Татьяна Тронина
Чужая женщина
– О-о-о… Нет, это невозможно! – Саша схватился за голову.
– Ладно, не буду. Не буду! Давай по-другому… – с азартом, задыхаясь, произнесла Лара. – Саша… Саша, ты хочешь ребенка от меня?
Она задала этот вопрос прямо. В лоб. И была на сто процентов уверена, что муж ответит ей «да». Или, в крайнем случае, скажет что-нибудь вроде – «ну, если тебе это так надо – давай попробуем». Ведь он только что сам сказал – «Как это здорово – быть отцом!»
Саша посмотрел ей в глаза, и спокойно, устало, без тени сомнения, ответил:
– Нет.
И вышел из кухни.
Лара села на стул, потерла виски. Она была ошеломлена и раздавлена ответом мужа. «Он сказал «нет»! Значит, он меня совсем не любит… Назвал меня дурой! Я ему настолько противна, что он даже ребенка от меня не хочет!»
В эту ночь Лара легла у себя в комнате.
Несколько дней они с Сашей не разговаривали, не спали вместе. Еще никогда они не находились так долго в ссоре.
Лара была подавлена, убита…
А в одну ночь ей приснился странный сон – будто она держит на руках младенца. Того самого, которого не родила. Младенцу уже месяцев восемь-десять, взгляд у него осмысленный, спокойный. Доброжелательный. Как у Саши… Это – мальчик. Сын. Он еще не говорит, не ходит, но все понимает, чувствует.
Лара во сне отчетливо ощущала тяжесть ребенка, тепло его тела, бархатистую гладкость кожи. Его милый, родной запах. И еще – его любовь и привязанность к ней, к матери. Она для него – свет и солнце, как для любого ребенка.
Во сне Ларе было особенно приятно то, что мальчик спокойный, не дерганый, не крикливый (как дети Любы, например). И что он до безумия похож на Сашу, и оттого ее любовь к ребенку становилась совсем уж запредельная, едва выносимая – вот-вот сердце разорвется от этой огромной любви…
Лара проснулась утром, вся в слезах. Она сидела на кровати и плакала, плакала…
В первый раз ее нерожденный ребенок представился ей таким реальным, живым. Мальчик. Сын…
– Прости, прости, прости… – прошептала Лара, плача так, что сердце у нее в груди заходилось. – Это только я перед тобой виновата! Я правда дура… Я такая дура! Что же я наделала, что же я наделала…
Особую боль Ларе причиняло еще то обстоятельство, что она так долго не вспоминала об этом ребенке. Не вспоминала с любовью. Она ведь, в сущности, была к нему равнодушна. Она обижалась на мужа, на свекровь, но о самом ребенке она никогда не думала как о живом существе… Все эти девять лет – она не любила его. Ее мальчик все эти девять лет был нелюбимым, брошенным, забытым – там, в том черном зазеркалье, где сейчас находилась его душа. Ни слова доброго она ему не сказала, ни поцелуя не послала – мысленно – за все эти годы…
Если бы ее ребенок родился, он сейчас уже пошел бы в школу, во второй класс… Он жил бы в одной из этих комнат. В своей комнате, детской, под завязку забитой игрушками и книгами. А она, Лара, готовила бы ему завтрак перед школой. Ему, ее мальчику, и Саше…
Лара встала и на дрожащих ногах, плача, ничего не соображая, пошла в спальню. Она хотела прижаться к мужу, обнять его.
Но мужа, Саши, в спальне не было, он уже ушел – непривычно рано.
Тогда Лара легла в супружескую постель и плакала, плакала… Потом, собравшись с силами, позвонила на работу и разбитым голосом сообщила, что сегодня останется дома. Ей позволили – начальница, Маргарита Юрьевна, всегда хорошо относилась к Ларе.
К полудню Лара немного успокоилась. Умылась, оделась и вышла из дома. Она направилась в церковь…
И там, у иконы Божьей Матери, долго стояла, крестилась, мысленно рассказывала о том, как она раскаивается, как она сожалеет о своем поступке… И очень просила позаботиться о ее ребенке – если это только возможно. «Помоги, Царица Небесная, пригляди за моим мальчиком!..»
Молитв Лара не знала, она так же очень смутно представляла, как и о чем нужно просить, и вообще, есть ли, по религиозным представлениям, душа у нерожденных детей…
Лара просто излила свое горе у иконы.
