Татьяна Тронина
Снежный сон
И вообще.
Без Демьяна Демьяновича Васса никогда бы не встретилась с Рэмом. Два плюсика ему, два лайка за то, что не убил и подарил Рэма.
…Утром небо опять хмурилось, ветер то стихал, то дул с новой силой. Васса сидела на байке позади Рэма, прижавшись к его спине, закрыв глаза. Движение мотоцикла почти не чувствовалось, таким плавным и незаметным был его ход. Васса не спала, но словно в какой-то отключке находилась.
Дождь опять?
Она открыла глаза, подняла лицо.
Нет, это был снег. Мелкий, сухой, мгновенно тающий на дороге. Хотя край обочины уже белый. Это точно снег.
Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, Рэм свернул с основной трассы на боковую дорогу. Сначала ехали по асфальту, потом потянулась грунтовка, из-под колес полетели брызги грязи.
К Вассе опять вернулся страх: а если их тут ждут?
В темно-сиреневых сумерках вдруг показались одноэтажные домики с темными окнами. Они стояли отдельно на небольшом расстоянии друг от друга. Позади них терялось в темноте поле – все еще зеленая, но мертвая трава, присыпанная снегом. Еще дальше черной стеной высился лес.
Рэм остановил байк у одного из домиков.
– Приехали, – сказал он.
Васса слезла с байка, подошла к домику, поднялась на крыльцо. Рэм открыл с помощью электронной отмычки дверь, первым зашел внутрь. Включил свет.
И лишь затем позволил Вассе войти.
Кажется, в доме было холоднее, чем там, снаружи. Пахло чем-то таким вроде бы относительно нейтральным, но очень скучным, затхлым. Как во всех тех мотелях, в которых они останавливались с Рэмом. Запах дешевой мебели, моющих средств, почти выветрившегося кофе, чего-то горько-копченого, словно где-то под диваном валялась засохшая оболочка от колбасы; да еще носился по углам едва заметный аромат крепкого алкоголя, пролившегося на обивку.
– Что это? Мы где? – спросила Васса.
– Мы в гостевом домике, – сказал Рэм, возясь у батареи под окном. – Включил отопление, часа через два помещение все прогреется, думаю. Ты видела? Кажется, в этих местах никого, одни мы.
– А зачем эти… гостиницы? Чистое поле вокруг…
– Завтра все осмотрим. Тут останавливаются люди, приехавшие на экскурсию в Печь. Я так понял, здесь летом большие толпы. И еще на всякие солнцестояния народ сюда ломится, когда самый короткий день или самый длинный… В конце декабря сюда кто-нибудь точно явится.
– Нас здесь не найдут?
– Надеюсь, нет. Если нас и искали в этих краях, то давно бросили. Наши стали такими же пофигистами, как и ваши, жилы из себя не тянут. Начинают решать проблемы, когда они прямо под носом, когда от них никуда не спрятаться.
– Значит, нам здесь нечего бояться? – с надеждой спросила Васса.
– Нет, детка, расслабляться нельзя. Наши сейчас больше какими-то другими проблемами заняты, но потом, думаю, о нас с тобой опять вспомнят. Да и от людей ничего хорошего тоже не стоит ждать. Вдруг люди заподозрят что-то? Тогда от проверки мы не уйдем. А если нас начнут проверять, то обнаружат, что мы без чипов, бродяги! И сведения о нас с тобой сразу просочатся к нашим, то есть к алиенам. Кот не всегда охотится за мышкой, иногда он просто ждет, когда та сама выскочит ему навстречу…
– Тогда этот кот старый и ленивый.
– Он просто экономит силы. Ты, верно, насмотрелась кино, где вечно погони, где надо бежать-бежать… язык на плечо. Нет, в жизни не совсем так.
– Как мне это все не нравится… – с досадой произнесла Васса. – Вот эта невозможность расслабиться, вечное ожидание подвоха. Ждешь все время, что сейчас кто-нибудь выскочит из-за угла, схватит за руку… Или крикнет в спину: «Стоять!» Когда все это закончится, Рэм?
– Не знаю, – мрачно ответил тот. – Если и будет конец, то не только нам, но и всему этому миру. Рагнарёк мы с тобой уже обсуждали.
