Тая Ан
Три короны. Клеймо
Пролог
Неспокойные воды Ядовитого залива отражали черное звездное небо, искажая его мелкой рябью. Вдоль берега, каймой, вода будто горела от полыхающих костров на обрывистом берегу. Эта ночь сулила быть самой яркой в жизни поселения магов, мало кто на своем веку застанет живого виновника события.
Неспокойный Гратиос в рассвет эпохи магов, вопреки всем ожиданиям, стал наиболее жестоким. Кровь лилась реками даже в мирное время, ни одно восстание не успевало толком разгораться, жизнь текла по заветам маленького, но могучего поселения. Зато власть короля была крепка и неприкосновенна, по всем законам магов, большую часть которых взяла за основу корона. Не для всех справедливые, но непоколебимые законы, установленные ещё первым из рода Адолин – Обастом и ужесточенные со временем его последователями, хранили равновесие мира, пока покровителям угодна была земная власть и помощь магов.
– Прошу, отпустите меня! – мальчишка пытался вырваться из крепких рук мужчин, что волокли его к берегу, – почему я? Я ничего не делал, ничего не нарушал! – его крик рвал тишину, а совсем детский, тонкий голос, резал слух.
Люди же стояли спокойно, не пытаясь помочь. Только вот и глаза на мальчика не поднимали, постоянно дергая полы жакетов. Дикая картина даже для старожилов, но таков закон для сохранения равновесия и единоличной власти.
Мальчика подтащили к двум низким столбам с цепями, усаживая на колени. Никто не собирался отвечать на его вопросы, внимать его мольбы. Все были внешне спокойны, как и подобало народу, что был в почете у самой короны. Блестящие оковы сомкнулись на тонких, нежных запястьях, руки развели так, что мальчишка потерял возможность даже качнуться вперед. Он заплакал от дикого животного страха, что разливался по телу, он срывался на крик от безысходности и непонимания. Но всем по-прежнему будто не было до него дела.
– Нет в этом мире мага, объединившего все элементы в себе, кроме мага рода Адолин, – толпа, как завороженная, повторяла эти слова раз за разом, заглушая крики мальчика. Голоса их были обжигающе холодными, но до ушей жертвы они так и не доносились из-за собственного голоса.
– Такая сила по заветам древних магов достойна лишь одного рода, – парень лет двадцати на вид отделился от толпы, приближаясь к мальчику, – ты не признан родом, такого смешения не должно было свершиться.
– Но я её не хотел! – мальчик кричал, срываясь на хрип, – я не выбирал!
– Таков закон, Шарон, – парень пожал плечами, открывая старую книгу, – нужно её переписать, – он буркнул скорее себе, перебирая жухлые страницы, – три десятка стихий и сил нашего поселения, три десятка старейшин родов и три десятка запирающих клейм, – громкий голос прозвучал как приговор, – существование смертным без права на старость и магию. Два человеческих века твой срок.
В ушах мальчишки вдруг зависла тишина – давящая, тяжелая. Даже треск костров пропал. От отца он слышал про клейма, даже по легендам – смерть была легче, любая смерть, будь то огонь или гильотина. Отрицание и страх вдруг сменились гневом, животной яростью. Где же сейчас тот, кто всю жизнь прятал его силы? Почему сохранил жизнь, если дар определяют ещё до рождения?
Выискивая взглядом в толпе знакомое лицо, он упустил, как первый старейшина приблизился к нему, сложив руки ладонями друг к другу. Он тихо шептал под нос древнее заклинание, опустив глаза к земле.
– Прости, юноша, – он склонился к нему, касаясь предплечья.
Клеймо раскаленным металлом могло казаться лишь царапиной в сравнении с магическим клеймом. То была первая из стихий – воздух. Мальчишка выгнул спину, пытаясь вырваться из оков. Нечеловеческий крик пронесся по побережью, а костры колыхнулись от волны стихии. Магия, что запечатана в его теле, под клеймом будто вырывается наружу, разрывая на кожу мелкие кусочки.
