Терин Рем
Наг
Глава 3
*
Лидия Карро
*
Карета скрипела и подпрыгивала на выбоинах и ухабах, которых становилось всё больше. За окном была глубокая ночь, и разглядеть, в каком направлении мы двигались, не удавалось, только мелькающие разлапистые ели иногда хлестали по стеклу, намекая на то, что наш экипаж забрался далеко по лесной дороге.
Судя по характерному шелесту, отец провел карету через несколько портальных арок.
Софи уснула практически сразу, завернувшись в тёплый плед, а мне не спалось. Наг отказался забираться на сиденье, да, честно признаться, у него бы это и не вышло, учитывая узкое сиденье и ширину змеиного хвоста. Он расположился прямо на полу, зябко кутаясь в одеяло. Некоторое время мужчина пытался бороться с усталостью, но, пригревшись, задремал.
Во сне гибкая, живущая своей жизнью конечность нага обвилась вокруг моих ног, видимо, в поисках источника тепла. Я не возражала. Остро сопереживая змею, я не испытывала брезгливости от неряшливого вида бывшего пленника.
В голове мелькали воспоминания и мысли, всё сильнее раздувая мой страх перед грядущим. В том, что лиер мне не простит подобной дерзости, я не сомневалась, от этого на душе было гадко. Меня не сильно беспокоило неодобрение эльфа, но было просто страшно за родных, которых я подвела своим необдуманным поступком. Только могла ли я поступить иначе? Глядя на изможденного нага, я понимала, что нет. В данный момент худой и грязный мужчина со змеиным хвостом не вызывал у меня того трепета, что при первой встрече, но видеть разумного, с которым так бесчеловечно обошлись, знать, что могла хотя бы попытаться помочь и не сделала этого, было бы невыносимо.
Ингерд. Интересно, как ему удалось уговорить отца? С одной стороны, было досадно, что друг побежал докладывать о моих проделках папе, а с другой – я была безмерно благодарна ему за смелость, ведь если бы не это, то сейчас мы с Софи наверняка оправдывались бы перед архимагом Магистериума или, что еще хуже, перед самим лиером.
Ближе к утру, резко дернувшись, карета остановилась. Наг встрепенулся и освободил мои ноги. Его захват был несильным, но от неподвижности конечности затекли, и я была рада размяться. Выскочив на улицу, я стала оглядываться.
В предрассветных сумерках лес, окруживший небольшой деревянный коттедж, казался волшебным. Пушистые шапки снега на деревьях придавали этому месту сказочное очарование, напоминая о том, что через несколько дней будет праздник Перелома.
– Скорее заходите в дом, – хрипло сказал отец. Выглядел он неважно. От холода и усталости его лицо приобрело нездоровый красный оттенок, а губы, наоборот, посинели.
В доме было на удивление чисто и даже вполне уютно, благодаря амулетам, только холодно. Ингерд помог отцу растопить камин, а мы с Софи разогрели пироги с мясом, заботливо уложенные кем-то в корзину.
Ели молча, осмысливая то, что произошло, но, как ни странно, отец не спешил ни с обвинительными речами, ни с расспросами.
Исподволь я наблюдала за нагом: мужчина хоть и давно не питался нормально, что было видно по его чрезмерной худобе, но ел аккуратно, понемногу откусывая мягкое тесто и запивая горячим чаем.
– Папа, прости. Я очень виновата, но не могла поступить по-другому, – не выдержала я, опуская глаза.
– Я знаю, – с тяжким вздохом ответил отец. – Тебе не за что извиняться. Рано или поздно всё это произошло бы, не с нагом, так с кем-нибудь ещё. На самом деле, это я должен просить прощения, что не защитил тебя от лиера. Моего влияния просто не хватило даже на то, чтобы уйти вместе с тобой и мамой туда, где он нас не найдёт.
– Не говори так. Я же понимаю всё. Если бы вы попытались перечить или сбегать, то он просто отнял бы меня и растил в своём замке, как породистую гончую. Только знать бы, зачем я ему далась. Не мог же немолодой эльф воспылать страстными чувствами к годовалой девочке, – тихо сказала я.
– Я с-снаю с-сачем, – громким шепотом прошипел наг.
– Вы можете говорить? – обрадовался отец.
– Ещ-щё больно, – прохрипел наг, держась за расцарапанное горло, поэтому больше его расспросами не мучили.
– Что это за место, папа? – спросила я.