– Ты меня прямо подбодрил… – сердито засмеялась Васса. – Ищем на этом пустыре кого-то… А зачем? Я вот уверена, что тут нет моей матери. Да, кто-то видел в этих краях женщину, похожую на мою маму, но это ж когда было… И это еще ничего не значит. Даже если найдем, опять окажется, что какая-то левая тетка! А вовсе не моя мама!
– Ты так рвалась встретиться с ней! – напомнил Рэм.
– Я уже ничему не верю, ничего не жду давно…
– Васса! Перестань. – Рэм обнял ее.
– У моря было так хорошо… тепло.
– И на море пришла зима, ты видела, – ласково произнес он.
– Все равно. Там даже зимой лучше, чем здесь. – Она помолчала, уткнувшись в его шею. – Нет… Не слушай меня. Прости. Я не буду ныть.
Через некоторое время в доме стало теплее, и Васса успокоилась.
Они уснули, обнявшись, под одним одеялом.
Утро.
Васса открыла глаза первой, осторожно выскользнула из постели. Принялась варить кофе на маленькой кухне, и от запаха кофе проснулся Рэм.
– Откуда такие богатства? – сонным голосом спросил он, вылезая из-под одеяла.
– Нашла запасы от прежних жильцов. Еще есть овсяное печенье и нарезка сыра, срок годности не закончился…
– Отлично.
Они завтракали за хлипким пластиковым столиком, а Рэм рассказывал:
– Печь – это заповедник под открытым небом. До сих пор его не могут поделить археологи и туристы. Туристы, то есть поклонники, если еще точнее – паломники, считают Печь местом силы. Мы с тобой будем изображать таких вот бездельников, которые верят во всякие обряды и чудеса здешнего края…
– А где сама эта Печь?
– В паре километров отсюда вход в пещеры. Летом, наверное, хорошо туда пройтись пешком по природе… Я карту смотрел, тут каких-то музеев понастроили для развлечения туристов. Чтобы денежки с них собирать. Продают сувениры, показывают, каким был древний быт. Избы с печками… Ритуалы тут проводят, то вокруг местной горы ходят, то по камням прыгают, кучу разных примет уже придумали – на любовь, на счастье, на успех… Эзотерики в здешних краях часто бывают, зороастрийцы всякие… Сейчас поедем, сама все увидишь. Не забывай изображать неподдельный восторг и благоговение. А то если будешь ходить с такой кислой мордочкой, то никто не поверит в то, что мы с тобой прибыли сюда на поклонение.
– Поняла… – нехотя улыбнулась Васса. – Мы приехали сюда в такую паршивую погоду специально, чтобы полюбоваться местом силы.
– Не полюбоваться, нет, – покачал головой Рэм. – Наша цель – это спуститься в пещеру.
– Такую же, как наша там, на море, была?
– Не совсем. Здешние катакомбы поглубже. Сильно глубже, если честно… Сто, двести, пятьсот метров…
– Рэм! – перепугалась Васса. – Нам придется лезть под землю?! Зачем?
– А как еще нам с твоей матерью сблизиться-то? Как завязать с ней знакомство, разговорить ее? Она археолог, она спелеолог, она спускается в самые глубины Печи… Придется рискнуть.
– Не придумывай! – возмутилась Васса. – Так, поговорим с ней у входа в пещеры. И к тому же не исключено, что среди этих археологов ни одной подходящей женщины не найдется, которая была бы похожа на мою мать… Да у меня вовсе нет никакой матери, мы, Рэмочка, за призраками гоняемся.
– Трусишка.
– Я разумный человек, я не полезу в пещеры в поисках не пойми чего и не пойми кого!
…Минут через двадцать Рэм с Вассой подъехали к входу в Печь. Она и в самом деле напоминала старинную печь из детской сказки.
Небольшая гора, уже вся засыпанная снегом, внизу, у подножия, полукруглый вход, похожий на отверстие в печке. Наглухо закрытые ворота.
Неподалеку, за небольшой рощей, Рэм с Вассой обнаружили длинный одноэтажный дом, напоминающий сарай.
Вокруг него теснились какие-то контейнеры, мешки, за ними прятался грузовик с краном и лебедкой… Тут же – деревянный стол под навесом, деревянные скамьи.
