Татьяна Винникова
Кровавый букет
Глава 4
Как только девушка начала приходить в сознание, я почувствовала, что тело быстро стало наполняться бурлящей смесью эмоций. Вкус паники перекрыл страх, дальше окатила волна отчаяния. Веки казались тяжёлыми, она пыталась прийти в себя, но остатки той гадости, которую ввели, упорно тянули за собой в бездну. Я прекрасно знала, что мой голос не будет услышан, но сдержаться не могла. Просила успокоится и дышать ровно. Однако заклеенный рот и невозможность позвать на помощь делали своё дело. Дыхание сбилось. Жанна сильно зажмурилась и сделала ещё одну попытку открыть глаза. В этот раз получилось, несколько раз поморгав, она хаотично глядела во все стороны. Я вместе с ней пыталась разглядеть хоть что-то, но в помещении практически не было света. Требовалось время чтобы глаза привыкли к полумраку. Единственный источник, что пытался бороться вместе со мной, находился где-то сзади, и то, тусклые желтоватые отблики будто сами просили о помощи. Во рту было сухо, чувствительность тела возвращалась и израненные ноги, затёкшие руки и головная боль не давали снова отключится. В это время я отчаянно пыталась примерно понять сколько прошло времени с момента как мы остались здесь одни. Он же знает когда кончается действие препарата, значит должен вернуться в любой момент.
Наконец дымка с глаз спала, окружение начало принимать более чёткие очертания. Мы были в самом центре нашей тюрьмы, лицом к дверям, железная, тёмная, кажется чем-то отделана. Материал очень напоминал обивку звукоизоляции. От ворот к двери и дальше по стенам, везде были эти черные изоляционные кубы. Повернув голову, слева мы увидели узкий, вдоль всей стены деревянный самодельный стол. Заваленный разными инструментами.
Девушка, увидев их замерла, я ждала, когда она начнёт осматриваться, но вместо этого почувствовала боль на запястьях. Вот же чёрт! Она не отрывает взгляд с этих железяк и пытается освободить руки. Видимо надеется, что есть шанс спастись. Взгляд переместился на ноги, потом на ножки стула, тело содрогнулось и начались отчаянные попытки опрокинуть его. Я сразу осознала, что это бесполезно, но Жанна, наверное, не хотела этого принимать. Железные ножки входили прямо в бетонный пол, должно быть мучитель предвидел такие попытки побега, поэтому просто залил цементом уже стоящую мебель, чтоб её даже невозможно было сдвинуть. Из глаз хлынули слёзы, по подвалу разнеслись всхлипы и крик, исковерканный и поглощённый липкой лентой. Жертва полностью отдалась панике и потеряла над собой контроль.
Израсходовав свои силы, тело обмякло, от беспрерывных попыток освободить руки, запястья немели и почти не чувствовались. Вместо звуков окружения только эхо бьющегося сердца, громыхающее в ушах. Взгляд, бесцельно блуждающий по полу, наткнулся на капли крови почти возле ноги. Ещё один мгновенный испуг. Но пытаться сражаться больше не было сил. Я подумала, что возможно это не первая жертва раз есть следы крови. Но гипотеза не подтвердилась, так как тут же с нашей руки упала ещё одна капля крови. Должно быть рана появилась сейчас во время этой битвы со скотчем.
Я, не прекращая вопила, надеясь заменить её внутренний голос. Разумеется безуспешно. И вот спустя ещё несколько минут, голова поднялась, дыхание выровнялось, кажется, она нашла в себе ещё запас храбрости и снова начала оглядываться по сторонам.
Я успела лишь разглядеть под столом валяющиеся дорожные знаки и что-то похожее на табличку, как те, которые обычно висят на домах с названием улиц. Первая буква кажется М. Дальше уже почти не видно, но похоже, что там МИ. Две первые буквы это всё что я смогла увидеть. На большее время мне не дали.
Тишину разрезал скрежет отпирающегося замка. Тело начала пробивать дрожь, слезы снова потекли из глаз, я же наоборот, сосредоточилась на уже знакомом мне вошедшем мужчине.
Он закрыл за собой дверь на большую железную щеколду, и не поворачиваясь к нам, бросил что-то на пол прямо у порога. Вздрогнув от этого звука, мы увидели, что на полу была маленькая женская сумочка.
