Терри Майлз
Тихая комната
– Я ее чувствовала.
– А видела?
– Только потом, когда она дошла до синей линии. До этого я просто знала, что она там.
– Но физически не видела?
– Пока она не дошла до синей линии – нет.
– Как ты поняла, что она к ней идет, если не видела? – спросила мама.
– Я просто знала. Почувствовала, – сказала Эмили.
Ее ответы явно поразили родителей, но Эмили не понимала, радуются они или боятся.
– Ты точно не позвала ее машинально, когда испугалась? – спросил отец.
– Точно, – кивнула Эмили. – И я бы не стала звать Натали. Она хорошая, ничего такого. Но мы не лучшие друзья.
Родители переглянулись.
– Она была там, – сказала Эмили. – Вы же видели ее, правда?
Родители промолчали.
Эмили чувствовала, что разговор приближается к завершению. Нужно было успеть задать вопрос, который интересовал ее больше всего.
– Что случилось со светом? – спросила она. – Когда Эмили наступила на синюю линию, комната изменилась.
– Комната изменилась? – повторила мама.
– Не только она, – ответила Эмили. – Все изменилось. Весь мир. Даже снаружи стало темнее и холоднее.
Эмили заметила, как быстро переглянулись родители.
– Я ничего такого не видел, – сказал отец.
Но он соврал.
– Почему ты заставил меня закрыть глаза? – спросила Эмили.
– Мы репетировали фокус, – ответил отец.
– Поэтому у вас с мамой и того… фокусника были повязки?
– Да, – ответил отец, но Эмили понимала, что он снова соврал.
– Пожалуйста, просто скажи честно, – попросила она, изо всех сил стараясь не выдать раздражения и злости. – С Натали что-то случилось, и поэтому ты заставил меня закрыть глаза.
– Иногда я забываю, какая ты умная.
– Умнее нас, – добавила мама.
– Слишком умная, чтобы купиться на комплименты, – сказала Эмили, – даже если они заслуженные.
– Помнишь, я рассказывал про двухщелевой опыт? – спросил отец. – Как результаты эксперимента меняются в зависимости от того, наблюдают за ним или нет?
– Ты о дохлой кошке в коробке?
– Давай называть это парадоксом наблюдателя, – улыбнулся он.
– Ну давай, – сказала Эмили.
– Наука была бы рада оперировать абсолютными категориями, – продолжил отец, – но пока что, когда речь заходит о квантовой физике, мы можем полагаться только на вероятности. Квантовые объекты работают исключительно на принципе неопределенности, которую так и называют: квантовой. Смотри, наш кот в коробке может быть либо живым, либо мертвым. Если поднять крышку, то одна вероятность станет стопроцентной, а другая исчезнет. По сути, ты изменишь состояние объекта – кота.
– И он умрет.
– В половине случаев.
– С Натали что-то случилось, потому что я на нее посмотрела?
Родители Эмили переглянулись.
Ее глаза округлились.
– Я убила Натали?
– Что? Нет, – ответила мама. – С Натали все в порядке.
– Это было так странно, – сказала Эмили. – Я правда ее чувствовала. Знала, что она там. Даже когда не видела.
– Это поразительно, – сказал ее отец. – Что ты ее чувствовала.
– Где она была? Что это за место?
– Мы искали одну особую комнату, – ответил отец.
– С помощью Натали? – спросила Эмили.
Мама кивнула.
– А я могу вам помочь?
Она поймала на себе еще один обеспокоенный взгляд родителей.
– Что? – спросила она.
– Ничего, – ответил отец.
– Вы бы не позвали Натали, если бы ей угрожала опасность, да?
– Конечно, – ответила мама, но она тоже врала.
– Мы все расскажем, когда ты будешь постарше, – сказал отец. – Так что пока считай, что мы просто помогали иллюзионисту. А в ближайшем будущем мы все тебе объясним. Договорились?
– Ну хоть что-нибудь расскажите, – попросила Эмили. – Там такая жуткая хрень творилась.
– Не ругайся, – сказала мама.
– Прости.
– Мы пока не можем рассказать все подробности, – сказал папа. – Это для твоего же блага.
– Пап… – начала Эмили.
– Мы помогали тому мужчине с экспериментом, который потенциально может помочь многим людям, – продолжила мама, – и мы обязательно все объясним, как только сможем.
– А при чем тут квантовая механика и кот Шрёдингера? – спросила Эмили.
