили, но как-то путанно, неоднозначно. Парк для прогулок открыли, но ввели масочный режим. Плавать в бассейне можно, а вот в библиотеки – ни в коем случае. Торговые центры – под запретом, зато в гипермаркеты – пожалуйста. Просто взрыв мозга какой-то!
Спасибо интернет разъяснил «для тех, кто запутался, что именно продлили до 31-го, а что отменили с 12-го мая. Так вот: теперь работать и свободно гулять не только можно, но и нельзя». Н-да.
***
Узнала много новых слов:
Думскроллинг – долговременное чтение негативных новостей.
Ковидиот – человек, недооценивший опасность вируса.
Локдаун – принудительная изоляция.
Карантье – люди, сдающие собак в аренду для прогулок.
***
Листая «Опавшие листья» Розанова, неожиданно понимаю, что мои несерьёзные заразки – тоже эссеистика, в которой картина-мозаика складывается из зарисовок, мыслей и заметок. Память услужливо подсказывает, что в подобном стиле писали Монтень («Опыты»), Олеша («Ни дня без строчки»), Эпштейн («Клейкие листочки»), Боровиков («В русском жанре. Из жизни читателя»), Блез Паскаль («Мысли») и многие другие.
От перечисления имён такая мыслебоязнь сделалась, что несколько дней я папку не открывала, благоразумно взяв паузу для раздумий, тем более что данный жанр мозаичной эссеистики предполагает некую необязательность и даже незавершённость.
«Кто никуда не плывёт, тому не бывает попутного ветра» напомнил мне Монтень, вернув обратно равновесие и желание продолжить игру со словами и смыслами, хотя уложить все элементы переживаемой и наблюдаемой жизни в единый формат, причём постоянно меняющийся, не так уж и просто. Про некоторые обстоятельства даже писать не хочется.
Вообще мозаичная эссеистика – ещё один способ самопознания, своенравный и достаточно свободный, если удастся отключить внутреннего цензора.
***
Заполошно мчатся дни, сбиваясь в такие же быстрые недели. Не догнать. Я безнадёжно отстала – читаю новости четырёхдневной давности. В современном мире с информацией беда, её стало столько, что невозможно потребить и переработать.
Обычно мне как-то удавалось с этим справляться, но сейчас ощущение тревожной неопределённости заставляет всё чаще проглядывать новостные ленты, хотя полезности в том нет никакой. Чужие мнения, обзоры, истории ненужным мусором оседают в сознании, мешая быстро и ясно мыслить, и хочется покоя. Как там у Саши Чёрного: «Создатель мой! Спасибо за весну! Я думал, что она не возвратится, – Но… дай сбежать в лесную тишину от злобы дня, холеры и столицы!»
Вот. Именно. Сбежать. Но в лес тоже нельзя. Карантин.
Выход один – информационная диета.
Надо, деловито думаю я, составить её из одних полезностей, то есть никакого негатива и бездумных гуляний от ссылки к ссылке. Новости так вообще не смотреть, особенно впрок, по-любому ведь узнаю, если что важное случится. Да, и непременно заменить ролики с чужими котиками на реальное общение с питомцами домашними.
Как же это оказалось сложно – диету соблюдать, интернет постоянно искушает, а разум мой несовершенен и эгоистичен.
***
Склонные к сочинительству люди, на мой взгляд, делятся на тех, кого занимает собственно сам процесс написания, и тех, кто ориентирован на результат. Я – из первой группы. Пишу себе спокойненько, не особо задумываясь о будущем своих текстов. Суетиться, хлопотать об издании – не интересно, да и времени много отнимает. Или писать, или саморекламой заниматься. Тем не менее все мои истории напечатаны, за исключением купеческого романа и эссе с заразками, у которых всё ещё впереди.
***
Когда всё вокруг движется быстрее и быстрее, надо замедлиться и расслабиться. Кто же спорит?! Но где взять для этого силы, одного желания недостаточно, только и думаешь, о чём бы ещё потревожиться.