– Мы с мамой давно ждали возможности уйти от лиера, но планировали побег на весну, когда растает снег и откроется горный перевал. За хребтом море, в портовом городке Дардоне мы купили небольшое судёнышко, а твой дядя Сэм помог бы нам переправиться за Темный пролив, только жизнь, как обычно, внесла свои коррективы.
– Так вы не собирались отдавать меня лиеру? – спросила я, глотая слёзы радости и гордости за отвагу и самоотверженность моих близких.
– Нет конечно, – возмутился папа. – Мы же видели, как ты его ненавидишь, и ни за что не обрекли бы собственного ребенка на страдания. Только теперь нам придётся разделиться. К сожалению, из-за болезни мамы мы не сможем отправиться с тобой. Я должен буду вернуться к Иллаизе. Она тоже покинула ночью наш особняк, только они с мамой Софи отправились в далекий южный городок – дорога туда легче, да и климат мягкий. Поэтому мне придется вас оставить и вернуться к ней. С Ингердом мы разгрузили экипаж. В доме достаточно продуктов и прочих припасов, чтобы вам четверым продержаться до лета, но когда сойдет ледник, за вами придет проводник.
– Я не останусь здесь, – резко возмутилась, к моему удивлению, Софи. – Я не собираюсь лазить по горам, плыть через море и жить бродягой из-за какого-то грязного змея.
– Софи! – грозно осадил девушку отец. – Мне стыдно за то, что ты воспитывалась в нашем доме.
– Пусть уходит. Забери её с собой, – зло отозвалась я, раздражённая поведением подруги. Нет, она никогда особым здравомыслием не отличалась, но и так хамски себя не вела.
– Извините, – натянуто улыбнулась девушка, обращаясь к нагу. – Только я всё равно не хочу оставаться, я поеду к маме.
Пока мы беседовали, вода в трубах значительно нагрелась, и в доме стало тепло и уютно. Отец лег спать перед дальней дорогой. Ингерд отправился привести в порядок и накормить лошадей, а я помогла нагу набрать воды для купания и ушла готовить поздний обед. Сейчас я по достоинству оценила заботу лиера о том, чтобы я не только готовилась к управлению хозяйством, как примерная аристократка, но и могла сама в случае необходимости вести его. Уроки домоводства я люто ненавидела, но теперь, легко порхая по кухне, радовалась, что благодаря моему умению будут сыты близкие люди.
– Как вкусно пахнет! – сказал Инг, хватая горячий пирожок.
– Обожжешься. Да и нельзя горячий хлеб есть, – попеняла я другу, игриво хлопая его по ладоням. Парень наигранно расстроился, но добычу не отдал, а положил рядом, ожидая, когда выпечка остынет. – Инг, если хочешь, можешь тоже уехать с отцом.
– Ни за что! Во-первых, если лиер нас поймает, то твоим родителям и Софи грозит лишь стать «дорогими гостями» его поместья, без права передвижения, а мне он с радостью оторвет голову – ну или что-нибудь еще. Во-вторых, где я еще так развлекусь: горы, море, острова архипелага… – мечтательно протянул друг, подмигивая мне лукавым карим глазом. – А в-третьих, не оставлю же я тебя наедине со змеем! Он хоть разумный, но незнакомый мужчина. Мало ли какие мысли бродят в его голове?
– Не хочу думать, что лиер может достать моих родных, – расстроилась я.
– Значит, не думай. Они не дети и точно знают, что делают. Скажи, ты разве для своей дочери не сделала бы того же?
Что я могла ответить? Конечно же, попыталась бы, несмотря ни на какие угрозы, поэтому только кивнула в ответ другу.
В этот момент на кухню бесшумно заполз наг. Выглядел он уже намного лучше: светлая кожа человеческого торса с редкими перламутровыми чешуйками сияла чистотой, как и длинный черно-зеленый хвост. На плечи наг накинул чистую папину рубашку, которая хоть и была немного велика, но сидела вполне прилично, а с того места, где у мужчин обычно надеты брюки, шел широкий темный шарф отца, перетягивающий хвост нага, как широкий кушак. Жалко было темные волосы, которые наг безжалостно чем-то обрезал, и теперь короткие неровные пряди превращали его аристократичное, немного хищное лицо в разбойничье.
– Зачем же так? Может, можно было распутать? – спросила я о волосах, но наг только отрицательно покачал головой и лукаво улыбнулся, отчего стал выглядеть моложе и привлекательней.
Ингерд, добрая душа, отдал змею честно украденный пирожок, резонно рассудив, что ему нужнее, но тут же стянул у меня следующий, снова получив по рукам.