И в конце своей импровизированной молитвы вдруг успокоилась. Вернее, не успокоилась, а поняла, как ей надо жить дальше.
Сделанного не исправишь. Но можно искупить… Что толку рыдать! Надо родить еще ребенка. Помириться с Сашей и родить ребенка.
Саша поймет. Он добрый человек. Он хоть и сказал, что не хочет от нее детей, но он произнес это несерьезно. Лара вчера довела его, вот он и ляпнул… Они всегда мирились, помирятся и сейчас. И больше никогда Лара не станет закатывать ему истерики, упрекать его, изводить всякими глупостями…
Возможно, Саша очень сильно на нее обиделся. Тогда что? Тогда надо сделать то, против чего он не сможет устоять… Чего он просил уже давно.
Лара побежала в ближайший торговый центр. Если раньше она не могла подобрать себе ничего подходящего, то сейчас неожиданно легко и быстро купила комплект замечательного белья. Кружевные чулки. Пеньюар. Босоножки на невероятной шпильке (ходить в таких по улице невозможно, а вот покрасоваться в них перед мужем дома – самое оно).
Затем зашла в парфюмерный отдел. У нее были дома духи, и много… Но сейчас надо поразить Сашу новым ароматом! Что-то цветочное, фруктовое… Лара обожала легкие, «компотные», девичьи запахи. Хотя нет. Надо нечто принципиально новое! Она выбрала для себя тягучий, восточный аромат. Пусть муж удивится… Все – для него. Чтобы он радовался, чтобы был счастлив. Чтобы получился праздник… К черту контрацептивы.
У них появится ребенок.
И плевать, что свекровь не будет его любить… Зато она, Лара, будет обожать своего малыша. За десятерых. Она, Саша тоже… Настоящая семья!
Лара отправилась в супермаркет, купила там дорогого вина. Свечи еще. У них будет романтический вечер со свечами и вином. Банально, смешно, глупо… Но зато от всей души. «Так, что на закуску? Каких-нибудь деликатесов… Пирог еще испеку – легкий, воздушный, с фруктами. «Саша, попробуй – пирог совсем некалорийный!» Он на диете, он переживает, что у него пузцо стало видно… Если б он только знал, как я люблю его, вместе с его пузцом! И, кстати, пусть не придумывает – совсем он не толстый…»
Дома Лара принялась отчаянно хлопотать, наводить красоту в квартире, себя приводить в порядок…
К семи вечера все было готово – стол и сама Лара. Она любовалась собой в зеркале – очень, очень соблазнительно. Саша точно не устоит… Они помирятся!
К семи Саша редко когда возвращался, но – а вдруг?.. В восемь Лара отправила мужу эсэмэску: «Ты скоро?» Она знала, что на звонок Саша может и не ответить, а вот эсэмэску трудно проигнорировать.
Минут через десять пришел ответ: «Сейчас на работе, вечером собираюсь к маме. Буду поздно».
Лара пришла в отчаяние – как он может ехать к маме, когда тут, дома, его так ждут! Но Саша же ничего не знает – что она, Лара, пережила, сколько перечувствовала, что она теперь – совершенно другой человек…
Лара маялась часа три. Мужа все не было. Наверняка он уже у матери. Сидит на кухне у Елены Игоревны, та его угощает какими-нибудь голубцами, они болтают неспешно – мать и сын… Что же делать?
Позвонить на телефон Елены Игоревны? Нет, с ней не очень хочется говорить… Надо идти самой – благо минут двадцать пешком. А можно еще машину поймать, за пару минут доехать. Явиться к свекрови и увести оттуда Сашу…
Лара скинула пеньюар, оделась, накинула плащ и выбежала из дома.
Было тепло – середина апреля как-никак… Деревья еще не успели покрыться листвой, но воздух полнился терпкой, древесной свежестью – наверное, это пахли набухшие почки. По улице, смеясь, шли люди, много людей – несмотря на то что час был поздний… Все, все вокруг казалось каким-то легким, радостным, взбудораженным.
Предчувствие счастья, новой жизни. Никому не хотелось ни сна, ни покоя.
Лара поймала такси и хоть и не за две, но за десять минут доехала до дома свекрови.
Набрала код на домофоне, зашла в подъезд, поднялась на нужный этаж и замерла перед дверью, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Потом надавила пальцем на звонок.