Мама улыбнулась. Эмили нравилось удивлять их своими знаниями, и она понимала, что упоминание Шрёдингера не останется без внимания.
– Представь, что квантовая теория не ограничивается атомами и кварками, – сказал отец. – И что ее можно применить к макромиру.
– Чую, коту не поздоровится, – сказала Эмили.
Родители рассмеялись. Они заметно расслабились.
– Потом мы все тебе объясним, – сказала мама. – Честно.
– Ладно, – сказала Эмили. Чувствовала, что на этот раз ее не обманывают. – Договорились.
– Хорошо, что с тобой все в порядке.
Мама обняла ее, и Эмили изо всех сил прижалась в ответ.
* * *
На следующий день, когда Эмили, поужинав, читала в кровати, в комнату постучала мама.
– Можно войти?
Эмили кивнула.
– Конечно.
Присев, мама взглянула на книгу.
– «Математические принципы квантовой механики», – прочитала она. – У нас столько учебников. Почему именно этот?
– Приглянулся, – ответила Эмили.
– Ты, наверное, не скоро это поймешь, но то, что из всех книг тебе приглянулась именно эта, очень сильно выделяет тебя саму.
– Ты вообще о чем?
– Люблю тебя, говорю, – улыбнулась мама.
Какое-то время они сидели молча, а потом мама нарушила уютную тишину:
– Как ты относишься к интуиции? Что для тебя значит это слово?
– Доверие своим чувствам?
Мама кивнула.
– Доверять инстинктам очень важно, но некоторые из них сложно объяснить, – сказала она.
– Ты это к чему?
– Ну я бы хотела попробовать кое-что, если ты не против.
– Так, ты меня пугаешь.
Мама рассмеялась.
– Не хочешь сходить за мороженым?
– Восемь вечера на дворе.
– Именно.
– С «Орео»?
– Конечно. Только пусть это останется нашей тайной. Папе не говори.
– Ладно, – кивнула Эмили.
* * *
Когда впереди показалось кафе, солнце уже клонилось к закату.
Мать Эмили даже не сбавила скорость.
– Мы проехали, – заметила Эмили.
– Сейчас, заскочим кое-куда по пути.
Через несколько минут они вернулись на парковку и остановились.
– Эм, – сказала Эмили. – Зачем мы приехали в парк?
– Сейчас покажу. Пойдем.
Было еще светло, но поздно. Если не считать пары собачников, парк пустовал.
Эмили с мамой прошли мимо ржавых качелей, спустились по холму и вышли на узкую грунтовую дорожку, ведущую в лес. Где-то через минуту тропинка закончилась у широкой поляны.
– Помнишь, я говорила об интуиции? – спросила мама, остановившись среди поляны.
– Что нужно ей доверять?
– Что инстинкты бывают разными.
– Да, точно.
– Так, – сказала мама, надев на Эмили поясную сумку, – сейчас кое-что попробуем.
– Это что? – Эмили тряхнула сумкой.
– Разноцветный песок. Он будет высыпаться и отмечать места, где ты прошла.
– Зачем?
Мама не ответила.
– Не бойся, – сказала она. – Все будет хорошо.
– Я не боюсь, – ответила Эмили. – Просто интересно, что мы здесь делаем.
– Закрой глаза, расслабься, сосредоточься и постарайся ориентироваться на чувства.
– Ладно, – сказала Эмили. – Я чувствую… что стою посреди парка как придурошная.
– Не ругайся.
– Прости, – сказала Эмили.
– Несколько раз глубоко вдохни, а потом сделай два шага вперед и остановись.
Трижды глубоко втянув воздух, Эмили послушалась мать.
– Так, – сказала она, – сейчас самое главное. Что-нибудь изменилось?
Эмили задумалась.
– Да нет вроде.
– Постарайся расслабиться. Дыши.
Еще трижды вздохнув, Эмили постаралась расслабить руки и ноги.
– Сосредоточься на интуиции, на том, как отзывается тело, – посоветовала мама.
Вот теперь Эмили что-то почувствовала. Очень слабое и далекое – уже потом она поняла, что больше всего ощущение напоминало вибрации.
– Кажется, чувствую.
– Отлично, – сказала мама. – Теперь открой глаза и следуй за чувством.
– Как?
– Просто сосредоточься на нем и иди навстречу.
Эмили сделала, как ей сказали. Она ходила так минут пятнадцать, и тут за спиной вдруг раздался голос:
– Вы что творите?
Это был отец Эмили.