«Должно быть это её.» сделала я вывод, хотя не смогла вспомнить эту вещь среди улик в базе данных «Почему он просто стоит? Он сомневается или оттягивает момент?». От этого, теперь уже бесполезного аксессуара мой взгляд проскользил по спине мужчины. Широкая, обтянутая тёмной ветровкой, кажется с кожаными вставками. Голову, прислонённую к холодной двери, прятал капюшон. Штаны довольно обычные, но не понятно из какого материала, при попадании на них света отблёскивали, будто водонепроницаемые.
Резко развернувшись, он прошагал мимо нас заходя за спину. Жанна в этот момент от страха превратилась в статую, даже дыхание замедлила на столько что я испугалась как бы она сознание не потеряла. Сзади послышалось что-то похожее на открывающийся выдвижной ящик, потом непонятный шум перебирания вещей, пара шагов и тишина. По спине пробежал холодок. Ожидание было пыткой. Сейчас всё закончится? Он просто ударит сзади? Такие мысли должно быть были у хозяйки тела, учитывая, что в отличии от меня, она ещё не понимала, что её жизнь не закончится так легко.
– А ты тише чем я представлял.
Голос прозвучал прямо у уха, даже его дыхание можно было почувствовать. Леманинна попыталась сжаться в клубок, исчезнуть, спрятаться, липкие оковы, которые сдавливали тело будто противные щупальца, этого не позволили. Медленные спокойные шаги и он встал перед нами. Жанна никак не могла взять под контроль своё тело и заставить его двигаться. Она упорно смотрела в одну точку на полу, разглядывая капли слёз, которые падали без остановки на серый бетонный пол, оставаясь тёмными пятнами. Снова тишина и один шаг. В этот раз он уже был на столько близко что стало видно кончики его обуви. Обычные дешевые старые кроссовки.
– Не пойму, на столько ты боишься, что даже не смотришь на меня, или наоборот протестуешь?
«Пошёл ты на хуй! Мудень психованный!» гнев во мне кипел, я мечтала вцепится ему в глотку. Я мечтала остановить его сейчас, пока ещё не поздно. Но от осознания, что я буквально смотрю запись, и меня сейчас здесь не существует, злилась ещё больше. В отличии от Жанны. Она была похожа на продрогшего котёнка, болезненного, слабого и замерзающего.
– Эй. Это почти разочаровывает. Ты даже не попытаешься вырвать свою жизнь из моих рук?
Его голос был тихим, но всё же сильным. Будь это голос, который звучит в приятной обстановке, им можно было бы даже восхитится. Вот только слова, которые сейчас воспроизводил этот тембр сильно резонировали с ним, и от них желудок у пленницы начало крутить.
«О нет, только не вырви. Терпи бедняжка, ты же можешь просто захлебнуться» этот поток предостережений прервался волной воспоминаний от увиденного результата их встречи, и тогда я подумала: «Хотя, может просто захлебнуться, для тебя было бы лучше.»
Не дождавшись реакции, на которую рассчитывал, Роман сел на корточки прямо перед ней, а рукой взялся за подбородок и приподнял наше лицо.
– Слушай, хоть ты и ведешь себя как мечта любого другого маньяка, я не собираюсь тебя тешить надеждами на удачный исход сегодняшней ночи. Я скажу прямо. Мне кое-что от тебя нужно. И получить я это смогу только после того, как ты умрешь. Так что либо смирись и веди себя так же тихо до самого конца, либо, пока я не начал, трать свои силы чтоб не мешать мне потом. Но ты в любом случае умрёшь.
«Ему что-то нужно? Это первая серьезная деталь прошлого. Но что? Жертвы не были подвержены сексуальному насилию, не были ограблены, разве что пропали личные вещи, которые были при них. Но ни со счетов, карт, документов не было произведено ни одной подозрительной операции. Органы хоть и в ужасном состоянии, но тоже были на месте. Так что же тебе нужно от всех этих девушек?»
– Я даю тебе минуту. Потом начинаю.
После этих слов он встал, подошёл к тому длинному столу и начал медленно, страшно спокойно что-то там перебирать. Жанна же снова стала биться в истерике. Казалось, что слёз уже не осталось, раны на руках начали кровоточить ещё сильнее, захлёбываясь в собственных криках она пыталась будто докричаться до каких-то неведомых сил. Но я знала. Это бесполезно. Он сказал правду, сегодня её убьют.
