Татьяна Устинова
Рождественские расследования
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Артур Гедеон. Месть Снежной королевы
1
Событие, о котором вскоре по всему Цареву поползли тревожные слухи, полные самых невероятных домыслов и предположений, случилось в Пушкинском саду за драматическим театром. Уютный парк с тенистыми аллеями густо укрыл оконечность гигантского холма на заднем дворе великолепного старинного здания, стройными пушистыми елями выходя на спокойную улицу и монастырские ворота, а березами – на смотровую площадку, с которой открывалась восхитительная панорама набережной, старинного пивоваренного завода, синей полосы Волги и далекого Заволжья с притоками и озерами. Пушкинский сад, разбитый на самой высокой точке города, был и самым изысканным, почти игрушечным парком: фигурно подстриженная зелень, аккуратные выкошенные полянки, деревянные ретролавки с чугунными боковинами; среди зарослей стоят бронзовые скульптуры, а в центре парка на высокой стеле гордо возвышается бюст великого русского поэта, в день рождения которого современные сочинители вдохновенно читали как стихи классика, так и свои вирши.
Подходил к концу теплый благословенный август. По аллее задумчиво шагала кудрявая девочка лет восьми в клетчатом платье и высматривала на асфальте и в траве широкие листья канадского клена. Первого сентября отдохнувшие детки должны были предоставить свои гербарии, и девочка старательно подбирала нужные экземпляры. Она оторвалась от матери, которая задержалась в самом начале аллеи, поправляя в коляске одеяла и одежду грудничка. Девочка подхватила с асфальта один широкий лапчатый лист, затем, перешагнув бордюр и наступив в траву, второй, а третий взяла уже со скамейки. Только потом она обернулась на другую скамейку, стоявшую через аллею, и сразу замерла с тремя листьями в руке. Там, в тени деревьев, рядом с бронзовой скульптурой, неподвижно сидела женщина. В серебристом платье с воротником под горло, с забранными назад ото лба и висков светлыми волосами, спрятанными под серебристый берет, заломленный чуть набок, она была чрезвычайно элегантна и очень бледна. В руках незнакомка держала открытую книгу, но сейчас, кажется, забыла о ней, как и о многом другом. Взгляд ее был устремлен на девочку, но вряд ли дама видела любопытного ребенка. Так смотрят люди, перед взором которых проносятся ведомые только им картины прошлого или будущего, и ничто настоящее в эти мгновения их не трогает. Было в этой бледной, одинокой и безмолвной женщине то, чего девочка никогда прежде не распознавала в других. А ведь чуткому детскому сердцу самой природой открыто столь многое! Дама словно явилась из другого мира. Но было в незнакомке еще что-то особенное. Отчаянно тревожное. Неотступно терзающее ее. Безжалостно жалящее. Но что? Девочка поняла: женщина в серебристом платье бесконечно несчастна, оттого еще сильнее загадочна и отстранена от всего происходящего. Ей обязательно надо помочь. Отогреть ее сердце!
Девочка сложила листья ровно один к другому и, держа их за стебли, как букет подарочных роз, осторожно направилась к даме.
– Возьмите, пожалуйста, – тихо и очень вежливо сказала она.
Большие глаза, продолговатые и светло-синие, ожили, и взор устремился на ребенка, стоявшего перед ней. Маленькая девочка была очень мила, любая другая женщина, чем бы ни была она уязвлена, улыбнулась бы ей, потому что сердце не смогло бы устоять перед ангельской непосредственностью и душевным порывом ребенка, но эта оказалась другой.
– Благодарю, – ледяным тоном сказала она. – Но зачем они мне?
– Они – красивые.
– Но что мне с ними делать?
– Не знаю, – смутилась девочка и опустила глаза.
– Взгляни на меня, – повелительно сказала дама.
Девочка осторожно подняла глаза. Дама в серебристом платье и таком же берете взяла три кленовых листа.
– Ты – милая девочка, – сказала она. – Очень милая…
– Спасибо.
– Но… но…
– Что?