Наверное, Вассу с Рэмом заметили из окна. Двери сарая распахнулись, и по ступенькам навстречу путешественникам сбежал молодой мужчина – высокий, худой, в спортивном костюме, в вязаной шапке. Длинное лицо, курносый нос, на нем круглые очки. Смотрелся молодой человек довольно комично и не вызывал ни страха, ни недоверия.
Васса улыбнулась ему, и радостно произнесла:
– Привет!
– Здравствуйте, – немного удивленно отозвался тот. – Простите, а вы… а вы куда?
– Добрый день, – вступил в разговор Рэм. – Мы приехали полюбоваться на это чудо природы, на знаменитые пещеры под названием Печь.
– Сейчас? – растерялся молодой мужчина. – Сейчас же не сезон совсем, и вообще… Вас как зовут?
– Ва… Василиса и Руслан, – представилась Васса.
– Очень приятно, я Шурик, – заморгал мужчина. – Только вы, друзья, совершенно напрасно… И гидов сейчас нет, разъехались на время. Надо было вам раньше приезжать. Тут нон-стоп по окрестностям гиды экскурсии водят, обряды проводят и ремеслам обучают… А сейчас никого.
– И в пещеры спуститься не получится? – спросил Рэм.
– А в пещеры и так никого не пускают! – испугался Шурик. – Туристы, они по округе бродят. А в пещеру только наша группа может проникнуть, но мы ученые, и у нас специальная подготовка… Мы вполне себе профессиональные спелеологи! Уже сколько лет эти пещеры для экскурсий закрыты.
– Какая жалость, – с чувством произнесла Васса. – Шурик, а вы ученый?
– Я археолог. Мы археологи. Изучаем следы древней цивилизации. Десять, двенадцать веков до нашей эры – вот когда был ее расцвет. Печь – уникальный объект, она древнее Трои…
– Даже древнее Трои? – поразилась Васса.
– Ну да, – опять смешно заморгал Шурик. Вдруг смутился, сбился, замолчал, покосившись на Рэма.
– Может быть, мы как-то договоримся с вами? – негромко спросил Рэм. – И вы нам тут все покажете, расскажете… Раз уж гиды все разъехались, не станете ли вы нашим гидом?
– Ох ты… Нет, ребята, уж простите. У нас с этим строго. Наша команда занимается своим делом, очень серьезным. Нам не до мистики. Мы ученые, а не эти… не эзотерики.
– Вас много тут? – спросила Васса. – Большая ли у вас команда, я имею в виду?
– Да, интересно, насколько популярна сейчас профессия археолога… – подхватил Рэм.
– Ой, я вас умоляю… – Шурик засмеялся, показывая длинные передние зубы, как у зайца. – Нас девять человек всего. Было десять, но одна девушка свалила весной, не выдержала этих условий.
«Девушка, – подумала Васса. – Это не про мою маму… Или не про ту женщину, что на нее похожа… Моей маме сейчас было бы больше сорока лет. А если никаких других женщин тут нет, то, получается, мы с Рэмом зря сюда рвались… Или еще Шурика поспрашивать о тех людях, кто работал раньше в группе археологов? А знает ли Шурик о них… прежних специалистах? Ему лет двадцать пять на вид… Возможно, он вообще не в курсе… кто тут исследовал Печь в прежние времена».
– Понятно, – сказала Васса. Обернулась к Рэму, поймала его взгляд – что дальше?
– Мы тут все равно еще какое-то время пробудем, – сказал Рэм. – Заходите к нам, Шурик. Мы в гостинице остановились, в одном из домов. Неподалеку.
– Да, знаю, где это, – кивнул Шурик. Почему-то оглянулся назад, на тот сарай, из которого вышел. – Может быть… Хотя вряд ли. Начальство не любит, когда мы общаемся с посторонними.
Рэм с Вассой хотели уже развернуться и уйти, но в этот момент дверь сарая опять хлопнула, по ступеням спустилась женщина.
Не старая, но и не молодая, с усталым и недовольным лицом. Невысокая, средней комплекции, в бесформенном спортивном костюме, волосы неопределенного оттенка: серовато-желтоватого, каштанового какого-то, завязаны в небрежный пучок на макушке.