Я пыталась настроить себя. Пыталась за эту минуту проделать работу целой группы специалистов, которые целый месяц учили меня как отстраниться от того, что вижу. Однако не особо у меня это выходило. Целая команда готовила меня к тому, что я увижу убийство, но быть готовой к тому, что меня убьют, оказалось легко только на словах. Чувства, которые испытывало тело передавались и мне, и понимание того, что боль нам предстоит разделить на двоих пробуждало во мне эгоистичное желание сбежать.
«Седанка. Метро. Укол. Машина. Гараж. Ему что-то нужно.» Я повторяла это как мантру, я не должна забыть даже этих крупиц, которые смогла увидеть. Это моя работа, для этого я здесь, это не моё тело, я в безопасности, настоящая я в другом мире. Сейчас мне уже совсем не хотелось, чтоб девушка осматривалась. Больше не хотелось ничего искать. Хотелось просто чтоб я смогла сбежать от этих приближающихся шагов и чувства опасности.
– Ну как, стало легче? – шаг.
– За жизнь цепляешься? – ещё шаг.
– Неужели самой ситуации мало для осознания? – ещё один шаг.
– Хм. Всё-таки сил, у желающего выжить, оказалось больше чем на минуту, тогда придётся с тобой повозится. – Он стоял почти впритык. Его силуэт накрыл нас. А перед лицом появилась рука, в которой было что-то очень похожее на скальпель.
«Какая же ты тварь! Мало тебе просто убить, ты ещё и издеваешься ублюдок! Сучий выродок я сделаю всё чтоб ты сгнил в одиночке!»
Свободной рукой этот ублюдок схватил нас за волосы и потянул так, чтоб наши глаза встретились. Он смотрел изучающе, как покупатели в мясном отделе, будто никак не мог выбрать с чего начать.
«Это его первая жертва. Значит сейчас он экспериментирует.» поняла я.
Глаза такие же, как я и запомнила при встрече в кабинете. Абсолютно пустые. «Бедная Жанна, прости, я не смогу помочь. Мне жаль. Приготовься. Он уже у нас, он ответит за всё!»
Я так хотела не только испытывать чувства, но и передавать их, хоть каплю своей храбрости, но не могла.
В один миг, страх поглотивший её, сменился резкой болью от вонзившегося в щеку лезвия. Ещё один удар последовал в район ключицы. Жанна пыталась дергаться, но рука, державшая волосы снова потянула на себя.
«Мерзкий извращенный урод!»
Лезвие, пародирующее скальпель было очень коротким, и он не стал его вынимать, вместо этого он начал его медленно прокручивать. Больно. Намного больнее чем я себе представляла. Это не та резкая боль, которую ожидаешь от удара ножом, она смешалась с ноющим, мерзким чувством, которое расползалось по коже словно зараза.
– Не плохая реакция. Но думаю надо что-то поострее.
Нас отпустили, но это подобие орудия из своей коллекции он оставил в нас. Голубая рабочая блузка, которая уже была как грязная тряпка, сейчас медленно пропитываясь кровью меняла цвет на красный. Теперь он подходил с уже настоящим скальпелем. Я тут же поняла, что произойдет дальше.
«Нет! Не хочу! Как прервать сеанс!? Не хочу, спасите!» Страшно. Страшно. Отключится я не могла, должно быть из-за того, что ключевым моментом была сама смерть. Он стал сзади в упор к нам. Затылком я чувствовала его живот, равномерно двигающийся в такт его дыханию. В этот раз схватив нас за волосы, он так сильно потянул голову назад что на миг сложилось впечатление, будто он просто решил сломать нам шею. Думаю, это был бы хороший вариант, но вместо этого раздался голос.
– Знаешь думаю твои глаза могли быть чуть больше. Было бы лучше.
И он поднёс нож к нижнему веку правого глаза. Ощущение прохладной стали мгновенно сменилось жгучей болью.
–Постарайся не дёргаться. Я ведь рукой держу, не подумал, что голову тоже придётся фиксировать. Слишком сильно мне помешаешь и останешься без глаз.
По лицу теперь текли тёплые струи крови. Взгляд закрыла красная пелена. Боль была такой что невозможно её с чем-то сравнить. Я уже перебрала все ругательства, которые знала, и между несколькими бранными словами я заметила, что что-то не так.
Жанна от боли потеряла сознание. И теперь я осталась с ним наедине. Думаю, это не на долго, ведь от такой боли ни одна потеря сознания не спасёт.
–Оп. А вот и лишняя часть.