Девочка не могла понять, что происходит с этой женщиной. Реальность вновь стала рассыпаться перед глазами женщины, иной ветер, ледяной и колючий, уже подхватил ее и понес прочь.
– Как же я ненавижу его! – бессознательно вырвалось у нее.
– Кого? – почти испугалась девочка.
Этого вопроса дама не услышала. Ее лицо исказилось – негодованием, ненавистью, болью. Прошлое вернулось и нахлынуло вновь, как стремительное цунами настигает и топит в мгновение ока корабли, стирает с лица земли города. Ледяной ветер в ее душе и сердце стал реальным – он всколыхнул кудряшки милой девочки, и та зажмурилась, встревожил страницы открытой книги в руках женщины, а еще подхватил короткий листок, закладку, и унес его прочь. Девочка отступила и тут же услышала сухой треск. Он шел отовсюду. И тогда она увидела то, отчего взрослый человек мог бы если не лишиться рассудка, то потерять сознание.
Все вокруг сидевшей неподвижно женщины стало стремительным и страшным образом меняться. Зеленые кусты, у которых стояла лавка, и деревья за ней вспыхнули желтизной и багрянцем, и эти цвета стали расползаться все шире. Краски осени поглощали буйные краски лета, но за осенью тут же последовала зима – только что яркие листья стали жухнуть, бурые и сухие, они сворачивались в трубочки и опадали на уже потемневшую траву. А за темными мертвыми красками все, что было близко к женщине, внезапно засверкало – это был иней. Снегом покрылась скамья, оголенный кустарник за ней, ветви деревьев.
Девочка схватилась за щеки и отступила еще дальше. Она глаз не могла оторвать от призрака трех листьев, подаренных незнакомке, еще минуту назад – алых, с янтарными подпалинами, потом на глазах сгоревших, а теперь просто рассыпавшихся в руке женщины. Вокруг лавки была черная пустота. Зима почти мгновенно уничтожила осень. Только иней на мертвых ветках выдавал недавнюю картину. И тем ужаснее была эта картина, что такая перемена случилась только в радиусе десяти-двенадцати метров от лавки и сидевшей на ней женщины. Дальше, за погубленным уголком парка, по-прежнему цвело буйное зеленое лето.
Девочка подула на замерзшие руки и вновь приложила ладони к подмороженным щекам, как она делала зимой. И только потом обернулась – за ее спиной, чуть поодаль, стояла мать с коляской, замерев, как соляной столб. Она не верила своим глазам, не могла пошевелиться, казалось, вот-вот грохнется оземь. А потом, глядя на женщину, мать сделала то, чего не делала никогда, – быстро перекрестилась.
Дама в серебристом платье, кажется, тоже пришла в себя. Она увидела девочку, затем женщину с коляской, но явно не поняла, где она и почему. И тут, только потом, обернувшись на бронзовую статую, покрытую изморозью, закрыла книгу и встала со скамейки.
– Пожалуйста, не причиняйте нам вреда, – попросила мать девочки, отводя коляску с грудным ребенком назад. – Я прошу вас…
– Не беспокойтесь, – сказала женщина в серебристом платье. – Я прошу прощения за то, что вы увидели. – Она протянула руку и едва коснулась пальцами щеки маленькой девочки. – У вас очень милая дочка. Надеюсь, я не слишком напугала ее.
Она как ни в чем не бывало двинулась по аллее в сторону дальних ворот – откуда только что и подошли мать с дочкой. Дама покинула парк и пересекла дорогу – там ее дожидался огромный белый автомобиль. Быстро вышел водитель с белыми волосами, открыл перед ней дверцу, и дама исчезла в салоне. Водитель вернулся на свое место, автомобиль сорвался с места, свернул у монастырских ворот и, должно быть, помчался вниз, в сторону набережной и Волги.
Мать бросилась к дочери, присела рядом:
– С тобой все хорошо?
– Только щечки замерзли, – ответила та. – Особенно вот тут, где она коснулась…
– Маленькая моя, милая моя. – Женщина стала целовать дочку в щеки. – А так все хорошо? Ты не сильно напугалась?