Васса вздрогнула. Ничего в лице этой женщины не напоминало о ней. Сколько ни вглядывайся – не узнать. Лицо незнакомой женщины – не зеркало, конечно, но Васса не находила в нем ни одной похожей черты, которая бы показалась знакомой, привычной. И на фотографии «мамы» из социальной сети эта женщина не похожа. Или похожа?
Чужая тетка с помятым бледным лицом, бесцветными глазами, почти без бровей, с бледными и невыразительными губами. Таких миллион. Абсолютно одинаковых.
– Вот оно, наше начальство… Марь Петровна, – прошептал Шурик. – Единственная женщина, которая тут осталась. Она не злая, но… С ней бесполезно о чем-либо договариваться, это сто процентов точно. Ни разу слабины не дала, хотя ее сколько раз просили в пещеры провести…
– Шурик, что там? – стоя на ступенях, не подходя ближе, крикнула Мария Петровна. И голос у этой женщины был каким-то бесцветным, невыразительным, тусклым.
– Паломники! – обернувшись, крикнул Шурик.
– Пусть уходят. Нечего тут делать, – недовольно свела бесцветные брови женщина. И скрылась за дверью.
Рэм с Вассой попрощались с Шуриком и побрели прочь от поляны, на которой располагалась стоянка ученых.
Остановились у ворот, запиравших Печь: огромных, тяжелых, основательных, со старинным замком, тоже огромным. Никакая электронная отмычка на него бы не подействовала: такой замок открывался настоящим железным ключом.
Но внутрь Васса и не рвалась, подземные лабиринты ее совсем не привлекали.
– Что думаешь? – спросил Рэм.
– Не знаю, – пожала плечами Васса. – Она, не она… В социальных сетях были фото моей мамы… или той женщины, которую алиены назначили на роль моей матери. Не очень понятно. То ли есть что-то общее, то ли нет. Двадцать лет с тех пор прошло… нет, это не она.
– Во-первых, наши никогда не подчищали историю, – сказал Рэм. – Это чревато… может вызвать подозрения. Но… Но! Проще же не прятать человека, а чуть изменить его фото, сделать внешний облик… никаким, что ли. То ли похож человек, то ли не похож… так что не суди по тем фотографиям, что ты нашла в социальной сети, они могли быть изменены нашими специалистами. Во-вторых, не все дети на одно лицо с родителями.
– Да я в реале на эту Марию Петровну совсем не похожа, – покачала головой Васса, прикоснувшись кончиками пальцев к шершавой поверхности ворот с облупившейся краской. – Конечно, ты сейчас скажешь, что со стороны виднее… Но это не моя мама. Возраст? Да, возраст вроде подходящий… Но что с того! Я другая. Я, не побоюсь этого, ярче. Не в смысле красоты, а в том смысле, что… она вся бесцветная, а я рыжая.
– А я тебе скажу, что она на тебя похожа. И она тоже рыжая.
– Мария Петровна рыжая?! Да ты что, Рэм! – засмеялась Васса. – Она вся серая-серая, белесая. Мы сейчас обсуждаем масть… или как это еще можно назвать?
– Вот именно. Она из тех рыжих, чья рыжина не сразу бросается в глаза, она незаметная. А эти ее бесцветные брови… Они как раз именно рыжим и присущи!
– Рэм, но у меня-то брови видны, я надеюсь? – Васса повернулась к нему лицом.
– У тебя замечательные брови цвета морковки. – Рэм поцеловал Вассу в лоб как раз между бровей. – Их издалека видно… Но белесость Марии Петровны – это как раз признак скрытой рыжины, понимаешь? И волосы у нее… Наверное, при другом освещении в них заметен небольшой оттенок рыжего.
– Нет, она не моя мама!
– Мы не можем этого знать. Интересно, тут есть где-нибудь аптечный пункт или в город придется ехать?
– Ты хочешь купить тест для определения родства? – оживилась Васса. – А что, это идея! Там ничего особого и не надо, только плюнуть в коробочку, то есть в анализатор. Образец слюны одного человека, образец слюны другого, результат через пять минут… если проявятся две полоски, родство существует.
– Надо было купить его раньше, как теперь это сделать, не знаю… – озабоченно произнес Рэм.
– Но Мария Петровна может и отказаться плевать в коробочку. Даже если мы и достанем тест, то, наверное, как-то придется ее уговаривать, чтобы она сделала его. Объяснить ей все…
– Она откажется нас слушать, делать что-либо. Ты ее видела?