– Где Энни? – спросила мама.
– Играет в «Нинтендо» в машине. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? – добавил он, понизив голос.
– Нужно было проверить, есть это у Эмили или нет, – ответила мама – тихо, но Эмили все равно смогла разобрать.
– И?
– Она прошла по всем радиантам. Ни разу не свернула с пути.
– Быть не может, – сказал отец.
– Может, как видишь.
– Уверена? – встревоженно спросил он.
– Нужно прекращать. Срочно. С программой покончено, – добавила мама тоном, который просто обязан был привести к ссоре.
Эмили не любила, когда родители ссорились. Они не дрались и не орали, но иногда их ссоры могли растягиваться на несколько дней.
– Наверное, ты права, – сказал отец.
Эмили обрадовалась. Похоже, в этот раз обошлось без скандала.
– Что за программа? – спросила она, подходя ближе к родителям.
– Это по работе. Не заморачивайся, – сказал отец.
Эмили пристально посмотрела на него, а потом обернулась к маме.
– Не знаю, что творится у вас на работе, но от мороженого ты не отвертишься.
Отец улыбнулся.
Больше они ни разу не вспоминали о том, что произошло тем вечером в парке.
Глава 10
Ничего не поделать
Распахнув глаза, Эмили резко села в постели.
Ей снился сон. В этом сне она проснулась в доме Алана Скарпио на берегу озера, что было странно – ведь сейчас, наяву, она тоже проснулась в доме Скарпио на берегу озера.
Но кровать была другой, и дом тоже.
Пару раз глубоко вздохнув, она попыталась успокоиться. Чувство было знакомым; она уже испытывала его. Межпространственное смещение все еще давало о себе знать.
«Кажется, будто нельзя доверять собственным глазам. Какая разница, как что выглядит? Все не то, и с этим ничего не поделать», – пришли на ум слова К.
Ощущение, что она проснулась в чужом мире, постепенно сошло на нет, и сердце успокоилось, привыкнув к окружающей обстановке.
Эмили тряхнула головой. Мысли прояснились.
Она проснулась в том же измерении, в котором заснула.
Добравшись до ванной, она разделась и зашла в душ.
Под струями теплой воды она вновь ощутила себя собой и, когда закончила мыть голову и умываться, уже была готова столкнуться с тем, что мог предложить этот мир. Каким бы он ни был.
С годами Эмили научилась справляться с сосущим предчувствием надвигающегося конца, которое неизменно следовало за переходом в другую реальность, но полностью привыкнуть к нему не смогла. Регулировать это было невозможно – как и при плохом похмелье, по-настоящему помочь могло только время.
Ну зато она ничего не забыла. Эмили доводилось слышать о смещении такой мощности, что воспоминания о прошлом либо полностью пропадали, либо оказывались настолько глубоко задвинуты в подсознание, что извлечь их без психического надлома было попросту невозможно. Обычно от амнезии страдали молодые люди. Разуму, не успевшему до конца сформироваться, было легче потерять связь с реальностью, а полное погружение в новое измерение и подавление воспоминаний о прежнем – отличный защитный механизм против межпространственного смещения.
Эмили еще ни разу не было настолько плохо. Хорошо, что Скарпио тоже был здесь. Разбираться с безумствующим квантовым хаосом легче, когда рядом друзья.
Одевшись, Эмили села на кровать и перебрала в памяти события вчерашнего дня. Они со Скарпио едва разминулись с полицией «Кроликов» – те бросились в ресторан, стоило им из него выйти. Но в этот раз Эмили со Скарпио их не интересовали. А кто тогда?
Неужели еще кто-то пытался найти игру?
Пройдя в гостиную, Эмили подошла к большим окнам. Глубоко вздохнула, вжавшись в стекло лбом. Просыпающийся вдалеке город тянул к себе, и она представляла, каково было бы стать частью гобелена обычной жизни утреннего Сиэтла. Финансовые эксперты, идущие в спортзал перед работой, няни из Австралии, приехавшие за новой жизнью, студенты, учителя, работники санитарных служб… Боялись ли они заснуть в одном мире, а проснуться в самую каплю другом? Вряд ли. Но кто его знает? Может, обычной жизни и не существовало вовсе. Может, у каждого были свои проблемы, и неважно, межпространственные они или нет.
Когда Эмили все же перебралась из гостиной на кухню, там обнаружился Скарпио. Он проснулся удивительно рано и сидел за столом, просматривая видеозаписи вчерашнего дня.
