Татьяна Сонная
Бедная Лиза и Волк(ов)
Глава 1
Пролог
Его тяжёлые шаги слышу ещё из холла. Почему он здесь? Уже так поздно. Все давно разошлись. Я сама валюсь с ног от усталости, но если я не буду прилежно выполнять свои обязанности, он выгонит меня на улицу. А этого я допустить никак не могу. Благодаря матери и отчиму, мне некуда идти. Испуганно замираю с половой тряпкой в руках.
– Встань!
От властного тона, пронизанного силой и властью, становится не по себе. Я физически ощущаю, насколько он зол. Да это видно и по его плотно сжатым губам и выступившим на скулах желвакам. В таком настроении Волков пугает меня ещё больше. И без того вечно мрачный, сейчас он кажется демоном во плоти.
Сглотнув, медленно поднимаюсь и, прижав руки к груди, с ужасом смотрю на то, как он покачивается. Неужели пил? Только не это! Я из дома сбежала, чтобы не сталкиваться с подобным. Меня словно преследует эта напасть.
– Хочешь остаться здесь?
Медленно киваю, сжавшись в один сплошной комок.
– Вы уже озвучивали условия. Я навожу порядок во всем здании, а взамен могу жить и брать на кухне продукты. Я…
– Этого мало! – заявляет он, пошатнувшись.
– Но… – открываю рот и сразу же захлопываю под потемневшим взглядом новоявленного босса.
Дом и так огромный. Его обслуживали несколько десятков человек, мне одной ужасно сложно, а он заявляет – мало!
– Идём, – хватает за руку и волокёт за собой.
– Постойте! – вскрикиваю я.
– Так тебе не нужно жильё? Деньги?
Испуганно застываю не в состоянии сделать и шага.
– Значит, будешь спать со мной, – ухмыляется он. – Пока не надоешь. Какая тебе разница с кем…
......
Тихо пробравшись из комнаты в коридор, прислушиваюсь к пьяным разговорам на кухне. Невнятную речь отчима я за много лет жизни с ним научилась разбирать и, увы, не только это. Ещё я могу распознавать его настроение по шагам. Если сильно топает, то зол. В хорошем расположении духа он передвигается почти бесшумно, но это бывает редко.
Удар кулаком по столу сопровождается отборным матом, остатки непонятно каким чудом уцелевшей посуды, звякнув, приземляются обратно на столешницу. Зажмуриваюсь. Опять он за своё! Голос мамы еле слышно. Из-за меня ругаются. Не даю я ему покоя. Мешаю своим присутствием. Общих детей они, слава богу, не нажили, поэтому он отыгрывается на мне. Обидно, но мама не спорит с ним. Чаще поддакивает, надеюсь, из-за страха получить очередную порцию побоев, а не потому что ей действительно всё равно на свою родную, единственную дочь.
Как же я устала от вечных придирок!
Раньше как-то полегче было, что взять с малолетки! А как восемнадцать пару месяцев назад исполнилось, вообще невыносимо стало. Так достают, хоть вой. Работать я должна, видите ли, больше. Им моих подработок недостаточно. По вечерам после учёбы я до поздней ночи рук не покладаю. Всё до копейки им отдаю. Единственное, всегда стараюсь припрятать небольшую сумму своему котейке на корм. По словам мамы, его вообще кормить не надо. Мышей должен ловить. Но он же домашний. Его должны любить и баловать. Хоть какой-то съестной кусочек подкидывать. На мышах далеко не уедешь.
Обернувшись, наблюдаю, как Тима вальяжно вышагивает следом. Распустив рыжий хвост, напоминающий ветку пальмы, он брезгливо косится в сторону кухни. Отчима кот тоже не любит. И всячески ему это показывает. То в тапки нагадит, но мышь ему в кровать дохлую принесёт. В общем, гнобят здесь не только меня, ему тоже достаётся. Я уверена, если бы не его ко мне преданная любовь, он давно бы уже себе дом и хозяев получше подыскал. Красивый очень. Огромный вырос. Даже на отчима пару раз кидался в ответ на агрессию, досталось тогда бедолаге, весь ободранный был, даже лицо. Зато теперь кота уважает и побаивается. Хоть и грозится удавить, но при этом обходит стороной.