Как долго длилась пытка, он точно не знал, разум туманила боль и злость, голос сорвался, тело притупило ощущения. Цепи стерли до костей запястья, земля пропиталась кровью мальчишки. Но всему приходит конец, и он мечтал, чтоб жизнь закончилась раньше пытки. Однако была у древних магических клейм одна особенность – при их нанесении жертва никогда не умрет, даже если вонзить нож в сердце, он выйдет оттуда сам. Старая процедура, раньше её применяли на каждом нарушившем законы, сейчас же жизнь мага и его сила – высшие ценности Гратиоса, потому и заклинания для клейм остались лишь на страницах древней книги.
Костры потухли к утру, но хриплый вой не стихал. Одинокий силуэт на краю земли, едва живой, будто и не кричал, а лишь эхом отражались его ночные крики. Только он уже не имел интереса к жизни, едва дыша.
– Будь проклят, Адос, – он выплюнул кровь от прокушенной щеки, – я найду способ снять клейма, я оживлю саму Смерть и залью эту землю кровью твоего рода, – оковы рассыпались, мальчишка упал лицом в землю, наконец, проваливаясь в забытье.
За семь десятков лет в мире мало что изменилось, пожалуй – на всем известном мире это были самые спокойные года. В глобальном смысле. Правители менялись без мятежей, войны, хоть и готовились на данный момент, не разгорались сметающим все живое на своем пути пламенем. Маги Гратиоса сгинули, мало кто вникал, от чего именно. Только в ближайшем рассмотрении – мир полон был наемников, чаще всего просто удачливых, и лишь грош среди них профессионалов. Они держали в страхе знать двух северных стран – Оникта и Сатриса, но для них же они были очагом давления друг на друга.
– Стреляй же! – несколько гвардейцев гнали по лесу одинокого всадника, изматывая его коня.
Леса Сатриса славились тем, что их никто не прореживал, что на руку было только преступникам. Все они знали эти леса наизусть, каждое дерево здесь было спасителем, но оно же могло стать и предателем. Густые кроны не пропускали свет, пряча беглеца в темном одеянии.
Мужчина в твердой кожаной маске гнал коня вперед, доверяя ему безопасный путь. Темный, местами драный, плащ, зацеплялся за тонкие ветви, обламывая их. Он не оглядывался, он прекрасно слышал, что преследователи оторвались, врезавшись в бурелом.
– Как же совпало, – он скинул капюшон с головы, – мой заказ оказался одним из рода мучителей, уже третий раз, – он чуть натянул поводья, замедляя измотанного коня, – ещё одно клеймо. Так до конца жизни и не успею. Сколько они там мне отмерили, два человеческих века?
– Успеешь, – противный скрипучий и звонкий голос разорвал тишину, – хорошие поставки от тебя, – фигура села на землю, откладывая посох, – у меня есть к тебе предложение, уверена, ты не откажешься, – под капюшоном сверкнули синие огни глаз, – один твой земной заказ и помощь за мной. Только заказ этот для твоей совести. Будешь доволен его исполнением, не кровью и снятыми клеймами, – скажу, как снять все твои клейма разом.
– Вот старуха, – мужчина улыбнулся, качнув головой, – хорошо. Договорились.
– Это не сделка, Шарон, – он взяла палку, собираясь уходить, – это плата за твою работу. Неплохую работу. Первый наемник, что не берет себе денег. Ты поражаешь меня, правда. Исполни заказ для своей совести, не охоться за ним, придет сам. Тогда и помогу, тебе пора бросать это гнилое дело. Мне пока рано тебя в обитель забирать.
– До встречи, старая, – мужчина опустился с коня, – найдем мы такой заказ, – он развязал маску, открывая бледное лицо с тонкими полосами шрамов, – а пока есть ещё работа на этом берегу.
Глава 1
– Черт, никогда я так не ошибался, – Шарон запрыгнул на коня, придерживая капюшон, – теряешь хватку, идиот.