За дверью была тишина.
Ничего не понимая, Лара еще несколько раз позвонила. «Да что ж такое…» Прислушалась – за дверью раздалось неуверенное шарканье. В доме кто-то был!
– Елена Игоревна, откройте! – закричала Лара. – Все в порядке?
Дверь распахнулась.
– Лара, что ж ты кричишь на весь подъезд… Здравствуй, – сказала свекровь, кутаясь в шаль. – У тебя-то самой все в порядке? Заходи…
– А чего вы не открывали?
– Я? Я уже спать легла. Не слышала звонок.
«Врет, – почему-то подумала Лара. – Просто не хотела открывать, когда меня в «глазок» увидела. Открыла только потому, что я орать стала».
Дверь в комнату оказалась распахнута – мужа там не было. Но Лара все равно спросила:
– Елена Игоревна, Саша у вас?
– Саша? – Свекровь задумалась.
– Он говорил, что собирается к вам!
– А, ну да. Он ко мне собирался. Наверное, скоро будет.
– Точно будет? Или только собирался? – нетерпеливо спросила Лара.
– Я не знаю… Я его не совсем поняла, – неопределенно-уклончиво ответила свекровь. – Да, ты чаю хочешь?
– Нет. Я пойду. Я просто не могла дозвониться… Так, на всякий случай решила к вам забежать, – пробормотала Лара, отступая назад.
В коридоре, на видном месте, висела картина – березовая роща, озеро. Картина была наполнена светом, прозрачна. Акварель. Этот пейзаж рисовал Саша.
Лара вспомнила, что муж в юности занимался рисованием, собирался даже стать художником. Но потом передумал, стал учиться на экономиста. Вернее, не он передумал, а это Елена Игоревна отговорила сына. Она считала рисование занятием несерьезным, неденежным.
«Саша – маменькин сынок… Всегда и во всем ее слушается. А она его защищает неизменно, покрывает. Вот и сейчас врет. Ничего Саша ей не говорил, что собирается к ней в гости, она это только что придумала!»
– До свидания, Елена Игоревна.
– До свидания, Лара!
Лара выбежала на улицу. Совсем ночь. Хотя… Саша всегда задерживался. «Но зачем он написал мне эту эсэмэску, что он собирается к маме? Хитро-о… Он знал, что я не стану проверять, не стану ни звонить свекрови, ни заходить к ней… А я вот взяла да и зашла!»
Лара прибежала домой. Саши не было. Да где же он? Все-таки к матери решил поехать? Нет, теперь уже вряд ли, он примерный сын, свою маму не побеспокоит столь поздним визитом.
Лара взяла сотовый и принялась звонить мужу. Один звонок, другой, третий… Саша не отвечал.
Вполне обычная, привычная даже ситуация, и волноваться о том, что с мужем, возможно, что-то случилось, было глупо. Тысячу раз он задерживался, тысячу раз не отвечал на звонки…
«Ладно, не буду паниковать раньше времени. – Лара решила взять себя в руки. – Он задерживается на работе, как всегда… К Елене Игоревне не поедет. Он скоро будет дома, и я помирюсь с ним. Все будет хорошо. Я не стану делать глупостей, я не стану скандалить…»
Лара переоделась обратно в пеньюар, встала на шпильки. Прошлась по комнате, потом выглянула в окно, обозрела автостоянку. Сашиной машины не было.
Звонок городского телефона.
– Алло! – Лара сорвала трубку.
– Ярцева, привет.
– А, Светка… Привет! Тебе чего?
– Ты спишь уже? Ладно, прости, завтра позвоню. Я так, просто… Поболтать, – вздохнула на том конце телефонных проводов подруга. – Знаю, что ты обычно поздно ложишься…
– Давай поболтаем, – неожиданно согласилась Лара. – Я Сашу жду…
Лара вместе с телефонной трубкой зашла к себе в комнату, забралась под одеяло – все-таки в этом несерьезном, полупрозрачном и коротеньком пеньюаре было холодно.
– А что, его все еще нет? – удивилась Света. – Ты на часы посмотри!
– Он всегда так работает – допоздна. Сейчас жизнь тяжелая, сама знаешь…
– Но не настолько же! – простодушно воскликнула Света. – Он что – негр на плантации? Как тебе ни позвоню – ты все Сашу своего ждешь…
– Ты на что намекаешь? – напряженно засмеялась Лара.