– Нет, – замотала головой девочка. – Я ей подарила три листочка, а потом все вокруг стало меняться…
– Милая, милая, – приговаривала мать. – Я чуть с ума не сошла от страха… Этого же не может быть… Просто не может, и все…
– Как не может? – со всей непосредственностью удивилась девочка. – Вот же – и листочки завяли, и снег тает… это ведь она все сделала, да? Эта тетя? Как у нее это получилось?
– Даже знать не хочу как, – вдруг очень твердо сказала мать.
– Ой, мама…
– Что, милая? – встрепенулась та.
Девочка неотрывно смотрела в сторону бронзовой скульптуры у подмороженной лавки.
– Мама…
– Да что, Лисонька, что?
– А ведь это она, – сказала девочка.
– Кто она? – спросила мать.
Девочка указала пальцем на лицо бронзовой статуи – дамы в платье девятнадцатого века, в шляпке той эпохи, стоящей под раскрытом зонтом.
– Это ее лицо, – добавила девочка.
Мать присмотрелась и поняла, что дочь права. Живая кудесница и бронзовое изваяние – одна и та же дама. Женщина, превратившая лето в зиму, и таинственная безымянная дама с открытым зонтиком…
2
Ровно через сутки на той же самой аллее среди толпы ротозеев стояли и смотрели на черное пространство вокруг лавки двое мужчин – молодой спортсмен в джинсах и кожаной куртке и старичок в легком костюме цвета хаки старого колониального покроя, в мятой парусиновой панаме. Толпа гудела, шепталась, бросалась восклицаниями, снимала на телефоны место происшествия. Одни, наглядевшись вдоволь и закончив съемку, уходили, другие занимали их места. Самые смелые ощупывали скамейку, черные ветви кустов и деревьев, строили предположения, другие держались подальше от места происшествия, но тоже сыпали версиями того, как такое могло случиться.
– Да ладно! Молодежь костерок разожгла, вот и хрень такая вышла, – говорил кто-то убежденным густым баском. – Все ж почернело!
– А почему тогда листья кругом скрюченные лежат? – визгливо вопрошала старушка. – Осенние листочки-то! Не уголь!
– Да от жары они и скрючились, бабуля! – гудел басок. – Чего тут не ясно? Ты от старости, они – от жары!
– Что вы несете? – возмутился молодой женский голос. – Алла, моя соседка, сама видела, как вокруг той женщины все пожелтело, потом почернело и рассыпалось! И дочка ее, Алиса, тоже все видела. Она даже говорила с этой женщиной, колдуньей!
– Инопланетяне это шалят, – изрек известный в городе уфолог, у которого в последние десятилетия работы поубавилось – не летели инопланетяне на Землю, не оставляли следов в небе и зигзагов на некошеных полях. – Теперь такое начнется! Думаю, в этом месте кротовая нора, и ведет она в другую галактику. Так что вы поосторожнее, граждане, – провалитесь еще, даже МЧС не достанет.
– Ваша инопланетянка на большой белой иномарке приехала, – парировал кто-то. – И уехала на ней. Все-таки без счетчика Гейгера не обойтись – вдруг здесь высокий радиационный фон, а? Потом у всех будет опухоль головного мозга.
– Типун вам на язык! – взвизгнула бабушка.
Громкий бас ее сердечно поддержал:
– Сейчас я тебе сделаю опухоль головного мозга, добазаришься, умник!
Двое, бодрый старик и молодой мужчина, смотрели на все это свысока.
– Как на средневековой ярмарке, – сказал старик в колониальном парусиновом костюме и панаме. – Столетия проходят, а им хоть бы хны!
– Да, только карлицы с бородой не хватает, – вторил ему молодой мужчина-спортсмен. – И медведя на цепи в шутовском колпаке.
– Именно, Андрей Петрович, именно. Ну что, вы свою фотосъемку завершили?
– Да, Антон Антонович.
– И я тоже. А теперь нам надо поймать ту женщину, которая назвала свидетельницу соседкой Аллой. Вы ее приметили?
– А как же, профессор? Слежу за ней краем глаза.