Решив не томить мужчин ожиданием застолья, я разлила суп по тарелкам и передала их Ингу и нагу, опять украдкой наблюдя за последним. И снова аристократически правильные манеры, которыми вполне могла восхититься моя наставница мадам Буве. Так кто же этот нааганит?
На стук столовых приборов вскоре пришли зевающий папа и недовольная Софи.
Позже, за чаем, мы обсуждали ближайшие планы. Отец решил ехать ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания или, что вероятней, чтобы Софи не запомнила никаких ориентиров по дороге. Надеяться, что девушка будет молчать в случае поимки их лиером, не приходилось.
За домашними хлопотами вечер настал незаметно, приближая неприятный момент расставания с папой. Я подготовила им с бывшей подругой плотный перекус на дорогу, заботливо завернула в чистую ткань и уложила в корзину.
Я долго обнимала отца, боясь, что если отпущу его, то больше не увижу. Он тоже немного дрожал от напряжения, но решительно разжал объятия и стал прощаться с мужчинами.
– Берегите ее, – сказал он обоим, по-отечески обнимая Инга и похлопывая по спине. Нагу же пожал руку.
– Шаянес неш Оштон. Ваш-ш должник, – хрипло прошипел змей отцу.
Наконец отец запрыгнул на козлы, тронул коней, и вскоре экипаж скрылся за очередным поворотом горной дороги, петлявшей в чаще леса.
Глава 4
*
Шаянес неш Оштон
*
Отогреваясь возле горящего камина, я с трудом верил, что самое страшное осталось позади.
Отец и дядя меня учили всегда быть сильным и ничего не бояться, но сидя в грязной, сырой клетке, лишенный голоса и права называться разумным, я стал поддаваться страху. Нет, я не трусил перед эльфами и не страшился умереть в бою, а вот погибнуть взаперти, будучи заморенным зверем, у которого даже нет имени, было бы ужасно.
Дома я мечтал, что Барим уцелел, как и его обитатели, но не предусмотрел, что длинноухие не забыли о своей ненависти к нам.
Переход дался тяжело: от боли казалось, что в моем теле не осталось целых костей или живых тканей. Сквозь красную пелену видел, как меня уносят, слышал напевные заклинания эльфийских целителей, ощущал их магию, но кошмар начался позже, когда я пришел в себя с магическим ограничителем на шее.
Эльфам хорошо известно, что магия нагов строится на словесных формулах, поэтому первое, чего меня лишили, был голос. Второе, чего я не обнаружил, – это моя одежда, золото и амулеты. Оглядываясь в темном помещении, я полагал, что все происходящее ошибка, но не мог произнести и слова, а потом пришел он.
– Лиер Натаниэль, мы все сделали, как вы велели. Наг уже очнулся, если желаете, мы приведем его к вам, – своим мелодичным, почти девичьим голосом пропел пепельно-блондинистый маг, который недавно крутился вокруг меня.
– Не стоит. Я сам, – холодно произнес его собеседник.
Спустя несколько секунд, я впервые увидел лиера. Высокий и смазливый, как и все представители древнего народа, он холодно смотрел на меня, оценивая.
– Зачем ты пришел? Ты один? Кто еще знает о портале? – посыпались вопросы, а я только открывал рот, не в силах произнести и слова. Эльф скривился и махнул рукой, а удавка на моей шее немного ослабла, давая возможность говорить.
– Я пришел один. О портале знают многие, но сюда никто кроме меня не стремился. Пришел в мирных целях, хочу найти свою ссаши – половинку души, – кратко и емко ответил я.
– Ссаши, говоришь, – почему-то взбесился эльф. – Как посмел ты прийти сюда, после того, как вы прокляли Барим? С каждым поколением особых девочек рождалось все меньше, а сейчас, когда их практически не осталось, явился ты? Зачем?
– Мы никого не проклинали. На Ссай очень нуждаются в особых. Я ученый. Если вы мне позволите, я исследую этот феномен вместе с вашими специалистами, и мы сможем решить проблему.
Эльф сначала воззрился на меня с изумлением, а потом глумливо рассмеялся.
