Тим Ибрагимов
Белый коврик для мягкого падения
– Сегодня все в силе? – громко и напористо спросила темненькая.
– Да… Должно быть, что так, – медлительно ответил я, так как поначалу совершенно забыл, что сегодня мы втроем собирались выпить после пар в одном из кафе неподалеку от Соборной площади.
– Неуверенно звучит! – с насмешкой бросила через плечо темненькая, уводя за собой светленький предмет моего обожания.
Ирен была очень тихой и немногословной девушкой. Возможно, я искал в ней необходимый покой и утешение. Казалось, что она была единственным человеком, с которым я мог бы позволить себе расслабиться и насладиться тишиной. Мне действительно становилось легко, находясь рядом с ней. Если вообразить, что во мне есть хоть какие-то суицидальные наклонности, то после событий прошлых лет я мечтал утопиться в озере под названием Ирен.
То же самое нельзя было сказать о ее суетной подруге, которая повсюду таскала Ирен за собой и препятствовала возможности поговорить с ней о чем-то личном. Она любила выпивать и нести всякую провокационную чушь в компании людей, которые умеют слушать. Слушать я не умел, но и говорить не хотел, поэтому выбрал самое меньшее из зол: компанию с неумолкающей девушкой и Ирен впридачу.
Однако, стоит признать, что некоторая располагающая к себе черта у нее все же была. Подруга Ирен была сильной личностью и могла ставить людей на место своей наглостью и прямотой. Мне сразу вспоминается случай, который произошел в самом начале сентября. Я любил разгибать воротники своих рубашек. Таким образом получалось некое подобие водолазки, либо рубашки с высоким воротником. Задним числом становится ясно, что выглядело это, конечно, престранно. Так она и сказала с укоризненным лицом однажды:
– У тебя воротник разогнулся, поправь.
Тогда я даже не подумал что-то ей объяснять и послушно вернул воротник в прежнее положение, впредь никогда его не разгибая. Именно такой эффект производила ее личность на меня первое время.
Мы договорились встретиться на выходе из университета после окончания пары. Первой я увидел Ирен. Она растерянно смотрела в сторону удаляющейся подруги. Темненькая неслась так быстро в противоположную от нас сторону, словно она опаздывала на тренировку по спортивной ходьбе.
– Что опять стряслось? – спросил я, совершенно не изумившись происходящему. Немудрено, что они часто ссорились из-за сильно разнящихся нравов.
Ирен резко развернулась. Ее глаза сверкали, но не так, как об этом пишут в книгах или показывают в кинофильмах. Они скорее напоминали два неограненных алмаза: тусклые и пока что совершенно бессильные.
– Ничего. Она отказывается куда-либо идти сегодня, – не повышая голос, возмутилась она, – говорит, что я в этом виновата.
– Как ты можешь быть в чем-то виновата? – я действительно недоумевал, хоть и говорил с капелькой иронии, чтобы не казаться льстивым.
– Откуда я знаю! Она вновь все переиначила. Я совсем запуталась.
– Значит, сегодня мы никуда не идем?
– Да.
Неожиданно для себя, словно выплюнув, я сказал:
– Может быть ты захочешь прогуляться без нее?
Что я такое делаю? Несмотря на то, что они в ссоре, Ирен все равно не ступит без нее ни шагу. Полбеды! Я даже понятия не имею, о чем мне с ней разговаривать. Нам всегда было проще общаться, когда есть кто-то третий, но я обязательно что-нибудь придумаю, все-таки…
– Нет, – торопливо, но скромно ответила она, словно понимая, что только что перебила мои мысли, – как же я без нее…
После короткой паузы Ирен откровенно добавила:
– Нам, наверное, и говорить будет не о чем.
– Хорошо, увидимся в другой раз, – я сказал это спокойно, несмотря на свое сильное разочарование.
– Пока.
Ничего не ответив, я пошел в сторону автобусной остановки. Груз отчаяния ехал со мной до самого дома.
Вечером внезапно раздался телефонный звонок. Оказалось, звонил малознакомый мне одногруппник:
– Я сейчас в центре, не хочешь прогуляться?
Странное дело. Мы пересекались с ним всего пару раз. Первый случай был на встрече абитуриентов все у той же Соборной площади, куда он приехал в нетрезвом состоянии и попытался завести со мной диалог. Второй – в курилке при университете, где он попросил у меня “цибарку”. Несмотря на это, я не особо долго размышлял над ответом и принял приглашение. Никаких дел на этот вечер у меня не было, лишь так внезапно и судьбоносно возникло желания развеяться.