Двумя наблюдателями были Антон Антонович Долгополов и Андрей Крымов. Слухи распространяются быстро. В их случае этот слух подхватила Кассандра Лопухина, мимо которой подобные известия просто не проходили. Ведь ей по поводу и без повода звонили все чудаки города Царева, в любом мало-мальски занятном событии предполагавшие участие потусторонних сил. Что касается происшествия в парке Пушкина, то оно было практически равно солнечному затмению. Кассандре позвонили сразу человек десять, и версии были одна страшнее другой.
Она перезвонила Крымову, тот – своему куратору. Все трое не могли упустить такого уникального случая – увидеть чудо. Долгополов немедленно забрался в своего «жука» и рванул в город, заехал за Крымовым, и вот они на месте происшествия. Кассандра должна была приехать сюда с работы, но пока что опаздывала.
– Кстати, а где ваша рыжая умница-помощница? Пора ей уже появиться.
– Сейчас наберу ее, – сказал Крымов, но тотчас осекся. – Не стоит. Вон она, – кивнул он. – Бежит!
К ним уже пробивалась рыжеволосая красотка с горящим от конопушек, сияющим лицом.
– Привет! – сказала она, потянулась и чмокнула Крымова в щеку, потом пожала руку Антону Антоновичу. – Что я пропустила, мужчины?
– Увлекательный спор, – сказала Андрей. – Хорошо выглядишь.
– Как всегда. – Она уверенно пожала плечами. – Но спасибо. Полосу свою вычитывала – поэтому опоздала.
– Ясно, – кивнул Крымов.
– С подругой свидетельницы Аллы будете говорить вы, – многозначительно сказал Долгополов молодому коллеге. – Ваша епархия, Андрей Петрович.
– Несомненно, – усмехнулся тот. – Касси, ты пока осмотрись, пофоткай «кротовую нору», а мне надо прикинуться спецом по паранормальным явлениям и вытянуть важную инфу из одной дамочки.
– Опять врать будешь? – хитро прищурила синие глаза Кассандра.
– Как всегда, – пожал плечами Андрей. – Раньше времени не подходите ко мне, а то спугнете клиента. Всему свое время, – добавил он и стал пробиваться в нужном направлении.
Молодая дама, заступница за Аллу, с кем-то отчаянно спорила в компании таких же ротозеев, доказывая им, что соседка и ее дочь видели все своими глазами, а не «напридумывали себе бог знает чего», на чем настаивала дама в летах.
– Простите, – очень доверительно сказал ей на ухо Крымов, – можно вас на пару слов? Это очень важно и серьезно.
Он прихватил женщину за руку, пользуясь силой мужского обаяния, выволок из компании спорщиков и показал открытые корки.
– Иван Иванович Логинов, старший специалист по паранормальным явлениям спецотдела Российской академии наук. Только что из аэропорта. Стрелой прилетел. Когда мы узнали, что такое случилось опять… – Он сделал многозначительную паузу.
И не ошибся в своих ожиданиях.
– Опять?! – горячо прошептала женщина.
– Кстати, как вас зовут?
– Наталья Сенчина.
– А по отчеству?
– Наталья Петровна. Так что значит «опять», Иван Иванович? Это уже было?
– Да, скажу вам откровенно, было, и не раз. Случай у вас в Цареве – пятый по стране.
– Какой ужас. А где еще?
– Секретная информация – не могу сказать.
– И все именно вот так?
– Где-то больше, где-то меньше. Ваш мы уже назвали «Царевский инцидент».
– Ясно. И что же это такое? Вы уже догадались? Ведь ужас какой-то. – Она поморщилась: – Тоже не можете сказать?
Крымов и впрямь морщился, но только потому, что еще не успел придумать, в чем же суть подобных инцидентов, и тем более «Царевского».
– Мы думаем, это слом пространственно-временного континуума. Своего рода «кротовая нора», как тут сказал один уфолог, но не в другую часть космоса, а в иное измерение. – Он вздохнул. – Где живут вовсе не люди…
– А кто?
– Догадайтесь сами.