– Что ты можешь решить, змей? Сотни лет лучшие из нас искали причину и не нашли, а ты, заносчивый червь, найдешь выход? Нет, ты пришел отнять у меня её, только ты не угадал. Я ждал свою дэйну две сотни лет и не позволю ее забрать. А ты станешь наглядным примером того, что будет с другими нагами, пожаловавшими в наш мир. С сегодняшнего дня у тебя нет ни имени, ни титула, ты – животное, дикое и опасное. По праздникам мы будем выставлять клетку с тобой на площади, разрешая детям бросать в тебя огрызки, а человеческие девушки вместо любви будут дарить тебе свое презрение, брезгливо морщась от вида грязного чудовища, которым в будущем они будут пугать своих непослушных детей, – почти выплевывая от ярости слова, разорялся эльф.
От осознания, что родные за миллионы лиг пустоты от меня и, при всем желании, на помощь никто не придет, было не по себе, но страха еще не было, он пришел позже, когда почти погасла надежда выбраться из зловонной ямы, в которую я угодил.
Примерно полгода назад, как и обещал лиер Натаниэль, меня в железной клетке, голого, грязного и голодного, разместили на торговой площади, и я испил чашу стыда и отчаяния до дна, наблюдая, как человеческие девушки, о которых я столько мечтал, смеются надо мной и бросают в клетку кусочки хлеба. Перед выездом мне не давали пищи неделю, и от вида свежей выпечки живот сводило голодными спазмами, но я еще помнил, что такое гордость, и только уклонялся от летящих в клетку подачек.
Единственной, кто отнесся ко мне по-человечески, оказалась маленькая девочка. Пока ее мать отвлеклась на грудного сына, малышка подошла прямо к клетке, поднырнув под ограждение. Голубоглазое светловолосое чудо протянуло мне большую сахарную булочку со словами: «На, кусай. Ты класивый!». Маленькая ладошка гладила мой грязный хвост, пачкаясь о тусклую от пыли чешую, а дитя улыбалось, заставляя меня плакать от щемящего чувства. Но этот миг омрачил испуганный вскрик ее матери и болезненные уколы копий, которыми эльфы отгоняли меня от ребенка.
– Мама, он доблый и холоший, – доверительно сказала Ниса (так звали малышку), пока причитающая мать оттирала ее выпачканную об меня ладонь.
После этого случая меня снова спрятали в каком-то подвале, где лишь сырость и затхлый запах были моими спутниками. Жизнь потеряла смысл, я перестал принимать те подачки, что эльфы подсовывали в узкую щель решетки.
Новый визит лиера оказался неожиданностью, особенно если учесть, что он привел с собой дэйну. Девушка светилась той живой, горячей энергией, что отличает людей от эльфов и нагов, поглощая холодную силу эльфа. Молоденькая, почти ребенок, она напомнила мне ту малышку с площади.
Мой затуманенный голодом разум сначала решил, что уже прошли десятилетия, но это была не она. Крошка, что подарила мне последнюю съеденную мной пищу, пахла молоком, медом и ванилью, а эта девушка источала тонкий аромат физалиса и мяты. Длинные светло-русые волосы были собраны в строгую высокую прическу, которая никак не могла скрыть нежной прелести юной девушки. Серые, как серебро, глаза дэйны светились пониманием и сочувствием.
Я терпел оскорбления проклятого эльфа, терпел болезненные уколы пик, но когда лиер впился грубым поцелуем в испуганную девушку, меня затопила злость, заставляя кидаться на врага, не чувствуя боли. «Хватит!» – отчаянный крик вернул меня в сознание, возвращая боль и стыд от того, что я, неш Оштон, позволил превратить себя в цепную собаку ушастых бестолочей.
Они ушли, и жизнь начала медленно уходить из меня. Наги могут не питаться очень долго, но и у нашего вида есть предел физических возможностей. На восстановление разбитого в кровь хвоста ушло много сил, а принимать те помои, которые совали мне эльфы, я не стал.
Через пару месяцев тело начало слабеть, поедая само себя, но мне это было глубоко безразлично. Душа впала в своеобразную апатию, заставляя дни и ночи сливаться в унылый миг, пока вчера среди ночи я не увидел огонек.
Моим огоньком надежды оказалась она, чужая дэйна, но в тот момент она была моим ангелом, той, которой я готов отдать все то, что осталось от некогда гордого потомка славного рода Оштонов.
*****
– Вы уснули? Тут прохладно, поднимайтесь в свою спальню, – беспокоилась Лидия. Какое красивое, необычное имя, как она сама.
– Шай, – тихо проскрипел я осипшим от многих месяцев молчания голосом.
– Что? – не поняла девушка.
– Меня зовут Шаянес, Шай, – с болью выдавил я из себя. Я слишком долго не имел имени, быть безымянным для нее я не хотел.