Тимофей у меня парень умный. Его не так-то просто поймать. Особенно вечно пьяному мужику.
Вздохнув, натягиваю старенькие ботинки. Шмыгнув за дверь, дожидаюсь, пока выскочит кот, и тут же тихонько прикрываю её. Фух! Удалось улизнуть незамеченными.
На улице ранняя весна. Прохладно. Ещё кое-где в тёмных местах лежит снег. Люблю это время года, несмотря ни на что. Природа просыпается, радуя ароматами и молодой зеленью. Ещё буквально пару недель, и наш посёлок преобразится. Жаль, некогда любоваться. Так замоталась, что время пролетает совсем быстро. Да и не радует почти нечего.
Притопив по тропке, вытоптанной в узком переулке между домами, часто оборачиваюсь. Как же я устала жить в постоянном напряжении! Ни на секунду невозможно расслабиться. Интересно, каким был мой родной отец? Жаль, я совсем ничего о нём не знаю. В деревне болтали, что мама однажды уехала в город. Что-то не сложилось, и она вернулась, беременной. Никто и никогда не видел того мужчину. А я бы хотела с ним познакомиться. Но мама наотрез отказывается о нём говорить.
Неужели такая жизнь её устраивает? Никогда не понимала маму! Ни себя, ни дочь не жалко. Бог с ними, пусть как хотят. А я считаю дни, когда смогу уехать от них, далеко и надолго. Лучше навсегда.
Каждый день одно и то же, в своём же доме стараюсь быть невидимкой. Ничего не прошу, о себе стараюсь не напоминать. До моих нужд никому нет дела. С утра у меня всегда одно желание – тихонько испариться из дома, до того как эти двое проспятся. Чтобы за спиртным не отправили или закуской. Денег, как всегда, нет. В долг им уже ничего не дают. А вот мне пока не отказывают. А я ненавижу в долг просить. Это унизительно брать выпивку, когда дома шаром покати и в животе пусто.
Горестно вздыхаю и снова оборачиваюсь. Кот следует за мной. Неосознанно растягиваю губы в улыбке. Этого хвостатого даже на моей работе, в санатории, признавать начали. Пускают вместе со мной. Работаем на пару. И провожает он меня каждый день исправно – по ночам на улице небезопасно. Освещения почти нет. Случись что, никто даже и не заметит. А с моим зубастым и когтистым охранником ничего не страшно! И неважно, что он пушистый и милый с виду. Настоящий зверь, похлеще сторожевого пса. Любому отпор может дать.
Поглядывая на часы, спешу, пробираясь окольными путями, за огородами – так быстрее. Тима не отстаёт. Рыжая густая шерсть переливается на солнце. И какой же он у меня красивый! Глаз не оторвать.
– Тимофей, опаздываем, – окликнув его, начинаю смеяться.
Чем дальше от дома, тем светлее на душе. Словно из тени выхожу под ласковые солнечные лучи.
Сегодня ожидается гора работы. Но меня это радует, я не ленивая. В такие дни платят немного больше, чем обычно. Прежние постояльцы выезжают. Завтра заселение новых. Нужно отмыть номера. Заменить постельное, грязное отнести в прачечную.
Наш санаторий небольшой, самый обычный. Ремонта в нём не было очень давно, да и пора бы уже заменить мебель и технику. Но несмотря на все эти недочеты, обстановка очень уютная и доброжелательная. Всегда идеальная чистота. Кухня отличная, много оздоровительных процедур, а самое главное, тишина и покой. Обожаю свою работу. Пусть тяжело, и платят маловато, но других вариантов пока нет, и я уже не представляю себя без этого места.