За их спинами шумела возбужденная толпа. Раздраженные людской перепалкой птицы нервно летали над парком, а в деревьях их дожидались заботливо свитые гнезда с птенцами, которых пора было кормить вкусными червяками и жуками. Люди шумели так, будто собирались срубить или спилить все деревья подчистую, только дожидались, когда же им привезут и раздадут топоры и пилы.
– Вы про потусторонний мир? – шепотом спросила Наталья Сенчина. – Мир духов?
Подсказка была идеальной.
– Именно, Наталья Петровна, именно, – кивнул «старший специалист». Впрочем, он и сам склонялся к этой версии случившегося.
– Но если уже пять раз…
– Да-да-да, все так. Как говорим мы, специалисты по паранормальным явлениям РАН: один раз – случайность, два раза – совпадение, три – тенденция, четыре – закономерность, а пять…
– А пять?
– Система, – выдохнул Крымов. – Такие страшные слова. И роковое предположение. А еще мы заметили вот что: люди, вступавшие в контакт с существами, появлявшимися подобным образом, становились объектами их воздействия.
– И что это за воздействие?
– Не могу сказать, – покачал головой Крымов. – Но воздействия те еще! Нам необходимо вместе с вами посетить вашу соседку Аллу, поговорить с ней и ее дочерью Алисой.
Лицо молодой женщины стало несчастным:
– Но я не могу ее тревожить – она и так сама не своя…
– А мы будем аккуратны и предельно тактичны. И потом, лучше я, чем другие. Тем более вместе с вами. Просто скажете ей: это друг, он здесь, чтобы помочь. Мы сядем и поговорим. Да хоть на лавочке у вашего подъезда. У вас есть лавочка у подъезда?
– Есть, – кивнула Наталья. – А что потом?
– А вот мы и увидим, что потом, – многозначительно изрек Крымов. – Я не исключаю, что с вашей соседкой и ее дочерью тоже могли произойти какие-то перемены. И психического, и физического свойства.
– Но какие именно перемены? – с легким отчаянием в голосе вопросила Сенчина.
– Я пока не знаю. Старый шаман поговорил с одним испытуемым, открыл пару каналов, и что вы думаете? Бедняга заговорил сразу на шести тибетских диалектах. Теперь не знает, что с этим делать. Шаман, между прочим, тоже не знает, куда девать знания этого балбеса. Я могу выяснить, что с вашей подругой, только поговорив с ней. Ну так что, идем? Или вначале позвоним?
– Если позвоним – она откажет. Очень может быть, что она сейчас гуляет около дома. С малышкой и с Алисой.
– Тогда пошли.
Они быстро покинули парк и галдящую толпу, вышли через ворота, перешли зеленую улицу. Перед ними была многоэтажка.
– Нам во двор, – сказала Наталья. – Мы тут живем.
Крымов обернулся – за ними на расстоянии двигались двое: старичок-коротышка в хаки и рыжеволосая девушка в джинсовом костюме. Собранностью и сноровкой оба походили на заядлых карманников.
Крымов и его спутница обошли многоэтажку, затем садик. Сенчина вдруг остановилась как вкопанная и быстро остановила рукой «старшего специалиста»:
– Вон она, – прошептала новая знакомая.
На лавке у подъезда, рядом с коляской, к ним спиной сидела молодая женщина. Напротив, сидя на другой лавке, что-то сосредоточенно рисовала в альбоме кудрявая девочка лет восьми.
– А это Алиса? – догадался Крымов.
– Да, она. Бедняжка, такое пережить! Первый раз вижу ее с альбомом в руках.
Алиса заметила их первой, улыбнулась и рассеянно махнула ручкой соседке Наталье. Рядом с девочкой лежала коробка с цветными карандашами, Алиса вооружилась сразу несколькими и опять ушла в работу. На подходивших оглянулась ее мать. Спутник подруги, собранный спортсмен с проницательным взглядом, сразу озадачил женщину.
«Господи, сейчас опять придется врать, только еще вдохновеннее, – вздохнул про себя Крымов. – Ладно, на штурм…»
– Алла, – подходя, заговорила Сенчина, – хочу тебя познакомить с Иваном Ивановичем… – Она явно забыла фамилию. – Он из Москвы. Алла Нежина.