Мы сами себе темница.
***
На одной из тропинок парка какая-то синичка, зависнув на секунду прямо перед моим лицом, дала понять, что не против утащить с ладони еду, предназначенную для белки. Я протянула руку и она, вежливо потоптавшись на кончиках моих пальцев, выбрала среди семечек крупную крошку грецкого ореха, и упорхнула, потом снова вернулась, и так не один раз. Запомнив место, я стала её навещать, иногда, правда, синицы не было «дома».
Однажды она прилетела не одна, а с птенцом, уже вполне упитанным. Он уселся рядом на куст и в ожидании пищи громко попискивал. Мама-синичка, получив от меня лакомство, пристроилась рядом с ним, придерживая лапками орех, она отщипывала от него кусочки и совала крикуну в раскрытый клюв.
Чудесный подарок лета.
***
Страхи, связанные с вирусом, поутихли и большинство людей предались привычным летним забавам, но из-за ограничений – неподалёку от дома. Самые смелые отправились путешествовать за пределы города.
Мы тоже решили попить чаю из термоса в каком-нибудь симпатичном месте. В Одоеве задерживаться не стали, сам городок со своими ржавыми крышами и обвалившейся штукатуркой по-прежнему сер и скучен, хотя какое-то движение наметилось: несколько старинных домов восстановили, от развалин храма убрали фигуру Ленина, теперь он стоит среди деревьев справа, указывая дорогу в «светлое будущее» всё в том же направлении. И только виды с Соборной горы, где раньше было городище, неизменно хороши. Не так давно узнала любопытную версию, что название городка можно перевести как «хорошая дорога». С греческого. Состоит оно из двух слов: одос, в переводе означает «дорога», и ев – «хорошо».
Из Одоева поехали в Дубну, и здесь нашлось чему порадоваться: на берегу живописного пруда восстановили усадьбу промышленников Мосоловых, основавших в восемнадцатом месте чугунно-плавильный завод, вокруг которого и возник посёлок. Ухоженный парк, набережная, и сияющий свежей краской усадебный дом с четырьмя парадными фасадами – всё сохранило колорит маленького атмосферного городка.
Да вот незадача – музей из-за карантина закрыт и нет никакой возможности ни на чугунные отливки взглянуть, ни с историей посёлка познакомиться.
Полюбовавшись местными красотами и выпив чаю, отправились дальше, в Крапивну, что долгие годы считалась заповедником руин, словно время со второй мировой войны здесь остановилось. Тем не менее и тут перемены к лучшему наметились: от ротонды на смотровой площадке деревянная лесенка к речке спускается, купеческий дом неподалёку не узнать: бело-голубой, с ажурным балкончиком, глазу приятный; собор Николая Чудотворца в строительных лесах стоит. Но в целом картина всё той же убогости – полуразрушенные дома, размытые дорожки, косые заборы.
Провинциальная повсеместная никому ненужность. Увы.
***
Как же неохотно и медленно я пишу роман последнее время. Тяну время, читаю мемуары и статьи о нужной мне эпохе, складываю исторические факты и их же вычитаю, если чувствую, что не то, не подходит. Когда же добираюсь до рукописи, не всегда понимаю, зачем мне этот эпизод или новый персонаж. Надеюсь, что текст окажется умней меня и сам разберётся, что и кто ему нужен, и для чего. Так уже бывало.
***
Июльский рассвет – жёлто-дымчатый, зябкий, и какой-то торопливый, с наспех набросанными красками. День – обычный, скучный, никакой. Зато закат порадовал – лилово-розовый на бирюзе медленно темнеющего неба.
***
Природа щедра и даже порой расточительна, но не все её создания приятны человеку. Вот как, скажите мне, как доходчиво объяснить комару, что фумигатор для него смертельно опасен. Зудит и зудит, паразит, не обращая никакого внимания на достижения бытовой химии.