Я прекрасно понимаю, за тот объём работы, который ложится на мои плечи, мне явно недоплачивают, но никогда не жалуюсь – лучшего предложения мне не найти. Да и к тому же я всё успеваю.
Рабочий процесс налажен очень чётко. Строго по списку. Четыре часа – и всё сверкает. А как хорошо после поесть в столовой! Причём совершенно бесплатно. Это заслуга тёти Али. Она меня жалеет. Хоть и говорит, что кормят всех работников бесплатно. Но я-то знаю, это всё неправда. Бесплатно только для меня. И я очень благодарна. Потому как мне это удовольствие не по карману. Что бы не предложили, я никогда не отказываюсь. Потому как это единственная возможность хоть как-то питаться. Дома меня не кормят. Видимо, не считают нужным. Обидно. Часть ужина я умудряюсь забрать с собой. Доедаю его в колледже на обед.
Шарага, кстати, у нас одна-единственная в посёлке. И я очень рада, что она вообще имеется. И профессии приличные. Я вот на финансиста учусь. Этот год последний. Остались экзамены. Я уверена, что сдам на отлично, получу диплом и, конечно же, сразу съеду от родителей. Не знаю пока, куда именно, но точно жить с ними не останусь. Невыносимо.
За размышлениями добегаю до санатория вовремя. Без опозданий! У ворот меня встречает та самая тётя Аля. Удивлённо смотрю на неё. Почему стоит здесь?!
– Лиза, ты?! – всплеснув руками, расстроено произносит она.
Ну точно что-то не так.
– Здравствуйте. Я, конечно, и Тима вот. А что случилось? – спрашиваю, взволнованная, её видом.
Настроение сердобольный тётушки мигом передаётся мне.
– Даже не знаю, с чего начать.
– Да уж с чего-нибудь, – развожу руками. – Пожар, наводнение?
– Тьфу на тебя! Бог с тобой. Всё в этом плане хорошо. Продали нас, понимаешь? Новый хозяин едет. Там такая суматоха! Нас вроде как всех на увольнение. Сказали, владелец будет набирать новый персонал. И то только после ремонта. Тут вроде всё сносить будут и заново строить. Это не один год. Жалость-то какая! – снова всплеснув руками, выдаёт Аля, и её глаза увлажняются.
Да уж. Есть из-за чего расстроиться. Пропала моя работа и сытая жизнь. Мне с моей учёбой подходящую работу в ближайшее время не найти. И есть я что буду? Зарплату в этом месяце я уже получала и отдала маме. Остались копейки. Ни на что не хватит. Буду грызть кошачий корм, наверное. Тимка поделится.
– Так что, сегодня работы не будет? – заламывая пальцы, переспрашиваю я, покосившись на наше старенькое облезлое здание.
– Сегодня-то будет, но последний день. Всё приберёшь, посидим напоследок и по домам.
Расстроенно киваю. Ещё бы чуть-чуть, хотя бы месяцок. И я успела бы закончить. А теперь куда деваться? Придётся выкручиваться.
– Как дома-то у тебя?
– Опять сегодня пьянка, – сокрушаюсь я, горько вздохнув.
– Бежать тебе надо от них. Понимаю, мать родная, но лучше… – тётушка Аля крестится и добавляет полушепотом: – Господи прости, сиротой быть, чем с такими родителями жить.
Глава 2
Работы и вправду было завались. Пришлось перелопатить все, потому как не хотелось упасть лицом в грязь перед новым владельцем, приезд которого ожидался со дня на день.
В столовую шла еле волоча ноги, а ещё ведь домой идти, считай, через весь посёлок. Ужас! И ещё неизвестно, получится ли сразу лечь спать. Мало ли как там у них продолжилось застолье. Остаётся только надеяться, что к моему приходу всё уляжется.