– Да, – вздохнула Васса. – И это… ее характер… Рэм, вот по характеру она точно на мою мать походит, то есть на ту женщину, о которой рассказывал Федор. Нелюдимая и некоммуникабельная, аутичного типа… или это синдром Аспергера называется? И в соцсетях она тоже присутствовала минимально… в отличие от отца. То есть в отличие от того мужчины, который считался моим отцом.
Васса ощутила досаду. Почему они не купили этот тест для определения родства перед поездкой? Столько было возможностей по дороге… Раньше, в прежние времена, определить родство было весьма сложно, ДНК-экспертиза была редкой, дорогой и долгой процедурой… На ее проведение требовалось значительное время, исследования осуществлялись в специальной лаборатории… Потом все изменилось, когда в обиход вошли тесты для домашнего использования. Они пользовались огромной популярностью. Особенно у влюбленных. Хорошим тоном считалось проверить свое родство перед тем, как вступить в интимные отношения. В мире, где все большее распространение получали ЭКО и инсеминация, где часто отказывались от новорожденных, такой тест был весьма актуален. А вдруг тот, с кем ты намерен вступить в близость, твой родственник по крови?
Тест помогал это определить. Сказать о степени родства (дядя или племянник, двоюродный или троюродный кузен – твой возлюбленный) он не мог, все эти тонкости по-прежнему рассчитывались в лабораториях, но примерное родство высчитывалось весьма точно.
– Ты сама себе противоречишь. То она не мать тебе, то мать… Не надо гадать. Выясним.
– Значит, придется тут остаться? – с тоской спросила Васса.
– Да, придется, – бодро произнес Рэм.
Поднялся ветер, довольно сильный, и они были вынуждены вернуться в гостиничный домик.
На следующий день Васса и Рэм объехали на байке окрестности.
Как Рэм и говорил, тут было полно каких-то павильонов и площадок, разбросанных по полям и холмам. Закрытых на данный момент.
Путешественники нашли даже аптечный пункт самообслуживания и купили (точнее, добыли с помощью отмычки) тест для определения родства. Васса повеселела – вот теперь можно будет точно узнать, мать ей Мария Петровна или не мать. Конечно, если удастся получить образцы слюны этой женщины.
– Рэм, а если она и вправду моя мама, она что, обо мне не помнит? Совсем?
– Если она действительно твоя мама, то, думаю, наши стерли ей память. Часть стерли, часть добавили для полноты картины, чтобы у самого человека не возникало сомнений в собственной жизни. Личность при таких изменениях сохраняется. Характер человека, его привычки, его навыки… профессия тоже… Но он словно другую судьбу получает. Другое имя и другие воспоминания. Теперь она не Кира, а Мария Петровна.
– Мария Петровна не помнит прошлого? Совсем?
– Она не помнит некоторых эпизодов, что связаны с ее прошлым. С тобой. Выборочная амнезия, кажется, это именно так называется. Или избранная? Ты поняла, о чем я. Это когда человек вроде бы все помнит, но какая-то часть событий стерта из его памяти.
– То есть она не помнит, как была беременна, как рожала меня… Кормила…
– Именно. Помнит погоду в те дни, какие-то события, а твое присутствие в ее жизни словно выключили.
– Не знаю, жестоко это или, наоборот, милосердно, – мрачно произнесла Васса.
– Будем считать такую избирательную амнезию милосердием. Люди в этом случае поступили бы проще, они убили бы ненужного свидетеля.
Васса не стала спорить с Рэмом в этот раз.
Во второй половине дня они опять отправились к Печи.
…Возле домика-сарая археологов царило оживление. Люди паковали какие-то контейнеры, таскали ящики. Восемь мужчин, и одна Мария Петровна среди них. Но со стороны археологи выглядели довольно одинаково: все в спортивной одежде, вязаных шапках… Если не приглядишься, то и не догадаешься, что одна из группы – женщина.
– Ребята, привет! – К Рэму и Вассе подошел Шурик. – Как дела?
– Ничего, скучно только, – призналась Васса.
– Я б зашел к вам, но некогда, – смущенно произнес Шурик. Потом пояснил: – Завтра будем в пещеру спускаться.