– Подозрительно все это.
– И что?
– Ты бы его телефон проверила, что ли.
– Фу, Светка! Это же так гадко – шпионить! – возмутилась Лара. – Саша меня уважать перестанет, если я начну рыться в его карманах, проверять сотовый, электронную почту и все такое прочее…
– А ты незаметно! – с азартом воскликнула Света.
– Кто ищет – тот всегда найдет, – сказала Лара, которая на самом деле была убеждена, что не обнаружит никаких улик. Потому что Саша не может ей изменять. Она бы это сразу почувствовала, поняла бы…
– Это точно! – загрустила Света. – Я бы с ума сошла. Лучше ничего не знать и жить в полном неведении.
Лара улыбнулась, попыталась представить, какой у Светы был бы муж. Заерзала, укутавшись еще плотнее, откинулась на подушку.
– Почему ты не хочешь замуж, Света? Не обязательно замуж, но чтобы рядом был кто-то…
– А смысл? Вот ты – замужем, и все равно одна…
– Ты врешь. Ты не поэтому не замужем.
– Ладно. Ладно… – моментально и без всякой обиды сдалась Света. – Я одна, потому что никому не нужна. Я толстая уродина.
– Глупая. Во-первых, ты не уродина, а во-вторых – это тоже не причина.
– Как – не причина? – опешила Света.
– Ты не хочешь с кем-то встречаться. Ты уже замужем. У тебя уже есть главный человек в жизни, и общение с ним занимает все твое время.
– Это кто такой? – с любопытством спросила Света.
– Твоя мама.
– Тьфу на тебя. Мама – это мама! – возмутилась Света. – Я что, должна ее бросить? И вообще – у мамы, кроме меня, нет никого! Я ее родная дочь!
– А еще ты женщина. А еще ты человек.
– Ярцева, ты пересмотрела своих ток-шоу. И прочитала слишком много женских журналов, особенно рубрики «Советы психолога»…
Они с азартом и совершенно без всякой обиды принялись пререкаться. Они так давно друг друга знали, что превратились почти в родственниц, двух сестер.
– Лар! – вдруг сбилась Света. – А правда, если мою маму отвести к психологу?
– Чтобы она перестала тебя опекать?
– Нет. Чтобы она перестала копить барахло.
О том, что мама Светы никогда ничего не выбрасывает, Лара знала давно, еще со школьных времен. Мама Светы хранила все сломанные зонтики, поношенную обувь, одежду, которая вышла из моды и давно перестала налезать…
– По-моему, это не страшно.
– Ага, не страшно! – застонала Света. – У нас вся кладовка забита каким-то старьем! Все шкафы! Я не могу ничего купить, потому что положить будет некуда!
– Ужас какой. А с помоек она вещи не тащит? – испугалась Лара. – Я передачу недавно смотрела – там одна старушка столько мусора с помойки притащила, что прямо до потолка…
– Нет, слава богу, до помоек дело еще не дошло, – дрожащим голосом произнесла Света. – Я тоже про такое слышала… Это что-то психическое, да. Но у мамы не так, она просто бережливая… Видимо, помнит времена дефицита, бедность, тяжелые 90-е, когда все по карточкам…
– Бедная.
– Я нашла валенки своего деда, который умер в 80-м. Тогда еще Олимпиада была, Высоцкий умер тоже… Мама до сих пор хранит эти валенки.
– Наверное, думает, что они могут пригодиться! – засмеялась Лара. – Случится кризис, пропадет вся обувь – и вот тогда наступит звездный час этих валенок!
– Да, как же! – захохотала и Света. – У моего деда была огромная нога… Размер сорок седьмой, не меньше.
– Ну и что? Как миленькая носить их будешь!
Они развеселились, принялись дружно придумывать, куда еще можно приспособить эти валенки. Болтали около часа, потом Свету позвала ее мать… Пришлось прощаться. Лара, немного отвлекшаяся от тревог и мучительных мыслей, терзавших ее сегодня, неожиданно уснула.
* * *
Александр, насвистывая, вел машину по ночной Москве.
Звонок мобильного.
– Мам, привет… Все в порядке?
– Лара недавно ко мне заходила, – услышал он голос матери.
– Лара? А, ну, да… – он с досадой поморщился. – И что?