Перекусив, складываю остатки в пластиковый контейнер и убираю в пакет. Тима крутится рядом. Его-то уже давно покормили, но он бессовестно выпрашивал лакомые куски всё время, что топтался рядом. Прохвост. И ругать его как-то совестно. Выживает, как может. Пользуется любой возможностью набить живот.
Попрощавшись с тётей Алей, еле сдерживаю слёзы, когда топаю домой. Грустно. Хорошее местечко было. Пусть и тяжело, но всё хоть какая-то отдушина. Подальше от дома, где вечные скандалы. В санатории уютно, спокойно и сытно. Что теперь делать, ума не приложу. Вариантов не так много. Нужно подумать.
Плотнее кутаюсь в свою старенькую куртку. Скорей бы уже тепло. Там вещей нужно меньше. Зимние мне уже не по размеру. И штанишки коротковаты и рукава у курточки. Но заикаться матери про обновки я даже не пытаюсь. Бессмысленно. Придётся потерпеть. В следующем году сама куплю. Я уверена, у меня всё получится.
На улице хоть глаз выколи. Фонари работают через один. Шагая вдоль разбитой дороги, постоянно верчу головой по сторонам. Ни души. Все давно спят. В сельской местности по ночам никто не шляется, особенно в будние дни. Это не город, в котором жизнь кипит круглосуточно, а всего лишь село, которое кое-как сводит концы за счет санаториев, которые тоже доживают свой век. Жаль. Неплохие тут места и природа очень красивая. А воздух… Сладкий, чистый. Благодать!
Вздохнув, опасливо оборачиваюсь назад, кот идёт за мной. Хорошо. С ним спокойнее. Главное, чтобы его по дороге мышка или птичка какая не заинтересовала. Тогда всё, останусь без охраны.
Неожиданно меня ослепляет яркий свет фар. Машина. И откуда только взялась? Резко притормозив, автомобиль издаёт жалобный звук. Вздрагиваю. Вот же!.. Что за отчаянный гонщик там за рулём? По нашим дорогам, с канавами и выбоинами, спокойно-то ездить сложно. А этот умудрился разогнаться до такой скорости, что кое-как остановился, визжа шинами.
Оконное стекло резво опускается, и из салона выглядывает мужчина. Испуганно застываю под его тяжёлым, изучающим взглядом. Скривившись, он выставляет из окна локоть и высокомерно усмехается.
– Эй, красавица, – снова вздрагиваю как от удара.
От его обращения становится неприятно. Вроде и не обозвал, но произнёс с таким выражением и видом, будто перед ним чучело огородное.
– Здравствуйте, – пискнув в ответ, отступаю от машины на безопасное расстояние.
– Где тут санаторий “Горыновский”? Заблудился в ваших, – он снова недовольно морщится, – краях.
Молча киваю ему в нужном направлении. Хохотнув, он снова стреляет в меня своим взглядом, от которого становится не по себе. Подняв стекло, мужчина медленно отворачивается, и машина трогается с места. Сразу же выдыхаю. Опасный тип, понятно с первого взгляда. На бандита похож. Такого холёного, богатого. Стойкий, дерзкий парфюм, который до сих пор щекочет нос, кожаная куртка, чёрные зачёсанные назад волосы, брови вразлет и убийственный взгляд, от которого мороз по коже.
Испугалась ли я? Да, безумно. Нужно уйти с этой дороги, мало ли кто ещё тут попадётся. Неприятная встреча.
– Мяу, – выдаёт Тим, и я вздрагиваю.
– Тьфу ты, дурак, напугал, – ворчу на кота и, натянув шапку на уши, так что становится почти не видно глаз, спешу к дому.
Веселье слышится уже с соседней улицы. Горестно вздыхаю. Хорошо, завтра утром никуда не нужно. Но все равно, я так устала, мне бы до подушки и спать. Но кому это интересно? Отчим зарплату получил. Теперь неделю гулять будут. Как же я могла забыть, какая сегодня дата! Может, удастся войти в дом незамеченной? Но спать они точно не дадут. Такой ор стоит, да ещё и музыка эта… Шансон. Ненавижу её с детства. Может, и неплохая, но благодаря отчиму, у меня развилось стойкое негативное к ней отношение.