Принимать заказ, что не смог до конца осуществить другой наемник – заведомый крах дела. Особенно на знатного человека. Особенно когда ты в розыске в двух странах из трех известных. Такие ошибки чаще всего на совести заказчика, но наёмник жизнью научен, не доверять никому, кроме себя и горсти золота в кармане. Никто из наёмников не догадывался о совести, она у них в нормальном понимании мертва, нет жалости, есть лишь долг перед заказчиком и чутье на проблемы.
Только если уж наемник наткнулся на такую ошибку, шансов уйти от королевской гвардии крайне мало, на этом, рано или поздно, погорает каждый любитель. Город со своими переулками и тупиками далеко не всегда мог быть другом убийцы. Заказ в новом для наемника городе – смертельная ловушка.
– Твари, – мужчина гнал коня по свободным улицам Рейта, опасливо оглядываясь.
Впервые за долгое время он боялся погони. Так близка была перспектива свободы от магических оков, но за спиной уже звенели оковы железные. В поисках заказа на совесть Шарон добрался до крупных городов Сатриса, не отдаляясь от, ставшего родным, Оникта. Только вот нужного заказа он все ещё не нашел, находясь на волоске от настоящей свободы. Десяток убийств, но ни одно даже не дернуло человеческую совесть. Настоящую совесть. Денег он, как и раньше, почти не брал, а если приходилось взять – оставлял лишь на еду себе и верному другу – коню Карсу. Звон монет в кармане не был его целью с самого начала. Уже три года в поисках неизвестно чего привели в итоге к ловушке.
Тупик. Мужчина дернул поводья на себя, а затем резко налево, развернув коня. Он четко слышал, что преследователи на нужном пути, хоть пока и не видел их. Одна из уже снятых печатей дала ему эту возможность. Обостренные чувства были бы очень кстати в любой другой ситуации, а лучше – несколькими часами ранее – при принятии заказа на погрязшего в коррупции и грехах священника храма Трех Искр. Но силы хоть и вернулись, контролировать их было непростой задачей, владельца этой магии уже не расспросить. Все маги, наложившие печати, давно мертвы, а последние носители сил ходят по северному материку.
– Загнанный в угол наемник. Да ещё какой! – один стражник вышел чуть вперед, привлекая к себе внимание, и картинно всплеснул руками, – что в розыске в двух королевствах. Вот удача. Король лично будет рад встретиться с тобой. В темницах. Самых надежных темницах всего Сатриса. Как кстати, что завтра он сам прибудет в Рейт.
– Знаешь, сколько людей мечтают опустить топор на мое горло? – Шарон грустно улыбнулся, опуская капюшон на глаза, – а знаешь, где половина из них?
Короткие дротики пронеслись к гвардейцам после быстрого движения мужчины. Тонкие заостренные палочки без наконечников и различных ядов глубоко вошли в открытые шеи троих мужчин, что были ближе всего. Они, как мешки, свалились к ногам своих же коней. Остальные чуть отвели своих скакунов, внимательно смотря на наемника. Никто из них понятия не имел, чего можно ожидать от него.
– Надоело, – молодой парень вышел вперед, натягивая тетиву, – по приказу короля ты арестован, – он отпустил стрелу в правую руку наемника чуть ниже локтя, обрывая новую попытку пустить дротики. Заточенные палочки упали на землю, а рядом с ними несколько капель крови. Стрела хорошо задела предплечье, распоров кожу, – тебя уже много лет ловят в двух странах. Нам за это неплохо заплатят, хотя каждый предпочел бы убить тебя бесплатно прямо здесь.
– К черту вашего Истена, – Шарон отпустил поводья, вместе с ними отпуская свой шанс на свободу, – у меня одна власть и вера, а не ваши пропитые короли, – мужчина сам спустился с коня, подходя к гвардейцам. Из-под плаща посыпались десятки дротиков, короткие ножи и две струны из китового уса, – вы такие же, как и я. Только заказы у вас с печатями, и вы берете хорошую плату, посмотреть нужно, кто из нас хуже.
– Руки, ваше благородие, – трое гвардейцев спустились с лошадей, – даже не думай шеи нам свернуть, – они кивнули на двоих парней с луками, – капкан захлопнулся, ты добровольно в него залез, когда зашел в город.