«Лишняя часть? О чём это он го…» я не успела придумать ни одного варианта, просто поняла и ощутила. Он своими пальцами провел под глазом, и я почувствовала, как отделяется часть плоти. Мерзкое тянущее чувство. Будто пальцами он растягивал жвачку. Отрезанный кусок плоти отлипал с трудом. Из-за крови и не до конца отрезанных мышц с первого раза ему не удалось задуманное. Но как только он смог крепко схватить эту нашу часть, он резко дёрнул, и я услышала отрывающийся, лопающийся звук. Словно кто-то перетянул тонкую резинку для банкнот. Это было оторвано нижнее веко. Он взял его и выкинул будто это был мусор.
С правой стороны, кровь уже затекала в уши, пропитала волосы и падала на пол. Пока я пыталась отвлечь себя звуком льющейся крови он приступил ко второму глазу. Тут же Жанна пришла в себя, а я уже перестала различать её эмоции. Слишком сильные они были, и слишком быстро менялись. Теперь меня, как и её накрывала только боль. Со вторым веком произошло тоже самое. Он отрезал его и просто кинул на пол. Пространство поглотило упавшую на бетон плоть. Плюхающий звук напомнил детскую игрушку-лизун.
Вероятно, от постоянных криков, движения воздуха ртом и жидкости, скотч на губах в некоторых местах начал отклеиваться. И в одну из отклеивавшихся складок затекла кровь. Вкус собственной крови оказался отвратительным. Но отвратительнее самого вкуса оказалось то, что, попав в горло, это было приятно. Сухое горло, измученное хрипами, почувствовав в себе жидкость даже не попыталось её отторгнуть, а наоборот обдало ощущением благодарности и облегчения. Моя собственная кровь показалась на много приятней и слаще тех детских сиропов от горла которые обволакивали и снимали боль.
Обходя нас, Роман схватил со стола небольшие садовые ножницы. Намеренно щелкнув ими перед нашим лицом, он снова встал сзади. Ладони наши были сжаты в кулаки так сильно что ногти впились в плоть. Он попытался разжать один из пальцев, но лишь раз.
Сразу после неудачи, мизинец попал в окружение стальной ловушки, тут же разнесся ещё один отвратительный звук, маленькая косточка хрустнула как спичка. Не давая даже секунды для вдоха, тоже произошло с ещё одним пальцем. Смешавшаяся слюна с кровью от хрипов бурлили во рту.
«Сука как же больно! Больно! Не могу, не хочу! Хватит!» – храбриться больше не было сил, меня окутала чистая, не поддельная злость на эту мразь. Хруст, боль, хруст, боль… Несколько раз ему не удавалось отрезать палец с первого раза, поэтому пришлось почувствовать, как он крутит своими садовыми ножницами прямо по кости. К моменту, когда он приступил ко второй руке, я поняла, что дергающиеся ступни в аккуратных балетках уже хлюпали в луже собственной крови. Сознание Жанны снова начало утекать. Пытаясь зажмуриться, она делала себе ещё больнее, но контролировать это она не могла. Каждая попытка закрыть глаза прошибала жуткой болью, и лицо будто горело в кипящем масле.
«Так, веки, пальцы…что же дальше? Что там было в заключениях…» Надеясь на разум я стала копаться в мыслях и пытаться заранее подготовится к его следующим действиям. Из-за красной кровавой пелены я не сразу поняла, что Жанна всё же отключилась. После последнего щелчка этих огромных ножниц я всё ещё была здесь. Но теперь снова одна. Одна. Слышала. Чувствовала. И как бы не желала, не могла даже потерять сознание.
– Оставить так, или помочь продержаться ещё немного.
Роман рассуждал в слух. Я уже знала, что он выберет. Он не даст умереть ей от потери крови. Снова оставшись лишь со звуками, я слушала, шаги, потом вероятно звук брошенных на стол ножниц, дальше щелчок и не прерывный шум горелки. Именно этой горелкой он обжег то, что осталось от пальцев. В нос ударил запах горелого мяса. Запах отличался от того к которому люди привыкли. Слишком сладкий и отвратительный.