– Возьмете нас собой? – спросил Рэм.
Васса вздрогнула, а Шурик смутился еще сильнее:
– Да вы что… никак нельзя! Я даже не стану предлагать вам поговорить с Марией Петровной. Потому что точно знаю, она откажет.
– А когда завтра начнете спуск? – спросил Рэм. – Хоть посмотрим… Со стороны. Напрашиваться не станем.
– Подходите к десяти утра.
– Спасибо!
– Только не говорите, что это я вас звал…
Рэм с Вассой отправились восвояси.
– Она даже не подошла к нам. Посмотрела издалека и тут же отвернулась. Я об этой женщине… – пробормотала Васса, чувствуя и раздражение и печаль одновременно.
– Лучше подумай, как заставить ее плюнуть в коробочку с тестом, – усмехнулся Рэм. – И не торопи события. Но и ни на что особо не надейся. Спокойно! Возможно, она вовсе не твоя мать.
– Я понимаю. Она точно не моя мать, Рэм… Вот недаром говорят, что чувствуется голос крови… и все такое. Я ничего не ощущаю, когда ее вижу. И ее ко мне не тянет, ты заметил? Скорее всего, мы с ней никто друг другу. Мы чужие.
На следующий день Рэм с Вассой проснулись, когда было еще темно. Позавтракали тем, что оставили прежние жильцы.
Проходя мимо зеркала на стене, Васса посмотрела на себя. Ни следа от нее прежней. Размер XL, сотворенный кулинарными шедеврами тети Поли, давно оставлен в прошлом, об L тоже можно не вспоминать… Но от задорного M, на который все одобрительно заглядывались, увы, тоже ничего не осталось. Пожалуй, Васса теперь сравнялась со своей недоброжелательницей Светой. Твердый XS.
– Рэм, а такая я тебе нравлюсь? – спросила Васса. – Когда… кости просвечивают, что ли…
– Да. Ты всегда мне нравишься, – не глядя, коротко бросил тот.
– Ты это из вежливости говоришь?
– Нет. Я бы хотел любить тебя меньше, но не получается.
– И ты откровенно в этом признаешься?! – возмутилась Васса. – Что ты хотел бы любить меня меньше?
– Да, да, да. Но это невозможно почему-то. Мне кажется, я буду любить тебя всегда. В любом виде. Худой, толстой, старой, больной, злой, противной…
– Рэм!
– Да что ты привязалась, сама же просишь говорить только правду!
Рэм отбросил от себя специальный свитер, часть экзоскелета, подошел к Вассе, прижал ее к себе.
– Я дышу тобой, детка. А так нельзя.
– И я дышу только тобой, Рэм, и я тоже хотела бы любить тебя меньше, потому что… потому что так нельзя. Это неправильно – настолько зависеть от другого человека. Да ты и не человек вовсе, – тут же оговорилась она и засмеялась.
Засмеялся и Рэм.
– Ладно, не станем задерживаться. Одевайся скорей.
– Ты так основательно экипируешься сегодня, – задумчиво произнесла Васса, наблюдая за Рэмом. – Надеваешь на себя все эти прибамбасы… Словно тоже собираешься лезть в Печь.
– Кто знает.
– То есть, если появится оказия, ты туда полезешь… Но как тебе поможет экзоскелет?
– Да так, как и всегда, – пожал плечами Рэм, натягивая на себя уже перчатки. Оставалось только шлем на голову надеть. Со стороны его костюм не выглядел каким-то странным. Обычная экипировка байкера, не выглядящая какой-то особенной одеждой: черный костюм с отдельными вставками, защитными, из прочной, но даже не особо толстой ткани.
Васса возразила:
– Насколько я знаю, спелеологи не занимаются переноской тяжестей, они делают что-то другое… Спелеологам важнее уметь протискиваться в расщелины, перелезать через камни, рассчитывать каждый шаг и прыжок…
– Вот именно. Надену шлем, в котором визор, и оно само пойдет…
– Визор тебе покажет, за какие выступы тебе надо хвататься?