Эмили села рядом.
– Смотри, – сказал Скарпио и запустил видео.
Сначала там появилась Эмили – точнее, ее рука. Она закрепила камеру и поспешно сбежала. Не прошло и минуты, как в зал вошли четверо людей в черном и прошли мимо камеры к противоположному концу ресторана. Один из них коротко переговорил с парой сотрудников, и те указали в сторону туалетов.
Эмили нажала пробел, и видео замерло.
– Они даже не посмотрели на наш столик, – сказал Скарпио.
– Твою мать, – сказала Эмили. – Неужели они пришли не за нами?
– Это бы объяснило, почему они так быстро приехали. Но раз так, какого черта они там забыли?
– Не знаю, но лучше нам это выяснить.
– Судя по всему, им нужен был кто-то за дальними столиками, – сказал он, откинувшись на спинку стула. – Хочешь кофе? Я, как придурок, аж руками сварил.
– Спасибо, предпочитаю кофемашину.
Сделав себе эспрессо, Эмили села рядом со Скарпио. Тот отмотал видео к началу.
– Как думаешь, появление полиции «Кроликов» связано с рассылкой, которую все получили?
– Наверняка, – сказал Скарпио.
Достав телефон, Эмили нашла сообщение из ресторана: «Специальное предложение! Большие скидки в магазине подержанной мебели Агаты!»
– Что там с магазином Агаты? – спросила она.
– В интернете ничего нет.
Откинувшись на спинку, он остановил видео.
– Они даже не обыскали ресторан. Неужели нашли то, за чем приходили?
– Сможешь добыть записи с камер видеонаблюдения?
– Пытался. Внутри подходящих ракурсов нет.
– А снаружи?
– Две камеры. Жаль, не работали, иначе мы бы давно до них добрались.
– А с ним что?
– Ты о ком?
– Вот. – Эмили указала на мужчину в куртке поверх белой футболки Sub Pop.
Скарпио пригляделся.
– Его спутница исчезла. После рассылки, но до того, как появилась полиция. Он говорил об этом официанту. Выглядел очень напуганным.
– Может, ей просто надоело и она ушла?
Эмили кивнула.
– Наверное.
В этот момент ноутбук пикнул оповещением.
– Наружные камеры ресторана не работали, а вот из банкомата напротив удалось кое-что получить.
– Да уж, – покачала головой Эмили.
– Что?
– Иногда до сих пор удивляюсь, что можно добыть за деньги.
– Эй, не только в деньгах дело. Еще нужно знать, кому платить.
– Ну-ну, – кивнула Эмили.
– Я мог бы вообще этим не заниматься, – полусерьезно заметил Скарпио. – Сидел бы сейчас на юге Франции да попивал бургундское за четыре штуки.
– Спокойно. Я не имела в виду конкретно тебя.
Скарпио отрегулировал какие-то настройки и снова включил запись из ресторана.
– Неужели кто-то действительно покупает такое дорогое вино?
Проигнорировав вопрос Эмили, Скарпио указал на видео, где мужчина в пиджаке выходил из ресторана.
– Ты про него говорила?
Эмили кивнула.
– Он ушел прямо перед прибытием полиции.
– Машина видна?
– Нет, он выходит из кадра.
– Черт. И как нам его искать?
Скарпио тряхнул головой.
– Мой контакт сказал, что это единственная камера, на которой видны двери ресторана. Спрошу его, может, найдется другой угол обзора.
– Знаешь, кто нам поможет? – спросила Эмили.
– Кто?
– Толстяк.
– Какой еще толстяк?
– Очень тощий мужик, у которого есть «Мать» – целая сеть, через которую он следит за Сиэтлом.
– Кажется, я о нем слышал. – Скарпио тряхнул головой. – Вроде должен знать, но не помню.
– Удивительно, что я раньше о нем не подумала.
– Межпространственное смещение.
– До «Греховной игры» пятнадцать минут пешком.
– «Греховная игра»?
– Он там работает.
– Не хочешь предупредить, что мы придем?
– Еще чего!
* * *
Добравшись до низкого кирпичного здания, где располагался магазин книг и прочих развлечений для взрослых, Эмили со Скарпио замедлили шаг. «Греховную игру» пропустить было сложно: ярко-розовая вывеска светилась неоном между мастерской по ремонту велосипедов и химчисткой.
