Тимофей Вольский
Профессия-звукооформитель. Синхронные шумы в кино
Магия кино: искусство и ремесло
…Истинное кино – это волшебство. Как, собственно, и любое настоящее искусство… Однако… Увы и ах, процент настоящего, высокого искусства невелик. И так, к сожалению, было во все времена. Львиную долю в искусстве занимает то, что условно можно назвать не искусством, а просто ремеслом. Да, часто мастерским, высокопрофессиональным ремеслом. И мастера в нем попадаются нередко самые выдающиеся, достойные восхищения. Но… все равно это ремесло. Чем же отличается искусство, какие у него главные признаки и свойства? Истинное искусство – это всегда тайна, сокрытость, недосказанность. У актеров есть такое слово: «сверхзадача». Что это? Это когда создается и воплощается роль, то хороший талантливый актер должен всегда в ней раскрыть нечто такое, что даже автор не замышлял. Нечто большее, чем сама роль. И это тоже искусство – актерское. Вот это та самая сверхзадача, которая и отличает настоящее искусство от поделки, от даже самого высококлассного ремесла. Настоящее искусство отличает еще и то, что оно не предполагает «игры в одни ворота». Если зрителю/читателю не приходится напрягаться, воспринимая фильм, книгу или музыкальное произведение, это выдает с головой то, что материал, который он видит/слышит, – всего лишь поделка, а не настоящее искусство. А вот если ему приходится не развлекаться (поглощать как попкорн), а напрягаться, вдумываться и «вчувствоваться» вместе с автором, создавшим произведение, то это означает, что он видит НАСТОЯЩЕЕ произведение искусства, где есть таящаяся загадка и скрыта тайна. Это и есть то, что делает человека небанальным, поднявшимся над самим собой обыденным. Впрочем, нужно с печалью заметить, что таких зрителей/читателей всегда немного, так же как настоящих авторов высокого искусства. И тут уж, увы, ничего не попишешь…
Я к чему все это говорю: кино (как и театр) – это пространство, населенное множеством людей. Начинается оно, конечно, со сценариста. Потом подключаются режиссер, художник, композитор, оператор, звукорежиссер… А вот потом к ним может присоединиться несчетное количество народа. В некоторых случаях их могут быть сотни! В кино огромное количество профессий. И моя, скромная, в том числе… И вот мое частное мнение: чем ближе к истинному искусству конкретный маленький исполнитель, тем лучше получается фильм. И зритель, как правило, этого не осознает. Потому что зачастую даже и не знает об этих маленьких неизвестных исполнителях… А мне и не нужно, чтобы меня кто-то знал. Главное, это на сто процентов выполнить поставленную задачу. И СВЕРХзадачу тоже…
Как я к этому пришел, или Началось все задолго до семнадцатого года…
…И вообще – как я попал в ЗВУК? Или как звук попал в меня? Я думаю, что это стоит рассказать: это позволит понять, как может рождаться профессия и профессионал. Что стоит у него за спиной, что его напитало и взрастило. Конечно, у каждого шумовика своя история, но я рассказываю свою…
Началось все давно, еще в XIX веке. В подмосковном городе Щелково родился мой прадедушка Иван Иванович Юхов. В купеческой семье. И было у него аж шесть сестер. И, что удивительно, все с прекрасными голосами. Долго ли, коротко ли, но в родовом гнезде как-то незаметно образовался домашний хор. Распевали себе разные народные песни с открытыми окнами, а под этими окнами собирались разные зеваки и восхищались удивительно стройным звучанием. У прадедушки особого голоса не было, поэтому он взялся этим хором дирижировать. В общем, все шло тихо и спокойно. Постепенно хор стали приглашать на разные общественные сабантуи и всяческие празднества. Потом подтянулась и церковь – их все чаще приглашали петь на клиросе, а прадедушка стал регентом и на всю свою зарплату содержал всех сестер и большой дом на Полянке. К тому времени он переехал в Москву. Хор очень ценили за профессионализм и стройность. А в 1900 году хор уже становится официально организованным. Потом – Первая мировая война, Революция, Гражданская война и установление советской власти. И все это время хор пел. А в 1919 году он был прямо признан новым государством, а проще говоря, был поставлен на государственное обеспечение. То есть зарплату стал получать из бюджета. Собственно, этот год и считается годом основания хора, хотя реально он возник заметно раньше (а в 2019-м праздновался его столетний юбилей). Прадедушка почил в 1943 году, во время войны, и на его место хормейстера потом приходило немало людей. Самым заметным из них, пожалуй, был Александр Александрович Юрлов, руководивший коллективом в 1950–1960-е годы. В результате на данный момент хор называется Русская хоровая капелла имени А. А. Юрлова. Почему не имени моего прадедушки? Все просто – во-первых, Юрлов в свое время спас хор от роспуска, над ним висела такая опасность. А во-вторых, он поднял художественный уровень хора на невероятную высоту, на международный уровень, благодаря чему хор регулярно стал гастролировать за рубежом и всегда там был принимаем с восторгом…
Итак, затравка звука произошла в моей душе очень давно. Он залег где-то на большой глубине, на самой подкорке моего существа…
А чуть позже моя бабушка (дочка И. И. Юхова) вышла замуж за весьма известного в ту пору пианиста, Марка Наумовича Мейчика. Он окончил Московскую консерваторию с золотой медалью, и его имя до сих пор находится на доске золотых медалистов рядом с Малым залом Консерватории. Его другом был А. Н. Скрябин, и Марк Наумович был первым исполнителем его произведений. В общем, это был мой дедушка. Тем самым ЗВУК стал входить в меня все плотнее и плотнее, но… как выяснилось, не музыка. В раннем детстве я был отдан в Гнесинскую музыкальную школу, и особого таланта я не проявил, как и вообще склонности к музыке. Но вот звук… Им я был наполнен, хотя очень нескоро об этом узнал. Понадобилось тридцать с лишним лет, чтобы понять, что моя способность СЛЫШАТЬ и ПОНИМАТЬ звук заложена во мне в полной мере. Это произошло уже после окончания философского факультета и после множества жизненных приключений. Оказавшись на улице с дипломом в руках (и утеряв всякий интерес к философии), я понял, что надо на что-то жить, и подошел к своей маме с требованием: «Учи меня!»