– Хорошо, Шай, поднимайтесь, я провожу, – предложила Ди, но опираться на малышку я не стал даже ради того, чтобы обнять ее нежные соблазнительные плечи.
Девочка просто не представляет, сколько весит наг.
Впервые за последние месяцы я был чист, сыт и прилег в мягкую постель, пахнущую свежестью и Лидией. Видимо, именно она стелила. От мыслей о том, что нежные тонкие ладошки касались моей постели, в теле просыпались уже забытые желания, но я усилием воли подавил их и быстро уснул.
Все же я был сильно истощен и, восстанавливаясь, проспал почти неделю, зато стал уже отдаленно похож на неша Оштона, а не на замученное животное из клетки проклятого эльфа.
Впервые за долгое время я проснулся бодрым и полным сил. Из окна пробивался обманчиво яркий лучик зимнего солнца. Оконное стекло покрывал морозный рисунок. Долго по такой погоде мне не погулять, но отвыкшее от нагрузок тело после восстановления нуждалось в физических упражнениях. Наагатинской одежды у моих спасителей не было, но, к счастью, имелась пара широких шарфов, которые сошли за пояс, с остальным проблем не возникло.
Наше убежище расположено далеко от дорог и торговцев, а значит, работы много. За домом обнаружился дровяник. Наколотых поленьев хватит разве что на пару дней, поэтому я решил тренироваться с пользой. Орудовать топором мне раньше не приходилось, и дело пошло не сразу, но через пару часов я мастерски разбивал упрямые чурки, отбрасывая их в угол хвостом, чтобы не мешали.
– Шайянес, вы уже пришли в себя? Может, не стоит сразу такие нагрузки? – спросила Лидия, вошедшая в тесный сарай.
Девушка раскраснелась на морозе и выглядела еще более нежной и очаровательной, чем я помнил.
– Шай, – кратко ответил я ей.
– Что, простите? – опять не поняла моего намека девушка.
– Для тебя просто Шай, – тихо сказал я. Голос восстанавливался медленнее, чем хотелось бы, но короткие фразы уже давались мне легче.
– Хорошо, Шай, вы очень помогли. Этих дров хватит на месяц, пойдемте в дом. Вам еще рано так напрягаться, – беспокоилась малышка, вызывая у меня невольную улыбку от такой искренней неприкрытой заботы.
– Ты, – прохрипел я.
– Что «ты»? – опять озадачилась Ди.
– Шай, ты, – все же больно долго говорить, а так хотелось сказать, как много значит ее помощь и то, как она всем рискнула, чтобы помочь мне.
– Ладно. Пойдем, Шай, – мило краснея, сказала Лидия.
Мы едва обогнули коттедж, когда на разгоряченной двойке к нам подъехал довольный Ингерд, хотя я хмурым его еще ни разу не видел. Парень запряг лошадок, оставленных отцом Ди, в старенькие, но крепкие на вид сани.
– Ди, смотри, я их для тебя починил. Запрыгивай! Ух, прокачу! – смеялся Инг, и девушка, не раздумывая и минуты, легко заскочила в упряжку.
С задорным смехом они быстро скрылись из вида, оставляя меня завидовать тому, что их объединяет, – молодости, красоте, продолжительности жизни, как ни странно. Я видел, как девушка смотрит на меня, – интерес, возможно, даже симпатия, но смогу ли я стать для нее всем и хочу ли этого?
Что-то куда-то не туда завели меня рассуждения. Встряхнув головой, направился в тепло дома, спеша подкинуть дров в камин.
Поленья весело трещали, разгораясь приятным мне жаром. Прошел уже почти час, а Ингерд и Ди еще не вернулись, заставляя меня нервничать. Еще через час я уже готов был ползти их искать, но в этот момент они ввалились в гостиную – покрытые снегом, с посиневшими губами, но до неприличия довольные собой, вызывая у меня неприятное колючее чувство ревности. Да, с этим своим демоном я хорошо знаком, но почему он активировался сейчас? Неужели я считаю девушку своей?
К счастью, невосстановившиеся связки позволяли мне не комментировать сложившуюся ситуацию, иначе я мог наговорить лишнего, но никаких прав на то я не имел. Точнее, сам сейчас был обузой, причем весьма заметной и обременительной.
Пытаясь скрыть свои истинные чувства, спрятал глаза, следуя на кухню. Пока Лидия и Инг переодевались в сухую одежду, я достал наготовленные девушкой вкусности, ловко сервируя стол. К сожалению, это единственное, чем я здесь могу помочь.