***
Светлые залы королевского замка Лотара наполнялись розовым светом от заката. Тревожная тишина поселилась здесь с момента, как разведка принесла весть о планах Сатриса на восточных рубежах страны, у реки Топрин и болотных поселений на ее ветвях. Назревала война и, судя по вестям, она обещала прокатиться огненным шаром по материку, если в скором времени не показать свою готовность.
Высокий чуть полноватый мужчина вычитывал что-то в бумагах, лицо его было каменным, только руки сжимали бумагу, почти разрывая ее. Эта новость означала лишь то, что спокойное время кончилось, а настоящих воинов, уже закаленных битвами, почти не осталось в рядах армии. Он ударил кулаком по столу, отбрасывая бумаги.
– Отец, – двое парней заглянули в кабинет, – что-то случилось?
Жестом мужчина пригласил их внутрь, не поднимая взгляда от стола. Король Марк был человеком довольно эмоциональным, но это видели лишь его дети – сыновья Десорт и Горт и дочь Тола. Они одни знали обо всех его терзаниях и проблемах, они были теми, на кого в первую очередь он выдавал свои эмоции. И вопреки всем рассказам об особой любви к дочери, ей и доставалось больше всех. Внешне она похожа была на покойную королеву, но все напоминания о ней в замке были убраны, а её смерть стала темой запретной.
– Скоро начнется война, – Марк обошел предисловия, наконец, поднимая глаза на сыновей, – и вести её я поручаю вам.
Они опешили, вспоминая, где могли упустить это в своих обязанностях. Старший сын – наследник Десорт, занимал место второго советника, так как был хорошо начитан и сообразителен. Второй сын – Горт, занимался скорее для себя, чем для дела – учил детей стражников стрелять из лука и вступать в бой на мечах, сам пытался вникать в дела государства, не составляя конкуренции брату.
– Пока ты король – это твоя война, – Десорт, крепкий, широкоплечий парень сделал шаг вперед, – мы можем помогать с отрядами, но полководец у них ты, это твое прямое обязательство, как короля.
– Таков мой приказ, – он поднялся, упираясь в стол кулаками, – ты мой наследник, Десорт. Ты и поведешь войска. Есть у тебя возражения против королевского приказа? – старший сын отрицательно кивнул головой, – доказывай народу, на что ты способен как будущий король.
– Только Толу не трожь, – второй сын, Горт, почти рыкнул на отца, – без нас ты сведешь её с ума своими эмоциями. Её нужно вывезти подальше от тебя, раз грозит война, так мы и убережем её от участи разменной монеты.
– Хорошо, – король вновь опустился на кресло, вальяжно располагаясь, – устроим. Пора устроить брак не наследной принцессы.
– Отец! – парни синхронно прикрикнули, вызвав лишь громкий смех короля.
– Война не время, я помню, – он махнул рукой, выпроваживая сыновей, – я разберусь сам, без ваших упреков.
Не сказать, что Марк не любил своих детей, но и ненависти к ним не чувствовал. Мальчиков он воспитывал в строгости, готовил себе достойную замену. Только военному делу обучить не мог, потому, как сам его не знал. А вот воспитание дочери он сбросил на нянек, не видя в ней перспективы. Дочери нужны королям лишь для союзных браков и подходящий как раз готовился в Гратиосе. Десорт и Горт не хотели для неё такого расклада и с детства учили всему, что знают сами, втайне от отца и в надежде, что кто-то из них займет его место раньше её замужества.
***
Девушка неспешно заплетала в косу светлые волосы, заворожено смотря в зеркало. Взгляд ее не цеплялся за что-то, скорее просто завис в размышлениях. Перспектива близкой и далеко не желанной женитьбы все больше уводила девушку в тоску, заставляя замкнуться в себе. Когда-то она должна будет покинуть дом, забыть бесполезные, как говорил отец, знания от братьев и выйти замуж за наследника Гратиоса. Жизнь королевы в золотой клетке далеко не так желанная для неё, как свобода. Светлые пряди высыпались из рук, но она упорно заплетала косу, с каждой секундой все сильнее напрягаясь.