– Логинов, – очень доброжелательно кивнул Крымов. – Можно просто Иван, я из Академии наук, специалист по паранормальным явлениям. Прошу меня простить за беспокойство.
Лицо Нежиной стало несчастным:
– Наташа, ты издеваешься?
– Иван Иванович здесь, чтобы помочь, – со всей заботливостью заверила ее подруга.
– Помочь – как? Чем?
– Я пока не знаю, – стушевалась Сенчина.
– Скажите, Иван Иванович, как вы можете нам помочь? – вопросила Алла Нежина. – Мне и моей дочке? Изменить нашу жизнь? Повернуть время вспять, чтобы мы не вошли в тот парк вчера? Можете так сделать?
– Нет, но могу другое. Предупредить возможные изменения в ближайшем будущем.
– Предупредить? – усмехнулась она.
– Именно так.
– Вы опоздали, – твердо сказала Нежина.
– Как это понимать?
– А так. Аллисочка, подойди к нам.
Девочка нахмурилась.
– Я прошу тебя. Покажи свой альбом. Покажи дяде картинки. Прежде она почти не рисовала, а если рисовала, то каракули.
Кудрявая малышка спрыгнула с лавки и подошла к матери, соседке и незнакомцу. На последнего она смотрела особенно подозрительно.
– Человечка с ножками-палочками, домик с окошком, где рама крестиком. Елочку, – продолжала ее мать. – Дай, пожалуйста, свой альбом. – Алла Нежина взяла из рук девочки альбом, открыла его и протянула Крымову. – А теперь она рисует вот это. Со вчерашнего дня. Как вам?
И Андрей Крымов, и Наталья Сенчина смотрели с открытом ртом на рисунок, выполненный цветными карандашами. Это был уровень добротного иллюстратора книг, учившегося как минимум лет пять своему искусству. На лавке, спрятавшейся в кустах и деревьях, сидела женщина в серебристом платье с воротником под горло, в белоснежном берете и смотрела на зрителей так, точно решила замертво свалить их взглядом.
– Мамочки родные, – прошептала Сенчина. – Это точно она нарисовала?
– Нет, я вызвала художника, чтобы он по-быстрому разрисовал весь альбом! Она – и на моих глазах.
– И как это у нее вышло, Алка?
– Дальше пролистайте, – пропустив реплику соседки мимо ушей, предложила мать серьезному мужчине.
Крымов стал смотреть. На следующей странице уже был портрет этой женщины, но крупным планом: пронзительный взгляд продолговатых глаз, ослепленных ненавистью; их, как и сердца женщины, уже коснулись грозы всех возможных страстей. Этот взгляд был готов сразить наповал.
– С трудом верю своим глазам, – пробормотал Крымов. – Девочка, это точно ты нарисовала?
– Я, – ответила она так, словно сейчас же собиралась смертельно обидеться на незнакомца за его недоверие.
– А как у тебя так вышло?
– Не знаю.
– Ясно, – кивнул детектив.
На следующей странице вокруг той же дамы вся листва стала ослепительно рыжей, на другой – краски померкли. На очередном листе женщина в серебристом платье сидела буквально напротив черной дыры, а редкие черные ветки вокруг густо покрывал иней. И были еще три кленовых листа, которые, стоило перевернуть страницу, буквально превратились в пепел.
– Могу подтвердить, что все так и было, уважаемый господин из Москвы, – заверила Алла Нежина. – Лето, осень, зима – и зияющая черная дыра в конце. Смерть всему живому. Ну, теперь скажите, чем вы сможете нам помочь? – Она с той же насмешкой взглянула на Крымова. – В частности, моей дочери, которая в одночасье стала вундеркиндом? Ей всего восемь лет, и она, знаете ли, не успела окончить академию художеств. Даже детскую художественную школу. Интересно, годам к шестнадцати она будет рисовать как Леонардо да Винчи? Или, может быть, это всего лишь следствие внезапного тяжелого заболевания? – Она замотала головой: – Не дай-то бог! Я даже боюсь вести ее к врачу. Так что скажет об этом ваша паранормальная наука?