– Сказала, что тебя ищет. Что ты должен быть у меня.
– Да, я ей сказал, что, может быть, сегодня к тебе заеду…
– Я не знала, что ей ответить, – помолчав, вздохнула Елена Игоревна. – Она такая странная. Ты меня заранее предупреждай, что ей говорить. А то я лишнее слово боюсь сказать, мало ли что… Как по минному полю хожу все время!
– Не бери в голову, мам. Ну все, спокойной ночи.
Александр притормозил у тротуара. Посмотрел на часы на приборной панели, потер виски. Снова достал мобильный телефон и принялся набивать сообщение.
Получил ответ, улыбнулся.
Затем взялся за руль, нажал на педаль газа и быстро развернул машину в обратном направлении.
* * *
Лара проснулась внезапно, с беспокойством, тревогой в сердце, в воспоминаниях и переживаниях – опять о ребенке, о том, что надо обязательно помириться с мужем. «Где же Саша?»
Лара вскочила и, запинаясь на высоких шпильках, выбежала в коридор. Настенные часы показывали час тридцать ночи. На банкетке, в прихожей, стоял Сашин портфель. В ванной горел свет, журчала вода.
«Пришел!» – возликовала Лара.
Она села на банкетку, отодвинув Сашин портфель. Ждать, наверное, придется долго – муж любил поплескаться в душе.
Лара вспомнила недавний разговор с подругой, протянула руку к сумке. «А что такого? Все делают это… Почти все!»
Лара щелкнула замком, залезла внутрь портфеля. Папка с документами. Еще папка. Еще какие-то бумаги. Зонтик. Кепка. Кашне. Ключи, еще какие-то мелочи… «А где же сотовый? Неужели с собой, в ванную взял?» – насторожилась Лара. Это было бы чересчур…
Тогда Лара, стараясь не цокать каблуками, помчалась в комнату мужа.
Шкаф был распахнут, на кресле висела скомканная рубашка, валялся галстук на полу – экзотической пестрой змеей.
Лара взяла рубашку, поднесла ее к лицу. Рубашка пахла Сашей – теплый, чуть терпкий, настоянный на запахе дезодоранта и туалетной воды, родной запах. Чуть-чуть чувствовался также сигаретный горький душок, чуть-чуть отдавало тем воздухом что царил в салоне Сашиного авто, чуть-чуть – знакомый, офисный запах, немного скучный и спокойный. Еще – запах кожи от брючного ремня. Все. Никаких посторонних ароматов. Общее впечатление было привычным, не вызывало тревоги.
Иногда Лара улавливала аромат индийских благовоний, кальяна, восточных специй, карри, чеснока, жаренного в оливковом масле, – это когда Саша был в индийском ресторане. В последнее время Саша полюбил восточную кухню…
Иногда Саша пах нафталином – это значило, что он был в гостях у матери, Елены Игоревны. Если был у Любы – от него несло пригоревшей кашей и мазью Клавдии Игоревны, замешенной на скипидаре.
Но сегодня от Сашиной одежды пахло только офисом. Офисом и машиной.
Не то чтобы Лара пыталась поймать посторонние, непривычные ароматы с целью уличить Сашу – нет. Просто она обожала своего мужа – всего, целиком. Точно животное, Лара могла найти его по запаху, угадать, где тот был сегодня.
Лара любила только запах Саши. К другим мужчинам она старалась не принюхиваться. Зачем? Они все чужие.
Уткнувшись лицом в рубашку мужа, Лара улыбалась счастливо. «Милый. Родной. Хороший мой!»
Лара отложила рубашку и подошла к шкафу. Там висели Сашины костюмы. Интересно, какой он надевал сегодня? А, наверное, этот – самый ближний. Лара провела рукой по теплой, гладкой, жесткой поверхности ткани.
Пиджак качнулся на вешалке, одна пола провисла. В кармане что-то было. Лара скользнула рукой в карман и достала оттуда сотовый телефон мужа.
Лара была убеждена, что никакого криминала в телефоне не обнаружит. Она лишь хотела разрушить Светкины домыслы – у моего мужа нет женщин, он верен мне. Ну, даже если в записной книжке и будут телефоны женщин, и эсэмэски от них – то это чисто деловое или дружеское…
Лара нажала на кнопку, вспыхнул экран. Меню. Сообщения. Входящие. Она махом перелистнула несколько страниц, принялась читать подряд все входящие начиная с утра этого дня.