…Мама пришла в профессию очень рано. В пятнадцать лет она попала в театр Маяковского, где, в общем, тоже занималась шумами. Только стоит понимать, что шумы в театре совсем другие, нежели в кинематографе. Хотя бы потому, что они не синхронные. Театральные шумовики создают некий набор звуков ЗА сценой, и синхронность там не требуется… Но к восемнадцати годам судьба занесла маму на «Мосфильм»… Где она и осталась навсегда. Ее первая запись в трудовой книжке – это ноябрь 1955 года. Когда я забирал ее трудовую книжку в отделе кадров в 2015 году, то посчитал, и выяснилось, что ее стаж на «Мосфильме» насчитывает шестьдесят лет!
В общем, найти лучшего учителя я не мог. Конечно, это очень тяжелое обучение. По большому счету, вхождение в эту профессию обязывает тебя превратиться в другого человека. Входя в нее, ты постепенно меняешь свое отношение к миру, к людям, к предметам… Ты идешь по улице и начинаешь подмечать каждый звук-звучок, и понемногу размышляешь: как я смог бы его воспроизвести в студии с помощью своего реквизита?.. Ну вот, например, этого дворника, который волочет за собой лопату по снегу и льду? А как бы я сделал шаги вот этой девушки на высоких каблуках? К слову сказать, реальные каблуки женских туфель в большинстве случаев звучат совсем некрасиво и «неправильно». Ведь от прохода милой хрупкой девушки мы ждем острых, легких, почти воздушных шагов. А туфельки реальные, настоящие, как это ни печально, звучат тяжело, мощно, а иногда и просто глухо. Что же делать? Есть в запасе, как ни странно, именно мужские туфли, с жесткой, твердой подошвой – и именно из них получается легкий «цокающий» женский шаг. Какой зритель об этом догадается? Кто вообще подумает о такой сложной задаче? Да никто. Задача зрителя – смотреть, слушать, воспринимать, а не задумываться. Думать надо всем этим – моя работа-забота…
«Кто», «что» или «как»: выкладывайся по полной
…У Пабло Пикассо как-то спросили: «Что важнее в искусстве – «что» или «как»?». На что он ответил: «В искусстве важно КТО». Иными словами, качество, высота произведения искусства зависит только от одного – от личной одаренности автора. И больше ни от чего.
Нечто похожее, но уже немного с иным посылом сказал как-то Владимир Набоков. Привожу его слова не дословно, но с сохранением смысла: «Настоящая книга, как образец высокого искусства, это всегда СКАЗКА. А человек, который ее создал, это всегда ВОЛШЕБНИК»…
К чему я это все говорю? Кино – искусство многослойное. Это писателю достаточно карандаша и листка бумаги. Художник – один на один со своим холстом. Композитор – со своими нотами… Нет, конечно, и кино может создаваться одним человеком. Ведь, в сущности, без чего не может быть снято кино? Без камеры и оператора. И такие примеры, кстати, были. Вспомните хотя бы самый первый фильм в истории кино – «Прибытие поезда». Кто там был, кроме оператора и его камеры? Никого! Но… кино развивалось, менялось, совершенствовалось. Постепенно добавлялись десятки профессий, без которых кинематограф сейчас уже немыслим. Появился звук, родился цвет. А потом появилось и стереоскопическое кино. Хотя до сих пор и не получило широкого распространения, несмотря на успех того же «Аватара» (признаться честно, я его не видел).
В общем, какую мысль я хочу донести: даже представитель такой маленькой и незаметной профессии, как моя, должен держать максимально высокую планку качества. Он должен быть не меньшим творцом и соучастником процесса, чем режиссер, или оператор, или композитор. На своем, разумеется, уровне. Потому что мне, шумовику, не к лицу выступать с критикой материала, с которым я работаю. Хотя раньше я этим грешил, за что сейчас мне довольно стыдно. Теперь молчу всегда. Даже если приходится работать с откровенным мусором. Не мое это дело и право. Но участвовать я обязан ТВОРЧЕСКИ, с полной выкладкой, иногда на разрыв души, какой бы материал не был передо мной на экране. То есть нужно не щадить себя, тратиться, вкладываться, невзирая на то, что после смены озвучания выходишь из студии в таком состоянии, как будто шпалы таскал (что, кстати, иногда тоже случается).
…Как я уже сказал выше, для овладения профессией звукооформителя, безусловно, нужны вполне конкретные способности. Я их уже перечислял. Но, все-таки (и я в этом убежден), на девяносто девять процентов качество исполнителя определяется ОПЫТОМ. Будь ты хоть семи пядей во лбу, но без постоянной, многолетней практики все твои способности не будут иметь никакого смысла. Они нуждаются в непрерывном развитии и тренаже. Даже во сне. Сколько у меня было случаев, когда ничего не получалось и я приходил в отчаяние… и я просыпался. А когда утром шел в студию и становился у микрофона, с удивлением видел, что все прекрасно выходит, руки делают совершенно то, что надо, и не совершают нелепых ошибок, и звукорежиссер не ругается, а только аплодирует.