Даже в бессознательном состоянии тело содрогалось от боли, которую сейчас я забирала на себя. Оно непрерывно дрожало будто от холода. То руки, то ноги прогоняли по себе судороги. Дыхание постоянно меняло свой темп, а сердце выбивало новый, ещё неизвестный никому ритм. Мне пришлось перенести в одиночку перелом коленных чашечек, что тоже отличалось от моих представлений, вместо ожидаемого хруста ломающейся кости был лишь глухой удар, будто в стену били через подушку. Однако описание боли было явно преуменьшено в рассказах знакомых медиков. Нижняя часть ног отнималась сразу, но вот часть от колена до бедра будто пробивало насквозь раскаленным прутом. Словно сами кости превращались в орудие пытки. Отрезанные уши на фоне уже испытанных ужасов казались моментом передышки. Удары чем-то тяжёлым по остаткам лица, скорее всего при попытке привести её в сознание. Изрезанные бока я тоже прочувствовала одна, было слышно, как остриё его орудия перестукивало по рёбрам. Не знаю сколько время прошло, но в момент, когда я перестала различать собственные мысли и звуки пытающейся выжить Жанны, она очнулась. Расплывчатый черно-красный силуэт стоял на против нас. В руке было что-то стеклянное. Я знала, что это. Жанна нет.
– Всё. Мне надоело. Теперь пора забрать то, что я хочу.
После этих слов, словно в замедленной сьёмке я видела, как он начал тонкой струёй выливать содержимое колбы в область солнечного сплетения. Видя эту летящую жидкость, я попыталась задержать дыхание. Но всё равно услышала булькающие звуки. Остатки лёгких вспенивали кровь. И вот на очередной попытке вдоха, я смогла открыть глаза по собственной воле.
Свет ослепил. Я захотела закрыть глаза руками, и… у меня это получилось. Ощутив влагу на щеках, сбитое дыхание что слушалось меня, сердце, которое колотилось как птица в клетке, я поняла, что вернулась. Но эмоции всё ещё были не мои.
Чей-то голос меня звал. Шум в ушах звенел. Дыхание никак не выравнивалось.
Медленно опустив руки от лица, приоткрыла глаза. И первое что я увидела, это лицо моего мучителя. Но что-то изменилось. Что-то было не так. Он был не таким как я его помнила. Мелочь, какая-то деталь, изменившись в нём пыталась меня сбить с толку. Не могу, не хочу его видеть. Ещё секунда и меня вырвет. Желание прикончить его прямо здесь и сейчас пробирало до глубины души, но страх только что приобретённый заставлял тело окаменеть. Я знала, что должна сделать для того, чтобы поскорее избавиться от этих зеленых глаз что смотрели на меня. Голос дрожал, но я всё же выдавила из себя эту фразу.
– Сопереживание завершено. Агент в сознании. Мой номер 0897. Прошу завершения сеанса.
Голос, которым я это произнесла был больше похоже на плохо сделанную запись. Но протокол был выполнен, и в кабинете началось движение. Однако ещё до того, как звуки обрели своих носителей, я поняла, что не давало мне покоя с момента пробуждения. Глаза.
Находящиеся на против меня, сейчас были зелёного цвета. Словно глаза Жанны, те, которые я много раз разглядывала на фото из дела. Они смотрели прямо на меня, но медленно словно тая, цвет исчезал. Выражение лица того, кто этими глазами пытался впиться в меня выражало крайнюю степень удовольствия. И даже когда они исчезли из моего поля зрения я всё ещё будто была в них.
После звука закрывшейся двери я всё так же смотрела в никуда.
– Таня. Ты слышишь меня?
Голос. Чей это? Разве я сейчас не Жанна?
– Эй, очнись. Посмотри на меня!
Знакомый голос. Я его не боюсь.
По протоколу ко мне нельзя было прикасаться до прихода назначенного Агентством психолога, но сейчас мою щёку окутало теплом чей-то ладони. Тело среагировало быстрее чем сознание, поэтому я резко отдёрнулась и ударила по источнику прикосновения. Шлепок от удара по руке быстро потерялся в окружении тишины комнаты, ещё до того, как я поняла чья это рука. Игорь привлёк моё внимание и дрожащим голосом снова позвал меня по имени. Откликнувшись, я задрожала, будто до этого была на жутком морозе. Вот только даже собраться с мыслями не успела. В комнату вошли люди, в белых халатах, с ноутбуками, проводами и подносом с ампулами и шприцами. Сквозь белый шум я разобрала то, как моего начальника не смотря на его возражения выставили за дверь. Белое пятно село на место, где только что сидел мой новый источник ночных кошмаров. Другие вошедшие начали меня обклеивать своими датчиками, щупать руки и светить маленьким фонариком в глаза. Я знала, что означают эти манипуляции. Сейчас меня будут допрашивать.