«Нашла!» Абонент – Севрюкова.
«Спасибо, тебя тоже!» – какой-то Опанаскин.
«Не могу найти отчеты за март!» – Севрюкова.
«В мае в нашем фитнес-центре скидки…», «Распродажа дисков и шин…», «Уважаемый Ярцев А.В., сообщаем Вам, что гарантийный ремонт завершен…»
«Саша, напоминаю – в понедельник собрание акционеров. Будь обязательно!» – некто по имени Русик.
Это все были сообщения за сегодняшний день. Абсолютно невиннейшие послания! А Севрюкова – огромная пожилая тетка с усами, Лара ее видела… Секретарша Саши. Незаменимый работник, гений секретарского дела – ни одна профурсетка с длинными ногами не могла ее заменить!
Лара хотела было уже выйти из меню, но увидела последнее сообщение – совсем недавнее, и часа не прошло, как Саша получил его.
«Очень жаль. Ничего, встретимся в другой раз. Целую». Абонент – Оленька. Так и написано – «Оленька».
У Лары затряслись руки. Эта эсэмэска ей очень не понравилась. Женщина принялась лихорадочно нажимать на кнопки.
Входящие и исходящие. Да, так правильно – если сопоставить время, в которое шли эсэмэски…
Диалог между Сашей и загадочной Оленькой, после реконструкции, был такой:
«Оленька, детка, прости. Сегодня заехать не смогу», – это Саша.
Она: «Я соскучилась! Когда?»
Он: «Потом созвонимся. Целую».
Она: «Очень жаль. Ничего, встретимся в другой раз. Целую».
Да, именно таким был недавний диалог между Сашей и этой Оленькой…
Лара почувствовала, как у нее немеют, слабеют ноги. Она опустилась в кресло. Хотела снова взглянуть на экран телефона – и не могла. Ни одной мысли в голове…
И в этот момент в комнату вошел Саша, в банном халате, с мокрой головой. Он увидел жену, глаза его расширились.
– Лара? У-ух ты…
В первую очередь муж, конечно, заметил только ее наряд. Кружева, сеточки, бантики, тесемочки, стразики, полупрозрачный пеньюар… И только потом Саша перевел взгляд на телефон в ее руке.
– Звонил, что ли? – Саша выхватил телефон из ее рук, взглянул на экран – там как раз было это самое сообщение от Оленьки. – «Очень жаль. Ничего, встретимся в другой раз. Целую».
– Кто она? – хриплым голосом спросила Лара и закашлялась.
– Девушка, – сразу же ответил Саша. О, эта его удивительная честность, прямолинейность! Убийственная честность…
– Ты ее любишь?
– Не знаю. Может быть.
– Ты с ней спишь?
Ответ тоже последовал незамедлительно:
– Да.
Долгая пауза. Саша молчал, внимательно и совершенно спокойно глядя на жену, Лара же… У нее было ощущение, что рухнул потолок и раздавил ее, Лару, всмятку. Теперь она лежит между бетонными плитами, пронзенная стрелами арматуры, с хрупнувшим, сплющенным черепом, вдавленными в ребра легкими.
– Нет, – хриплым голосом сказала Лара. – Нет…
Она встала, сорвала с себя пеньюар, одним движением разодрала нежную, тонкую ткань в клочья. Протянула руку, схватила с Сашиного стола ножницы и принялась прямо на себе кромсать чулки, белье…
Скинула босоножки с ног, стиснув зубы, с неимоверным усилием оторвала у каждой босоножки каблук…
Саша молча смотрел на все ее действия.
Лара голой, босиком побежала к себе. Заперлась в комнате, забилась под одеяло. Ей было нестерпимо холодно.
– Лара. Лара, открой. Раз ты все знаешь, давай поговорим.
Лара не хотела отвечать мужу. Впрочем, и говорить она сейчас тоже не могла – ее трясло, зуб на зуб не попадал.
– Лара! А чего ты удивляешься, я не понимаю? – с досадой, тоской, раздражением произнес за дверью Саша. – Разве не этого ты добивалась?
Лару трясло от холода так, что кровать ходила ходуном. Еще никогда в жизни ее так не знобило… Хотя нет. Было нечто подобное, много лет назад – когда погибла мама. Вот такой же страшный холод испытывала тогда Лара, еще школьница.