Запертая кованая калитка отделяла от улицы вход в полуподвал. Именно там тощий парень, по иронии судьбы прозванный Толстяком, управлял сконструированным под заказ суперкомпьютером «Мать», который с помощью противозаконных алгоритмов вел слежку за городом. По крайней мере, так было в прошлую их встречу где-то три вселенные назад. Хотя сам Толстяк был неистовым мизантропом, он был незаменимым источником информации для любого опытного игрока в «Кроликов» – если, конечно, умудриться его найти и если он играл сам. Эмили надеялась, что если в этом измерении Толстяк существует, то он поможет им разыскать загадочного мужчину из ресторана.
– Он серьезно живет в подвале секс-шопа? – спросил Скарпио.
– Вроде у него есть квартира, но он почти всегда здесь.
– И как туда попасть?
Эмили провела рукой по верху калитки.
– Я обычно звонила, но сейчас звонка нет.
Ухватившись за верхнюю часть калитки, Скарпио подтянулся.
– Что ты делаешь? – спросила Эмили.
– Перелезу и постучу.
– Не сове…
– Твою ж! – завопил Скарпио и грохнулся спиной на тротуар.
Эмили бросилась к нему.
– Что случилось?
– Ограда под напряжением.
– Серьезно?
– Вольт двести как минимум.
– Да нет, обычные сто десять, – раздался из динамика голос.
– Толстяк? – выпрямившись, спросила Эмили.
Ответа не последовало.
– Мы не из полиции. Просто пришли поговорить.
– Да еще бы, – ответил голос.
– Нельзя бить людей током, – сказал Скарпио, поднимаясь и отряхиваясь.
– Чего пришли? – спросил голос.
– Нужна помощь.
– Господи Иисусе, – сказал он, – я что, только что шарахнул Алана Скарпио?
– Да, – ответил Скарпио, – его самого.
– Ща, секунду, – сказал голос.
Из динамика послышался шорох, затем замок зажужжал, и кованая калитка, скрипнув, медленно отворилась.
Эмили взглянула на Скарпио, который пожал плечами. Вдвоем они спустились по крутым бетонным ступенькам к металлический двери, окрашенной баллончиком в матовый черный.
Несколько секунд спустя дверь открылась, и на пороге показался высокий худощавый мужчина в белых трениках и винтажной футболке WorGames.
– Быстрее, – сказал он.
Помещение под секс-шопом было гораздо больше, чем казалось снаружи. Из-за мерцающих флуоресцентных ламп и низкого потолка создавалось впечатление, что они попали в государственное бюро времен конца света.
Бесконечные ряды высоких металлических полок пестрили всевозможными носителями информации: аудиозаписями на катушках, кассетами, пластинками, тоннами книг, стопками газет и журналов.
Всю заднюю стену закрывали массивные бордовые шторы, напоминающие кулисы готического театра. Остальные стены были увешаны плакатами – в основном группы Kiss.
– Меня давно не зовут Толстяком. Не принято, – сказал Толстяк, закрывая и запирая за ними дверь.
– И как тебя звать? – спросил Скарпио.
– Нилом.
– Серьезно?
– Ага, щас. Толстяком зовите.
– Подозреваю, мы уже знакомы, – сказала Эмили.
– Ни черта, – ответил Толстяк, проходя в комнату.
Эмили заметила, что он прихрамывает, и замедлила шаг.
– Правда? – спросила она. – Может, ты просто забыл?
– Я ничего не забываю, в том числе лица.
– Никогда?
– Засудишь меня? – спросил Толстяк Скарпио.
– Не собирался.
– Извиняюсь за калитку. Не люблю гостей.
– Я заметил, – ответил Скарпио.
– Так чего нужно?
– Что за шторами? – Эмили указала на заднюю стену. – «Мать»?
Толстяк озадаченно взглянул на нее.
– Ты думаешь, я прячу там свою мать?
– Нет, я спрашиваю, прячешь ли ты там систему общегородского наблюдения, алгоритм для которой называется «Мать».
На мгновение Толстяк уставился на нее пустым взглядом… и тут же расхохотался.
– Охренеть. А ты это круто придумала. Ах если бы!
– Тогда что там? – спросила Эмили.
Толстяк посмотрел сначала на нее, потом на Скарпио.
– Ты действительно Алан Скарпио.
– Да. Это я.
– Один твой твит может изменить все.
– Не люблю социальные сети.
– Маск в них постоянно сидит. Помните догекоин? Благодаря нему взлетел до небес.
– Ты вообще о чем? – спросил Скарпио.