***
Поставив жизнь на паузу, листаю не без лёгкой грусти альбом «Хорошо в Изборске», привезённый из поездки несколько лет назад. Автор – псковский художник Александр Стройло. На каждом развороте картинка и короткий рассказ к ней, и то и другое немного лукавое, наивно-смешное и бесконечно мудрое.
В Старом Изборске (есть и Новый, ничем не примечательный) действительно очень хорошо.
Как и в любом путешествии. Немного свободы и разум с его скучным «надо» становится тихим и расслабленным, возвращая нам себя, искренних и открытых миру, а некоторая неопределённость в пути только бодрит и обещает приключение.
Некогда Изборск называли городом, а теперь просто поселением, деревней, хотя его родословная от Рюрика началась. Столь исторически серьёзный срок не мог не обрасти легендами, среди которых страшно-ужасных (про кресты и проклятия) немало, что вполне объяснимо – крепость всё-таки, без подземелья с замурованными скелетами да тайными ходами никак нельзя, но есть и вполне себе романтично-сказочные истории, к примеру, о русалках, что водились в Городищенском озере, о драконах и крылатых змеях, которые в ветвях лесных деревьев детёнышей своих выводили. Или более современные: в начале двадцатого века Николай Рерих искал здесь просветления, необходимого ему на пути к загадочной Шамбале. Доподлинно неизвестно – нашёл ли, а вот вдохновение его точно посетило, чему есть материальное подтверждение – написанные им картины с изображением креста на Труворовом городище» и башен крепости.
История не только с легендами объединилась, но и с природой. Изборск стоит на Словенских ключах, что шумными потоками сбегают с обрывистого склона прямо в живописное озеро, где лебеди, не теряя царственной осанки, выпрашивают у туристов хлеб.
Место, куда хочется вернуться снова.
***
Я тут робко примазалась к импрессионистам, но не художникам, а литераторам, углядев в хаотичности и отрывочности моих заметок нотки импрессии – случайные мысли, мимолётные чувства и быстрые эмоции. Принцип «жить здесь и сейчас» мне близок, но не всегда достижим, мешает привычка отложенной жизни, навязанная ещё в советские времена.
***
На бересклете уже повисли розово-оранжевые серёжки с чёрными глазками, на шиповнике алеют плоды. Красочный мятеж лета против осени, которая тоже, но позже, возьмёт своё, устроив фейерверк из пурпурных и золотых листьев.
***
Который день нет настроения. Подобралась в своём романе к трагическому моменту, когда героиня и её муж должны умереть, я уже даже придумала – как, но пока не смогла написать ни строчки. Изгрызла ворох «гусиных перьев». Выжидаю. Только непонятно чего. Оставить в живых не могу, иначе весь замысел финала рухнет.
Сегодня наконец решилась. Строчку напишу и в сторону. Отдышаться. Два раза пила таблетки от давления. Даже не ожидала, что этот момент для меня будет таким сложным.
***
Хорошо размышлять о прошлом, давно ушедшем и вроде бы понятном. Приятно представлять будущее, которое непременно будем счастливым. Мысли о вечном успокаивают, дают надежду. Но как же сложно разбираться в настоящем, когда вокруг полно самой противоречивой информации и море негатива.
***
Городские лужи не похожи одна на другую.
В ночной густо-чернильной воде отражаются неподвижные звёзды и кажется, что лужа будто постер пришпилена перед подъездом блестящими кнопками.
Возле мусорного бака в луже лежит огромный плюшевый медведь с дырой на пузе, оттуда птицы выдирают мягкий пушистый наполнитель и растаскивают его по гнёздам. Медведь стыдливо улыбается.
В погоне за болотными огоньками в бессмертной луже возле школы, не справившись с управлением, утонула яркая упаковка из-под сока. Лежит теперь на дне, притворяется жёлтой субмариной, на которой мы все живём, если верить музыкантам легендарной группы.