– Ты не хочешь меня видеть? Ладно. Я уйду. Но только завтра утром.
– К ней? – неожиданно вырвалось у Лары. Она не узнала свой голос – он напоминал карканье вороны.
– На работу я уйду. У меня работы – выше крыши…
– А сегодня… сегодня ты был у… у нее?
– Нет. Ты же сама все сообщения в телефоне прочитала. Сегодня я на совещании сидел. Мы собираемся делать реорганизацию, нанимать новых сотрудников… Все очень серьезно. К Оле я так и не успел. Собирался, но не успел.
Какая похвальная честность!
– Ты вчера был у нее?
Пауза.
– Я давно у нее не был, – мрачно ответил Саша. – Мне некогда! Мы с ней в последнее время только перезванивались, переписывались… ты ж сама в мой телефон лазила, видела все!
– Ты скучаешь по ней?
– Да. Очень.
– А зачем ты во все это свою мать впутываешь?
– Мама тут ни при чем. – Пауза. – Слава богу, ты теперь все знаешь… Ненавижу вранье. Не умею лгать.
– А встречаетесь вы с ней… с Олькой… давно?
Пауза. Видимо, Саша засомневался, стоит ли посвящать Лару во все?.. Но ответил:
– С осени. С конца осени.
«Какая поразительная точность…» – подумала Лара.
– Кто она?
Пауза.
– Это тебя не касается.
– Почему? Очень даже касается!
– Это уже лишняя информация. Она хороший человек – этого тебе достаточно знать.
– Она моложе меня?
Саша опять долго не отвечал. Лара даже решила, что он уже ушел к себе в комнату. Но из-за двери раздалось:
– Да. Ей двадцать два года. Все. Больше ничего не скажу – хоть пытай меня. Я пошел спать.
Он ушел. Лара осталась лежать на кровати, под одеялом. С новой силой ее принялся колотить озноб.
Новость о том, что муж встречается с другой женщиной, ошеломила Лару. В это, казалось, невозможно поверить. Ничего же не было – никаких сигналов, звоночков, намеков… Ни запаха чужих духов, ни следов губной помады на его воротничке, ни волос на спинке сиденья авто… И вообще. Они же продолжали спать друг с другом, в одной постели – как муж и жена! Правда, последние недели две-три они были в ссоре, да. Но Саша сказал, что с той женщиной он познакомился осенью!
Несколько месяцев ее муж любил другую, а она, Лара, находилась в полном неведении… А если бы не полезла сегодня в телефон? Как скоро раскрылся бы этот обман?
«А может, и не раскрылся бы, – прошептал голос внутри Лары. – Может, Саша скоро расстался бы с этой… Оленькой. И я бы ничего не узнала. Но я полезла в телефон, я увидела все эти эсэмэски, я спросила его… А он же, Саша, врать не может! Раз я спросила – он и ответил!.. И теперь будет думать – с кем ему остаться! Своим любопытством я подталкиваю его к решительным действиям!»
Сама же, сама говорила Свете, буквально за несколько часов до этого события – кто ищет, тот всегда найдет. И нашла. Сразу же – нашла!
Под утро Лара, дрожа, вылезла из-под одеяла, переоделась в теплую пижаму, натянула на ноги шерстяные носки. Потом щелкнула замком и на цыпочках, шатаясь, вышла в коридор. В квартире стояла сонная, сумеречная, загустевшая тишина.
Лара включила свет на кухне, достала бутылку водки.
Налила прямо в стакан, опрокинула в рот…
– А-а… А-а… – Лара затрясла головой, ощущая, как водка жжет горло, пищевод, серной кислотой растекается по желудку. Но зато сразу стало теплее.
Лара блаженно расслабилась. А через некоторое время слезы сами потекли у нее из глаз. Она плакала уже второй день подряд. Вчера – из-за нерожденного ребенка, сегодня – из-за измены мужа.
Если бы их мальчик родился бы, Саша стал бы изменять? Неизвестно. Нет, не стал бы. Ну, во всяком случае, ничего серьезного не предпринял бы! Все-таки он порядочный человек.
Но ребенка нет, держаться Саше не за что…
Или все-таки ребенок ни на что не влиял?