Толстяк подошел к шторам и нажал на кнопку.
– Коринтиум, – объявил он, и занавес разошелся, открыв огромную серверную ферму из нескольких десятков компьютеров.
– Что, прости? – переспросила Эмили.
– Крипта, – ответил Скарпио. – Она давно существует. Вроде довольно анонимная.
– Самая анонимная. По сравнению с Коринтиумом остальные системы – считай что «Пейпал». У тебя есть? – спросил Толстяк, явно обрадованный такой перспективой.
– Наверное, – ответил Скарпио. – Мои люди обычно покупают всего понемногу. На всякий случай.
– К концу года пять долларов будет стоить, – сказал Толстяк.
– Поздравляю… – неуверенно ответил Скарпио и обернулся к Эмили. – Пойдем отсюда.
Скарпио был прав. В этом измерении Толстяк явно не мог им помочь.
– Так зачем вы пришли? – спросил тот.
– Хотели попросить помощи, – сказала Эмили. Подумала упомянуть об игре, а потом вспомнила, какой ад им устроила полиция «Кроликов», и решила, что лучше не стоит.
– А конкретно?
– Нам нужно получить доступ к камерам наблюдения, – сказал Скарпио.
– Если совсем конкретно, ты мы ищем одного человека, – добавила Эмили.
– Координаты есть?
Эмили продиктовала Толстяку адрес ресторана.
Скарпио кивнул в сторону фермы.
– Я думал, твои компьютеры не подключены к общегородской системе наблюдения?
– Ну… – отозвался Толстяк, – я сказал, что у меня нет какого-то суперкомпьютера с алгоритмом. Про то, что я не могу получить доступ к определенным камерам, которые помогают мне обеспечить безопасность базы, речи не шло.
– Так ты можешь помочь? – спросила Эмили.
– В Сиэтле уже есть система общегородского наблюдения под управлением АНБ.
– И?
– Есть некоторая вероятность, что я купил ограниченный доступ к сети за целую гору Коринтиума.
– Насколько ограниченный?
– В Сиэтле всего восемь контроллеров сети. Ваш ресторан довольно близко к базе, так что он может попасть в тот же участок.
– И это значит…
– И это значит, что, если господин Скарпио быстренько черканет пару слов о Коринтиуме, можно взглянуть на ваш ресторанчик.
– Давай я просто тебе заплачу? – предложил Скарпио.
Толстяк задумался.
– Можно и так, – наконец сказал он.
Через пять минут Толстяк уже отсматривал материал, полученный с камер. Еще через две они нашли что искали.
– Вот. – Эмили указала на экран, где мужчина в куртке и белой футболке шел по тротуару. – Это он.
Толстяк остановил видео и увеличил картинку.
– Уверена?
– Да.
– Хорошо. – Толстяк нажал пару кнопок, и на видео появились красные точки, которые двигались вместе с головой мужчины.
– Что это? – спросила Эмили.
– Соединительные узлы. Отслеживают объект наблюдения через несколько связанных камер. Определяют его по совпадающим данным.
– То есть за ним можно проследить?
– Если его засекут мои алгоритмы распознавания движений или системные средства распознавания лиц, можно проследить за ним через всю сеть. – Толстяк нажал еще что-то. – Ну пока он не сядет в машину.
– Где она?
– На соседней улице.
На экране мужчина подошел к черному «Вольво», сел за руль и уехал.
– Машину отследить не получится? – спросил Скарпио.
– Получится, но недолго. Увы, мы на самом краю сети. До конца зоны видимости меньше квартала.
В этот же момент машина пропала.
– Можешь перемотать? – Эмили наклонилась ближе.
– Надеешься разглядеть номер?
– Именно.
Отмотав запись, Толстяк приблизил номер черного «Вольво». Эмили сфотографировала его на телефон.
– Спасибо, – сказала она. – Ты очень помог. А пробить номер не сможешь?
– Извиняй, – ответил Толстяк, – не хочу рисковать. Вдруг ваш парень окажется преступником или какой-нибудь шишкой?
– Не поможет ли достаточная сумма справиться с этим страхом? – поинтересовался Скарпио.
– Все возможно.
Открыв приложение на телефоне, Скарпио показал его Толстяку.
Тот уставился на экран большими глазами.
– Да, вполне.
– Чудесно, – улыбнулся Скарпио. – Долго ждать?
– К утру все будет готово.
– Позвонишь, как найдешь его?
– О да, – ответил Толстяк и принялся за работу.