– Тола, – тихий стук в большие двери прозвучал уже после появления в комнате Десорта, – можно к тебе?
– Ты уже, – она резко повернулась к нему и чуть улыбнулась, – что-то случилось?
– Для тебя новость скорее хорошая, – он медленно подошел к зеркалу, перед которым стояла сестра, – грядет война. Отец отложит твой брак, но и с ним ты не останешься.
– Но вы идете на войну? – большие карие глаза наконец поймали брата.
– Да, – Десорт присел на пол, приобняв одно колено, – но мы же вернемся, обещаем. Ты знаешь, что мы ни за что тебя не оставим.
– И я все равно выйду замуж за него, – девушка вздохнула, отпуская косу на спину. Концы волос остановились на уровне поясницы, – это лишь временно. Война это страшно, а ты спокойно обещаешь мне, что вы вернетесь.
– Ну, знаешь, – Десорт улыбнулся, – если я и поведу войска – для них я стану королем, а отец – трусом. Тогда и власть уже не останется в его руках. Одно дело приказ короля, а другое – кодекс. И сейчас приказ отца прямо противоположен кодексу. Роковая ошибка. Богам, я полагаю, все же не угодна будет такая рокировка, но с этим мы справимся. А там глядишь и свадьбы той не будет.
– А что если вы не вернетесь? – Тола чуть склонилась к брату, обнимая себя, – тогда все вернется на свои места. Только вас рядом уже не будет.
– Ты в нас сомневаешься? Сестричка, мы тебя не оставим, – он поднялся на колени и чуть обнял девушку, осторожно поглаживая спину, – из Лотара тебя увезут, отца рядом не будет, он обещал. Мы сделаем все, что бы ты была в безопасности, даже из Обители.
В ответ девушка чуть улыбнулась и крепче обняла брата. Они просидели так несколько минут, прикрыв глаза. Тола впервые за несколько недель смогла успокоиться, не думая ни о чем. Встречи с братьями стали реже, а с отцом – чаще. Улыбка почти не появлялась на ее лице, ее заменили слезы. Крепко сжав в кулаках рубашку Десорта, она, что есть сил, вжалась в него, не желая отпускать.
– Все будет хорошо, принцесса, – он отстранился от сестры, заглядывая в ее глаза, – настоящее мы уже не изменим, а вот будущее в наших руках. Верь мне, – Десорт поднялся на ноги, придерживая сестру за руки, – я ещё не раз загляну к тебе перед сборами, а сейчас попробуй оставить эти плохие мысли, без твоей веры нам будет тяжело.
***
Противная мешковина на голове мешала дышать, но и скинуть её возможности не было – на горле старательно закрепили края веревкой. Руки, стянутые за спиной в локтях, онемели уже около часа назад, зато остановилось кровотечение. Шарон чуть наклонился вперед, лбом утыкаясь в колени. Ещё немного и главное оружие наемника – его руки, отсохнут. Правда, скорее всего, они больше и не пригодятся.
– Обыскали? – хриплый голос раздался впереди.
– Да, Ваша светлость, – второй голос отозвался откуда-то слева, – все оружие изъято.
– Я вам сам все отдал, не перехваливай своих соратников, – Шарон поднял голову, – хотел бы припрятать, вы бы никогда не нашли. Хотел бы сбежать, вас бы в живых не было.
– Правда тот? Быть может, мне не так доложили? – обладатель хриплого голоса приблизился и развязал веревку на горле, снимая мешок.
– Разве Его Величеству могли соврать, кого поймали? Вы искали меня как Клеймо. Могу вас поздравить, король Истен. Замаялся я бегать, а раз привезли меня живым, значит и вам что-то нужно? Не томите, интерес разрывает меня.
– На палки его, – мужчина развернулся и вышел из небольшой комнатки, – там и поговорим.