– Нет, нет, нет, дело совсем не в том… – пробормотала Лара, закрыв лицо ладонями. – Он говорил, что меня бросит? Нет. Он говорил, что больше не любит меня? Тоже нет! И с чего я взяла, что должен был родиться мальчик?..
Лара напряженно думала, обыгрывала все возможные варианты событий. Потом в ней вдруг зародилась безумная надежда, что Саша пошутил и никакой Оленьки нет… И что все это – сон!
Она спит, дожидаясь Сашу в своей постели, а эти эсэмэски, разговор с мужем через закрытую дверь – морок и наваждение. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Надо проснуться, чтобы поскорее закончился этот кошмар.
Лара ущипнула себя, тихонько вскрикнула. Это не сон…
Но она по-прежнему никак не могла поверить в то, что Саша, который принадлежал только ей, Ларе, вдруг обратил внимание на другую. «А что тут удивительного? Он всегда смотрел на других! Как одеты, какие ноги, какая грудь… Даже со мной обсуждал, обращал мое внимание… Саша – типичный мужчина, с чего это я взяла, что он – верный?»
Потом Лара принялась вспоминать, как они жили весной, зимой, осенью… Когда у Саши была эта… Оленька. Нормально же жили, как всегда!
«Хотя нет, нет… Как в тумане все. Мы почти не говорили. Он отсутствовал целыми днями, я сидела дома и смотрела ток-шоу… Молчаливый секс без поцелуев… Меня все устраивало! Я злилась только тогда, когда он начинал свои вечные придирки…»
Лара выпила еще стакан водки – как угля в топку подбросила. От алкоголя она становилась сосредоточенной, собранной, мозг работал с бешеной скоростью. Она должна сейчас придумать нечто важное. Глобальное. Что исправит ситуацию в их семье, что повернет время вспять. И тогда они с Сашей снова станут друг для друга единственными и любимыми.
Любимыми.
Кажется, вот в этом слове загадка, загвоздка… Именно в нем, в этом слове – любовь – и есть ответ на все вопросы. Абсолютная истина.
– М-м-м… – от выпитого, от бессонной ночи, от переживаний Лару повело в сторону, она едва успела схватиться за край стола. Именно в этот момент Лару озарила страшная разгадка. – Я знаю… Я знаю. Ничего нельзя исправить. Он меня больше не любит!
* * *
Лара очнулась не сразу. Обнаружила, что лежит в собственной постели, укрытая одеялом. Как она тут оказалась? Наверное, утром на кухню пришел Саша, отнес ее сюда. И ушел.
Страшно, дико болела голова.
Лара очень долго валялась в таком положении, не в силах пошевелиться – малейшее движение отзывалось мучительной вспышкой боли в мозгу. «Надо встать. Надо выпить таблетку!»
Наконец Лара выползла из-под одеяла. Спотыкаясь и держась за стены, добрела до аптечки. Пузырьки с лекарствами прыгали у нее в руках, буквы расплывались перед глазами. Напиться лекарств и умереть? Гениально!
Лара трясущимися руками перебрала все содержимое аптечки, но ни одного сильнодействующего лекарства не обнаружила. Да и откуда им тут быть – они с Сашей и не болели почти. Не аспирином же и не лекарством от диареи травиться!
Лара выпила обезболивающее и направилась в гостиную. В этот момент зазвонил городской телефон.
– Алло…
– Лариса Сергеевна! – взволнованный, резкий голос лаборантки Людочки ударил по мозгам. – Мы целое утро вам пытаемся дозвониться… Но ни городской, ни сотовый не отвечает! Что случилось? Почему вы сегодня не вышли на работу?
– Не кричи… Чего ты орешь? – держа трубку на некотором расстоянии от уха, с ненавистью произнесла Лара. Она вдруг вспомнила, что Людочке двадцать с небольшим. Что Людочка кокетничала со всеми подряд сотрудниками мужского пола… – Сучка ты драная… Чтоб тебя!
Пауза.
Потом Людочка закричала куда-то в сторону, со слезами в голосе:
– Маргарита Юрьевна! Ярцева меня сучкой драной обозвала!..
– Что-о? – услышала Лара голос своей начальницы. – Не может быть!
– Да, да! Она пьяная! – Голос Людочки превратился в визг. Лара поморщилась.
– Лариса Сергеевна! – Теперь уже голос начальницы бился уже в самое ухо – она перехватила трубку у лаборантки. – Это как понимать?