***
Осень. Вирус. Прилипчивый и высоко заразный. Возможно, снова карантин, ломая повседневность, разгонит нас по домам. Лично я против. Но что я могу?! Слишком силы неравны. Но, как говорят умные люди, если тебе не нравится картина мирозданья – создай свою собственную. Для человека, склонного к сочинительству, это не проблема: я хоть в прошлое могу отправиться, хоть в будущее, или вообще придумаю такой мир, какого никогда не было – разумный и справедливый. Ошибиться при наборе текста не страшно, в ноутбуке легко исправить, не то что в реальной жизни, в которой снова осень, вирус, масочный режим.
***
Сегодня занята чрезвычайно важным делом – пытаюсь убить в себе идиота согласно рекомендациям Андрея Курпатова из наполовину прочитанной книги «Чертоги разума». Разыскать его, идиота, удалось довольно быстро – вот он, любуйтесь, бессмысленно блуждает в моих мыслях, совершенно не замечая реальности, старательно пережёвывает одни и те же проблемы, тратя на это бесперспективное занятие слишком много времени. А вот прикончить балбеса я пока не готова, как-то жалко, свой ведь. Ищу пути к отступлению – может, не надо так радикально? Подлечить, скорректировать, поправить и пусть себе живёт. Но и топтаться на месте тоже не хочется, поэтому двигаюсь дальше, то есть к следующей странице, откуда узнаю, что причина человеческой глупости и поверхностных знаний кроется в прижимистом характере мозга, энергию он, видите ли, экономит, то есть напрягаться и совершать лишние мыслительные движения ему лень.
И?!
Иногда кажется, что разум и сознание живут сами по себе, без моего участия. Даже как-то обидно! А тут ещё автор наседает и говорит, что «всякие наши представления о собственном величии объясняются лишь нашей невероятной ограниченностью».
***
У нас опять случилась драка. Вилька, вспомнив своё беспризорно-гопническое детство, напал на старичка Тигра, тот, теряя шерсть, привычно взвыл как сто котов из мясорубки, а Триша увесистым кабачком понеслась из одной комнаты в другую – наводить порядок. По пути кошка успела хорошенько цапнуть меня за ногу, даже не заметив, что я тоже хочу мира, которого легко бы добилась, брызнув водой на драчунов, если успела бы первой. Ей же некогда разбираться, кто прав, кто виноват, главное, выполнить свою миротворческую миссию.
Двумя ударами лапой Триша загнала нарушителя спокойствия под тумбочку, откуда он ещё несколько минут сиял восторженно глазами – его затея явно удалась. Тигр как пострадавшая морда предпочёл спрятаться под покрывалом в надежде, что там его точно никто не найдёт. Кошка, гордо осмотрев поле боя, пошла успокаивать нервы игрой в дочки-матери. Ухватив за шкирку жёлтого мехового цыплёнка, она минут пять таскала его по всей квартире с протяжно-жутким утробным мявом. Незнакомые с такой забавой люди пугаются и думают, что кошечке очень плохо, может быть, даже совсем плохо, а знакомые знают – это Триша колыбельную песню поёт. Укачав цыплёнка, она кидает его мне под ноги и заглядывает в глаза: «Я всё правильно сделала? Я – хорошая?»
Вздыхаю: «Конечно, хорошая», и одной рукой глажу нашу главную миротворицу по шелковистой спинке, а другой – леплю пластырь сразу на четыре симметричные ранки от зубов, вокруг которых вот-вот проявится синяк. Быть может, он будет прекрасным по форме и необычным по цветовой гамме, но платье теперь я не скоро надену.
Утешает только то, что в остальных случаях, когда не надо кого-нибудь разнимать или нянчиться, Триша вполне себе тихая ласковая кошка, беззвучная и не кусачая.
***
Всё, допутешествовались. Никаких объектов, доступных в пределах одного дня, практически не осталось. Кое-что уже по второму, а то и по третьему разу посмотрели. Следующим летом, видимо, будем просто по деревням ездить, чтоб хоть что-то новое увидеть.