Спрятавшись за углом сарая, выглядываю во двор. Курят у крыльца. По разговорам понимаю, что все навеселе. Кто-то уже еле языком ворочает, те что покрепче, бодро ведут беседу. Притаившись, жду, когда освободится путь. Озябнув, начинаю скакать с ноги на ногу. Зеваю так, что слезятся глаза. Холодно. Спать хочется, хоть в снег ложись. Но нельзя. Лечить меня никто не будет.
Вся честная компания заваливается обратно в дом. Смех, крики, музыка. Не знаю, как скоро я смогу устраивать в своём собственном доме праздники. Кажется, я навсегда останусь затворницей. Никаких вечеринок. Максимум детские дни рождения, с газировкой и тортиком. Всё!
Проскользнув в сени, тихонько толкаю дверь. Благо шум такой, меня никто не услышит, даже если буду топать, как слон. Скинув куртку и ботинки, шагаю в сторону своей комнаты.
– О-о-о! Кто пришёл! Дочка! – неожиданно горланит мать, и я зажмуриваюсь.
Предательница. Ну что ей стоило промолчать? Нет же!
– А-а-а, дармоедка, – подхватывает отчим. – Явилась!? Ты деньги принесла? – шатаясь, встаёт из-за стола и топает ко мне.
Напрягаюсь.
– Нет у меня денег, я вам ещё на той неделе всё отдала, – отвечаю сквозь зубы.
– Что ты там отдала? Копейки. На них и кота твоего не прокормить! А он жрёт дай бог.
– Так вы ни его, ни меня не кормите, – отвечаю, сжав зубы.
– Да я тебе сейчас ремня… – он кидается в мою сторону, но дорогу ему преграждают его же собутыльники.
– Дамир, да ты чё! – обхватив собрата по разуму за широкие плечи, лебезит плешивенький мужичок, которого я впервые вижу. – Молодёжь, они ж такие сейчас, говорят, что думают. Пусть идёт, давай выпьем лучше. Садись.
Отчим мгновенно забывает обо мне. Мама тут же подрывается, подсовывая ему стакан. Улыбается, косясь в мою сторону.
– Пошла с глаз, – прилетает мне, когда я всматриваюсь в её лицо.
Понуро опустив плечи, шагаю к себе. Тлеющая надежда на то, что мать хотя бы раз заступится за меня или проявит хоть немного участия, становится всё слабее. Горько. Завалившись на покрывало прямо в одежде, закрываю глаза.
Шум и гогот с кухни прорываются через беспокойный сон. То и дело перед глазами всплывает образ незнакомца, которого я встретила по пути домой. Жутко. Его холодный взгляд пробирает до костей. Хотя меня и так трясёт. Гости выхолодили и без того не очень протопленный дом. Как же неуютно! Но так хочется спать, что мне не помеха ни крики, ни музыка, ни этот самый холод. Голова раскалывается так, что мне даже снится эта боль.
Проваливаясь в сон, слышу голос мамы:
– Лиза! Лизка! Дрыхнешь, корова! Лиза, глаза открой.
Еле разлепив веки, непонимающе смотрю на мать. Плохой сон. Ещё её не хватало!
– Дура! – прилетает хлёсткая пощёчина.
Подскочив от боли, хватаюсь за лицо. Во рту появляется противный привкус крови. Губу разбила.
– Отчим твой тебя под корешей своих задумал подложить за бабки. Они сейчас покурить вышли. Давай, вали отсюда.
– Куда? Мне некуда идти. Ночь, – испуганно всхлипываю я.
Голова кружится. Никак не получается прийти в себя.
– Давай в окно. Они уже идут! Бегом. Вот ботинки, куртка! Держи. Я окно открыла. Ну давай, корова. Очнись уже. Или по рукам хочешь за бабки пойти?! Я с ними не справлюсь. Давай.