– Не совсем. Да, я получаю информацию через визор… Указания – куда двигаться, как за что схватиться, пролезу я куда-то или нет, лучше в эту расщелину не соваться, иначе застряну… Все на внутреннем экране передо мной, то есть на обратной стороне защитного стекла у шлема. Но, ты знаешь, информация – это еще не все, надо уметь ею воспользоваться. А это уже сложнее. Костюм сам за меня решает. Рука как будто сама тянется к нужному выступу, нога сама ищет точку опоры… и все такое прочее. Мне надо лишь довериться программе и подчиниться этим сигналам, которые костюм подает моим мышцам.
– Забавно. То есть от тебя лично ничего почти не зависит?
– Ага. Чистая инженерия, голый расчет. Техника. А не опыт или умения.
– То есть любой человек может чувствовать себя суперменом в таком снаряжении?
– Ага. И ничему не надо учиться специально. Никаких тренировок!
– Совсем?
– Совсем. Но. Но! – улыбнулся Рэм, подняв палец. – Когда ты все это вытворяешь в костюме, тело запоминает многие движения, траекторию… То есть я все равно тренируюсь, получается. Только не до, а во время самого процесса, что ли.
– Разве это правильно?
– А нет ничего правильного, забудь. В сложной и в экстремальной ситуации только программа может просчитать все действия человека. Опыт? Опыт – хорошо, но это не панацея. Нет, конечно, можно тысячу часов угрохать на тренировки, несколько лет совершенствовать навыки, а потом сорваться на какой-нибудь ерунде… – подумав, добавил Рэм.
– О, Румата Эсторский опять учит жизни дикий народ Арканара… – с иронией произнесла Васса.
– Условия задачи постоянно меняются. Это игра на авось, она очень непродуктивная. Я не отвергаю опыт и тренировки, я просто не считаю их главными в этой жизни… Экзоскелет тоже не панацея. С Эвереста я в нем вряд ли спущусь, если меня начнут из пулемета в упор расстреливать, долго и методично, костюм тоже меня не спасет, рано или поздно пули пробьют в нем дыру. Да, не скоро и не сразу, но… И вагон с места я в нем не смогу сдвинуть. Камень весом в двести или триста кило – это да, но не скалу. Тут, понимаешь, либо защита и сила, либо удобство. Таскать на себе неподъемную броню, превращающую в терминатора, было бы очень некомфортно…
Продолжая спорить, они покинули дом.
…Ворота, ведущие в пещеру, были распахнуты.
Возле них ходил бородач в полной зимней экипировке и держал перед собой переговорное устройство. Рэм стянул с головы шлем.
– А, это опять вы… паломники, – недовольно буркнул бородач, когда Васса и Рэм подошли ближе. – Куда, куда…
Раскинув руки, он перегородил вход.
– Опоздали, – повернулся к Вассе Рэм.
– Что, все уже там? – Васса кивнула на пещеру.
– Да, и посторонним вход запрещен, – строго произнес бородач. Подумал и добавил уже назидательно: – Ребят, да вы не обижайтесь, но это опасное место. Тут столько народу раньше погибло…
– Нашли за эти годы что-нибудь интересное? – спросил Рэм. На его темные волосы падали снежинки.
– Нашли, конечно. Тут самый настоящий подземный город был. Когда-то… Десять, а то и больше тысяч лет назад. Сколько мы тут керамики откопали… Еще орудия из бронзы, украшения всякие. Вот музей в конце декабря опять откроют, приходите и смотрите все сами.
– Разве можно жить под землей? – удивилась Васса. – И как там обитали древние люди, сами же говорите, что в пещерах опасно?
– Раньше там безопаснее было, чем на земле под открытым небом… Люди могли спрятаться от врагов, от непогоды. Кстати, меня Лев зовут. Лет пять тут работаю…
– Очень приятно. Я Ва… Василиса, это Руслан.
Лев принялся делиться подробностями о себе:
– Нормальной работы не осталось. Дома только если сидеть… за монитором. Нет живой и настоящей жизни. Мы тут все фанаты своего дела. Ни в какой город нас теперь не затащишь, в квартире не запрешь. Марь Петровна вообще тут с молодости поселилась, ничего ей не надо.
– У нее есть семья? – спросил Рэм.