***
А вот и нет, имеются ещё места нами непознанные.
На этой неделе случился Боровск.
По пути заглянули в Малоярославец, любопытно было, что же за река здесь такая, Лужей называется.
Впрочем, чего удивляться – и область тут Ка-лужская.
Сама Лужа оказалась маленькой и неширокой, но весьма живописно-извилистой, словно кто нарочно запутал её среди высоких трав и пышных кустов. Зато, как нам сказали, по весне она, силу свою природную испытывая, может совсем берега потерять, тогда не только луга под воду уходят, но и мосты с дорогами.
Сейчас Лужа тихая, заманчивая.
Подойти бы ближе, чтоб все подробности речные разглядеть, но цель у нас другая.
Через полчаса прибыли мы в Боровск. Здесь всё соразмерно человеку: город не давит высотой, не зажимает в тисках имперского величия, не торопит, не подталкивает, а напротив, предлагает жить чуть медленней и стать своим.
Рассматривая чудом сохранившиеся древние храмы, заводы, купеческие особняки и просто домишки, мы гуляли по старинным улочкам, что привольно проложили себе путь по холмам от главной площади на все четыре стороны, из одного мира в другой, из прошлого в настоящее, и наоборот. Город реальный и город нарисованный постигали через фрески, находя их в самых неожиданных местах – на обшарпанных стенах, забитых фанеркой окнах, на заборах, что укрывают огород от любопытных взглядов, и даже под крышами. Наивные, философские, смешные, исторические, они были прекрасны в своей кажущейся простоте. Фрески, точнее роспись по всему, что для этого дела подходит, создал Владимир Овчинников, личность неоднозначная, часто неудобная для властей, а четверостишия к рисункам принадлежат его жене, Эльвире Частиковой.
Неугомонная, дерзкая кисть и поэтическое слово, они друг друга вдохновляют и дополняют.
Вот если б можно было растащить все эти картинки с надписями, словно книгу, на цитаты, чтобы возвращаться к ним, когда захочется, за летним теплом, улыбкой, ловким и точным словечком, мудрой мыслью. В принципе, можно. Даже легко. Только в виртуальном виде. Завожу на рабочем столе папку с названием «Фрески» и отправляю туда первую и, наверное, самую большую «цитату» – глобус Боровска. На огромной круглой карте нарисованы все важные места, которые стоит посетить, портреты выдающихся персонажей, что имели отношение к городу, стихи, забавный перечень обозначений, и над всем этим летает бабочка, а сбоку мчится Русь-тройка. Следом добавляю понравившиеся стихи: «Среди простецких трав – вдруг анемоны! – Как лебеди примерно пред гусями. Под запахи и птичьи перезвоны мы рядом с ними утончались сами». Копирую туда же фото девочки с баранками и авоськой в руках, что, балансируя, идёт по узкой ненадёжной трубе (девочка нарисованная, труба настоящая). Этой картины уже нет. Утрачена.
Старая штукатурка недолговечна, нестоек покосившийся забор, и всегда находится тот, кто чёрной краской замажет непонравившийся ему рисунок.
***
Пословицу вспомнила: Что ни город, то свой норов.
***
«Странствия Никодима Старшего» Алексея Скалдина – мистический роман эпохи Серебряного века, я не дочитала, не справившись с обилием чертовщины и чередой абсурдных происшествий. Кажется, вот ухватила за ниточку и что-то вроде поняла, но нет мрачные тайны и символы так мне и не открылись. Отложила. Видимо, ещё не время.
***
Не даёт покоя вопрос: как найти баланс между «надо» и «хочу». С первым понятно – надо делать то, что должна, а с «хочу» сложней, сразу не поймёшь то ли это каприз, то ли мечта, то ли амбиции какие. Пока размышляла, где между ними середина, незаметно пригрезились куклы. Но не те, что продаются для детей, а те, что можно сделать своими руками, авторские.