Внимание девочки уже привлекло нечто другое – она даже забыла о своих рисунках, которые так внимательно разглядывали взрослые люди. Алиса подняла ручку и указала в сторону кустов, откуда недавно вышли Крымов и Сенчина.
– Они смотрят на нас, – сказала она.
Все обернулись.
– А это еще кто? – подозрительно спросила Алла Нежина.
На них смотрели жадными глазами двое – старик в костюме цвета хаки и рыжеволосая девушка в джинсе. Антон Антонович Долгополов и Кассандра выглядели так, будто собирались совершить набег и, угрожая расправой, завладеть не чем-нибудь, а именно альбомом для рисования. Именно к нему было приковано их внимание.
– Мои коллеги, – честно признался Крымов.
– Тоже из Москвы?
– Оттуда.
– Так вы здесь не один? – удивилась Сенчина. – Вы мне не сказали.
– И тоже из Академии наук? – поинтересовалась Алла.
– Профессор Задавалов и наша аспирантка Веселая. Мы всегда путешествуем втроем, чтобы не скушно было.
– Задавалов и Веселая? – переспросила Нежина. – Они что, персонажи мультфильмов?
– Господин профессор! – окликнул преследователей Крымов, – аспирантка Веселая, вы себя уже выдали – можете выйти к нам. Не стесняйтесь.
Двое преследователей не просто вышли – выбежали, причем профессор достиг лавки первым, опередив молодую ассистентку. Первое, что он сделал, – вырвал из рук Крымова альбом для рисования и стал жадно перелистывать страницы.
– Так я и думал, – энергично кивал он, – так и думал!..
– И что же вы думали, профессор? – спросила Алла. – Расскажите.
– Класс! – едва увидев рисунки, горячо прошептала Кассандра. – Супер! Это же чудо, Антон Антонович…
– В том-то все и дело, – согласился он.
– О чем же вы «так и думали»? – спросила Нежина. – Расскажите нам.
– Не расскажут, – цинично предположила Наталья Сенчина. – Как пить дать – государственная тайна. Я угадала?
– Нет, это вселенская тайна, милочка, – отчасти фривольно отреагировал Долгополов. – Но на самом деле все очень просто: прикасаясь к простым смертным, боги часто невольно делятся с ними своей силой. Та, кого вы увидели, коснулась вашей дочери и в бессознательном порыве передала ей часть своей космической мощи.
Соседки переглянулись.
– Вы точно ученый? – спросила Алла Нежина.
– Паранормальный ученый, – шепнула ее подруга.
– Вот-вот, – подтвердил бодрый старик. – Одним словом, не такой, как все. Особенный!
– И какой же богиней была та женщина? – спросила мать крохи. – Что замораживает парк, превращает все живое в мертвое и при этом ездит в современном автомобиле?
– А вы сами подумайте, – подбросил дровишек в огонь любопытства Антон Антонович.
Теперь уже Крымов переглянулся с Кассандрой, и оба посмотрели на двух женщин.
– Вы издеваетесь над нами? – спросила Алла Нежина. – Наташа, они издеваются…
– Видите ли, дамы, – вздохнул Долгополов. – Люди проживают на планете лишь один миг, а боги живут с начала всех времен – сотни тысяч, а то и миллионы лет. И время от времени, соответственно эпохе, меняют свой облик. Совершенно нормальная практика.
– Они точно издеваются над нами, – кивнула Алла Нежина. – Вчера нас чуть не заморозили, сегодня попросту морочат.
– Но вы так и не ответили на мой вопрос. – Старик погладил Алису по кудрявой голове. – Ах ты малышка, художница! Может, скажешь нам, кто это был? Ангелочек?
– Это была Снежная королева, – вдруг сказала девочка.
Наступило молчание.
– Устами младенца! – выдохнул Долгополов.
– Смелое предположение, – кивнул детектив.
– Очень смелое, – согласилась Кассандра.
– И что же она тут делала? – с вызовом усмехнулась мать девочки. – У нас, в Цареве? Что ей понадобилось? Персонажу из сказки? Если допустить вероятность, что Снежная королева существует.