– Не стоило, – смутилась Лидия, когда я протянул ей тарелку, наполненную ароматным, горячим бульоном.
– И мне, – бесцеремонно потребовал Ингерд, вызывая легкое раздражение своим довольным и цветущим видом.
Этот смуглый, крепкий и веселый парень удивительно гармонично смотрелся рядом с загорелой светловолосой Ди.
Мы спокойно пообедали. Ингерд вызвался убрать со стола, а мы с девушкой расположились у камина.
Кресла в этом доме не рассчитаны на габариты нага, поэтому я, по уже сложившейся традиции, разместился на шкуре, а Лидия забралась в кресло, поджав под себя тоненькие ножки. Этот жест выглядел очень домашним, почти интимным, и мне льстило доверие этой девушки. Она долго крутила в руках бокал со столовым вином и посматривала, когда считала, что я этого не вижу.
– Спрашивай, – прошипел я, видя нерешительность девушки.
– У меня сотни вопросов, Шай, но я понимаю, что тебе больно, поэтому спрошу сначала о том, что меня больше всего интересует: почему лиер выбрал меня? Зачем я ему?
– Семья. Ему нужна семья, дети, – осторожно ответил я, подбирая лова.
– Семья? Нет! Быть этого не может! Какая семья, когда он как рыбешка мороженая… только приходит, смотрит и командует? Он даже родителям не сказал… а как он выбрал? Ведь мне всего лишь год был?
Похоже, я шокировал девушку. Ее речь сбивалась, а вопросы чередовались с размышлениями. Неверие, сомнения отражались на прелестном выразительном лице. Я засмотрелся на то, как она белыми зубками кусает пухлую нижнюю губу, как теребит выбившуюся из прически светло-русую прядь, как мечутся в поисках ответов прекрасные серые глаза, иногда прячась под длинными пушистыми ресницами.
– Ты дэйна. Его дэйна, – с сожалением сказал я.
– Что это означает? Прости, я понимаю, что тебе больно, но мне нужно знать, – попросила она.
– Жалеешь, что ушла? – понимающе кивнул я.
– Что, жалею? Нет! Ни за что! Просто не понимаю.
– Высшие эльфы, как и наги, слишком эмоциональны для соотечественниц. Наши женщины не умеют так любить, как люди. Отношения в простых парах вы считаете прохладными, но обычно это устраивает обоих партнеров. Только чем выше магический потенциал, тем больше нестабильность и потребность в женщине. Она должна быть возлюбленной, отдающей всю себя, матерью, хозяйкой. Уметь быть целым миром для мужчины. У людей рождаются иногда девочки с отрицательным магическим полем, которое компенсирует чрезмерность нашего, и это приносит покой и счастье нашедшему свою дэйну – у эльфов, или ссаши – у нагов, – длинная речь далась мне с трудом. Я делал паузы, иногда повторяясь.
– Эмоциональны?! Да у этого кресла диапазон эмоций выше, чем у лиера! – возмутилась Лидия.
– Думаю, он сдерживался. Не хотел пугать, – совсем тихо прошептал я. Ситуация мне не нравилась: с одной стороны, я не хотел лгать Лидии, а с другой – совсем не собирался возносить проклятого эльфа в ее глазах.
– Чушь! Это ошибка! А почему именно его дэйна? Получается, я могла бы быть парой любому одаренному эльфу или нагу?
– Могла бы, если бы не носила его энергию с собой столько лет. То, что двери и замки открываются от твоего прикосновения, – не случайность. Они настроены на мага, а тебя воспринимают как его.
– Но я же выкинула амулет! Это пройдет?
– Возможно, но твои каналы растянуты под него, а лиер очень силен. Другого мага ты будешь обессиливать. Не будет гармонии, и ты проживешь не больше, чем любой человек.
– Я и так человек и проживу свой недолгий, по вашим меркам, век.
– С ним – нет. С ним ты будешь жить столько же, сколько проживет лиер.
– Вечность рядом с лиером?! – Лидия искренне передернулась, как будто сбрасывая с себя его руки. – Нет уж! Не нужны мне никакие маги, и долголетие ни к чему. Я просто хочу быть счастливой!
Отказавшись от магов, фактически девочка исключила из претендентов на свою руку и сердце и меня, что мне категорически не понравилось, но я лишь грустно улыбнулся, осознавая, что ни за что не оставлю попыток добиться ее любви и увести малышку с собой на Ссай.