– Не-ет, какая семья… мы все одиночки. Ну так, бывает, что пары между собой складываются, потом уходят… Но редко, потому что в Печи своя магия. Это другой мир как будто. Не знаю, как объяснить, – охотно вещал Лев. – Магия места, что ли. И требует физической подготовки. Спелеологи – это те же спортсмены, считай. Хотя мы еще и саму пещеру исследуем. Помимо изучения древней цивилизации. Это ведь отдельное направление, звучит даже похоже – спелестология. Пещеры – удивительная вещь, они хранят информацию о природе, об истории Земли и человека. Там ведь, внутри, все словно законсервированное. Мусор брось – он будет тысячу лет лежать, не разлагаясь. Внутри нет дня и ночи, совершенно другой ритм жизни. Я сколько раз сутками не выходил оттуда, ночевал там…
Лев рассказывал и рассказывал вдохновенно о чудесах Печи.
Васса и Рэм его слушали внимательно…
В этих разговорах прошло часа два, Васса стала понемногу замерзать. Попросила Льва позволения заглянуть внутрь Печи под его присмотром.
Лев раздобрился, сказал, что «только одним глазком».
Втроем зашли внутрь. Под сводами кое-где горели лампы. И это было огромное пространство, просто огромное… Края терялись в темноте.
– Точно бахрома… – прошептала Васса, глядя вверх на каменные сосульки, растущие с потолка пещеры.
– Это, милая девушка, минеральные наросты, сталактиты, а снизу… видите? Точно штыри торчат? Так они сталагмиты.
Рэм вдруг стал насвистывать какую-то мелодию.
– А, знаю, – заулыбался Лев. – Это Григ. «Пер Гюнт». Очень подходящая музыка, называется «В пещере горного короля»! – Он тоже принялся напевать эту мелодию.
В этот момент откуда-то из глубины раздался глухой удар. На пару мгновений задрожала почва под ногами.
– Что это? – прошептала Васса. – Может, мы слишком громко пели?
Переговорное устройство в руках Льва ожило, из него раздались треск и шуршание.
– Алло, алло! Прием… Ребята, у вас все в порядке? – закричал в переговорное устройство Лев. – Алло!
– Лев… Лев, ты меня слышишь? – прорезался голос Марии Петровны. – У нас тут обвалился свод… пока не очень понятно… Будем разбирать завал. Если ничего не получится, то придется вызвать спасателей из города. Гоша, Шурик и Глеб отрезаны от нас завалом… Но мы слышим их голоса, они живы. Через полчаса скажу точнее про обстановку.
– Бли-ин… – прошептал Лев. Закричал: – Да, Марь Петровна, слышу! Понял! Буду ждать, – повернулся к Рэму и Вассе, произнес огорченно: – Хреновая ситуация. Если вышестоящее руководство вздумает и для нас закрыть пещеры…
– Я могу помочь, – спокойно произнес Рэм. – Я сам туда пойду. К группе.
– Э, парень, не сходи с ума, ты не справишься! И ты не в курсе…
– Я изучал план Печи. Где группа?
– На третьем уровне… Нет, ты не справишься, и я тоже. Это совершенно новое место, мы туда еще не ходили. Совсем недавно открыли эту галерею, откопали ее, сделали проход. Надеялись, что сегодня день открытий будет… А оно вон как. Свод ненадежным оказался. И обвалился… Такое уже случалось года три назад, но никто не пострадал, не был запертым внутри. У нас же все просчитано, мы никогда не рискуем…
– Я помогу. Васса… – Рэм отдал Вассе шлем, а затем вдруг взял Льва за плечи, поднял, подержал некоторое время на весу, практически на вытянутых руках, затем переставил на другое место. – Лев, пусти меня туда.
Некоторое время Лев растерянно хлопал глазами. Он, верно, не ожидал такой силы от Рэма. Потом, немного придя в себя, пробормотал:
– Что это было сейчас? Парень, как у тебя получилось? Во мне ж восемьдесят пять кило, между прочим…
– Экзоскелет, – спокойно произнес Рэм, похлопал себя по груди. – В нем очень удобно перетаскивать камни.
– Слышал про такое изобретение, но чтобы в реальной жизни… вот прям так. И выглядело все по-обычному… Я что, я не против, если бы ты помог, но как ты сможешь ориентироваться там?
– Карта, говорю, загружена. Сюда. – Рэм взял шлем у Вассы, похлопал теперь по нему. – Внутри компьютер. Надеюсь, последние месяца три тут ничего не менялось?