Узлы на локтях спали, по рукам пошла неприятная колющая боль, но насладиться такой маленькой свободой не дали, резко дернув за плечи. Наемник никак не мог попасть в шаг стражников, что почти волокли его по узким темным коридорам. Он старался ни о чем не думать, предугадать будущее все равно не возможно. Для наемника своего уровня он держался отлично, даже самые известные, уже мертвые, мастера попадались намного быстрее, обретая свой покой в Обители.
Все с той же пустотой в голове он спокойно наблюдал, как вяжут новые узлы на бледных запястьях, как прикрепляют к цепи, что через блок соединялась с подъемным механизмом. Антураж абсолютно не пугал наемника – страшнее обряда на берегу Хищного моря для него нет ничего. Однако, он уже не продумывал побег, не искал как можно сбежать или хотя бы убить как можно больше гвардейцев.
– У меня есть для тебя сделка. Цена – твоя жизнь, – Истен кивнул одному из стражников.
Парень, до этого вязавший узлы, ухватил ровную, но почти не шлифованную, палку и встал за спиной Шарона. Одной рукой он потрогал ткань рубашки и кивнул самому себе. Ткань ее была тонкой и мягкой.
– Королевские заказы пусть исполняют королевские наемники – гвардия твоя, – Шарон оглянулся, когда парень брал размах палкой, – это по их части. Даже если это абсолютная тайна. Что тебе стоит убить исполнителей при любом исходе?
Глухой удар, а следом тихое шипение наемника. Оглушающая, жгучая боль расходилась от места удара – чуть ниже лопаток. Шарон зажмурился, стараясь снова расслабиться, но пара заноз продолжала разгораться болью.
– Мне нужна дочь короля Оникта – Тола, – Истен поднял лицо Шарона за подбородок, – живая и невредимая до прибытия в эти стены.
– Живые заказы не беру. Я не только людям служу, Смерть ждет от меня своих гостей, – он отшатнулся, выворачиваясь от руки короля, – на живых Ворон иногда работает, где он сейчас – черт его знает. Кстати, Черт не откажется, хоть и опыта мало.
Кивок короля и второй удар – чуть ниже, а затем, почти без паузы – третий. Мужчина лишь сильнее сжал губы, оценивая, сколько ударов нужно, чтоб обезножить его. Пожалуй, таких хватит и семи, чтоб на сутки сделать наемника беспомощным.
– И зачем тебе нужна эта Тола? – Шарон выдохнул, чтоб сбросить дрожь с голоса, – шантаж или брак?
– Подумай, грядет война с Ониктом. Тола – младший ребенок Марка, единственная дочь, красавица, да и умом, говорят, не обделена. То, что нужно для союзного брака, заодно и шантажа, ведь воли их короля никто не спросит.
– Жениться снова удумал? – Шарон рассмеялся в голос и получил ещё два последовательных удара – почти по шее и в поясницу.
– Он может заключить военный союз с Гратиосом, – Истен соединил руки за спиной, не отходя от наемника, – а мне это не с руки. Приведи её живой или умри сам.
– А если я скроюсь? – наемник заранее расслабился, повиснув на своих руках, – сколько лет меня ловили? Если бы не моя глупость, так и бегал бы дальше.
– Пока ты убиваешь тех, кто безразличен или неугоден мне – ты будешь бегать дальше. Я не так глуп, как Марк. В этом замке всегда знают, где ты, – Истен кивнул палачу, – срока тебе два месяца. Дальше, – он дернул рукой над головой и склонился, изображая петлю, – я не спрашиваю твоего согласия, Клеймо.
Ещё два удара пришлись на спину. Шарон громко зашипел сквозь стиснутые зубы. Ноги будто отказали, по всему телу прокатилась болезненная дрожь. Наемник закрыл глаза, склонив голову. Первый живой заказ, исполнить который он навряд ли сможет. Просить совета у коллег, большая часть которых – враги, огромная слабость. Шарон прокручивал в голове все возможные варианты, переиначивая свои методы на сохранение жизни, но ни один не подходил. Едва руки открепили от лебедки, он повалился без чувств, прерывая поток спутавшихся мыслей.