Схватив обувь, одежду и на автомате пакет, с которым пришла с работы, ползу через кровать к окну. Распахнув шторы, забираюсь на подоконник. Там примерно полтора метра высота, но то, что в доме слышатся мужские голоса, подгоняет вперёд.
– Да побрыкается и даст! Куда ей деваться! Хоть какой-то толк от неё! – гогочет отчим с мужиками, и у меня все холодеет внутри.
Мать толкает меня с подоконника. Больно ударившись, приземляюсь в сугроб. Хорошо, что Дамир ленивый, если бы убрал снег, мне бы точно кости не собрать. Как есть, в носках, несусь через двор к сараю. Дыша словно загнанная лошадь, прижимаюсь к стене, натягиваю обувь и верхнюю одежду. Непонятно откуда появляется Тим. Схватив его, ползу к забору. Перемахнув через низкий полусгнивший частокол, не разгибая спины, бегу в проулок. Из дома слышится ор.
– Лизка! Дрянь! – это уже с улицы.
Отчим выскочил во двор.
– Домой чтобы больше нос не показывала. Найду – удавлю. Тварь неблагодарная!
Едва дышу от ужаса, глотаю слёзы. Прижимая кота, неосознанно двигаюсь по направлению к санаторию. Туда, где хотя бы изредка, но чувствовала себя в безопасности. Бегу из последних сил, пока до ушей доносятся вопли Дамира. Мне страшно, обидно, больно. За что они так со мной? Я ведь никому ничего плохого не сделала. Размазывая слёзы по щекам, сбавляю шаг только на середине пути. Теперь им меня точно не догнать. Они не знают дороги, даже примерного направления, куда идти. Если и приспичит меня искать, ночью им дорогу точно не у кого спросить. Если только кто из гостей в курсе. Остаётся надеяться, что нет.
Остановившись у забора, громко всхлипываю. Вот он, мой второй дом, куда мне теперь закрыта дорога. Ночью меня сюда явно никто не пустит. Сторож не даст пройти. Жаль, что не тётя Аля дежурит. Протиснувшись между прутьями забора, вхожу на территорию. Осматриваюсь. В сторожке нет света. Значит, наш грозный дядя Ваня спит. Хорошо. Ему-то на жалость давить бесполезно. Выгонит. Он ко мне никогда симпатией не пылал, с чего сейчас-то она проснётся?
Из темноты на меня выскакивает Жучка. Испугавшись, хватаюсь за сердце, выронив кота. Псина подбегает ко мне, радостно виляя хвостом. Тычется носом в недовольного Тима. Благо у нас с ней отличные отношения, я её часто подкармливала объедками с кухни. Хоть и заставляли все выбросить, я старалась для неё самое съедобное оставить. Она ведь, как я, никому особо не нужна. Почему-то местные решили, что её работа, которую она прилежно выполняет, не стоит даже миски еды. Надеюсь, её не выгонят новые хозяева. Жалко.
Погладив собачонку, решаю, что делать дальше. В само здание мне ходу нет. Там всё наглухо заперто, а вот где лежит ключ от маленькой пристройки на заднем дворе, я знаю. Там тепло, топят, чтобы не испортилось всё, что хранится. Старая мебель, кое-какая техника и садовый инвентарь. Всё жалко. В сырости погибнет. Там вроде матрасы есть и койки.
Отыскав ключ чуть ли не взвизгиваю от счастья. Отперев заржавевший замок, вхожу и тихо прикрываю дверь. В нос ударяет тяжёлый запах пыли и старых вещей. Ничего. Я не привередливая, главное тепло и безопасно.
Отыскав в углу стопку ватных, побитых временем матрасов и такое же одеяло, расстилаю прямо на полу и падаю без сил. Тим сворачивается калачиком прямо рядом со мной. Под его размеренное мурчание сразу же отключаюсь.