– Ее прототип, – хитро подмигнул рыжеволосой ассистентке Долгополов. – Существует ее прототип! И был всегда. А та, кого описал великий сказочник, его догадка, плод интуиции художника, фантазия.
Алла Нежина притянула Алису, прижала ее к себе.
– Только что вспомнила. Дочь вчера там, на аллее, – она кивнула в сторону парка за домом, – сказала мне странную вещь. Об этой женщине, Снежной королеве…
– Какую именно? – спросил Антон Антонович.
– Бронзовая статуя «Незнакомки», рядом с лавкой, копия дамы в серебристом платье.
– То-то я смотрю, она мне кого-то напоминает, – оживленно кивнул Андрей, уже разглядывая на экране айфона бронзовую статую и сравнивая ее с рисунком Алисы. – Точно… А, Касси?
– Сходство определенно есть, – согласилась рыжая ассистентка.
– Еще как есть, – подключился Долгополов, разглядывая портрет крупным планом. – Эти продолговатые глаза, как у инопланетянки, ни с какими другими не перепутаешь. – Антон Антонович хищно всматривался в каждую черточку на лице дамы в серебристом платье. – Твердый подбородок и поджатую нижнюю губу. Какое исполнение! На художественной школе вы теперь точно сэкономите, – успокоил он растревоженную мать крохи. – А то и на колледже, если повезет, и на академии художеств. Вашу девочку сразу в Союз художников примут.
– Вот спасибо, – откликнулась Нежина. – Какой поворот в жизни моей семьи за одни сутки!
– Алла, вы позволите сфотографировать рисунки вашей дочери? – попросил Крымов. – Для нас это очень важно.
– Нет вопросов, – пожала плечами та и погладила дочку по голове. – Милая, дяде очень понравилось, как ты рисуешь, и он хочет сфотографировать твои картины. На память. Можно?
– Да, – с улыбкой ответила девочка.
Когда дело было сделано, детектив спросил:
– А скажи мне, Алиса, что еще было особенного в этой ледяной даме?
Девочка задумалась.
– У нее в руках была книга.
– Какая?
– Не знаю, – пожала та плечами. – Старенькая.
– Хорошо, – кивнул детектив и взглянул на остальных: – Вот бы узнать, что она читала.
– А я даже не заметила у нее в руках книги, – покачала головой ее мать. – Надо же.
– Дети видят мир иначе, – заметил Крымов.
– Вот что было в этой книге, – вдруг сказала Алиса, полезла в кармашек платья и вытянула оттуда тонкий листок.
– Ну ни фига себе, – только и пробормотал детектив. – Можно?
– Когда ты успела это взять? – удивилась мать. – И где его нашла?
– Подул ветер – и унес этот листочек. А я потом подняла, когда мы уходили из парка, – объяснила находчивая девочка. – Ты малышку укутывала, а я подняла.
– Какая ты хитрюга, Алиса, – заметила Сенчина.
– Какая ты молодец, – в пику ей констатировал детектив, аккуратно забирая листок. – Так-так. Это чек из магазина редких книг «Экслибрис».
– Он тут, в центре, – подсказала Кассандра.
– Ага. Сборник рассказов «Сказки старого города», автор Йозеф Кале, год издания 1887-й.
– Небось целое состояние стоит? – поинтересовалась Наталья Сенчина.
– Именно так, – кивнул детектив.
– И зачем ей понадобились эти сказки, вот бы узнать? – поморщилась рыжеволосая ассистентка. – Да, Антон Антонович?
Долгополов почти что выхватил из руки Крымова чек и, сунув альбом с рисунками под мышку, стал изучать его.
– Неспроста она заделалась читательницей, ой, неспроста, – прищуривая правый глаз, изрек он.
Крымов вернул себе чек и сфотографировал его. Глядя на листок, Кассандра уже что-то набивала в своем айфоне.
– Пусть дедушка отдаст мне альбом, – потупив глаза, сказала девочка.
Крымов протянул руку:
– Дедушка, отдайте альбом, будьте так любезны. – И подмигнул девочке: – Алиса – ты чудо! Что бы мы без тебя делали?
